Текст книги "Воин"
Автор книги: Франсин Риверс
Жанры:
Прочая религиозная литература
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)
– В этом ты ошибаешься, брат. Ты показал смелость, что пришел сюда по собственной воле, а не поступил по воле тех, кто старше, но… глупее. – Он посмотрел на запад. – Если фараон на этот раз не отпустит евреев, то будут новые и новые бедствия. Иерахмеилу придется передумать.
*
Продавая и обменивая свой товар на козьи шкуры, Хелувай сделал себе большой шатер. Теперь, когда придут его братья с семьями, всем хватит места.
Пришла новая кара – на землю Египетскую спустилась темнота. И все же, когда Моисей и Аарон вернулись в Гесем, они принесли плохие вести о том, что фараон в сильной ярости. Правитель заявил, что не позволит евреям забрать с собой стада, и угрожал Моисею, что убьет его, если еще хоть раз его увидит.
Стоя в самом конце собрания евреев и слушая указания, которые давал посланник Моисея, Хелувай понял, что конец близок. Вернувшись в свой шатер, он сказал Азуве, что должен вернуться в их землю и привести отца в Гесем.
– Кеназ, ты должен остаться здесь и защищать наш лагерь. Тьма над Египтом уже рассеялась, и сейчас многие придут сюда, чтобы укрыться среди евреев. Охраняй нашу землю от них! Придя в дом отца, он обнаружил, что старшие братья уже собрали свои семьи.
– Идет новое бедствие! – Хелувай подумал о том, что, благодаря саранче и тьме, у них появилось желание слушать. – Я слышал собственными ушами, что в каждой семье в Египте умрут все первенцы мужского пола, начиная от старшего сына фараона, который сидит на троне, и заканчивая старшим сыном самого последнего раба. Первенцы животных тоже умрут.
Все посмотрели на Иерахмеила: тот побледнел.
На этот раз старший брат смотрел на Хелувая с уважением.
– Ты вернулся, чтобы спасти мою жизнь?
– Мы же братья, не так ли? Но я не только твою жизнь хотел сохранить, но и твоего старшего сына. И я хотел спасти всех старших сыновей моих братьев. Помните! Каждый первенец мужского пола.
Есром встал.
– Мы идем в Гесем вместе с Хелуваем. Весь наш скот умер. У нас оставалось немного зерна для пропитания, так и его съела саранча. Здесь нас больше ничего не держит.
Они охотно отправились в Гесем. Там они расположились рядом с шатром Хелувая. Как только они устроились, он собрал всех братьев.
– Послушайте, что Господь повелел Моисею. Каждая семья должна принести в жертву годовалого ягненка или козленка без малейшего порока.
– Каждый шатер над входом надо помазать кровью животного. Вся семья должна находиться в шатре до тех пор, пока смерть не пройдет мимо. Ягненка или козленка необходимо зажарить с горькими травами и съесть с хлебом без закваски. Когда мы будем есть ягненка, мы должны быть в обуви и в одежде для долгого пути, а в руках держать посохи.
Когда пришла ночь бедствия, о котором Бог заранее предупредил Моисея, Хелувай, его жена и дети, Кеназ, их отец Есром и четырнадцать других родственников стояли вокруг ямы, в которой разводили огонь. На горящих углях поджаривался козленок. Дрожа от страха, они исполнили в точности все, что сказал Моисей, надеясь, что каждый в этом непрочном жилище в эту ночь останется в живых.
Хелувай услышал звук, доносившийся сверху, – шепот ветра, который заставил его похолодеть. Он почувствовал какое-то темное присутствие, которое пыталось ворваться в шатер через тонкий кожаный полог, служивший дверью. Все затаили дыхание и теснее прижались друг к другу. Хелувай подтолкнул Мешу и Иерахмеила в центр круга.
– Если вы умрете, то мы все умрем. – Иерахмеил, дрожа, посмотрел вокруг. Когда в ночном воздухе стали раздаваться крики, Азува схватилась за хитон Хелувая, пряча лицо в его складках, сыновья стали сильнее прижиматься к нему. Где-то закричал мужчина, все в шатре Хелувая вздрогнули.
– Мы все умрем! – Некоторые из родственников стали плакать.
