Текст книги "Пират"

Автор книги: Фредерик Марриет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Его привели к присяге с какой-то необычной торжественностью.

– Милорд! И вы, благородные господа присяжные! Я нахожусь в этом зале с самого начала судебного заседания и заявляю, что каждое слово, произнесенное Франсиско в свою защиту, – правда! Он никоим образом невиновен во всех совершенных грабежах и убийствах! Пакет содержит достаточно доказательств этому. Одновременно пакет содержит одну тайну, которую, по моему желанию, не должен знать никто, кроме Франсиско. Поэтому, чтобы пакет не вскрывался, я решил выступить сам. Как этот молодой офицер обнаружил, что Франсиско его брат, я не знаю. Но если он тоже сын Сесили Темплмор, то это не вызывает никакого сомнения. В пакете имеются подробные разъяснения обо всем.

А теперь, господа, когда вы получили мои показания, у меня нет других желаний, и я терпеливо снесу все. Я совершил один добрый поступок, и прежде, чем умру, отдаю себя, как пирата и подлого убийцу, в руки правосудия. Конечно, моя жизнь и так бы вскоре оборвалась естественным образом, этот негодяй Хокхерст отобрал у меня былую силу, но мне хочется заслуженной насильственной смерти, как отпущение грехов за все совершенные преступления.

После этих слов Каин повернулся к Хокхерсту, находившемуся недалеко от него и, казалось, застывшему в оцепенении. Тот не мог еще прийти в себя от охватившего его ужаса и все еще считал появление Каина сверхъестественным.

– Негодяй! – громко воскликнул Каин почти прямо в ухо Хокхерста. – Вдвойне проклятый негодяй! Ты умрешь, собака, не отомстив! Мальчик спасен, а я еще жив!

– Вы действительно живы? – спросил Хокхерст, постепенно приходя в себя.

– Да, я еще жив! Еще течет во мне кровь и есть на костях мясо! Потрогай мою руку, злой дух, и убедись! Ты чувствуешь ее силу? – продолжал Каин заносчиво. – А теперь, милорд, я готов! Франсиско, прощай! Я любил тебя и доказал тебе это! Не думай в будущем обо мне с ненавистью и прости меня! Прости меня, когда меня уже не будет!

И Каин устремил свой взгляд в потолок.

– Да, да! Это она, Франсиско! Это она! Я вижу ее! – воскликнул он, простирая вверх руки. – Она улыбается нам. Да, Франсиско, твоя мать, святая, улыбается и прощает…

Он не договорил до конца, так как Хокхерст, заметивший нож на поясе Каина, когда тот поднял вверх руки, молниеносно выдернул его из ножен и нанес удар в живот капитана.

Каин рухнул на пол. В зале снова возникло возбуждение. Хокхерста схватили, и Каин приподнялся на полу.

– Спасибо тебе, Хокхерст! – произнес Каин прерывающимся голосом. – Это не то убийство, за которое тебе пришлось бы отвечать. Ты отвел от меня позор закончить жизнь на рее, на рее рядом с тобой! Франсиско, сын мой, прощай!

После этих слов Каин застонал и испустил дух. Так закончилась жизнь капитана пиратов, который неоднократно покрывал кровью свои руки. Уйдя раз от убийцы, он во второй раз попал в его руки, и пиратский закон «Кровь за кровь!» был исполнен.

Труп Каина унесли, и теперь присяжные могли довести до суда свое решение. Всем подсудимым, кроме Франсиско, был вынесен приговор: ВИНОВЕН! Он покинул скамью подсудимых вместе со своим вновь обретенным братом под доброжелательные напутствия тех, кто смог к ним пробраться.

Эпилог

Нам следует объяснить читателям, каким образом Эдвард Темплмор пришел к предположению, что Франсиско, которого он еще совсем недавно рассматривал как своего соперника, его брат, а также как появился Каин, которого считали погибшим.

