Текст книги "Мертвый сезон в агентстве 'Глория'"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Мне-то верите?

– Хотелось бы.

– У вас будут официальные документы.

– И это, надо полагать, все, что вы можете сделать?

– Вы очень проницательный человек, Николай Андреевич.

– Жизнь, такая как моя, всему научит…

– У вашего гостя Алексея Петровича Кротова и в самом деле имеются возможности, но нет достаточных средств. Которые есть у вас.

– Я уже дал вам свое согласие и отступать не намерен. А документ есть документ, и в случае неувязки всегда имеется возможность обратиться в суд. Не так ли?

– Абсолютно правильно мыслите, – подтвердил Турецкий. – Но я хотел бы, если не возражаете, еще раз обратиться к алмазному предприятию. Три недели назад был застрелен некто господин Куликов по кличке Кулик, который был отлучен вами от алмазного корыта. Человек он был известный, со связями, недаром руководил всей системой посредничества. Похороны, как всегда, пышные, на поминках некий народец развязал языки: мол, кровь за кровь и так далее…

– Они тоже были ликвидированы, – перебил Бояров, будто не хотел слышать продолжения.

– Вы не подскажете, чьих это рук дело?

– Увы, разглашение подобных сведений не входит в рамки моего соглашения. Вы понимаете, надеюсь, о ком и чем идет речь?

– Понимаю, – кивнул Турецкий. – И потому пока не настаиваю. К тому же вы не на допросе. А выяснять, на какие посулы Мефистофеля купился Фауст, мы сейчас выяснять не станем – это дело совести самого Фауста, верно? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – А оружие, которое ваши гости отобрали у охранников Елены Юрьевны, вы передали полковнику Довбне по собственной инициативе? Или попросил об одолжении господин Маркин?

– Ах ты женушка моя дорогая! – огорченно покачал головой Бояров.

– При чем здесь ваша супруга?

– Но тогда, значит, за моим домом установлено наблюдение?

– Зачем же? Обычная оперативная работа. Ведь ситуация, согласитесь, складывалась неординарная.

– Вот именно, – невесело усмехнулся Бояров. – Жена моя, как вы, вероятно, изволите знать, Александр Борисович, женщина… своеобразная. С особым характером. А охрана ее, которую мне предложил господин Маркин, честно говоря, не очень нравилась. Поэтому я… подстраховывался, скажем так.

– Но почему именно Маркин?

– Не знаю. Возможно, потому, что они с полковником Довбней приятели, а тот как раз и командует охраной среднего кремлевского звена. Короче, когда мне доложили об инциденте у Дома литераторов, я позвонил Маркину: кого, мол, ты мне рекомендовал? Ну а тот, уже в порядке одолжения, попросил меня не поднимать шума и решить вопрос с оружием.

– Откуда же вам было известно, что оружие у них отобрано?

– Так в милиции его у них не обнаружили. При задержании.

– Скажу одно: ваш человек молодец.

Бояров лишь пожал плечами.

– Ну хорошо, – сказал он, – а что еще наговорила вам моя жена?

– Ничего особенного. Она любит вас, Николай Андреевич. Поэтому и разнесла ворота.

– Но она же примчалась к вам в Генеральную прокуратуру, вероятно, совсем не для того, чтобы жаловаться на какого-то там Маркина! Или сетовать на действия своей охраны, то есть заниматься проблемами, спокойно решаемыми дома?

– Разумеется, нет. По-моему, ее гораздо больше волновала ваша судьба, Николай Андреевич. И судьба диадемы, которая так и не стала ей приятным подарком.

Бояров помолчал и заговорил с видом человека, вынужденного уличать самого себя в неблаговидных поступках.

– Поверьте, Александр Борисович, я сегодня искренне сожалею, что ввязался в эту историю с драгоценностями. Но, с другой стороны, как мог, скажите, человек, постоянно имеющий дела с финансами, отказать в просьбе тому же министру финансов? Или председателю Гохрана? Или советнику самого президента? Ведь дело намечалось огромное! Государственное!

