Текст книги "Пуля для следователя"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Часть II
Подмосковные вечера

Глава 1
Последние почести

Вечером Турецкий сказал участникам следственной бригады:

– Мне звонили из зеленодольской прокуратуры – завтра похороны Павла Игнатьевича. Все поедем.

– Зачем? – спросила Галина.

– Не знаю, – ответил шеф и принялся размышлять вслух: – Почувствуем отношение людей к погибшему. Послушаем, что о нем говорят. Увидим, кто придет, кто не придет.

Похороны состоялись на том же кладбище, на котором недавно хоронили Поливанова-младшего. Могилы отца и сына были рядом. На Валентину Олеговну было страшно смотреть. Она стояла будто каменная, без причитаний, без слез, – видимо, все уже выплакала за эти дни и ночи.

Первым выступал градоначальник Зеленодольска Владимирцев. Внешний вид этого румяного здоровяка в пыжиковой шапке до неприличия контрастировал со скорбной обстановкой вокруг. Бывший секретарь здешнего горкома комсомола, он без запинки произнес весь ворох приличествующих случаю слов. Турецкий не уловил в них ни малейшей нотки искренности.

Потом выступали представители областной администрации, районной, директора предприятий, редактор местной газеты, московский товарищ покойного Лагман. Чем дальше – тем душевнее становились слова признательности к погибшему вице-мэру, тем чаще слышались призывы разыскать и наказать преступников.

Турецкий неспешно переходил от одной группы людей к другой, прислушивался к разговорам. Родственники объясняли интересующимся, почему на похоронах нет бывшей жены Юрия, в которой Павел Игнатьевич души не чаял. Оказалось, Лидия Поливанова, врач, сейчас находится в командировке в Шри-Ланке, куда улетела еще до гибели Юрия, помогает справиться с последствиями декабрьского цунами. Она находится там в какой-то глубинке на юге острова, поэтому, несмотря на все попытки, связаться с ней не удалось.

После похорон Александр Борисович подошел к прокурору Селихову, поговорил с ним, узнал, что поминки состоятся в помещении городской администрации. Виктор Николаевич представил ему стоявшего рядом богатыря с располагающей внешностью. Это был начальник УВД Гордиенко.

– А почему вы к нам вчера не зашли? – спросил Альберт Васильевич.

– Вчера я к вам не собирался.

– Разве? – смутился тот. – Мне почему-то казалось. Наверное, спутал...

«Значит, Касаткин предупредил их. Вроде бы особой тайны тут не было, я же не просил его помалкивать, но все же... Лучше с ним больше не связываться. Пусть Селихов занимает его чем хочет».

Вернувшись к своим, Александр Борисович сказал Курбатову:

– Толя, тебя тут мало кто знает. Сходи на поминки. Опять же посмотри, что к чему.

– Хорошо. Я думаю, потом представлюсь вдове, скажу, что в какой-нибудь из дней хочу поговорить с ней.

– Да, сделай это не очень заметно.

На следующий день Анатолий Михайлович рассказывал на оперативном совещании, что на поминках присутствовало все зеленодольское начальство из мэрии, милиции, прокуратуры:

– Теперь я их всех знаю в лицо, но не общался. Я сидел среди публики попроще, слушал застольные разговоры, болтовню в курилке. Вывод напрашивается такой: сын Поливанова очень толково вел следствие по розыску убийц троих бизнесменов. Все безмерно удивлены, почему это дело у него отобрали.

– В чем же заключается поливановская толковость? – спросил Грязнов.

– Подробностей выяснить не удалось. Да и не та обстановка была, чтобы приставать с расспросами. Но смысл был таков: якобы он понял, как скупаются предприятия учредителей.

– Ну да, там же среди погибших был владелец и два совладельца металлургического завода. Очевидно, у Поливанова оказались какие-то важные документы. Интересно, куда они могли подеваться.

– Поищем дубликаты.

– Если таковые существуют, – сказал Александр Борисович и обернулся к Курбатову: – Со вдовой удалось поговорить?

– Она сказала, патрон, что, если сможет чем-то помочь, готова принять меня в любой момент.

– Когда же ты с ней встретишься?

– Сегодня.

– А-а, ну давай. – Казалось, Турецкий удивлен такой оперативностью.

Александр Михайлович был одним из самых толковых следователей прокуратуры. Многие удивлялись, почему он с такими талантами не сделал солидной карьеры. Причина, скорее всего, крылась в его мягком характере, неумении отстаивать личные интересы, полном неприятии всякого рода закулисных интриг.