– Мы не умрем. – Хелувай говорил с уверенностью, которой сам в себе далеко не чувствовал. – Мы не умрем, если будем доверять невидимому Богу.
Иерахмеил держал за плечи своего старшего сына, прижимая его к себе.
– Нас закрывают только козьи кожи, а у евреев дома из кирпича и глины, и еще двери.
– Там что-то есть, оно приближается…
Жилище было наполнено страхом, который усиливался из-за криков, доносившихся снаружи. Дети хныкали, семейный круг сжимался.
– Надо выполнять указания. – Хелувай стал срезать с козленка мясо. Он изо всех сил старался придать спокойное звучание своему голосу. – Азува, принеси хлеб. – Она пошла за хлебом.
– Ты думаешь, мы сможем есть в такое время?
– Надо. Потому что Бог Авраама требует этого. – Хелувай протянул отцу кусок мяса. Есром взял. – Возблагодарим Бога Авраама за Его защиту от смерти.
Поборов страх, Хелувай заставил себя съесть пасхальный ужин. «Завтра мы будем свободны! »
*
Египтяне бежали к земле Гесем.
– Уходите! Уходите скорее! – кричали они.
– Фараон сдался!
– Уходите как можно быстрее, или мы все погибнем!
– Скорее!
– Вот! Возьмите это зерно как дар. Попросите своего Бога за мою жизнь.
– Возьмите мое серебро!
– Вот мое золото!
– Молитесь за нас!
– Уходите! Быстрее!
Некоторые хватали евреев за хитоны, умоляя:
– Пожалуйста, разрешите нам пойти с вами, мы слышали, что с вами Бог!
Хелувай принимал предложенные дары, в то время как его сыновья разбирали шатры, снимая козьи шкуры и выдергивая шесты. Он засмеялся:
– Разве я не говорил, что наша свобода близко? – Кто бы мог подумать, что Бог заставит египтян засыпать их дарами и умолять покинуть эту землю?
Хелувай поднял руки к небу и закричал: – Какой же Ты великий, Господь! – Радостно смеясь, он сложил приношения в свою телегу. – Наши надзиратели засыпают нас подарками и умоляют уйти!
Азува суетилась вокруг, собирала и завязывала в узлы вещи, крича детям следить, чтобы козы не разбредались. – Жабы, саранча, мор, чума, смерть! Как поклоняться такому Богу? Хелувай, никто никогда ничего не даст, если не ждет чего-то взамен. Чего этот Бог захочет от нас?
– До сих пор Он просил только одного – чтобы мы верили тому, что Он говорит.
– Но когда мы будем в пустыне, чего Он тогда попросит у нас?
– Даже если Он у меня попросит все, я готов отдать.
– Наших сыновей, Хелувай? Ты готов пожертвовать нашими сыновьями?
Ее страх заставил его задуматься. Великими покровителями Ханаана были боги, которые жаждали человеческой крови. Может, Бог Авраама такой же?
Но тогда почему Он захотел кровь агнца, а не кровь израильских сыновей?
Хелувай подтолкнул волов и догнал отца и братьев, которые уже отправились в путь. У них не было ни животных, ни имущества, поэтому они двигались быстро.
Есром радовался; Иерахмеил боялся будущего так же, как Азува.
– А сколько всяких народов будет ждать нас в пустыне, чтобы напасть?
– Они уже слышали, что Бог сделал для нас.
– Да, эти народы могут бояться Бога Авраама, но зачем им бояться кучки рабов?
Хелувай показал рукой вокруг себя.
– Мы больше, чем кучка, брат. Посмотри вокруг! Наc тысячи тысяч.
– Двенадцать разрозненных племен, да еще разбросанные чужаки, которые прилипают к ним, как клещи. Мы не народ. У нас нет армии.
– А для чего нам армия, если Сам Бог неба и земли сражается за нас? Все будут убегать от нас, когда услышат, что случилось с Египтом.
– Ну и что пользы от твоей веры в этого Бога, если Его люди называют тебя собакой?
Хелувай холодно усмехнулся.
– Меня еще и не так называли…
*
Нестройная масса людей шла день и ночь, двигаясь на юг, уходя в сторону от торгового пути. Углубившись в пустыню, они повернули на восток, идя по огромному каньону, приведшему их к Красному морю. Узнав о том, что следом идет фараон со своей армией и что они уже близко, люди, стоя на берегу, стали взывать к Моисею о спасении.
