Текст книги "Дурман любви"
Автор книги: Флора Спир
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
К вечеру следующего дня Клари и Люк добрались до Богемия-вилидж. Небо было сумрачное, моросил дождь и дул ветер.
– Нам придется сегодня переночевать в городе, – сказал Люк, пока они стояли у поручней в ожидании, когда можно будет сойти на берег.
– Вам есть, где остановиться? – спросил капитан Шайлер, посмотрев на них все тем же понимающим взглядом. – Я мог бы оставить вас на палубе до утра, но ночью здесь будет мокро и холодно. Свободных кают нет, потому что все пассажиры следуют до Балтимора.
У меня есть друзья, а у Люка в городе дядя.
– Рад слышать. Сейчас опустят сходни.
Желаю удачи, мисс Каммингс.
Клари так и подмывало спросить капитана, возьмет ли он ее до Балтимора. Как было бы хорошо просто удрать от всех проблем и никогда не возвращаться на Эфон-Фрам.
«Ты больше так не поступишь, – сурово приказала она себе. – В прошлом ты часто это делала и совсем недавно едва не поплатилась жизнью, оказавшись на дне канала. На сей раз ты останешься и будешь добиваться своего. Не имеет значения, что именно натворил Джек и кто эта женщина, с которой ты его видела. Ты его любишь, и это самое главное».
Клари направилась прямо к дому мадам Розы. Люк следовал за ней. Когда они вошли в залу, Дэнси стоял за стойкой бара, рыжеволосая Гермиона сидела в объятиях единственного посетителя, а две другие девушки – Каллиопа и Синопа – потягивали виски за столиком.
– Уже вернулись? – сказал Дэнси, заметив их первым. – Мозес говорил, что вы собираетесь задержаться в Уилмингтоне.
– Мисс Клари все уже сделала, – пояснил Люк и, взглянув на девушек, отвел глаза, словно ему стало неловко.
– Не надо заходить сюда так часто, – сказал Дэнси Клари. – Порядочным леди нельзя бывать в таких заведениях. Могут подумать, будто вы из этих девушек. Каллиопа, найди мадам Розу. Думаю, мисс Клари хочет с ней поговорить.
– Спасибо, Дэнси.
Клари опустилась на стул и положила голову на руки.
– Люк, если хочешь есть, сходи на кухню к Эмми, она тебя покормит, – сказал Дэнси. – Захвати эту корзину. У вас нет багажа?
– Нет, сэр.
Когда Люк скрылся в коридоре, ведущем на кухню, Клари подняла голову.
– Хотите выпить? – спросил Дэнси, протягивая ей бутылку виски и стакан.
– Я предпочитаю кофе.
Дэнси кивнул, и вскоре перед ней появилась большая чашка. Клари еще допивала свой кофе, когда вошла мадам Роза и молча села рядом с Клари. Дэнси подал чашку и ей, а потом занял свое место за стойкой.
– Похоже, как только у меня возникают неприятности, я тут же бегу к вам.
– Многие молодые женщины обращались ко мне в подобный момент. Вы ждете ребенка от Джека Мартина?
– Откуда вам это известно?
– У меня богатый опыт. У вас темные круги под глазами, бледное лицо, и вы сильно располнели. Правда, я не думаю, что вы пришли ко мне за тем же, за чем обращаются другие в вашем положении.
Мадам Роза умолкла в ожидании ответа Клари, и та вдруг поняла, о чем идет речь.
– Конечно нет! Я хочу ребенка, – сказала она. – Я люблю его отца, но кажется, у него есть другие обязательства.
Она вдруг вспомнила Уилмингтон и все, что они с Люком там видели.
– Вы как обычно погорячились, не подумав о последствиях, – заметила мадам Роза, – но в данных обстоятельствах это понятно. Чем я могу помочь вам?
– Я хотела бы переночевать здесь, – сказала Клари, – и Люку тоже некуда деваться. Завтра дождь кончится, и мы вернемся на ферму.
