Текст книги "Криминальное наследство"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Вопрос был сугубо риторическим и бессмысленным, о чем красноречивее всего свидетельствовал искалеченный труп Анатолия Вадимовича Сурина, скорчившийся в жутковатой позе под сводами арки, под которой уже начала собираться толпа зевак.

Свидетелей убийства – а в том, что это было заранее спланированное, преднамеренное убийство, не сомневался никто – помимо Лии Абрамовны оказалось еще трое: час, когда большинство людей отправляется на работу, уже миновал, большинство собачников успели выгулять своих питомцев. Момент, когда из своих подъездов выползают на утреннюю прогулку старики-пенсионеры, еще не наступил.

Исключение представляли собой как раз оставшиеся свидетели: две бабульки, решившие пораньше отправиться в какой-то «дешевый магазин», о котором прослышали накануне, и тот самый трудный подросток пятнадцати лет от роду, из-за которого и наведывался в дом участковый. Очевидно, предчувствуя его появление, парень сбежал из дома пораньше и все это время прятался в соседнем подъезде, у окна третьего этажа... Именно он-то и сообщил о том, что на джипе, за рулем которого находился убийца, вообще не было никаких номеров, а сзади на стекле торчала приклеенная скотчем картонная табличка, какие навешивают на машины, подлежащие перегону из пункта «А» в пункт «Б»...

– ...И это, – хмуро заключил спустя сутки после гибели Сурина-младшего, сидя за своим рабочим столом, Турецкий, – все, что мы на данный момент знаем. Не считая того, что стреляли вновь из «макарова». Само оружие не найдено, но эксперты уверены...

В кабинете, несмотря на то что помимо Александра Борисовича здесь находилось еще несколько человек, царила тишина.

Турецкий откашлялся и продолжил:

– Оба дела – о гибели отца и сына Суриных – связаны настолько очевидно, что не соединить их в одном производстве было просто невозможно, полагаю, все присутствующие это понимают, так что позвольте опустить перечисление официальных оснований и статей... Далее, упомянутое дело передано под юрисдикцию Генеральной прокуратуры, оперативно-следственной группой руководить будет ваш покорный слуга... Савва Васильевич, если вы испытали облегчение, должен вас разочаровать: работать будем фактически в прежнем составе.

– Что значит – фактически? – нерешительно поинтересовался сидевший рядом с Олегом Александровым Борис Погорелов.

– Во-первых, то, что вы все на время следствия прикомандированы к Генпрокуратуре. Во-вторых, вместе с нами и под контролем Генеральной будут трудиться люди из Первого департамента МВД и МУРа. Если кто-то с кем-то из присутствующих не знаком, прошу любить и жаловать, – он бросил быстрый взгляд на пристроившихся в креслах у журнального столика Вячеслава Ивановича Грязнова и Яковлева-старшего, – генерал-майор Грязнов, заместитель начальника Первого департамента, и... А уж Владимира-то Михайловича наверняка все знают... В случае надобности они помогут нам доукомплектовать оперативную часть группы, а пока будут заниматься оба ведомства тем, чем и занимались...

– Поисками Январева? – полуутвердительно обронил Савва Васильевич.

– Кстати, – повернулся к нему Турецкий, – как на ваш взгляд, нашу основную версию убийство младшего Сурина не разрушает?

Алексеев, прежде чем ответить, на секунду задумался, затем решительно покачал головой:

– Нет, по-моему, скорее, наоборот. Если речь идет о стремлении захватить капитал Сурина, как явный, так и тайный, лишние наследники и претенденты бандитам ни к чему...

– В таком случае следующей жертвой должна стать вдова, – заметил Александр Борисович.

– Мы ей уже отзвонили, – осмелел и подал голос из своего угла Олег, – настоятельно порекомендовали в ближайшее время без крайней необходимости из дома не выходить... И усилить охрану.

– Хотите сказать, – едва заметно усмехнулся Турецкий, – что, для того чтобы с ней повидаться, вызывать ее сюда нет смысла? Придется и дальше наносить визиты туда? Ладно, не смущайтесь, думаю, вы поступили правильно. Давайте-ка лучше перейдем к плану оперативно-следственных мероприятий. Для начала мне хотелось бы послушать вас, Савва Васильевич, как человека, находящегося в материале по самую макушку...

