Текст книги "Философия искусства"

Автор книги: Фридрих Вильгельм Шеллинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Конструирование будет иметь не только общий характер, но будет доведено вплоть до отдельных индивидуальностей, характерезующих собой целый жанр; я 'буду философски разбирать их и воссоздавать мир их поэзии. Я назову предварительно лишь Гомера, Данте, Шекспира. В теории изобразительных искусств будут охарактеризованы в общих -чертах индивидуальности величайших мастеров; в теории поэзии и отдельных видов поэзии я буду даже давать характеристики отдельных произведен им наиболее выдающихся поэтов, каковы, например, Шекспир, Сервантес, Гёте, чтобы восполнить представление о них, которого нам недостает в настоящее время.

Если общая философия дает нам радость созерцать строгий лик истины самой по себе и для себя, то в этой особенной сфере философии, охватывающей философию искусства, мы доходим до лицезрения вечной красоты и первообразов всего прекрасного.

Философия есть основание всею и объемлет собой все26; свои построения она распространяет на все потенций и предметы знания; лишь через нее можно достичь Высшего. Благодаря искусствоведению внутри самой философии образуется более тесный круг, в котором мы непосредственнее усматриваем вечное как бы в видимом его облике, и благодаря этому искусствоведение при правильном его понимании оказывается в полнейшем созвучии с самой философией.

Уже в изложенном до сих пор было отчасти помечено, что собой представляет философия искусства, но теперь мне об этом следует высказаться определеннее. Я поставлю вопрос в самом общем смысле следующим образом: как возможна философия искусства (ведь доказательство возможности в отношении наук есть также [доказательство ее] действительности}.?

Для каждого ясно, что в понятии «философия искусства» соединяются противоположности. Искусство есть

62

реальное, объективное, философий – идеальное, субъективное. Можно было бы предварительно определить задачу философии искусства так: изображение в идеальном реального, содержащегося в искусстве. Но вопрос заключается именно в том, что это значит: изображение в идеальном реального? 11с зная этого, мы не будем иметь ясною представления о понятии философии искусства. Таким образом, мы должны пойти в нашем рассмотрении еще глубже. Поскольку изображение в идеальном вообще = конструированию и философия искусства также должна быть– конструированию искусства, то наше исследование должно по необходимости про никнуть еще глубже г. сущность того, что называется конструированием.

Прибавка слова «искусства» к слову (-философия» только ограничивает общее понятие философии, по не упраздняет его. Наша наука должна быть философией. Именно это существенно; а то, ч го она должна быть философией именно по отношению к искусству, есть в нашей понятии случайный признак. Но вообще ни случайное в понятии .пс может изменить его сущности, ни философия не может стать, в особенности как философия искусства, чем то другим, отличным от тою, что она собой представляет сама по себе п в абсолютном смысле. ФИЛОСОФИЯ в абсолютном смысле по существу едина; она не может быть разделена; то, что вообще философию, является таковым всецело и нераздельно. Я хочу, чтобы ;>то поднятие неделимости философии вы особенно хорошо усвоили для понимания в целом идеи нашей пауки. Достаточно хорошо известно, как бессовестно злоупотребляют понятием философии. Мы уже имеем философию и даже наукоучение сельского хозяйства; можно ожидать, что будет еще придумана философия способов передвижения и что в конце концов будет существовать столько философии, сколько вообще имеется предметов, так что среди такого множества философии сама философия совершенно потеряется. Кроме этих многих философий имеются еще и от-Iел иные философские науки пли философские теории .Это бессмысленно. Есть только одна философия и одна паука философии; то, что называют различными

63

философскими науками , – это или нечто Совершенно ложное, или только изображения единого и неделимого целого философии в различных потенциях или под различными идеальными определениями27.