– Теперь ты видишь, что ты с нами сделал, Хелувай! – злорадно прорычал Иерахмеил. – Если бы мы остались в Египте, нам и нашим детям ничего не угрожало бы!
Тысячи людей, оказавшись в замкнутом пространстве и понимая, что идти дальше некуда, кричали и выли от ужаса и отчаяния.
Хелувай низко наклонил голову, стоя против сильного ветра.
– Держитесь все вместе и будьте рядом с евреями! – Ветер трепал его хитон, обдавая лицо крупинками песка и брызгами соленой воды. – Держитесь вместе! – Он притянул к себе жену и сыновей. В этот момент облако, нависавшее над ними, вдруг загорелось огнем. Еще через несколько мгновений оно стало гигантским огненным столпом, который закрыл вход в каньон, не позволяя колесницам фараона выехать на берег.
– Они идут! – закричала Азува.
Множество людей двинулось вперед, прямо в море, которое широко расступилось перед ними до самого противоположного берега, открывая дорогу к спасению. Некоторые быстро побежали вниз по сухому наклонному морскому дну. Другие, нагруженные вещами, шли медленнее. Хелувай велел Азуве с сыновьями бежать вперед, а сам решил идти следом с волами и телегой. Его отец и братья остались с ним; часть мешков они положили на плечи, чтобы немного разгрузить волов и двигаться быстрее. Сзади давили и подгоняли тысячи людей, заставляя их быстро идти по высохшему дну моря. Поднявшись наверх и оказавшись на противоположном берегу, он увидел свою семью – они ждали его, стоя среди евреев.
Огненный столп поднялся вверх. Армия фараона бросилась из каньона на песчаный берег, и скоро уже колесницы мчались по морской дороге, которую Господь открыл для Своего народа. Среди отставших израильтян Хелувай заметил Завдия. Старец, бледный от изнеможения, прогибаясь под тяжестью мешка с имуществом, тяжело карабкался вверх по наклонному дну; его сын Хармий изо всех сил старался ему помочь. Подбежав к ним, Хелувай схватил мешок и стал помогать старику.
– Колесницы едут! – закричал Кеназ, подбегая к ним и забирая мешок. – Они близко! Быстрее!
Сзади раздался шум и плеск воды и вопли людей. Внезапно холодная вода ударила Хелувая в спину. Он упал лицом вниз и тут же почувствовал, как чьи-то руки тащат его наверх. Поднявшись и прочно встав на ноги, Хелувай стал вытаскивать на берег Хармия. Задыхаясь от напряжения, Кеназ бросил мешок на сухой песок. Завдию уже помогли выбраться на сушу, и он стоял рядом, испуганный, но невредимый.
– Их больше нет. – Кеназ внимательно смотрел на море, стараясь увидеть преследователей. – Они все утонули.
Множество людей стояли молча, глядя на слегка волнующееся море, которое не спеша выбрасывало на берег мертвые тела египетских солдат.
Хелувай так и остался стоять рядом с Завдием и Хармием.
– Слава да будет Богу, который спас нас.
Все еще бледный старик скоро отдышался. Он ухватился за руку Хелувая, опираясь на него.
– Спасибо тебе, Халев. – Впервые в этом слове не прозвучало презрения. Халев. «Новое имя для нового союза. Да будет так».
Старец сжал его руку:
– Поставь свой шатер рядом с моим.
Его сын Хармий улыбнулся и хлопнул Хелувая по спине.
*
Не прошло и трех дней, как всеобщее ликование превратилось в жалобы: вода, найденная в пустыне, оказалась горькой и непригодной для питья. Моисей помолился и бросил кусок древесной коры в небольшое озеро. После этого люди смогли утолить жажду – ведь им предстоял долгий путь, прежде нем они доберутся до финиковых пальм Елима. Некоторым хотелось остаться, но Бог повелел Моисею вести Его народ в пустыню. Почему? Этот вопрос уже стал привычным. Почему Господь вместо злачных пажитей и тихих вод ведет их в сухую землю, где только песок и скалы? Вскоре к нежеланию идти по пустыне добавились еще жажда и голод. Люди стали возмущаться, что у них нет мяса. Как будто Бог – не кто иной, как небесный слуга, который обязан немедленно подавать им все, чего они только пожелают. Однако Моисей помолился, и Господь послал перепелов, да так много, что нельзя было сделать шаг, не наступив на птицу. Но следующим утром людей ждало еще большее чудо: Господь послал небесный хлеб, которым они должны были питаться. Люди получили указание собирать эту пищу только на один день, не больше.