Выслушав Алексеева, который ничего нового практически не сказал, разве что сообщил, что контакты с агентурой по поводу места пребывания Январева продолжаются и пока что не завершены, Турецкий кивнул следователю – исключительно для того чтобы его подбодрить. Не ускользнула от него и преисполненная скептицизма мина, с которой слушал Савву Вячеслав Иванович Грязнов.

– Согласен с вами, – произнес Александр Борисович, – что отыщи мы Январева – и дело, скорее всего, сдвинется с места. В этой связи, Савва Васильевич, я попрошу вас пообщаться с его сестрой, Екатериной Константиновной Январевой и одним из замов Сурина – Голдиным. Именно в такой последовательности – вначале она, затем через пару дней он... Есть у нас, – Турецкий бросил быстрый взгляд на Грязнова-старшего, – одна идея, с которой я всех ознакомлю позднее...

– Володя, – он повернулся к Яковлеву-старшему, – что там с джипом, по-прежнему глухо?

– Как сквозь землю провалился... План «Перехват» пока ничего не дал... Да и что он может дать? Не останавливать же все черные машины на предмет осмотра колес?.. Ребята, конечно, останавливают, но выборочно.

– Н-да... Поиск иголки в стогу сена, – констатировал Турецкий. – Что ж, думаю, в таком случае наша идея тем более актуальна...

9

Следствие по делу об убийстве отца и сына Суриных развивалось в обычном темпе, реализуя традиционный набор оперативных мероприятий.

По согласованию с Центробанком капитан Александров присоединился к ликвидационной комиссии, изучавшей деловые бумаги покойного Вадима Вячеславовича. Были изъяты и документы, находившиеся в домашнем кабинете Сурина-старшего, в его загородном особняке, а сам кабинет опечатан. Несмотря на то что к их анализу, так же как из вытекавшего отсюда анализа деловых связей банкира, присоединились «экономисты» из МУРа, ожидать скорых результатов по этой линии следствия было нельзя: работа специалистам предстояла сложная и длительная.

Борис Погорелов вместе с откомандированным для этого в распоряжение Турецкого Яковлевым-младшим параллельно изучали как рабочие, так и деловые связи Анатолия Вадимовича. Шансов на то, что убили его по причинам, не связанным с убийством отца, имелось всего ничего. Но и проигнорировать такую возможность тоже было нельзя, тем более что свои исследования погибший ученый вел в сфере, по преимуществу засекреченной...

Подведя в один прекрасный день итоги работы следственной группы, а точнее, практически полное их отсутствие, Александр Борисович Турецкий и начал наконец осуществление своей собственной идеи, вопреки откровенному скептицизму в этой связи ознакомленного с ней Славы Грязнова. Первый звонок он сделал своему давнему знакомому, возглавлявшему одну из кафедр Бауманки.

– Знаешь, – приступил Турецкий к делу после неизбежных реплик типа «куда ты пропал» со стороны профессора, – у меня к тебе на самом деле просьба несколько необычная...

– Кто б сомневался, что просто так ты вряд ли позвонишь, – усмехнулся тот. – Ладно, выкладывай!

– Понимаешь... – Сан Борисыч слегка помялся. – Мне нужен электронный гений...

– Кто тебе нужен?.. – Похоже, его собеседник решил, что ослышался.

– Электронный гений! – вполне серьезно повторил Турецкий. – Сейчас поясню, что имею в виду. Мне нужен человек, способный провести математический анализ... Ну или логический – я в этом не слишком разбираюсь! – но именно с математической точностью, телефонных разговоров двоих субъектов. Местонахождение одного из них известно, второго – нет. Есть подозрение, что каким-то образом они систематически встречаются, надо выяснить, где и когда... Есть среди твоих сотрудников или коллег подходящий человек?

Некоторое время профессор молчал, переваривая услышанное. Александр Борисович терпеливо ждал и наконец дождался.

– Ну, во-первых, гений тебе нужен не электронный, как ты выразился, а математический... Слушай, а откуда вообще у тебя такая, я бы сказал, сверхоригинальная идея образовалась? Между прочим, я бы не удивился – прийди она в голову спецу, математику например. Но уж ты-то от этого далек настолько, насколько вообще возможно, мне ли не знать?

