Текст книги "Вор и убийца"

Автор книги: Флейм Корвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 25 страниц)

По слухам, главную роль в радушной встрече имперцев сыграл Уил Укил. Богатейший из промышленников Загорья и истинный хозяина Дорнока, что при арнийском владычестве, что теперь под имперцами. Не мне судить, предатель ли он либо выбрал единственно верное решение в условиях, когда графство уже пало. Я просто направлялся в его поместье, дабы сделать Уила Укила чуточку беднее. Как мне сказали, поместье промышленника располагалось вне городской стены, недалеко от южных ворот, к которым вела эта дорога. Владения Укила охраняла маленькая армия. Особым распоряжением герцога Альбрехта промышленнику сохранили все прежние привилегии, в числе коих и личное войско в две сотни головорезов.

В Дорнок частенько наведывались охотники послужить за серебро Укила, и мой облик как раз соответствует подобным намерениям. Конный и хорошо вооруженный. С виду безземельный дворянин, у коего кроме шпаги и лошади за душой ничего не осталось. Такие всегда нуждаются в деньгах.

Разумеется, по нынешним временам путешествующий в одиночестве дворянин может вызывать много вопросов. Правда, по рассказам местных, жизнь под дланью Карла Огсбурга почти не поменялась, и я не вызову больших подозрений, если отвечу, что держу путь до кошта мастера Уила Укила. Но всякое может случиться. Надеюсь, что выкручусь из возможных передряг. Я непроизвольно провел ладонью по рукоятям пистолей на поясе.

Первые встречные по дороге на Дорнок показались через час. Три подводы с мужичками навеселе. Рудокопы из местных, на какую-то шахту ехали. Потом путники стали встречаться чаще. Имперцы тоже. Несколько раз мимо проезжали конные разъезды: драгуны и один раз орки. Огсбурским драгунам далеко до красных мундиров короля Герарда, выправка не та и лоска нет, обычные солдаты. Зато и придирчивости, присущей арнийским драгунам, у них тоже нет. Проскакали по дороге, не обратив на меня никакого внимания. Одинокий всадник в их глазах не мог статься опасным.

Ближе к Дорноку появились деревни и хутора. Совсем не много, если знать о близости города. Щедрая на благородный металл земля могла бы стать богатейшим краем с многочисленным населением. Однако Дорнок граничил с Запустением и его окрестности обжили мало. Даже по меркам Загорья.

Огсбургский говор звучал у частокола каждой встреченной деревни или хутора. Я ждал окрика, но меня по-прежнему не замечали, и к полудню я благополучно добрался до Дорнока.

Город с земляным валом и деревянными стенами располагался за широким каменным мостом. Черная речка, берущая свое начало в горах Долгого хребта, несла свои воды к Запустению мимо Дорнока. Здесь, в среднем течении, река шла неспешно, вальяжно. Продвигаясь верхом, я хорошо видел пологий берег, отделенный от противоположной стороны водной гладью шириной в полсотни футов.

На дороге, а вернее уже на улице царила торговая суета. По левую руку вдоль обочины тянулся сплошной массив из потемневшего от времени дерева – глухие заборы, за которыми высились крыши и крытые дворы постоялых дворов. Вдоль дюжины этих трактиров, а также на противоположной обочине дороги разбили палатки. Сегодня торговый день, и народу между лотками сновало изрядное количество.

Я спешился, чтоб ненароком не задеть кого-нибудь. Меня окружал гвалт людских голосов. Горцы, в основном крестьянский люд, если судить по одежде, и орки. Их средь толпы сновало больше, чем Бранде, сказывается близость резерваций. Все орки с окрестных стоянок. Нелюдь из огсбурского войска отличали бритые головы, на которых из растительности оставался гребень волос ото лба до шеи, и таковых я не видел. Имперцев на торжище также не обнаружил. Присутствие Огсбургской империи выдавал лишь бело-желтый флаг с черным коронованным орлом над воротной башней городских укреплений. Но в Дорнок мне не нужно.

Земля за торговым рядом, что вытянулся вдоль дороги на противоположной стороне от постоялых дворов, тоже спускалась в воду. Узкая речушка, название которой я не знал, впадала в Черную перед переправой в город, шагах в тридцати от каменного моста. На том берегу неширокой речки за полем высился еще один земляной вал с деревянными фортификациями поверх. Поместье Уила Укила. Более всего оно походило на хорошо укрепленный форт, размеры которого хоть и уступали Дорноку значительно, однако не высотой укреплений.

