Текст книги "Фактор вознесения"

Автор книги: Фрэнк Патрик Герберт

Соавторы: Билл Рэнсом
сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

И мы стоим на скрытой тьмой равнине, куда занес нас буйный вихрь борьбы.

Мэтью Арнольд, «Дувр-Бич».

Орбита удерживала нос безднолета широким пластальным кольцом. Два цилиндрических тела синхронно вращались вокруг своих осей. Очень скоро кольцо соскользнет и останется на орбите Пандоры, а корабль умчится в темные бездны вселенной. И управлять им будет ОМП – обнаженный человеческий мозг.

Органические мозгопроцессоры имели существенные преимущества перед автоматическими навигаторами – это давным-давно было доказано еще на Лунбазе. Для управления безднолетами требовался уровень оперативности мышления, недостижимый для обычных «жестянок». Лишенный тела, не обремененный обычными человеческими заботами мозг получал удовольствие (так, по крайней мере, считалось) от самого процесса составления сложнейшего курса. К тому же у ОМП, в отличие от автонавигаторов, имелся хороший стимул для работы – для него это была единственная возможность оставаться в живых.

Данный, конкретный ОМП, который техники готовили к инсталляции, он же Алиса Марш N 6, не испытал ни боли, ни удовольствия, когда микролазер вплавил в него гнезда для подключения штекеров. Алиса обучалась астронавигации на Лунбазе и родила ребенка через год после их шумного прибытия на Пандору. Флэттери она сказала, что ребенок погиб во время землетрясения, после чего с головой окунулась в изучение келпов. Ее тело погибло во время аварии на подводной станции, но Флэттери проследил, чтобы неповрежденный, но не имеющий возможности говорить мозг остался жив.

Ничего, скоро он заговорит, скоро он обретет тело, способное двигаться, – безднолет «Ницше». И начнет рассчитывать для него курс, сознавая разницу между возможным и желаемым и чувствуя острую необходимость по-прежнему видеть сны. Сейчас он (или уже оно?) лежал за двумя запертыми люками и грезил о банкете, который Флэттери дал в честь Алисы – она была там и почетной гостьей, и главным блюдом одновременно.

С другой стороны люков Дварф Макинтош собрал группу захвата и теперь пытался вступить в переговоры с капитаном Брудом. Но отсек ОМП не отзывался. Три из четырех внутренних видеокамер были отключены, и лишь на последнем мониторе сновали изображенные крупным планом длинные тонкие пальцы нервотеха, исследующие путаницу кабелей, в центре которой дремало то, что осталось от Алисы Марш.

– Подключение должно состояться только на следующей неделе, – произнес кто-то. – Что происходит?

Из-за рамки экрана выдвинулось нацеленное на нервотеха дуло лазерника. Длинные белые пальцы застыли на секунду, а затем быстро исчезли с экрана.

– Этому идиоту лучше не шутить с лазерником здесь, в отсеке, – проворчал еще кто-то. – А то как бы нам всем в пыль не разлететься.

– Не стреляйте, капитан! – приказал Мак. – Говорит Макинтош. Вы во взрывоопасной зоне.

– Бруд мертв! – заявил хриплый мальчишеский голос. – Да примет его Корабль. Да примет и простит Корабль нас всех.

Дуло лазерника уставилось на зрителей, экран осветился ярчайшей вспышкой и потемнел.

Беатрис дернула Мака за рукав:

– Он островитянин. Он исповедует ту же древнюю религию, что и моя семья. Некоторые из них считают, что постройка безднолета по образу и подобию Корабля – кощунство и богохульство. Другие полагают, что ОМП нужно позволить умереть и что он, а точнее она, тоже человек и, значит, его держат здесь в рабстве.

