Текст книги "Вирсавия. Неподсудная"

Автор книги: Франсин Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

Глава пятая

Когда Вирсавия поняла, что снова забеременела, она уже боялась радоваться. Вдруг Бог снова отнимет у нее ребенка? Вдруг она родит этого ребенка только для того, чтобы он, как и первый, умер у нее на руках?

Заточенная в роскоши, любимая жена царя, Вирсавия жила уединенно и невесело, родственники и друзья избегали ее. Давид присоединился к своему войску, осаждавшему Равву, а она, уязвимая и беззащитная, осталась во дворце в окружении врагов. Народ за стенами дворца считал Вирсавию блудницей и осуждал ее, относясь к ней точно так же, как и ее мать. Могла ли Вирсавия надеяться на Божью милость, если ее собственная мать ненавидела ее? Могла ли она верить, что Бог простил ей грехи, если ни один человек не простил ее? Пророк Нафан сказал Давиду, что Бог простил его, но значило ли это, что Господь простил и Вирсавию? Давид утверждал, что Бог простил ее, но Вирсавия не могла поверить в это. Она жила в постоянном страхе. Ведь во дворце Давида у нее не было ничего своего, у нее не было денег, чтобы купить тельца или овна для жертвоприношения Господу, дабы искупить свой грех. Все, что она могла предложить Богу, – это свое сокрушенное сердце и желание прожить остаток своей жизни праведно.

Как хотела Вирсавия вернуться на несколько лет назад и снова стать ребенком, лежащим в полной безопасности на руках у матери! Как она хотела снова сидеть на коленях дедушки и слушать его мудрые советы, которые он давал тем, кто приходил к его костру! Когда-то она была невинной девочкой, безответно любившей красивого воина, певца псалмов, гениального вождя усиливающегося войска. Теперь она была восьмой женой Давида, известной далеко 33 пределами дворца как блудница, которая подстрекала всеми любимого царя убить ее мужа, чтобы самой жить во дворце. Народ простил Давида и во всем винил ее.

Вирсавия не обижалась на то, что люди были так снисходительны к Давиду. Кто-то должен был нести бремя вины, и пусть лучше виновной считают ее, а не Давида. Она была всего лишь женщиной, а он был их царем.

Но смогу ли я когда-нибудь высоко держать свою голову? Когда я славлю Бога, люди свирепо смотрят на меня, будто я хулю Его. Они приходят поклониться Тебе, но если в храме видят меня, то отвращаются от Тебя, потому что в их головах возникают мысли о мщении.

Вирсавия просила Бога изгладить ее преступления, очистить ее от всех грехов.

– Дай мне сердце, видеть которое будет угодно Тебе, Господи. Не изгоняй меня во тьму.

Но даже во время молитвы Вирсавия стыдилась собственной дерзости. Какое она имела право просить о милости?

Чаще всего страх нападал на нее ночью, когда она оставалась одна в своей комнате. Имеет ли она право быть счастливой матерью? Нет! Сколько матерей оплакивают потерю своих сыновей, погибших вместе с Урией? Сколько женщин печалятся о смерти своих мужей, братьев или родственников? Нет, она не имеет права на счастье.

Но дитя, о, дитя.

– О, Боже милосердный, только Ты один можешь оправдать меня. О, Господи утешь плачущих. Да воцарится у них утром радость. Делай со мной, что хочешь, но прошу Тебя, пожалей моего сына, который не виновен в моих грехах.

Многие показывали на Вирсавию пальцем и качали ей вслед головой, и все-таки она надеялась на милость.

Ребенок родился легко, мальчик был сильный здоровый и красивый. Вирсавия держала на руках своего второго сына и плакала. Нежность захлестнула ее, однако все еще со страхом она смотрела на своего ребенка, сосущего ее грудь. Правой рукой он крепко схватил ее большой палец.

– Обещаю вырастить своего сына мужем по сердцу Твоему, Господи. Я научу его любить Твой закон, – слезы текли по лицу Вирсавии, когда она взяла крошечную ручку сына и поцеловала ее. – Я назову его Соломон, потому что благодаря его рождению я познала, что Бог есть мир.

