Текст книги "Досадийский эксперимент. Без ограничений. Рассказы"

Автор книги: Фрэнк Патрик Герберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

– Значит, шерифа можно убедить?

– Кое-кто, кажись, так и думает.

– А вы нет?

– Он заставил Джима бросить пить и курить.

Смег энергично покачал головой, размышляя, правильно ли он расслышал. Беседа вертелась вокруг, казалось, несущественных моментов. Он поправил поля своей шляпы и посмотрел на свою руку. Это была хорошая рука, не отличимая от человеческого оригинала.

– Курить и пить? – переспросил он.

– Угу.

– Но почему?

– Сказал, если Джим берет на себя новые обязательства, вроде вдовы, то не может совершать самоубийства – даже медленного.

Смег уставился на Пэйнтера, а внимание того, казалось, поглотила какая-то несуществующая точка в небе. Немного погодя Смег выдавил:

– Это самое причудливое толкование закона, какое я когда-либо слышал.

– Смотри, чтобы этого не услышал от тебя шериф.

– Быстро гневается, а?

– Не сказал бы.

– А ЧТО бы вы сказали?

– То же, что и Джиму: шериф присматривает за тобой, вот так. Придерживайся правил. Пока шериф за тобой присматривает, это еще не так плохо. Вот когда он тебя увидит – это конец.

– За вами шериф тоже присматривает, мистер Пэйнтер?

Пэйнтер потряс в воздухе сжатым кулаком. Рот его перекосила гримаса ярости. Выражение это постепенно исчезло. Вскоре, окончательно успокоившись, он вздохнул.

– Совсем плохо, а? – спросил Смег.

– Чертов заговор, – проворчал Пэйнтер. – Правительство сует свой нос туда, где его не касается.

– А? – Смег пристально наблюдал за крестьянином, чувствуя, что они наконец вступили на плодотворный путь. – Что…

– Чертова тысяча галлонов в год! – взорвался Пэйнтер.

– Ох, – сказал Смег. Он облизал губы, жест, как он выяснил, обозначающий человеческую неуверенность.

– И плевать, даже если ты участвуешь в заговоре, – продолжал бушевать Пэйнтер. – Мне ты уже ничего не можешь сделать.

– Поверьте, мистер Пэйнтер, у меня нет намерений…

– Я делал немного самогона, когда людям надо было. По меньшей мере, тысячу галлонов в год… почти. Не больно много, учитывая, какого размера кое-какие перегонные кубы по ту сторону Эндерсона. Но это же за границей! Другой округ! Того, что я делал, людям в округе хватало.

– Шериф это прекратил?

– Заставил меня разрушить перегонный куб.

– Заставил ВАС разрушить перегонный куб?

– Угу. Вот тогда он и заполучил мою Бартон.

– Вашу… эээ… бартон? – отважился спросить Смег.

– Прямо из-под носа у Лилли, – проворчал Пэйнтер. Ноздри у него раздувались, глаза сверкали. Ярость проступала в каждой черте лица.

Смег огляделся, изучая пустые окна и дверные проемы. Во имя всех фурий слоринов, что такое бартон?

– Кажется, ваш шериф весьма точно придерживается закона, – рискнул Смег.

– Ха!

– Никакого питья, – сказал Смег. – Никакого курения. Он строг с лихачами?

– С лихачами? – Пэйнтер свирепо посмотрел на Смега. – А ну-ка скажи, на чем это нам лихачить, мистер Смег?

– У вас тут что, нет машин?

– Если бы заправка у кузена Реба была не на развилке, где он принимает транспорт из города, то он бы уже давно прогорел. Штат принял закон – машина должна останавливаться на чертовой уйме светофоров. Должны быть дворники. Должны быть покрышки с определенной глубиной протектора. Нужно водить абсолютно правильно. Машина не соответствует этим делам, значит это УТИЛЬ! Утиль! Шериф, он заставляет тебя продавать машину в утиль! В Вэйдвилле разве что двое-трое ребят могут себе позволить машину со всеми этими штучками.

– Похоже, он весьма строг, – заметил Смег.