– Верю, что вы действовали бескорыстно, – с почти незаметной иронией сказал Турецкий. – А диадема, к примеру, просто случайный и необязательный эпизод…

– Ай-я-яй, женушка… – снова вздохнул Бояров.

– Ладно, сменим пластинку. Пленка-то эта каким образом оказалась в ваших руках? – Турецкий подбросил на ладони мини-кассету.

– А вот тут не поверите, – продолжая думать о своем, чуть улыбнулся Бояров. – В сортир захотелось. Там, в усадьбе. Ну, естественно, снял пиджак. А надевая, случайно нащупал нечто постороннее. Все остальное было уже делом техники… Я ж все-таки военный человек, хоть и в прошлом.

В этот момент на столе зазвонил телефон. Турецкий, жестом попросив извинения, взял трубку. Выслушав сообщение, поблагодарил и вернул трубку на место. Внимательно посмотрел Боярову в глаза, и гость забеспокоился:

– Произошло что-то из ряда вон, Александр Борисович?

– Только что арестован председатель Гохрана Виталий Евгеньевич Пучков… Давайте ваш пропуск, закончим…

– Не ваша работа, Александр Борисович?

– Между нами – ФСБ.

– О! – Бояров поднялся и кивнул, прощаясь. Известие его слегка оглушило, это было заметно. Турецкий поднялся следом, чтобы проводить гостя до лестницы…

Медленно крутилась бобина кассетки, разматывая пленку. Из динамика слышался глуховатый и размеренный голос человека, привыкшего к общению с большими аудиториями, точнее, с покорными слушателями.

"…Но вот вы, уважаемый Николай Андреевич, намекнули – и не без задней мысли – на нашего дряхлеющего президента. Стареющего прямо на глазах, но по-прежнему непредсказуемого в своих решениях и поступках… Намекнули же? Нет, не спорьте! А теперь подумайте сами: на кой ляд нам его убирать? Что он, к примеру, нам с вами сделал плохого? И ведь ничего, кроме хорошего! Больше скажу, кабы не он, бегали бы вы в подполковниках, потому как вовремя академий не кончали, и уж конечно не имели бы того, что имеете сейчас… Да пусть живет он дальше и здравствует на благо будущей России! Другое дело, что не за горами выборы и, кто станет новым президентом, нас не может не волновать…

Допускаю и даже убежден, что такого неожиданного поворота в своих демократических преобразованиях наш президент не ожидал. Тем более не думал, что колоссальные материальные ценности почти в одночасье могут оказаться в руках криминальных структур.

Но, с другой стороны, а в чьих же руках они должны были сосредоточиться, если самые умные и последовательные в достижении своих целей люди, самая талантливая в экономическом отношении публика почти сплошь сидела по тюрьмам?! Спросите: за что? Да ни за что! Исключительно за то, что хотели хорошо жить и имели к тому все предпосылки!

Но однажды они вышли на свободу и прекрасно, а главное своевременно, отозвались на президентский клич: «Обогащайтесь!» И победили потому, что давно уже были готовы к решительным действиям. К тем акциям, которые стали определять возвратное движение к капиталистическим отношениям. К свободному рынку. К конкуренции. К выживанию сильнейшего – и в моральном, и в материальном отношении…

Кстати, прошу заметить, что основную роль в крушении коммунистического режима сыграли сами же коммунисты. Директора заводов, секретари обкомов, горкомов, райкомов, парткомов… Чиновники всех мастей. Им, понимаете ли, надоело тоже жрать черную икру под подушкой! А иначе было нельзя! Тюрьма!…

Вы, Николай Андреевич, в этом смысле исключение. Уникум. Талант…

О чем, бишь, я? Ах да! И вот предприимчивые люди столкнулись с могущественной силой, с настоящими, доподлинными преступниками, пожелавшими забрать себе часть их доходов. Причем часть далеко не малую! И вот тогда и началась настоящая война, дикая бойня, между «белыми воротничками», как называют предпринимателей, и криминалитетом, а попросту – бандитами. И конца сей бойне не предвиделось, пока не нашлись толковые люди – с обеих сторон – и не договорились, что капитал, за некоторым исключением, должен стать единым.

