Текст книги "Меткий стрелок"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Глава двадцать девятая

– Ну, – начал он, – во-первых, я узнал настоящие имена друзей Фили – Лома и Чалого.

Филя весь подался вперед:

– Да ну? И кем же оказались эти веселые ребята?

– Настоящее имя Лома – Сергей Иванович Переверзев. Чалого – Алексей Игоревич Пивоваров. Оба работают... то есть работали, на Мазаева. Полагаю, кто такой Мазаев, здесь знают все.

– Все, да не все, – подал голос Макс. – Что касается меня, то единственный Мазай, которого я знаю, это тот, кто сажал зайцев в лодку.

– Ну этот Мазай никого не сажает, – с улыбкой сказал Денис. – К сожалению, его пока тоже.

– Такого попробуй посади, – поддакнул Филя. – У него все схвачено. Сам он нигде не светится. А каштаны из огня таскает исключительно чужими руками.

Макс понимающе кивнул.

– Значит, этот самый Мазаев обеспечивает Шустову и иже с ним «крышу», – сказал Макс. – А что, если нам попробовать раскрутить кого-нибудь из его людей?

– Это каким же образом? – поинтересовался Кротов.

– Ну можно, к примеру, посулить деньги. Насколько я понял, сестры Гордины скупиться не намерены.

– Ну ты тоже совесть знай, – прорычал на него Демидыч. – Всему есть предел. Мы же не шкуродеры какие-нибудь.

Макс обиженно пожал плечами: мол, как хотите, мое дело – предложить.

– А вообще-то, – задумчиво сказал Денис, – побеседовать с кем-нибудь из людей Мазая – это хорошая идея. Филя, у тебя, кажется, обширные связи в преступном мире Москвы?

– Кое-какие имеются, – самодовольно сообщил Агеев.

– Наверняка есть и свои осведомители, – предположил Денис. – Ты вот что. Попробуй узнать, каким образом связаны Сац, Шустов и Мазаев. Может, выяснится что-нибудь, что поможет нам прижать эту веселую компанию к ногтю.

– Заметано, – кивнул Филя. – У меня есть кое-кто, кто поможет мне внедриться в нестройные ряды мазаевцев. Но Макс прав – без финансовых вливаний мои жалкие потуги обречены на неудачу.

Денис поморщился как от зубной боли:

– Ладно. Будут тебе вливания. Только в разумных пределах.

– Ну, разум разуму рознь, – как бы между прочим заметил Филя. – Хотелось бы услышать конкретную цифру.

– Ты сначала войди в доверие к преступному элементу. А о деньгах мы поговорим потом.

– Ясно, – со вздохом сказал Филя. – Утром деньги – вечером стулья. Вечером деньги – утром стулья. Обычное дело... Ладно. В общем, так, господа частники. Обещать ничего не обещаю, но я подумаю, что я смогу для вас сделать.

– Ты сама любезность, – небрежно обронил Голованов. – Алексей Петрович, Мазай был во-первых. А это значит, что за этим последует и во-вторых?

Кротов усмехнулся:

– Разумеется. Во-вторых, мне удалось побывать в квартире у Доли Гординой.

– Незаконное проникновение? – насупился честный Демидыч.

– Можно, конечно, и так сказать, – кивнул головой Кротов. – Но я бы поостерегся столь однозначных формулировок. Жизнь слишком сложна, чтобы впихнуть ее в рамки закона. Тем более что закон и справедливость – понятия не совсем равнозначные. Однако я не настроен на дискуссию. Если вы позволите, Владимир Афанасьевич, я продолжу. А нашу дискуссию мы отложим до более благоприятных времен.

Демидыч молча кивнул, но, судя по упрямому блеску в глазах, он остался при своем мнении.

– Итак, – продолжил Кротов, – я побывал в квартире Гординой. Не буду утомлять подробностями моего похода, скажу только, что мне удалось найти нечто интересное.

С этими словами Алексей Петрович извлек из кармана маленькую аудио-кассету и положил ее на стол к Денису.

– Это кассета из автоответчика, – пояснил он. – Телефонный аппарат разбит вдребезги. То ли сама Гордина в запале смахнула его на пол, то ли кто-то другой его разбил. Дело в том, что автоответчик Гординой был устроен весьма интересным образом. Он не только отвечал на звонки, но и мог записывать саму беседу. Весьма полезная штука для журналиста.