Я объясню здесь это выражение, потому что оно в первый раз встречается, во всяком случае в такой связи, где важно, чтобы оно было понято 28. Оно относится к общему философскому учению о сущности и внутреннем тождестве 'всех вещей и всего того, что мы вообще различаем. В действительности и сама по себе пребывает только одна сущность, одно абсолютно реальное, и эта сущность в качестве абсолютной неделима, так что она не может перейти в различные сущности путем деления или расторжения; поскольку она неделима, различие вещей вообще возможно л пик, и том случае, если абсолютно реальное будет полагаться как целое и неделимое под различными определениями. Эти определения я называю потенциями. Как таковые, они ничего не изменяют у сущности, она всегда и необходимо остается той же самой, поэтому они и называются идеальными определениями. Например, то, что мы познаем в истории или в искусстве, по существу тождественно тому, что есть и в природе: ведь каждому из них прирождена вся абсолютность, но эта абсолютность находится в природе, истории и искусстве в различных потенциях. Если бы можно было устранить эти потенций, чтобы увидеть чистую сущность как бы обнаженной, то во всем проявилось бы подлинно единое.

Философия же обнаруживается в своем совершенном виде только в целокупности всех потенций: ведь она должна быть верным отображением универсума, а последний = абсолютному, раскрытому в полноте всех идеальных определений. – Бог и универсум – одно пли только различные стороны одного и того же 29. Бог есть универсум, рассматриваемый со стороны тождества, од есть Все, ибо он есть единственная реальность, и потому, помимо пего, ничего нот; универсум же есть бог, взятый со стороны его целокупности . В абсолютной идее, .которая есть принцип философии, тождество и целокупность опять-таки совпадают. Я утверждаю, что совершенное обнаружение философии происходит толь-

64

ко в целокупности всех потенций. Именно потому, что абсолютное, как таковое, а следовательно и

ни одном потенции, обратно; только поскольку абсолютное и»1 включает в себе ни одной потенции, они содержатся в нем все. Я называю этот принцип абсолютной точкой тождества в философии именно потому, что он не сходен ни с одной отдельной потенцией и все же включает их все в себе.

Эта точка неразличимости именно потому, что она такова и что она, безусловно, есть нечто единое, нераздельное, нерасчленимое, по необходимости опять-таки заключена в (каждом особенном единстве (также называемом потенцией), а между тем и это невозможно без того, чтобы в каждом таком особенном единстве не повторялись бы в свою очередь снова все единства, следовательно, все потенции. Таким образом, в философии нет вообще ничего, кроме абсолютного; иначе говоря, мы ничего не знаем в философии, кроме абсолютного, -всегда налицо лишь безусловно единое, и только это безусловно единое <в особенных формах. Прошу вас твердо усвоить следующее: философия обращается вообще не к особенному, как к таковому, но непосредственно всегда только к абсолютному, а к особенному, лишь поскольку оно в себе вмещает и в себе воспроизводит целиком все абсолютное.

Но отсюда явно, что не может существовать никаких особенных философий, а также особенных и отдельных философских паук. Философия во всех предметах имеет только один пря для себя абсолютна, и в этой абсолютности, или не нанося ущерба этой абсолютности, потенция все-таки есть звено целого. Всякая потенция составляет подлинное звено целого, лишь поскольку она есть совершенное отображение общего и целиком вмещает его в себе. Это и есть как раз то соединение особенного с общим, которое мы обнаруживаем в каждом органическом существе, как и в любом поэтическом произведении, в котором, например, каждый отдельный образ есть служебная часть целого, и все же он при полной

65

законченности произведения опять-таки сам по себе абсолютен.

Мы теперь, несомненно, можем выделить отдельную потенцию из целого и рассматривать ее самостоятельно; но лишь постольку, поскольку мы действительно выявляем <в ней абсолютное, такое выявление само есть философия. Затем мы можем назвать такое выявление, например, философией природы, философией истории, философией искусства.

Вышеизложенным доказано, во-первых, что всякий предмет может быть (квалифицирован как предмет философии, лишь поскольку он сам обоснован >в абсолютном через посредство некоторой вечной и необходимой идеи и способен вместить в себе всю неделимую сущность абсолюта. многообразны»,' предметы в своем многообразии формы, лишенные сущности; сущностность принадлежит только единому и через это единое – тому, что способно принять его как общее в себя, в свою форму как особенное. Философия природы, например, есть потому, что абсолютное воплощается в особенное природы, и потому, что соответствующим образом есть абсолютная и вечная идея природы , Подобным же образом [обстоит дело с] философией истории и философией искусства.

