Текст книги "Незнакомка из Пейроля"
Автор книги: Франсуаза Бурден
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Вагон был почти пуст, и Паскаль, устроившись поудобнее, приготовилась задремать до самого Аустерлицкого вокзала. Если бы Самюэль не провел с ней эти несколько дней, ей было бы намного тяжелее. Сейчас ей с братом надо будет поддерживать отца, окружить его любовью. Там, на кладбище, когда гроб опускали в могилу, глаза его были полны слез и весь он был таким потерянным, что Паскаль заплакала от этого еще сильнее.
Ей больше не хотелось думать о похоронах, ее мысли возвращались к Самюэлю. Ей вспомнилось, как при выходе из церкви она, опираясь на него, внезапно спросила себя: зачем я его бросила? Ни один из знакомых ей мужчин и в подметки ему не годился, ни один из них не пробыл бы с ней и нескольких недель.
Она поерзала на своем сиденье, отчаянно пытаясь заснуть. Мысли о Самюэле никуда ее не приведут, она просто еще не пришла в себя после похорон. Ни к чему раздувать угли угасшей любви. У Самюэля была теперь своя жизнь, и пути их решительно разошлись.
Перед ней снова встал Пейроль. Белые стены, закрытые ставни, слишком высокая трава… Когда дом продадут, она не сможет больше вернуться туда, у нее останутся лишь фотографии в семейном альбоме.
Поскольку заснуть не получалось, Паскаль приподнялась и прижалась щекой к окну. Небо было затянуто тучами, день серел, по мере приближения к Парижу пейзаж становился все мрачнее. Поезд мчался с сумасшедшей скоростью и прибывал на Аустерлицкий вокзал поздно вечером. Она попытается убедить отца оставить этот дом. Можно продолжать сдавать его или, что более интересно, самим выезжать туда в отпуск. Когда у нее появятся свои дети, это будет идеальным местом для их летнего отдыха…
Парадоксально, но ее желание иметь ребенка было сейчас не таким всепоглощающим, как несколько лет назад. Конечно, все это потому, что теперь она одна. Когда она была замужем за Самюэлем, она видела в нем идеального отца, и ей казалось, что она сможет одновременно учиться и растить ребенка. Что бы она стала делать сейчас, когда работа отнимает все ее время? Она утратила свои иллюзии, как потеряла когда-то Самюэля, а теперь и мать. Может, пришла пора упорядочить свое существование и придать ему смысл? Она была довольна тем, что с головой погружена в работу, и никогда не спрашивала себя, действительно ли это то, чего ей хотелось. Выбрав медицину, она пыталась доказать, что достойна своего отца и брата и не собирается становиться домохозяйкой. Но ведь она могла также выбрать тысячу других призваний, о которых даже и не думала.
Убаюканная постукиванием колес о рельсы, она наконец погрузилась в беспокойный полусон, время от времени вздрагивая и просыпаясь. Чем больше удалялась она от Альби, тем явственнее ей грезился образ Пейроля. Она видела себя маленькой девочкой, одетой в шелковое платье с китайскими узорами, которое купила ей мать и которое она порвала, лазая по деревьям. Всякий раз, когда она приглашала одноклассников к себе на пикник, их впечатление было практически одинаковым. Пейроль буквально завораживал их. Она гордилась тем, что живет там, гордилась своими родителями и особенно Адрианом, своим прекрасным старшим братом, в которого были влюблены все ее подруги.
В конце пути, который казался бесконечным, Паскаль хотелось только одного: скорее попасть в свою постель. Несмотря на поздний час, она уговорила таксиста отвезти ее в Сен-Жермен, куда добралась в час ночи, полностью разбитая.
В квартире было тихо, но отец оставил свет в прихожей. После ее возвращения к родителям Анри был особенно внимателен к деталям: зажженная лампа, ласковая записка на кухонном столе, вырезка из научного журнала с интересной для нее статьей.