Умоляю Тебя, Господи, да будет между нами мир. Прости меня.

Через несколько часов пришло послание, написанное рукой Нафана. «Твой сын должен носить имя Иедидиа – Возлюбленный Богом».

Вирсавия рассмеялась. О, Господи, Ты омыл меня и согрел меня Своею милостью.Все вокруг насмехались над ней, и никто не устроил праздника по случаю рождения ее сына, но Бог взирал на него с благоволением и даровал ему Свое благословение.

Вирсавия была переполнена чувством благодарности и восторгом.

– Мой сын… мой сын, – она плакала от радости. Она целовала его крошечное личико. – Я принесла свои печали Господу. Я, недостойная, воззвала к Нему об избавлении, и Он ответил мне с престола Своего.

Вирсавия радостно смеялась, и слезы восторга капали на лоб Соломона. Она аккуратно вытерла их с его нежной кожи.

– Иедидиа, – произнесла Вирсавия. Она поцеловала сына в обе щечки и удобно устроила его у себя на руках. – Иедидиа, – ей нравилось обнимать ребенка. – Чаша моя преисполнена Божьими благословениями, – шептала она, поглаживая сына по спине.

Иедидиа. Бог назвал ее сына «Возлюбленный Богом».

* * *

Равва пала, и побежденные аммонитяне были положены под пилы, железные молотилки и топоры; капище и алтари аммонитского бога Молоха и городские стены были снесены. Прежде чем вывести свои войска, Давид отдал повеление относительно аммо-нитян: они должны были обжигать кирпичи и заново отстроить города, покоренные Давидом.

Давид вел свою армию в Иерусалим. Желая показать, что ложные боги не могут противостать Господу, он возложил на свою голову венец Молоха. Народ приветствовал царя громкими возгласами, когда он, возглавляя вереницу повозок, нагруженных добычей, въезжал в городские ворота. За Давидом шли военачальники и советники, за ними – простые воины.

Среди царских советников Вирсавия увидела своего деда, и у нее появилась надежда на то, что между ним и Давидом восстановились мирные отношения. Возможно, Ахитофел простил ее, когда узнал о рождении правнука. Но то, что Вирсавия узнала от Иорама, привело ее в уныние. Давид пошел в Равву не по собственной воле. Иоав послал вестников сказать царю, чтобы он шел в Равву, поскольку Иоав одержал победу и Давида ждал царский венец [1]1
  Иоав захватил систему водоснабжения Раввы. Он послал предупредить Давида, что если он сам, без помощи царя, завладеет Раввой, то «его имя будет наречено» городу (см.: 2 Цар. 12:26–29). – Примеч. ред.


[Закрыть]. С таким же успехом Иоав мог прямо заявить: Ты царь, и ты будешь носить венец, но не забывай, что именно я покорил Равву!

Вирсавия боялась за Давида.

Иоав и его брат, Авесса, были жестокими воинами, они были обидчивыми и мстительными. Вирсавия помнила, как в доме Урии рассказывали об убийстве Авенира, одного из самых сильных мужей в армии Саула. Авенир убил брата Иоава, Асаила, сразу после сражения у Гаваонского пруда. Иоав, мстя за своего брата, убил Авенира. Вирсавия помнила разговоры о том, как разгневался Давид и как он оплакивал смерть Авенира. Она видела, как Давид всенародно осудил Иоава за совершенное им зло. Теперь Вирсавия еще больше боялась за Давида. Иоав стал могущественнее и злее.

Не было ли это идеей Иоава – послать на смерть вместе с Урией других мужчин? Пытаясь сделать так, чтобы смерть Урии выглядела естественной, Иоав только усугубил последствия греха Давида. Само сообщение, которое Иоав послал царю после гибели Урии, звучало как обвинение: он напоминал Давиду о том, что сын Гедеона, Авимелех, был убит обломком жернова, сброшенным со стены женщиной. Вирсавия знала, что Иоав указывал обвинительным перстом на нее, предсказывая, что она послужит причиной падения Давида.