Макинтош прикрыл микрофон интеркома ладонью и сказал:

– Честно говоря, я не очень-то верю, что капитан мертв. Это было бы слишком просто. И зачем стрелять в камеру, а не в ОМП? Ты островитянка, вот и попробуй с ним поговорить. Сыграй роль фанатички и, если он так уж хочет, пообещай, что выпустишь его в эфир. Мои ребята останутся здесь и помогут чем смогут.

– А ты куда?

В глазах Беатрис он прочитал животный страх при мысли, что им придется расстаться.

«Что же они с ней сделали!»

Мак обнял ее и прижал к себе. Его ребята тут же с безразличным видом деликатно отлетели в сторону.

– Мы со Спадом знаем несколько входов и выходов на станции, которые не указаны ни на одном плане.

Беатрис прижалась к нему так тесно, как только позволяли скафандры.

– Я все переживу, кроме разлуки с тобой. Конечно, не стоило устраивать мелодраму на глазах твоих ребят, но я не могу этого не сказать.

– Я очень рад, что ты это все же сказала. – Мак улыбнулся и поцеловал ее.

Кто-то из команды смущенно закашлял, а кто-то откровенно хихикнул.

– С тобой останется Хаббард, а остальные будут охранять подходы. Судя по твоим подсчетам, несколько человек из команды Бруда еще бродят по станции. А сам он что-то затевает, нутром чую.

Помахав команде рукой, Макинтош включил двигатель скафандра и помчался в сторону помещений Контроля.

Судьбу человека определяют силы тьмы, бесчувствия и безлюбовья.

Джон Уиздом.

Рико не мог видеть сквозь иллюзию и знал, что и Бен не может видеть его. Точно так же он не мог видеть и Неви с Зенцем. На всякий случай Рико просвистел сигнал: «Затихарись!» Оставалось только надеяться, что Неви не пересечет границ зоны, на которую распространялась иллюзия, потому что тогда они снова станут видимыми. Но тут суперагент открыл стрельбу, и Рико упал на песок.

«Что ж, пришло время подкинуть ему еще один сюрприз», – решил он и откатился под прикрытие большого камня.

Тем временем Неви выпустил весь заряд в сторону скал, за которыми прятались Бен и Криста. Спиной к спине с ним стоял Зенц и удерживал на мушке с дюжину заваатан.

– Береги заряды! – скомандовал через плечо Неви. – Нам придется задержаться здесь ненадолго.

И повисла тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием, шорохом прибоя и слабым потрескиванием остывающего ствола лазерника.

Рико почувствовал, как его обвивает влажная плеть, и почему-то ему вспомнились сильные отцовские руки, когда тот одним махом поднимал его с берега на палубу. А живот щекотала кожистая почка келпа, и это нежное прикосновение больше всего напоминало ласку маленькой женской ладони.

Он вспомнил о Снейдж, и в ту же секунду в десяти метрах от Неви в воздухе повисло ее лицо. Набежавшая волна лизнула кусок шкуры дирижаблика и обдала пеной ботинки агента.

– Что за черт?!

Неви шагнул вперед, потом сделал еще шаг, а за ним след в след передвинулся Зенц. Оглянувшись через плечо и тоже увидев Снейдж, он смертельно побледнел. Однако у него хватило мужества по-прежнему держать оборону.

– Рыжая башка, – прохрипел он, – а где у нее все остальное?

И тут Рико обнаружил, что может путем концентрации на образе управлять им. В нем словно забил источник энергии, самовосполняющийся и самоусиливающийся. Несколько раз неглубоко вздохнув, чтобы выровнять дыхание, он материализовал остальную часть образа. Теперь Снейдж явилась во всей красе – она стояла, подбоченившись, и в упор смотрела на Неви. Ее зеленый комбинезон отлично гармонировал с оранжевой шкурой дирижаблика, на которой она «стояла». Правда, получилась она чуть выше своего настоящего роста. Рико стало интересно, сумеет ли он заставить ее говорить.

– Отлично, – буркнул Неви. – Теперь она здесь уже целиком.