Для выполнения полученного приказа Эдвард Темплмор перебрался на обломки «Эвенджера», и в то время, когда его люди занимались поисками наиболее ценных вещей, он зашел в каюту капитана, которая наполовину была уже затоплена водой. Здесь около шкафов он обнаружил плавающую на воде книгу и, осмотрев ее, опознал в ней Библию. Удивленный тем, что обнаружил на пиратском корабле Библию, он при возвращении на «Энтерпрайз» прихватил ее с собой, где показал Кларе, которая сразу же признала в ней собственность Франсиско. Хотя книга и промокла, Эдвард попытался разделить слипшиеся страницы в надежде найти на них какие-либо имена, но ничего обнаружить ему не удалось. Однако он заметил, что на прикрывавшем внутреннюю сторону обложки листе что-то написано. Поскольку книга была промокшей, то листок легко отделился, и он на нем, к своему удивлению, прочел: «Сесили Темплмор», то есть имя своей матери. Ему была известна история, где предполагалось, что его мать и брат погибли при кораблекрушении. Поэтому легко представить, что ему очень захотелось узнать, каким путем книга попала в руки Франсиско. Он не решался еще предположить, что Франсиско его брат, и загорелся желанием как можно скорее выяснить это. Хотя он и имел намерение задержаться на месте еще на несколько дней, но, прислушавшись также и к просьбе Клары, чье своеобразное положение на новом корабле почти не отличалось от положения на предыдущем, нашел себе оправдание. В тот же вечер он вернулся на обломки «Эвенджера», поджег их и под всеми парусами направился в Порт-Ройяль.

Благодаря счастливой случайности Эдвард появился там, как мы уже сообщали, в день, когда начался судебный процесс. Как только он прочел переданное ему световым телеграфом сообщение адмирала, то сразу же снарядил свою шлюпку, взял с собой Клару на случай, если потребуются ее показания, и прибыл в здание суда уже к концу заседания.

В предыдущей главе мы рассказали, что Каин был ранен Хокхерстом, когда плыл к берегу, и затем погрузился под воду. Пуля попала ему в грудь и повредила легкое. Схватка между Хокхерстом и Франсиско и их пленение Эдвардом происходили на другой стороне залива, которую закрывали возвышавшиеся над водой скалы, и поэтому Франсиско не заметил, что же с Каином произошло дальше. Он видел только, как капитан исчез под водой, и считал его с этого момента погибшим. Но Каин снова появился на поверхности, а поскольку находился недалеко от берега, то нащупал ногами дно, выбрался на песок, добрался до одной из находившихся поблизости пещер и свалился там в ожидании смерти.

В этой же пещере оказалась и шлюпка с «Эвенджера» с двумя смертельно раненными пиратами и четырьмя круменами, которые спрятались там, не желая принимать участие в сражении, и с наступлением темноты намеревались уйти на шлюпке.

Каин вполз в пещеру и, почувствовав под собой сухую землю, тут же свалился. Помпей заметил, в каком он находится состоянии, и оказал ему помощь, перевязав рану. Капитан, как только перестал истекать кровью, снова ожил. Раненые пираты, находившиеся там, умерли.

Хотя остров был тщательно обыскан английскими моряками во всех направлениях, это убежище, из-за того что оно было скрыто под водой, ими обнаружено не было.

Как только стемнело, Каин изложил круменам свой план, и те, не без колебаний, все же пришли к мнению, что с его помощью им удастся переплыть на другой остров. Они посадили капитана на заднюю банку шлюпки и вытолкали ее из пещеры.

Каин несколько окреп. Он знал, что они находятся на путях передвижения малых торговых судов, и убедил круменов в том, что они хотя и невиновны, но все же не смогут избежать наказания, если в них заподозрят пиратов. Он посоветовал им выдавать себя за людей с каботажного судна, потерпевшего крушение. Каин тут же с помощью Помпея обрезал как можно короче бороду и изменил одежду на европейский лад. У них не было ни воды, ни провизии, и они чувствовали себя брошенными на произвол судьбы под тропическим солнцем. На их счастье (а еще больше на счастье Франсиско), на второй день их плавания они были подобраны американским бригом, шедшим на Антигуа.

