Текст книги "Пуля для следователя"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Пролог
Океан нежности

В самый разгар рабочего дня машин перед ярославским Домом печати скопилось очень много. Казалось, что сюда слетелась уйма жуков с разноцветными крылышками. Вероника с трудом нашла свободное местечко для своего «фольксвагена». Она выключила движок, открыла дверцу и в нерешительности застыла с вытянутой ногой, увидев глубокую лужу. Как же выйти в новых туфельках? Но тут неподалеку начал отъезжать зеленый «жигуленок». «Давай, давай, чеши отсюда, консервная банка, да побыстрей. Ты и стоишь-то небось дешевле моих туфель», – подумала Вероника. Заведя машину, она въехала в освободившийся закуток. Тут и асфальт был чистый, и ко входу в здание идти ближе.

Прием объявлений в «Бюллетень знакомств» проводится на первом этаже, куда проходили без пропуска. Вероника так рассуждала: раз тут принимают объявления, значит, тут можно от них и отказываться.

– Где квитанция о том, что объявление давали именно вы? – равнодушно спросила приемщица.

И тут произошло настоящее чудо. Обычно Вероника наплевательски относилась к подобным бумажкам, не задумываясь выбрасывала всякие чеки и талоны. А квитанция об оплате объявления совершенно случайно уцелела. Хотя Веронике и в голову не могло прийти, что она когда-нибудь может понадобиться.

Изучив квитанцию, приемщица удивилась:

– Вы же совсем недавно давали объявление. На три месяца. И уже хотите забрать?

– Я, кажется, выразилась русским языком.

– Как желаете. – Та пожала плечами и протянула модно одетой посетительнице чистый бланк: – Пишите заявление.

Получив заявление, девушка задумалась, разглядывая его, и после паузы спросила вслух саму себя:

– Из какого же расчета делать возврат?

– Деньги можете не возвращать, – небрежно сказала Вероника. – Главное, чтобы мое объявление больше не публиковалось.

– А-а, ну это другое дело, – с явным облегчением произнесла приемщица, ее лицо повеселело. – Хорошо. Больше его не будет.

– Причем обязательно с ближайшей пятницы.

– С ближайшей или со следующей. Это уж как получится.

– Минуточку! – Женщина сделала предостерегающий жест рукой. – Не «как получится», а именно с ближайшей.

Приемщица бросила взгляд на заявление: узнать имя-отчество скандальной посетительницы.

– Вероника Сергеевна, бюллетень готовится заранее. Если этот номер уже сверстан, как мы оттуда уберем ваше объявление?!

«Так и есть – заартачились. Правильно Вольфганг предвидел», – подумала Вероника и с неожиданной для собеседницы злостью процедила:

– Меня это мало колышет. Это ваши проблемы. Объявление не должно появиться, и точка.

– Ну я не знаю, не могу обещать. Сейчас поговорю с ответственным секретарем. – Сняв трубку, она набрала номер. – Алексей Яковлевич, тут одна женщина пришла, хочет снять свое объявление. Причем обязательно, чтобы его не было уже в эту пятницу... Я ей то же самое говорю, а она настаивает.

Почувствовав упорство невидимого собеседника, Вероника довольно бесцеремонно вырвала трубку из рук девушки и сказала:

– Алексей Яковлевич, если у вас имеются какие-то затруднения, мне очень хотелось бы поговорить с вами лично. Поверьте, это важно.

Ответственный секретарь велел приемщице, чтобы та заказала настырной посетительнице пропуск, и вскоре Вероника сидела в его маленьком, донельзя прокуренном кабинете. Алексей Яковлевич, кучерявый, очкастый мужчина среднего возраста, не поднимаясь со стула, дотянулся до ближайшей полки, взял подшивку и спросил:

– Какое ваше объявление?

Она показала.

– «Роскошная, ухоженная блондинка, 29—177—46, с шикарной грудью №?8, пригласит к себе или приедет в гости к состоятельному господину в любой район Ярославля и подарит ему океан нежности. Круглосуточно», – прочитал вслух ответственный секретарь и с любопытством взглянул на посетительницу. Ему было интересно посмотреть на настоящую проститутку. А то он их толком и в глаза не видел – они сдают объявления в рекламный отдел, секретариат получает только тексты. Все это заочное знакомство. Тут же она сидела перед ним собственной персоной, и все соответствовало действительности: очень эффектная женщина. Такую встретишь на улице, можно подумать, артистка, бизнесменша, художница, во всяком случае, интеллигентный человек. А это всего-навсего проститутка. – Так чем вы недовольны? – спросил он.

