Текст книги "Дурман любви"

Автор книги: Флора Спир

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Флора Спир
Дурман любви

ПРОЛОГ

Ханстли-холл, Кент, Англия весна 1823 года

– А, вот и ты наконец!

Подняв голову от бумаг, разложенных на огромном письменном столе, маркиз Ханстли холодно взглянул на своего младшего сына.

– Рад, что ты нашел в себе силы оторваться от любовницы и карточной игры.

– Я выехал из Лондона, как только получил ваше письмо, сэр, и примчался сюда, едва не загнав лошадь.

Войдя в комнату, Джастин Невил Бенедикт Мартинсон остановился за стоявшим перед столом стулом. Пальцы его нервно сжимали резную спинку, хотя он старался ничем не выдать волнения, ибо маркиз не преминул бы сделать ему выговор. Он предпочитал воздвигнуть хоть какую-то, пусть даже и хрупкую, преграду между собой и отцом, который относился к нему презрительно, считая никчемным и пустым человеком.

– Полагаю, речь идет об очень важном деле, иначе вы вряд ли вызвали бы меня. При нашей последней встрече вы недвусмысленно посоветовали мне больше не показываться вам на глаза.

– Посмотри на себя, – брезгливо промолвил маркиз, – ты одет по последней моде, тогда как семья с трудом сводит концы с концами. Денег едва хватает на хлеб и на содержание дома. Сколько портной содрал с тебя за этот фрак, глупый мальчишка? Ты же в нем и повернуться не можешь! А твой галстук…

– Мне повезло с камердинером, – спокойно ответил Джастин, – Джилберт знает толк в галстуках.

– Быть может, ты и ванну принимаешь каждый день? Никогда не видел такого чистенького мужчину и такого свежего белья!

Сам маркиз щеголял в мятом и грязном сюртуке, а в библиотеке его царил ужасающий беспорядок – здесь явно не убирались в течение нескольких недель.

– Я люблю аккуратность во всем, сэр, – сказал Джастин, для которого подобные упреки были не в новинку. – Это я унаследовал от матери.

– Она бы в ужасе отвернулась от тебя! – парировал маркиз. – Пьянство, разврат, карточная игра, скачки… Ты позоришь ее память и мое имя!

Джастин стиснул зубы. Маркиза Ханстли умерла несколько лет тому назад, и эта смерть оставила в его сердце глубокую, незаживающую рану. Мать любила и понимала его, тогда как отец не скрывал, что отдает предпочтение старшему сыну Уильяму.

– Садись, – сказал маркиз, ткнув пальцем в стул, за которым Джастин пытался укрыться от неизбежной вспышки отцовского гнева. – У меня есть для тебя дело.

– Разве я гожусь на что-нибудь, кроме карточной игры и скачек? – негромко произнес Джастин.

Маркиз грозно нахмурился, но это не остановило Джастина. В Лондоне все считали его умным человеком, и только отец продолжал смотреть на него как на малого ребенка.

– Вы же считаете меня глупым мальчишкой… Почему бы вам не поручить это дело Уильяму?

– Потому что Уильям недавно женился, и я не желаю разлучать старшего сына с женой до тех пор, пока у меня не будет двух-трех наследников, которым я смогу передать титул. Равным образом, я не хочу подвергать опасности их обоих! Пусть леди Честити сначала выполнит супружеский долг по отношению к твоему брату и подарит ему нескольких малюток. Нет, для моих целей пригоден только ты, поэтому придется использовать тебя.

– Опасность? – переспросил Джастин, и глаза его засверкали. – Какая опасность? Что это за дело?

– Опасным можно назвать скорее путешествие, а не само дело.

Маркиз выдержал паузу, а затем продолжил:

– Ты вряд ли помнишь моего младшего брата Роджера, который был таким же беспутным малым, как и ты.

– Ведь это он уехал в Америку в надежде сколотить состояние? – спросил Джастин, сделав вид, что не заметил оскорбительных слов отца. – Кажется, дядя Роджер обанкротился, неудачно вложив деньги, и умер в полной нищете?

