Текст книги "Все красотки – по ранжиру"

Автор книги: Фрэнсис Поллини

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц)

19

Кое-как, с трудом Понс вышел из школы после встречи с мисс Смит, но сама преподавательница английской литературы еще осталась там. Она дошла до кабинета главного воспитателя, остановилась, поправила прическу и постучала в дверь. Услышав приглашение, она вошла и закрыла за собой дверь. Затем, окинув взглядом кабинет, посмотрела на письменный стол, возле которого на кресле сидел Тигр.

– Привет, – поздоровалась она, чувствуя, как теплая волна внезапно подступила к сердцу.

– Привет, – ответил он, поднимая голову от кипы бумаг. – Ты выглядишь просто великолепно, как всегда, – сделал он ей комплимент. – Ты самая прекрасная женщина в мире, – добавил он. – Тебе это известно?

Она мягко рассмеялась, проходя дальше в комнату.

– Это же самое ты говоришь всем своим женщинам, – сказала она.

– Нет, – рассмеялся он.

Она подошла к столу. Усмехаясь, он оглядел ее с головы до ног. Затем, довольный, откинулся в кресле.

– Ну и денек нынче выдался! – вздохнул он.

– Не говори!

– Ты уже уходишь домой?

– Еще нет.

– Присаживайся. Ты чего-нибудь от меня хочешь?

– Думаю, что да. Да, я хочу. Если ты не очень занят…

– Сними пальто, – предложил он. – Ты не спешишь? В комнате тепло…

– Хорошо… я разденусь, – согласилась она.

Тигр поднялся с кресла и подошел к выдающейся учительнице английской литературы Соерснилльской средней школы. Она ему улыбнулась. Он встал позади ее и помог ей выскользнуть из пальто. Ее неповторимый аромат окутал его, действительно, этот удивительно свежий запах заполнил весь кабинет. Ему очень нравился ее аромат. Когда пальто соскользнуло с нее, он посмотрел на ее чудесный профиль. Он немного постоял возле нее, глядя сверху вниз. На ней был один из ее изящных свитеров.

Он повесил пальто на крючок, рядом со своим плащом. Затем возвратился в кресло позади стола. Она устроилась рядом, вздохнула и раскрыла сумочку.

– Хочешь закурить? – предложила она, доставая нераспечатанную пачку сигарет.

Тигр потянулся к пачке за сигаретой.

– Ты куришь немного и глубоко не затягиваешься? – заметила она, зажигая себе и ему сигареты.

– Я стараюсь не злоупотреблять этой привычкой, – подтвердил Тигр.

– Но это же отнимает половину удовольствия, – сказала мисс Смит, одарив его еще одной нежной улыбкой.

– Ты права, – заметил Тигр. – Что поделать?

– Ты хочешь прожить очень долгую жизнь, Тигр Мак-Дрю, – вот что тебя больше всего волнует, по-моему…

– Этого же хочется всем нам… Тигр медленно покачал головой.

– О, у меня по горло хватает совершенно других забот.

– Конечно же, все мы хотели бы… – начала было мисс Смит, а потом, с наслаждением глубоко затянувшись сигаретой, неожиданно закончила: – Ах, как прекрасно…

– Итак… что нового? – спросил Тигр, восхищенно глядя на нее. – Ты сегодня слишком много работала, моя милая девушка, не так ли?

Мисс Смит медленно выпустила огромное облако дыма. Тигр поймал его, когда оно проплывало мимо его. Он любил запах этого дыма, так как он исходил из ее свежего рта.

– Я могла бы сказать тебе то же самое… мистер Мак-Дрю…

– Да еще эти необычные обстоятельства… моя милая…

– Боже милостивый! Ужас какой-то! Тигр, ты когда-нибудь смог бы предположить, что у нас в школе есть такой сумасшедший распутник! Подумать только, в нашей школе!

– Психопат, мисс Смит! Это более точное слово.

– Ну, кто бы он ни был. Я рада, что эти полицейские из штата охраняют школу. Никогда бы раньше не подумала, что буду так благодарна за их присутствие. Скажу я тебе!

– В самую точку… – отозвался Тигр. – Школа – это то место, куда открыт доступ каждому человеку… Разве не так утверждал Платон?

– Мне кажется, что нечто подобное говорили отцы-основатели… заметила Бетти Смит, насмешливо улыбаясь.

– Неважно, кто это говорил… – сказал Тигр. – Но по-моему, ты права.

– Прости, я не хотела…

– Этот афоризм действительно принадлежит отцам-основателям, пробормотал Тигр, смущенно улыбнувшись.