Также, во-вторых, доказана реальность философии искусства тем самым, что доказана ее возможность; этим одновременно указываются и ее границы, и ее отличия, именно от простой теории искусства. В самом деле, лишь поскольку наука о природе или ^искусстве выявляет в своем предмете абсолютное, эта наука действительно оказывается философией – философией природы, философией искусства. В любом другом случае, когда особенная потенция трактуется как особенная и когда для нее как особенной устанавливаются законы, где, таким образом, дело идет отнюдь не о философии, которая обладает безусловной всеобщностью, но об особенном знании предмета, т. е. о некоторой ограниченной цели, – в каждом таком случае наука может называться не философией, но просто теорией некоторого особенного предмета, как-то теорией природы, теорией искусства. Эта теория, конечно, могла бы опять-

66

аки заимствовать свои основоположения у философии, как, например, теория природы – у философии природы; по именно потому, что о(на их только заимствует, <>на не есть философия.

В начале не искусство как искусство, как данный особенный предмет, но универсум в образе искусства] и философия искусства есть наука о Всем в форме или . Только сделав этот шаг, мы поднимемся в отношении данной науки на ступень абсолютной науки об искусстве.

Однако то, что философия искусства есть воспроизведение универсума в форме искусства, еще не дает нам полной идеи об этой науке, если мы не определим более точно тот способ конструирования, который необходим для философии искусства.

Объектом конструирования, а тем самым и объектом философии может быть вообще только то, что способно, оставаясь особенным, вместить в себе бесконечное30. Таким образом, чтобы стать объектом философии, искусственно должно вообще либо действительно воспроизводить бесконечное в себе как особенном, либо по крайней мере быть в состоянии воспроизводить его. Но это не только имеет место применительно к искусству, но оно и в деле воспроизведения бесконечного стоит на равной высоте с философией: если последняя воспроизводит абсолютное, данное в первообразе, то искусство – абсолютное, данное в отображении.

Коль скоро искусство столь точно соответствует философии и само есть лишь ее совершенное объективное отражение, то оно также должно непременно пройти все потенции, которые философия проходит в идеальном; и этого одного достаточно, чтобы рассеять в нас все сомнения относительно метода, необходимого в нашей науке.

Философия воспроизводит не действительные вещи, а их первообразы; но точно так же обстоит дело и с искусством, и те же самые первообразы, несовершенные слепки которых представляют собой, как доказывает философия, действительные вещи, есть то, что объективируется – как первообразы, т. е. с прису-

67

То же самое происходит в отношении идеального единства, которое опять-таки заключает в себе три формы поэзии: лирическую, эпическую и драматическую. Лирика = «облечению бесконечного в конечное == в особенное. Эпос = изображению (подведению) конечного в бесконечном = в общем. Драма = синтезу общего и особенного32. Таким образом, согласно этим основным формам, следует конструировать все искусство как в его реальном, так и в идеальном проявлении.

Прослеживая искусство в каждой из его отдельных форм вплоть до конкретного, мы подходим к определению искусства еще и с точки зрения условий времени. Если само по себе искусство вечно и необходимо, то также и в его проявлении во времени нет случайности, но присутствует абсолютная необходимость. Оно также и в этом отношении остается предметом возможного знания, и элементы этого конструирования даются через противоположности, которые искусство обнаруживает »в своем проявлении во времени. Но эти противоположности, которые выдвигаются в отношении искусства через его зависимость во времени, оказываются подобно самому времени по необходимости несущественными и только формальными противоположностями, следовательно, совершенно отличными от реальных, основанных на самой сущности или идее искусства. Эта всеобщая и проходящая через все разветвления искусства формальная противоположность есть противоположность античного и нового искусства33.

Было бы существенным недостатком в конструировании, если бы мы не обратили внимания на это в отношении каждой отдельной формы искусства. Но в виду того что эта противоположность рассматривается лишь как исключительно формальная, то конструирование сводится именно к отрицанию или к снятию. Исходя из этой противоположности, мы вместе с тем будем непосредственно учитывать историческую сторону искусства и сможем надеяться только этим придать нашему конструированию в целом окончательную завершенность.

