Текст книги "Огненный цикл. Сборник научно-фантических рассказов"

Автор книги: Фредерик Браун

Соавторы: Теодор Гамильтон Старджон,Джанни Родари,Хол Клемент,Крис Невил (Невилл),Гюнтер Кунерт
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

– Я весь день над этим голову ломаю, – сказал Джек Герри. – И нашел только один ответ. Можете вы принять совершенно фантастическое объяснение, если оно логично?

– Ну, вы же меня знаете, – усмехнулся Зинсер и ткнул рукой в книжную полку, забитую старыми журналами и сборниками научной фантастики. – Валяйте.

– Так вот, – осторожно подбирая слова, начал Джек. – Вы ведь знаете, что такое энергия связи. Благодаря ей не распадается на части атомное ядро. Если я не запутался в тех крохах, которые мне известны из теории атома, мне кажется, возможно создать вполне устойчивую, нераспадающуюся сферу из этой самой энергии связи.

– Сферу? А что будет внутри?

– Та же энергия связи… а может быть, просто ничего… Пустота. Так вот, если эту сферу окружить другой – силовым полем, которое способно проникнуть во внутреннюю сферу, либо пропустить в нее материю извне, то, насколько я понимаю, все постороннее, что попадет во внутреннюю сферу, будет разрушено. Во внутренней сфере возникнет огромное давление. И если проникающее силовое поле позволит высвободить это внутреннее давление, произойдет выброс материи. Теперь заключите комбинацию сфер в механизм, способный контролировать количество материи, поступающей внутрь с одной стороны внешней сферы, и способный менять ширину отверстия, дающего выход рвущейся наружу энергии, с другой ее стороны, и все это окружите оболочкой, которая обеспечит вам поступающую внутрь сильную струю воздуха – вроде вакуумного насоса, который мы тут поминали, – тогда вот это самое у вас и получится!

И Джек постучал пальцем по крохотному реактивному двигателю. Зинсер покачал головой.

– Очень остроумно, – сказал он. – Даже если вы и ошибаетесь, это остроумнейшая теория. В сущности, ваши слова означают: надо только открыть природу энергии связи да найти способ прочно удерживать ее в сферической форме – и мы построим такую же машинку. А затем надо еще установить природу поля, способного пронизывать энергию связи и пропускать сквозь нее любую материю, да притом пропускать в одном определенном направлении. – Зинсер развел руками. – Только и всего. Научитесь, мол, практически использовать то, что еще и не снилось даже премудрым теоретикам, – и все в порядке.

– Чепуха! – возразил Джек. – Мяус нам подскажет, что и как.

– Надеюсь. Герри, а ведь это будет настоящая революция в промышленности!

– И не только, – усмехнулся Джек.

Зазвонил телефон. Зинсер посмотрел на часы.

– Ага, вот этого я и ждал.

Он сел за стол, снял трубку и повел длинный подробный разговор с какой-то, видимо, важной персоной о счетах за погрузку, о прокате машин и об ограничениях в торговле между штатами; а Джек, прислонясь к подпиленному углу стола, предавался мечтам. Мяус – великий посланец великой цивилизации, бесконечно обогнавшей земную, – поможет человечеству выбраться на верный путь, вырваться из оков несовершенной техники и расточительной экономики… Любопытно, каков Мяус у себя дома, среди своего удивительного народа. Наверно, он еще молод, но, конечно, это уже зрелый ум, человек богато и разносторонне одаренный – недаром же он избран посланником на Землю, к молодому, бурно развивающемуся человечеству. Ну, а космический корабль? Сбросив Мяуса на Землю, возвратился ли он со своим экипажем в загадочный уголок Вселенной, откуда прибыл? Или кружит где-то в пространстве, терпеливо ожидая вестей от смелого посланца?

Зинсер положил телефонную трубку, облегченно вздохнул и поднялся.

– Честь и слава моему самообладанию, – сказал он. – Совершается величайшее событие в моей жизни, а я все-таки довел работу до конца. Чувство такое, как у малыша в канун елки. Ну, пойдем, поглядим на него.

– Уипиийоооу-у! – пронзительно взвыл Мяус, когда над ними пронесся, набирая высоту, еще один самолет.