Бетти Смит положила ногу на ногу. Тигр это заметил. Она снова затянулась сигаретой. И это заметил Тигр. Ее бледно-голубой свитер. Просто потрясающий, великолепный. Без сомнения, роскошный свитер. Он не мог им налюбоваться. Он тоже затянулся сигаретой, но не глубоко вползатяжки.

– Как ты себя чувствуешь? – дружеским тоном осведомился Тигр.

– Я очень огорчена всей этой историей, – призналась она. Тигр кивнул.

– Так же, как и я. Поверь. Это действительно ужасная история. Ну и событие! – Он прямо посмотрел на нее. – История сногсшибательная, трудно вообразить что-нибудь ужаснее, – добавил он, а потом сказал уже спокойным тоном: – А как она успевала по литературе?

– Видишь ли… – ответила мисс Смит. – Я не могу сказать, не покривив душой, что у нее были выдающиеся успехи в литературе. Тем не менее, она искренне ею интересовалась…

Тигр кивнул.

– Ей хорошо давались иностранные языки и социальные науки, это точно, – сказал Тигр, все еще глядя на нее во все глаза.

– Я буду очень горевать по этой малышке, мне ее будет сильно недоставать. Кроме шуток.

– Бедные ее родители!

– Такое горе!

– Меня поразил этот капитан из полиции штата… как его зовут?

– Серчер.

– Я очень рада, что именно ему поручено это дело. Я боялась, что этим делом займется… наш уважаемый шеф полиции… Тигр кивнул, усмехнувшись. Мисс Смит продолжала:

– У меня было ужасное ощущение, когда я стояла перед классом и знала, что… этот психопат… сидит где-то здесь, перед тобой, смеется над тобой… Это долго не может продолжаться. Я надеюсь, что эту поганую тварь скоро найдут…

Тигр кивнул:

– Я не смог бы долго этого выдержать.

Мисс Смит снова затянулась сигаретой, попридержав дым во рту, потом медленно его выпустила. Она поправила волосы. Тигр восхищенно, во все глаза смотрел на нее. У кого еще могут быть такие роскошные волосы!

– Сегодня нет тренировки? – спросила она.

– Ее отменили.

– А как насчет игры в субботу?

– Мы сейчас занимаемся этим. Я буду знать наверняка завтра утром. Думаю, что к этому времени вопрос решится, – ответил он.

Они немного помолчали. Посмотрели друг на друга. Глаза их встретились.

– Как Хилда? – тихо спросила она.

Мисс Смит имела в виду его жену, Луби Лу. Он неопределенно пожал плечами, его глаза беспокойно забегали по сторонам, затем снова остановились на ней.

– Как обычно, у нее все в порядке, – ответил он.

– Бедный старый Тигр, – сказала она, положив свою белую гладкую ручку на стол, рядом с его рукой. Он перевел взгляд на эту ручку.

– Что бы это значило? – спросил он, накрыв рукой ее маленькую белую ручку. – Ты готова, моя милая?…

– А ты как думаешь? – спросила она.

– А ты? – сказал он, и его рука медленно двинулась с ее запястья вверх, внутрь свитера, продвигаясь все выше. – А как ты?…

– Я рада…

– Правда, ты уверена…

– Бедняга Тигр…

– Закрой дверь на ключ. Ты хочешь?… – прошептал он.

– Конечно же, я хочу, – прошептала она.

– Прекрасно, – сказал он, продолжая ласкать ее руку, пальцы его ненадолго задержались на ее локте, мягко поглаживая его – он был таким теплым и нежным.

– Чудесно, – прошептала она, слегка коснувшись его рта поцелуем, выпуская дым. Ему нравился и легкий поцелуй, и дымок, исходящий из ее уст. Она встала и подошла к двери, чтобы замкнуть ее. Тигр восхищенно наблюдал за ней. Какая стройная фигура! Какие роскошные волосы! Какие формы!

Она повернулась лицом к нему и направилась к его креслу, на ходу вытаскивая сигарету изо рта.

Мисс Смит, не дойдя до него, присела на край стола, рядом с Тигром. Она взглянула на него сверху вниз.

– Почему ты женился на ней? – прошептала она.

– Не спрашивай меня об этом. Боже, не задавай мне больше этого вопроса. Никогда!.. Хорошо? Милая?

Она наклонилась к нему и обняла его за плечи.