– Джеку Мартину может не понравиться, что мать его ребенка проведет ночь в публичном доме, – напрямик заявила мадам Роза.
– Это его совершенно не касается, – возразила Клари. – Денег у меня немного, но я отдам вам все, что есть.
Она открыла кошелек, высыпала из него оставшиеся монеты и пододвинула их к мадам Розе.
– Вы неглупая женщина, но понятия не имеете, сколько стоит содержать такое заведение.
С этими словами мадам Роза отодвинула от себя монеты кончиками пальцев. Клари не сводила с нее глаз, гадая, что за этим последует.
– Знаете, – сказала мадам Роза, словно говоря самой себе, – с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать лет, ни одна добропорядочная женщина не разговаривала со мной так вежливо. Вы единственная, кто отплатил мне добром за добро. Да, свалился мне на голову подарок. – Она помолчала, затем глубоко вздохнула, будто собираясь совершить что-то невозможное для себя. – Сегодня и в любой другой день для вас в этом доме найдется свободная комната. Можете оставаться сколько захотите, ваше пребывание не повлияет на мои доходы. А Люку, думаю, лучше ночевать у Дэнси, а не наверху, где девочки. Его родители мне голову оторвут, если с ним что-нибудь случится в этом доме.
– Спасибо, – прошептала Клари и протянула руку, чтобы взять монеты со стола.
Мадам Роза остановила ее.
– Я возьму с вас за чистое белье двадцать пять центов.
Впервые за все эти дни Клари искренне рассмеялась.
– Вы самая замечательная женщина из всех, кого я знаю, – сказала она.
Мадам Роза дружелюбно улыбнулась ей в ответ. Из-за окна донеслись какие-то заунывные звуки.
– Что там такое? – вскинулась Клари.
– Церковные гимны, – ответила мадам Роза. – Здесь есть люди, которым не терпится закрыть мое заведение по соображениям морали. Они поют тут псалмы и молятся каждый вечер, надеясь отпугнуть моих клиентов. Не обращайте на них внимания. Они вполне миролюбивы и скоро разойдутся. – Мадам Роза поднялась. – Уже поздно, и вы сильно устали. Я провожу вас в комнату.
Обе женщины направились к лестнице. Вдруг вместо фальшивого пения из-за окна послышался громкий голос. Казалось, кто-то выступает с речью перед собравшимися, хотя слов разобрать было нельзя. Мадам Роза подошла к лестнице, ведущей на второй этаж, а в это время оконное стекло разбилось, и на стол, за которым они только что сидели, упал камень. Зазвенели осколки.
– Боже мой! – Клари в изумлении смотрела на усыпанный битым стеклом стол. – Эти люди взбесились.
Второй камень влетел в комнату через другое окно и попал в голову одной из девушек.
– Синопа, – закричала мадам Роза, бросаясь к окровавленной девушке. – Дэнси, неси скорее полотенце!
Мадам Роза склонилась над раненой, и тут молодой человек, обнимавший Гермиону, вскочил, чуть не уронив девушку на пол, и быстрым шагом двинулся к двери.
– Куда же ты, трус? – презрительно бросила ему Клари. – Получил удовольствие, а когда запахло жареным, сматываешься?
– Я здесь оставаться не намерен, – огрызнулся юнец и пулей выскочил на улицу.
Его появление встретили громкими криками.
– Мисс Каммингс, немедленно отойдите от двери, – крикнула мадам Роза, подбегая к ней. – Я не хочу, чтобы вас ранили. Джек Мартин мне этого вовек не простит.
– Не беспокойтесь, я не выйду на улицу. Просто хотелось удостовериться. Голос на улице показался мне знакомым, и я не ошиблась.
Клари вернулась в залу. Каллиопа, Синопа и Гермиона пугливо жались друг к другу. Мрачный Дэнси возился с чем-то за стойкой бара, но рук его не было видно.
– Иезекия Бартрем вернулся. Именно он натравил на вас этих безобидных певцов, и они стали швырять в окна камни.