Зайдя в кухню за бутылкой воды, она увидела, что здесь царит идеальный порядок. Это означало, что Анри ни разу здесь не ел. Конечно, одиночество было для него невыносимо, и он уходил есть в ресторан с Адрианом или со своими друзьями. При выходе из кухни Паскаль заметила блокнот возле телефона. Она взяла ручку и, подумав, написала несколько слов, затем вырвала страничку, на цыпочках вышла в коридор и бесшумно открыла дверь в комнату отца. Осторожно приблизившись к Анри, она убедилась, что он крепко спит. Протянув руку, Паскаль погладила его по виску. Она всегда помнила его внимательным, заботливым отцом и всей душой надеялась, что он сможет преодолеть свое горе. Возле ночника она увидела таблетки. Конечно, он предпочел воспользоваться снотворным, вместо того чтобы мучиться без сна, и это говорило о том, что он не сдавался.
Паскаль осторожно положила листок рядом со спящим, чтобы, проснувшись, он сразу заметил его. Своим нервным почерком она написала ему лишь две короткие фразы: «Я здесь, папа. Пожалуйста, не продавай Пейроль, я думаю, что буду там жить».
Глава 2
– Это самая дурацкая мысль года! – с преувеличенным возмущением проговорил Адриан, насмешливо улыбаясь сестре.
Отец позвал его на выручку, и Адриан приехал пообедать с ними в воскресенье.
– Если ты будешь работать в Тулузе, – продолжал Анри, – тебе каждое утро и каждый вечер придется преодолевать семьдесят километров! Нет лучшей перспективы, чем погибнуть в автомобильной катастрофе!
– Папа, – не унималась Паскаль, – в Альби тоже есть клиника, и я не собираюсь искать себе место в Пюрпане или Рангейле!
– Вот как? Тогда ты не сможешь помириться с Самюэлем…
– Напоминаю тебе, что мы в разводе. Мы просто хорошие друзья, ничего больше.
– А кто тебе сказал, что в Альби требуется пневмолог? – обратился к ней Адриан.
Он прошел через кухню и заглянул прямо в лицо Паскаль, которая готовила спагетти карбонари.
– Но если ты и найдешь там работу, то умрешь с тоски в этой провинциальной, не слишком благоустроенной и оснащенной больнице. А возвращаться по вечерам в Пейроль – просто жутко. Ты можешь представить себя живущей в одиночестве в этом огромном доме? Это же просто казарма!
– Я люблю этот дом и хочу там поселиться, – повторила она, раздражаясь оттого, что весь день ей тщетно приходится доказывать свои мотивы.
– В любом случае, – добавил Адриан, – ты выбрала неудачный момент для отъезда…
Он намекал на то, что они собирались опекать отца, окружить его любовью и вниманием.
– Я же не говорю, что уеду на этой неделе! На переезд потребуется время, и вообще я никуда не тороплюсь.
Она смешала натертый пармезан с яичными желтками, поджаренном беконом и сливками. Анри откашлялся и произнес:
– Дорогая, я не требую, чтобы ты оставалась здесь. Ты же не моя компаньонка, я понимаю, что ты хочешь жить самостоятельно, но почему на другом конце Франции?
– Потому что я родом оттуда. Я там родилась, там прошло мое детство и…
Она положила деревянную ложку и повернулась к ним.
– Я думала, что забыла этот дом, парк, а оказалось, что, напротив, я помню все в мельчайших подробностях. Я почувствовала, будто вернулась к себе домой. Я думала вчера об этом месте всю дорогу…
По их замкнутым лицам она видела, что они не одобряли ее затею, но она заупрямилась.
– Мне не нравится жить в Париже. Я хочу увидеть что-то еще, встретить других людей, мне нужно свободное пространство и солнце. Даже когда я жила вместе с Самюэлем, я ненавидела нашу квартиру на улице Вожирар. Мы думали, что купим где-нибудь дом и уедем туда. И я вам уже говорила когда-то об этом, так что эта мысль не нова и не может быть неожиданностью для вас.
Брат молча пожал плечами, пытаясь найти другие аргументы, отец же, печально глядя на нее, считал нелишним повториться.