Иоав представлял угрозу для Давида, даже если Давид не хотел или не мог видеть этого.

И сколько еще людей из окружения Давида и внутри его собственной семьи восстанет против него? Сколько интриг, сколько тайных заговоров составляется, чтобы погубить царя? Сколько врагов расставляют силки и подстерегают Давида, строя планы его свержения? Нафан предостерегал царя.

Во дворце царила напряженная и враждебная атмосфера, подогреваемая ревностью и честолюбивыми устремлениями. Вирсавия видела, как жены Давида побуждали своих сыновей претендовать на престол. Они жаждали власти для своих отпрысков. В любви Давида к Вирсавии они видели угрозу своим планам. Сыновья Давида росли высокомерными, гордыми людьми, и он ничего не делал, чтобы обуздать их.

Больше всего Вирсавия боялась своего деда. Она выросла среди воинственных людей. Прислушиваясь к разговорам, которые мужчины вели у костра Ахитофела, она слышала, что отец говорил о врагах и союзниках. Может быть, ее дед только притворяется, что простил Давида, а сам строит планы мести? Могла ли Вирсавия поверить, что Ахитофел простил и забыл позор, который она и Давид навлекли на его дом? Ее дед был блестящим тактиком. Он знал, как погубить царя.

Когда Вирсавия рассказала Давиду о своих тревогах, он успокоил ее.

– Я поговорил с Ахитофелом. Он клялся мне в верности. Кроме того, любовь моя, я преподнес ему дары, более чем в два раза превосходящие выкуп за Ахиноаму. Так что не беспокойся о том, чего женщина не способна понять.

Вирсавия поняла, что Давид постарался показать ее деду, что ценит его больше всех других своих людей, а ей оказывает честь, достойную первой жены. Но дары вполне можно было посчитать и за подкуп, а Ахитофел всегда был бескомпромиссным человеком. Ненависть может гореть в человеческом сердце подобно лесному пожару, и никакой дар не сможет потушить ее пламя. Но ничего из того, что Вирсавия могла сказать, не убедило Давида с большей осторожностью относиться к военным советам ее деда. Давид отказывался видеть в Ахитофеле противника.

Впервые Давид и Вирсавия поспорили, и впервые Давид ушел от нее до рассвета. Во время следующего своего посещения он ничего не рассказывал ей.

Когда Вирсавия узнала, что Давид взял еще одну жену, девушку на несколько лет моложе ее, дочь богатого купца из колена Вениаминова, у нее возникло ощущение, будто ее предали. Со слезами она предстала перед Господом и молилась. Вирсавия часами размышляла о своем положении и в конце концов поняла, что снова ведет себя как ребенок. Давид был царем, и он никогда не будет полностью принадлежать ей одной. Если она не смирится со своим положением – положением одной из множества, – то сделает несчастным и его, и себя.

В будущем Давид возьмет себе еще не одну жену и наложницу. Поэтому Вирсавия должна научиться жить с болью, пронзающей ее всякий раз, когда глаза царя устремляются на другую женщину. Когда молодую жену Давида проводили на женскую половину, Вирсавия преодолела свою ревность и приветствовала ее так, как желала бы, чтобы приветствовали ее саму.

Так, страдая и изменяясь, Вирсавия возрастала духом. Она с детства любила Давида. Она считала его совершенным. Но теперь она знала, что Давид не бог. Он был обыкновенным человеком, который стал необыкновенным только по милости Божьей. Давид был способен одержать великие победы и совершить ужасные ошибки. Разве не страсть, которую он испытывал к Вирсавии, чуть не погубила его? А слабость Вирсавии могла погубить и ее саму. Если бы Давид умер, то она и ее сын оказались бы в полной зависимости от людей, похожих на Ахитофела и Иоава, а между Давидовыми сыновьями разгорелась бы борьба за власть.

Когда страх охватывал ее, Вирсавия обращалась мыслями к Богу, утешая себя размышлениями о том, что Господь уже сделал для нее. Она пела своему сыну псалмы мужа и успокаивалась, вспоминая о Божьих обетованиях, о которых говорил Давид в своих псалмах. И каждый раз, когда Вирсавия делала это, мир наполнял ее сердце. Господь был ее щитом и избавителем. Он исцелил душу ее. Не Давид. Давид был всего лишь человеком, которого Вирсавия любила, а не Богом, Которому она поклонялась.