Халев опустился на колени, взял несколько белых хлопьев и положил в рот. Манна быстро растаяла на языке. Хлопья были сладкими на вкус и освежающими, как роса. Он наполнил ими глиняный кувшин, встал и посмотрел на облако, которое распростерлось над огромным лагерем, отбрасывая прохладную тень. Оно не двигалось от потока воздуха, как другие облака, не исчезало и не испарялось во время жаркого дня. Оно оставалось над людьми, местами плотное, с бело-серыми «пальцами», как будто могущественная рука Самого Бога защищала израильтян и шедших с ними иноплеменников от убийственной жары пустынного солнца. Свобода, вода, пища, кров. Разве Господь чего-то не дал им? Чего еще можно желать?
Целая волна чувств захватила Халева – это было что-то новое, чего он не знал и не мог объяснить. Он смотрел вверх, по его лицу текли слезы.
– Как мне поклоняться Тебе, Господь? Как мне благодарить Тебя за жизнь? Как мне теперь жить? Я даже представить себе не мог, что все будет так, Господь!
Жизнь стала непонятной. Быть свободным оказалось не так просто, как он думал раньше. Когда он был рабом, он знал, чего ждать от каждого нового дня, как и что ему делать. Теперь он даже не мог предположить, что принесет ему следующее утро. Каждый день отличался от предыдущего. Он не знал, где он поставит шатер в следующий раз; не знал, как надолго и почему выбрано именно это место. Каждый вечер он разбивал свой шатер подле Завдия, но вокруг его лагеря всегда теснились другие иноплеменники, которые искали лучшее место. Как получилось, что он отличался от них, искавших лучшей участи для себя и своих семей, требовавших сейчас большего, чем они имели раньше? Сейчас, когда пришла свобода, надо ежедневно принимать решения – ведь раньше их за него принимал кто-то другой… Халеву хотелось думать, что он более сообразителен и способен постоять за себя, чем другие, но сейчас он понял, что он такой же, как все. Он родился и вырос в глинобитной хижине, прожил всю свою жизнь на небольшом клочке земли, работая на полях фараона. Сейчас он был в растерянности. Вместо того, чтобы оставаться на одном месте, к чему он привык, он проходил огромные расстояния и жил в шатре, как пустынный кочевник. Это была не та жизнь, о которой он мечтал.
Напряженный, раздражительный, стараясь приспособиться к своей новой жизни, да еще и удержать своих близких вместе и создать в своей семье хоть какой-то порядок, он чувствовал больше стыда, чем радости. Иногда они вели себя как стая волков, рыча друг на друга и устраивая войну из-за мелочей.
– Куда мы идем, брат? Я думал, мы направимся в Ханаан, а мы идем все дальше в пустыню!
Каждый день приносил новые пререкания, споры, проблемы. Как Моисей мог слышать голос Божий в этом постоянном хоре голосов, которые без конца жаловались и задавали вопросы?
Халев тоже переживал внутреннюю борьбу. В своем сердце он взывал к Господу: «Я не хочу подвергать сомнениям Твои пути, Господь. Куда бы Ты ни послал нас, я хочу идти без колебаний и с благодарением. Я хочу идти в неизвестность также, как Моисей – с поднятой головой и посохом в руке. Я не хочу оглядываться назад и желать своей прежней жизни. О, Господь, помоги мне не забывать, как ужасно было прошлое и как сильно я желал быть свободным. Можешь ли Ты изменить человека? Если да, то измени меня!»
– Халев!
Услышав недовольный голос Иерахмеила, Халев опустил свой гомор и держал у груди, закрыв глаза и сжав зубы.
– Мы опять идем! Наверно, один Моисей знает, куда мы идем на этот раз. Как будто где-то есть лучшее место для отдыха… – Иерахмеил удалялся, и его гневный голос звучал все тише.