– Бродячий святоша, торгующий библиями, с адским пламенем в очах и то лучше. Говорю тебе, если бы не моя Бартон у шерифа, давно бы отсюда сбежал. Взбунтовался бы, как в шестьдесят первом. И с остальным народом тут то же самое… с большинством.

– У него ваши… эээ, бартоны? – спросил Смег, склонив голову набок в ожидании.

Пэйнтер обдумывал это с минуту, потом ответил:

– Ну… фигурально говоря, можно и так это назвать.

Смег нахмурился. Рискнуть ли спросить, что такое бартон? Нет! Это может показать слишком большое невежество. Он страстно жаждал настоящей сети слоринов, слившихся детальных воспоминаний, где слорины странствовали в пределах узкой полосы частот, готовые транслировать вопросы, проверять гипотезы, выдвигать предложения. Но Смег был один, если не считать неопытного отпрыска, спрятавшегося где-то там, за полями. Впрочем, возможно, что Рик знает это слово. Смег отважился на слабый вопросительный импульс.

Ответная реакция Рика была слишком уж громкой:

– Отрицательно.

Так что и Рику это слово незнакомо.

Смег изучал Пэйнтера в поисках признака того, что человек заметил обмен в узкой полосе. Ничего. Смег сглотнул, естественная реакция страха, отмеченная им в этом теле, и решил предпринять более решительные шаги.

– Вам никто не говорил, что у вас самый необычный шериф? – спросил он.

– Те ребята-инспектора из правительства, они так говорили. Притащились со всеми этими бумажками и всеми этими вопросами, мол, они интересуются уровнем преступности у нас. Сказали, что не нашли преступности в округе Вэйд. Думали, они нам что-то новое сказали!

– Это я просто про вас слышал, – попытал счастья Смег. – Нет преступности.

– Ха!

– Но должна же быть хоть какая-то преступность?

– Не стало самогона, – проворчал Пэйнтер. – Не стало грабежей и воровства, никаких азартных игр. Не стало пьяных водителей, ну, разве что прикатят откуда-нибудь еще и потом горько жалеют, что катались в пьяном виде по округу Вэйд. Не стало, как это в городе говорят, малолетних правонарушителей. Не стало парней с патентованными средствами. Не стало ничего.

– У вас должно быть страшно переполнена тюрьма, однако?

– Тюрьма?

– Ну, все эти преступники, задержанные вашим шерифом.

– Ха! Шериф не бросает людей в тюрьму, мистер Смег. Ну, разве что тех, что из-за границы округа, если им нужно проспаться после небольшой попойки, пока не протрезвеют достаточно, чтобы заплатить штраф.

– А? – Смег уставился на пустую главную улицу, припомнив толстяка Джима. – Местным жителям он дает чуть больше свободы? Как вашему другу Джиму?

– Я же говорю, он просто направляет Джима в нужную сторону.

– Что вы имеете в виду?

– Вдова очень скоро захочет семейной жизни. Будет быстрая свадьба, младенец. И Джим будет точь-в-точь, как все остальные.

Смег кивнул, как будто что-то понял. Это было похоже на завлекшие его сюда сообщения… но и не похоже. Пэйнтеровых «ребят-инспекторов» Вэйдвилл и округ Вэйд позабавили, так позабавили, что даже их строгая официальность не смогла этого скрыть. В таком развеселом настроении они и описали район – «чисто местный феномен», крутой шериф – южанин. Смега это не забавляло. Он медленно вышел на главную улицу, оглянулся на дорогу, по которой приехал.

Рик был где-то там, прислушиваясь… ожидая.

Что же принесет им ожидание?

Внимание Смега привлекло заброшенное здание дальше по улице. Где-то внутри него скрипела дверь, в ритме порывов ветра, гонявших пыль по дороге. Со здания свисала на рваной растяжке вывеска «САЛУН». Вывеска раскачивалась на ветру, то частично скрываясь за навесом крыльца, то снова появляясь: «ЛУН»… «САЛУН»… «ЛУН»… «САЛУН»…

Смег подумал, что тайна Вэйдвилла похожа на эту вывеску. Тайна двигалась и изменялась, становясь то одним, то другим. Смег задумался, а сможет ли он удержать тайну в покое достаточно долго, чтобы изучить и понять.