Что из этого следует? Во все времена историю вершили люди, имеющие деньги. Это в полной мере соответствует и нашему времени. Думаете, просто было тогда выиграть выборы нашему президенту? Ох как непросто! В ход были пущены огромные деньги, каковых у его соперников просто не могло оказаться. Спросите, куда смотрели законопослушные граждане избиратели? Ведь если бы все вдруг высказались против нынешнего президента, не помогли бы никакие приписки, никакие «пиары» и лозунги типа «Голосуй, а то проиграешь!». Потому что самый главный вопрос решили именно деньги. Третий срок нашему престарелому президенту абсолютно не светит. Даже если он вдруг пожелает все-таки баллотироваться. Мавр уже сделал свое дело и может убираться! Никто из серьезных людей не даст и ломаного гроша на очередную его избирательную кампанию. Он должен будет уйти сам, абсолютно добровольно, и только тогда сможет остаться в истории человеком не только разрушившим Великое Отечество, но и первым президентом, заложившим основы демократии. Поверьте мне, опытному человеку, все будет именно так!

Пришло, как говорится, время не растаскивать, не разбрасывать, а собирать камни. И желающих много. И коммунисты, и радикалы, и националисты, и монархисты… Но сила у нас, и она огромна, потому что у нас деньги. Кроме того, всюду, вплоть до высших эшелонов власти, сидят наши люди. Мы против насилия, против лозунга «Чем хуже, тем лучше!», каковому следуют коммунисты. Мы за легализацию всех капиталов, включая и криминальный.

Возвращаюсь к будущим выборам. Каким должен быть президент? В первую очередь, человеком нашим. Он может быть руководителем партии, бывшим военачальником, крупным предпринимателем, неважно. Но он должен быть человеком со средствами, как и все члены его правительства, дабы им неповадно было брать взятки. Что в наши дни является чудовищным фактом, не соизмеримым ни с какими мыслимыми значениями. Будут введены суровые законы, карающие как взяточников, так и взяткодателей. Нет пока смысла подробно перечислять и остальные нововведения в переустройстве государства Российского. Все это заняло бы у нас с вами слишком много времени, поэтому просто поверьте на слово – все тщательно продумано и закреплено на бумаге…"

Турецкий нажал клавишу, отключая звук. Встал и прошелся по тесному своему кабинету.

Он не мог не чувствовать в речи Штиля правды. Но такой правды он не хотел бы. Да, у них огромные деньги, свои люди в кремлевских кабинетах и на Краснопресненской набережной, в Думе и Совете Федерации, среди губернаторов, все это действительно так. Но капиталы-то нажиты путем ограбления народа, путем преступлений, убийств, подлогов, обмана.

Турецкий был далек от мысли, что страной правит тот самый человек, который нужен для возрождения России. Однако именно он был избран народом. Не был Александр Борисович и горячим поклонником советских порядков, хотя о многом, безвременно ушедшем, искренне жалел. Поскольку видел, что, несмотря на идиотскую демократию, народ все-таки раскрепощается, медленно, но неотступно идет к общенациональной идее, а вера в здравый ум людей никогда не покидала Турецкого. Президенты и в самом деле приходят и уходят. Но бессмертна при этом не мафия, а народ…

Несмотря на привычное свое внешнее спокойствие и невозмутимость, в глубине души Игорь Леонидович Маркин испытывал тревогу.

Нет, совсем не по поводу ареста группы генералов, с которыми он был в приятельских и, естественно, в деловых отношениях. Но это были такие отношения, что генералы совершенно однозначно будут молчать и всячески тянуть время, пока адвокаты, почуяв навар в виде зеленых купюр, не исчерпают всех возможностей защиты. А потом, есть в Уголовно-процессуальном кодексе России хорошая двести первая статья, положениями которой научились пользоваться и обвиняемые, и их защитники. И в ней сказано, что обвиняемый и его защитник не могут ограничиваться во времени, необходимом им для ознакомления со всеми материалами дела. На практике же это означает: улита едет, когда-то будет. Поэтому, достаточно зная о делах-делишках военачальников, Игорь Леонидович за их судьбу не волновался.