Облако двигалось. Оно изменило форму, и Халеву представилось что-то вроде огромного орла, который парил, раскинув крылья и опустив голову. Орел смотрел на них, но не как на добычу, а как на своих птенцов, которых он хотел защитить.
– Халев! Ты так и собираешься там стоять? Они уже идут!
«Пожалуйста, Боже, измени еще и моих близких!»
*
Подойдя к Рефидиму, люди взорвались от ярости, потому что там не оказалось воды. Халев и его жена отдали всю оставшуюся воду сыновьям и теперь мучились от сильной жажды. Родственники Халева не давали ему покоя.
– Это была твоя идея идти за этим Богом…
– Где та лучшая жизнь, которую ты нам обещал?
– Папа, я хочу пить.
– Когда мы доберемся туда?
– Спроси своего отца.
Халев отошел от них и сел среди скал у подножия высокой горы. Если уж умирать, то лучше спокойно, подальше от ворчащих израильтян и его собственной родни, которая обвиняла его за любое неудобство. Он слышал доносившиеся издалека недовольные голоса, поэтому закрыл уши руками, чтобы их заглушить. Теперь уже и в нем закипел гнев.
«Как быстро они все забывают, что Ты можешь сделать! – думал он. – Ты превратил воды Нила в кровь. Ты навлек казни; Ты уничтожил мором стада египтян. Ты послал людям нарывы, а земле – опустошение градом и огнем; Ты послал смерть всем первенцам, начиная с семьи фараона до последнего раба. Но смерть и болезнь не коснулисъ тех, кто принадлежит Тебе, и их скота. И глупец фараон все же передумал и стал преследовать нас!
Но Ты разделил море, сделал посреди него дорогу, так что мы перешли по суше; но когда армия фараона бросилась за нами, волны сомкнулись и поглотили их. Море. Нил. Река жизни… Нет. Нет! Только отчаянно глупый человек может захотеть вернуться обратно – туда, где рабство и смерть.
Воды, Господь! Пожалуйста. Вода – это так немного, но мы умрем без нее. Услышь нас, Бог, который управляет небесами и землей. Помоги нам!»
В горле пересохло так, что он едва мог дышать, его кожа стала такой сухой, что он чувствовал, как все его тело сморщилась. В изнеможении он закрыл глаза. Халев знал, что, если бы не облако над ними, он бы уже давно умер – просто испекся бы на солнце или высох, как рыба из Нила, подвешенная для просушки.
«Почему я еще жив? В чем смысл всех этих страданий? Я не понимаю Тебя. Разве Ты освободил нас только для того, чтобы позволить умереть от жажды? В этом нет никакого смысла. Воды, Господь! О, сильный и милосердный Господь, пожалуйста, дай нам воды! Я не верю, что Ты привел нас сюда для того, чтобы мы умерли. Я не верю этому. И не поверю в это!»
Внезапно вопли отчаяния сменились криками ликования. Дрожа от слабости, Халев встал и сделал несколько шагов. Он увидел, как вода мощным потоком хлестала прямо из скалы. Там, куда она стекала, среди камней, появилось небольшое озеро. Тысячи людей упали на колени, и, опустив лица в воду, пили как животные. Еще одно чудо! И тогда, когда оно было им так нужно!
Обессиленный Халев, спотыкаясь, спустился по каменистому склону. Проталкиваясь через толпу, он не сводил глаз со скалы, из которой с шумом била мощная струя воды; он присел на корточки и, сложив ладони в виде чаши, стал пить. Он увидел, что источником воды была скала. Холодный, чистый, прозрачный поток хлестал прямо из камня. С каждым глотком Халев чувствовал, как его тело оживает и укрепляется, силы обновляются. Он закрыл глаза и ополоснул лицо, ему хотелось полностью окунуться в воду.
В этот момент Халев услышал, как люди выкрикивали:
– Амаликитяне напали на нас! Они убивают отстающих!
Моисей послал за Иисусом Навином. Напуганные люди снова стали сетовать и жаловаться:
– Они вот-вот придут сюда!
– У нас нет армии, мы не можем воевать с амаликитянами!
Не раздумывая, Халев вскочил и побежал в свой шатер. Быстро осмотрев свое имущество, он достал косу.