– Милый… – шептала она. – О, какой же ты хороший… Его руки обвили ее талию. Резко отодвинув кресло, он усадил ее к себе на колени. Она глубоко вздохнула, издав воркующий звук. Тигр положил руку ей на груди. Он погладил их нежно, поиграл ими, ощущая через свитер их мягкость. Он очень любил их.

– Дорогой… – проворковала она. – Тигр… – сказала она, ища своими устами его рот, глаза у нее закрылись.

– Никогда больше не говори мне о ней, – пробормотал он и прильнул к ее губам в долгом поцелуе. – Пожалуйста…

Они долго целовались, она вздыхала, шептала и стонала, исступленно лаская его шею, его лицо, тесно прижимаясь к нему.

Она почувствовала, как его руки обняли ее всю, потом одна из них полезла под свитер, под блузку, и поползла тихонько вверх. Она почувствовала его руку у себя на груди, освобождающую ее от бюстгалтера. Он играл, ласкал ее отвердевшие, чудесные; соски…

В конце концов, ей уже не хватало воздуха, она стала задыхаться от переполнявшей ее страсти.

– Я помогу тебе, – прошептала она. – Пожалуйста, дай мне помочь…

Он пробормотал:

– Я хочу, чтобы ты…

20

Вернувшись домой, капитан Серчер провел в своем небольшом кабинете несколько очень интересных, хотя и не столь продуктивных часов, просматривая личные письма покойной предводительницы Соерсвилльских болельщиков. Ей приходило очень много писем. Удивительно, как у нее хватало времени хотя бы пробежать их всех глазами. Ей писали из самых разных и отдаленных мест, включая Марокко. Интересно, как смогла она познакомиться с таким далеким корреспондентом? Возможно, это был друг по переписке? Она переписывалась с ним с раннего детства. Серчер вспомнил о своей двенадцатилетней дочери, и его захлестнула волна нежности и любви к своей девочке, которая тоже имела многочисленных друзей в разных странах мира, Адреса их брала из детских журналов, выпускаемых в разных странах мира. Письмо из Марокко было написано по-французски, очень неразборчивым почерком, и к тому же, не представляло для Серчера никакого интереса. Кроме всего прочего, он взглянул на дату на почтовой марке, которая, к счастью, была отчетливо видна. Письмо было отправлено совсем недавно, если бы девушка отвергла марокканца, то у него просто не хватило бы времени отомстить, разве что он примчался бы к ней на сверхзвуковом самолете. Поэтому Серчер мог бы вообще не читать это письмо. Но полная неопределенность в расследовании дела заставляла его браться за все, что попадало под руку, чтобы хоть как-то напасть на след преступника. Пока же у него не было никаких нитей. В мыслях он вернулся к беседам с наиболее близкими подругами Джилл. Никто из них совершенно не помог ему, Сандра Сеймур проплакала почти всю беседу с ним, хотя Эллис Пэтмор пыталась хоть как-то помочь ему, ей просто нечего было рассказать ему. Джилл была обычной американской девушкой… Серчер недовольно покачал головой, вспомнив оскорбительные, бранные телефонные звонки, адресованные ему из разных уголков штата. Он уже привык к таким разговорам, так как они сопровождали любое его расследование. Подобный звонок раздался в его доме полчаса назад. Звонивший назвался активным членом общества Джона Берча. Он отъявленной бранью покрыл полицию за недостаточную активность в этом деле, особенно напирая, что полиция проходит мимо «грязных черномазых ребят. Якобы, это наиболее вероятные виновники убийства, которые недавно стали учиться в средней школе Соерсвилля. Серчер не стал тратить время на бесплодные разговоры с этим человеком, однако, ему пришлось терпеливо выслушать длинную проповедь по поводу «смешения рас, направленного против законов человеческой природы», как выразился его собеседник. Тем не менее, Серчер вынужден был выслушать вежливо все эти глупости, поблагодарить за «ценные советы» перед тем, как повесить трубку. Он знал, что это – самый верный способ обходиться с такими чокнутыми. Вежливо и твердо игнорировать их домыслы. Это – единственный способ поскорее избавиться от них. Если же обращаться с ними так, как они того заслуживают, т. е. дать им хорошенького пинка под зад, то они только обозлятся и будут продолжать свои звонки, подключив к этому своих друзей и знакомых. Серчер тяжело вздохнул, вспомнив, какие испытания подстерегают наиболее честных и преданных детективов в наши дни. А возможно, так было во все времена. Как будто звонившим не хватало своих проблем, чтобы отрывать от дела полицию. Он с благодарностью вспоминал за оказанную ему помощь учителей школы Соерсвилля. Особенно ему понравился помощник директора, мистер Майк Мак-Дрю, который, прежде всего, широко известен как замечательный футбольный тренер. Конечно, сам директор, мистер Проффер, далеко не такой блестящий педагог, как его помощник, но, по крайней мере, с ним особых проблем не возникало. Серчер чувствовал к нему глубокое сожаление, так как ему сейчас, конечно же, по горло хватало своих проблем. Трудно представить, сколько телефонных звонков пришлось выдержать директору, особенно от обеспокоенных родителей.