– Значит, увещевания Джозайи Грея на него не подействовали? – Мадам Роза покачала головой. – Очень жаль. Мое заведение всегда приводило его в ярость. Думаю, вы правы. Он может сделать какую-нибудь пакость сам или подбить на это других.
– Сейчас я им прочищу мозги! – воскликнул Дэнси, потрясая хорошо знакомым Клари револьвером, которой только что зарядил за стойкой бара.
– Выстрел в воздух, возможно, заставит их разойтись, – одобрительно кивнула мадам Роза. – Но прежде чем перейти к военным действиям, я должна переговорить с ними.
– Вы сошли с ума, как Иезекия Бартрем? – спросила Клари. – Там собралась разъяренная толпа, эти люди не будут вас слушать.
– Все равно, нужно попытаться.
С этими словами мадам Роза направилась к двери.
– Я не могу оставить вас одну, – воскликнула Клари, бросаясь за ней.
– Мисс Каммингс, вас это совершенно не касается, – сказала мадам Роза.
– Напротив, – решительно заявила Клари. – Иезекия Бартрем был вашим клиентом. Вы говорили мне, что ему нравится Гермиона, но она боялась его, и он угрожал ей расправой. В очередной раз мужчина пытался показать свою власть над женщиной, а потом ополчился на нее же. Все они одинаковы: бросают женщину на произвол судьбы, чтобы она расплачивалась за их грехи. Это случилось и с Гермионой, и с вами в юности, а сейчас это происходит со мной – уже второй раз в жизни. Мы выступим против них единым фронтом, Роза.
– Клари!
Глаза мадам Розы вдруг вспыхнули.
– Мое настоящее имя Астрид, только не говори им.
Она показала кивком сначала на девушек в зале, а затем на окна, откуда доносились голоса с улицы.
– Обещаю никогда этого не делать, – ответила Клари и улыбнулась.
Когда они вышли на веранду, толпа встретила их негодующим ревом. Их было человек пятнадцать – двадцать, все они промокли до нитки и озлобились чрезвычайно. Клари была рада, что за ее спиной стоит Дэнси с заряженным револьвером. Пусть мадам Роза поговорит с толпой, – но Дэнси рядом и придет на помощь в случае необходимости.
– Вот она, эта тварь! – закричал Иезекия Бартрем.
В свете факелов его лицо пылало диким исступлением.
– Вот она, эта порочная женщина и ее бесстыжие друзья. Гоните их прочь. Пусть убираются из города.
Только тут Клари заметила, что у Иезекии Бартрема в руках топор. Размахнувшись, он с воплем бросил его. Топор задел правое плечо мадам Розы и, пролетев дальше, воткнулся в притолоку двери. Мадам Роза пошатнулась от удара, но сразу же пришла в себя, выпрямилась и гордо взглянула на негодяя – кровь струилась у нее по руке. Клари бросилась к ней, но мадам Роза лишь покачала головой. Спорить было некогда. Толпа на мгновение подалась назад, испугавшись двух женщин, одна из которых истекала кровью. Иезекия Бартрем, сознавая, что боевой дух соратников несколько поколеблен, приступил к решительным действиям.
– За мной, – крикнул он, ринувшись вперед. – Уничтожим шлюх и гнездо разврата.
Клари, следившая только за Иезекией Бартремом, не заметила, как кто-то бросил факел в дом. Бросок оказался точным. Пылающий ярким светом в ночной темноте факел, слегка зашипев под дождем, влетел в разбитое окно и упал на полу в зале. Клари услышала чей-то испуганный возглас. В этот момент Дэнси шагнул вперед, загородив собой мадам Розу, и выстрелил. Но было уже поздно, озверевшую толпу нельзя было остановить. Сердце у Клари замирало от страха, но она решила не отступать, – и, скрестив руки на груди, внешне спокойно ждала атаки. Нападавшие хлынули к веранде, готовясь смести с лица земли женщин, Дэнси и всех, кто попадется им на пути. Внезапно кто-то поднялся по ступеням и стал рядом с Дэнси.