Молли в восторге запрыгала на сиденье – уж очень выразительная у Мяуса была физиономия.

Гибким движением серебряный человек перегнулся вперед, через спинку водительского сиденья, чтобы лучше видеть, что делается за углом ближнего ангара. Туда недавно подкатила приземлившаяся спортивная машина, до нее было рукой подать, пропеллер еще вращался.

Молли облокотилась на спинку переднего сиденья, вытянула шею, ей тоже хотелось поглядеть. Мяус нечаянно задел ее, с головы у нее слетела панамка. Мяус нагнулся за панамкой, стукнулся головой о приборную доску, и тут распахнулось отделение для перчаток. Мяус сунул туда руку, зрачки его сузились, в глазах затрепетала тонкая пленка. Не успела Молли опомниться, как он выскочил из машины и бегом помчался прочь; он высоко подпрыгивал, испускал какие-то странные крики и через два-три прыжка, покачиваясь, наклонялся и колотил по земле здоровой рукой.

В ужасе Молли вылезла из машины и побежала вдогонку.

– Мяус! Мяус! Иди сюда сейчас же!

Широко раскинув руки, он поскакал ей навстречу.

– Мрр-рауу! – завопил он и пронесся мимо. Приподняв одну руку и опустив другую, точно самолет на вираже, он пробежал широким полукругом, перескочил через низенькую бетонную ограду и помчался к ангару.

Задыхаясь, всхлипывая, Молли остановилась и топнула ногой.

– Мяус! – охрипшим голосом беспомощно позвала она. – Папа не велел…

Два механика, стоявших неподалеку от машины с невыключенным мотором, обернулись на странный звук: как будто африканская виверра вздумала подражать воинственному кличу диких индейцев. Обернулись – и увидели длинноногий призрак с серебристо-серым лицом, серебристо-белыми усами и глазами-щелочками, облаченный в ярко-алый, отливающий синим, балахон. Даже не ахнув, оба разом повернулись и кинулись бежать со всех ног. А Мяус, издав напоследок устрашающий радостный вопль, вскочил в самолет и скрылся внутри.

Молли прижала к губам стиснутые кулаки, отчаянно вытаращила глаза.

– Ой, Мяус! – прошептала она. – Что ты наделал!

Позади затопали, и Молли обернулась. К ней бежал отец, за ним вперевалку мистер Зинсер.

– Молли! Где Мяус?!

Она без слов показала на самолет, и, словно это был условный знак, маленькая машина затарахтела и поползла прочь от ангаров.

– Эй! Стой! Стой!!! – тщетно взывал Джек Герри, пускаясь вдогонку.

Маленькая машина уже катила вперевалку далеко по полю, и вдруг мотор взревел на полных оборотах. Хвост оторвался от земли, и машина ринулась прочь от них – наперерез ветру, поперек взлетной дорожки. Джек обернулся к Зинсеру, на лице толстяка застыл невыразимый ужас. Джек проследил за его взглядом: на посадку шел другой самолет, большая многоместная машина.

Никогда за всю свою жизнь Джек Герри не ощущал такого бессилия. Сейчас две машины столкнутся в воздухе. Тут никто и ничто не поможет. Он смотрел не мигая, каким-то отрешенным взглядом. Машины неслись на огромной скорости, а казалось – еле ползут. Мгновение длилось целую вечность. А потом в каких-то двадцати футах над землей Мяус сбавил газ и накренил крыло. Скорость упала, машина развернулась по ветру и проскользнула под встречной почти вплотную: будь на одной из них лишний слой краски, им бы уже не разминуться.

Джек сам не знал, сколько времени простоял, затаив дыхание; с трудом он перевел дух.

– Что-что, а летать он умеет, – прошептал Зинсер.

– Еще бы не уметь – огрызнулся Джек. – Такая допотопная древность как самолет – детская игрушка для него. Просто детская игрушка…

Маленький самолет устремился вверх. На высоте сотни футов его круто занесло вбок, так что у зрителей душа в пятки ушла, и вдруг он описал мертвую петлю и ринулся вниз, прямо на них. Мяус промчался над ними вниз головой на бреющем так низко, что Зинсер ничком бросился наземь. Джек и Молли стояли как истуканы и смотрели остановившимися глазами. На полторы нескончаемые минуты все вокруг заволокла густая туча пыли. Потом они опять увидели самолет уже на высоте полутораста футов, он нелепо болтался из стороны в сторону.