Зенц опять оглянулся через плечо, и даже стоявший в десяти метрах Рико услышал его хриплое, булькающее дыхание. Зенц тесно прижался спиной к спине Неви и простонал:

– Неви, эта дерьмовая башка отрастила себе ноги. Нам лучше вернуться на судно.

– Заткнись!

Неви вновь остановился и принялся пристально вглядываться в скалы за спиной Снейдж. Рико видел примерно то же самое: полузаваленная камнями полоса пляжа между утесом и морем, несколько больших валунов и полуприкрытая шкурой дирижаблика разбитая «Летучая рыба». А чуть подальше колыхалась сверкающая масса моря, лижущая прибрежные скалы, словно зеленая лава.

– И где они? – спросил Неви у Снейдж. – Мне они нужны.

Рико просвистел сигнал, означавший, что зааватаане готовы к атаке. Только сейчас он заметил, что созданная им Снейдж не отбрасывает тени.

«Думаю, с тенью не стоит возиться. Если Снейдж заговорит, этого будет более чем достаточно».

И все же тень тут же появилась и послушно легла на кусок шкуры у ног иллюзии. Она лежала параллельно естественным теням, только обрывалась там, где кончалась шкура (причиной этому были волны прилива, время от времени размывающие световые границы образа). Оставалось надеяться, что Неви просто не обратит на это внимания.

Рико улыбнулся и сконцентрировался на образе, в глубине души испытывая чувство огромной благодарности к Аваате.

– Сложите оружие! – велела Снейдж. – Все кончено.

Ее губы при этом даже не шевельнулись.

– Вот черт! – прошептал Рико.

Зенц в ответ выстрелил лазерника. Камень, валявшийся буквально в метре от укрытия Лапуша, исчез в синей вспышке. Это было так неожиданно, что Рико выпустил образ из-под контроля, но Аваата его удержала. Неви тоже выстрелил и сделал еще шаг вперед.

– Она ненастоящая, – бросил он Зенцу. – Сам посмотри.

– А может, мы просто надышались пыльцы? – предположил тот. – Тут вон сколько этого добра…

– Ты хоть раз видел, чтобы двое видели одну и ту же галлюцинацию?

Он осторожно двинулся вперед и остановился в шаге от Снейдж. Прищурившись, Неви оглядел ее с ног до головы и пробормотал:

– Что-то здесь не так…

У Рико перехватило дыхание: если Неви сделает еще шаг, то увидит Бена с Кристой, а он, Рико, уже не сможет увидеть его, потому что по этому куску шкуры дирижаблика как раз и проходила граница между реальным миром и храмом воображения со скульптурой из света.

Есть порог самосознания, перейдя который разумное существо обретает черты божества.

Неизвестный член маточного экипажа безднолета «Землянин», из «Анналов».

Глаза Моуза были так широко раскрыты, что он казался меньше ростом не только себя нынешнего, а даже того умирающего с голоду малыша, каким привели его беженцы десять лет назад. Воспоминания – вот что не давало ему поддаться воздействию келпа полностью, так, как поддался ему Калеб. Твисп не переставая боролся с келповоздействием уже с четверть века. Для Калеба келп может оказаться вроде наркотика.

«Нет, не келп, – поправил себя Твисп, – а прошлое».

Он на себе испытал это, когда келп стал отправлять его в конкретную часть его прошлого, в определенный год, к единственной женщине. Твисп считал ее самой красивой женщиной Пандоры. Но позже, когда Флэттери и другие вышли из гибербаков, пандорцы впервые за два столетия смогли увидеть, как выглядят настоящие, не подвергавшиеся мутациям люди.

«И все они просто бесились от того, что были лишь клонами», – вспомнил Твисп.

И еще он вспомнил давнюю церемонию под председательством Раджи лон Флэттери, когда все выжившие после гибернации вычеркнули из своих имен «лон» на веки вечные. Это было проделано с нелепой торжественностью, однако ничего не изменило. Люди Флэттери остались такими же, как прежде. И тех качеств, которые требовались пандорцам, – более быстрых рефлексов, более высокого интеллекта и умения работать в команде – у них от этого не прибавилось.