Велдон дал одну серебряную монету и семь медяков. Их хвати, чтобы снять любой номер в одной из гостиниц и с наступлением темноты навестить сундуки Укила. Только ночь в Загорье не лучшая пора, а еще тень. Она снова будет рядом. Я выругался, представив насколько уязвим окажусь, карабкаясь по внешним стенам.

К черту! Нужно попасть в поместье сейчас! Я решительно направился к деревянному мосточку, перекинутому через безымянную реку. Однако путь к нему преградили. Люд прижался к обочине, оттеснив к лоткам у постоялых дворов и меня. Ведя под уздцы лошадь, я не мог пройти мимо плотно стоявших людей.

Гомон голосов стих…

Глава 28
Поместье Укила

Мимо притихшего народа в Дорнок въезжал конный отряд имперцев. Огсбургские орки с гребнем волос на бритых черепах. Лошади ступали шагом по две в ряд и образовывали длинный хвост из полусотни всадников.

– Спаси и сохрани! Спаси и сохрани! – шептала пожилая селянка. Женщина прижала к себе двух малолетних внуков и испуганно смотрела на орков, за седлами коих на веревках болтались людские головы. Разных возрастов, мужские и женские, стариков и детей.

Проклятье! Кровь и песок! Дети! Я опустил глаза, пряча свой взор под широкими полями шляпы. Душу рвала ненависть. Хотелось забыть обо всем, вскинуть оружие и отправить на тот свет как можно больше проезжающих передо мной имперских шавок! Пускай убьют и меня! Но я стоял, вцепившись правой рукой в поводья, а другой схватился за спрятанную под плащом рукоять пистоля. Я стоял и повторял про себя оправдания своего бездействия. Жалкое я ничтожество!..

Николас Гард вор. Морской разбойник. На мне кровь множества людей, и я никогда не преступал порог церкви для искреннего покаяния. Только я не отниму жизнь у ребенка. Я грешник, но есть черта, которую не преступлю. Эти же ублюдки, покачиваясь на спинах лошадей, самодовольно пялились по сторонам, словно ища кого-нибудь, кто рискнет бросить им вызов. Люд молчал, сгорбившись от страха и стараясь лишний раз не пошевелиться.

Несчастные погибли не в один день. Их казнили в разное время: и когда пал северо-восток Загорья, и совсем недавно тоже. Выходит, именно эти орки держат в повиновении округу Дорнока. Мимо проезжали последние всадники, и теперь я старался рассмотреть физиономию каждого из них. Колючие взгляды и нахальные ухмылки! Им нравится подавленность и страх людей, застывших по краям дороги. Проклятый пепел! Они убивали с удовольствием!

Жаль, не удалось разглядеть главаря этих выродков. Чутье подсказывало, что он совсем не прост. Плохо дело! Люди Губошлепа не сдюжат против них. Тех рейтар, что перебили на хуторе Губошлепа, застигли врасплох. Не стоит обманываться в обратном. Эти же орки настоящие ищейки, натасканные на таких, как наш малочисленный отряд.

Последний из наездников въехал на мост. Торг тотчас загудел и со стороны, наверно, снова выглядел обычной пригородной ярмаркой. Люди закопошились, вернулись к лавкам и сумам. Однако ныне в движениях и взглядах читалась нервозность. Кто-то был подавлен, другие, наоборот, зло огрызались друг другу. Из места, наполненного ярмарочным оживлением, какое в глуши почти как праздник, торг превратился в сборище озирающегося народа.

Принесенная оркам тягость скоро отпустит селян, однако я поспешил покинуть это человеческое болото, не дожидаясь смены окружающего настроя. Подкованные копыта моей кобылы застучали по деревянному мосту через узкую речушку. Я поёрзал в седле, умостившись чуть удобней, и скривил рожу в ухмылке. Буря внутри меня стихала. Верховая езда редко доставляет мне положительные эмоции, но не сейчас. Слишком уж не терпелось убраться с помрачневшей улицы.

Вал и стены поместья Уила Укила вблизи выглядели внушительно. Эти укрепления сдержали бы небольшое вражеское войско, а не только нечисть из Запустения. Над земляной насыпью возвышались горизонтальные ряды из посеревших от времени бревен. Сложенная из окрестного леса стена поднималась над валом на два человеческих роста. Над верхней частью срубных стен нависала двухскатная крыша. Квадратные массивные башни с остроконечной кровлей выступали вперед, дабы обеспечить обстрел противника вдоль линии стен. Я заметил, что в башнях имелись по три бойницы для пушек: одна фронтальная и две фланговые.