И вдруг Молли закрыла лицо руками и пронзительно закричала.

– Молли! Что ты, девочка?!

Она обхватила отца за шею и зарыдала так, что Джек ощутил за нее рвущую боль в горле и в груди.

– Перестань! – прикрикнул он, потом спросил с нежностью: – Ну что ты, родная?

– Ему страшно! Мяусу очень, очень страшно, – дрожащим голосом жалобно выговорила Молли.

Джек поднял голову. Самолет рыскнул, завалился на крыло.

– Скорость! – надрывно закричал Зинсер. – Скорость! Прибавь обороты, болван!

Мяус выключил мотор.

Безжизненный самолет перевернулся кверху брюхом и рухнул вниз. И – вдребезги.

– Все Мяусины картинки пропали, – очень спокойно сказала Молли и, теряя сознание, тихо опустилась наземь.

Его доставили в больницу. Это была работа не для белоручек – вытащить его из груды обломков, перенести в карету скорой помощи…

Больше всего на свете Джеку хотелось, чтобы Молли этого не видела; но она как раз пришла в себя, села и громко заплакала, когда Мяуса проносили мимо. И пока они с Зинсером шагали по приемной из угла в угол, каждый в своем направлении, Джек думал, что, когда все это кончится, с девочкой будет не мало хлопот.

Вытирая руки полотенцем, в приемную вышел врач – маленький толстоносый человечек.

– Кто из вас привез сюда этого… летчика, который разбился?

– Мы вдвоем, – отозвался Зинсер.

– Что это за… кто он такой?

– Один мой приятель. Он… он выживет?

– Откуда я знаю? – резко ответил врач. – За всю свою практику не видал ничего подобного. – Он шумно фыркнул носом. – У этого молодца двойная система кровообращения. Две замкнутые кровеносные системы, у каждой свое сердце. И кровь в артериях выглядит как венозная, вся синяя. Как его угораздило разбиться?

– Он съел полкоробкн аспирина из моей аптечки, – сказал Джек. – От аспирина он пьянеет. Ну и вот… схватил машину и полетел.

– Пьянеет от аспирина? – Врач внимательно посмотрел на Джека, потом на Зинсера. – Не стану спрашивать, не дурачите ли вы меня. Всякий врач почувствует себя дурак-дураком, стоит только посмотреть на этого… на это существо. Давно у него рука в лубке?

Зинсер посмотрел на Джека.

– Примерно восемнадцать часов, – ответил Джек.

– Ча-сов?! – врач покачал головой. – Я бы сказал, восемнадцать дней, все отлично срослось. – И, прежде чем Джек успел вставить хоть слово, прибавил: – Ему нужно сделать переливание крови.

– Но вы же не можете!.. То есть… у него такая кровь…

– Знаю. Сделал анализ. У меня там два лаборанта стараются получить плазму, более или менее подходящую по химическому составу. Они не поверили ни единому моему слову. Но переливание необходимо. Я дам вам знать.

И он вышел.

– Удаляется сбитый с толку медик, – пробормотал Джек.

– Он хороший доктор, – сказал Зинсер, – я давно его знаю. А вам каково было бы в его шкуре?

– Господи, ну, конечно, я бы тоже растерялся! Хемфри, я просто не знаю, что буду делать, если Мяус погибнет, – Вы так к нему привязались?

– И привязался, конечно. Но подойти вплотную к встрече с новой культурой, с иным разумом, и тут же остаться ни с чем – это уж чересчур.

– Да, эта его ракета… Джек, если не будет Мяуса, чтобы растолковать нам, как она устроена, я думаю, ни одному ученому не создать такую. Все равно, как… как, скажем, вручили бы оружейному мастеру из древнего Дамаска, допустим, вольфрам и сказали – сделай нить для лампочки накаливания. Останется у нас этот аппарат и будет посвистывать, когда тянешь его к земле… точно в насмешку.

– А телепатия? Наши ученые-психологи ничего бы не пожалели, лишь бы в ней разобраться!