– Чему тебя не учили в школе, – сказал Твисп Моузу, – так это тому, что Флэттери не смог подчинить себе Карин Алэ. И тогда ее убили его боевики, так же, как родителей Калеба. Она была первой его жертвой. Кое-кто считает, что Неви сделал это собственноручно. В те времена главой Контроля над течениями был Тень Паниль, и он был влюблен в Карин. Его тоже убили. Он был моим другом.

Старый монах заговорил шепотом.

– И я в конце концов перестал уходить по келпопутям. Я предпочитаю вспоминать все сам, а не переживать заново. Это слишком больно. И воспоминания не могут стать наркотиком. Если я следую по келпу, то только в «сейчас», а не в «тогда».

– Тогда, наверное, на келпопути мои щеки порозовеют, старец, – сказал Моуз. – Голубая пыльца порой приводит меня в мою душу и оставляет там. Но я не знаю, куда приведет меня келп.

– Глотая пыльцу, ты путешествуешь по собственному сознанию, а келп отправляет тебя в путешествие по нашему общему сознанию. И щеки у тебя от этого не запылают. От тебя требуется лишь искренность и предельное внимание: одному легко потеряться в лабиринте чужой жизни. Но Калеба учили сдерживать келп, как мы учимся сдерживать свои чувства.

– И что же он там обнаружил, старец?

Твисп покачал головой.

Красные, зеленые и синие огоньки стали еще ярче и замерцали с такой скоростью, что казалось, воздух в пещере сгустился от бегущих световых волн. Монахи-ремонтники бросили бур и столпились у края пруда, изумленно взирая на это чудо.

– Я слышал, что такое бывает, – сказал один из них, – но никогда не видел своими глазами.

– Такого не видела даже его мать, великая Скади Ванг, – заявил другой.

Твисп с трудом удержал рвущийся на волю поток слов, который память обрушила на кончик его языка. Воспоминания – они помогали Твиспу противостоять воздействию келпа и они же утягивали Калеба все глубже внутрь. Для Калеба келп был лодкой, плывущей по океану жизни, для Твиспа – якорем.

Над поверхностью пруда появилась туманная дымка. Каждый атом в пещере завибрировал с явственным звоном, и туман над водой окрасился теплым зеленым светом. В нем плавали частички и обрывки образов из чьего-то прошлого. Твисп видел огонь и младенца, прижавшегося к груди матери, блик воспоминания капитана Юрия Бруда: смуглая круглая влажная грудь в свете свечи. И она стремительно удалялась по темному туннелю, а плеск волн только подчеркивал скорость, с какой это происходило.

Твиспу казалось, он что-то утратил, у него было ощущение дежа-вю, только без «вю». Из тумана до него донесся голос. Женский голос.

– Он вступит в контакт с одним из прибрежных оракулов, – объявил голос. – Есть новости от Кристы Гэлли и остальных. Через меня Калеб встретится с моим сыном, а через него – с Раджой Флэттери. Он пробудит внутреннее «я» Флэттери. Директор не способен править, не имея секретов, а для келпа секретов нет. Калеб найдет цепочку ДНК, по которой сумеет подобраться к подсознанию Флэттери. А Аваата странслирует все, что он там увидит, по всей Пандоре.

Пещера превратилась в площадку для огромной голопроекции. Пляшущие в мерцании огней образы постепенно опустились на пол и растаяли, а туман сконцентрировался в бешено вращающийся и двигающийся нелепыми скачками шар, в котором бушевала мешанина звуков и цветов.

– Калеб должен сосредоточиться, – сказал Твисп. – Слишком легко заблудиться в лабиринтах чужой жизни. Он должен сдерживать Аваату, как мы сдерживаем свои эмоции. И тогда мы увидим план лабиринта.