Турецкий знал Курбатова много лет и очень ценил его человеческую надежность. На первых порах знакомства Александра Борисовича раздражала курбатовская медлительность. Но вскоре он пришел к выводу, что его тезка принадлежит к той категории людей, которые все делают медленно, но всегда везде успевают. Если к этому прибавить, что Курбатов обладает массой неоценимых для следователя качеств, можно понять, почему Александр Борисович хорошо к нему относился и сквозь пальцы смотрел на всякие вольности, которые тот иногда себе позволял. Например, Курбатов иногда прилюдно называл его «патроном». Один раз, правда, Турецкий сказал ему по этому поводу: «Хорошо, Саша, что я женат. Иначе ты называл бы меня „холостой патрон“.

Другой на месте Курбатова мог бы не торопиться ко вдове Поливанова в Зеленодольск, сказав, мол, что вдова занята на работе. А он – поехал без лишних слов.

Как и следовало ожидать, Валентина Олеговна была не одна. После похорон еще не разъехались родственники, зашли знакомые. Но в трехкомнатной квартире всем нашлось место. Хозяйка и следователь уединились в кабинете Павла Игнатьевича – комнате метров двенадцать с неимоверным количеством книг: стены сплошь были увешаны полками, книги лежали на письменном столе, на маленьком круглом столике в углу и на крышке старого сундука.

– Валентина Олеговна, заметили ли вы какие-либо странности в поведении Павла Игнатьевича?

– Даже если бы они были, я связала бы это только с гибелью Юры.

– Другими словами, ничего необычного в глаза не бросилось.

– Да. Муж вел себя так, как я и могла предполагать, изучив его характер за тридцать с лишним лет.

– Ему угрожали?

– Об этом он мне не сказал бы, чтобы не волновать. Вот сыну угрожали, это точно. Он сам об этом рассказывал, правда в шутку: «Да ну эту шушеру, звонят только для понта». Юра знал, что его могут убить. Как-то спросил с улыбкой: «Вы на могилку-то мою ходить будете?» У меня сердце обдало холодом от таких слов. Честно говоря, даже мне звонили анонимы: «Уберите своего сына из прокуратуры!» Все это происходило в последние месяц-два. О своих рабочих делах Юра особенно не распространялся.

– А Павел Игнатьевич о своих вам рассказывал?

– Когда было что-нибудь интересное, курьезное. Например, о нашем знакомом инженере из проектного института, который получил лицензию на чистку обуви. Уйдя из института, как чистильщик зажил припеваючи. Или такой случай – человек проиграл деньги в казино и написал жалобу в мэрию на владельца игорного заведения, своего бывшего одноклассника.

– Чем ваш муж занимался в последнее время?

– После гибели сына он хотел сам разыскать преступников.

– Но ведь это работа городской прокуратуры.

– Павлу казалось, они действуют нерасторопно. В свое время он был военным прокурором, определенный вкус к следовательской работе у него имелся.

– А как именно он вел расследование?

– Мне этого муж не говорил. Опять же, возможно, чтобы не волновать. Да и чувствовала я себя очень плохо.

– Одному трудно провести следствие. Он к кому-нибудь обращался за помощью?

– Не знаю.

– Если его не устраивала работа прокуратуры, он мог искать содействия в милиции. Тем более Павел Игнатьевич был вице-мэром, а не обычным гражданином.

– Вряд ли. С начальником милиции у него натянутые отношения. Думаю, это из-за Кристины.

Глава 2
Золотая рыбка

Альберт Васильевич Гордиенко принес из стоявшего в приемной холодильника смесь собственного приготовления и, подойдя к аквариуму, сыпанул золотой рыбке ежедневную порцию корма.

По-настоящему она называется конго, но раз ее преподнесли как золотую, то пусть будет золотая. А получил живой подарок Гордиенко на свое шестидесятилетие, осенью прошлого года. К юбилею начальника УВД Зеленодольска все из кожи вон лезли, чтобы выпендриться. Один подарок был хлеще другого, денег никто не жалел. Сотрудники же отдела связи поступили оригинальней всех, хотя денег потратили существенно меньше остальных. Они купили шефу аквариум с рыбкой золотистого цвета и сказали: «Все-то у вас есть, Альберт Васильевич. А если чего-нибудь захочется, вот вам золотая рыбка. Она исполнит любое ваше желание».

