Текст книги "Наше постчеловеческое будущее: Последствия биотехнологической революции"
Автор книги: Фрэнсис Фукуяма
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)
Фрэнсис ФУКУЯМА
Наше постчеловеческое будущее: Последствия биотехнологической революции
Хватит! Наступает время, когда политика
приобретает иное значение.
Фридрих Ницше.
«Воля к власти», раздел 960[1]1
Контекст цитаты следующий: "Отныне наступают более благоприятные условия для более широких форм господства, подобных которым не было никогда. И даже это еще не самое важное: создана возможность возникновения международных расовых союзов, чьей целью будет создать расу господ, будущих "хозяев земли" – новую, неимоверную аристократию, стоящую на почве суровейшего самоузаконения, в котором воля философических правителей и художников-тиранов будет держаться тысячелетиями, – высший род людей, которые благодаря превосходству своей воли, знания, богатства и влияния используют демократическую Европу как самый податливый и услужливый инструмент, чтобы держать в своих руках судьбы Земли, чтобы работать как художники над "человеком" как таковым".
Здесь и далее эпиграфы из Ф. Ницше "Так говорил Заратустра" даются в переводе Ю.М. Антоновского. – Примеч. ред.
[Закрыть]
Предисловие
Когда человек, занимавшийся последние годы в основном вопросами культуры и экономики, берется писать книгу о биотехнологии, его поступок может показаться весьма экстравагантным, но «в этом безумии есть своя система».
В начале 1999 года Оуэн Харрис, редактор «Национального интереса» (The National Interest), попросил меня написать десятилетнюю ретроспективу по моей статье «Конец истории?», впервые опубликованной летом 1989 года. В той статье я утверждал, что Гегель был прав, говоря, будто история закончилась в 1806 году, поскольку с тех пор не было существенного движения за пределы принципов Французской революции, а в победе Наполеона под Иеной в 1806 году Гегель видел консолидацию этих принципов. Коллапс коммунизма в 1989 году свидетельствовал лишь о завершении широкой конвергенции в сторону либеральной демократии в мировом масштабе.
Раздумывая над обильной критикой этой статьи, которая с тех пор появилась, я пришел к выводу, что лишь один аргумент невозможно отвергнуть: конца истории не может быть, пока не будет конца науки. Согласно механизму прогресса универсальной истории, который я описал в своей следующей книге, «Конец истории и последний человек», развитие современной науки и порождаемой ею технологии есть одна из главных движущих сил этого прогресса. Многие аспекты технологии конца двадцатого столетия, в том числе так называемая информационная революция, весьма способствовали распространению либеральной демократии. Но мы отнюдь не приблизились к концу науки, а науки биологического направления сейчас вообще на крутом подъеме.
Как бы там ни было, я довольно долго размышлял о влиянии современной биологии на наше понимание политики. Этот интерес возник из работы семинара, который я возглавлял несколько лет и который занимался исследованием влияния новых наук на международную политику. Некоторые мои мысли по этому поводу вошли в книгу «Великий разрыв» (The Great Disruption), где исследовался вопрос о человеческой природе и нормах и о том, как наше понимание формируется под влиянием новой экспериментальной информации из таких областей, как этология, эволюционная биология и когнитивная неврология. Но приглашение написать ретроспективу «Конца истории» дало мне повод подумать о будущем более систематически, и в результате в 1999 году в «Национальном интересе» появилась статья, озаглавленная «По зрелом размышлении: последний человек в бутылке» (Second Thoughts: The Last Man in a Bottle). Предлагаемая книга представляет собой серьезное развитие затронутых там тем.
Террористические акты в США 11 сентября 2001 года снова вызвали к жизни сомнение относительно тезиса о конце истории, на этот раз в связи с утверждением, что мы стали свидетелями «столкновения цивилизаций» (пользуясь формулировкой Сэмюэля П. Хантингтона) – Запада и Ислама. Я лично считаю, что эти события ничего подобного не доказывают – просто исламский радикализм, стоящий за этими актами, ведет отчаянные арьергардные бои и будет в свое время смыт широким приливом модернизации. Но на что эти события действительно указывают – это на то, что те наука и технология, которые порождают современный мир, сами по себе являются ключевыми уязвимыми точками нашей цивилизации. Самолеты, небоскребы и биолаборатории – все эти символы современности – были превращены в оружие одним прикосновением злонамеренной изобретательности. В данной книге не идет речь о биологическом оружии, но возникновение биотерроризма как вполне реальной угрозы указывает на необходимость (о которой в книге говорится) большего политического контроля над применением науки и технологии.
Излишне говорить, что я многих людей хотел бы поблагодарить за помощь в работе над книгой. Среди них – Дэвид Армор, Ларри Арнхарт, Скотт Баррет, Питер Берковиц, Мэри Кэннон, Стив Клемонс, Эрик Коэн, Марк Кордовер, Ричард Доерфлингер, Билл Дрейк, Терри Истленд, Робин Фокс, Гиллель Фрадкин, Эндрю Франклин, Франко Ферджер, Джонатан Галасси, Тони Гилланд, Ричард Хассинг, Ричард Хейес, Джордж Холмгрен, Леон Касс, Билл Кристолл, Джей Лефковиц, Марк Лилла, Майкл Линд, Майкл Мак-Гайр, Дэвид Прентис, Гэри Шмитт, Абрам Шульски, Грегори Сток, Ричард Велкли, Кэролайн Вагнер, Марк Вит, Эдвард О. Уилсон, Адам Вольфсон и Роберт Райт. Я весьма благодарен своему литературному агенту Эстер Ньюберг и всем сотрудникам «Интернейшнл Криейтив Менеджмент», которые помогали мне все эти годы. Неоценимую помощь оказали мои ассистенты Майк Кертис, Бен Аллен, Кристин Поммеренинг, Санджей Марва и Брайан Гроу. Я хотел бы выразить благодарность Фонду Брэдли за поддержку участия студентов в этом проекте. Мой бессменный ассистент Синтия Пэддок внесла существенный вклад в окончательную подготовку рукописи. И, как всегда, моя жена Лора была вдумчивым комментатором рукописи по тем вопросам, относительно которых придерживается весьма твердых взглядов.
