Текст книги "Меткий стрелок"
Автор книги: Фридрих Незнанский
Жанр:
Прочие детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
Фридрих Незнанский
Меткий стрелок
Глава первая
Стоял прекрасный майский день. На небе ни облачка. Солнце светило ласково, но ненавязчиво. Москвичи, скинув наконец опостылевшие за холодные деньки куртки и свитера, прогуливались по Манежной площади в майках и легких рубашках.
Стройная женщина средних лет с коротко стриженными каштановыми волосами и упрямо вздернутым носиком сидела на скамейке, скинув туфельки, и со скукой во взгляде рассматривала гуляющих.
Было видно, что это занятие не приносит ей никакого удовольствия, а занимается она этим лишь затем, чтоб хоть как-нибудь убить время. Женщина мельком взглянула на часики и тихо вздохнула.
Несмотря на скучающий вид, в ее блестящих глазах, под которыми легла легкая тень, какая обычно бывает после бессонной ночи, читалась тревога.
На другой конец лавочки присел пожилой мужчина в потрепанном костюме, посмотрел на женщину, улыбнулся и подмигнул ей. Видимо, рассчитывал на ответную улыбку. Однако просчитался. Женщина лишь сердито нахмурилась и поближе пододвинула к себе небольшой портфель из коричневой кожи. Мужчина хмыкнул и отвернулся.
Народу на площади было полно, в особенности молодежи. Однако попадались и вполне зрелые люди. Кто-то сидел на скамейке и потягивал пиво, кто-то лениво прогуливался, что-то насвистывая себе под нос и глазея на кремлевские стены.
Ее всегда удивляло, откуда в разгар буднего дня берется столько бездельников? Складывалось впечатление, что в Москве люди не работают, а только и делают, что шляются по кафе, пьют пиво и совершают шопинги. Хотя чего удивляться, подумала она, Москва огромный город, и на восемь миллионов жителей всегда отыщется несколько сотен тысяч тех, для кого жизнь – сплошной и бесконечный праздник. Как там у Хемингуэя? Париж – это праздник, который всегда с тобой? То же самое можно сказать и о Москве. А если добавить к этому десятки, а может быть, даже сотни тысяч приезжих...
– Привет, – произнес у самого ее уха густой, хрипловатый баритон.
Женщина вздрогнула и подняла лицо.
Высокий парень с широченными плечами пожимал руку пожилому мужчине, не обращая на нее никакого внимания.
Пожилой поднялся, и оба мужчины удалились.
«Дорогая моя, у тебя паранойя, – сказала себе женщина. – Успокойся. Ты уже не маленькая. А то ведь так недолго и с ума сойти».
Однако, несмотря на все доводы разума, волнение осталось. Сидеть просто так было невыносимо. Нужно было скорее чем-нибудь себя занять.
Женщина сунула босые ноги в туфельки, взяла портфель и поднялась со скамейки. Подумала мгновение, не вернуться ли домой, но тут же обозвала себя трусливой дурой и, решительно тряхнув каштановыми прядями, направилась к подземному переходу.
По сравнению с улицей в переходе было прохладно и мрачно. «Прямо как в склепе», – подумала женщина и усмехнулась. В отличие от площади, людей здесь было немного.
Она огляделась по сторонам, и взгляд ее упал на газетный киоск. «А почему бы и нет?» – подумала женщина и двинулась к нему.
Посмотрела на выставленные в витрине киоска газеты и журналы, сунула руку в карман, достала мелочь. Посчитала. Хватало на пару газет.
– Вы берете? – обратился к ней невысокий худощавый паренек в круглых очочках, с реденькой бородкой и всклокоченными волосами. По виду типичный студент.
– Разумеется, – недовольно проворчала женщина, окинув его таким взглядом, что паренек смущенно поежился.
Он виновато улыбнулся и тут же отошел в сторону, уступая ей место у окошка.
Женщина хмыкнула и, наклонившись к окошку, произнесла:
– Будьте добры, «Версию» и...
Договорить она не успела. У нее за спиной раздался легкий хлопок.