Серчер открыл очередное письмо. Оно было из журнала.

Дорогая Джилл!

Большое спасибо за то, что вы сообщили мне о своих планах на игру в Кавертоне. Мне было приятно получить от вас письмо. Я хочу написать хорошую статью о вас и ваших друзьях-болельщиках для следующего номера журнала. Для этого мне необходимо приехать туда, в Кавертон. Я уверен, что статья вызовет большой интерес у читателей нашего журнала, так как многие из них наслышаны о великолепной футбольной команде Соерсвилльской средней школы и ее замечательных болельщиках, которые так самоотверженно и эффективно поддерживают своих игроков. Я собираюсь взять с собой первоклассного фотографа, чтобы тот снял вас и других девушек во время футбольного матча. Эти фотографии украсят статью. Редактор уже сказал мне, что я могу рассчитывать, по крайней мере, на разворот в следующем номере журнала. И я спешу вас обрадовать!

С нетерпением жду скорой встречи.

Джанет Ланс.

Серчер с тяжелым чувством отложил это письмо в сторону. Сколько же еще подобных писем ему придется перечитать? Он взял следующее. Его глаза уже порядком устали, ток как это было, по крайней мере, сорок пятое послание, а некоторые из них содержали в себе не менее десяти страниц.

– Милая!

Так начиналось это письмо.

Серчер насторожился, и с повышенным вниманием погрузился в чтение.

Милая!

Позволь мне сообщить тебе, что я сейчас очень несчастен. Все равно ты будешь моей! Поймешь ли ты всю глубину моей любви к тебе? Ты – самая прекрасная девушка в мире! И ты знаешь это. Почему ты мной так пренебрегаешь? Тебе не нравится цвет моей кожи? До встречи на занятиях в школе.

Пока, до скорой встречи, милая.

Малыш.

Серчера буквально заинтриговало это письмо. Его голова закружилась. Его глаза оживились, теперь он все прекрасно видел. Как же ему повезло! Мог ли он рассчитывать на такую находку. Он еще и еще раз пробежал письмо, почти в экстазе, исступлении. Это был один из редких случаев, которые заставляли его сердце сильнее биться, даже температура у него поднялась. Это была настоящая находка! Открытие!

– Динг-донг! – произнес он громко, стукнув по столу рукой. Диггидидонг! – повторил он, слегка изменив звуки.

– Прощай, милая!

Перед глазами у него снова предстало начало той роковой записки. Он снова уставился горящим от возбуждения взором на лежащее перед ним письмо. Он, конечно же, очень осторожно обращался со всеми письмами, боясь их испачкать, чтобы не уничтожить находящиеся на них отпечатки пальцев. Для этой цели он надел перчатки. Тонкие, белые перчатки, специально сделанные для подобной работы. Теперь он обращался с этим письмом, будто бы это было самое хрупкое, самое ценное изделие из стекла. Он старался даже не дышать на него.

– Сукин сын! – три или четыре раза произнес он. Какой же будет следующий ход? Кого теперь взять в обработку? Кто из работников школы сможет ему помочь? Кто из них лучше знает всех учеников? Неплохо бы опросить тех молодых красоток, с которыми он беседовал сегодня, – они бы быстро сказали, кто из ребят носит кличку «Малыш»? Или же обратиться к мистеру Мак-Дрю? Этот парень лучше всех подойдет для этого дела. С другой стороны, внезапно подумалось Серчеру, а почему бы не опросить сразу всех двенадцать или тринадцать негритянских ребят, которые занимаются н этой школе? И больше не трогать ни кого. Это был неплохой способ выяснения истины. Конечно же, «Малыш» находится среди них.

Именно на этом капитан решил остановиться. С профессиональной точки зрения, это наилучший выход. Теперь перед ним была альтернатива, как действовать дальше:

1. Немедленно собрать всех цветных ребят и сегодня же вечером начать их обработку.

2. Воздержаться от дальнейших действий до завтрашнего утра и обработать их завтра на свежую голову.