– И потом, откуда он? – взволнованно подхватил Зинсер.

– Он ведь не из нашей солнечной системы. Значит, они там нашли какую-то энергию для межзвездных перелетов или даже научились искривлять пространство и время, вон как наши фантасты пишут…

– Он должен жить, – сказал Джек. – Должен, вот и все, или пет на свете никакой справедливости. Нам столько всего надо узнать! Слушайте, Хемфри… раз он на Земле… Значит, когда-нибудь с его планеты прилетят и другие.

– Гм… А почему они раньше не прилетали?

– Может, и прилетали…

– Слушайте, – сказал Зинсер, – надо нам докопаться…

Тут вернулся врач.

– Похоже, что он выкарабкается.

– В самом деле?!

– Как сказать. В этом красавце нет ничего всамделишного. Но, судя по всем признакам, он поправится. Отлично поддается лечению. Что ему можно есть?

– Да то же, что и нам, я думаю.

– Ах, думаете. Кажется, вам не так уж много про него известно.

– Совсем мало, – сказал Джек. – Он только недавно явился. Откуда явился, понятия не имею. Это вы у него самого спросите.

Врач почесал в затылке.

– Он родом не с Земли. В этом я уверен. По-видимому, взрослый, но все переломы, кроме одного, – в сущности, не переломы, а односторонние надломы, так бывает у трехлетних детей. Прозрачная пленка на глазах… Чего вы смеетесь?

Джек сперва просто хихикнул втихомолку, но сдержаться не удалось. Он захохотал во все горло.

– Прекратите, Джек, – сказал Зинсер. – Тут все-таки больница…

Джек оттолкнул его руку.

– Я… мне просто необходимо, – беспомощно вымолвил он и опять покатился со смеху.

– Что необходимо?

– Отсмеяться, – задыхаясь сказал Джек. И отрезвел. Даже больше, чем отрезвел. – Условимся, что это очень забавно, Хемфри. Ничего другого я не допущу.

– Какого черта…

– Послушайте, Хемфри. Мы насочиняли столько теорий насчет Мяуса – про его культуру, и про технику, и откуда он родом… так вот, мы никогда ничего не узнаем!

– Почему? Вы думаете, он нам не расскажет?

– Нет. То есть да. Наговорит-то он с три короба. Но что толку? Сейчас объясню. Он одного роста с нами, он явно прилетел на космическом корабле, при нем есть вещичка, какие могли появиться, безусловно, только при очень высоко развитой цивилизации… и по всему по этому вы вообразили, что он сам – создатель этой цивилизации, выдающаяся личность, посланец внеземного разума.

– Так ведь иначе просто быть не может.

– Ах, не может? Уж не скажете ли вы, Хемфри, что Молли изобрела автомобиль?

– Нет, но…

– Но она села за руль и проломила стенку гаража.

На круглой, как луна, физиономии Зинсера забрезжил свет догадки.

– Вы хотите сказать…

– Все сходится! Вспомните, Мяус сообразил, как перетащить тяжелую крышку для люка, а потом бросил задачу на полдороге! Вспомните, он до самозабвения увлекся мячиком Молли! А как они друг друга понимают! Ни с кем другим у него не получилось такой поразительной близости. По-вашему, это не проясняет дела? А как к нему отнеслась Айрис – почти по-матерински, хотя она и сама не могла понять, откуда это берется!

– Бедный малыш, – прошептал Зинсер. – Может, он думал, что опустился на своей планете?

– Да, бедный малыш, что и говорить… – Джек не выдержал и опять засмеялся. – Сумеет Молли рассказать нам, как работает двигатель внутреннего сгорания? Сумеет она объяснить, что такое ламинарное обтекание самолетного крыла? – Он покачал головой. – Вот увидите, Мяус нам расскажет примерно столько, сколько рассказала бы Молли: «Мы с папой ехали в машине и делали шестьдесят миль в час».

– Но как же он к нам попал?

– А как Молли проехала сквозь стену гаража?

Врач безнадежно пожал плечами.

– Тут я ничего вам не могу сказать. Но биологически его организм на все реагирует как детский… а если он в самом деле ребенок, все ткани восстановятся очень быстро, и я ручаюсь, что он будет жить.