Каин рассказал выдуманную им историю, но ничего не сказал о своей ране. Пренебрежение к ней привело бы к тому, что после его появления в суде он через несколько дней все равно бы умер, если бы не злодейство Хокхерста, ускорившего его кончину.

Теперь единственной и настоятельной заботой Каина было попасть в Порт-Ройяль, поскольку, равнодушный к своей собственной судьбе, он стремился спасти Франсиско. Ему повезло. Они встретили маленькую торговую шхуну, сновавшую между островами, которая направлялась в Порт-Ройяль. На ней он заполучил места для себя и круменов и прибыл туда за три дня до начала судебного процесса, где прятался до его открытия.

В этом месте нам, видимо, следует сказать, почему Каин не желал, чтобы был вскрыт пакет. Кроме бумаг, проливавших свет на происхождение Франсиско, в пакете находились письменные указания, как разыскать спрятанные им сокровища. Эти сведения, как и сами богатства, должны были стать достоянием только Франсиско.

Содержимое пакета имело довольно большой объем. Из бумаг вытекало, что настоящее имя Каина было Чарльз Осборн. Однажды на прекрасной шхуне он шел из Бильбао к африканскому берегу, чтобы забрать оттуда рабов, и находился в плавании чуть больше суток, когда люди на его корабле заметили по курсу на расстоянии около мили шлюпку, в которой, казалось, никого не было. Стоял штиль. Поверхность воды была совершенно ровной, и корабль едва двигался вперед. Как только шхуна подошла ближе, с нее был спущен на воду ялик, чтобы осмотреть неизвестную шлюпку.

Посланный ялик вскоре вернулся, таща ее на буксире. На дне шлюпки лежало несколько человек, которые выглядели как скелеты и были близки к смерти. Среди них, в состоянии полного истощения, находились негритянка с ребенком на груди и белокожая женщина.

Осборн, по его собственным словам, был в то время человеком без прочных убеждений, склонным к удовольствиям, и не был еще закоренелым грешником и убийцей, каким стал позднее. В нем жили тогда еще человеческие чувства, и он проявил милосердие, приняв на борт шхуны всех живых, находившихся в шлюпке. Некоторые пришли в себя, другие были настолько истощены, что спасти их не удалось. Среди первых находилась Сесили Темплмор и ее дитя, которое вначале считали умершим. Негритянка, истощенная перенесенными страданиями, умерла уже на борту шхуны. Оказавшаяся, к счастью, на шхуне коза, заменила ребенку кормилицу, и, прежде чем Осборн подошел к берегу, мальчик снова приобрел здоровье и силу, а его мать – прежнюю красоту.

Мы пропустим значительную часть материалов из бумаг Каина и остановимся лишь на тех, которые имели значение для Франсиско. Каин, или Осборн, как его звали раньше, был чудовищен в своих страстях, и миссис Темплмор стала его любовницей. После возвращения в Бразилию с грузом рабов он для успокоения совести стал выдавать Сесили за свою жену. Но это было лишь слабое утешение ее страданиям. Она, привыкшая с детства к аристократическому образу жизни и утонченной воспитанности, оказалась навсегда потерянной для мира, в котором жила ранее, вырванной из общества, возвратиться в которое у нее не оставалось надежды, связанной с людьми, которых она одновременно и боялась, и ненавидела. Дни и ночи проводила она в слезах, а когда Осборн, разрушитель ее счастья, начал грубо обращаться с ней, будущее стало видеться ей все более печальным. Ее единственным утешением оставался ребенок. Не будь его, а также страха, что он подпадет под тлетворное влияние окружающих, она с радостью приняла бы смерть. Так и жила она. Ради него она стремилась удержать Осборна от злодейской карьеры, уводившей его все дальше; ради него она кротко переносила издевательства и побои. Если Осборн прежде занимался таким позорным делом, как работорговля, то впоследствии перешел к преступлениям – он стал пиратом. Но не расставался с Сесили и ребенком. Дольше держаться она не могла. С каждым днем молодая женщина становилась все слабее, и горе скоро все равно бы положило конец ее мучениям, если бы их не ускорила жестокость Каина. Упреки с ее стороны в жестокости к людям привели его в ярость, и он ударил ее так сильно, что она упала. Она умерла с просьбой к небу, чтобы оно уберегло ее сына от преступного образа жизни, и простила Каина, выражавшего раскаяние и дававшего обещания, которые он потом не выполнил.