Мечты его прервало далекое завывание.

Оно становилось громче: сирены.

– А вот и он, – сказал Пэйнтер.

Смег взглянул на Пэйнтера. Крестьянин стоял рядом с ним, свирепо глядя в направлении сирены.

– Это уж точно он, – проворчал Пэйнтер.

Теперь сирене аккомпанировал другой звук – голодное урчание мощного двигателя.

Смег посмотрел в сторону этого звука и увидел облако пыли, сквозь которое смутно просвечивало что-то красное.

– Па! Па! – Это был Рик на узкой волне.

Еще до того, как Смег смог послать вопрошающую мысль, он почувствовал это – нарастающее давление мыслеоблака, столь мощного, что слорин пошатнулся.

Пэйнтер схватил его за руку, пытаясь найти опору.

– Вот так он и достал некоторых в первый раз, – сказал крестьянин.

Смег собрался, высвободил руку и застыл, дрожа. Еще один слорин! Это должен быть еще один слорин. Но глупец транслирует сигнал, приводящий всех в состояние хаоса. Смег посмотрел на Пэйнтера. У местных есть потенциал – это установила его собственная группа слоринов. Повезло ли им здесь? Было ли местное племя нечувствительным? Но ведь Пэйнтер говорил, что это захватило некоторых людей в первый раз. Он говорил о телепатах.

Что-то очень неладно в Вэйдвилле… А мыслеоблако окутывало его, словно серый туман. Смег собрал всю свою ментальную энергию и с трудом освободился от контролирующей силы. Теперь он ощущал, что стоит, подобно островку ясности и спокойствия в сердцевине этого ментального урагана.

Теперь повсюду раздавались резкие звуки – поднимались оконные ставни, хлопали двери. Начали появляться люди. Они стояли вдоль улицы с выражением угрюмого предчувствия и сердитой настороженности в глазах. Смег подумал, что все они на первый взгляд – приличные люди, но в них была какая-то схожесть, которую он не мог толком определить. Это было что-то в их неряшливом, пришибленном виде.

– Сейчас ты увидишь шерифа, – сказал Пэйнтер. – Это уж точно.

Смег обратил лицо к приближающемуся грохоту двигателя и сирены. Из облака пыли показалась красная пожарная машина с молодой блондинкой в зеленом трико, восседающей на капоте. Машина пронеслась по улице в сторону узкого прохода, где Смег припарковал свой автомобиль.

За рулем сидел смуглокожий мужчина в белом костюме, синей рубашке и белой десятигаллоновой шляпе. На его груди блестела золотая звезда. Он вцепился в рулевое колесо, словно гонщик, опустив голову и глядя прямо перед собой.

Смег, свободный от мыслеоблака, видел водителя таким, каким тот был на самом деле. Это был слорин. Все еще в полиморфной стадии, форма приближена к человеческой… но недостаточно хорошо… вообще недостаточно.

Около тридцати детей теснились вокруг водителя. Они пристроились на сиденьях машины, облепили борта и лестницы наверху. Въехав в деревню, вся ватага начала вопить и верещать, выкрикивая приветствия.

– Вот и шериф, – сказал Пэйнтер. – Ну и как? Он для тебя достаточно необычен?

Пожарная машина свернула, чтобы избежать столкновения с автомобилем Смега, и остановилась, проехав юзом, на противоположной стороне переулка. Шериф встал, оглянулся на припаркованный автомобиль и закричал:

– Кто поставил там этот автомобиль? Видите, как мне пришлось выворачивать, чтобы проехать мимо него? Снова кто-то содрал мое объявление «Парковка запрещена»? Смотрите у меня! Вы же знаете, что я все равно отыщу того, кто это сделал! Кто это был?

Пока шериф кричал, дети посыпались с машины в какофонии приветствий.

– Привет, мама!

– Папа, видишь меня?