Другое не давало покоя. Казалось бы, пустяк на самом деле, а резонанс получался очень нехороший. Речь шла о происшествии у Дома литераторов. Странно было, во-первых, что именно Бояров сообщил ему о том, что некие неизвестные отлупили охранников, которых он, Маркин, настойчиво рекомендовал ему. Мало того, еще и оружие отобрали! Это уже вообще ни в какие ворота…

Ну Бояров, конечно, не расколется и не скажет, откуда сам узнал о происшествии. Да и не собирался Маркин проявлять свой слишком навязчивый интерес к этому вопросу. Тем более что с охранниками-амбалами произошел все-таки прокол. Не по своей воле или особому желанию настойчиво навязывал Маркин этих охранников Боярову. Это было прямое поручение Коновалова. Значит, Отцу, который метил, естественно, не в Елену Юрьевну, а в Николая Андреевича, зачем-то потребовалось держать последнего на крючке. Может, он в чем-то не доверял Боярову, а может, просто решил подстраховаться. Если вдруг с женой что-то случится, Николай Андреевич немедленно примет все условия, которые ему элементарно продиктуют. Все это понятно, это на поверхности.

Но тут вставало «во-вторых». Кто уложил охранников в течение кратких секунд? Ясно же, что случилась не обычная бытовая драчка из-за, скажем, красивой бабы в «мерседесе». Обездвижить трех боровов полковника Довбни могли лишь профессионалы высокого класса. Так кто же они? Откуда взялись?

По рассказу того же Довбни, пославшего парочку своих людей на место «сражения», то есть в писательский дом, Елена Юрьевна сделала официанту какой-то странный заказ – алюминиевые кружки, спирт, консервы. Потом вообще пересела за стол к троим мужикам среднего возраста. Сам Бояров не раз со смехом жаловался на неадекватные частенько поступки своей жены, но объяснял их ее слишком самостоятельным характером, ненавистью к любому принуждению и работой в Афганистане и Чечне. В обоих местах прежде всего требовались крепкие нервы и здоровая психика, особенно врачу-хирургу.

По словам Боярова, эта троица, позже представившаяся ему как фирмачи-строители, оказалась знакомой с Еленой Юрьевной еще со времен Афгана. Вот и встретились, причем совершенно случайно, вроде бы повздорили с охраной, ну и разобрались. Все-таки две войны прошли, не то что эти сытые «качки».

Версию можно было бы принять за основу, если бы сами охранники не растворились в неизвестности. Вот в чем вопрос…

Будь у Игоря Леонидовича побольше свободного времени, он бы, разумеется, быстро нашел ответ. Но… в тот же вечер, когда мямля полковник Довбня сбивчиво повествовал ему о похождениях своей охраны, тупо разглядывая при этом переданное ему Бояровым личное оружие болванов, Маркин должен был срочно вылететь в Калининград, который бывший Кенигсберг. А там сейчас большие дела, серьезные переговоры, соответственно работа с документами, банкеты, ставшие непременной и обязательной частью международной деятельности, и прочее в том же духе. Вот поэтому время и упущено. И больше всего томило Маркина в данной ситуации полное отсутствие толковой информации – на тот случай, если неожиданно Григорию Степановичу захочется узнать о том, чем занимаются в настоящий момент рекомендованные им амбалы. Терпеть не мог Маркин неизвестности, двусмысленности, правильно полагая, что в любой ситуации признания типа «нет» и «не знаю» резко снижают имидж отвечающего.