Тот, кто устраняется от действия, созерцая красоты своей души, блуждает в саду иллюзий и лишь грезит, что он – пловец на Пути.

Квитс Твисп, старец, из «Бесед заваатан с Аваатой».

Флэттери наслаждался в Кущах чашкой вечернего кофе, неспешно прогуливаясь вдоль аллеи, усаженной орхидеями, чьи корни крепко цеплялись за скальную породу, а оранжевые чашечки наполняли воздух сладким ароматом. В центре пруда брызгал маленький поливальный фонтанчик, параллельно выполнявший функции конденсатора: все листья и скалы вокруг были усеяны миллионами мелких капелек.

Огни келпа в пруду сияли ярче, чем обычно. Флэттери замедлил шаг. Это было не похоже на обычное поведение келпа, который, так же как Флэттери, очень редко вел себя непредсказуемо.

Флэттери резко развернулся и почти бегом поспешил на командный пункт.

– Я ведь приказал подрезать это становище! – завопил он, тыкая для убедительности пальцем в сторону моря. – Я требую немедленно его подрезать!

Марта что-то пробормотала в переговорник.

– Это не к добру, – проворчал Флэттери, набирая на консоли код вызова телохранителей. – Франклин, проследите, чтобы это было сделано. Можете использовать артиллерию с берега.

– Есть, сэр.

На поясе Франклина всегда висел небольшой мешок, в котором хранились сандалии, документы и дневник первого убитого им человека. Он рассказывал, что сберег эти вещи для семьи убитого, но те отказались их принять. Телохранитель бесшумной походкой опытного солдата скользнул к люку.

– Сейчас не время миндальничать, – объяснил Флэттери Марте. Все идет прекрасно, но это не значит, что мы можем расслабиться. Это становище – наш единственный потайной выход, и нам надо немедленно принять меры для того, чтобы он был в полном порядке. Ты поняла, что меня беспокоит?

Марта кивнула.

– Поняла, но… – Она вздохнула и добавила: – У меня тоже есть причины для беспокойства. Со связью творится что-то непонятное.

– То есть как это, непонятное?

– Работает сразу множество сильных высокочастотных передатчиков. И такое впечатление, что они где-то поблизости. Вокруг нас.

– Да, мы окружены, – прошипел Флэттери. – Это все келп. Ничего, мы им уже занялись. Докладывай об понесенном ущербе, новости с орбиты и все, что имеется о Кристе Гэлли.

– Неви и Зенц доложили, что высадились на побережье. Они уже засекли Гэлли и Озетта и считают, что проблем с их задержанием не будет.

– А Лапуш?

– Его утащил келп. А капитан ранена во время бомбежки, ее состояние неизвестно.

«Его утащил келп!»

Сегодня все разговоры о келпах все больше и больше нервировали Флэттери. Он поймал себя на том, что вытирает вспотевшую ладонь о собственные волосы. Встретившись взглядом с Аумоком, он понял, что телохранитель заметил этот жест.

– Келпопроводы под контролем?

– Мы так думаем. Мы…

– Вы так думаете?!

– Команда Бруда сейчас на орбите. Пока не отчитывался. Вечерний выпуск «Новостей» с орбиты по неизвестным причинам не вышел в эфир.

– Мы перешли на запасные генераторы, – перебил ее полковник. – На главной энергостанции полный провал… черт, неудивительно, что их войска прошли сквозь нашу охрану. Это же «бригада рептилий» службы безопасности! Черт бы их взял!

– Так это что, означает код «Брут»? – спросил Флэттери.

Полковник отрицательно покачал головой.

– Нет, директор. Этот отряд полностью блокирован. Их целью был захват энергостанции. Им это удалось. Теперь они все силы бросят на ее защиту.

– На защиту?! – взревел Флэттери. – Не будут они ее защищать! Они взорвут ее к чертовой матери! А что бы вы сделали на их месте?