– Я знаю, хорошая моя… Но я лучше тебя знаю Пейроль, поддерживать его в хорошем состоянии было трудно даже в более благоприятные времена. Никто в Альби не предложит тебе достойную зарплату, даже если предположить, что ты найдешь там работу. Одинокая молодая женщина, живущая в этом огромном доме…
– Я не всегда буду одинокой, папа.
– Конечно. Однако в ожидании новой встречи тебе придется оплачивать все расходы, а я не уверен, что тебе это удастся. Если мы продадим эту собственность, то я разделю вырученную сумму между тобой и Адрианом, и вы распорядитесь этими деньгами по своему усмотрению. Так будет справедливее, правда?
Она сразу поняла, что подразумевалось под его словами. Почему она надеялась, что отец с воодушевлением примет ее мысль поселиться в Пейроле? Потому что он никогда не говорил с ней о денежных вопросах? Она понятия не имела о его финансовом состоянии, лишь предполагала, что он был весьма обеспечен, принимая во внимание доход от его клиники, но, возможно, у него были проблемы, о которых он предпочитал не говорить со своими детьми. Или же он не хотел приводить в порядок свои дела.
– Я не собиралась покупать Пейроль, – пробормотала она. – Просто… Ведь ты же сдаешь его внаем, значит, я могу снимать его у тебя, правда?
– Я его больше не сдаю, а продаю! – отрезал Анри. – Я не сделал этого раньше, потому что твоя мать не поняла бы этого. Она очень любила этот дом, ей хотелось, чтобы он оставался у нас.
– И я тоже хочу этого! – выпалила Паскаль. – Но ты прав, по отношению к Адриану я поступаю эгоистично. Будет лучше, если я куплю его, так все станет на свои места.
– Ну ты и дура! – взорвался Анри.
Эта бурная реакция удивила Паскаль. Почему он так сопротивлялся ее желанию поселиться в Пейроле? Он всегда старался понять ее, помочь, он был очень уравновешенным человеком, который любил спокойно решать все вопросы.
– Мне уже тридцать два года, – продолжала она, не позволяя вывести себя из равновесия, – у меня хорошая работа, и мне без проблем дадут кредит. Ты мне всегда говорил, что вкладывать деньги в недвижимость – лучший способ сберечь их, поэтому я принимаю решение купить Пейроль.
В наступившей тишине было слышно, как вода с бульканьем поднялась к верху кастрюли, и Адриан подскочил к печке убавить огонь. Он попробовал спагетти, влил соус и поставил кастрюлю на стол. Паскаль воспользовалась моментом, подошла к отцу и нежно тронула его за плечо.
– Ну что, будем спорить дальше?
– Нет, дорогая… Но наши мнения разошлись, это точно. Неожиданно он показался ей очень усталым, почти старым.
– Я понимаю твои желания, твои мечты, но увы! Пейроль не из тех мест, которые приносят счастье, – добавил он неохотно.
Он никогда не рассказывал им о несчастном случае, который оборвал жизнь матери Адриана, когда тому не было еще и двух лет. В одной из пристроек, где молодая женщина устроила мастерскую и писала акварели, случился пожар. Она сгорела там заживо. Эта ужасная драма оставила Анри вдовцом с малолетним сыном на руках. К счастью, через несколько месяцев он повстречал Камиллу. Нет, слово «повстречал» здесь не годилось, поскольку они давно знали друг друга, но не виделись все то время, пока Камилла училась в Париже. Нежная и чуткая, она утешила Анри в его горе и взяла Адриана под свое крыло, полюбив как собственного сына, а тот быстро забыл свою мать, и вскоре в его памяти не сохранилось ни одного воспоминания, связанного с ней.
После пожара Анри приказал убрать развалины пристройки и посадил на том месте сирень и гибискус. Он продолжал жить в Пейроле, не желая покидать этот дом. Вместе с Камиллой он устроил новую семью, потом у них родилась Паскаль. В то время он не думал, что Пейроль, где им всем было так хорошо жить, может снова принести ему несчастье.