Брызнувшая фонтаном кровь залила стекло киоска. Женщина покачнулась и медленно сползла на цементный пол.
Стоящая рядом торговка с охапкой легких блузок в руках повернула голову и, увидев лежащую на полу женщину, энергично перекрестилась.
– Эй! – окликнула она. – Эй, девушка!
Проходящий мимо седой мужчина остановился.
– Что это с ней? – спросил он у продавщицы блузок. – Обморок? – Подошел чуть ближе. – Да нет, не похоже.
Паренек в очочках страшно побледнел, попятился назад, чтобы не наступить в расплывающуюся по полу лужу крови, поднял глаза на седовласого и тихим, дрожащим голосом сказал:
– В нее стреляли.
– Кто стрелял? Когда? – не понял седовласый.
– Я не знаю, – пролепетал парень. – Вы что, не видите? – Голос его сорвался на хриплый шепот: – У нее из головы... кровь.
Скрипнула дверца. Молоденькая белокурая продавщица вышла из газетного киоска и в растерянности остановилась перед лежащим телом. Левая щека продавщицы была испачкана кровью. Она явно была в шоке. Еще несколько человек из прохожих остановились перед лежащей женщиной и, не зная, что предпринять, изумленно уставились на расплывающуюся по цементному полу вязкую багровую лужу.
Парень в очочках присел рядом с женщиной на корточки. Робко заглянул ей в лицо и в ужасе отшатнулся. Затем повернулся к торговкам и произнес нервным, срывающимся голосом:
– Позовите милицию! Она мертва!
Какой-то подросток, вертевшийся рядом, бросился исполнять приказание.
Он пулей пронесся по ступенькам, ведущим вверх. Выбежав на улицу, огляделся и со всех ног кинулся к зданию Государственной думы, где приметил двух милиционеров в голубых рубашках.
Тем временем студент поднял с пола кожаный портфель женщины. Повернувшись ко все еще не пришедшей в себя публике спиной, он открыл портфель, лязгнув позолоченными замочками, что-то быстро оттуда достал и засунул во внутренний карман пиджака.
Затем поднялся с корточек и, бросив через плечо: «Я за „скорой“», быстрыми шагами двинулся к выходу, в сторону Тверской улицы.
Возле тела стал собираться народ.
– Что такое? – спрашивали те, кто стоял позади. – Что дают?
– Убили! – отвечали им.
– Кого убили?
– Да вот же, женщину. Не видите, что ли?
Продавщица газетного киоска приложила ладони к забрызганному кровью лицу и зарыдала.
Из толпы вывернулась какая-то тетка с красным, испитым лицом и крикнула:
– Я видела! Я видела, кто убил! Крепкий такой. В пиджаке. Туда пошел. Туда! – Она махнула рукой в сторону выхода на улицу и добавила: – А пистолет в руке нес!
Через несколько минут подоспела и милиция. К этому времени тело мертвой женщины было окружено плотным кольцом зевак. А жаждущий развлечений народ все прибывал.
– Отойдите! – рявкнул на публику коренастый краснолицый сержант. – Дайте пройти милиции!
Не дожидаясь реакции на свой призыв, он усиленно и без всяких церемоний заработал локтями. На милиционера посыпалась ругань:
– Куда прешь?
– Совсем менты обнаглели!
– Явились не запылились!
Не обращая никакого внимания на эти реплики, милиционеры пробились наконец к телу. Краснолицый нагнулся. А его коллега – белобрысый молодой паренек – попробовал оттеснить публику назад.
– Ну что? – спросил он сержанта, обернувшись к нему через плечо.
– Аллес, – устало ответил тот. – Вызывай оперов.
Белобрысый вынул из кармана рацию, а краснолицый повернулся к окружившим тело женщины людям и громко сказал:
– Граждане! Кто из вас видел, что здесь произошло?