Зинсер даже застонал.

– Не очень-то много нам от этого радости, и бедному малышу тоже. Всякому ребенку свойственно верить, что все взрослые – умные и сильные. Он, должно быть, ни капельки не сомневается, что мы уж как-нибудь доставим его домой. А у нас ничего для этого нет и неизвестно, когда будет… Мы так мало знаем, мы понятия не имеем, с чего начать, чтобы сработать такую ракету-парашют… а на его планете это просто детская игрушка!

– Пап…

– Молли! Разве ты не с мамой?..

– Пап, ты только снеси это Мяусу, – она подала отцу старый, потрепанный мячик. – Ты скажи, я его жду. Скажи, пускай скорее поправляется, мы с ним будем играть.

Джек Герри взял мячик.

– Скажу, дружок.

ФРЕДЕРИК БРАУН
КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР

Ужас пришел в Черрибелл после полудня в один из невыносимо жарких дней августа.

Возможно, некоторые слова тут лишние: любой августовский день в Черрибелле, штат Аризона, невыносимо жарок. Черрибелл стоит на 89-й автомагистрали, миль на сорок южнее Тусона и миль на тридцать севернее мексиканской границы. Две бензозаправочные станции (по обе стороны дороги – чтобы ловить проезжающих в обоих направлениях), универсальный магазин, таверна с лицензией на вино и пиво, киоск-ловушка для туристов, которым не терпится поскорей обзавестись мексиканскими сувенирами; пустующая палатка, в которой прежде торговали рублеными шницелями, да несколько домов из необожженного кирпича, обитатели которых – американцы мексиканского происхождения, работающие в Ногалесе, пограничном городке к югу от Черрибелла, и бог знает почему предпочитающие жить здесь, а на работу ездить (причем некоторые – на дорогих фордах), – вот что такое Черрибелл. Плакат над дорогой возвещает: Черрибелл, Нас. 42, – но, пожалуй, плакат преувеличивает: Нас умер в прошлом году, тот самый Нас Андерс, который в ныне пустующей палатке торговал рублеными шницелями; и правильной теперь была бы цифра 41.

Ужас явился в Черрибелл верхом на ослике, а ослика вел древний, седобородый и замурзанный крот-старатель, назвавшийся потом Дейдом Грантом. Имя ужаса было Гарвейн. Ростом примерно в девять футов, он был худ как щепка, так худ, что весил наверняка не больше ста фунтов, и, хотя ноги его волочились по песку, нести на себе эту ношу ослику старого Дейда было, по-видимому, совсем не тяжело. Как выяснилось позднее, ноги Гарвейна бороздили песок на протяжении пяти с лишним миль, однако это не принесло ни малейшего ущерба его ботинкам, больше похожим на котурны, кроме которых на нем не было ничего, если не считать голубых, как яйцо малиновки, плавок. Но не рост и не сложение делали его страшным: ужас вызывала его кожа, красная, точно сырое мясо. Вид был такой, как если бы кожу с него содрали, а потом надели снова, но уже вывернутой наизнанку. Его череп и лицо были, как и весь он, продолговатыми и узкими; во всех других отношениях он выглядел человеком или, по крайней мере, похожим на человека существом Если только не считать мелочей – вроде того, что его волосы были под цвет его плавок, голубых, словно яйцо малиновки, и такими же были его глаза и ботинки. Только два цвета: кроваво-красный и светло-голубой

Первым заметил их на равнине, приближающихся со стороны восточного хребта, Кейси, хозяин таверны, который только что вышел через заднюю дверь своего заведения, чтобы глотнуть пусть раскаленного, но все же чистого воздуха. Они в это время были уже ярдах в ста от него, и фигура верхом на ослике сразу же поразила его своим странным видом. Сначала – только странным; ужас охватил его, когда расстояние уменьшилось. Челюсть Кейси отвисла и оставалась в таком положении до тех пор, пока странная троица не оказалась от него ярдах в пятидесяти; тогда он медленно двинулся к ней Некоторые люди бегут при виде неизвестного, другие идут навстречу. Кейси принадлежал к числу последних.