Целый вечер говорили только об этом остроумном подарке. Ни дорогие подношения, хотя там было от чего ахнуть, ни стихотворные поздравления не могли с ним сравниться. Гордиенко презент тоже понравился, и до такой степени, что решил – пусть аквариум стоит на работе, где он проводит больше времени, чем дома. По выходным или когда начальник УВД в командировке, о рыбке заботится кто-нибудь из охраны.

Он взглянул на снующую за крошками корма рыбку и вспомнил слова дарителей: «Все-то у вас есть, Альберт Васильевич...» Все да не все. Конечно, дом – полная чаша, на это грех жаловаться. В этом смысле он ничем не обделен. Однако желание тоже есть, только золотая рыбка тут, увы, не помощник. Хотелось бы ему иметь внука, а еще лучше – внучку. Не за горами уже то время, когда ему уходить на пенсию. Не с женой же, дурехой, коротать век. Хорошо бы на досуге нянчиться с малышней, да вот не складывается у его сына семейная жизнь.

– Альберт Васильевич, – пропищала по телефону секретарша, – в воскресенье во Дворце культуры «Восход» будет концерт Вилли Токарева. Вам нужны билеты?

– Я чуть позже скажу.

Позвонил сыну, предложил, чтобы Анатолий пригласил на концерт Кристину.

– Не пойдет она, уверен.

– А вдруг? Не из-за тебя, урода. Может, Токарева захочет послушать.

– Нет, бесполезно.

Характер у Кристины был непростой. Хотя в ее возрасте можно было бы амбиции и поумерить. Пора заводить семью и о детях подумать! Но она как ни в чем не бывало выдержала бешеный натиск Анатолия. А ведь сын его мужик что надо, перед таким мало кто устоял бы: бывший морской офицер, образован, богат. Обаяния ему не занимать. Кристина, правда, тоже хороша. Подходят они друг другу идеально, чудесная пара получилась бы. Так нет же, ломается, даже слышать о нем не хочет.

Гордиенко-старшему очень нравилась Кристина Лазаревская. О такой невестке можно было только мечтать, поэтому он и познакомил Анатолия с ней. Задача тоже оказалась не из простых, из всемогущего Альберта Васильевича сваха получилась никудышная. С Кристиной, как выяснилось, дело было можно иметь. Она человек служивый, ее режим более или менее предсказуем, во всяком случае начальник милиции всегда мог определить, где и когда ее найти. А вот образ жизни Анатолия напоминал броуново движение. Он занимался легальным и нелегальным бизнесом, время от времени куда-то уезжал, обычно без предупреждения. Складывалось впечатление, что он сам от себя не зависит. Бывало, Анатолий соглашался прийти по приглашению отца на какое-то мероприятие, а в последний момент вдруг срывался и уезжал.

Альберт Васильевич заранее не предупреждал сына о своих далеко идущих планах насчет Лазаревской. Ему казалось, нарочитое знакомство не приведет к желаемому результату. Хотелось, чтобы это произошло якобы случайно. Но ничего не получалось, он уже решил поговорить с Анатолием напрямую, когда знакомство молодых людей неожиданно состоялось. Произошло это, когда начальник УВД сильно простудился и слег. Тут-то в его голове и родился хитрый план. Он в первый день позвонил Кристине и предупредил, что завтра хочет передать ей данные, касающиеся дела, которым она сейчас занимается. О болезни промолчал. Больше того – когда Лазаревская изъявила готовность заехать за бумагами, сказал, что завтра все равно будет в прокуратуре и заодно зайдет к ней. Позвонив на следующий день, Альберт Васильевич сказал, что заболел, поэтому документы завезет его сын.

Уловка сработала, хотя у Гордиенко до последнего момента не было уверенности в том, что Кристина и Анатолий увидятся. У сына семь пятниц на неделе: может обещать приехать в одно время, а приедет в другое, как правило позже. Может не застать человека на месте и тогда не станет ждать, а оставит конверт в секретариате, хотя Альберт Васильевич просил вручить его помощнице прокурора лично. От его легкомысленного Анатолия можно было ожидать чего угодно.

Тем не менее знакомство состоялось. Они поговорили о чем-то незначительном, и Кристина сразу очень понравилась Анатолию. Он даже попросил у нее номер телефона, но она дала только служебный.

– А вдруг я захочу позвонить вам домой? – спросил Анатолий.

– Меня проще застать на работе. Я здесь почти безвылазно.

– Скоро Восьмое марта. Я хочу вас поздравить, а ведь это выходной. Значит, вас здесь не будет.