– Ничего не понимаю, – потер переносицу Денис. – Как же так вышло, что никто не обнаружил эту кассету? Ведь достаточно было перетрясти остатки телефона.

– Все дело в том, – сказал Кротов, – что при падении откололась верхняя панель телефона – и кассета отлетела далеко в сторону. Там в полу, рядом с ножкой дивана, откололся кусок паркетины. Вот в эту выбоину кассета и закатилась. При осмотре квартиры диван передвигали, поэтому кассета была сильно повреждена. Мне пришлось склеить пленку и заменить пластиковый корпус. От записи мало что осталось, однако несколько слов разобрать можно.

Кротов улыбнулся, достал из кармана маленький диктофон, вставил в него кассету и нажал на «пуск».

Сначала раздался шум, похожий на чей-то горестный, протяжный вздох.

– Дефект пленки, – тихо пояснил Алексей Петрович. – Вот сейчас.

«Да... – раздался строгий женский голос. – Ты меня знаешь, я церемониться не стану...»

«Подожди, – ответил ей мужской. – Давай не будем пороть горячку».

«Насчет „пороть“ – это ты к своим потаскушкам. Я на твои масленые глазки не клюну».

«Но...»

«Никаких „но“. В общем, так, душа моя, либо ты возвращаешь, что мне причитается, либо завтра же заявление ляжет на стол прокурору. Вместе с записью этого разговора».

«Подожди. – Мужской голос зазвучал слегка ошарашенно. – Ты что, записала наш разговор на пленку?»

«Поразительная догадливость! И какая быстрота мысли!»

«Хм... Ну что ж, это меняет дело».

«Рада, что ты пришел к такому выводу. Я...»

Тут опять послышались какие-то шорохи, и Кротов выключил диктофон.

– Это все? – озадаченно спросил Филя.

– Все, – кивнул Алексей Петрович. – И это-то удалось восстановить с большим трудом.

– Да-а, – протянул Филя. – Негусто.

– И что это доказывает? – вмешался в разговор Голованов.

– Многое, – уверенно сказал Кротов. – И прежде всего – мотив. Доказать, что на пленке записаны голоса Шустова и Гординой, не составит труда. Правда, Гордина мертва, но ведь на радио наверняка сохранились архивные записи ее передач.

– Но ведь он ей даже не угрожал, – возразил Филя. – Наоборот, это она ему угрожала!

– Мотив на лицо, – четко сказал Денис. – Шустов опасался, что Гордина отправится к прокурору с неким заявлением. То, что в этом заявлении содержалась информация, компрометирующая Шустова, не вызывает никаких сомнений. Так что... – Денис посмотрел на Филю, – мотив на лицо.

– Все равно, – пожал плечами Агеев, – мотив мотивом, но доказательств-то нет. Можно, конечно, прокрутить эту пленку для Озеровой. Так сказать, для пущей убедительности...

– Между прочим, на этой пленке имеется еще одна запись, – с лукавой улыбкой сообщил Кротов.

Все уставились на него, открыв рты. А Филя покачал головой и с укоризной сказал:

– Ну, Алексей Петрович, такого коварства я от тебя не ожидал. Говорили мне, что работа в спецслужбах плохо влияет на характер людей, но я не думал, что до такой степени.

– В самом деле, Алексей Петрович, – пробасил Володя Демидов. – Сейчас как-то не время для дешевых эффектов.

Кротов усмехнулся.

– Эффекты, Володя, здесь ни при чем. Просто я дал вам время, чтоб вы смогли переварить первое блюдо. А на второе у меня припасено кое-что поинтереснее. Я могу приступить?

– Давайте, – кивнул Денис.

Кротов нажал на «пуск» и положил диктофон на стол.

В диктофоне немного пошуршало, затем сиплый мужской голос произнес:

«Шустов – мой клиент. Я не могу наехать на него просто так, без причины».

«А я вам этого и не предлагаю. Если Шустов ваш клиент, значит, он должен как-то с вами расплачиваться за оказываемые ему услуги. Так?»

«Хм. Само собой. Попробовал бы он не расплатиться».

«А что делают с клиентом, если он отказывается платить? Либо если заплатил гораздо меньше, чем может?»

Пауза.