Народ невнятно загудел. Милиционер поморщился, сдвинул фуражку на затылок, провел ладонью по вспотевшему лбу и сказал еще громче, чем прежде:
– Свидетелей происшествия я попрошу остаться. К остальным, – милиционер сделал строгое лицо, – убедительная просьба разойтись. Разойдитесь, граждане. Имейте совесть. Тут вам не цирк.
Глава вторая
– Здравствуйте! – Невысокий крепкий мужчина протянул капитану руку: – Дежурный следователь Звягинцев.
– Инспектор угро капитан Мурадов, – отрекомендовался капитан, пожимая следователю руку.
У Звягинцева было усталое, желтоватое лицо. Он достал сигарету и закурил.
– Что скажете, капитан?
– Женщину убили, – ответил капитан Мурадов.
Звягинцев нервно усмехнулся.
– Сам вижу, что она не на корке арбузной поскользнулась.
– Извините, – стушевался капитан. – Это я машинально. По свидетельству очевидцев, женщина покупала газеты. У нее за спиной прошел молодой мужчина и прямо на ходу выстрелил ей в шею.
– И затем, я полагаю, растворился в толпе? – докончил за него Звягинцев.
– Так точно.
Следователь выпустил густое облако табачного дыма и, повернувшись к своим, коротко приказал:
– Приступайте, ребята.
Судмедэксперт, пожилой, грузноватый мужчина с аккуратно зачесанными назад седыми прядями, склонился над трупом. Поднял голову и сказал:
– Перебита артерия. Шанса у нее не было.
Звягинцев коротко кивнул и вновь повернулся к капитану:
– Свидетелей много?
– Трое, – ответил капитан Мурадов. – Вон они стоят. Хотел отвести их в отделение, но музыкант заартачился. Твердит про какой-то концерт.
– Ладно. – Звягинцев помахал перед лицом рукой, отгоняя табачный дым, и, сурово сдвинув брови, рявкнул на худосочного юношу с фотоаппаратом.
– Хватит топтаться на месте. Ты криминалист или хрен собачий? Работай!
Юноша встрепенулся и защелкал фотоаппаратом, фиксируя общее положение трупа. Звягинцев подошел к телу и присел рядом с судмедэкспертом. Внимательно осмотрел тело и, потирая большим пальцем лоб, протянул: «Н-да...»
Через пару минут его окликнул один из оперативников:
– Сан Саныч, взгляните на это!
Звягинцев выпрямился и посмотрел на предмет, который протягивал ему оперативник.
– Парик, – констатировал он. – Где нашли?
– В урне возле выхода к гостинице «Москва», – доложил оперативник.
– Понятненько, – тихо произнес Звягинцев, почти не разжимая губ. Почесал рукой небритый подбородок и добавил: – Тащи сюда Славика со служебно-розыскной. Шанс, конечно, минимальный, но попробовать стоит.
Оперативник умчался наверх и через несколько минут вернулся со смуглым, лохматым Славиком. На поводке впереди Славика бежала большая черная овчарка, такая же лохматая, как и ее хозяин.
Собаке дали понюхать парик, и вскоре она рванула в сторону выхода к гостинице «Москва».
– Пока все верно, – хмыкнул Звягинцев, глядя вслед удаляющейся собаке. – Ну поглядим, поглядим...
Он отбросил окурок, достал из кармана пачку сигарет, вытряхнул одну, вставил ее в рот и, чиркнув зажигалкой, посмотрел на свидетелей в хищный прищур. Затем выпустил струю дыма, достал из кармана блокнот, ручку и быстрыми шагами направился к ним.
Старушка была преисполнена собственной значимости.
– В общем, так, – начала она, искоса поглядывая на усмехающегося музыканта. – Стою я, значит, вот здесь, продаю... – Тут она осеклась и бросила на краснолицего сержанта, который стоял тут же, быстрый взгляд. – То есть стою я, значит, разговариваю с... – Она опять запнулась, ища глазами предполагаемого собеседника.
– Короче, бабуля, – прервал ее поиски капитан Мурадов. – Что ты как первый раз замужем. Стоишь ты, значит, и торгуешь. Дальше.