– Я хочу, чтобы мое объявление больше не появлялось в бюллетене.

– В следующую пятницу его не будет. Этот же номер практически готов. Уже пленки выведены. Как я его теперь сниму? Что вместо него появится – дырка?

– Алексей Яковлевич, – с подчеркнутой терпеливостью произнесла Вероника, – вы же прекрасно понимаете, что я не какая-нибудь соплюшка, первый раз вышедшая на улицу. Я дорогая женщина и являюсь частью системы, которой руководят очень серьезные люди. Всякие изменения тут делаются без объяснения причин. Во всяком случае, вам никто ничего объяснять не станет. Просто, если вы не выполните требования – я подчеркиваю – этих людей, у вас будут огромные неприятности. Вы даже не представляете какие.

– Ладно, – вздохнул ответственный секретарь и вдруг лучезарно улыбнулся: – А мне вы подарите океан нежности?

Поднявшись со стула, Вероника подошла к двери:

– Когда объявление печаталось, подарила бы. А сейчас – поздно.

...Через час, направляясь в столовую, Алексей Яковлевич столкнулся со своим приятелем, ведущим криминальной хроники из «Вечерних ведомостей» Мамаевым.

– Слушай, Коля, что за дела творятся в вашем мире, – посетовал он. – Завалилась сейчас какая-то дорогая шлюха, раскомандовалась, велела снять из этого номера свое объявление. Когда я заартачился, начала угрожать мне, намекать, что у нее солидная «крыша», в случае чего мне не сносить головы. Неужели у них так серьезно дело поставлено?

– Снять объявление? Чем же оно ей помешало?

– Я-то откуда знаю?

– Конечно, сутенеры их контролируют, и рэкет пасет, – сказал журналист. – Но для отказа от такого объявления должна быть особая причина. Тут что-то не то. Любопытно. Телефон ее не вздумай выбрасывать.

– Это невозможно сделать при всем желании. Один раз ее объявление уже публиковалось. Значит, телефон всегда можно найти в подшивке.

– Как зовут эту бабу? При случае поинтересуюсь.

– Записывай, а то забудешь.

– Обижаешь. С моей-то памятью!

– Вероника Сергеевна Горелкина.

Часть I
Честь семьи

Глава 1
Звонок незнакомца

Зеленодольск, расположенный в сорока пяти километрах от Москвы, представляет собой типичный райцентр и, несмотря на близость к столице, мало чем отличается от других российских городков такого же статуса. Летом пыльные, а зимой не чищенные от талого снега улочки; шумный рынок почти в центре и на расстоянии остановки от него автостанция, кое-где ее именуют автовокзалом; мелкий пруд, в котором от жары находят спасение и дети, и взрослые, – вот, пожалуй, все его достопримечательности. Недавно в Зеленодольске к ним прибавилась еще одна – отреставрированная церковь Непорочного зачатия. Раньше, когда все скрывали, что они верующие, постройка с прогнившими до прозрачности куполами имела жалкий вид, в ней ютились разные мелкие организации, а чаще она вообще использовалась как склад. После перестройки, когда стало боязно признаться в атеизме, храм передали верующим. Быстро нашлись деньги на восстановление, и теперь церковь Непорочного зачатия сверкает белизной стен и голубыми куполами.

Век назад в Зеленодольске можно было увидеть лишь несколько десятков ветхих избушек. С наступлением эпохи индустриализации наследие прошлого снесли, на их месте построили многоквартирные каменные дома для рабочих. Сначала здесь существовал кирпичный завод, потом появился механический, почти одновременно с ним стекольный, а затем возникла целая когорта машиностроительных, которые и в то время, и еще долго после именовали «почтовыми ящиками». Многие из этих заводов сохранились до сих пор. И вот что характерно: раньше они были засекречены, однако все горожане знали, что на них делают. Сейчас все открыто, секретности нет, но никто толком не знает, что производят эти заводы. Даже рабочие затрудняются ответить. Бесконечные приватизации и перепрофилирования, смены собственников, аренды и субаренды помещений вконец запутали привычную производственную картину, что отразилось на повседневной жизни города, в частности на преступности. На предприятиях производились массовые сокращения штатов, увольнения, полные сил и умения зеленодольцы маялись без работы и, как следствие, оставались без денег. Сейчас по уровню преступности Зеленодольск отличается от других российских райцентров в худшую сторону. Криминальная обстановка здесь напоминает московскую. Среди собственников крутятся огромные деньги, есть чему завидовать и что делить.