– Да понимаешь... – Турецкий неожиданно ощутил смятение, подумав, а не купился ли он в свое время на обыкновенную газетную утку? – В общем, я пару месяцев назад о возможности такой штуки прочел то ли в «Известиях», то ли в «Труде»... Честно говоря, не помню... Что, полная лажа, да?

– Да нет, – усмехнулся профессор, – публикация действительно была. Если память мне не изменяет, речь шла о поимке какого-то взбесившегося снайпера в Штатах. Эту статью имеешь в виду?

– Точно! – обрадовался Александр Борисович.

– Ага... Ну что касается отечественных специалистов, у нас, насколько знаю, этим методом никто пока не пользовался, первопроходцем будешь!

– Так, значит, подходящий сотрудник у тебя есть? – обрадовался Турецкий.

– Ни сотрудника, ни тем более коллеги, способного осуществить эдакое дело, у меня нет, но впадать в отчаяние не спеши: у меня зато есть подходящий студент, между прочим четверокурсник...

– Студент? – Теперь уже наступила очередь Александра Борисовича всерьез растеряться. – А ты уверен?

– Более чем! – твердо перебил его профессор. – Ты ведь, кажется, хотел заполучить в свое распоряжение гения?

– Н-ну да.

– Так ты его получишь! Думаю, Саша, ты с ним не промахнешься, во всяком случае, если интересующий тебя субъект не свалил за рубеж.

– Слава богу, нет. Это пока что единственное, что удалось установить достоверно.

Записав координаты гения, звали которого, как выяснилось, Евгением Силиным, Александр Борисович положил трубку и с некоторым сомнением уставился на листок бумаги, на котором упомянутые координаты записал: дело в том, что Жене Силину оказалось всего девятнадцать лет. По словам профессора, талантливый пацан закончил школу по ускоренной программе на два года раньше сверстников, после чего в неполные пятнадцать поступил в Бауманский... Раньше Турецкий о парочке таких случаев знал понаслышке и всегда полагал, что имеет дело с развесистой клюквой, на которую так горазда современная журналистика.

«Ну-ну, – пробормотал Александр Борисович, – ну-ну...» И, вздохнув, извлек на свет мобильный телефон: профессор предупредил его, что большую часть свободного времени Силин проводит за компьютером, посему звонить гению следует на мобильный – домашний телефон по понятным причинам почти всегда занят.

О ресторане «Вега» Турецкий прежде никогда не слышал, хотя располагался тот, как выяснилось, неподалеку от Большой Дмитровки. Но именно в этом заведении Евгений, оказавшийся неожиданно обладателем вполне взрослого баритона, и назначил Александру Борисовичу встречу: должность Турецкого, названная Силину по телефону, казалось, никакого впечатления на парня не произвела, точно так же он не соизволил поинтересоваться, а для чего, собственно, понадобился вдруг представителю Генеральной прокуратуры.

Все еще мучимый неясными сомнениями, Турецкий припарковал машину в небольшом тупичке, где и располагалась «Вега», и, пройдя сквозь обычные стеклянные двери мимо безразлично глянувшего на него швейцара, попал в довольно просторный холл. Справа от входа находился гардероб, слева – два больших окна, прямо – вход в зал.

Раздевшись, Саша толкнул тяжелую, тоже стеклянную, дверь и оказался во вполне традиционно обставленном, чистеньком помещении с десятком столиков под белоснежными скатертями. В этот ранний час – ресторан только что открылся – единственным посетителем был молодой рыжеволосый парнишка с круглой лукавой физиономией, тут же при виде Турецкого помахавший ему рукой из-за самого дальнего столика в углу... На гения он, с точки зрения Сан Борисыча, ну никак не походил! Однако ошибка исключалась за отсутствием других клиентов в данном заведении. Почему-то в представлении Александра Борисовича гениальные люди независимо от своего возраста должны были носить очки, а на голове у них предполагалась взлохмаченная, давно не мытая брюнетистая шевелюра...