– Идемте. – Он поднял свое орудие земледельца и позвал братьев. – Пошли! Будем драться за наших братьев!
– Мы не солдаты. – Иерахмеил стоял позади Халева. – Мы земледельцы.
Рассердившись, Халев повернулся к нему.
– А что, по-твоему, земледелец не должен защищать своих соседей?
– А кто мой сосед?
Стоять в лагере и спорить было некогда. На краю стана умирают люди. Повернувшись спиной к братьям, он побежал туда, где был Иисус Навин. Вокруг юного слуги Моисея уже собрались люди. Моисей сказал ему, как действовать; сам он уже поднимался на гору со своим братом Аароном и другом Ором.
Сквозь толпу Халев старался разглядеть Иисуса Навина, стоявшего в центре. Он был очень молод и сильно нервничал. Мужчины вокруг него были напряжены и казались неуверенными. Халев тоже почувствовал беспокойство. Что он знает о том, как сражаться с обученным врагом?
Он вспомнил, что Господь уже сделал для них. Господь защитит их. Он даст им победу. «Я буду верить в это. Я буду думать о Нем. Я буду провозглашать громко перед этими людьми о своей вере, и все они услышат и узнают, что я на стороне Господа!»
– Пропустите! – Наклонив голову, Халев стал проталкиваться через толпу, пока не оказался перед Иисусом Навином. – Сам Бог командует нами, Иисус. Это Господь поставил тебя вести нас. – Халев посмотрел вокруг и заговорил громче. – Господь будет сражаться за нас! Он привел нас в эту пустыню не для того, чтобы нас всех перебили какие-то мародеры! Они трусы – убивают беспомощных людей да еще поклоняются идолам. – Улыбаясь, Халев смотрел в глаза Иисусу Навину. – Веди нас, как Господь ведет тебя. Эта Господня битва!
Глаза Иисуса Навина засверкали, он издал громкий боевой клич. Другие закричали вместе с ним.
Так они вышли на битву, вооруженные всевозможными орудиями земледелия. В это время, на горе, три старца молились Богу.
И Господь дал им победу.
После триумфа пришло долгое, томительное затишье. Тысячи людей ждали и ждали, оставаясь в лагере у подножия горы. Моисей поднялся на гору, чтобы встретиться с Господом. Шли долгие дни и ночи. Ожидание принесло множество новых вопросов.
Ожидание оказалось еще большим испытанием, чем битва с врагом.
Глава вторая
В глубоком унынии Халев сидел у подножия горы, глядя наверх. «Вот, я сижу здесь, как трус, чужой и лишний…». Он мрачно склонил голову.
Совсем еще недавно он, вымытый, в чистой одежде, освятившийся, стоял со всем народом, желая слушать Господа. Вскоре раздался оглушительный звук шофара: звук был долгий, пугающий и низкий, он отдавался звоном в груди. На вершине горы внезапно вспыхнул огонь, пламя стало разрастаться. Одновременно загрохотали сильнейшие раскаты грома. Придя в ужас, Халев бросился бежать. Так же, как и он, убегали тысячи тысяч, людей, словно напуганные, неуправляемые овцы. И только оказавшись на безопасном расстоянии от горы, Халев остановился. Пусть Моисей слушает Господа и потом передает Его повеления всем остальным.
Моисей опять взошел на гору, но на этот раз он взял с собой старейшин – с ними был также Завдий, из колена Иуды, и Иисус Навин.
Огорченный собственной трусостью, Халев не хотел ни с кем разговаривать. Он понимал, что упустил свой шанс быть близко к Господу. Он плакал, закрыв лицо.
Вернулись Аарон и старейшины. Не раздумывая, Халев отправился послушать, что Завдий расскажет сынам Иуды.
– Мы видели Бога Израиля. Под Его ногами было что-то вроде огромного сапфира, прозрачного, как само небо. – Завдий дрожал от волнения, его глаза светились. – И Он не поднял руки на нас. Мы ели и пили, славили Его. А затем Бог позвал Моисея подняться к Нему на вершину горы. Господь даст, ему законы, по которым мы должны будем жить.
– А где Иисус Навин? Что с ним случилось?