Согласно общему моему взгляду на искусство, оно само есть эманация абсолютного. Истори

70

искусства наиболее наглядно покажет нам непосредственное отношение искусства к целям универсума и тем самым к тому абсолютному тождеству, которым они предопределены. Только в истории искусства открывается сущностное и внутреннее единство всех произведений искусства, [и мы видим], что вся поэзия есть творение одного и того же гения, [который также и в противоположностях древнего и нового искусства лишь обнаруживает себя в двух различных ликах.

ОБЩАЯ ЧАСТЬ ФИЛОСОФИИ ИСКУССТВА

Раздел первый

КОНСТРУИРОВАНИЕ ИСКУССТВА ВООБЩЕ И В ЦЕЛОМ

Конструировать искусство – значит определить его место в универсуме. Определение этого места есть единственная дефиниция искусства, которая может быть. Итак, мы должны вернуться к первым принципам философии. Само собой разумеется, однако, что мы будем прослеживать эти принципы не в любом возможном направлении, но только в том, которое нам задано выбранным предметом; далее, что многие тезисы вначале приводятся как простые леммы из [общей] философии, которые не столько доказываются, сколько лишь поясняются 34. При таких предпосылках я выдвигаю следующие тезисы.

§ 1. Абсолютное, или бог, есть то, в отношении чего бытие, или реальность, вытекает из его идеи непосредственно, т. е. в силу простого закона тождества, или: бог есть непосредственное утверждение самого себя**.

Объяснение. Если бы бытие не вытекало непосредственно из идеи бога, т. с. если бы идея бога не была сама идеей абсолютной, бесконечной реальности, то бог определялся бы тем, что не есть его идея, т. е. он был бы обусловлен чем-то отличным от его понятия, а потому был бы вообще зависимым, неабсолютным.– В отношении к любому зависимому или обусловленному предмету бытие никогда не вытекает из понятии; например, отделит взятый человек предоп-

72

ределен чем-то, что не ость его идея, а отсюда в свою очередь следует, что ничему единичному не присуща истинная реальность, реальность сама по себе.– Что касается особой формы, в которую, мы, кроме того, облекли идею о боге – «бог есть непосредственное утверждение самого себя», то она объясняется следующим образом. Быть реальным = быть утвержденным. Бог же есть лишь в силу своей идеи, т. е. он сам есть утверждение себя, и так как он не может утверждать себя конечным образом (поскольку он абсолютен), то он есть бесконечное утверждение самого себя.

§ 2. Бог как бесконечное утверждение самого себя объемлет себя самого как бесконечно утверждающее, как бесконечно утвержденное и как неразличимость того и другого, по сам он не есть ничто из этого а отдельности.

Через свою идею бог объемлет себя самого как бесконечно утверждающее (ибо он есть утверждение самого себя), а также как бесконечно утвержденное но тон же причине. Далее, поскольку утвержденное и утверждающее суть одно и то же, то он объемлет себя и как неразличимость. Но сам он не есть ничто из этого в отдельности, ибо сам он есть только бесконечное утверждение, а именно, будучи бесконечным, он их только объемлет; объемлющее, однако, не тождественно с тем, что оно объемлет, например длина = пространству, ширина = пространству, глубина = пространству, но само пространство именно потому есть не что-либо из этого и отдельности, а только абсолютное тождество, бесконечное утверждение, сущность всего этого.– Или иначе: бог не есть что-либо, кроме того, что он есть, в •илу бесконечного утверждения; таким образом, бог сак утверждающий сам себя, как утвержденный самим собой – как неразличимость пребывает таковым опять-таки лишь благодаря бесконечному утверждению самого себя.

Дополнение. Бога как нечто утверждающее само себя можно также описать как бесконечную идеальность, включающую в себя всю реальность, а в качестве утвержденного самим собой – как бесконечную реальность, включающую в себя всю идеальность.