Ни одному из этих параметров Женя Силин не соответствовал! Во-первых, его рыжие волосы были аккуратно пострижены и ни в каком мытье явно не нуждались. Во-вторых, зрение у Силина, несмотря на беззаветную привязанность к компьютеру, отличалось нормальной для его возраста остротой. И вообще, выглядел он столь ухоженно, словно заботам о своей внешности посвящал времени не меньше, чем математике.

– Вы Александр Борисович Турецкий, – уверенно произнес Силин, едва Саша подошел к столику. – Ну а я Женя... Давайте вначале сделаем заказ, а уж потом поговорим, хорошо? Веня!

Последнее восклицание относилось к вынырнувшему откуда-то из глубин ресторана официанту: похоже, парень бывал здесь довольно часто, коли знает обслуживающий персонал по именам.

А спустя буквально несколько минут Александр Борисович понял, почему «Вега» ему абсолютно неизвестна: ресторан оказался... вегетарианским!

Турецкий открыл меню и посмотрел в него почти с ужасом. «Ну и ну... – тупо подумал он в очередной раз. – Прямо „Двенадцать стульев“... Фальшивый заяц, морковные котлеты...»

Впрочем, никаких фальшивых зайцев в меню не указывалось, а котлеты действительно были, но не морковные, а овощные. Кроме того, имелся гуляш из соевого мяса, который Александр Борисович и заказал, немного поколебавшись, но в итоге решив, что пусть и соевое, но мясо – все лучше, чем, например, кабачки, фаршированные морковью по-турецки...

«Итак, гений еще и вегетарианец... Правильно говорят, что талант – это патология, а патология, как известно, никогда не присутствует в единичном количестве!»

Силин между тем с огромным аппетитом поглощал как раз те самые забракованные Сашей кабачки, ухитряясь при этом почти беспрерывно разговаривать.

– Вообразите, тут такой прикол, – сообщил он, заставив Сашу слегка поморщиться от молодежного сленга, из-за которого конфликтовал со своей собственной дочерью. Гений, однако, и бровью не повел: – Фишка в том, что здешний хозяин по сей день уверен, что слово «Вега» происходит от слова «вегетарианец», поэтому и назвал так свое заведение... Он азербайджанец, между прочим... Зря вы, Александр Борисович, гуляш заказали. – Силин бросил на тарелку Турецкого, вяло ковырявшегося в ней вилкой, взгляд, выражавший сожаление.

– Почему? – насторожился тот.

– Ну как – почему?.. Соя – генетически измененный продукт, кто знает, каким образом она влияет на организм, какие мутации может в итоге вызвать? Обнаружить это можно исключительно эмпирическим путем, на третьем-четвертом поколении, потребляющем сою. Но уже сейчас ясно, что гормональную картину в организме она нарушает: возьмите в качестве примера американцев!

– А что там с американцами? – опасливо поинтересовался Александр Борисович и слегка отодвинул от себя тарелку с псевдогуляшом.

– Настоящая проблема в Штатах – ожирение нации! Заметьте, в Америке уже второе поколение повально потребляет соевые продукты! Зная, что ожирением страдает примерно семьдесят процентов населения США и что примерно столько же сидит на сое, легко установить связь между этими фактами... Александр Борисович, возьмите лучше салат из помидоров и огурцов: здесь все овощи генетически и экологически чистые... Веня! Принеси нам два салатика «Лето»!..

– А что, – тоскливо поинтересовался Турецкий, – разве овощи тоже бывают?..

– А как же?! – перебил Силин и поглядел на него с сожалением, как смотрит человек с парочкой дипломов о высшем образовании на полуграмотного земледельца. – Разве вы не в курсе, что, например, помидоры, которые у нас теперь продают круглый год, содержат в себе рыбьи гены?..

«Господи, – взмолился мысленно Турецкий, – помоги мне досидеть до конца этого проклятого обеда!..»

И, словно услышав его мысли, Женя Силин наконец отодвинул от себя пустую тарелку из-под кабачков, но, прежде чем приступить к салату, принесенному Веней, поинтересовался:

– Так что за дело у вас ко мне?

И в последовавшие за этим пять минут, пока Александр Борисович излагал суть проблемы, слава богу, ел молча. Более того, углубленно молчал он и в последующие десять минут, пока Турецкий поглощал свою помидорно-огуречную смесь. Наконец, как только расторопный Веня поставил перед ними две крохотные чашечки кофе (разумеется, без кофеина, другого тут не водилось), Силин кивнул.