– Ну поздравьте накануне, – засмеялась Кристина, – с наступающим.

Анатолий был одним из немногих зеленодольцев, который мог в своих приглашениях избежать привычных банальностей: кино, кафе, концерт столичного гастролера. Люди его круга общения регулярно основывали новые фирмы и магазины, организовывали их пышное открытие, именовавшееся быстро введенным в обиход словом «презентация». Анатолий несколько раз приглашал Кристину на эти веселые банкеты, но та всегда отказывалась без объяснения причин. Обоим Гордиенко стало ясно, что у нее имеется зазноба. Может, не в Зеленодольске, а в другом городе, потому что здесь она постоянно ходила одна. Из-за чего же одинокой женщине отказываться от интересных приглашений видного мужика?! Мучаясь от неизвестности, Альберт Васильевич, пользуясь данной ему властью, пошел на крайний шаг – поставил домашний телефон Кристины на прослушку. Результат ошеломил: оказывается, у Лазаревской шуры-муры с Юркой Поливановым, сынком вице-мэра.

Начальник УВД недолюбливал вице-мэра, строптивого человека, постоянно выступавшего против городского руководства. Он был бескомпромиссен во всем. Все идут не в ногу, один он – в ногу. Как будто нельзя проявлять в зависимости от условий определенную гибкость. Однажды, придя на работу, Поливанов забыл пропуск. Охрана конечно же знала его в лицо и предложила пройти без документа. Но Павел Игнатьевич вернулся за ним домой. В результате задержался. В приемной его уже ждали люди, а ему, видите ли, приспичило демонстрировать свою добросовестность.

Был еще такой случай. Как-то на совещании в областной администрации Гордиенко в результате какой-то неразберихи отпустил своего водителя. Тогда Поливанов, который был за рулем, на собственной «Волге» вызвался довезти Альберта Васильевича. Въехав в город, вице-мэр вдруг сбросил скорость до шестидесяти. Было уже поздно, машин мало, и вообще, никакой гаишник пальцем не тронул бы вице-мэра, да еще в присутствии милицейского начальника. Так нет же – несмотря на уговоры Гордиенко, Поливанов скорость не превысил. При этом он отшучивался: я, мол, со скоростью пятьдесят еду только тогда, когда спасаюсь от погони.

Поливановского сына Альберт Васильевич знал только понаслышке. Потом, узнав, с кем Кристина крутит роман, присмотрелся к нему. Ничего особенного, парень как парень, во всяком случае внешне его Анатолий смотрелся эффектнее и импозантнее. С деньгами у его сына тоже, надо полагать, дела обстояли много лучше. Раньше, будучи флотским офицером, Анатолий жил скромно, но, выйдя в отставку, решил организовать кооператив. Только для этого нужен был первоначальный капитал, а этого Анатолий как раз не имел. И тогда Альберт Васильевич выручил сына, пристроив его на доходное место, – Анатолий стал работать автобусным контролером.

Только наивный человек может подумать, что на такой должности можно быстро сколотить изрядный капитал. В принципе доля здравого смысла в подобном рассуждении имеется. Возможно, проверять у пассажиров билеты не такое уж прибыльное занятие. Однако при определенных условиях этот вид деятельности представляет собой поистине золотое дно. Именно такие условия были созданы в Зеленодольске, когда постановлением городской администрации пенсионерам был разрешен бесплатный проезд в общественном транспорте, а именно в автобусах. Метро в городе нет, троллейбусов и трамваев тоже.

Как только горожане узнали о бесплатном проезде, у многих зеленодольцев появились фальшивые пенсионные удостоверения. Определить обладателя подделки можно было сравнительно просто. Тем более что ими обзаводились некоторые наглецы, которым до выхода на заслуженный отдых оставалось еще лет двадцать. Но в основном фальшивки приобретали люди, которым до пенсии оставалось совсем немного. Контролеры – а эти накачанные молодые люди выглядели в соответствии со своим цветущим возрастом, причем на работе напускали на себя такую строгость, что о сопротивлении никто и не помышлял, – отводили жуликов в милицию, где сразу составлялся протокол. Изъятые документы служили вещественным доказательством. Стражи порядка говорили не только об использовании фальшивых документов, но и их подделке, поэтому виновным грозил тюремный срок или большой штраф. Естественно, всякий здравомыслящий человек предпочитал отделаться штрафом. Люди впадали в панику, добывали спасительные деньги. Милиционеры делились добычей с поставщиками виновных, то есть с контролерами. Так у Анатолия Гордиенко появился первоначальный капитал для организации кооператива по выпуску наклеек для школьных ранцев. Потом он разнообразил свой бизнес и стал очень состоятельным человеком. Но Кристина по-прежнему не обращала на Анатолия никакого внимания. А вот с Юрием Поливановым иногда стала появляться на людях. Вот и на шестидесятилетии начальника ГУВД, том самом, когда Альберту Васильевичу подарили золотую рыбку, они за столом сидели рядом. Теперь же, когда Юрия нет, Кристина, возможно, поведет себя по-другому.