§ 3. Бог непосредственно в силу своей идеи составляет абсолютное Все (с!а5 АИ).

Ведь непосредственно из идеи о боге вытекает бесконечное, и вытекает оно по необходимости бесконечным образом, ибо бог как бесконечное утверждение самого себя в свою очередь бесконечным образом объем-лет сам себя как утверждающее, как утвержденное и как неразличимость того и другого. Итак, бесконечная реальность, которая вытекает из идеи бога, 1) уже сама по себе = Всему (ведь нет ничего, помимо нее), но также 2) позитивна, ибо все, что в силу идеи бога возможно, в том числе и это бесконечное, также и действительно, поскольку эта идея сама себя утверждает,– в боге все возможности суть действительность. Но именно то, в чем всякая возможность есть действительность, = Всему. Таким образом, из идеи бога непосредственно вытекает абсолютное Все.– Далее, оно вытекает в силу простого закона тождества, т. е. бог сам, рассматриваемый в бесконечном утверждении самого себя = абсолютному Все.

§ 4. Бог как абсолютное тождество непосредственно есть также абсолютная целокупностъ и наоборот.

Объяснение. Бог – такая целокупностъ, которая не есть множественность, но нечто безусловно простое. Бог – такое единство, которое равным образом не может быть определено как нечто противоположное множественности, т. е. он единствен не в нумерическом смысле, он не есть также просто единый, но он само абсолютное единство, не все, но сама абсолютная все-полнота , причем и то и другое в непосредственном единстве.

§ 5. Абсолютное безусловно вечно.

При созерцании любой идеи, как-то идеи круга, созерцается также и вечность. Это положительное созерцание вечности. Отрицательное понятие вечности -быть не только независимым от времени, но и не иметь никакого отношения ко времени. Если, таким образом, абсолютное не было бы безусловно вечным, оно имело бы отношение ко времени37.

Примечание. Если бы вечность абсолютного определялась бесконечным предсуществованием во времени

74

то мы могли бы сказать, например, что бог существует ныне в течение более продолжительного времени, чем он существовал при начале мира, что, таким образом, предполагало бы в боге приращение к его существованию, что невозможно, ибо его существование есть его сущность, а последняя не может быть ни увеличена, ни уменьшена. Установлено, что сущности вещей нельзя приписывать длительности. Мы можем, например, сказать о единичном, или конкретном, круге, что он просуществовал то или иное время, но о сущности, или идее, круга никто не скажет, что она длится или что она, например, к настоящему моменту просуществовала более долгое время, чем при начале мира. Но абсолютное и есть как раз то, в отношении чего противоположность идеи и конкретного вообще не существует, в отношении чего то, что в вещах есть конкретное или особенное, в свою очередь само есть сущность или общее (не отрицание), так что богу не может быть свойственно никакое иное бытие, кроме бытия его идеи.

Рассмотрим то же самое еще и с другой стороны.– Мы говорим, что некоторая вещь существует во времени потому, что ее существование несоизмеримо с ее сущностью, ее особенное бытие – с ее всеобщностью. Существование во времени есть не что иное, как непрерывное облечение 38 ее всеобщности в ее конкретное [бытие]. В силу ограниченности последнего оно не есть сполна и на деле сразу то, чем могло бы быть в соответствии со своей сущностью и всеобщностью. В абсолютном это опять-таки немыслимо: поскольку в нем особенное абсолютно равно общему, оно есть все, чем оно может быть, в действительности и сразу, без вмешательства времени; таким образом, абсолютное вполне чуждо времени, оно вечно само по себе.

Идея безусловно вечного чрезвычайно важна как для философии вообще, так и для нашего специального конструирования. Ведь что касается первой, то непосредственно явствует (это вы также можете отметить как следствие), что истинный универсум вечен, ибо абсолютное не может стоять к нему во временном отношении. Для нашего специального конструирования эта идея важна, ибо она показывает, что время ни-

75

как но касается того, что само по себе меч но, и, таким образом, вечное само по себе даже в средоточии времени не имеет отношения ко времени.