Вирсавия знала недостатки и слабости мужа, однако это не унижало его в ее глазах. Странно, но она полюбила Давида еще больше из-за его уязвимости. Два года страданий открыли Вирсавии истину. Власть была в руках Господа! И поэтому каждый день она опускалась на колени и молилась; каждое утро, проснувшись, она в первую очередь склоняла голову и благодарила Бога за Его благословения и просила Его водительства. Вирсавия постоянно молилась о том, чтобы Господь защитил Давида и дал ему мудрость. Всякий раз, находясь в обществе Давида, Вирсавия делала все, что могла, чтобы утешить мужа, доставить ему радость и удовольствие. Она знала, что сварливая жена хуже монотонно капающей воды, и удовлетворяла все нужды Давида, даже те, которые он сам не признавал, как, например, потребность в слушателе.

Вирсавия была уже не ребенком, чью голову наполняли фантазии, а женщиной, чей характер сформировался в трудностях и страданиях. Она часто беседовала с Нафаном, спрашивая у него советов, потому что знала, что Господь даровал ему мудрость. Неважно, ложилась она спать с Давидом или одна, если он был у другой жены, Вирсавия всегда благодарила Бога за все, что дал ей этот день: и за доброе, и за худое.

Вирсавия страдала каждый раз, когда Давид брал в свой гарем еще одну жену или наложницу. Но она научилась не ждать от него совершенной любви, потому что эти ожидания только увеличивали ее страдания. Вирсавия не поддавалась эмоциям, разрывающим ее сердце, но вспоминала источник любви. Она обращала свое внимание не на блуждающие глаза Давида, а на Бога и вспоминала о Его верности Своему народу. Ее муж все еще возбуждал ее, и она все еще страдала, болезненно переживая свое одиночество и измены Давида. Но Вирсавия уже не испытывала отчаяния и не теряла надежды. Господь Бог Израилев подарил ей Свою любовь, верность, прощение, мир; и она знала, что Он печется о ней, защищает ее и сострадает ей. Когда Давид в очередной раз огорчал ее, Вирсавия обращалась за исцелением и утешением к Богу. И Господь давал ей то, о чем она просила. Ибо Его любовь совершенна.

– Господь – Пастырь мой, – шептала Вирсавия Соломону. – Я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим. Подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Он со мной, Его жезл и Его посох – они успокаивают меня. Он приготовил мне трапезу в виду врагов моих, умастил елеем голову мою, чаша моя преисполнена, – Вирсавия поцеловала сына. – Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни.

Давид звал Вирсавию чаще, чем всех остальных жен и наложниц. И каждый раз он говорил ей о своей любви, и Вирсавия знала, что его слова были искренними. Также она знала, что самым большим желанием Давида было вести жизнь, угодную Богу, и ходить Его путями; Вирсавия знала, как часто Давиду не удавалось это, и он впадал в отчаяние. А разве она отличалась от своего мужа? Чем больше она старалась вести жизнь, угодную Богу, тем больше она осознавала свои недостатки. А зачем тогда с утра до ночи горели жертвенные костры?

В один из вечеров, когда Давид почтил Вирсавию своим посещением, она отдыхала в его объятиях и слушала его.

– Я часто спрашиваю себя, что сделал бы Бог, чтобы помочь мне, если бы в тот день, стоя на кровле дворца, я открыл Ему свое сердце? Что Он сделал бы, если бы я помолился Ему, увидев тебя купающейся, а не взялся за дело сам? – говорил Давид, гладя жену по голове.