Альберт Васильевич сыпанул своей любимице еще щепотку корма – премиальную – и подумал: «Хорошо тебе, рыбка, живется – никаких забот, знай набивай брюхо себе в удовольствие. Если бы ты умела исполнять чужие желания, тебе цены не было бы».

Глава 3
Перемена власти

Светлана очень удивилась, когда Турецкий велел ей срочно съездить на металлургический завод. Она предложила вызвать директора в прокуратуру повесткой. Но Александр Борисович запротестовал – на это уйдет много времени, да еще неизвестно, как директор отреагирует на повестку. Может, он проигнорирует ее, сославшись на занятость, или – что еще хуже – пустится в бега? Лучше нагрянуть как снег на голову. Тем более всякая подготовка к визиту в прокуратуру – это своего рода лакировка действительности. Только застав человека врасплох, можно оценить его без прикрас.

– Может, мне вообще поехать к нему без предупреждения? – спросила Перова.

– Это идеальный вариант. Только тогда можно съездить впустую. Наверняка директор отлучается по разным делам, порой надолго. Поэтому предварительно нужно выяснить, будет ли он на месте.

Светлана поговорила с молоденькой секретаршей, сказала, что она следователь прокуратуры, и просила не предупреждать об этом директора. Та, словно ребенок, обрадовалась возможности вести тайную игру против своего начальника и охотно согласилась.

Но генеральный директор был в отъезде, и ее принял исполнительный директор Всеволод Михайлович Запольский, флегматичный на вид человек. На все вопросы он отвечал вяло. Если Светлана проявляла непонятливость, он раздражался и повышал голос. Ему было около пятидесяти, он носил очки с толстыми стеклами, из нагрудного кармана пиджака торчали расческа и авторучка. То обстоятельство, что Перова является следователем Генеральной прокуратуры, его нисколько не смутило. Из материалов дела, которое начинал вести Юрий Поливанов, она уже знала, что в конце прошлого года на этом заводе произошла смена генерального директора. Запольский же старослужащий и оставался сейчас исполнительным директором.

– Просветите меня, пожалуйста, чем один директор отличается от другого, – попросила Светлана.

– Генеральный – хозяин предприятия, владелец, а исполнительный выполняет его волю. Это наемный работник.

– А если у владельца нет воли? Если предприятие купил человек, ничего в этой отрасли не понимающий?

– Буду делать что захочу. Генеральный может быть дилетантом, как, собственно, и происходит в нашем случае. А исполнительный должен быть профессионалом, он руководит работой завода.

– То есть лично для вас безразлично, кто владелец завода?

– Не совсем. Если хозяин не разбирается в производственном процессе, то не сует нос не в свое дело. Мне спокойнее работать, – признался Всеволод Михайлович.

– Предыдущий разбирался в производственном процессе?

– Более или менее. По образованию Дулепин энергетик, однако он неплохо изучил наше производство.

– А каков механизм замены директора? Как это происходило?

– Элементарно. В одно прекрасное утро в мой кабинет ворвались несколько амбалов и спросили: «Вы директор?» Я ответил, что работаю исполнительным директором. Они тоже не знали, что существует разница...

– Очевидно, это были судебные приставы, – вставила Перова.

– Я им растолковал. Но поскольку Дулепин на заводе отсутствовал, они стали все бумаги показывать мне. Первым делом дали постановление суда. Там было написано, что во исполнение решения мирового судьи из маленького заштатного сибирского городка Ананьевска генеральный директор Дулепин должен передать все права на управление предприятием настоящему и законному директору Григорию Савельевичу Балясникову. Конечно, я был удивлен – ведь у Дулепина был контрольный пакет акций, шестьдесят шесть процентов. Вдобавок речь шла о каком-то забытом богом Ананьевске. Почему дело о зеленодольском заводе рассматривается за тридевять земель отсюда? Они объяснили, что это делается по месту проживания истца, и показали справку о решении общего собрания акционеров холдинга.