Это положение можно выразить также следующим образом:

а) Итак, абсолютное не может быть понято как предшествующее чему-либо во времени (простое следствие из предыдущего).– Говоря в позитивной форме , абсолютное предшествует всему лишь по идее, а все иное, все неабсолютное есть лишь постольку, поскольку в нем бытие не совпадает >с идеей, т. е. поскольку оно само есть только лишение, а не истинное бытие. Конкретный круг, как таковой, принадлежит лишь миру

явлений. Круг, взятый сам по себе, предшествует конкретному кругу толь к1 о по идее, по никогда во времени.Точно так же абсолютное предшествует всему остальному только по идее.

б) В самом абсолютном нет места ни для какого «до» или «после»; таким образом, никакое определение остальной действительности не может ни предшествовать ему, ни следовать за ним. Ведь если бы было иначе, то мы должны были бы предположить, что абсолютному свойственны аффинированные, пли страдательные, состояния, т. е. что оно определяется извне. Но абсолютное совершенно нужно аффицированности, внутри него нет противопоставления.

§ 6. Абсолютное само по себе ни сознательно, ни бессознательно, ни свободно, ни несвободно или необходимо.

Не сознательно, ибо всякое сознание основано па относительном единстве мышления и бытия, в абсолютном же – абсолютное единство. Не бессознательно, ибо оно лишь постольку не сознательно, поскольку оно есть абсолютное сознание. Не свободно; ведь свобода основана на относительной противоположности и относительном единстве возможности и действительности, в абсолютном же и то и другое абсолютно совпадает. Не несвободно или необходимо, ибо оно чуждо аффицированным состояниям; нет ничего ни и нем, \\ вне его, что бы могло его определить или к чему бы оно могло стремиться.

76

§ 7. В универсуме заключено то, что заключено в боге. Согласно этому тезису, Вес подобно богу объемам само себя как бесконечно утверждающее, как б<><-конечно утвержденное и как единство того и другого бел того, чтобы самому быть одном ми этих форм в отдельности (именно как объемлющее), и не так, чтобы формы были разъединены, но так, чтобы они растворились в абсолютном тождестве.

§ 8. Бесконечная утвержденностъ бога во Всем или облечение его бесконечной идеальности в реальность, как таковую, есть вечная природа.

В сущности это лемма. Но все-таки я хочу доказать это здесь. Каждый согласится, что природа, рассматриваемая с абсолютной точки зрения, относится к универсуму как реальное. Но ведь и то единство, которое положено через облечение бесконечной идеальности в реальность, т. е. бесконечная наличность утверждения бога во Всем, = реальному единству. Ибо преобладает принимающая сторона. Таким образом, и т. д.

Примечание. Разница между природой, какова она в явлении (здесь она всего лишь природа в ее обособлении в отрыве от Всего,– всего лишь отображение абсолютного Всего), и природой самой по себе, поскольку она растворилась в абсолютном универсуме, и ость бог в его бесконечной утвержденности.

§ 9. В свою очередь вечная природа заключает в себе все единства – единство утверждениости, утверждающего и неразличимости того и другого. Ведь универсум сам по себе = богу. Если бы в каждом не было единства, заключающего универсум сам по себе, если бы, таким образом, и в природе в свою очередь не было всей полноты бесконечной утвержденное™, т. е. всего существа бога, то бог оказался бы разделенным в универсуме, что невозможно. Таким образом, каждое из единств, заключающихся во Всем, со своей стороны есть отпечаток всего мирового целого.

К дефиниции. Последствия бесконечного утверждения в бесконечном следует указать также и в являющейся природе; но здесь они не включены одно в другое, как в абсолютном Всем, но даны в отдельности и

77

внеположности. Например, облечение идеального в реальное, или форма утвержденное™ во Всем, выражается через посредство материи; идеальное, которе растворяет всякую реальность, утверждающее —свету, их неразличимость – организму.

§ 10. Природа, являющаяся как таковая, не есть совершенное откровение божества. Ведь даже организм есть лишь особенная потенция.

§ 11. Совершенное откровение бога есть лишь там, где в отображенном мире даже отдельные формы растворяются в абсолютном тождестве, что происходит в разуме. Таким образом, разум в самом Всем есть совершенное отображение бога.