Вирсавия закрыла глаза. Размышляя о том, как благословил ее Господь, невзирая на ее тяжкий грех, она не могла представить себе, как осуществился бы Божий замысел, если бы она была верной и послушной Ему. Что было бы, если бы Давид никогда не увидел ее купающейся? Что было бы, если бы царь не позвал ее, и она осталась бы верной Урии? Однако, испытав Божье наказание, Вирсавия узнала, что такое искупление и возрождение, которые изменили ее жизнь. Кроме того, теперь она, вне всякого сомнения, знала, насколько велика милость Божья, и Вирсавия была очень благодарна Господу за Его доброту к ней. Когда ее жизнь и воля были сокрушены, ее вера начала возрастать.

Господи, я думала, что могу жить так, как хочется мне, и быть счастливой. Я ошибалась, как ужасно я ошибалась. Прости меня.

И Бог простил ее.

Все знали, что Давид любит Вирсавию, потому что он относился к ней с таким уважением, как будто она была его первой женой. Казалось, он не замечал проблем, возникших во дворце из-за его благосклонности к Вирсавии. Мужчины и женщины одинаково боялись влияния Вирсавии и боролись за внимание Давида. Царь гордился всеми своими сыновьями, особенно Авессаломом, но особую привязанность, кажется, он испытывал к Соломону, который, как и отец, любил Бога. Вирсавия знала, что такая привязанность была опасна. Она всегда была бдительной.

На Вирсавию продолжали изливаться Божьи благословения, и она родила Давиду третьего сына – Шиму, четвертого – Шовава и пятого – Нафана. Другие жены Давида относились к ней со сдержанной почтительностью, ведь никто из них не хотел разделить участь Мелхолы, первой жены Давида, которая была удалена и ухаживала за детьми своего брата, обреченная никогда не иметь собственных детей.

Однако некоторые женщины пытались взять реванш. Ахиноама и Мааха сеяли в сердцах своих сыновей семена подозрительности и разжигали раздор в семье. Они воспитывали молодых людей гордыми, высокомерными и честолюбивыми и не учили их закону.

Среди всех людей окружавших ее, Вирсавия доверяла только некоторым избранным: Давиду, Авигее, своей служанке и пророку Нафану, в честь которого она назвала пятого сына. Пророк стал ее другом и советником.

Вирсавия была полностью поглощена воспитанием своих детей и у нее не оставалось времени вести пустые льстивые разговоры, а тем более беспокоиться об интригах живущих во дворце женщин. Или обращать внимание на заносчивое поведение других отпрысков Давида. Вирсавия ясно понимала свой долг: воспитать своих сыновей мужами Божьими. Она не могла указывать Давиду, как ему следовало поступать, и очень огорчалась, когда видела, что он как царь уклоняется от ответственности. Каждый год Давид передавал часть своих обязанностей другим людям: деду Вирсавии, Ахитофелу, начальнику своего войска, Иоаву, своим старшим сыновьям – Амнону и Авессалому. Все больше и больше времени Давид посвящал сочинению прекрасных хвалебных и молитвенных псалмов, открывая свое сердце Богу, а также подготовке к строительству величественного храма для Господа. Все это хорошо, но как же Израиль? Народ, который нуждался в Давиде? Как же те люди, которые считали Давида своим вождем?

Давид не видел надвигающейся бури.

Нафан предупредил Вирсавию о грядущих бедствиях. Она отнеслась к словам пророка очень внимательно и наблюдала за тем, что происходило вокруг нее. За одним грехом следуют другие. Первый камень упал несколько лет назад, теперь приближалась лавина. Вирсавия держала своих сыновей при себе; она говорила им о Боге, когда гуляла с ними или сидела в своей комнате. На ночь она рассказывала детям о сотворении мира, о потопе, о патриархах, о египетском плене и о том, как Господь освободил Свой народ.

– Помните Господа, – постоянно повторяла детям Вирсавия.

Она знала, что ее сыновьям придется столкнуться с предвзятым мнением, которое сложилось у людей относительно их матери. Когда они задавали ей в высшей степени неприятные вопросы, Вирсавия отвечала на них с сокрушительной правдивостью.

– Да, ваш отец и я совершили грех прелюбодеяния. Да, из-за меня погибли люди.

Да, когда-то она пошла на компромисс, но больше она не могла позволить себе этого. Вирсавия использовала любую возможность, чтобы сказать сыновьям о покаянии и ответственности, о последствиях, которые ожидают человека, уступившего желаниям плоти, и о том, что Бог силен поддержать покаявшегося.