– Насколько я помню, – вновь заговорил Адриан, – ты хотела сделать медицинскую карьеру, разве не так? Если ты заживо похоронишь себя в Альби, то ничего не достигнешь!
Видя, что Паскаль не сдается, он явно хотел продолжать спор.
– Карьера – слишком громкое слово для меня, – спокойно ответила Паскаль. – Я люблю свою работу, Адриан, я не стремлюсь получить звания и степени, для меня достаточно ухаживать за больными.
В больнице она столкнулась с вещами, которым не слишком много внимания уделялось на медицинском факультете. Облегчить страдания, вернуть надежду, быть вместе до конца, если болезнь не отступает. Изучая особенности диагноза, она находила настоящий контакт с пациентами и могла биться за них до конца. Некоторые из ее коллег считали, что она слишком близко берет к сердцу индивидуальные и порой безнадежные случаи, и это выводило ее из себя, но она не изменяла своим принципам.
– Ешь, а то остынет, – прошептал отец.
Паскаль взглянула на горку спагетти, которые положил ей Адриан, но у нее пропал аппетит. Ей почему-то вспомнилось блюдо, которое мать готовила по воскресеньям: крошечная лапша с паровыми мясными шариками, обернутыми листьями мяты. Где она научилась готовить вьетнамские блюда? Ее привезли во Францию в трехмесячном возрасте, и после она никогда не бывала на своей родине.
– В любом случае время терпит, поговорим об этом позже, – произнесла она с деланной улыбкой.
Анри ничего не ответил, но Адриан с мученическим видом вознес глаза к небу. Почему ее брат так непримиримо относится к ее замыслу? Почему он не хочет, чтобы она поселилась в Пейроле?
Паскаль машинально намотала на вилку несколько ниток спагетти. А почему она так упрямо настаивает на своем? Только лишь из-за своего характера? Но чем больше она думала об этом, тем определеннее становился ее выбор. Хорошо бы еще понять, в какой именно момент и почему она приняла это неразумное решение.
Марианна, закончив гладить белую рубашку, повесила ее на плечики.
– Боже мой, да здесь же настоящая парная! Зачем ты это делаешь? – воскликнул за спиной Самюэль. От неожиданности она вздрогнула.
Он никогда не просил ее заниматься его бельем и вообще с трудом переносил чрезмерную заботу, которой она его окружала. Открыв окно, он выглянул в сад. Маленькая квадратная ухоженная лужайка – он сам подстригал ее с помощью газонокосилки – и вьющиеся по ограде розы создавали почти невыносимое для него впечатление заданности и аккуратности. Но Самюэлю было не до того, он много работал в больнице, а весь досуг посвящал вертолетам.
Он услышал, как Марианна подходит к нему. Через секунду она обняла его за шею и поцеловала в затылок.
– Самюэль… – нежно прошептала она грудным голосом. – Как ты насчет небольшой сиесты?
Как всегда по воскресеньям, он все утро занимался с учениками вертолетного клуба. Обнаружив в себе педагогический талант, он с упоением обучал будущих пилотов.
Она прижалась к нему, и он почувствовал желание. Но если он уступит сейчас своей плоти, то не сможет потом найти в себе мужество отправить Марианну домой, а он собирался пойти в бар аэроклуба и провести вечер с друзьями. Марианна была прекрасной девушкой, с ярко-голубыми глазами, светлыми вьющимися волосами и пышными формами тела, но он не любил ее и знал, что никогда не полюбит. Тяжело пережив разрыв с Паскаль, он больше не хотел к кому-либо привязываться и заново подвергать себя подобным испытаниям. К счастью, Марианна не представляла для него большой опасности.
– Мне нужно разобрать кучу писем, позвонить по разным делам и…
Он умолк, почувствовав, как ее руки скользнули под футболку. Будучи девушкой сдержанной, обычно она не начинала первой, поэтому ее провоцирующий жест растрогал его. Интересно, чего ей хочется больше, заняться с ним любовью или же остаться у него до завтрашнего дня, устроить обед при свечах и уснуть после на его плече? Она была романтичной натурой, полагала, что у них большая любовь, и отказывалась верить, что весьма заблуждается на его счет. Он повернулся и немного отстранил ее от себя.