– Я спешил, как мог, – сказал Джозайя Грей.
– Что-то не верится, – огрызнулась Клари. – Почему вы не заперли этого безумца?
– Мы обсудим позже условия его содержания, – ответил Джозайя Грей. – А сейчас позвольте мне направить усилия на то, чтобы прекратить эту недостойную сцену.
– Поторопитесь, – сказала Клари, – ибо в доме осталось еще шестеро человек. Нужно вызволить их, иначе толпа растерзает всех.
– Выслушайте меня, добрые люди! Джозайя Грей поднял руки и сделал шаг вперед.
Толпа замерла в ожидании.
– Не позволяйте несчастному безумцу лишить и вас здравого смысла. Лишь мирным убеждением и собственным примером, а не бессмысленной жестокостью можно изменить то, что творится в этом доме. Иезекия Бартрем лишился рассудка, но вы-то в здравом уме! Прошу вас, разойдитесь, не посягая на жизнь и имущество этих людей. В противном случае вы до конца жизни будете терзаться угрызениями совести.
– Не слушайте его, – завопил Иезекия Бартрем. – Вы все знаете, что творится за стенами этого дома. Нужно спалить его дотла!
– Он уже горит, – бросила Клари, и тут до нее донесся мальчишеский голос из дома. – О Боже, Люк! Почему ты не убежал через кухню? Я иду к тебе, Люк!
Не помышляя об опасности, Клари бросилась в дом. Дым разъедал глаза, бар был охвачен огнем, кругом стоял оглушительный треск. От жары одна из стеклянных бутылок лопнула и заполыхала голубым пламенем. Сквозь рокот пожара Клари расслышала бас Дэнси и поняла, он идет следом. Затем вновь раздался голос Люка.
– Мисс Клари, где вы?
– Я здесь, Люк, со мной все в порядке. Разглядев, наконец, мальчика, она ободряюще похлопала его по плечу.
Следующие несколько мгновений запомнились ей как безумный ночной кошмар в завесе дыма. У Синопы загорелись волосы. Люк сбивал пламя полотенцем и кричал, чтобы Клари уходила из дома. Эмми и Люси, выскочив из кухни, с визгом носились в дыму и огне, пока Клари не поймала их и не направила к двери. Дэнси орал на Люка, требуя, чтобы тот отправился на улицу. Мадам Роза оттащила Гермиону и Каллиопу в безопасное место. Дэнси, подняв Синопу на плечо, схватил Люка за руку и поволок сначала на веранду, а затем на улицу.
Клари еще раз обошла залу, заглянула в коридор, ведущий на кухню, задержалась у лестницы, выкликая тех, кто мог броситься на помощь, а потом заблудиться в дыму. Она сама едва не погибла. У нее щипало в горле, во рту был горький вкус дыма, глаза слезились, и она никак не могла найти дорогу к двери. Выручил ее появившийся очень кстати капитан Шайлер.
– Мисс Каммингс, что вы делаете в подобном месте? – строго осведомился он, стуча ее по спине, чтобы легкие освободились от дыма.
– Я пыталась помочь, – ответила она, сильно кашляя. А затем добавила, глядя на горящий дом:
– Нужна вода.
– Все в порядке. Заметив огонь, я сразу бросился сюда, на берег. Здесь вся моя команда, а также кое-кто из пассажиров. Они сейчас тушат пожар вместе с горожанами. Если вы не ранены и в доме никого не осталось, я пойду к моим людям.
Клари поблагодарила капитана Шайлера, и тот сразу же исчез. А перед ее глазами предстало необычное зрелище.
Джозайя Грей, увидев, что дом горит, организовал цепочку, по которой передавались ведра с водой из канала. Влияние почтенного квакера было столь велико, что люди, пытавшиеся расправиться с мадам Розой, Дэнси и девушками, теперь помогали спасать дом. Прибежали и другие горожане, заметившие огонь. Две женщины в черных квакерских платьях – жена и сестра Джозайи Грея – перевязывали порезы и ожоги. Мадам Роза держалась внешне спокойно. Она позволила миссис Грей оторвать рукав своего розового платья, чтобы забинтовать плечо.