Но, вернувшись в Москву, Игорь Леонидович в буквальном смысле забыл обо всем, ибо его огорошило известие об аресте Виталия Евгеньевича Пучкова. А когда добавили, что пребывает председатель Гохрана в настоящее время в Лефортове, Маркин понял, что за дело взялась Федеральная служба безопасности и это очень тревожный звонок для него самого. Поскольку к операции с ценностями Гохрана он имел самое прямое отношение.

Достаточно хорошо зная Пучкова, с которым Игорю Леонидовичу во время подготовки сделки приходилось неоднократно беседовать, обсуждая возможности фирмы «Голден», необходимость привлечения к делу Николая Боярова и многие иные, не терпящие отлагательства вопросы, Маркин был, так же как и в случае с генералами, уверен, что председатель Гохрана не враг себе. Следовательно, никакие фамилии называть не станет. До поры до времени, разумеется. Пока будет чувствовать поддержку со стороны партнеров.

В чем она должна выражаться – другой вопрос. Отсюда первые же выводы. Необходимо срочно узнать по своим каналам в ФСБ фамилию следователя, которому поручено это дело, что он за человек, о его связях, интересах, родственниках – словом, обо всем, что может в дальнейшем представлять полезную информацию для доверительного разговора с ним. Есть также прямой смысл подключить к защите Пучкова адвоката Хохотву. Этот опытный зубр со своей хваткой и связями способен сделать то, что не под силу иной раз и десятку нынешних молодых, да ранних. Он, конечно, дорого стоит, но в данной ситуации, как выражался великий комбинатор, торг неуместен.

И еще одна мысль тревожила. Ведь арестовать Пучкова могли лишь с разрешения президента. Сдала, выходит, «семья» своего надежного дружка!…

Но, может быть, эта акция проведена исключительно с той целью, чтобы не дразнить гусей? Вон газеты, и телеканалы прямо-таки с цепи сорвались, соревнуются, кто больше грязи выльет на Гохран, осуществлявший, оказывается, в государстве свою собственную, никому не подотчетную политику! Может, в сложившейся непростой ситуации так и надо? Дать выпустить пар, а затем начать потихоньку притормаживать машину… Тоже есть своя логика. Но чему верить?!

Себя Игорь Леонидович считал человеком весьма проницательным, обладавшим практически сверхъестественным чутьем. Недаром же знакомый экстрасенс постоянно утверждает, что природа наградила Маркина такими способностями, о которых он сам, этот экстрасенс, может только мечтать. А ведь его имя у всех без исключения на слуху!

Скорее всего, так оно и было, потому что уже не раз Игорь Леонидович выходил абсолютно сухим и чистым из чрезвычайно рискованных ситуаций. Правда, здесь помогало не только сверхчутье, но и основательные знания экономики. А еще – связи. Обыкновенный референт советника президента по экономическим вопросам был нужен сильным мира сего. Он помогал, консультировал, подсказывал, устраивал вечеринки и званые приемы, где встречались нужные люди. И это все, вместе взятое, давало ему право не только советовать, но и самому предпринимать в нужные минуты решительные действия…

Да, многое изменилось в Москве за краткое время его отсутствия. Надежный человечек из ФСБ сообщил, что фамилия следователя пока не оглашалась, но само дело находится в руках начальника следственного управления, а курирует его первый зам директора ФСБ. Первая неожиданность… Последовали и другие.

Оказывается, дело возникло не вчера, а работа идет уже больше месяца. Было обращение в Интерпол с просьбой помочь отыскать Валерия Михайловича Комара. И теперь его наверняка найдут. А в Штатах якобы поднято дело по убийству исполнительного директора фирмы «Голден» Леонарда Дондероу и занимается им сам начальник нью-йоркского отделения ФБР Саймон Нэт. Говорят, что он, ко всему прочему, и один из самых опытных сыщиков…

Консультацию по Штатам мог дать Бояров. И Маркин, поразмыслив, как сформулировать свои вопросы, позвонил ему.

– Вас слушают, – услышал он мягкий женский голос.

– Маркин.

– Здравствуйте, Игорь Леонидович. С приездом.

– Я, кажется, набрал прямой номер Николая Андреевича? Или вышла ошибка?