– Не смей перебивать меня, мальчишка. Может случиться так, что это глупейшая трата денег обернется спасением для семьи. Двадцать лет назад Роджер вложил все свои капиталы в строительство канала Чизепик-Делавэр. Работы вскоре были прекращены из-за недостатка средств. Ты, разумеется, понятия не имеешь об этих местах…

– Вы ошибаетесь!

Невзирая на запрет, юноша осмелился перебить отца, не в силах сдержать интерес, вызванный не только словами маркиза, но и разговором, который состоялся всего неделю назад в клубе, где Джастин познакомился с человеком, недавно вернувшимся в Лондон из Балтимора. Он радовался, что у него хватило терпения выслушать до конца этого подвыпившего Джорджа Фитеркрафта – теперь можно было блеснуть перед отцом.

– Реки южной Пенсильвании впадают в залив Чизепик, поэтому фермеры и промышленники восточной Пенсильвании не могут доставлять свои товары в Филадельфию по воде. Канал позволит использовать реки в качестве транспортной магистрали, что принесет неисчислимые выгоды. К тому же, в сравнении с морским путем, на пятьсот миль сократится дорога между Филадельфией и Балтимором или Вашингтоном.

– Совершенно верно, – кивнул маркиз, с удивлением глядя на сына. – Не ожидал, что ты так хорошо информирован. Однако тебе неизвестно содержание письма, которое я получил три дня назад от мистера Бенджамина Уилмота, моего агента-посредника в Филадельфии. Он управляет имуществом, завещанным мне братом Роджером. Сейчас проект строительства канала Чизепик-Делавэр переживает второе рождение, и у меня есть все основания надеяться, что акции, купленные некогда Роджером, станут очень прибыльными. Полагаю, ты знаешь, в каком трудном положении оказалась наша семья?

– Я слышал об этом, сэр.

Джастин сделал вид, будто не заметил сарказма в этом вопросе. Мать оставила ему небольшое состояние, с которым он обращался куда более бережно, чем казалось отцу.

– Я готов помочь, если это в моих силах. Что вы хотите от меня?

– Ты отправишься в Америку и в Филадельфии встретишься с мистером Бенджамином Уилмотом. Ты сделаешь все, чтобы извлечь максимальную прибыль из старых акций и небольшой фермы, которую Роджер приобрел в Мэриленде.

– Строительная компания нуждается в капиталах и вряд ли сможет сразу же выплатить большие дивиденды вкладчикам, – сказал Джастин, быстро просчитав все в уме. – Придется подождать. Мне надо будет на какое-то время задержаться в Америке. Могу ли я поселиться на ферме дяди Роджера? Да и перевод денег из Филадельфии в Лондон одним махом не осуществить.

– Можешь поселиться на ферме или где-то еще, это меня совершенно не интересует, – ответил маркиз. – Ты должен как можно скорее прислать в Англию принадлежащие мне деньги. С переводом все уладит мистер У ил-мот. Тебе будет полезно уехать из Англии. Я предпочитаю, чтобы ты имел дело с американскими дикарями, нежели с лондонскими шлюхами. Возможно, Америка тебя образумит.

Джастин не пытался спорить с отцом. Ему пришло в голову, что это путешествие подвернулось как нельзя более кстати. В последние дни его жизнь несколько осложнилась: его лучший друг Персиваль Кэделл, защищая честь сестры, убил на дуэли сына могущественного лорда, после чего вынужден был бежать из Лондона. Приняв участие в поединке в качестве секунданта, Джастин помог Перси укрыться в безопасном месте от взбешенного лорда. Это происшествие наделало много шума, и молодой человек легко мог представить, что скажет отец, узнав, какую роль он сыграл в этой скандальной истории. Просто чудо, что слухи еще не добрались до Ханстли-Холла! Собственно, Джастин полагал, что именно дуэль послужила причиной срочного вызова, и был немало удивлен, убедившись, что речь идет о совсем другом деле.