– Мы все ездили купаться на озеро Команчи.

– Ты видел, как мы приехали, па?

– Ты сделала мне пирог, мама? Шериф говорит, что у вас есть пирог.

Смег в замешательстве покачал головой. Из машины уже вышли все, кроме шерифа и блондинки на капоте. Мыслеоблако пропитывало ментальную атмосферу, подобно сильному запаху, но не подавляло выкриков.

Внезапно раздался резкий, отрывистый треск винтовочного выстрела. Из белого костюма шерифа вырвалось облачко пыли, как раз пониже золотой звезды.

На улице воцарилось молчание.

Шериф медленно повернулся, единственная движущаяся фигура на застывшем полотне. Он смотрел прямо вверх по улице в направлении открытого окна на втором этаже дома позади заброшенной станции. Рука его поднялась, вытянулся палец. Шериф покачал пальцем, словно увещевая непослушного ребенка.

– Я тебя предупреждал, – сказал он.

Смег вполголоса произнес слоринское проклятье. Дурак! Неудивительно, что он остается в полиморфном состоянии и полагается на мыслеоблако – он восстановил против себя всю деревню. Смег перебирал весь накопленный слоринами опыт в поисках ключа к разрешению этой ситуации. Целая деревня сознает силу слорина! Ох, что за греховный глупец!

Шериф перевел взгляд на толпу молчащих детей, пристально оглядев сначала одного, потом другого. Немного погодя, он указал на босоногую девочку лет восьми, с завязанными в хвостики желтыми волосами, в запачканном синем с белым платье на нескладной фигурке.

– Ты тут, Молли Мэй, – сказал шериф. – Видела, что сделал твой папа?

Девочка опустила голову и заплакала.

Блондинка с гибкой грацией спрыгнула с капота машины вниз и дернула шерифа за рукав.

– Не вмешивайся в процедуру исполнения закона, – сказал шериф.

Блондинка уперлась руками в бедра и топнула ногой.

– Тэд, если ты причинишь этому ребенку вред, я больше никогда не буду с тобой разговаривать, – гневно заявила она.

Пэйнтер вполголоса забормотал:

– Нет… нет… нет… нет…

– Причинить вред Молли Мэй? – удивился шериф. – Нет, ты же знаешь, что я не причиню ей вреда. Но ей придется уйти, и она больше никогда не увидит свою семью. Ты это знаешь.

– Но Молли Мэй не причинила тебе никакого вреда. Это был ее отец. Почему ты не можешь выслать его?

– Есть некоторые вещи, которых ты просто не можешь понять, – сказал шериф. – Совершеннолетнего взрослого можно увести с греховного пути ненадолго, если вы не возьметесь за его маленького ребенка. Так вот, я бы совершил преступление, если бы делал различие между взрослыми и детьми. Маленькая девочка, вроде Молли Мэй, в данный момент ребенок. Но это никакого значения не имеет.

Так вот оно что, подумал Смег. Вот в чем реальная власть шерифа над этой общиной. Смег внезапно понял, что должно означать слово «бартон». Заложник.

– Это жестоко, – вздохнула молодая блондинка.

– Закон должен быть иногда жесток, – сказал шериф. – Закон обязан искоренять преступность. Это уже почти сделано. За последнее время единственными преступлениями в окрестностях были преступления против меня. Так вот, вы все знаете, что не можете выйти сухими из воды после подобных поступков. И когда вы демонстрируете такое пренебрежение величием закона, вы должны быть наказаны. Вы обязаны помнить, вы все, что каждый член семьи ответственен за всю семью.

«Чисто слоринское мышление», – подумал Смег. Он размышлял над тем, что можно предпринять, не выдавая своего собственного чуждого происхождения. Надо было что-то делать. И поскорее. Рискнуть запустить приветственный зонд в сознание глупца? Нет. Шериф ничего не разберет в этом шуме от мыслеоблака.

– Тогда, может быть, ты делаешь что-то не так, – сказала блондинка. – Мне кажется ужасно забавным, что единственные преступления направлены на сам закон.

«Весьма существенное наблюдение», – подумал Смег.