Молодому следователю городской прокуратуры Юрию Поливанову неблагополучная обстановка в городе известна больше, чем кому-либо другому. Юрию Павловичу стукнуло двадцать восемь, он юрист второго класса, работает здесь третий год. Срок достаточный для того, чтобы хорошо изучить общую картину криминальной жизни. А вот с подробностями приходится сложнее: их не принесут тебе на тарелочке с голубой каемочкой, за ними нужно постоянно охотиться, добывать в поте лица. В этом и заключается суть его работы.

Юрий Павлович был в прокуратуре на хорошем счету. Хотя поначалу многие сотрудники воротили носы: ну как же, парнишка явился по блату. Пристроил отец на солидное местечко. Павел Игнатьевич тогда, впрочем как и сейчас, был вице-мэром Зеленодольска. Правда, очень скоро злопыхатели попритихли. «Блатной» работал не хуже других, даже лучше, опасностей не боялся, интриг избегал, вот с ним и смирились. Более того – полюбили. Хороший был у Юрия Павловича характер, и достоинств у него много обнаружилось. Такой в трудную минуту не подведет.

В этот январский понедельник Поливанов работал в своем хорошо освещенном кабинете. Он любил яркий свет, всегда сам покупал лампочки. Завхоз выдавал на шестьдесят ватт, а Юрий Павлович предпочитал стоваттные.

День сегодня выдался суетливый. Страна недавно пробудилась после навязанных ей правительством десятидневных новогодних каникул. Проснулась, потянулась, первую неделю разминала затекшие мышцы. Со следующей же начала функционировать в полную силу. За это время в домашних закромах скопилось большое количество идей для звонков в прокуратуру. Поэтому люди прорывались со своими разнообразными проблемами. Правда, сегодняшние жалобы представляли собой не более чем недоразумение. Просили найти заблудившуюся козу; наказать соседа, спилившего старый – ровесник Пушкина – тополь; оштрафовать пенсионерку, пригревшую у себя в квартире двадцать шесть кошек и двух овчарок. Больше всего времени отняла, судя по голосу, ехидная старушенция, которой техник-смотритель запрещала развешивать на чердаке выстиранное белье. «А ведь там и матушка моя сушила, и бабка, ейная матушка»...

И так целый день. Сам Юрий Павлович позвонил лишь исполнительному директору металлургического завода, договорился о встрече во вторник. Хотел выяснить у того кой-какие нюансы, связанные с убийством их бывшего гендиректора. Остальное время он готовил отчеты, подписывал повестки на допросы.

Без десяти шесть раздался очередной телефонный звонок, и Поливанов взял трубку.

– Здравствуйте, – послышался приятный мужской голос. – Мне посоветовали в приемной обратиться к вам.

– Слушаю вас.

– На первый взгляд ничего особенного не случилось, но все-таки я решил позвонить. Вчера моя жена ходила в магазин, а вернувшись, рассказала, что какой-то мужчина предложил ей купить сто долларов, одной бумажкой. Причем дешево, за две с половиной тысячи. Она и купила. Мы посмеялись: может, потому так дешево продал, что деньги фальшивые. Решили проверить, и вы знаете – купюра действительно оказалась фальшивой. Даже с обычной лупой заметно. Например, на той стороне, где нарисован зал Независимости, деревья отличаются от тех, которые изображены на настоящей купюре. Кажется, это даже видно невооруженным глазом.

– Нужно было для страховки зайти в какой-нибудь пункт обмена валюты, проверить.

– Да мне пункт обмена не попался. Я вообще-то приезжий, ваш город плохо знаю.

– Вы представьтесь, пожалуйста.

– Потоцкий Вадим Олегович, научный сотрудник, москвич. Мы с женой приехали в субботу вечером к товарищу на день рождения, сегодня уезжаем. Но я еще не все рассказал.

– Простите, что перебил.

– Ничего страшного. Значит, это случилось вчера, в воскресенье, – продолжил Потоцкий. – А сегодня мы с женой пошли в тот же магазин, и Лида увидела того самого типа, который накануне продал поддельную «бенджаминку». Честно говоря, я растерялся – милиции рядом нет, и вообще людей мало. Как мне одному скрутить жулика. Вдобавок аферист на вид достаточно крепок. И вдруг тот человек опять предложил продать нам по дешевке стодолларовую купюру. Видимо, он не узнал в моей жене вчерашнюю покупательницу, она была в другой куртке. Мы поняли, что деньги фальшивые, и все же купили. Знаете для чего?