– Кто сказал, что я торгую? – встрепенулась старушка, возмущенно всплеснув руками.
Милиционер вновь поморщился. Видимо, эта тема начала его доставать.
– Неважно, – резко сказал Звягинцев, царапая ручкой по блокноту. – Стоите вы – и дальше что?
– А дальше так. Подходит эта дамочка к киоску... Я сразу на нее внимание обратила. У нее кофточка голубая, как у моей невестки. Только у моей невестки шовчик понизу двойной, а у этой...
– Короче, бабуля, – простонал капитан. – Давайте ближе к делу.
– А я и так ближе, – обиженно проворчала бабуля. – А вы на то и милиция, чтобы людей слушать, а не рты им затыкать. – Она повернулась к Звягинцеву и, беззубо улыбнувшись, спросила: – Правильно я говорю?
– Абсолютно, – кивнул следователь. – Вы оказываете нам неоценимую помощь. Продолжайте.
Бабуля с гордостью и вызовом посмотрела на ухмыляющегося музыканта и продолжила:
– Ну подходит она, значит, к киоску. Нагибается к окошку... А тут мимо парень этот...
– Какой парень? – быстро перебил Звягинцев.
– Какой, какой... – Старушка задумалась. – Откуда ж я знаю – какой? Он ко мне спиной был. Проходит, значит, мимо – и вдруг достает из кармана пистолет. – Старушка сдвинула брови и, стрельнув на милиционера глазами, добавила: – С глушителем.
Милиционер усмехнулся.
– Откуда ж вы, бабуля, про глушитель знаете?
Старушка обиженно фыркнула:
– Чай, не дура. И кино смотрю. Опять же звука выстрела не было. Только хлопнуло, как будто выбивалкой по ковру.
– Давайте по порядку, – прервал ее излияния Звягинцев. – Вы сказали – достал он пистолет. Дальше.
– Ну да, я и говорю: достал пистолет, качнул им в сторону девушки этой и быстро пошел своей дорогой.
– Как он выглядел? – вновь встрял в разговор капитан Мурадов.
Старушка уставилась на него как на идиота.
– Откуда ж мне знать, милок, когда он со спины был. Помню только, что в пиджаке он был. В коричневом таком, из этой... как ее... мягкая такая...
– Из замши? – спросил Звягинцев.
– Точно, – обрадовалась старушка. – Из ее, из замши. А больше-то я ничего и не видела.
– Ну а, – Звягинцев вновь почесал ладонью подбородок, – высокий он был или низкий?
В ответ старушка лишь пожала плечами:
– Да и не высокий, и не низкий. Так, обыкновенный. Вот примерно как вы. – Она скептически оглядела Звягинцева. – Ну или чуток повыше.
Звягинцев вздохнул.
– А телосложение? – спросил он безнадежным голосом.
Старушка надолго задумалась и наконец уверенно выдала:
– Обыкновенное.
– Понятно, – кивнул следователь.
Бомж не добавил к описанным событиям ничего нового, кроме того что парень этот был не в пиджаке, а в плаще, и вовсе не в коричневом, а сером, а росту был никак не меньше метр девяносто. И при этом прихрамывал то ли на левую, то ли на правую ногу.
– Понятно, – опять кивнул Звягинцев, выслушав эту ахинею. На этот раз голос его звучал еще более пессимистично.
Покончив с бомжем, он обратился к музыканту. Это был ироничный молодой мужчина в белой рубашке и черном кожаном жилете. Он уже упаковал саксофон в футляр и теперь стоял, зажав этот футляр между ног, как величайшую ценность, и засунув руки в карманы. Показания старушки и бомжа он выслушивал с кривой ухмылкой.
– Бабулин портрет правдоподобней, – сказал музыкант. – Я как раз отдыхал после соло. Достал сигаретку, закурил. Стал глазеть по сторонам. Люблю посмотреть на людей в метро. Встречаются такие интересные типажи... Впрочем, неважно. Тут мимо меня проходит парень... В коричневом пиджаке, как и сказала бабушка. Роста скорей высокого, чем среднего... – Музыкант задумался. – Где-то около метра восьмидесяти с копейками. Стройный, поджарый, в темных очках. И вот еще деталь – длинные черные волосы.