Пэйнтер вдруг принудил себя двигаться и, пошатываясь, пробирался сквозь толпу детей к шерифу.

Девушка повернулась и крикнула:

– Папа! Не лезь в это!

– А ну-ка, заткнись, Бартон Мери, слышишь? – прорычал Пэйнтер.

– Ты же знаешь, что ничего не сможешь сделать, – запричитала девушка. – Он только вышлет меня.

– Хорошо! Я сказал, хорошо! – рявкнул Пэйнтер. Он протолкался к девушке и встал перед ней, свирепо глядя на шерифа.

– Итак, Джош, – мягко проговорил шериф.

Они замолчали, меряя взглядами друг друга.

В этот момент внимание Смега привлекла фигура, идущая по дороге в деревню. Она словно материализовалась из пыли – молодой мужчина, несущий огромную черную сумку.

РИК!

Смег уставился на своего отпрыска. Юноша шел, словно марионетка, ноги его волочились по земле. Глаза пристально смотрели перед собой, но в них зияла абсолютная пустота.

«Мыслеоблако, – подумал Смег. – Рик молод, слаб. Он был на вызове, распахнут настежь, когда его поразило мыслеоблако. Сила, пошатнувшая вторичного предка, оглушила молодого слорина. Теперь он слепо идет к источнику раздражения».

– А это еще кто пришел? – поинтересовался шериф. – Тот, кто незаконно припарковал машину?

– Рик! – крикнул Смег.

Тот остановился.

– Стой, где стоишь! – завопил Смег. На этот раз он послал юноше пробуждающий зонд.

Рик огляделся вокруг, в его глазах постепенно проявлялось сознательное выражение. Он сфокусировал взгляд на Смеге, открыв рот.

– Па!

– Ты кто? – требовательно спросил шериф, уставившись на Смега. Того сразу же покоробил удар мыслеоблака.

Смег понял, что есть лишь один способ отделаться от этого. Против огня использовать огонь. Аборигены уже знакомы с мыслеоблаком.

Смег начал открывать огораживающие ментальные щиты, потом резко сбросил их и хлестнул по шерифу. Слорин-полиморф отшатнулся назад и рухнул на сиденье пожарной машины. Его человеческая форма изгибалась и корчилась.

– Кто ты? – задыхаясь спросил шериф.

Перейдя на гортанную речь слоринов, Смег сказал:

– Вопросы здесь задаю я. Назови себя.

Смег двинулся вперед, дети перед ним расступились. Он мягко отодвинул в сторону Пэйнтера и девушку.

– Ты понимаешь меня? – спросил Смег.

– Я… понимаю тебя. – Гортанная речь слоринов была неровной и запинающейся, но узнаваемой.

– Во вселенной много перекрестков, где могут встретиться друзья. Назови себя, – более мягко проговорил Смег.

– Мин… я думаю. Пцилимин. – Шериф выпрямился на сиденье и восстановил кое-что в своем человеческом облике до прежней формы. – Кто ты?

– Я Смег, вторичный прародитель.

– Что такое вторичный прародитель?

Смег вздохнул. Это было именно то, чего он боялся. Имя, Пцилимин, было основным ключом – третичный прародитель с Корабля-Сеятеля. Но этому бедняге слорину причинен ущерб, он каким-то образом утратил часть своей памяти. По ходу дела он создал здесь ситуацию, которая, возможно, не поддается исправлению. Впрочем, меру здешней путаницы еще надо изучить.

– На твои вопросы я отвечу позднее, – сказал Смег. – тем временем…

– Ты знаешь этого олуха? – спросил Пэйнтер. –  Ты участвуешь в заговоре?

– Мистер Пэйнтер, предоставьте правительству самому управляться со своими проблемами. Этот человек – одна из наших проблем, – по-английски ответил Смег.

– Ну, он точно проблема, это уж правда.

– Вы позволите мне разобраться с ним?

– А ты уверен, что сможешь?

– Я… думаю, да.

– Уж я надеюсь.

Смег кивнул и повернулся к шерифу.