Вирсавия много говорила о том, насколько милостив был к ней Господь.

– Когда бы вы ни согрешили, а вы будете грешить, обязательно покайтесь. Отрекитесь от зла и ищите лица Божьего. Если вы сделаете это, Бог простит вас.

– И Бог все исправит.

Вирсавия грустно улыбнулась своим сыновьям.

– Он простит вас, но не устранит последствия вашего греха.

– Почему же?

– Мы должны научиться послушанию.

Когда Нафан сообщил ей, что хотел бы учить ее детей закону Божьему, она с благодарностью воспользовалась этой возможностью и отправила их к нему с наставлением:

– Внимайте ему всем сердцем, сыновья мои.

И снова Бог проявил милость к Вирсавии. На этот раз Он вывел ее сыновей из дворца, полного интриг, и посадил их возле Своего избранного пророка.

* * *

Крики и вопли потрясли стены дворца, когда распространилась весть о том, что старший сын Давида и наследник престола, Амнон, изнасиловал свою сестру Фамарь. Давид рвал на себе одежды, когда понял, что поверил небылице, которую сочинил сын, желая добиться от отца разрешения на то, чтобы девушка ухаживала за ним в его доме. Давид послал Фамарь к Амнону, не подозревая о злых намерениях молодого человека.

Мааха, мать Фамари, кричала, требуя наказать Амнона за его преступление. Как мог Давид согласиться с Маахой, если наказанием за изнасилование была смерть? Как он мог казнить своего собственного сына, своего наследника? Обесчещенная Фамарь кричала на улице, но ее брат Авессалом уговорил ее замолчать.

Теперь Давид напомнил об этом Маахе.

– Женщина, если Авессалом не требует крови своего брата, то почему этого требуешь ты? Он взял нашу дочь в свой дом и запретил ей говорить о случившемся.

– Он ждет, когда ты что-нибудь сделаешь!

– А если бы согрешил твой сын, ты с таким же нетерпением требовала бы его наказания?

– Мой сын никогда не взял бы женщину греховным путем! – Мааха истерически рыдала. – Это ты виноват! Все началось тогда, когда ты взял ту женщину! – ее невозможно было успокоить. – Сын твоего брата, Ионадав, предложил этот план Амнону, и ты послал мою дочьк Амнону! Ты послал ее к нему, и вот он погубил ее! Что теперь будет с Фамарью? Грех Амнона на тебе!

Давид плакал, он знал, что Мааха была права.

Те, кто любил Давида, советовали ему поступить по закону, но Давид не слушал их.

– Как вы можете просить меня побить камнями собственного сына? Разве я сам не согрешил, когда взял во дворец Вирсавию? Разве я не совершил грех, когда убил Урию? Но Бог был милостив ко мне!

– Ты раскаялся, господин мой, царь, а Амнон…

– Как же я могу проявить меньше милости к Амнону, моей плоти и крови?

– Господин мой, царь…

– Я не хочу судить других, поскольку сам совершил ужасный грех. Я простил Амнона и требую, чтобы и вы простили его!

Вирсавия закрыла лицо и плакала в своей комнате.

Чему мог научиться сын у отца, укравшего чужую жену и убившего ее мужа, как не тому, что и он может делать все, что ему заблагорассудится? Амнон научился брать то, чего он хотел и когда хотел, не задумываясь о том, чего это будет стоить другим.

О, Господи, таким образом мой грех настиг меня! Если бы не Твоя любовь и милость, разве могла бы я быть очевидцем последствий моего греха и вынести это?

Вирсавия плакала о Фамари. Она плакала о Маахе, которая была безутешна и озлоблена. Она плакала и об Амноне, потому что знала, Бог свершит над ним Свой суд. Скорбя о них, Вирсавия, тем не менее, чувствовала на себе ненавидящие взгляды, слышала сплетни. Она знала, о чем думали люди. Грех, совершенный тобою много лет назад, теперь принес нам горе!