Это были основные факты, оставленные Каином и касавшиеся несчастной матери обоих молодых людей, которые, прочитав эти бумаги, сидели молча, держась за руки.

Молчание вскоре было нарушено Эдвардом, он начал задавать брату бесчисленное множество вопросов. И, отвечая на них, Франсиско подробно рассказал ему о своей жизни, полной приключений.

– Что же касается сокровищ, Эдвард, – сказал Франсиско, – то я не могу ими воспользоваться.

– Тебе и не надо, – отвечал Эдвард. – Они принадлежат тем, кто захватил пиратский корабль, и должны быть разделены в качестве призовых денег. Тебе не нужно брать оттуда ни гроша, но я надеюсь, что заполучу приличную часть. Кроме того, береги эти бумаги, ведь они предназначены тебе.

Адмирал уже знал о всех событиях на суде и направил Эдварду письменное приглашение, в котором указывал, что будет счастлив принять его на адмиральском корабле вместе с братом в удобное для них время, а также увидеть у себя и дочь испанского губернатора, которую он, на все время ее пребывания в Порт-Ройяле, берет под свое покровительство. Клара с радостью приняла это предложение, и на второй день после суда они появились на борту адмиральского судна. Клара и Франсиско были представлены адмиралу. Им отвели первоклассные каюты с подобающим обслуживанием.

– Мистер Темплмор! – сказал адмирал. – Я боюсь, что мне придется послать вас в Пуэрто-Рико, вы должны вручить губернатору послание о том, что его дочь спасена.

– Мне кажется, сэр, вам следует послать туда другого, а меня оставили бы здесь, чтобы лично заверить его дочь в ее счастье!

– Как? Вы хотите жениться на ней? Тогда вы о себе высокого мнения! Подождите же, пока не станете капитаном, сэр.

– Думаю, этого ждать осталось недолго, – скромно отвечал Эдвард.

– Между прочим, – продолжал адмирал, – вы не упоминаете о сокровищах, спрятанных на острове.

– Но эти сведения имеет лишь мой брат, а не я!

– Сокровища нужно доставить сюда, и я думаю, что за ними следует послать вас, Эдвард. Мистер Франсиско, вы могли бы пойти вместе с ним.

– С вашего позволения, сэр, – отвечал, улыбаясь, Франсиско, – я лучше подожду, пока Эдвард не станет капитаном. Жена и сокровища должны прийти вместе. До его свадьбы я не намерен расставаться со своими бумагами.

– Честное слово, – произнес капитан Манли, – мне хотелось бы, Темплмор, чтобы вы получили назначение, поскольку, как мне кажется, от него многое зависит: счастье молодой леди, часть моих призовых денег, восьмушка адмирала. Действительно, адмирал, обстоятельства требуют повышения, и я убежден: он его заслужил.

– Я тоже, Манли, – отвечал адмирал. – И в доказательство того, что я тоже так думаю, сейчас войдет мистер Хадлей с приказом в руках, на котором отсутствует всего лишь самая малость…

– Ваша подпись, сэр, как я полагаю, и ничего больше, – дополнил капитан Манли, обмакивая при этом перо в чернила и протягивая его своему начальнику.

– Вы угадали, – отвечал адмирал, ставя подпись на приказе. – А теперь… Теперь ничто больше не мешает. Желаю вам счастья, капитан Темплмор!

Эдвард согнулся в глубоком поклоне. Лицо его сияло от счастья.