Неплохо оказаться по другую сторону океана – подальше от Лондона и от скандала! К тому же, как мгновенно сообразил Джастин, это путешествие сулило множество и других заманчивых возможностей.

– Я согласен, отец, – сказал он, стараясь ничем не показывать своего восторга, ибо маркиз наверняка бы отказался от мысли отправить сына в Америку, если бы догадался, о чем тот думает. – Мне нужно уладить некоторые дела в Лондоне. Через одну-две недели я буду готов отплыть в Америку.

– Ты отправишься в путь через неделю. Вот это передашь мистеру Уилмоту. – Маркиз подтолкнул к Джастину запечатанный пакет с бумагами. – В следующий вторник твой корабль отплывает из Бристоля. Я заплатил за тебя.

– Через неделю? – переспросил ошеломленный Джастин, которого отец не счел нужным предупредить.

– Тебе следует немедленно вернуться в Лондон, чтобы уладить свои, как ты выразился, дела. Полагаю, тебе будет трудно пристроить последнюю любовницу… не всякий захочет оплачивать расходы на содержание ее дома, как это делал ты.

– Значит, вам это известно? Сэр, я надеялся, что смогу хотя бы переночевать в Ханстли-Холле. Камердинер следует за мной в карете с моими вещами и предметами туалета.

– В таком случае, ты можешь перехватить почтенного Джилберта на обратном пути и вернуться в Лондон вместе с ним. Ну, что ты стоишь? Бери бумаги и поезжай. Немедленно.

– Хорошо, отец.

Джастин поднялся и протянул маркизу руку. Тот не обратил на это никакого внимания.

– Надеюсь, сэр, что застану вас в добром здравии, когда вернусь. Ради семьи я сделаю все, что в моих силах.

– Постарайся не подвести меня, – сказал маркиз, вновь углубившись в бумаги, которые изучал до прихода Джастина. – Мне нужны все эти деньги до последнего фартинга! Без них я буду вынужден продать Ханстли-Холл.

Еще раз взглянув на склоненную голову отца, Джастин резко повернулся на каблуках и через секунду вышел из библиотеки.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Чизепик-Сити, Мэриленд январь 1993 года

– Уволена?

Кларисса ошеломленно уставилась на своего босса, машинально заправляя за ухо непокорную прядку густых черных волос.

– Никак не ожидала услышать от вас такое.

– Для меня самого это очень тяжело.

Глаза доктора Бакнела печально глядели на нее из-под толстых стекол очков.

– Вы отличная медсестра, и пациенты вас любят. Я никогда не уволил бы вас, если бы это было в моих силах. Но вы же знаете, как обстоят дела. Недавно повысили налог на содержание больниц, а страховые выплаты растут ежегодно. Младшую медсестру я могу сохранить только при условии, что буду больше брать за лечение… но на это я пойти не могу. Это нечестно по отношению к моим больным.

– Я все понимаю. Более того, я с вами совершенно согласна. Но мне-то что теперь делать?

Она отвернулась, чтобы доктор Бакнел не видел подступивших к глазам слез.

– Нам нужно выкупить закладную на дом, а Рич уже полтора месяца сидит без работы.

– Сейчас всем плохо… кризис! Я дам вам максимальное выходное пособие и позволю остаться в клинике до конца месяца. Возможно, вам повезет, и вы сумеете за это время найти другую работу.

– Спасибо.

Боясь разрыдаться, она быстро вышла из кабинета доктора и направилась в крохотную ординаторскую, где ее поджидала Бетси – старшая медсестра.

– Это все так грустно, – сказала она прежде, чем Кларисса успела сообщить неприятную новость.

– Ты уже знаешь? – спросила Кларисса.

– Он сказал мне вчера вечером, когда ты ушла. Он страшно огорчен, и я тоже. Я буду держать ухо востро и если услышу о какой-нибудь вакансии…

– Так и он говорит, – сказала Кларисса, показав кивком на докторский кабинет. – Только где же я найду работу у нас в городке?