Молчание Авессалома, который был не менее высокомерен, чем Амнон, тревожило ее. Авессалом был даже более надменным человеком, чем его брат. Он гордился своей внешностью и был избалован с самого детства. Чем старше он становился, тем больше делался похожим на павлина. Разве мог такой человек простить изнасилование своей красавицы сестры?

Соломон заметил беспокойство Вирсавии.

– Чего ты боишься, матушка?

– Я боюсь того, что может случиться, когда на преступление смотрят сквозь пальцы.

Когда приговор за совершенное зло не приводится тут же в исполнение, сердца человеческие полностью отдаются злу.

Прошли месяцы, и ничего не происходило. Давид считал вопрос решенным и никогда не вспоминал о случившемся. Вирсавия продолжала наблюдать. Она надеялась, что Давид окажется прав, однако по-прежнему делала все, чтобы уберечь своих детей от порока.

Прошел не один год, прежде чем среди колосьев пшеницы выросла сорная трава.

* * *

– Авессалом пригласил меня на стрижку овец, – сказал однажды вечером Давид Вирсавии, когда они вместе ужинали. – Он пригласил и всех своих братьев.

Вирсавия встревожилась, однако промолчала о своих опасениях. Авессалом не пригласил еесыновей, но она была только рада этому. Авессалом ненавидел ее, потому что Давид предпочел ее его матери. Кроме того, Авессалом видел в сыновьях Вирсавии угрозу для себя, хотя после Амнона именно он был следующим претендентом на трон. Вирсавия налила мужу еще вина.

– Ты пойдешь?

Давид отрицательно покачал головой и взял кубок, погладив пРи этом пальцы жены.

– Я лучше останусь здесь. Кроме того, зачем я буду обременять Авессалома своей свитой? Для него будет лучше, если я останусь в своем дворце. Молодым людям без меня будет веселее. Вместо меня к нему пойдет Амнон.

Вирсавия вздрогнула.

– Я рада, что мои сыновья не идут.

– Почему?

– Они не приглашены.

Давид нахмурился и на минуту задумался. Затем пожал плечами.

– Вероятно, Авессалом решил, что им будет неинтересно на празднике, потому что они так много времени проводят с Нафаном.

Несколько дней спустя дворец огласился такими криками и воплями, от которых Вирсавия содрогнулась. Она выбежала из своей комнаты, испугавшись, что с Давидом случилось какое-то несчастье. Ей преградил путь Соломон с бледным лицом и глазами, расширившимися от ужаса.

– Только что пришел посланник и сказал, что Авессалом убил всех своих братьев, которые были у него на празднике. Он никого не оставил в живых.

Вирсавия похолодела, ее мозг лихорадочно работал. Если Авессалом осмелился на этот шаг, то он, несомненно, осмелится и на следующий.

– Найди своих братьев, и идите к отцу. Будьте рядом с ним!

Авессалом стремился занять престол, и единственный способ добиться этого заключался в том, чтобы пойти войной против Давида.

Дворец был охвачен волнением, женщины кричали и причитали, мужчины стояли в разодранных одеждах, а Давид распростерся на полу и плакал.

Вскоре к царю прибежал Ионадав, его племянник, и сказал, что убит был только Амнон. Один за другим сыновья Давида вернулись домой на своих мулах, повторяя историю о том, как Авессалом заставил своих отроков убить наследника Давида, развеселившегося после выпитого вина, и с радостью наблюдал, как его брату наносили удары кинжалами, пока он не умер.

Давид собрал несколько человек, чтобы идти за Авессаломом, но его сын бежал в Гессур и нашел убежище в доме отца своей матери, царя Фалмая.

Вирсавия часто думала о том, что случилось на празднике. Она старалась рассуждать так, как рассуждал бы ее дед. Для убийства Амнона у Авессалома было три причины: отомстить за свою сестру; открыто выступить против отца; объявить себя наследником престола Израилева. Все оставшиеся в живых сыновья Давида теперь очень боялись Авессалома. Они узнали, как он мстителен и безжалостен в своем стремлении к власти.