– Я не могу раздавать чины офицерам, адмирал, – сказал Франсиско, передавая ему на подпись еще один документ о назначении, – но я могу давать пояснения, которые вы не посчитаете неважными, поскольку сокровища, кажется, довольно значительные.

– Разумеется, мистер Темплмор! Манли, вам следует выйти в море с рассветом! – воскликнул адмирал. – Да, этого будет достаточно, чтобы полностью загрузить ваш баркас! Вот прочтите. Я должен подготовить на вас приказ и приложить его копию к копии этих ценных бумаг. Оригинал слишком дорог, чтобы подвергать его опасностям вашего плавания.

– По мнению их бывшего владельца, они должны были сделать меня счастливым, – произнес Франсиско с печальной улыбкой, – но я не хочу марать об них свои руки.

– Совершенно правильно, молодой человек. У вас прекрасные принципы! Но мы не будем воспринимать их буквально, – отвечал адмирал. – А где же молодая леди? Передайте ей, что обед уже на столе!

Через четырнадцать дней после этого разговора капитан Манли возвратился с сокровищами. «Энтерпрайз» под командованием другого офицера тоже вернулся из Пуэрто-Рико с ответом губернатора на уведомление о спасении дочери. Письмо изобиловало изъявлениями благодарности адмиралу и восхвалениями Эдварда, а также содержало самое важное: губернатор давал благословение молодому офицеру и дочери, которое подкреплял дюжиной ящичков с золотыми дублонами.

Примерно шесть недель спустя после упомянутой выше беседы на адмиральском корабле мистер Уитерингтон, прочитав в своей столовой в Финсбури-сквер объемистый почтовый пакет, так резко дернул шнур звонка, что старый Джонатан подумал, не сошел ли его хозяин с ума. Но даже и эта мысль не заставила его ускорить торжественные размеренные шаги. По своему обыкновению, он появился в дверях, не произнеся ни слова.

– Почему не идет этот холоп, когда я звоню? – воскликнул мистер Уитерингтон.

– Я здесь, сэр! – отвечал торжественным голосом Джонатан.

– Так ты уже здесь? Но к черту! Ты приходишь сюда как дух. Ты можешь представить себе, Джонатан, кто к нам приезжает?

– Откуда мне знать это, сэр?

– Но я-то знаю! Ты старый дуралей! Эдвард приезжает сюда! Самым кратчайшим путем он возвращается на родину!

– Он остановится в своей старой комнате, сэр? – спросил дворецкий с невозмутимым спокойствием.

– Нет! В самой лучшей спальне этого дома! Подумай только, Джонатан, он женился, стал капитаном. Капитан Темплмор!

– Да, сэр?

– А также нашел своего брата, Джонатан! Своего брата-близнеца!

– Да, сэр?

– Своего брата Френсиса, которого считали погибшим. Но это долгая история, Джонатан, и очень удивительная. Их бедная мать давно уже умерла.

– In coelo quies! Покой на небесах! – отвечал Джонатан, возводя глаза к небу.

– Но его брат снова воскрес!

– Resurgam, я тоже воскресну! – отвечал дворецкий.

– Они будут здесь через десять дней, до этого подготовь все, Джонатан. Помоги мне, Боже! – продолжал старый Уитерингтон. – Я едва знаю, где у меня голова! Это испанская девушка, Джонатан!

– Кто, сэр?

– Кто же, как не жена капитана Темплмора! А его привлекали к суду, как пирата!

– Кого, сэр?

– Черт побери тебя с твоим «Кто, сэр?». Кого же иначе, как не его брата Френсиса! Каким ты был простаком, таким и остался!

– Что еще прикажете, сэр?

– Нет, ничего! Убирайся!

Через три недели после этого разговора в доме появился капитан Темплмор с женой и братом Френсисом, к великой радости состарившегося мистера Уитерингтона, которому давно уже надоели и одиночество, и старый Джонатан.