– Думаю, задача вполне решаема, – сказал он. – Попробую применить систему Твардовского – Гольца... Когда я могу получить материалы?

– Видите ли, Женя, – замялся Турецкий, – выдать материалы вам на руки мы не можем... Предполагалось, что работать вы будете непосредственно в прокуратуре...

– Какого поколения у вас компы?

– Понятия не имею, – пробормотал Турецкий, пользовавшийся компьютером исключительно как пишущей машинкой.

– Ну хотя бы «Виндоус»?

– А это что, так важно? – Не желая демонстрировать малолетнему гению свою необразованность, Александр Борисович ушел от ответа.

– Видите ли, – усмехнулся тот откровенно снисходительно, – если работать можно только у вас, мне придется привезти из дома кое-какие фишки. Хотелось бы знать, примет ли их ваше железо?

– Думаю, вам лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – решительно перехватил инициативу в свои руки Турецкий. – Зовите вашего Веню, я расплачусь – и поедем...

Спустя два часа пофыркавший недовольно возле прокурорского «железа» гений все-таки соизволил смириться и, смотавшись домой на разгонной машине управления, не только привез какие-то блоки и приставки, но и моментально начал с ними возиться в кабинете находившегося в отпуске Померанцева, временно предоставленном в его распоряжение.

Что касается Александра Борисовича, он, кажется, уже в сотый раз засел за материалы дела Сурина, на этот раз – те, что привез самолично, скопировав нужные бумаги, из следственного отдела МУРа: после знакомства с Силиным его вера в электронно-математическую идею несколько пошатнулась, а все традиционные или, как их привычно называли, «типичные криминальные версии», связанные с поисками Январева, себя явно исчерпали... Приходилось констатировать факт крайне неприятный, в практике Турецкого редкий: следствие топталось на месте.

По Сурину-младшему, в частности, версию можно было смело на данном этапе отсекать: Анатолий Вадимович с отцом практически не контактировал. Свидетельствовала об этом не только его убитая горем жена, но и близкие знакомые, друзья семьи... Что касается научных связей, по словам военных, исследования тот вел в столь узкоспециальной сфере, что у него конкурентов не то что в России, а и за рубежом-то было раз-два и обчелся.

Турецкий – уже в который раз! – открыл показания супруги Сурина-младшего и глубоко задумался: женщина настойчиво твердила одно и то же: мол, наверняка ее мужа убили не без участия вдовы Вадима Вячеславовича, так же как и самого Сурина-старшего. Убили из-за наследства, которое и впрямь впечатляло... Чего стоила только сумма, выявленная Центробанком, которую Вадим Вячеславович ухитрился переправить в Антверпен-банк!.. С такими деньжищами Сурин-старший, перебравшись за границу, мог спокойненько жить там на пару с женой, ничего не делая, хоть два века... Еще бы и сыну и внукам осталось...

Убеждение Елизаветы Максимовны Суриной в том, что и отца, и сына заказала молодая вдовушка, разделяла исключительно ее свекровь, мать Анатолия, и надо сказать, что ни та, ни другая последнюю жену банкира в глаза не видели... Зато все те, кто общался с этой парой, включая и не самых отчаянных доброжелателей Вадима Вячеславовича и Ларисы Сергеевны, подобную вероятность отрицали! Сюда же можно было отнести и мнение капитана Александрова, общавшегося с овдовевшей банкиршей... Пора, пора было и ему, Александру Борисовичу Турецкому, познакомиться с молодой и, говорят, красивой вдовушкой!

– Слушай, Саня, это... это кто у тебя там?! – Турецкий, углубившийся в свои мысли, не слышал, как открылась дверь кабинета, и, вздрогнув, уставился на нарисовавшегося на пороге Костю Меркулова.

На физиономии Константина Дмитриевича заметнее всего были глаза, округлившиеся от изумления так, словно их перерисовали заново – циркулем. Слегка приоткрыв рот, он показывал пальцем куда-то себе за спину, и Саша не сразу понял, что указующий перст начальства направлен в сторону кабинета отпускника Померанцева. А поняв, не удержался и фыркнул.