– Иисус Навин пошел на вершину вместе с Моисеем. Мы видели, как они поднимались туда. Потом они остановились и ждали шесть дней. На седьмой день вершину горы охватил огонь, Моисей вошел в облако, и больше мы его не видели. А Иисус Навин все еще там, ждет его.
– А Моисей и Иисус Навин еще живы?
– Только Господь знает. Перед тем как подниматься на вершину, Моисей сказал нам ждать их, и мы ждали.
– Они взяли что-нибудь с собой? Еду? Воду?
– Ничего.
Проходили дни, потом недели. В людях росло беспокойство. Наверняка, Моисей умер. Почему они остаются в этом пустынном месте? Почему бы им не вернуться в Египет? Теперь можно не бояться идти туда. После всех этих наказаний египтяне точно будут их бояться.
– А почему они должны нас бояться? – возражал Халев своим родственникам. – Это же не мы посылали казни. Господь посылал!
– Мы должны убраться отсюда, пока Он не убил нас, также, как Он убил Моисея.
– Мы не знаем, действительно ли Моисей умер.
Иерахмеил встал.
– Его нет уже целый месяц, Хелувай! Он пожилой человек, а на гору он отправился без воды и еды. И как ты думаешь, где он сейчас?
– Он сорок лет жил в Мадиамской пустыне до того, как вернулся в Египет. Этот старец хорошо знает, как выжить в пустыне.
Есром встал между ними.
– Хелувай, ты правильно сделал, что привел нас в Гесем. Мы освободились от рабства. Но сейчас надо или возвращаться в Египет или идти дальше, в Ханаан. Мы не можем оставаться здесь навсегда.
Халев сжал кулаки.
– Почему? У нас есть вода. У нас есть манна.
– Ну и что это за жизнь? – Иерахмеил пришел в бешенство. – Меня уже тошнит от манны. Она такая сладкая, что в горле застревает!
– В Египте ты никогда не знал, будет у тебя завтра кусок хлеба или нет!
Иерахмеил посмотрел на других родственников.
– Мы должны вернуться в Египет. Они боятся нас. Даже боги боятся нас. Мы можем сделать богов из глины и показать египтянам, что мы вернулись как братья.
Халев усмехнулся.
– Вернуться к тем богам, у которых даже нет силы, чтобы защитить самих себя?
– А что хорошего этот Бог для нас делает? Мы сидим и ждем. Мы ждали несколько недель. Нам что теперь, всю оставшуюся жизнь провести у этой горы?
– Ну, тогда идите, только далеко ли вы уйдете без Его защиты?
– Мы не пойдем одни, Халев. Куда бы я ни посмотрел, везде говорят то же, что и я. Даже этот старец, за которым ты везде ходишь, Завдий, пошел вместе с другими говорить с Аароном.
– И что говорит Аарон?
– Сначала он говорил подождать. Теперь ничего не говорит.
Халев вышел из шатра. Он больше не мог там находиться. Он посмотрел на гору. Ничего не изменилось. Облако по-прежнему было над вершиной, оттуда сверкали молнии. Зачем Богу убивать Моисея? Какой в этом смысл? Ну, а если старик все еще жив, то почему он так долго не спускается? И где Иисус Навин?
Он сжал кулаки.
– Я не поверю, что Ты привел нас сюда для того, чтобы теперь бросить. Я не поверю этому.
– Хелувай…
Азува стояла на пороге шатра. Она нерешительно подошла к нему, ее взгляд выражал беспокойство.
– Почему ты так упорно веришь этому Богу?
– А что мы еще можем делать?
– Вернуться в Египет.
– Да пусть лучше мои сыновья умрут здесь, чем вернутся в ту землю смерти.
– На этот раз все будет иначе, Хелувай.
– Женщина, ты говоришь о вещах, которых не понимаешь.
Она вздернула подбородок.
– А ты как будто понимаешь этого Бога! Можно подумать, ты знаешь, почему мы остаемся здесь и уже столько дней ждем неизвестно чего!
– Ты бы лучше слушала меня, чем моего брата.
– Я прислушиваюсь к тебе, но тебе самому лучше слушать, что говорит твой отец, – сказав это, она поспешила уйти в шатер.
Расстроенный, Хелувай пошел прогуляться в ночной темноте. Ему очень хотелось бы взобраться на гору и узнать, что случилось с Моисеем. Но здесь была установлена граница: гора – святая земля. Ему нельзя даже наступить на нее.