Объяснение. Бесконечная утвержденность бога выражается в природе как реальном мире, а природа в свою очередь сама по себе заключает всякое единство в универсуме. По этому поводу я отмечу еще следующее.– Единства или особенные последствия утверждения бога, поскольку они вновь возвращаются в реальном или идеальном, мы называем потенциями. Первая потенция природы есть материя, поскольку она положена с перевесом утвержденности или под формой облечения идеальности в реальность. Другая потенция есть свет 40 как идеальность, растворяющая в себе всякую реальность. Сущность природы как природы может, однако, быть представлена единственно только посредством третьей потенции, которая утверждает в равной мере реальное, или материю, и идеальное, или свет, и тем самым уравнивает их между собой. Сущность материи = бытию, сущность света – деятельности. Таким образом, в третьей потенции деятельность и бытие должны быть связаны и неразличимы. Материя, рассматриваемая не сама по себе, но в своем телесном проявлении, есть не субстанция, но простая акциденция (форма), которой свет противостоит как сущность или всеобщность в виде света. В третьей потенции они интегрируются, возникает нечто неразличимое, где сущность и форма совпадают: сущность неотделима от формы и форма от сущности. Таков организм, ибо его сущность как организма неотделима от устойчивости формы, а кроме того, бытие в нем абсолютно равно

78

деятельности, а утвержденное – утверждающему. Ни одна из этих форм в отдельности не есть совершенное откровение божественного; не есть также поэтому совершенное откровение и природа, взятая в разобщенности этих форм. Ведь бог равен не особенному следствию своего утверждения, но целостной совокупности этих следствий, поскольку такая совокупность, будучи в качестве полной чистым полаганием, есть вместе с тем и абсолютное тождество. Лишь поскольку природа возвратилась бы к просветленной целокупности и абсолютному единству форм, лишь постольку она стала бы зеркалом божественного. А это происходит только в разуме. Ведь разум наравне со Всем или богом есть начало, растворяющее все особенные формы. Но именно поэтому разум не принадлежит исключительно ни реальному, ни идеальному миру и (что равным образом есть следствие отсюда) тот и другой сами по себе могут достичь лишь неразличимости, но не абсолютного тождества.

Относительно идеального Всего мы рассуждаем так же, как и относительно реального, и прежде всего выставляем следующее положение.

§ 12. Бог как бесконечная идеальность, заключающая в себе всякую реальность, или бог как бесконечно утверждающее начало есть, как таковое, сущность идеального Всего. Это само собой ясно уже через противопоставление.

§ 13. Идеальный универсум заключает в себе те же самые единства, что и реальный: реальное единство, идеальное единство и – не абсолютное тождество обоих (ибо последнее не принадлежит по преимуществу ни идеальному, ни реальному),– но неразличимость обоих. Также и здесь мы называем эти единства потенциями; следует только отметить, что, подобно тому как в реальном мире потенции суть потенции идеального фактора, так здесь они суть потенции реального фактора в силу их взаимной противоположности. Первая потенция отмечает здесь перевес идеального; реальность полагается здесь только в первой потенции утвержденности. Сюда относится знание, которое вследствие этого наделено наибольшим перевесом идеального фактора,

79

или объективности. Вторая потенция основывается на перевесе реального; фактор реального как раз здесь возведен до второй потенции. Это место отведено действованию как объективной, или реальной, стороне. I. которой знание относится как нечто субъективное1.

Но сущность идеального мира, как и сущность реального,– неразличимость. Таким образом, знание и действование необходимо приходят к неразличимости в третьем начале, которое как утверждающее оба предыдущие есть третья потенция. Это место отведено искусству, и я категорически выдвигаю следующий тезис.

§ 14. Неразличимость идеального и реального как неразличимость выявляется в идеальном мире через искусство. Ведь искусство само по себе есть не только деятельность и не только знание, но деятельность, насквозь проникнутая наукой, или же, напротив, знание, всецело ставшее деятельностью, иначе говоря, неразличимость того и другого.