«Куда это ты клонишь?»

«Ну, допустим, пришел он к вам и поплакался в жилетку. Мол, простите меня, господа разбойнички, рад бы заплатить больше, да не могу – дела идут из рук вон плохо».

«Плакать он умеет, – согласился сиплый голос. – И что?»

«Как – что? Разбойнички ведь тоже люди. Подумали, подумали – и пожалели сиротинушку. „Черт с тобой, – говорят. – Давай копеечку и иди себе с Богом. До лучших времен“.»

«Ты это... Насчет разбойничков-то полегче...»

«Не думала, что вы такой чувствительный, господин Мазай. Вроде при вашей работе обращать внимание на такие мелочи не с руки».

«А ты в мою работу не лезь. Много вас таких, советчиков. Короче, говори, чего хочешь. И давай без предисловий».

«По-моему, я понятно выражаюсь. Я хочу вернуть свои деньги. Без вашей помощи мне не обойтись. За помощь я готова щедро заплатить. Вы сказали, что без причины не можете наехать на своего клиента. Вот вам причина: „Гималаи“ принесли Шустову многомиллионную прибыль. Наверняка вам достались лишь жалкие крохи с этого богатого стола. И теперь вы вправе потребовать свою часть. А заодно и мою. Со своей стороны, я готова отдать вам десять процентов от...»

«Подожди, не гони. – Владелец сиплого голоса задумчиво откашлялся. – Ты это наверняка знаешь – про навар?»

«Разумеется. Иначе я не стала бы затевать с вами этот разговор».

«Понимаешь, подруга, не все так просто. Навар наваром, но за спиной твоего Шустова стоят органы. Эта „крыша“ посильнее моей. Куда бы он ни сунулся, для него везде зеленый свет. Надавить бы на него, конечно, не мешало. Но одной силы тут мало».

«Я прекрасно это понимаю. У вас есть сила. А у меня есть чем на него надавить, так сказать, подручный инструмент, орудие».

«Что ты имеешь в виду? Ты что-то на него нарыла?»

«Нарыла, Мазаюшка, нарыла».

Гордина замолчала.

Вновь послышалось какое-то шипение. Кротов нажал на «стоп».

– Ну, – сказал он, – вот, собственно, и все.

– Что же это получается? – Карандаш вновь завертелся в пальцах у Дениса. – Выходит, Гордина пыталась выбить из Шустова деньги с помощью Мазаева? Но, судя по тому, что на Филю напали его люди, он остался с Шустовым в добрых отношениях. Стало быть, вся эта хитроумная операция обернулась против самой Гординой?

– Точно, – кивнул Голованов. – Мазай ее просто сдал Шустову. Не понятно только зачем. Ведь Гордина наверняка предлагала ему неплохие деньги.

– Не захотел связываться с фээсбэшниками? – предположил молчавший до сих пор Макс. – А кстати, как эта запись оказалась на пленке? Они что, обсуждали такие важные дела по телефону?

Кротов махнул рукой:

– Нет, конечно. Эта запись сделана при личной встрече. Слышал, как на заднем фоне позвякивают бокалы? А пару раз раздаются другие голоса.

– Точно, – согласился Макс. – Я что-то такое слышал, помню, еще подумал, что это дефект пленки. – Он взъерошил бороду. – Какой-нибудь ресторан?

– Наверное, – пожал плечами Кротов. – В принципе это и неважно. Главное – теперь мы знаем, что Мазай имеет отношение к убийству Гординой. Вполне вероятно, что это его люди Гордину и завалили.

– Вот что, – сказал Денис и посмотрел на Филю, – сейчас работаешь с Озеровой. Этого мы отменять не станем. Но как только закончишь – поработай со своими осведомителями.

– А как насчет... – начал было Филя.

– Деньги я тебе выдам, – перебил его Денис. – Но это не значит, что ими можно разбрасываться. Будь поэкономней.

Голованов усмехнулся:

– Что, Агеев, подфартило наконец? – Повернулся к Денису и, показывая глазами на Филю, сказал: – Я б, Денисыч, на твоем месте деньги Агееву не давал. Ненадежный он человек. Просадит их в каком-нибудь кабаке, а потом скажет, что блатные его кинули.