– Я… Я бы понял, что перешел Рубикон. А раз нет пути назад, значит, надо биться до конца.

– Ладно, черт побери, примите все необходимые меры. Ваша задница уже на очереди сами знаете куда, мистер.

Марта помахала директору рукой.

– Я приказала, чтобы подводное прикрытие порта удвоили. Но не получила подтверждения и даже не уверена, слышали ли они меня. Также невозможно выйти на связь с отделением прибрежной артиллерии. И вообще в эфире полная каша.

У Флэттери похолодело в животе.

«Только не келп. Этого не может быть. Кто-то взял келп под контроль. Но кто?»

Наиболее вероятными кандидатами были двое: Дварф Макинтош и амбициозный и честолюбивый капитан Бруд. И еще, пожалуй, Криста Гэлли, но это маловероятно. Только сейчас Флэттери понял истинную причину происходящего:

«Мы полностью отрезаны. Наша сила в координации, а нам обрубили связь».

Надо было немедленно наводить порядок.

– Что-то мы себе позволили расслабиться, господа, – объявил он. – Но наша беспечность может стоить нам наших задниц! Так что пора закручивать гайки.

Так, штанишки им он спустил, слегка выпорол, а теперь надо их утешить и сплотить вокруг себя.

– Только что в верхнем офисе взорвались бомбы.

Флэттери забрал у Марты переговорник, поднес к уху, выслушал донесение и сообщил остальным:

– Дик и Мэтт живы, остальные не выскочили. Да воссияет над ними свет вечности!

– Да воссияет над ними свет вечности! – повторил угрюмый хор голосов, и все невольно подвинулись ближе друг к другу.

– На их месте должны были находиться мы, господа. И если мы сейчас не примем самых жестких мер, то окажемся рядом с ними. Все приказы передавать исключительно на частоте службы безопасности. Остальные каналы перестроить на прием.

– Есть, сэр.

Все мониторы и голопроекторы одновременно замерцали, меняя частоту настройки, и на экранах заплясали цветные вихри. В смешении красок промелькнуло чье-то лицо. Лишь секунду спустя Флэттери понял, что это было его собственное лицо.

– Есть новости от Контроля над течениями? – спросил он.

Но все его подчиненные в мистическом трансе застыли под буйным ливнем бьющих с экрана красок. Потом, очнувшись, словно роботы, разошлись по своим местам. Флэттери и сам был в полном шоке.

– Контроль над течениями полностью снял опеку келпа из сектора номер восемь, – деревянным голосом сообщила Марта. – Также полностью освобождены все келпы на планете. Сенсоры показывают, что пока все спокойно, но келпы вновь объединяются. Велика вероятность поломки «сеткомастера».

– А что от Бруда?

– Ничего. Головидение в кратких новостях сообщило о гибели всей съемочной группы Татуш от рук Теней.

Кабинет по-прежнему заливало водопадом красок, но их мерцание замедлилось, и Флэттери уже не чувствовал себя в центре затягивающего светового водоворота. Издалека донесся слабый женский голос. Очень знакомый голос. И он звал его.

– Бои на продовольственных складах завершились, – доложила Марта. – Погромщиков под лозунгами «Мы хотим жрать!» так много, что сопротивляться им бесполезно. Часть наших соединений уже сдалась и открыла склады. Все склады за периметром захвачены.

«А там тысячи и тысячи пайков, приготовленные для челноков. Это же весь мой запас для безднолета!»

Флэттери почувствовал, как мурашки бегут по коже.

– Там одного зерна хватит на то, чтобы кормить три тысячи человек в течение десяти лет, – пробормотал он. – Вяленой рыбы на пятьдесят тысяч человек! Только добавь воды, разболтай и вари. Винный концентрат – разбавь литром воды и хоть упейся! Хлеб и рыба, чтобы накормить толпы людей… Вино, разбавленное водой… Если бы безднолет мог путешествовать во времени, я мог бы стать Иисусом Христом. Вот дерьмо-то!