Они были еще на открытом месте, в двадцати ярдах от задней стены его маленькой таверны, когда он подошел к ним вплотную. Дейд Грант остановился и бросил веревку, на которой он вел ослика. Ослик остановился и опустил голов) Человек, похожий на жердь, встал – то есть просто уперся ногами в землю и поднялся над осликом. Потом он перешагнул через него одной ногой, на мгновение замер, упираясь обеими руками в его спину, а потом сел на песок.

– Планета с высокой гравитацией, – сказал он. – Долго не простоишь.

– Где бы мне, приятель, водички раздобыть для ослика? – спросил у Кейси старатель. – Пить, верно, хочет, бедняга. Бурдюки и другое пришлось оставить, а то бы разве довез… – И он ткнул оттопыренным большим пальцем в сторону красно-голубого страшилища.

А Кейси только теперь начал понимать, что перед ним самое настоящее страшилище. Если издали сочетание этих цветов пугало лишь слегка, то вблизи кожа казалась шершавой, покрытой сосудами и влажной, хотя влажной вовсе не была, и провалиться бы ему на этом самом месте, если она не выглядела содранной со страшилища, вывернутой наизнанку и снова надетой. А то просто содранной – и все. Кейси никогда не видел ничего подобного и надеялся, что ничего подобного больше никогда не увидит.

Он услыхал позади себя какое-то движение и обернулся. Это были другие жители Черрибелла – они тоже увидели и теперь шли сюда, но ближайшие из них, двое мальчишек, были еще в десятке ярдов от Кейси.

– Muchachos, – крикнул он им, – agua por el burro. Un pozal. Pronto.[1]1
  Мальчики, воды для ослика. Одно ведро. Быстро (исп.).


[Закрыть]

Потом он вновь повернулся к пришельцам и спросил их:

– Кто вы такие?

– Меня звать Дейд Грант, – ответил старатель, протягивая руку, которую Кейси машинально взял. Когда Кейси ее выпустил, она, взметнувшись над плечом старателя, показала большим пальцем на сидевшего на песке.

– А его, говорит, звать Гарвейн. Космач, что ли, и какой-то министр.

Кейси кивнул человеку-жерди и был рад, когда в ответ последовал кивок, а не протянутая рука.

– Мое имя Мэньюэл Кейси, – сказал он. – Что он там говорит насчет космача какого-то?

Голос человека-жерди оказался неожиданно глубоким и звучным:

– Я из космоса. И я полномочный министр.

Как это ни удивительно, Кейси обладал довольно широким кругозором и знал оба эти выражения; что же касается второго из них, то Кейси, вероятно, был единственным человеком в Черрибелле, кому был понятен его смысл. Тот факт, что он поверил обоим этим заявлениям, был, учитывая внешность его собеседника, менее удивительным, чем то обстоятельство, что Кейси вообще знал, о чем идет речь.

– Чем я могу быть вам полезен, сэр? – спросил он – Но прежде всего, не перейти ли нам в тень?

– Благодарю вас, не надо. У вас немного прохладнее, чем мне говорили, но я чувствую себя великолепно. На моей планете так бывает прохладными весенними вечерами. А если говорить о том, что вы могли бы для меня сделать, то вы можете сообщить вашим властям о моем прибытии. Думаю, что это их заинтересует.

Да, подумал Кейси, тебе посчастливилось напасть на человека, полезнее которого в этом смысле не найдешь и на двадцать миль вокруг. Мэньюэл Кейси был наполовину ирландец, наполовину мексиканец, и у него был сводный брат, наполовину ирландец, наполовину всякая всячина, и этот брат был полковником на военно-воздушной базе Дэвис-Монтан под Тусоном.

– Одну минуточку, мистер Гарвейн, я сейчас позвоню. А вы, мистер Грант, не хотите под крышу? – сказал Кейси.

– По мне так пусть жарит. Все равно день-деньской на солнышке. Вот, значит, этот самый Гарвейн и говорит мне: не откалывайся, покуда я не кончу дела. Сказал, даст мне какую-то диковину, если пойду с ним. Чего-то ликтронное…

– Портативный электронный рудоискатель на батарейном питании, – уточнил Гарвейн. – Несложный прибор, устанавливает наличие рудных залежей на глубине до двух миль, указывает вид руды, содержание в ней металла, объем месторождения и глубину залегания.