– Эх, – вздохнул Филя, – до чего бывает народ до чужого добра жадный. Но не расстраивайся, Голованов, я тебя ни в чем не виню. Ты же не виноват, что у тебя натура такая.

– И какая же, интересно, у меня натура? – с усмешкой поинтересовался Сева.

– Известно какая – скупердяйская, – просто ответил Филя.

Коллеги дружно рассмеялись.

– Ладно, – с улыбкой сказал Денис, – пора за работу. Сева, продолжай наблюдать за Сацем. Он должен как-то себя проявить. А ты, Макс, ковыряй файлы «Гималаев». Кстати, как там у тебя, продвигается?

Макс безнадежно махнул рукой:

– Пока ничего нового. Но к вечеру, надеюсь, взломаю пару замочков.

– Давай-давай. – Филя похлопал бородатого гения по плечу. – На тебя теперь вся надежда.

– Ну, – Денис встал из-за стола, – планерка закончена. Разбежались.

Глава тридцатая

«...В общем, так, душа моя, либо ты возвращаешь, что мне причитается, либо завтра же заявление ляжет на стол прокурору. Вместе с записью этого разговора».

«Подожди. Ты что, записала наш разговор на пленку?»

«Поразительная догадливость! И какая быстрота мысли!»

«Хм... Ну что ж, это меняет дело».

«Рада, что ты пришел к такому выводу...»

Филя нажал на «стоп» и уставился на Лену Озерову проницательным взглядом.

«Интересно, какая буря сейчас происходит в ее душе? – подумал он. – Эх, жаль, что не придумали еще такого аппарата, чтобы смог записывать мысли людей. Для психологической науки это было бы неоценимое приобретение!»

На столе перед оперативником дымилась чашка крепкого черного кофе. Физиономия у него была благостная и довольная. Филя отхлебывал кофе и не сводил голубых глаз с Прекрасной Елены (так он ее мысленно называл). Девушка была чудо как хороша. Огромные, очень живые карие глаза, нежный овал лица, капризные губки и, главное, руки. Они у Лены были большие, но правильной формы, пальцы длинные и гибкие...

«Повезло же старому мерзавцу, – подумал Филя. – Да ради такой девушки можно отказаться от всех своих миллионов, послать к черту старых дружков и начать честную трудовую жизнь!»

– Это доказывает только то, – холодно сказала Елена, – что между Зелеком и Доли были какие-то разногласия.

– После того что произошло с Доли, эти разногласия приобретают...

– Да бросьте вы, – перебила оперативника Озерова. – Ничего они не приобретают. Доли и Зелек работали вместе много лет. За это время у них было столько разногласий и столько поводов друг друга убить! Тем не менее все их конфликты разрешались мирным путем.

– Конфликт конфликту рознь, – деликатно заметил Филипп.

Лена подняла на него глаза и нахмурилась;

– Чего вы добиваетесь, господин Агеев? Чтобы я возненавидела Зелека и поверила в его виновность? Этого не будет. По крайней мере, пока вы не представите твердые доказательства его вины. А что касается остального... По-моему, я уже дала свое согласие на сотрудничество. Мне ужасно неприятно жить с мыслью, что один мой друг мог убить другого. Я докажу вам, что это не так.

– Что, стена покачнулась? – усмехнулся Филя.

У девушки от удивления вытянулось лицо.

– Какая еще стена? О чем вы говорите?

– Та самая, – без капли смущения продолжил Филя, – которой вы отгородились от мира.

– Ба! – Лена сверкнула белоснежными зубами. – Да вы еще и психолог! Надо же. Просто универсальный солдат какой-то! И все-то он знает! Обо всем догадывается! И где только таких готовят?

– Жизнь – лучший университет, – философски изрек Филя. И, показав на телефон, сказал: – Попробуйте еще раз.

Лена пожала плечами, взяла трубку и в который уже раз за сегодняшнее утро набрала телефон Зелека Шустова.

– Абонент недоступен, – со вздохом сказала она. – Наверное, совещание. Он во время совещания всегда отключает.

– Ничего страшного, – ободряюще улыбнулся ей Филя. – Попробуем еще раз. Налейте себе кофе, а то мне одному как-то неудобно...

– Нет, спасибо. Я уже пила. Послушайте, а ведь вы вроде, говорили, что в этом деле замешан Олег Сац? Правильно?