– Кажется, догадываюсь, – улыбнулся Поливанов. Подобно многим дилетантам, собеседник в глубине души явно считал себя человеком, не лишенным способностей сыщика.

– Я подумал, что, если мы откажемся, этот тип будет топтаться у магазина, поджидая новых покупателей. А продав, он уйдет восвояси. Мне же хотелось узнать, где он живет. То есть по всему было видно, что это местный житель. И точно – мы с женой незаметно последили за ним и узнали дом, где тот живет.

– И хотите сообщить нам адрес?

– В том-то и закавыка, что адреса мы толком не узнали. Это в поселке Ноготково, там нет названий улиц.

Действительно, в Ноготкове весь поселок поделен на кварталы, без названий улиц, словно в Японии. Это постоянная головная боль даже для местных жителей, не говоря уже о приезжих. Куда только люди не жаловались. Поливанов и сам сталкивался с этим неудобством.

Вадим Олегович сказал:

– Тут есть два варианта. Либо я нарисую схему расположения и пришлю по почте, либо непосредственно покажу вам этот дом.

– Вы сколько еще пробудете в Зеленодольске?

– Сегодня уедем, мне завтра на работу.

Поливанов подумал, что процедура с перепиской может затянуться. Даже в Москве из одного района в другой письмо может идти неделю. Вдобавок неизвестно, насколько расторопен этот Потоцкий. Безусловно, он заинтересован, чтобы вернуть потраченные на покупку фальшивок деньги, но все равно может оказаться «резинщиком» – сначала будет откладывать сочинение письма, потом долго носить в кармане, прежде чем опустит, могут возникнуть непредвиденные обстоятельства, – например, ошибется в адресе.

– Вадим Олегович, где вы сейчас находитесь?

– На Ноготковском шоссе, дом тридцать пять. Мой приятель тут живет.

– Если вы не против, я мог бы сейчас подъехать – и вы сразу показали бы мне преступное гнездо. Надо полагать, это займет не очень много времени?

– Да отсюда ехать максимум минут десять.

– А в Москву вы уезжаете на машине?

– На электричке.

– Могу вас потом и до станции подбросить, – предложил Поливанов.

– Нет, спасибо, я вернусь к товарищу. Мы после ужина поедем.

Юрий Павлович сказал, что подъедет к этому дому примерно через двадцать минут.

– Я спущусь и буду ждать вас у подъезда, – ответил Потоцкий.

Закрыв кабинет, Поливанов пошел вниз. На выходе он столкнулся с коллегой Сашей Костюшиным и спросил:

– Тебе куда ехать?

– Ты что, машину купил? – сразу догадался тот.

– Да, знаешь ли, пришлось совершить этот шаг. Не люблю общественный транспорт, – с наигранной серьезностью признался Юрий Павлович.

– Ну похвастайся.

Они подошли к новенькой «девятке» темно-фиолетового цвета, что называют «спелый баклажан». Мечтающий о собственной машине Костюшин искренне восторгался поливановским приобретением:

– Наверное, в ней действительно удобней, чем в автобусе. У меня складывается такое впечатление.

– Тебе куда ехать?

– На Фундуклеевскую.

– Жаль, старина, но мне катить аккурат в противоположном направлении – на Ноготковское шоссе.

– Чего ради? Ты же в центре живешь.

– Да звякнул сейчас незнакомый мужик. Свидетель преступления. Ждет на улице. Поэтому подвезу тебя в другой раз.

У Юрия Павловича это была первая машина, и месяца не прошло с тех пор, как купил. Новичку не терпелось блеснуть перед знакомыми и незнакомыми водительским мастерством, поэтому он с легкостью согласился подъехать к Потоцкому. Ему лишний раз за рулем находиться – хлебом не корми. Иначе зачем ездить на работу на машине, когда живешь недалеко, и тем более зимой. Гаражом он пока не обзавелся, по утрам приходилось долго разогревать машину, очищать от снега, да и ездить сейчас было опасно, скользко. Но охота пуще неволи – если идет вброс адреналина в кровь, тут уж не станешь смотреть на погоду!