Братья-близнецы стали его утешением. Они и закрыли ему глаза, когда он с миром умер, поделили его благословение и все состояние.

На этом заканчивается наша история о пирате.

Словарь отдельных морских терминов и перевод названий кораблей

Абордаж – способ боя, при котором атакующее судно сцепляется с неприятельским для захвата его в рукопашном бою.

Бак – надстройка в носовой части корабля, идущая от форштевня до переднего люка.

Банка – 1. скамейка на шлюпках, яликах и т. п. 2. навигационный термин, обозначающий отдельно лежащую отмель.

Барк – парусное судно с прямыми парусами на всех мачтах, кроме последней, несущей косой парус.

Бизань-мачта (бизань) – последняя мачта на трех– и более мачтовых кораблях.

Брамсель – прямой парус, поднимаемый на брам-стеньге.

Брам-стеньга – рангоутное дерево, являющееся продолжением стеньги.

Брасопить – поворачивать реи с помощью брасов в горизонтальной плоскости.

Брасы – снасти, прикрепленные к реям и служащие для постановки парусов под определенным углом относительно направления ветра и движения судна.

Бушприт – горизонтальный или наклоненный брус, выступающий с носа парусного судна и служащий для вынесения вперед носовых парусов.

Галс – движение парусного судна при ветре, который дует или с правого, или с левого борта.

Гафель – специальный рей, укрепленный наклонно в верхней части мачты. Служит для крепления верхней кромки косого паруса.

Грот-брам-стеньга – рангоутное дерево, являющееся продолжением стеньги на грот-мачте.

Грот-мачта – вторая от носа корабля мачта.

Дюйм – линейная мера, равная 2,54 см.

Зарифить паруса – уменьшить площадь парусов.

Кабельтов – внесистемная единица длины, равная 185,2 м.

Капер – пиратское судно.

Кливер – косой парус треугольной формы, устанавливаемый впереди.

Лавировать – менять направление движения.

Марсовые – на парусных судах матросы, дежурившие по расписанию на марсе, то есть огражденной площадке на самой верхней точке грот-мачты.

Миля – морская линейная мера, равная 1852 м.

Планшир (планширь) – деревянный брус, устанавливаемый поверх фальшборта или леерного ограждения.

Полубак – носовая надстройка на баке корабля.

Призовые деньги – награда, поощрение, получаемые участниками при захвате неприятельского корабля в морском сражении.

Румпель – одноплечий или двуплечий рычаг, насаженный на головку руля для его поворачивания.

Сажень – морская линейная мера, равная 183 см.

Стеньга – рангоутное дерево, являющееся продолжением мачты вверх.

Такелаж – общее название всех снастей на судне или вооружение одной мачты. Служит для крепления рангоута, управления парусами и т. п.

Такелаж бегучий – все подвижные части такелажа, служащие для управления парусами, а также проведения работ по подъему, спуску.

Такелаж стоячий – металлические или растительные тросы, предназначенные для крепления и поддержки рангоута.

Тальрепы – натяжные приспособления для обтягивания стоячего такелажа и состоящие из талей, блоков, винтовых креплений.

Топ-парус – самый верхний парус на мачте.

Фок (фок-мачта) – первая от носа корабля мачта.

Фок-стеньга – вторая часть фок-мачты, ее продолжение.

Форштевень – передняя часть набора корпуса корабля, образующая его носовую оконечность.

Фрахт – 1. груз. 2. плата за провоз грузов, пассажиров.

Фрегат – в парусном военном флоте трехмачтовый корабль, второй по величине после линейного корабля. Предназначался главным образом для крейсерской службы.

Фут – линейная мера, равная 12 дюймам, или 30,48 см.

Шкоты – снасти для управления парусами.

Шпангоуты – поперечная связь бортового набора корпуса корабля, к которой крепится обшивка.

Ют – надстройка в задней части корабля.

Названия кораблей

«Секэшен» – «Черкес»

«Юникон» — «Единорог»

«Эвенджер» – «Мститель»

«Энтерпрайз» – «Предприятие».