– А не попытать ли счастья в Уилмингтоне? – предложила Бетси. – Там большая больница и много частнопрактикующих врачей.

– Чтобы ездить каждый день на работу в Уилмингтон, мне понадобится новая машина, а я не могу себе этого позволить. После выплаты ежемесячных процентов остается так мало денег, что едва хватает на еду. Что ж, надо отправляться домой и рассказать обо всем Ричу.

Внезапно голос Клариссы пресекся – как она скажет мужу о постигшем их несчастье?

– У вас по-прежнему нелады? – спросила Бетси, как всегда, сочувственно.

– Не могу понять, в чем дело. Наверное, я что-то делаю не так. Я очень стараюсь быть хорошей женой, но он держится чертовски холодно, словно мы чужие друг другу. Сначала я это приписывала расстройству… ведь он потерял работу после Дня благодарения, но чем больше я об этом думаю, тем яснее вижу, что началось все задолго до праздников. Страшно представить, как он встретит эту новость. Бетси, ну почему все так скверно в моей жизни?

Кларисса всхлипнула.

– Уверена, что один из вас скоро найдет работу, – ободряюще произнесла Бетси.

– Если бы только Рич не ворчал без конца! Если бы обнял меня и сказал, что мы как-нибудь переживем это тяжелое время! Я знаю, что в браке всякое бывает, но никогда не думала, что мне будет так одиноко. Порой мне кажется, будто я все тащу на своих плечах, а от Рича даже ласкового слова не дождешься.

– Мужчины, что с них взять! – фыркнула Бетси. – Никакой помощи от них нет, а понять их просто невозможно. Я даже и не пытаюсь. Оба моих мужа были самыми настоящими ублюдками, а нынешний мой кавалер не слишком от них отличается. Порой я думаю, что они все одинаковы.

Уже стемнело, когда Кларисса вышла из клиники доктора Бакнела. Накрапывающий дождь перешел в ливень со снегом, и машину несколько раз заносило. Наконец показался ее одноэтажный домик. Она так радовалась, когда они с Ричем купили его, строила всевозможные планы по улучшению и перепланировке, хотела завести небольшой сад и построить веранду, где они с мужем обедали бы в хорошую погоду. Надеялась, что у них будет четверо детей – два мальчика и две девочки – и уже представляла, как солнечным утром младшие играют на лужайке под присмотром старших, а они с Ричем спокойно пьют свой кофе. В этот холодный вечер все ее мечты казались страшно далекими, и она боязливо поеживалась перед встречей с мужем, которому предстояло узнать о том, что она потеряла работу.

Кларисса была так погружена в свои мрачные мысли, что почти не обратила внимания на машину, стоявшую перед домом. Дождь по-прежнему лил как из ведра, и град бил в лобовое стекло. Нащупав в кармане ключи, она ринулась к задней двери, до которой было ближе, чем до главного входа.

– Рич?

На кухне никого не было, но в гостиной горел свет.

– Рич, ты еще не ужинал? Я поставила кастрюлю в холодильник. Неужели тебе не понравилось? Наверное, ты хотел пиццу?

Рича не оказалось и в гостиной. Из семейной спальни доносились какие-то звуки. Кларисса открыла дверь: ночник на тумбочке у кровати был включен, и она отчетливо увидела, что здесь происходит.

Лучше бы она этого не видела! Даже в темноте страстные стоны сказали бы ей все, но глазам ее не предстало бы это ужасное зрелище: на их двуспальной кровати Рич занимался любовью с другой женщиной – одеяло подергивалось так, что в этом не оставалось никаких сомнений.

Кларисса вошла в спальню, бесшумно ступая по ковру. Все в ней словно бы оцепенело от муки, но она твердо сознавала одно – нужно выяснить, кто лежит в объятиях мужа.

– Сердце мое! – нежно шептал Рич.