– Как ты? – спросила Клари, подходя к ней.
– Жива-здорова. И разорена вдребезги, – сказала мадам Роза, глядя на пламя.
– Может быть, это знак Божий, – прошептала миссис Грей.
На Богемия-авеню появилась полная женщина в сопровождении трех подростков, которые катили небольшую тележку. Они стали наливать кофе работавшим на пожаре людям. Кто-то принес одеяла, чтобы обогреть насквозь промокших и рыдающих девушек из заведения мадам Розы. На рассвете Клари и мадам Роза стояли, обнявшись, под дождем и смотрели на пепелище, с которого поднимался дым и пар. Веранда и зала сгорели. Кухня и большая часть второго этажа уцелели, хотя многие балки почернели от огня. Джозайя Грей все не уходил, продолжая руководить спасательными работами.
– Я огорчен, что вы понесли убытки, – сказал он мадам Розе, – но не могу сожалеть о крахе вашего малопочтенного заведения. Возблагодарим Господа за то, что никто серьезно не пострадал. Надеюсь, ваше плечо скоро заживет.
– Это вы виноваты во всем этом, – негодующе произнесла Клари. – Зачем вы выпустили Иезекию Бартрена? Ведь вы обещали строго следить за ним.
– Сейчас он в надежных руках, – ответил Джозайя Грей. – Его отвезут в Елктон, там есть врач, который занимается такими беднягами.
– Давно надо было его туда отправить, – не успокаивалась Клари.
– Я сознаю свою вину и попытаюсь ее загладить. Мадам Роза, с вашей стороны было бы безумием вновь открыть заведение, поскольку подобная сцена может повториться. Люди не желают терпеть открытого разврата. Не хотели бы вы заняться каким-нибудь другим, законным и уважаемым ремеслом? Мои сбережения к вашим услугам.
– Кто захочет иметь со мной дело? – спросила мадам Роза упавшим голосом.
– Этот участок земли превосходно расположен, – сказал Джозайя Грей, окинув взглядом пепелище. – Может быть, через несколько дней, когда вы придете в себя после этих злополучных событий, Господь подскажет вам верное решение.
– Возможно, – с сомнением отозвалась мадам Роза.
Через пару минут Джозайя Грей откланялся и удалился.
– Ты можешь какое-то время пожить на Эфон-Фарм, – предложила Клари Она совершенно не думала о том, что ферма принадлежит не ей и Джек может иметь совсем другое мнение на сей счет. Ей хотелось ободрить мадам Розу и хоть чем-то помочь в этом бедственном положении.
– Я не могу оставить девочек и Дэнси, сказала мадам. – Без меня они не найдут пристанище. Им нужна пища и новая одежда В любом случае, если придется покинуть, город, мне нужно подтвердить свои права на владение земельным участком и тем что осталось от дома. Ты, разумеется, заметила, то меня не очень-то жалуют в Богемия-вилидж, угрюмо добавила она.
– Сейчас многое изменилось, – возразила Клари. – Нынешней ночью горожане пришли тебе на помощь. Держу пари, что тем, кто был на пожаре, не безразлично, чем ты займешься! – говорила она, вглядываясь в лицо мадам. Эта решительная и самоуверенная женщина выглядела жалкой и подавленной, лицо было перепачкано сажей, светлые волосы растрепанное платье – единственное, которое у нее осталось, зияло прорехами. Кто-то накинул ей на плечи одеяло.
Мадам Роза подставила дождю и печально произнесла.
– Если я сейчас сдамся, то выйдет, что Иезекия Бартрам взял надо мной верх, а вместе с ним и все эти милые люди, которые вчера спалили мой дом. Они надеются, что я уеду из городка, и тогда они смогут обо всем забыть.
– Бегство не решает ничего, – сказала Клари. – Оставайся и борись. Я, по крайней мере, намерена поступить именно так.