– Ты хоть представляешь, что здесь натворил? – спросил он на базовом слоринском.

– Я… нашел себе подходящее официальное положение и занял его, чтобы наилучшим способом проявить свои способности. Никогда не изменяй своему месту. Я это помню. Никогда не изменяй своему месту.

– Ты знаешь, что ты такое?

– Я… слорин?

– Правильно. Третичный прародитель слоринов. Ты что-нибудь знаешь о том, как получил повреждения?

– Я… нет. Получил повреждения? – Он посмотрел вокруг, на придвинувшихся поближе людей. Они все уставились на него с любопытством. – Я… проснулся там, в… поле. Не могу… вспомнить…

– Очень хорошо, мы…

– Я вспомнил! Предполагалось, что мы понизим уровень преступности, подготовим пригодное общество, где… где… я… не знаю.

Смег глянул поверх детских голов на Рика, который остановился позади пожарной машины, снова уставился на Пцилимина.

– Я здесь довел уровень преступности почти до неустранимого минимума, – сказал шериф.

Смег закрыл глаза рукой. Неустранимый минимум! Он уронил руку и свирепо глянул на бедного глупца.

– Ты заставил этих людей узнать о слоринах, – произнес Смег обвиняющим тоном. – Хуже того, ты заставил узнать их самих себя. Ты заставил их задуматься над тем, что скрывается за законом. То, что каждый служитель закона на этой планете знает инстинктивно, а ты, слорин – поврежденный или нет – не мог видеть.

– Видеть что? – спросил Пцилимин.

– Без преступности нет надобности в служителях закона! И ты вел к тому, чтобы оставить себя без работы! Первым правилом в таких случаях является сохранение для этой работы достаточно требуемой активности, чтобы иметь уверенность в своей постоянной занятости. И не только это. Ты должен расширять свою сферу, открывать еще больше подобных возможностей. Вот что подразумевается под «не изменять своему месту».

– Но… предполагалось, что мы создадим общество, где… где…

– Предполагалось, что ты устранишь случаи жестокости и насилия, дурак! Ты должен перевести преступность в более легкоуправляемые формы. А ты оставил им насилие! Один из них стрелял в тебя!

– О… они пробовали способы и похуже.

Смег посмотрел направо и встретился с вопрошающим взглядом Пэйнтера.

– Это еще один венгр? – спросил Пэйнтер.

– Ээээ, да! – решил согласиться Смег.

– Так и думал, вы двое говорите на этом иностранном языке. – Пэйнтер сверкнул глазами на Пцилимина. – Его нужно депортировать.

– Вот именно, – кивнул Смег. – Вот зачем я здесь.

– Ну, ей-богу! – сказал Пэйнтер. Он посерьезнел. – Я лучше предупрежу тебя, однако. Шериф, он завел себе какую-то машинку, вроде как забираться в мозги. Нельзя толком думать, когда он ее включает. Носит ее в своем кармане, я подозреваю.

– Мы обо всем этом знаем, – буркнул Смег. – У меня самого есть такая же машинка. Это военная тайна, и мы не можем использовать ее просто так.

– Держу пари, ты вовсе не из Департамента сельского хозяйства, – хмыкнул Пэйнтер. – Держу пари, твой департамент называется ЦРУ.

– Это мы не будем обсуждать, – сказал Смег. – Однако, надеюсь, что ни вы, ни ваши друзья никому не расскажете о том, что здесь произошло.

– Мы стопроцентные американцы, мистер Смег. Можете не беспокоиться.

– Отлично, – потер руки Смег и подумал: «Как удобно. Может, они считают меня полным идиотом?» Он спокойно повернулся обратно к Пцилимину и спросил:

– Ты следил за разговором?

– Они считают тебя секретным агентом.

– Кажется, так. Это облегчает нашу задачу. А теперь расскажи, что ты натворил с их детьми?

– Их детьми?

– Ты слышал меня.

– Ну, я просто кое-что стирал в их мозгах и сажал на поезд, идущий на север. Это я делал, чтобы наказать их семьи. У этих созданий очень сильный инстинкт защиты своего молодняка. Не стоит о них беспокоиться…

– Об их инстинктах я знаю, Пцилимин. Нам придется найти их детей, восстановить и вернуть родителям.