– Конский хвост? – спросил Звягинцев.
– Нет, – покачал головой музыкант. – Наоборот, распущенные. Из-за этой шевелюры и из-за темных очков лица было совсем не разглядеть.
– Понятненько, – сказал следователь. – Что было дальше?
– Дальше? Шел он очень быстро. А как только поравнялся с киоском, тут же выхватил из-за пазухи пистолет и выстрелил. Прямо на ходу. И, не останавливаясь, зашагал дальше.
Звягинцев прищурился:
– Куда он пошел?
Музыкант растерянно развел руками:
– Вот этого я, извините, не заметил. Все мое внимание было обращено на упавшую женщину. Да и... – Музыкант усмехнулся. – Разве это так уж важно? Он мог пойти куда угодно. Может, он сидит сейчас в баре, под землей, и спокойно попивает кофе. Метрах в пятидесяти от нас.
– Ну это вряд ли, – сухо заметил Звягинцев. – Еще что-нибудь необычное заметили?
– Не знаю. – Мужчина пожал плечами. – Был еще один парень в очках. Свидетель. Похож на студентика. Но как-то уж очень быстро он ретировался.
– Точно, – поддакнула бабуля. – Был очкарик. Он еще за милицией побежал.
– Сержант, – подозвал к себе Звягинцев краснолицего милиционера. И когда тот подошел, спросил: – Кто вас позвал?
– Да мальчонка какой-то. Шустрый такой, лет десяти – двенадцати.
– Где он теперь?
Сержант сдвинул на затылок фуражку и пожал крепкими плечами.
– А шут его знает. Где-то потерялся. Может, тут где-нибудь бегает?
Звягинцев повернулся к свидетелям и вопросительно посмотрел на музыканта.
– Нет, – покачал головой музыкант. – Это не тот. Тому лет двадцать – двадцать пять. Он в тот момент стоял у киоска. А когда женщина упала, наклонился над ней и... – Музыкант замер, как будто пораженный какой-то мыслью.
– Что? – нетерпеливо спросил Звягинцев. – Что он сделал?
– Точно не знаю. Но я видел, как он взял в руки ее портфель. Потом повернулся и крикнул, чтобы звали милицию.
– Да, – опять вмешалась в разговор старушка. – Так и сказал: бегите, говорит, за милицией. Женщину, говорит, убили.
Вернулся Славик с собакой. Оба тяжело дышали.
– Ну? – спросил Звягинцев.
– Потеряли метрах в тридцати от выхода, – доложился Славик, с трудом переводя дыхание. – Рэд довел до большой лужи с серными разводами – и каюк. Дальше ни в какую.
Звягинцев посмотрел на пса тяжелым, полным осуждения взглядом. В ответ Рэд прижал уши и, опустив лохматую голову, уткнул взгляд в землю, словно почувствовал свою вину.
– Ладно, – сказал псу Звягинцев. – Не казни себя.
Он ласково потрепал Рэда по загривку.
Подошедший сзади оперативник тронул следователя за плечо. Звягинцев вздрогнул. Быстро обернулся и процедил сквозь зубы:
– Еще раз так сделаешь – пристрелю.
– Простите, Сан Саныч, – весело откликнулся оперативник. – Вот ее документы, достали из портфеля. Я думал, вам интересно. Но если нет – я могу отнести их обратно.
– Поговори мне еще, – с угрозой сказал Звягинцев. И проворчал, раскрывая паспорт: – Тоже мне остряк-самоучка... Так-так-так... Что тут у нас? Доли Гордина. Сорок четыре года. Родилась в Новгороде... А это? – Он взял из рук оперативника коричневую кожаную корочку с золотым тиснением. – Журналистское удостоверение... И где же это мы работаем?.. Ага, радио «Свободная волна»... Интересно, интересно...