– Абсолютно. Что не исключает вины вашего седовласого патрона.

При упоминании о патроне Лена поморщилась.

– Я это к тому, – продолжила она, – что, может быть, стоит позвонить самому Сацу?

– А почему бы и нет, – пожал плечами Филя. – Попробуйте. Вы с ним достаточно хорошо знакомы?

– Считается, что мы друзья.

– Тогда действуйте.

Лена набрала номер телефона Саца и приложила трубку к уху. Подержала немного и разочарованно опустила руку себе на колени;

– Не отвечает.

– Что ж, – нисколько не огорчаясь, сказал Филя, – не будем торопить события. Выпьем еще по чашечке. Время позволяет.

Лена встала со стула и двинулась к кофейнику. В это время трубка, лежащая на столе, отчаянно запиликала.

Лена посмотрела на Филю, он кивнул и показал глазами на телефон: мол, чего же вы, берите скорее.

Лена послушно взяла трубку:

– Слушаю... Привет... Хорошо, что ты позвонил. Я сама только что пыталась до тебя дозвониться... Да, случилось... Не могу по телефону. Давай где-нибудь встретимся. Что?.. Да. Да хоть сейчас... Да... Хорошо. Я так и сделаю. Ну пока.

Лена взглянула на Филю и задумчиво покачала головой:

– Господи, что я делаю? Снюхалась с легавыми, чтобы подставить своих друзей.

– Что за жаргон! – наморщил нос Филя. – Вы же интеллигентная девушка. И потом... мы вроде бы с вами уже обо всем договорились. Вы не подставляете своих друзей, а, наоборот, помогаете им отмазаться. Видите, я тоже владею блатной феней. Правда, не так хорошо, как вы. Кто это был? Сац?

– Зелек. Сказал, что беспокоился за меня. – Лена усмехнулась. – С чего бы это? – Посмотрела на Филю и вздохнула: – Ладно. Не будем ссориться. В конце концов, скоро все выяснится.

– Может быть, – кивнул Филя. – А может быть, и нет. Шустов хитер. Не думаю, что ему так легко развязать язык. Во сколько он назначил вам встречу?

– Через полчаса.

– Где?

Лена усмехнулась:

– В «Красных раках», где же еще.

– Да-а, – протянул Филя. – Не знаю, как насчет других талантов, но с фантазией у вашего Зелека явно негусто. Что ж, «Раки» так «Раки». По крайней мере, хоть место знакомое. Легенду помните?

– Это про черновики-то? – приподняла бровки Лена.

– Да.

Лена фыркнула:

– Я что, похожа на склеротика?

– На мой взгляд, не очень, – улыбнулся Филя. – Ладно. Давайте закрепим микрофон.

Лена фыркнула:

– Только, пожалуйста, без рук.

Глава тридцать первая

Сева Голованов сидел в машине и, поглядывая на подъезд, из которого с минуты на минуту должен был появиться Олег Сац, хрустел чипсами.

К чипсам его пристрастила жена. Возвращаясь с работы, она всегда покупала себе маленький пакетик. Поначалу Сева косо смотрел на причуду жены: дескать, что за удовольствие идти по улице и уплетать жареную картошку, к тому же пересушенную до неузнаваемого вида. Как-то не по-русски это. Но жена только посмеивалась.

Однажды Сева не выдержал и запустил руку в пакетик – уж больно аппетитно хрустела жена. Попробовал – вроде ничего, вкусно даже. С тех пор, если супруги Головановы отправлялись на прогулку или в кино, они обязательно покупали себе несколько пакетиков картофельного лакомства. «Привычка – великая вещь», – вздыхал Сева.

Прямо напротив подъезда припарковалась белая «шестерка». Из машины выбрался невысокий коренастый парень в надвинутой на глаза бейсболке и двинулся к подъезду. Что-то в этом парне Голованову не понравилось. Уж больно вид шакалистый – идет быстро, ссутулившись, незаметно озираясь по сторонам. Точно так же там, в Чечне, шныряли вокруг военной части шпионы боевиков. Или подростки с радиопеленгом в кармане.

Подойдя к подъезду, парень внимательно осмотрел кнопки кодового замка и набрал нужную комбинацию. Дверь открылась, и парень скрылся в подъезде.