Мадам Роза вдруг распрямилась. Казалось, слова Клари вернули ее к жизни. Сбросив с плеч одеяло, она вздернула голову, и на лице ее появилось решительное выражение. Даже испачканное разорванное платье внезапно стало выглядеть лучше.
– Эмми и Люси хорошо готовят, – промолвила мадам Роза, словно бы размышляя вслух. – Сэм не раз говорил мне то же самое, что сказал Джозайя Грей: мой дом очень удачно расположен. Все корабли, идущие на восток, останавливаются здесь. Пассажирам и матросам уже в рот не лезет однообразная пища. А многие люди подолгу ждут подходящего судна. Клари, ты должна немедленно вернуться на ферму. В твоем положении тебе необходима помощь Сары.
– В моем положении? – переспросила Клари, удивленная внезапной переменой темы. – Сегодня я чувствую себя гораздо лучше, чем когда-либо. У меня совсем нет утренней тошноты.
– Земля слухом полнится… Думаю, Сара скоро узнает о пожаре. Она будет волноваться за Дэнси и гадать, где были в это время вы с Люком… Она успокоится, когда увидит вас Целыми и невредимыми. И я тоже успокоюсь, потому что сейчас у меня нет времени, чтобы присматривать за тобой.
– За мной не нужно присматривать, – сказала Клари.
– Джек Мартин, думает иначе. Клари, прошу тебя, не упрямься.
– Но скажи мне, что ты собираешься делать дальше? – спросила Клари.
– Я собираюсь изменить свою жизнь, – ответила мадам Роза, криво усмехнувшись. – Однажды такое уже произошло, когда я покинула родительский дом. Видно, пришла пора сделать это во второй раз. А затем я собираюсь изменить этот город.
Клари с Люком не пришлось нанимать лошадей, чтобы ехать на Эфон-Фарм. Они увидели знакомую повозку – это Мозес привез в город поздние фрукты. Убедившись, что сын и Клари не пострадали, Мозес разыскал Дэнси.
– Возвращайся со мной на ферму, – сказал он брату., – Не могу, – ответил Дэнси, – мы оба знаем, что я не гожусь для Работа в поле. К тому же, мне нельзя сейчас бросать мадам Розу. Она начинает новое дело, и я ей нужен.
– Надеюсь, это будет более почтенный бизнес, – ответил Мозес. – Раз ты не хочешь ехать с нами, мы выезжаем немедленно… вот только распродам остатки. Сара очень волнуется, пусть она своими глазами увидит, чти мисс Клари с Люком живы-здоровы.
Когда они вернулись на ферму и рассказали Саре о пожаре, Клари пс ла себя такой разбитой, что не захотела есть. Она сразу же легла и проспала почти до полудня следующего дня.
– Люк сказал мне о том, что было в Уилмингтоне, – заметила Сара, когда Клари уселась за кухонный стол и стала с жадностью поглощать яйца, жареную картошку, домашний хлеб. – По крайней мере, сказал то, что ему известно. Пожар взволновал его гораздо больше.
– Можно еще картошки? – сказала Клари, не поднимая глаз от пустой тарелки и собирая подливку кусочком хлеба.
– Вижу, утренняя тошнота прошла. По словам Люка, вы уверены, что у мистера Джека будет сын.
– Я не хочу больше есть. Клари отодвинула от себя тарелку.
– Значит, не хотите об этом говорить? Будете молча терзаться?
– Мы с Люком их видели, – сказала Клари. – Джека и эту женщину… быть может, вы помните ее, она была на канале во время праздника… а этот мальчик – он просто вылитый Джек.
– Уж больно вы торопитесь.
– Разве? Мы с Люком видели все своими глазами. О Боже, меня сейчас вырвет.
Клари ринулась прочь из кухни.
– Вот, возьмите, – сказала Сара, открывая через минуту дверь в туалет и протягивая Клари влажное полотенце. – Так я и думала. Уж больно много и слишком быстро вы ели. После всего, что произошло за последние дни, надо быть осторожней, а то потеряете ребенка.