Эти слова пронзили сердце Клариссы. Когда-то, сразу после свадьбы, Рич говорил это и ей – тогда они пылко любили друг друга. Во всяком случае, она-то любила пылко.

– Еще, еще! – вскрикнула женщина, лица которой Кларисса пока не видела. – Рич, милый, еще! Скорее, иначе я умру!

Голос показался Клариссе знакомым. Изнемогая от отвращения к любовникам и презирая себя за слабость, она стала тихонько подкрадываться к постели, не в силах отказаться от желания узнать все до конца. Рич в ответ на мольбу партнерши еще мощнее заработал задом, женщина помогая ему, стала сильнее извиваться под ним, а Кларисса, застыв от ужаса, могла лишь безмолвно наблюдать за ними. Издав глухой стон, Рич обмяк и склонил голову на плечо своей любовницы. Только тут Кларисса поняла, кто это.

– Как же так? – всхлипнула она. – Неужели лучшие друзья способны на такое? Друзья? Кто же из настоящих друзей может совершить подобное предательство? И кто из мужей? Будь ты проклят! Будьте вы оба прокляты!

Кларисса не помнила, как выскочила из спальни и ринулась к задней двери через гостиную и кухню. Она сознавала только одно: ей нужно бежать прочь от этой мерзости, от постели, где мужчина, за которого она вышла замуж в надежде жить с ним до конца дней своих, предавался отвратительной страсти. Ей нужно бежать как можно дальше отсюда – после всего, что она видела, этот дом стал для нее чужим.

Она шагнула за порог так стремительно, что поскользнулась на своих же обледенелых следах и ударилась коленкой, но даже не почувствовала боли. Раненое сердце страдало так, что эта мука превосходила все остальное. Кларисса с рыданием распахнула дверцу машины и рухнула на сиденье. В кухне зажегся свет, затем вспыхнула лампочка у входа. Она знала, что Рич устремился следом за ней, – и если бы увидела его сейчас, то могла бы убить.

Нажав на акселератор, она выехала с песчаной дорожки перед домом на скользкую, заснеженную дорогу. Машину заносило, но она не сбавляла скорости, стремясь умчаться куда угодно – лишь бы оказаться далеко от этого дома, от Рича с его мерзкой любовницей, от собственной муки.

Но мука оставалась с ней, застилая пеленой ее глаза и затуманивая рассудок. Она понимала, что надо остановиться или хотя бы слегка притормозить, но непонятная сила заставляла ее нажимать на педаль. Скорость была ее спасением – только так можно было ускользнуть от Рича.

– Как ты мог так поступить со мной? – вопрошала Кларисса отсутствующего мужа. – Неужели тебе плевать на меня и на нашу жизнь? Сколько раз вы занимались этим в нашей постели? А я ничего не подозревала… В той самой постели, Рич, где ты отказывался любить меня, ссылаясь на усталость или на плохое настроение! А я всему верила… Господи, как я жалела тебя, думая, как тебе одиноко дома, пока я в больнице! Да был ли ты один все эти дни? А эти отлучки по вечерам… якобы на собеседование по поводу работы! Какой великолепный предлог и сколько в этом возможностей! Как я могла ничего не замечать?

Впереди показался мост через канал. По-прежнему не зная, куда ехать, Кларисса прибавила газа перед подъемом на вогнутый в виде арки мост. И не сняла ногу с педали, достигнув вершины. Дождь со снегом превратили асфальт в настоящий каток, и машина понеслась вниз с бешеной скоростью.

В этот момент Кларисса увидела, что прямо на нее движется снизу грузовик. Резко рванув руль, она повернула вправо. Все дальнейшее происходило, словно во сне: ей удалось разминуться с грузовиком, пройдя рядом с ним буквально в нескольких дюймах – быть может, она даже слегка задела его. Машину все больше заносило вправо, и она не могла выправить руль. Затем правое крыло машины ударилось обо что-то твердое: в ушах у нее раздался жуткий скрежет металла, а перед глазами вспыхнул ослепительный голубой свет. Она вдруг поняла, что по-прежнему исступленно давит на педаль – надо было снять ногу с педали, но все в ней словно бы оцепенело.