– Вы не ошиблись, – так же мягко продолжала женщина. – Но прямой переключен на меня. Николай Андреевич в данный момент находится в командировке. Он будет звонить. Что прикажете передать ему, Игорь Леонидович?

– Куда он уехал?

– Не могу сказать, Игорь Леонидович.

Он вспомнил эту упрямую девицу, у которой на языке всегда мед, под языком… ох, не приведи господь!… Ну и секретарша!

– Не можете или не знаете? – сердито повысил голос Маркин.

– Не знаю.

– Когда вернется?

– Не сообщал.

– Ладно… пока.

– Всего самого наилучшего, Игорь Леонидович!

– Это ж прямо издевательство какое-то! – совсем разозлился Маркин. – Нашел же, кем себя окружить! Что женушка, что секретарша…

И хотя в данном случае никаких причин для беспокойства по поводу отсутствия Боярова не было, тревога почему-то продолжала нарастать. Ничего экстраординарного в том, что Бояров куда-то отбыл по делам, не было. Он и прежде частенько позванивал, сообщая о своих заботах, предупреждал, бывало, что исчезнет из столичной сутолоки на пару-тройку деньков – спокойно и чисто по-дружески. Но уж секретарша-то всегда знала, где он находится в настоящее время. А на этот раз даже она в полной неизвестности. Или нагло врет? И вот это самое «или» сейчас заботило больше всего. И прежде всего потому, что арест Пучкова не был незначительным событием.

И тут снова, видимо в связи с Бояровым, всплыли пресловутые охранники, будь они трижды прокляты. Маркин взял трубку, чтобы набрать номер Довбни, но остановился.

– А, собственно, что я ему скажу? – спросил он себя вслух. – Как решился вопрос с этими остолопами? Но стоит ли выказывать к ним такой интерес? Мол, только приехал – и сразу звонит… Да кто ты такой, полковник Довбня?! «Шестерка» ты, лапоть, обыкновенный строительный материал!

Маркин набрал-таки номер, но голос помощника Довбни сообщил, что полковник будет с минуты на минуту и тотчас же перезвонит…

А тревога тем временем все нарастала, будто у референта экономического советника президента и в самом деле было сверхъестественное чутье…

Довбня же, узнав, что только что звонил Маркин, прошел к себе в кабинет и уселся перед телефонным аппаратом, будто не решаясь взять трубку.

За короткое время отсутствия Маркина полковник, искренне напуганный реакцией генерала Сидоренко и всей этой странной историей с исчезнувшими охранниками, задумался о собственной жизни. Поневоле пришлось.

Глянул он на себя этак со стороны, и даже передернуло его от полного отвращения к собственной личности. До чего докатился! До полной мерзости! Эх ты, Герой России! Дерьмо подзаборное…

Как и подобает настоящему мужчине, он надрался до чертиков, обматерил супружницу, которая полезла было к нему с какими-то очередными просьбами, мимоходом шваркнул об пол пару тарелок из драгоценного сервиза, наконец, растоптал золотой кулон, попавшийся под руку, и ушел в гараж, где вознамерился немедленно разнести в пух и прах вишневый «мерседес», а вместе с ним и всю свою жадность, все свое и женино жлобство. Он уже и кувалду поднял, но вовремя задумался о том, что машина-то в его грехах не виновата. Кувалду он, конечно, отшвырнул, но баллон таки пнул со злостью.

А утром, протрезвевший и мрачный, он выпил лишь чашку несладкого кофе, хотя Нина Ивановна, чуя неладное, увивалась вокруг него, пробуя потчевать дорогой жратвой, вплоть до килограммовой банки черной икры, выставленной на стол, и, не отвечая на ее вопросы, уехал на работу.

– «Что случилось, Тимоша!… Что случилось, Тимоша!…» – повторял он про себя, пробуя копировать жалостные всхлипы перепуганной супруги и свирепея еще больше.