– Я занят сегодня вечером, я обедаю с друзьями, – ласково, но твердо сообщил он, испытывая чувство вины и облегчение одновременно.
Она каждое воскресенье приходила к нему, и подчас он не находил в себе смелости отправить ее домой, отчего к концу дня приходил в отчаяние, особенно если она принималась за уборку или начинала готовить. После развода он был намерен оставаться свободным, но Марианна, похоже, считала, что сможет изменить положение вещей.
– Во сколько тебе нужно уходить? – огорченно спросила она.
– В шесть часов.
– Значит, ты не спешишь?
Если он не ответит на ее настойчивую просьбу, то незаслуженно обидит, к тому же он сам хочет ее. Он неловко обнял ее, приподнял, отнес в спальню и лег рядом. Не торопясь, он снял с нее рубашку, расстегнул бюстгальтер и поцеловал между грудей.
– Какая же ты красивая, Марианна…
Ее кожа была нежной, но слишком бледной, как у всех блондинок. Он провел пальцами по округлым бедрам и выступающему животику. Ничто в ней не напоминало Паскаль, и, может, поэтому он продолжал быть с ней.
– Ты зря тратишь на меня время, ты заслуживаешь другого, – вздохнул он.
С самого начала он был с ней откровенен и никогда ничего не обещал, но девушка оказалась настырной.
– Не говори глупостей, – выдохнула она, – я хочу только тебя.
Она никогда не слышала того, чего не хотела слышать, возможно, в этом была ее сила.
– Ласкай меня…
Его не пришлось просить дважды, тем более что момент для объяснения был действительно неподходящий. В их первый вечер он рассказал ей, как тяжело пережил развод, что еще не вполне пришел в себя и неспособен поддерживать прочные отношения. Марианна задала ему несколько вопросов по поводу бывшей жены, на которые он с неохотой ответил, после чего она наивно воскликнула:
– Я ее ненавижу, я заставлю тебя забыть ее!
Забыть Паскаль? Нет, этого он не сможет. Те несколько лет их супружества были самыми фантастическими в его жизни. Он по-прежнему приходил в волнение, вспоминая, как они впервые встретились. Это было как поражение молнией, как удар ножом, пронзившим грудь… ни до, ни после их встречи он не испытывал подобного чувства. На ней была пижама персикового цвета, и она явно была напугана перспективой оказаться в операционном блоке. Ее огромные черные глаза неотрывно смотрели на Самюэля, и казалось, что она ждала объяснений от него, а не от хирурга. Самюэль был вынужден пообещать, что будет держать ее за руку, когда она будет засыпать, и что будет рядом в момент пробуждения. Спустя несколько месяцев он женился на ней и был на седьмом небе от счастья. Восхищение, которое она в нем вызывала, никогда не исчезало, и каждое утро он благодарил небо за посланное ему счастье. А потом начались ссоры… Она очень хотела ребенка и не могла его зачать. Он и представить себе не мог, что из-за этого они начнут говорить друг другу страшные вещи и, наконец, расстанутся. В тот вечер, когда она уходила от него навсегда, он, зная ее, отчетливо понимал, что она никогда не вернется, и оттого ему хотелось пустить себе пулю в лоб.
– Самюэль… – выдохнула Марианна.
Захваченный врасплох, он хотел было извиниться за свою невнимательность, но девушка ничего не замечала и продолжала постанывать от удовольствия в его объятиях.
В течение двух недель Паскаль старательно отгоняла от себя мысли о Пейроле, тем не менее видела его во сне каждую ночь. Почему это место так запало ей в душу? В детстве она сильно тосковала по нему, затем постепенно стала забывать, проводя каникулы с родителями в разных странах. Позже с факультетскими друзьями она ездила в Англию и Испанию, чтобы выучить язык, и воспоминание о родовом гнезде почти изгладилось из ее памяти. Иногда она говорила о нем как о потерянном рае, особенно часто делилась воспоминаниями с Самюэлем, но мысль вернуться туда никогда не приходила ей в голову.