Сева положил пакетик с чипсами на соседнее сиденье, вытер руки платком и вышел из машины. По сторонам он оглядываться не стал, а сразу зашагал к подъезду. Шел спокойно, неторопливо.

Кодовый замок был старой конструкции. Кнопки были железные, потемневшие от времени. Все, кроме трех. Эти были надраены бесконечными прикосновениями почти до блеска.

Сева нажал на три затертые кнопки и надавил на дверь. Дверь издала тихий звуковой сигнал и открылась.

«Вот уж воистину: мой дом – моя крепость», – усмехнулся про себя Сева.

Он тихо вошел в подъезд и так же тихо притворил за собой дверь. Прислушался... Ничего.

Сева подошел к лифту. Кнопка вызова горела, однако лифт не двигался.

«Вот так так, – подумал оперативник. – Да ведь его кто-то заблокировал. Интересно, с какой целью?»

Сева достал из кобуры пистолет и стал тихо подниматься по ступенькам. Второй этаж... Третий... Олег Сац жил на пятом. Наверху послышался какой-то шорох. Сева остановился, прислушался, ничего больше не услышал и двинулся дальше.

Вдруг раздался щелчок открываемого замка и вслед за тем – легкий скрип двери.

«А вот и Сац, – подумал Сева. – По этому хлыщу часы можно све...»

Наверху что-то хлопнуло. И тут же кто-то коротко вскрикнул.

Голованов в два прыжка преодолел лестничный пролет и заметил краем глаза отшатнувшуюся тень.

– Помогите! – закричали наверху. – Кто-нибудь! На помощь!

Дробный стук каблуков и еще два хлопка.

– Убивают!

Голованов увидел спину киллера.

Еще один прыжок, короткий взмах рукой – и удар рукоятью пистолета по затылку.

Парень в бейсболке рухнул как подкошенный. Черный пистолет с глушителем выпал из его пальцев. Сева нагнулся, поднял пистолет, засунул его за брючный ремень и понесся дальше.

– Не убивайте! – отчаянно завизжал Сац, увидев бегущего к нему Голованова. – Я заплачу, только не убивайте!

Сева зажал ему ладонью рот и тихо сказал:

– Я свой. Киллер лежит с пробитой головой. Понял?

Сац недоверчиво посмотрел на Голованова и кивнул.

Сева убрал ладонь. Сац тут же схватился рукой за плечо и застонал. Рукав его пиджака был окровавлен.

– Дай посмотрю, – сказал Сева.

Убрал руку Саца и мельком осмотрел рану.

– Вырван кусок мяса. Ничего серьезного. Будешь жить.

Сац поднял к глазам окровавленную ладонь и вновь застонал. Радужные оболочки его глаз стремительно закатились под веки, колени подогнулись.

– Этого мне только не хватало, – проворчал Голованов и, придерживая заваливающегося на бок Саца левой рукой, правой влепил ему пару хороших пощечин.

Сац открыл глаза, тупо посмотрел на Севу, снова их закрыл и медленно сполз по стене на пол.

– Твою мать, не мужик, а кисель в штанах! – выругался Голованов. – Ладно, лежи тут. Пойду посмотрю, что с тем красавцем.

– Я... я сейчас встану, – пролепетал Сац. – Только помогите мне подняться.

Голованов нагнулся, обхватил блондина за подмышки и резко, одним движением поставил его на ноги.

– Идти можешь? – спросил он Саца.

– Д-да... Я... я попробую.

– Запрись у себя в квартире и никого не впускай, – распорядился Сева. – А я пока займусь нашим другом.

Сева спустился на два пролета вниз. Киллер по-прежнему лежал на лестничной площадке. Бейсболка слетела с головы и валялась рядом. На вид парню было лет двадцать пять. Низкий звериный лоб, ежик темных волос, широкие скулы и большой нос с плоской, как у алтайцев, переносицей.

– Красавец, нечего сказать, – покачал головой Сева.

Он спрятал пистолет в кобуру, снял с парня брючный ремень, завел ему руки за спину и собрался стянуть их ремнем.

Парень открыл глаза, посмотрел куда-то мимо Севы, усмехнулся и четко произнес:

– Ты труп.

– Это мы еще посмотрим, кто из нас...

Голова Севы резко дернулась, перед глазами поплыли оранжевые круги, и мгновение спустя он потерял сознание.