На службе он написал рапорт об отставке на имя генерала Сидоренко, совершенно не сомневаясь, что рапорт будет немедленно принят. Генерал увольнял своих подчиненных и за меньшие проступки, а тут отобрали оружие!

Однако генерал, прочтя рапорт, сунул его в стол и лишь сказал:

– Иди работай.

Из генеральского кабинета Довбня вышел в еще большей растерянности, чем в прошлый раз. Не принять его рапорт Сидоренко мог по двум причинам: или он каким-то образом связан с Маркиным, или ему дано указание пока не освобождать полковника от должности. Но в связи с чем? Неужто все-таки генералы?…

Предположение о связи Сидоренко с Маркиным полковник скоро отверг как совершенно неподходящее, а вот во второе почему-то уверовал. Ну конечно, им – это тем, кто ведет следствие по проворовавшимся генералам, – надо знать побольше об их окружении, о тех, с кем встречались, с кем водку пили… Вот они теперь и будут отслеживать его действия. Но тогда, значит, он уже давно под колпаком?

А еще насторожило и то, что Сидоренко ни словом не обмолвился об охранниках. Довбня не знал, что и думать, а спрашивать у начальства не принято…

Не выдержав собственных сомнений и терзаний души, яростно ненавидя небольшого, худенького человека теперь уже как личного врага, испоганившего всю до донышка честную и героическую прежде биографию полковника Довбни, Тимофей Поликарпович взял трубку и набрал номер Маркина. Ненавидя, оказывается, не только его, но и себя самого.

– С приездом, Игорь Леонидович! – Довбня даже удивился, как пришибленно-покорно прозвучал его голос.

– Привет. Спасибо.

– Мне доложили, вы звонили?

– Не бери в голову, я уж и позабыл зачем.

– Тогда до свиданья?

– Да-да, до встречи.

А вот голос у Маркина был спокойный и уверенный. И доброжелательный, что почему-то особо поразило Довбню. Слишком доброжелательный…

Нет, не был спокойным Игорь Леонидович. И уж никак не доброжелательно-уверенным. Он томительно размышлял, пытаясь заново соединить давно известные ему факты…

Годы приватизации стали временем повального воровства. Неизвестно куда исчезали миллиарды рублей, продавались за бесценок предприятия, танки, самолеты, пароходы и военные суда, горюче-смазочные материалы и даже солдатское обмундирование.

Кстати, на такой мелочи, как обмундирование, и попались высокие генералы!…

Все будто с ума посходили. Хапали и хапали, практикой подтверждая президентский клич: «Обогащайтесь!»

Занимая не самый заметный пост в аппарате кремлевских советников, Маркин старался знать обо всем и обо всех, держал, как говорится, руку на пульсе. Да и сам не дремал.

В дела, которые вершили армейские генералы и гражданские чиновники, имеющие власть, он не совался, но с теми, кто пониже рангом, бывал крут и решителен. Ему удалось провернуть несколько операций, связанных с золотодобычей и переработкой драгметалла, в результате чего на его счету в надежном швейцарском банке оказалась внушительная сумма с шестью нулями.

Когда у председателя Гохрана вызрела мысль о собственной алмазоперерабатывающей промышленности и понадобились крупные средства инвесторов для осуществления этого предприятия, Маркин оказался рядом. Он прозрачно намекнул Пучку о тех запасах драгоценностей, которые пребывали в Гохране и словно ждали хозяйского применения. Аргумент, что от подобного залога не откажется ни один здравомыслящий финансист мира, оказался в тот момент решающим для председателя Гохрана. Пучков поразмыслил и вынужден был признать, что подсказанный ему вариант может иметь выдающиеся последствия. Не сразу, но он согласился на помощь в этом вопросе референта экономического советника президента. А когда к делу были стараниями Маркина подключены уже сам советник, глава администрации, министр финансов, картинка рисовалась вовсе радужной. И уже на этом этапе, решая, как лучше провернуть операцию, Игорь Леонидович «вспомнил» о своем приятном знакомом, с которым он однажды совершенно случайно встретился в служебной командировке в далеком городе Алдане, – о Валерии Михайловиче Комаре, бухгалтере завода «Кристалл».