Посетив Пейроль две недели назад, она испытала нечто похожее на шок оттого, что в ней сразу же возникло непреодолимое желание вернуться и остаться здесь жить. Этот дом словно звал ее, манил к себе, и она чувствовала себя героиней какого-то фантастического фильма, на которую старые стены оказывают необъяснимое магическое влияние. Но такого рода фантазии остужал присущий ей прагматизм, и она более трезво истолковала повеление своего сердца. Скорее всего, смерть матери поставила некую точку на сложном для нее трехлетнем жизненном периоде. Отсутствие возможности родить ребенка, разрыв с Самюэлем, возвращение к родителям, где ее саму воспринимали как ребенка, – все это должно остаться в прошлом, если она хочет вырваться из замкнутого круга. Теперь она сама будет принимать решения и неуклонно их воплощать. И Пейроль станет первым таким решением, пусть родные и не поддерживают его.
Паскаль отправила в больницу Альби свое резюме с просьбой о принятии на работу, а также разослала их на всякий случай в главные больницы Тулузы. Для того чтобы предпринять следующие шаги, сначала необходимо было найти работу, но, чтобы сэкономить время, она запросила оценку имущества в агентстве недвижимости, которое занималось поиском арендаторов.
Каждый вечер, возвращаясь в квартиру отца, она с волнением просматривала почту, и каждый день в перерывах на работе она строила планы на будущее. После разрыва с Самюэлем свое возвращение к родителям она рассматривала как временное явление. Она подумывала о том, чтобы снять современную двухкомнатную квартиру рядом с больницей Некер и перевезти туда со склада принадлежащие ей вещи – мебель, книги и посуду… Но заболела мать, и она осталась. Странная это была болезнь и трудно диагностируемая. Хроническая депрессия, вызвавшая разлад психики? Камилле становилось все хуже, она постоянно сжимала в руках мокрый носовой платок и почти ничего не ела. За несколько месяцев ее состояние резко ухудшилось, и ни коллеги, приходившие на помощь, ни бесчисленные обследования не помогли найти решение. И тогда Паскаль поняла, что ее мать просто хочет умереть.
До последнего мгновения они втроем боролись за ее жизнь, посменно дежуря у ее постели, но, несмотря на всю свою любовь и врачебный опыт, ощущали полное бессилие. Перед смертью Камилла, казалось, никого не замечала, кроме, может быть, Паскаль, на которую смотрела иногда с печальной светлой улыбкой.
Покинуть родительскую квартиру в Сен-Жермен и оставить свой пост в больнице Некер означало для молодой женщины начать жизнь с чистого листа. Ведь Самюэлю это удалось, почему бы и ей не сделать то же самое? Другие люди, более мягкий климат, возможно, новые друзья и, прежде всего, жизнь в Пейроле, даже если потом ей придется двадцать лет выплачивать долги, – вот все, чего она сейчас желала.
Отец и брат, к сожалению, по-прежнему были против ее «дури», как они это называли. Адриан, теряя терпение, назвал ее легкомысленной эгоисткой, она рассердилась и резко ответила, что ей уже тридцать два года и вряд ли стоит учить ее жизни. К тому же она не работает в клинике отца и может ехать, куда ей заблагорассудится. Разозлившись на ее колкий ответ, Адриан неделю с ней не разговаривал.
Анри вел себя более сдержанно. Конечно, он не одобрял планы Паскаль, но и не хотел с ней ссориться. После споров дочери и сына он чувствовал себя усталым и подавленным и, хотя был на стороне Адриана, всегда заключал Паскаль в свои объятия. Он любил ее, гордился ею и не хотел отстранять от себя даже при том, что она не слушала его и собиралась сделать несусветную глупость.