Неужели Авессалом убил бы Давида, если бы тот пришел на праздник? Нет, конечно, сын не стал бы убивать своего отца!

Давид все время говорил, что собирается выступить против Авессалома. Он говорил, говорил… но ничего не делал.

* * *

Прошло три года. Смирившись со смертью Амнона, Давид оставил мысли о войне, потому что его соглядатаи донесли ему, что Авессалом не собирает в Гессуре войско. И Давид пришел к заключению, что убийство Амнона было актом мести за Фамарь, а не попыткой занять престол. Вирсавия знала, что все мысли Давида были сосредоточены на Авессаломе. Ее муж разрывался между любовью к своему сбившемуся с пути сыну и гневом на его действия.

– Твой сын ждет, когда ты простишь его, – говорил царю Иоав.

Вирсавия видела – Давид ждал любого предлога, чтобы принять сына домой. Без войска и союзников Авессалом не сможет забрать у Давида царский венец, но Вирсавия все-таки не доверяла ему. Она ничего не говорила против Авессалома, зная, что все, сказанное ею, будет неправильно истолковано. Какой смысл высказывать свои предположения, если Давид все еще огорчался из-за отсутствия Авессалома и с нетерпением ждал новостей о нем? Нет, все, что Вирсавия могла сейчас сделать, – это убедить Давида в том, что у него есть сыновья, которые ищут Божьего благоволения и выступят вместе с ним против его врагов.

Каждый раз, когда Давид посылал слугу сказать Вирсавии, что хочет провести с ней вечер, она убеждала сыновей присоединиться к ним. Давид всегда разговаривал с Соломоном и его братьями. Вирсавия хотела, чтобы ее муж узнал, что ее сыновья были благочестивыми людьми, и всегда находил радость в общении с ними.

* * *

Во дворце начались изменения.

Пытаясь сохранить мир между женами, Давид распорядился построить несколько новых домов. Ахиноама продолжала оплакивать Амнона, а Мааха так долго и так громогласно защищала Авессалома, что Давид в конце концов вообще отказался видеть ее.

Соломон и его братья часто проводили послеобеденное время с Вирсавией. Она любила слушать своих сыновей, когда они обсуждали то, что узнали от Нафана. Они были хорошо осведомлены и в других делах царства. Они знали, что происходит в Иерусалиме, в то время как Вирсавия, живя за стенами дворца, знала очень мало. Именно ее сыновья сообщили ей о том, что Авессалом скоро вернется в Иерусалим.

– Ваш отец простил его?

– Как раз не простил, – ответил Соломон. – Я был у отца на следующий день после того, как к нему приходила вдова из Фекои. Она заявила, что ее родственники требуют, чтобы она отдала им своего сына, убившего своего брата. Эта женщина говорила, что если сделает это, то родные убьют ее сына, и она останется совсем одна. Отец согласился защитить ее. А потом понял, что она обманула его.

– Обманула?

– Иоав вложил слова в уста этой женщины.

Вирсавия встревожилась и отошла в сторону. Опять Иоав. Может быть, Иоав дает царю понять нечто другое: верни Авессалома, или я объединюсь с ним против тебя?

– Было бы разумно, если бы отец держал Авессалома поблизости, чтобы наблюдать за ним, – сказал Соломон.

– Да, – Вирсавия оглянулась на сына. – Поговори об этом с Нафаном. Посмотрим, что он скажет!

Она намеревалась просить Бога о том, чтобы Давид снова не поддался своим изменчивым чувствам. Иоав повлиял на решение царя, однако ответного хода делать не следует.

Когда Давиду сообщили, что Авессалом поднимается на гору к Иерусалиму, царь нанес Иоаву удар.

– Пусть Авессалом возвратится в дом свой, но лица моего не видит.

Для того чтобы поставить Иоава на место, Давид пожертвовал примирением со своим сыном.

Вирсавия огорчилась, узнав, что сделал Давид, движимый чувством гнева. Когда гордость Авессалома потребует возмездия? Сколько народу погибнет, когда он снова нанесет внезапный удар? Слово Божье, данное через Нафана много лет назад, гласило: «Меч не отойдет от дома Давида».