– Ты что, усыновил какого-то рыжего нахаленка?!

– Почему «усыновил» и почему «нахаленка»? – никак не мог сдержать свое веселье Турецкий. Уж больно потешный вид был у Меркулова.

– Иду мимо, слышу, кто-то в Валерином кабинете бормочет... Заглядываю, а там это ... Посмотрел на меня волком и говорит... Представляешь? Мне!.. Мол, выйдите отсюда немедленно, не мешайте... Саня, что это все значит, кто это?!

Александр Борисович к этому моменту уже не просто веселился – неприлично ржал, почти улегшись на разложенные на столе бумаги. Но, обнаружив, что физиономия Меркулова начала менять цвет, наливаясь румянцем, сумел-таки взять себя в руки.

– Не обращай внимания, Костя, – пробормотал он, – это гений математики и электроники, вместе взятых, он реализует ту самую мою идею, – помнишь, я тебе говорил и ты даже вроде бы одобрил?

– Кошмар! – констатировал Меркулов и, тяжело протопав через кабинет, опустился в кресло. – Да ему же лет пятнадцать!..

– Во-первых, девятнадцать. А во-вторых, чтоб ты знал, нынешние гении именно так выглядят. Ты уж его прости, откуда ему было знать, что ты важная шишка?

Константин Дмитриевич подозрительно посмотрел на Саню и, поколебавшись, махнул рукой:

– Ладно, черт с ним... Что, совсем хреново?

Меркулов кивнул на разложенные на столе бумаги, а Турецкий сразу посерьезнел.

– Да, я как раз сидел и думал на означенную тему, – нехотя произнес он.

– Что-нибудь надумал? Я имею в виду – новенькое? Разумеется, если не считать того рыжего пацана!

– Не хочется в сотый раз повторять, до какой степени следствие уперлось в отсутствие беглого Январева, но куда деваться? А по части «новенького»... Я вдруг подумал: зря мы все-таки до такой степени игнорируем вдовушку... Все-таки она бывшая королева красоты, – следовательно, артистизма девушке не занимать. Что, если обвела вокруг пальца всех, включая Олега?..

– Словом, ты, я так понимаю, все-таки решил вернуться к этой частной версии? – задумчиво произнес Меркулов. – Ты знаешь, я вообще-то и сам хотел тебе это предложить, затем и шел к тебе. Несмотря на то что один мой знакомый, оказавшийся кем-то вроде друга их семьи, вчера с полчаса уверял меня, что Лариса Сергеевна не может быть в этом замешана...

– Аргументировал, вероятно, тем же, что и остальные свидетели, – предположил Турецкий. – Мол, любила мужа чуть ли не дочерней любовью, жила за ним как за каменной стеной, после своей провинции... Верно?

– Не только, – улыбнулся Константин Дмитриевич. – Мой знакомец, между прочим, Ларису Сурину недолюбливает. Считает типичной провинциальной штучкой, вцепившейся в банкирский кошелек, а вовсе не в самого «папочку».

– И тем не менее?

– Да, и тем не менее он считает, и вполне аргументированно это доказывает, что у девушки, для того чтобы провернуть подобную «операцию», просто-напросто не хватило бы ни мозгов, ни связей... В Москве она из «папиков» только с Суриным и успела познакомиться, все остальные знакомцы Ларисы Сергеевны – общие с мужем и появились после замужества. А единственная подруга, с которой подружилась, надо добавить, всего за несколько недель до знакомства с банкиром, тоже погибла.

– Знаешь, – вздохнул Александр Борисович, – если бы завещание Сурина-старшего было составлено иначе, у меня по этой версии было бы по меньшей мере двое подозреваемых, а так – она одна.

– Да, жена младшего сюда не вписывается, – кивнул Меркулов, – видать, не слишком жаловал банкир свою невестку, если оговорил такое условие...

– В случае безвременной смерти сына оставшаяся бесхозной часть состояния за исключением десяти процентов, кажется, переходит к любимой жене... – процитировал автоматически Турецкий.

– А невестке с внучкой фактически шиш, – кивнул Константин Дмитриевич. – Хотя и десять процентов в чьих-то глазах – не такая уж маленькая сумма, а? Согласен?