Бродя по стану, поделенному на небольшие лагеря, Халев слышал, о чем говорили люди. Иерахмеил сказал правду. Он был далеко не единственным, кто думал о возвращении в Египет. Незадолго до рассвета Халев вернулся в шатер и лег спать, обессиленный и сломленный.
Азува разбудила его.
– Муж, по стану только что проходили гонцы. Аарон велел, чтобы каждый мужчина взял по паре золотых серег у своей жены, всех сыновей и дочерей и принес ему. – Она уже собрала серьги и завязала в кусок материи.
– Для чего?
– Какая разница? Твой отец и братья ждут тебя.
– Быстрее! – Иерахмеил появился на пороге шатра. – Возле шатра Аарона стоят корзины, они уже доверху завалены золотыми серьгами. Некоторые кладут даже браслеты и ожерелья.
– Отдавай все, что хочешь. – Недовольный, Халев повернулся на своем тюфяке. Он был слишком усталым и подавленным, чтобы думать, для чего Аарону понадобилось золото.
Но очень скоро он об этом узнал. Известия быстро распространялись по стану. Все должны прийти и поклониться перед Господом. Едва услышав об этом, Халев отправился к месту поклонения. Когда он осознал, что стоит перед статуей золотого тельца, – подобные он видел в Египте, – он замер в недоумении. Впрочем, этот был далек от красивых, искусной работы идолов животных, стоявших на пьедесталах в египетских городах.
– Откуда он взялся? – ошеломленно спросил Халев.
– Аарон сделал его для нас.
– Аарон? – Он не мог поверить, что брат Моисея мог сделать такое. Но сам Аарон стоял неподалеку, перед всем собранием, призывая жертвовать для Бога, который вывел их из Египта.
«Этого не может быть!» – В полном замешательстве, Халев попятился назад.
Люди поклонялись статуе и приносили свои дары. Азува и сыновья Халева, его отец и братья вышли вперед. Перед этим богом никто не трепетал и не дрожал. Наоборот, люди радовались, смеялись, танцевали, веселились… Потом Аарон объявил всеобщий праздник. Халев не знал, что ему теперь делать. Удрученный и окончательно запутавшийся, он вернулся в свой шатер.
По стану разлилась веселая музыка. Скоро отовсюду стал доноситься визг и смех. В шатер ввалилась Азува и легла рядом с Халевом, глядя на него большими потемневшими глазами. От нее пахло фимиамом и вином.
– Так жить можно, правда?
Она прижалась к нему. У Халева перехватило дыхание. Может, лучше вообще не думать о Боге, которого никогда не сможешь понять? Но у него было ощущение, что это неправильно. Он хотел оттолкнуть Азуву, но она его поцеловала. У него закружилась голова. Ведь она его жена все-таки. Конечно же, в этом нет ничего плохого. Может, лучше не мучить себя этим необъяснимым чувством вины и стыда…
– Азува…
– Люби меня.
Почему он должен чувствовать себя виноватым? Может, лучше просто жить и ни о чем не думать? Бог… Нет. Он не будет думать сейчас о Боге. Не сейчас. Запуская пальцы в длинные волосы Азувы, он взял то, что она предлагала, подчиняясь разгоревшемуся внутри огню. Страсть захватила его, но когда она улетучилась, то оставила после себя лишь чувство стыда и смущения. Халев лежал в темноте рядом с довольной спящей Азувой. Еще никогда он не чувствовал себя таким нечистым.
Вдруг он услышал, как стан заволновался.
– Что там еще происходит?
Его жена крепко спала. Благодаря выпитому вину она не реагировала ни на утренний свет, ни на странные звуки. Похоже, что проснется она с головной болью. Халев оделся и вышел из шатра.
Моисей вернулся! Их вождь быстро шел по стану, что-то выкрикивая.
– Он разбил каменные скрижали!
Халев схватил бежавшего мимо человека.
– Какие каменные скрижали?
– Ну, скрижали, на них Господь написал законы, по которым мы должны жить.
Халев бросился туда, откуда раздавались крики. Встав на возвышении, Моисей сбросил золотого тельца с его пьедестала.
– Сожгите его!