Кейси судорожно глотнул воздух, извинился и через собирающуюся толпу протолкался в свою таверну. Через минуту он уже говорил с полковником Кейси, но потребовалось еще пять минут, чтобы убедить полковника, что он, Мэньюэл Кейси, не пьян и не шутит.

Через двадцать пять минут в небе послышался шум, который все нарастал – и замер, когда четырехместный вертолет сел и отключил роторы в десяти ярдах от существа из космоса, ослика и двух мужчин. Только у Кейси хватило пока смелости подойти к пришельцам из пустыни вплотную; остальные любопытствующие предпочитали держаться на расстоянии.

Полковник Кейси, а за ним майор, капитан и лейтенант, пилот вертолета, выскочили из кабины и побежали к маленькой группе Человек, похожий на жердь, встал и выпрямился во все свои девять футов; усилия, которых это ему стоило, говорили о том, что он привык к гравитации гораздо меньшей, нежели земная. Он поклонился, повторил свое имя и опять назвался полномочным министром из космоса. Потом он извинился за то, что снова сядет, объяснил, почему он вынужден это сделать, и сел.

Полковник представился и представил трех своих спутников.

– А теперь, сэр, что мы можем для вас сделать?

Человек, похожий на жердь, скорчил гримасу, которая, по-видимому, означала улыбку. Зубы его оказались такими же голубыми, как глаза и волосы.

– У вас часто можно услышать фразу: «Я хочу видеть вашего шефа». Я этого не прошу: мне необходимо оставаться здесь. В то же время я не прошу, чтобы кого-нибудь из ваших шефов вызвали сюда ко мне: это было бы невежливо. И я согласен рассматривать вас как их представителей, говорить с вами и дать вам возможность задавать вопросы мне. Но у меня к вам просьба. У вас есть магнитофоны. Прошу вас распорядиться, чтобы, прежде чем я начну говорить или отвечать на ваши вопросы, сюда был доставлен магнитофон. Я хочу быть уверенным в том, что послание, которое получат ваши руководители, будет передано им точно и полно.

– Превосходно, – сказал полковник и повернулся к пилоту – Лейтенант, ступайте в кабину, включите рацию и передайте, чтобы нам моментально доставили магнитофон. Можно на парашюте… нет, пожалуй, долго провозятся с упаковкой. Пусть пришлют на стрекозе.

Лейтенант повернулся, готовый идти.

– Да, – сказал полковник, – и еще пятьдесят ярдов шнура Придется тянуть до таверны Мэнни.

Лейтенант сломя голову бросился к вертолету. Остальные сидели, обливаясь потом, и ждали. Мэньюэл Кейси встал.

– Ждать придется с полчаса, – сказал он, – и если уж мы собираемся оставаться на солнце, кто за бутылку холодного пива? Как вы на это смотрите, мистер Гарвейн?

– Это ведь холодный напиток? Я немного мерзну. Если у вас найдется что-нибудь горячее…

– Кофе, он уже почти готов Могу я принести вам одеяло?

– Благодарю вас, не надо. В нем не будет нужды.

Кейси ушел и скоро вернулся с подносом, на котором стояло с полдюжины бутылок холодного пива и чашка дымящегося кофе. Лейтенант был уже здесь. Кейси поставил поднос и начал с того, что подал чашку человеку-жерди, который, сделав глоток, сказал:

– Восхитительно.

Полковник Кейси откашлялся.

– Теперь, Мэнни, обслужи нашего друга старателя. Что касается нас, то, вообще говоря, пить во время дежурства запрещено, но в Тусоне было 112 по Фаренгейту в тени, а тут еще жарче и к тому же никакой тени. Так что, джентльмены, считайте себя в официальном увольнении на время, которое вам понадобится, чтобы выпить бутылку пива, или до тех пор, пока нам не доставят магнитофон То ли, другое ли случится первым – ваше увольнение закончено.