– Всеволод Михайлович, что имеется в виду под холдингом?

– В данном случае это объединение трех неоднотипных, но родственных предприятий. Два маленьких завода постоянно поставляли нам комплектующие детали. Потом, чтобы не распыляться по мелочам, решили объединиться. Укрупнение имеет ряд преимуществ, появляется дополнительный плацдарм для маневра, становится проще сосредоточивать силы в направлении главного удара и так далее. Так что наш холдинг представляет собой объединение трех заводов, и все их директора в течение короткого промежутка времени погибли – их застрелили.

Перова вздохнула:

– Это дело мы тоже не оставим без внимания. Надеюсь, разберемся. Однако сейчас я хочу вернуться непосредственно к моменту захвата – где в то время находился прежний директор?

– Евгений Трофимович ездил по делам в Москву. Мы сразу позвонили ему, и он вернулся.

– Как Дулепин реагировал на происходящее?

– Он, конечно, здорово психанул. Орал почем зря. Потом успокоился, посоветовался с юристом. В тот же день он послал извещение в налоговую инспекцию и в банк, обслуживающий наш холдинг, о незаконном захвате. Само собой, сообщил, что на многих документах, относящихся к заводу, фальшивая печать. Она не зафиксирована в Регистрационной палате печатей, что является уголовно наказуемым преступлением. Еще он направил письма в прокуратуру и милицию. И через несколько дней получил отовсюду официальные ответы. Что, дескать, настоящим владельцем холдинга является тот самый, никому не известный господин Балясников. А он, Дулепин, теперь никто и звать его никак.

– Его удивили такие ответы?

– Не скажу, чтобы очень, – подумав, ответил Запольский. – Подобные чудеса в наши дни случаются сплошь и рядом. Иногда бандиты просят по-хорошему, а иногда и по-плохому. По соседству с нами есть маленький завод стройматериалов. Там сотрудники оборонялись от захватчиков, и несколько человек получили ранения. У нас хотя бы захват прошел без эксцессов.

– Но ведь Дулепина потом убили.

– Это уже последствия. Когда Евгения Трофимовича убили, он фактически уже не имел отношения к заводу.

– А что представляет собой Балясников?

– Он вообще тут ни разу не появлялся. Только прислал свою трудовую книжку. Он живет где-то за границей. Тут по его доверенностям действуют разные люди, в основном некто Ладошкин Ростислав Григорьевич. Все они мало что понимают в производстве, поэтому не лезут со своими советами. Они тоже, кстати, нечасто у нас появляются.

– Сейчас кто-нибудь из доверенных лиц здесь?

– Нет.

– Я так понимаю, что вам этот Ладошкин не очень-то и нужен. Но вдруг все-таки понадобится какая-нибудь формальность. Имеется возможность с ним связаться?

– Контактный телефон он оставил. Только я никогда им не пользовался.

– А я, наверное, воспользуюсь.

– Ростислав Григорьевич просил никому его не сообщать.

Перова строго посмотрела сквозь очки на исполнительного директора:

– При желании мы сами найдем. Кстати, если Ладошкин станет выражать недовольство тем, что мы узнали его телефон, можете сказать, что был проведен обыск. Надеюсь, он не приказал вам держать записную книжку дома.

– Чего нет, того нет.

Записав номер ладошкинского телефона, Светлана спросила:

– Скажите, а где хранятся бумаги, относящиеся к владельцам завода, старые и новые? У юриста?

– Своего юриста у нас сейчас нет. После смены владельца он уволился. Бумаги, наверное, в канцелярии.

Всеволод Михайлович услужливо позвонил заведующей канцелярией. Та подтвердила, что все бумаги поступали к ним, часть из них по-прежнему находится на месте, а другие забрал с собой следователь Поливанов, когда расследовал дело об убийстве прежнего директора.

– Можно посмотреть, что именно он брал в прокуратуру?

– Конечно, Юрий Павлович оставил нам расписку. Он все делал только с разрешения наших сотрудников.

В сопровождении Запольского Светлана прошла в канцелярию, где заведующая показала ей перечень документов, которые изъял следователь. С одних Поливанов сделал ксерокопии, но взял и несколько оригиналов. В частности, было указано, что он взял оригинал справки о решении собрания акционеров, заверенной гербовой печатью холдинга. Перова вспомнила, что такой справки в материалах дела не было.