Недаром говорят, что рыбак рыбака видит издалека. Так случилось и с новыми приятелями. Они быстро нашли общий язык, после чего Маркин предложил Комару подумать о создании фирмы по торговле драгоценными металлами и изделиями.

– С оформлением и документацией я постараюсь вам помочь, – с обещающей улыбкой предложил Игорь Леонидович.

– Да, это было бы то, что мне надо! – невольно вырвалось у Валерия Михайловича.

– Это уже неплохо, – одобрительно отозвался Маркин.

– Не понял, о чем вы? – забеспокоился было Комар.

– А вы подумайте, – благожелательно посоветовал Маркин.

Ни до чего тогда Валерий Михайлович так и не додумался, и лишь много позднее Маркин сказал ему, что сразу обратил внимание на слово «мне». И это ему понравилось.

По возвращении в Москву Маркин, как и обещал, закрутил дела по фирме на полный ход. В одном из Сретенских переулков подобрали старый дом, давно предназначенный под снос, договорились с кем надо, заплатили, дом почистили, покрасили, провели косметический ремонт, после чего навесили стальные двери и выставили строгую охрану в форме. Расплачиваться было чем: завод «Кристалл» в счет будущих доходов перевел на фирму сто двадцать миллионов рублей, которые легли на тот счет в коммерческом банке, который Комару указал Маркин.

Пора было начинать уже и торговлю изделиями из русского золота. Но сами изделия почему-то не поступали на фирму, хотя – и это прекрасно знал Валерий Комар – преспокойно лежали на складе завода. Началась обычная бумажная волокита, когда самый маленький чиновник или хозяйственник, вплоть до заведующего складом, изображали на лицах загадочность и неприступность, а сами так и норовили заглянуть в карман. Но Комар, имея такого покровителя, как Маркин, не хотел размениваться на пустяки, позвонил и пригласил Игоря Леонидовича на ужин для узкого круга лиц в честь презентации фирмы.

За ужином Маркин искренне поздравил немногочисленных сотрудников фирмы с большим начинанием, выпил бокал шампанского и, попрощавшись со всеми, направился к выходу. Комар провожал.

– Хочу посмотреть, как устроился генеральный директор, – сказал Маркин.

– Сюда, пожалуйста, Игорь Леонидович. – И Комар провел гостя в свой кабинет.

– Ну что ж, – с одобрением усмехнулся Маркин, оглядывая обстановку, – прекрасно устроились. Кожаные кресла, диван… Стол ручной работы?

– Понимаете толк! – обрадовался и Комар.

– Чье изделие?

– Из Новгорода.

– Не перевелись великие умельцы на Руси, – уважительно сказал Игорь Леонидович и сел в удобное мягкое кресло. – Ну раз так, раз уж сам пригласил, так и угощай, Валерий Михайлович.

Они выпили и закусили.

– А ты что-то, смотрю, смурной? – удивился хмурости хозяина Маркин. – Какие причины?

– Фирма есть – товара нет, Игорь Леонидович.

– Скажи-ка, а ты с председателем Гохрана Виталием Евгеньевичем Пучковым случайно не знаком? – спросил Маркин, будто не расслышал жалобы.

– Да разве до него дотянешься?!

– Все мы люди, все человеки, – философски изрек Маркин. – Так вот, у него имеется, на мой непросвещенный взгляд, весьма толковая идея преобразования всей алмазоперерабатывающей промышленности России. А я ему между делом как-то намекнул, что, мол, имеется и у меня на примете один молодой и образованный человек, способный на большие и перспективные дела. Так что если у тебя, Валерий, нет особых возражений, приглашаю завтра вечерком к себе на дачку. Там соберется небольшая компания. А я тебя заодно познакомлю с председателем Гохрана. Надеюсь, что он сможет предложить тебе высокую должность. Как настроение?

– Но ведь я некоторым образом при должности… – несколько растерянно заметил Комар.