– Как же мы их найдем?

– Очень просто. Мы будем кататься взад и вперед по всему континенту, слушая на узкой волне. Мы будем искать их по твоей матрице, Пцилимин. Нельзя стереть сознание, не привнеся своих собственных структур.

– Так именно это произошло, когда я пытался изменить взрослого?

Смег вытаращился на него в полном смятении чувств. Пцилимин не мог этого сделать, уговаривал он себя. Он не мог придать аборигену структуру слорина, владеющего полной мощью трансляции, и выпустить его на свободу. Ни один слорин не мог быть настолько туп!

– Кто? – выдавил Смег.

– Мистер Мак-Нарби.

МАК-НАРБИ? МАК-НАРБИ? Смег знал, что уже где-то слышал это имя. МАК – НАРБИ? ВДОВА МАК-НАРБИ!

– Шеф, он говорит что-то про вдову Мак-Нарби? – спросил Пэйнтер. – Кажется, я слышал…

– А что случилось с последним мистером Мак-Нарби? – поинтересовался Смег, повернувшись к крестьянину.

– Он утонул к югу отсюда. В реке. Тело его так и не нашли.

Смег повернулся к Пцилимину.

– Если ты…

– О, нет! Он просто сбежал. Нам сообщили, что он утонул и я просто…

– Собственно говоря, ты убил аборигена.

– У меня не было намерения.

– Пцилимин, перебирайся из этого транспортного средства на заднее сиденье моей машины. Мы забудем, что я неправильно припарковался, не так ли?

– Что ты собираешься делать?

– Я собираюсь забрать тебя отсюда. А теперь выметайся из этой машины!

– Да, сэр. – Пцилимин покорно двинулся. В движениях его колен угадывалось что-то резиновое, нечеловеческое. Это вызвало у Смега содрогание.

– Рик, – позвал Смег. – Ты поведешь.

– Да, па.

Смег повернулся к Пэйнтеру.

– Надеюсь, вы понимаете, что если хоть что-то из происходящего здесь станет известно, то это будет иметь для вас очень серьезные последствия?

– Конечно, мистер Смег. Можете на меня положиться.

– Я полагаюсь на вас, – сказал Смег и подумал: «Пусть проанализируют это маленькое утверждение… После того, как мы уедем». Он все более и более был благодарен богу слоринов, который надоумил его поменяться местами с Риком. Одно неверное движение привело бы к катастрофе. Коротко кивнув Пэйнтеру, Смег прошел к своей машине и забрался на сиденье рядом с Пцилимином: – Поехали, Рик.

Они развернулись и отправились обратно, в столицу штата. Рик инстинктивно пытался выжать из «плимута» все, что тот мог проделать по столь грязной дороге. Не оборачиваясь, он через плечо заговорил со Смегом:

– Ты по-настоящему хладнокровно справился с этим, па. Мы теперь возвращаемся прямо в гараж?

– Мы исчезаем при первой же возможности, – сказал Смег.

– Исчезаем? – спросил Пцилимин.

– Мы все окуклимся и выйдем в новом качестве.

– Зачем? – спросил Рик.

– Не спорь со мной! Та деревня позади совсем не то, чем кажется.

Пцилимин уставился на него.

– Но ты сказал, что нам надо найти их детей и…

– Этот спектакль был разыгран для них. Игра в неведение. Подозреваю, что они уже давно вернули детей. Быстрее, Рик.

– Я еду так быстро, как это только возможно, па.

– Ладно. Это не имеет значения. Они не собираются нас преследовать. – Смег стянул свою шляпу и почесал затылок. – Я не уверен. Но они с такой легкостью отдали нам Пцилимина. Подозреваю, что они причастны к катастрофе с нашим кораблем.

– Тогда почему бы им просто не… уничтожить Пцилимина и…

– А почему Пцилимин не уничтожил тех, кто ему противостоял? – спросил Смег. – Насилие порождает насилие, Рик. Этот урок усвоили многие разумные существа. У них были свои причины, чтобы поступать таким образом.