Сначала он хотел остановиться на первом варианте. Но по зрелом размышлении решил, что, в конце концов, второй вариант больше подходит для решения этой проблемы. Конечно, это означало, что сегодня ему предстоит бессонная ночь. Его будет мучить непреодолимое желание действовать, тревога, не сбежит ли преступник или не набросится ли на очередную жертву. Такой человек был способен на любую неожиданность, Серчер был убежден в этом. Тем не менее, он решился на риск. И он полагался на милость божью, надеялся, что ему не придется попозже сожалеть о принятом решении.

Он все еще очень осторожно держал письмо одетыми в белые перчатки руками. Он перечитал его снова и снова, раз шесть, по крайней мере. И наконец, положил его на стол, так же очень осторожно. Он сам лично отнесет его завтра в лабораторию для обнаружения отпечатков пальцев.

Оставалось прочесть еще около полдюжины писем. И хотя особого желания заниматься ими не было, Серчер понимал, что он обязан прочесть их. Пересиля себя, он приступил к работе. Хотя он знал, почти что был уверен, что ничего стоящего там больше не обнаружит.

Первое письмо было, очевидно, от подруги, судя по женскому почерку, легкому аромату духов, пудры и тому подобных вещей. Оно пришло из Нью-Джерси.

– Джилл, милая… – Серчер застыл, пораженный этим обращением. Потом улыбнулся. В конце концов, он встречал такого рода обращения во многих письмах, особенно от подруг или от близких родственниц. Все они были совершенно безобидные. Продолжая улыбаться, он прочел письмо до конца:

Как ты там, милая? Все еще страстно и беззаветно болеешь за этот замечательный, сумасшедший футбольный клуб? Послушай, милая, когда ты в следующий раз приедешь ко мне, ты обязательно все расскажешь про свою любимую команду. Ты мне опишешь, как они играют, и как вы за них болеете. О, я знаю, ты к этому времени уже закончишь школу! А как поживает твой Тигр? Я просто без ума от этого твоего живчика! Как весело, должно быть, болеть за такой клуб, как ваш! Вот здорово! У нас уже перестали ходить на игры наших футболистов. Ты знаешь, сколько раз они выиграли за последние годы? Я даже не могу сказать тебе – мне просто за них стыдно. Что у тебя нового? Как дела на любовном фронте? Кстати, из тебя выйдет неплохая жена! Послушай, Джилл? У тебя есть настоящий любимый в Асбери? Каждый раз, когда я вижу тебя на побережье в купальном костюме, мне интересно знать, кто бы это мог быть? Я уже писала тебе, что почти защитила степень? Все бы хорошо, если бы не этот противный старикашка Вэйн. Он доведет меня до могилы! Этот кровопийца! Ха-ха! Я тебя рассмешила? А какая у тебя любимая группа? Я имею в виду, под какую музыку ты больше всего любишь танцевать? Лично мне больше по душе «Хохмачи». О, они просто великолепны! Они создают такое потрясное настроение. И ритм у них просто удивителен! Тебе они тоже понравились бы. Я не сомневаюсь…

У Серчера не хватило терпения дочитать этот бред до конца, увидев, что его ожидает еще добрый десяток таких же бессмысленных душевных излияний. Он решил, что без особого вреда для своих профессиональных интересов, он может со спокойной совестью опустить остальную часть письма. Так он и поступил. Он только пробежал глазами самую последнюю страницу, всю вкривь и вкось исписанную неровным, скачущим то вверх, то вниз, почерком, как будто она была написана каким-то психом или человеком, принявшим изрядную долю наркотика.

Подпись была тоже неразборчива. С трудом Серчеру удалось восстановить имя автора этого сумасшедшего послания. Ее звали Рибби.

И он сразу же перешел к следующему письму:

Моя дорогая Джилл!

Я так рада сообщить вам, что вы зачислены. Я думаю, что это очень большая радость для всех нас. Я знаю, что вы будете очень счастливы здесь, и все мы будем очень рады видеть вас…

Серчер пропустил остальные четыре страницы, хотя в уме он пометил возможный вопрос о том, куда конкретно поступила Джилл. Письмо было подписано просто именем: – «Марта».

Глубоко вздохнув при мысли, пошла ли спать его жена, Долли, он перешел к следующему письму.

И еще к следующему…

Наконец, просмотрено последнее послание.

Его глаза разболелись. Он осоловело посмотрел сквозь слипающиеся веки на огромную кучу писем, лежащих перед ним. Потом повернулся и взглянул на единственный белеющий на самом краю стала листок…

Он послал ему воздушный поцелуй.