Получив наконец оценку от агентства недвижимости, Паскаль была шокирована обозначенной суммой. Пейроль стоил огромных денег. Благодаря необычной архитектуре дома и красивым окрестностям, а также развивающемуся туристическому бизнесу, цена этой собственности могла достичь полумиллиона евро, при условии, что продавец не стал бы настаивать на получении денег сразу. Эта сумма намного превышала ожидания Паскаль и попросту напугала ее. Кроме ежемесячных взносов по кредиту, которые тяжело лягут на ее бюджет, она должна была взять у кого-нибудь деньги в долг. У кого же попросить? Все друзья Паскаль, как правило, тоже выплачивали кредит, и никто не смог бы помочь ей в ближайшее время. Кроме… кроме, может быть, Самюэля. Но как найти в себе мужество и обратиться к нему с этой просьбой? Просить у него денег в долг было очень деликатной задачей. Когда они разводились, то по обоюдному согласию ничего не требовали друг от друга. Паскаль знала, что Самюэль рано потерял родителей, у которых был единственным сыном и наследником. Хофманны были владельцами процветающей текстильной фабрики, которую Самюэль выгодно продал. Без сомнения, он был очень обеспеченным человеком, о чем сам часто ей говорил, но Паскаль никогда не вмешивалась в его дела.
После долгих раздумий она отправилась в банк, чтобы узнать, на какой кредит может рассчитывать. В течение двух часов она изучала различные предложения и поняла, что без чьей-то помощи ей в этих умопомрачительных дебрях цифр не разобраться. И опять возник образ Самюэля, к нему она могла бы обратиться за советом, и он уж точно не станет лезть на стену оттого, что она собралась купить Пейроль, и, возможно, будет первым человеком, который одобрит ее намерения.
Однако телефонный разговор с Самюэлем прошел не так, как ей это представлялось. Бывший муж, казалось, был ошеломлен ее идеей поселиться там, где в свое время он нашел себе укрытие. После затянувшейся паузы он все же признал, что Паскаль с детства была привязана к Пейролю, и одобрил ее выбор. Несколько пессимистичнее он отнесся к ее планам найти работу в Альби, что же касается Тулузы, то здесь шансов было больше, поскольку пневмология, как и прежде, не пользовалась популярностью и специалистов в этой области было не так уж много. Но по самому важному для нее вопросу – покупке недвижимости, он сразу согласился ей помочь.
– Ты не можешь, не имея ни гроша в кармане, брать такой огромный кредит, иначе тебя просто задавят долговые выплаты.
– Я не хочу твоих денег, Самюэль.
– Я знаю, но я тебе их и не даю, я одолжу тебе эту сумму.
– Нет.
– Мы все документы заверим у нотариуса, согласна?
– Нет, это невозможно. Я звоню тебе не за этим. Я никогда не брала кредит в банке, и мне нужен дружеский совет, поскольку банкир наверняка предложит мне только то, что будет выгодно ему.
– Если хочешь, мы можем вместе обсудить процентные ставки!
– Сам…
Чтобы заставить его замолчать, она нежно произнесла уменьшительную форму его имени. Он умолк, и она продолжала:
– Скажи свое мнение, мне больше ничего от тебя не нужно.
– Мнение по поводу чего? Твоего переезда в Пейроль? Это хорошая мысль, принимая во внимание, что ты никогда не жила самостоятельно. Сначала ты жила с родителями, потом в общежитии, дальше со мной, затем снова с родителями… Я думаю, пора начать самостоятельную жизнь. Устрой ее так, как ты того хочешь! Ведь ты очень независимая женщина, к тому же всегда любила Пейроль. Так поезжай и купи его для себя. Это намного интереснее, чем получить его в подарок от отца.
– В любом случае так будет справедливее по отношению к Адриану.
– Конечно. Вернемся к финансовому обсуждению твоего плана. Общая сумма твоей покупки определяет уровень риска для заимодавца, и чем выше этот риск, тем больше проценты.
– Если я правильно понимаю, деньги идут к деньгам, – уточнила она не без иронии.
– К сожалению, да. После выплаты процентов у тебя не останется ни гроша. Кроме того, ты должна еще добавить к этой сумме покупку прав на реконструкцию, а также услуги нотариуса. В случае с Пейролем это обойдется еще в тридцать тысяч евро.
– Увы, ты почти разуверил меня, – вздохнула она.