– Что мы будем делать? – поинтересовался Рик.

– Зароемся в землю, как лисы. Расследуем эту ситуацию со всеми необходимыми предосторожностями. Вот чем мы займемся.

– Разве они этого не понимают… там, сзади?

– Они несомненно должны понимать. Это было бы очень интересно.

Пэйнтер стоял посреди улицы, пристально глядя вслед удаляющейся машине, пока она не скрылась за облаком пыли. Он разок кивнул сам себе.

К нему подошел высокий толстяк и сказал:

– Итак, Джош, это сработало.

– Я же вам говорил, что это сработает, – согласился Пэйнтер. – Я чертовски хорошо знал, что еще одна капсула этих слоринов ускользнула от нас, когда мы захватили их корабль.

Девушка сказала, прохаживаясь между ними:

– Мой па ловок, это точно.

– А сейчас послушай-ка меня, Бартон Мери, – рявкнул Пэйнтер. – В следующий раз, если найдешь какой-нибудь шарик, что лежит просто так в поле, то оставишь его в покое, понятно?

– Откуда мне было знать, что он такой сильный? – запротестовала девушка.

– Вот именно! – отрезал Пэйнтер. – Никогда не знаешь. Вот поэтому оставляй такие штуки в покое. Это ведь ты сделала его таким опасно сильным, непродуманно подтолкнув. Слорины все не такие уж сильные, если их не доведешь, слышишь?

– Да, па.

– Пять чертовых лет рядом с ним, – вздохнул толстяк. – Не думаю, что смог бы выдержать еще хотя бы год. Он все время становился хуже.

– Они всегда так, – объяснил Пэйнтер.

– А что с этим Смегом? – поинтересовался толстяк.

– Это мудрый старина слорин, – сказал Пэйнтер. – Семь слогов, если я правильно услышал его имя.

– Думаешь, он подозревает?

– Весьма уверен, что да.

– Что же нам делать?

– То же, что всегда. Мы захватили их корабль. На какое-то время съедем с квартиры.

– Ооо, опять это! – жалобно возопил толстяк.

Пэйнтер шлепнул его по брюшку.

– О чем стонешь, Джим? Когда понадобилось, ты поменялся в это тело из Мак-Нарби. Такова жизнь. Меняешься, когда приходится.

– Я только начал привыкать к этому перемещению.

Бартон Мери топнула ногой.

– Но это такое красивое тело!

– Есть другие тела, дитя, – сказал Пэйнтер. – Такие же красивые.

– Сколько времени у нас осталось, как ты думаешь? – спросил Джим.

– А, мы получили несколько месяцев. Единственное, в чем можно быть уверенным со слоринами, так это в их осторожности. Они не многое делают быстро.

– Я не хочу уходить, – заныла Бартон Мери.

– Это же не навсегда, детка, – попытался ее успокоить Пэйнтер. – Однажды они про нас забудут, и мы вернемся. Слорины хорошо приспосабливают планеты для нашего вида. Вот почему мы их терпим. Разумеется, они изрядно тупы. Они слишком усердно работают. Даже корабли и то сами делают… за что мы им весьма благодарны. Они не знают другого общества, кроме бюрократического. Но это их проблемы, а не наши.

– А что ты сделал с правительственными инспекторами? – спросил Смег, хватаясь за плечо Пцилимина, когда машину бросало в особенно глубокую рытвину.

– Я их порасспросил у себя в офисе, затенив его как следует и надев темные очки, – ответил Пцилимин. – Не пользовался… мыслеоблаком.

– Это хорошо, – сказал Смег. Он замолчал на какое-то время, потом буркнул:

– Никак не могу выбросить из головы это проклятое стихотворение. Крутится и крутится.

– Стихи, говоришь? – спросил Рик.

– Да. Это написано каким-то местным юмористом. Что-то похожее на «На блохе есть меньшие блошки, что ее терзают. А на них еще меньше, и тоже кусают». И все это продолжается до бесконечности.