– Сан Саныч, – прервал его размышления оперативник, – в сумочке не было кошелька. Вряд ли женщина могла отправиться гулять по центру Москвы, имея в кармане восемь рублей мелочью...
– Соображаешь, – кивнул Звягинцев. – Стало быть, это...
– Ограбление, – с готовностью предположил оперативник.
Звягинцев смерил его уничтожающим взглядом, тихонько покачал головой и тихо произнес:
– Не думаю. Слишком уж хитро сработано для простого ограбления. Скорей всего, нас хотят пустить по ложному следу. Хотя... – Он пожал плечами. – Если в сумочке кроме кошелька был еще и конверт, туго набитый долларами, то почему бы и нет. Что у нас с пальчиками?
– Коля работает. Есть на портфеле... Не знаю, правда, чьи...
– Хорошо, – отрезал Звягинцев. – Приобщим к делу, а там видно будет. – Он закурил новую сигарету и выпустил дым в сторону молодого оперативника. – Иди помоги ребятам. Загляните в каждую урну в радиусе пятидесяти метров. Может, найдем еще что-нибудь интересное.
– Ага, – кивнул оперативник. – Например, пару-тройку бутылочек. Сдадим – и заработаем себе на мороженое.
– Не знаю, как остальные, а ты у меня точно заработаешь, – погрозил ему дымящейся сигаретой Звягинцев. – Хватит трепаться. Действуй.
Оперативник демонстративно поморщился, тяжело вздохнул – дескать, такая уж наша сыскарская доля – и отправился выполнять приказание.
А Звягинцев, смоля сигаретку, принялся заполнять протокол осмотра.
Прошло несколько минут.
– Так, граждане, – обратился к свидетелям Звягинцев. – Теперь подходим ко мне и сообщаем свои адреса и номера телефонов.
– Что, опять? – всплеснула руками старушка.
– А паспорта вернете? – блеснув белоснежными зубами, спросил музыкант.
– Да, разумеется. – Звягинцев посмотрел на музыканта тяжелым взглядом. – Сейчас проедете с нами для составления фотопортрета.
– Товарищ милиционер, я не могу, – заартачился музыкант. – У меня сегодня еще концерт.
– Что за концерт?
– Играю в парке.
Звягинцев задрал рукав пиджака и взглянул на часы.
– Во сколько? – спросил он музыканта металлическим голосом.
– В пять, – ответил тот.
– До пяти успеете.
– Батюшки, – встрепенулась бабуля. – А как же моя сумка?
Звягинцев поморщился:
– Какая еще сумка?
– Да с товаром! – воскликнула старушка, но тут же поправилась: – То есть... с вещами... разными.
– Большая? – поинтересовался Звягинцев.
– Да не то чтобы. Но...
– Ладно. – Звягинцев милостиво махнул сигаретой. – Можете взять ее с собой.
Старуха обрадованно метнулась за полосу ограждения и вернулась с огромным полосатым баулом – метра два на два.
Звягинцев посмотрел на баул, и лицо его – и без того не пышущее здоровьем и жизнерадостностью – помрачнело еще больше. Однако делать было нечего: слово есть слово.
– Ну, есть какое-нибудь мнение? – обратился Звягинцев к судмедэксперту.
Тот кивнул головой:
– Выстрел был произведен с близкого расстояния. Примерно метра два. Пуля попала пострадавшей в шею, перебив артерию... Контрольного выстрела не понадобилось. Поскольку пистолет был с глушителем, можно предположить, что работал профессионал.
Звягинцев повернулся к молодому оперативнику:
– Ориентировку по приметам дали?
– Так точно, – доложил оперативник. – Правда, с такими приметами надежд мало.
– Скоро будет фоторобот, – заметил Звягинцев. И усмехнулся: – Если предположить, что парик принадлежал киллеру, то у нас остаются только темные очки. Остальное не в счет. Со вторым парнем то же самое. Кудряшки, очки, бородка – все это могло быть простым маскарадом.
– Ничего другого у нас пока нет, – вздохнул оперативник.
Звягинцев пристально на него посмотрел, но ничего не сказал.