– Согласен с тобой я был еще три дня назад, когда сориентировал Погорелова покопаться вокруг вдовы номер два... Посмотрим, что это даст... Да, Сурин-старший в любом случае свекром, а главное – дедом был никуда не годным.

– Он прежде всего человеком был никуда не годным, – поморщился Меркулов. – Ну ладно... Сурину когда думаешь вызывать?

– Я думаю, для начала неплохо было бы мне самому к ней прокатиться, поглядеть на дамочку, так сказать, в ее естественной среде. Прихвачу Александрова – он там уже почти завсегдатай – и прокачусь, тем более что и предлог есть: нужно вернуть в кабинет хозяина часть бумаг, ненужных следствию, а с домашнего кабинета снять печати... Попробуем провернуть дельце завтра.

– Что еще? – прищурился Меркулов.

– Как догадался, что это не все? – усмехнулся Александр Борисович.

– А то я тебя не знаю!

– Конечно нет! Я и сам-то себя не то чтобы хорошо знаю... А мысль мелькнула и вовсе только что: отправлю-ка я Володьку Яковлева, разумеется с разрешения Славки Грязнова, который трясется над своим лучшим опером, в далекий город Н. – пусть на месте покопается в невинной жизни нашей вдовушки... Вдруг да всплывет какая-нибудь интересная деталька, доселе никому не ведомая?

– Хитер бобер, ничего не скажешь, – буркнул Меркулов. – Ты хоть представляешь, какие командировочные от нас потребуются? В эдакую-то даль?!

– Вполне... Заметь, Костя, идея насчет Суриной Ларисы Сергеевны фактически не моя, а твоя! Ты ведь как раз с ней ко мне и шел, а?

– Тьфу! – искренне сказал, но при этом все-таки не сплюнул Константин Дмитриевич. – Ну ты и демагог, Саня, все-таки! Я что, предлагал покопать вокруг вдовы в ее родном городе? Да просто проверить, насколько прав мой знакомый, не более того! Нас же в первую очередь интересуют ее московские связи, если таковые все-таки имеются!

– Да?.. – Александр Борисович задумчиво посмотрел на своего шефа и друга. – Скажи, пожалуйста, а тебя не наводит ни на какие размышления одна малю-сенькая деталька?

– Что ты имеешь в виду? Давай без загадок!

– Да всего лишь небольшой психологический штришок: если помнишь, «ауди», из которой расстреляли обе машины банкира, шла на обгон мимо них в сторону Москвы.

– Ну и что?

– А то, что киллеру... точнее, киллерам куда проще и разумнее было бы не разворачиваться, после того как они сделали свое дело, в сторону области, а продолжить путь в столицу... Никому ведь и в голову не могло прийти, что суринские машины так быстро обнаружат – кому, спрашивается, надо в Новый год, да еще сразу после полуночи, куда-то ехать? И то сказать, что свидетель, обнаруживший их, решил отправиться к московским друзьям спонтанно, по пьяному делу.

– Я не понимаю, к чему ты клонишь.

– Как правило, киллер после выполнения задания уносит ноги в сторону своей базы, проще говоря, поближе к родному дому... Судя по всему, у наших родной дом не в Москве...

– Тебе не кажется, что твое рассуждение притянуто за уши?

– Не-а. – Саша покачал головой. – Ты и сам понимаешь, что в экстремальной ситуации – а наша ситуация даже для профессионального киллера экстремальная – любой человек действует по преимуществу рефлекторно... Погоди, если экспертам удастся восстановить номер автомата, а нам найти место его «приписки», выяснится, что владелец не москвич...

– А им удастся? – выразил сомнение Меркулов.

– Надеюсь!

– Оптимист ты, Саня. – Константин Дмитриевич крякнул, выбираясь из кресла. – Ладно, работай... А этого рыжего сопляка все-таки окороти... Тоже мне гений!

– Ну так я, значит, выписываю Яковлеву-младшему командировку, да, Костя?

– Черт с тобой, выписывай! – буркнул Меркулов уже с порога, выдержав для острастки паузу. И мрачно добавил свою любимую в таких ситуациях фразу: – Избаловал я тебя, Турецкий, до полного безобразия... На свою собственную седую голову!..