– Думаю, Джека это устроило бы, – пробормотала Клари, уткнувшись лицом в полотенце.
– Нельзя так говорить! Уверена, вы что-то напутали. Мистер Джек честный человек. Уж я-то знаю.
– А вот я нет, – сказала Клари. – Я уже не знаю, что думать и как поступить.
– Вам надо полежать и успокоиться, – наставительно произнесла Сара. – И подумайте о том, что я вам сказала. Когда мистер Джек вернется, поговорите с ним и дайте ему возможность все вам объяснить. Похоже, и вам придется кое в чем признаться, ведь он все равно узнает, где вы были.
Оказавшись в своей комнате, Клари поняла, что ей не удастся заснуть или спокойно полежать. Ее терзали самые противоречивые чувства, и она стала бродить по дому – подвинула стул в гостиной, сняла с каминной полки трубку Джека, снова положила на место и, наконец, пошла в его комнату.
Она знала, что хочет сделать, и ей было стыдно, однако бороться с собой уже не могла. Раз Джек не желает рассказывать о себе, есть только один способ узнать правду. Выдвинув нижний ящик комода, где он держал конторскую книгу, она вытащила этот тяжелый том с записями расходов, данных о посеве и урожае за все годы, проведенные Джеком на Эфон-Фарм. Внизу лежали какие-то бумаги и письма.
Клари нашла то письмо, что было приложено к подарку на день рождения. Тщательно перечитав его, она поняла, что никаких полезных сведений в нем нет: эта Филли пылко извинялась за то, что не захотела познакомиться с Клари на Саммит-Бридж во время торжеств по случаю открытия канала.
Три других письма были от мистера Бенджамина Уилмота из Филадельфии. Они касались дел, связанных с каналом – речь шла об акциях, принадлежавших Джеку и какому-то английскому лорду. В четвертое послание Бенджамина Уилмота было вложено еще одно письмо. Клари начала с письма Бенджамина Уилмота:
«Сэр, спешу доставить вам нераспечатанное письмо вашего отца. Надеюсь, вы пребываете в добром здравии…»
Отложив это послание, Клари вскрыла второе письмо, сломав восковую печать с каким-то странным рисунком – птица с мечом. Размашистый неразборчивый почерк свидетельствовал либо о крайней спешке, либо о ярости. Быстро пробежав все письмо глазами, чтобы привыкнуть к этой старомодной манере, она поняла, что правильным было второе предположение.
«Джастин, я узнал от мистера Уилмота, что вы взяли с собой в Америку женщину и сняли для нее дом в Уилмингтоне. Какой позор! Как можете вы предаваться порочной страсти в то время, как семья ваша прозябает в нужде? Ваша несчастная сноха была так поражена этим бесчинством, что преждевременно разрешилась от бремени. Вы и только вы несете ответственность за гибель ребенка, который стал бы моим вторым наследником. Черт возьми, вы убили моего внука! Проклинаю день, когда вы родились. Во всем виновата ваша мать, она относилась к вам с преступной снисходительностью. Вас следовало почаще пороть. Вы мне больше не сын…»
Письмо продолжалось в том же духе, изобилуя оскорбительными словами, вылезавшими даже на поля. После всех этих проклятий и угроз неминуемого возмездия в будущем отчасти даже терялась подпись со всеми именами и титулом, что, видимо, должно было придать большую значимость посланию:
«Уильям Джеймс Квентин Мартинсон, маркиз Хантсли».
Клари положила письмо на кровать, рядом с собой. Сначала она разозлилась на Джека, но внезапно ее осенило: как мог он рассказывать о своей прошлой жизни, если отец – этот маркиз Ханстли – так сильно ненавидел его? Правда, из письма следовало, что зовут его вовсе не Джек, а Джастин.
– Джастин Мартинсон, – пробормотала она. – Теперь понятно, почему дворецкий назвал его милордом. Он из знатного рода.