По пути на Ноготковское шоссе Юрий Павлович был возбужден еще одним обстоятельством, а именно – звонком незнакомца. Именно звонок по-настоящему разволновал его, придал неестественную оживленность. Он старался держаться спокойнее, однако все мысли сейчас были об одном – узнать, где находится дом, в котором живет, можно не сомневаться, преступник, и это даст заметный толчок его работе, вернее, предыдущей работе. Дело в том, что сейчас прокурор города неожиданно отстранил его от ведения двух важных дел. Одно передал другому следователю, а второе прекратил производством.

Для Поливанова такое решение прокурора явилось поистине громом среди ясного неба. Ему казалось, он близок к успеху, почти довел оба дела до победного конца, и вдруг такой афронт. Первое дело – об убийстве троих местных предпринимателей – было приостановлено якобы по причине необнаружения обвиняемых по этому делу. Хотя Юрий Павлович возражал, просил продлить срок следствия, что дало бы ему возможность установить личности убийц. Он уже шел по следам, чувствовал их дыхание. Нет, это дело отдали другому следователю.

Второе дело было связано с фальшивыми деньгами. Прокурор Селихов прекратил его производством якобы из-за незначительности преступления: в городе обнаружили две поддельные стодолларовые купюры. «Две купюры, – возмущался Селихов. – Это же малозначительное дело. Тебе по плечу более грандиозные задачи. Зачем ты будешь бить по мелкоте?! Разве это масштаб твоего таланта! Сейчас, к шестидесятилетию Великой Победы...» Прокурор еще долго развивал тему, из-за которой Поливанову предстоит заняться двумя другими делами. Действительно, в них имелось «эхо войны»: одно касалось мошенника, воровавшего у ветеранов Великой Отечественной ордена и медали, подменяя их искусно сделанными муляжами. Второе возникло, когда оперативники угрозыска обнаружили крупнейшую партию старого оружия. Какие-то «черные следопыты» устроили в потайном погребе мастерскую, где реставрировали откопанные из-под земли стволы и занимались противозаконной торговлей пистолетами и автоматами. Непонятно было только, почему вдруг прокурор оказал «юбилейную» честь именно Юрию, одному из самых молодых следователей. С таким же успехом он мог поручить эти дела любому другому.

Особенно досадно было упускать дело о фальшивомонетчиках. У Поливанова на руках уже имелись доказательства того, что следы вели далеко за пределы Зеленодольска, в соседнюю область. Недоставало именно посреднического звена в их городе. Если он сейчас узнает давно разыскиваемый адрес, то дело, считай, будет завершено, и тут уже не важно, в чьем ведении оно находится. Как говорил поэт, сочтемся славою.

Переминаясь с ноги на ногу, Потоцкий поджидал его возле дома 35. Высокий, статный мужчина с удовольствием забрался в машину. Они обменялись рукопожатием.

– Вы хотя бы уши у шапки опустили, – посоветовал Юрий Павлович.

– Я же только что вышел из дома.

– А такое впечатление, что замерзли.

– Это чисто нервное, – улыбнулся Вадим Олегович. – Все-таки идем брать крупного зверя.

– Ну брать его сейчас вряд ли будем. Просто отметим берлогу, забьем колышки, а уж потом... Возьмем – глядишь, и денежки ваши вернутся.

– По логике вещей, я даже должен получить компенсацию за моральный ущерб.

– Про ущерб не скажу, не знаю. А вот за содействие следствию вы действительно заслуживаете приварок.

Они уже свернули с шоссе направо и теперь медленно ехали по узкой улочке с тянущимися по обе стороны сугробами. Вот и она кончилась.

– Сейчас опять направо? – уточнил следователь.

– Тогда вас заметят, – сказал Потоцкий. – Нам лучше здесь выйти, и я покажу дом... или проехать чуть-чуть вперед. Хотя дальше совсем уж паршивая дорога.

Может, какому-нибудь «чайнику» было и не проехать, а подлинному виртуозу руля, каковым считал себя Юрий Павлович, плохая дорога не помеха. Он по любому снегу проедет. Нужно действовать строго по теории: не гнать, а двигаться на второй скорости, тогда и не забуксуешь.

Когда машина, успешно преодолев сугроб, остановилась возле кромки леса, Потоцкий, ничего не говоря водителю, протянул левую руку и выключил зажигание. Такая бесцеремонность озадачила Поливанова, он с удивлением посмотрел на своего пассажира. В это время дверца машины распахнулась – и в затылок следователю уперся ствол пистолета.