– Наоборот, я тебя убеждаю пойти на это!
– Ты мне ясно показал, что это невозможно.
Она услышала, как он рассмеялся, и немного расслабилась.
– Прими от меня помощь, Паскаль. В память о старых добрых временах…
– Не таких уж и старых, – пробормотала она.
Разве можно было назвать добрыми временами те вечера, которые они проводили в ссорах? Он считал, что она понапрасну устраивает сцены, а ей всего лишь хотелось ребенка. Иногда ночью, когда они в своих обидах поворачивались друг к другу спиной, Самюэль брал ее за руку и нежно сжимал в темноте, а она притворялась, что спит. Она упрекала его за равнодушие к ее, как она считала, главной проблеме, за его нежелание становиться отцом и даже подозревала, что его устраивало положение вечного молодожена. Без сомнения, он не желал видеть свою жену беременной, ему не хотелось, чтобы им жертвовали ради новорожденного, и этот эгоизм возмущал Паскаль.
– Ты еще там, дорогая? Я хотел бы задать тебе один вопрос, из любопытства.
– Давай.
– Почему Анри не помогает тебе в этой истории с покупкой?
– Потому что он не хочет, чтобы я уезжала на другой конец Франции. Он считает, что, приехав в Париж, он изменил жизнь к лучшему, и он уверен, что я пожалею об этом.
– Так рассуждают только провинциалы, и это неправильно. Я люблю твоего отца, но…
– Да, я знаю.
Последовала очередная пауза. Паскаль спрашивала себя, права ли она, отказываясь от предложения Самюэля? К кому еще она могла бы обратиться, кроме него? Кто еще любил ее настолько, чтобы помочь в таком деле?
– Отправь мне по факсу предложения твоего банка, и я займусь ими завтра утром, – сказал Самюэль. – Если ты хочешь именно так.
Обреченно вздохнув, она пообещала держать его в курсе и закончила разговор. Все, что она услышала, не ослабило ее решимости купить Пейроль, однако теперь она понимала, что все гораздо сложнее, чем ей казалось. Подумав над этим несколько минут, она пришла к выводу, что игра стоит свеч, и чем труднее, тем желаннее для нее та новая жизнь, к которой она стремится.
Анри подписал все бумаги, представленные ему бухгалтером клиники. Все было в полном порядке, они благополучно миновали период кризиса. Он все делал ради этого, нанимая только лучших профессионалов и не скупясь на услуги, которые могли заинтересовать определенную категорию пациентов. Его стратегия заключалась в том, чтобы делать ставку на богачей при серьезном отношении к делу.
На рабочем столе Анри в течение двадцати лет стояла фотография Камиллы. Боже, как же она была красива! Зачесанные назад волосы, безукоризненные черты лица, огромные черные глаза и легкая загадочная улыбка, присущая только ей. Анри действительно был без ума от нее. Он почти забыл обо всем, что предшествовало приходу Камиллы в его жизнь, и его уже мало интересовало то, что будет дальше, когда ее не стало. Конечно, эти последние годы были трудными. Несмотря на присущие ей сдержанность и стыдливость, Камилла проявляла признаки глубокой тоски, причину которой Анри хорошо знал. Но к чему ворошить прошлое, он тысячу раз говорил ей об этом. Он не понимал этих запоздалых и совершенно бесполезных угрызений совести, доводивших его жену до безумного состояния.
Отец назвал ее Камиллой, признал и объявил своей дочерью, но у нее было еще много совершенно непроизносимых имен. Она родилась в Ханое в 1945 году. История ее жизни была грустной, но, увы, почти банальной для периода войны в Индокитае. Юная скромная вьетнамка из бедной семьи не смогла устоять перед чарами французского офицера и стала его любовницей. Она родила ребенка накануне его возвращения во Францию и предпочла отдать его отцу, нежели растить в унижениях и нищете. Капитан Абель Монтаг был честным человеком и хорошо знал нравы этой страны: откажись он от дочери, девочку ожидала бы горькая участь. Поэтому он согласился принять ее несмотря на то, что был женат и имел собственных детей.