Машина взлетела вверх, и дверца ее широко распахнулась. Кларисса так спешила расстаться с ненавистным домом, что не удосужилась проверить, щелкнул ли замок. И когда автомобиль стал заваливаться налево, она вывалилась в зияющую дыру.

Этот вечер был таким же темным и холодным, как и вода, вдруг возникшая перед Клариссой. Она услышала свой собственный вопль и пошла ко дну, как свинцовое ядро.

ГЛАВА ВТОРАЯ

На рассвете следующего дня было уже значительно теплее, хотя дождь лил по-прежнему. Рич Браун со своей любовницей и полицейский офицер стояли на мосту, глядя на темную, зловещую воду канала.

– Когда мы вытащили машину, – сказал полицейский, – то обнаружили в бардачке техпаспорт с регистрационным номером. Вот так мы и узнали, что это ваш автомобиль, сэр. Значит, за рулем сидела ваша жена? И с ней никого больше не было?

– Да, она была одна, – кивнул Рич.

На лице его застыло выражение глубокой скорби. Он смахнул рукой слезу. При таком дожде нельзя было сказать, плачет он или просто делает вид.

– Вчера вечером она поехала за сливками для моего утреннего кофе. Я пытался остановить ее, говоря, что погода плохая и вполне можно обойтись молоком, но она настояла на своем.

– У нас имеются показания водителя грузовика, который едва не столкнулся с машиной, по описанию похожей на автомобиль миссис Браун. Водитель утверждает, что она потеряла управление и мчалась так, словно за ней гнались из преисподней… так он выразился. Говорит, что она прошла всего в нескольких дюймах от него. Видимо, она свернула вправо и перелетела через бордюр с ограждением.

– Кажется, это вполне надежная защита, – сказала любовница Рича.

– Вы правы, – подтвердил полицейский. – Они должны предохранять от несчастий именно такого рода. Мы не можем понять, как миссис Браун ухитрилась свалиться в воду.

– Так ведь она мчалась, будто за ней гнались из преисподней, – напомнила любовница Рича.

– Ну, раз уж это случилось, нужно найти тело. – Полицейский сочувственно взглянул на Рича. – Вам совсем необязательно оставаться здесь, сэр. Надо ли предупредить еще кого-нибудь?

– Нет, – ответил Рич. – Кларисса была единственной дочерью, и ее родители умерли. В других штатах есть какие-то дальние родственники, но здесь нет никого, кроме меня.

– Сейчас вам не следует оставаться одному, – заметил полицейский.

– Я побуду с Ричем. Я знаю, как он переживает. Мы были очень дружны с Клариссой, – сказала любовница Рича, положив руку ему на плечо.

Полицейский кивнул и направился к своей машине. Лишь когда он отошел достаточно далеко, Рич решился заговорить.

– Я собирался сказать ей вчера вечером, что нашел работу в Калифорнии и что хочу развестись с ней до отъезда. Я не хотел причинять ей боль. Не хотел, чтобы она узнала о нас. И, разумеется, не хотел, чтобы она умерла.

– Но это все упрощает, – сказала любовница. – Теперь она никому не расскажет, что видела нас в постели.

– Это верно, – с тяжелым вздохом отозвался Рич. – Бедная Кларисса. Знаешь, она меня очень любила.

– Мы устроим ей классные похороны, – ободряющим тоном произнесла любовница. – Ты продашь дом и уедешь в Калифорнию. Приличия ради надо будет выждать некоторое время, а потом я приеду к тебе.

– Да, – сказал Рич и еще раз вздохнул. – В общем-то все к лучшему… Пойдем отсюда. Я не хочу смотреть, как они будут вытаскивать тело… такие штуки не для меня.

– Конечно, милый.

Но когда они спустились с моста, любовница Рича небрежно бросила:

– Если хочешь знать мое мнение, все случилось очень ко времени.