Сначала кончилось пиво, но, допивая его, они уже видели и слышали второй вертолет. Кейси спросил человека-жердь, не желает ли тот еще кофе. Человек-жердь вежливо отказался. Кейси посмотрел на Дейда Гранта и подмигнул; старый крот ответил ему тем же, и Кейси пошел еще за бутылками, по одной на каждого из двоих штатских землян. Возвращаясь, он столкнулся с лейтенантом, который тянул шнур к таверне, и Кейси повернул назад и проводил лейтенанта до самого входа, чтобы показать ему, где розетка.

Когда Кейси вернулся, он увидел, что второй вертолет, кроме магнитофона, доставил еще четырех человек – больше в нем не умещалось. Вместе с пилотом прилетели сержант технической службы (он уже возился с магнитофоном), а также подполковник и младший лейтенант, то ли решившие совершить воздушную прогулку, то ли заинтригованные странным приказом срочно доставить по воздуху магнитофон в Черрибелл, штат Аризона. Теперь они стояли и таращились на человека-жердь, перешептываясь между собой.

Хотя слово «внимание» полковник произнес негромко, сразу же наступила мертвая тишина.

– Рассаживайтесь, джентльмены. Так, чтобы был круг. Сержант, нас хорошо будет слышно в микрофон, если вы поместите его в центре такого круга?

– Да, сэр. У меня уже почти все готово.

Десять человек и человекоподобное существо из космоса сели в круг, в середине которого установили небольшой треножник с подвешенным к нему микрофоном. Люди обливались потом; человекоподобного слегка знобило. За кругом, понурив голову, стоял ослик. Постепенно пододвигаясь все ближе, но пока еще футах в пяти от круга, толпились все жители Черрибелла, оказавшиеся в тот момент дома; палатки и бензозаправочные станции были брошены.

Сержант нажал на кнопку; кассеты завертелись.

– Проверка… проверка… – сказал он. Нажав на кнопку «обратно», он через секунду отпустил ее и дал звук. «Проверка, проверка…» – сказал динамик громко и внятно. Сержант перемотал ленту, стер запись и дал «стоп».

– Когда я нажму на кнопку, сэр, – обратился он к полковнику, – начнется запись

Полковник вопросительно посмотрел на человека-жердь, тот кивнул, и тогда полковник кивнул сержанту

– Мое имя Гарвейн, – раздельно и медленно проговорил человек-жердь. – Я прибыл к вам с одной из планет звезды, не упоминаемой в ваших астрономических справочниках, хотя шаровое скопление из 90 000 звезд, к которому она принадлежит, вам известно. Отсюда она находится на расстоянии свыше 4000 световых лет по направлению к центру Галактики.

Однако сейчас я выступаю не как представитель своей планеты или своего народа, но как полномочный министр Галактического Союза, федерации передовых цивилизаций Галактики, созданной во имя всеобщего блага. На меня возложена миссия посетить вас и решить на месте, следует ли приглашать вас вступить в нашу федерацию

Теперь вы можете задавать мне любые вопросы. Однако я оставляю за собой право отсрочить ответ на некоторые из них до тех пор, пока не приду к определенному решению. Если решение окажется положительным, я отвечу на все вопросы, включая те, ответ на которые был отложен. Вас это устраивает?

– Устраивает, – ответил полковник. – Как вы сюда попали? На космическом корабле?

– Совершенно верно. Он сейчас прямо над нами, на орбите радиусом в 22 000 миль, где вращается вместе с Землей и таким образом все время остается над одним и тем же местом. За мной наблюдают оттуда, и это одна из причин, почему я предпочитаю оставаться здесь, на открытом месте. Я должен просигнализировать, когда мне понадобится, чтобы он спустился и подобрал меня.

– Откуда у вас такое великолепное знание нашего языка? Благодаря телепатическим способностям?

– Нет, я не телепат. И нигде в Галактике нег расы, все представители которой были бы телепатически одаренными; но отдельные телепаты встречаются в любой из рас. Меня обучили вашему языку специально для этой миссии. Уже много столетий мы держим среди вас своих наблюдателей (говоря «мы», я, конечно, имею в виду Галактический Союз). Совершенно очевидно, что я, например, не мог бы сойти за землянина, по есть другие расы, которые могут. Кстати говоря, они не замышляют против вас ничего дурного и не пытаются воздействовать на вас каким бы то ни было образом; они наблюдают – и это все.