Свой дом мастер Укила сделал по военной науке, и подобное сооружение по сию сторону Долгого хребта могло вылиться лишь в очень и очень кругленькую сумму. Инженер, выписанный сюда, в невообразимую дыру, и руководивший постройкой, оказался знатоком своего дела. Его услуги стоили дорого, а, значит, и я еду за золотом по адресу.

Дорожка, на которой ступала моя лошадь, вела к запертым двухстворчатым воротам в башне, чья высота и ширина выделялись на фоне остальных. Когда я пересек половину поля, отделявшего поместье от речушки вдоль дороги с торгом и трактирами, справа от ворот распахнулась калитка. Из крепости показались двое.

– Почто приперся? – без предисловий выпалил один из них, едва я поравнялся с вышедшими. Одинаковые куртки из дубленной кожи и сабли на поясе выдавали в них головорезов Укила. Взлохмаченные волосы крикнувшего мне были белы, как у старика, но стражник все еще крепок, его голос звучал совсем не по-старчески. Второй, значительно моложе, сцепил руки на груди и ехидно поглядывал на прибывшего. Вблизи я угадал в нем орка.

– На кошт, – ответил я. – Здесь берут?

– А тебя возьмут?

Новый вопрос седого откровенно развеселил молодого орка. Меня ждала перепалка с остряком. Не сказать, что злая, но заткнуть его придется.

– Возьмут, – я откинул полы плаща, демонстрируя клинок и пистоли, чтобы соответствовать образу наемника, охочего до службы у богатого промышленника. – Веди!

Седой оценивающе осмотрел меня, пробежавшись цепким взором по оружию, и обернулся к компаньону:

– Вести его к Томену?

Орк пожал плечами. Седой вновь воззрился на меня и несколько ударов сердца молча крутил свой длинный ус. Новую пакость рожает.

– Пошли, – произнес он.

Я даже растерялся. Настроившись на долгий обмен любезностями, не ожидал, что колкости седого иссякнут столь быстро.

– Ну? Заснул что-ли? Тогда пойдем мы, Корк. Господин будет думать. Завтра выглянем, узнаем, что он размыслил.

Все же я поторопился с выводами, стражник не думал униматься. Да дьявол с ним! Спешившись, последовал за седым остряком и орком в крепость Уила Укила. Калитка закрывала проход, сделанный как будто специально для лошади без всадника. Орк закрыл калитку, и мы погрузились в сумрак, царивший в проходе башни: ни фонарей, ни факелов. Свет падал лишь сквозь распахнутые внутренние ворота.

Изнутри форт также не отличался от небольшой крепости. Я полагал, что увижу роскошный особняк промышленника, но взору предстали казармы, конюшни, склады и какие-то срубы, назначение коих я не понял, а также большая учебная площадка с дюжиной наемников, махающих деревянными мечами. Других почти не видно. Меж строений больше сновали женщины. Кухарки, посудомойки и прачки.

Под навесом у каморки, разместившейся справа от ворот, играли в кости восемь наемников. Вместе с седоголовым шутником и молодым орком они составляли сторожевой десяток у воротной башни. Пять аркебуз и столько же арбалетов мирно дремали, прислоненные к стене караулки. Орк взял у меня лошадь, сказав, что отведет животину в ближайшую конюшню, а седой велел следовать за ним.

Мы направились в сторону бревенчатой стены с редкими башнями, разделявшей внутренне пространство крепости промышленника напополам. За ней на ветру качались голые верхушки деревьев и виднелись шпили каменного особняка. Дворец Уила Укила, куда мне дорога нынешней ночью.

Седой дымил трубкой, избавив меня от своих убогих острот, и вел мимо ряда казарм. Дома здесь не прятались за собственным частоколом, как это принято в Загорье. Очевидно, полагались на защиту крепостной стены. Но тяжелые ставни имелись у каждого окна.

Людей вокруг прибавилось. Первоначально мне казалось, что наемников в поместье совсем мало. Первое впечатление вышло обманчивым, но удивляло другое. По форту разлилась атмосфера расслабленного спокойствия, словно и не заняли огсбургцы Дорнок и округу. Одинокого гостя тоже не посчитали за угрозу, все мое оружие осталось при мне. Судя по всему, слухи о сговоре промышленника с имперцами не беспочвенны, его люди чувствуют себя в безопасности, и поместье спокойно спит по ночам. Тем хуже для сундуков Укила.

Нужно задержаться в поместье до темноты и тихо выкрасть золото. Да сообразить, как по утру покинуть форт, не вызывая лишних подозрений и расспросов. Если кража не вскроется, не думаю, что с этим возникнут трудности.

Седой травился дешевым табаком. Поймав дым, я непроизвольно кашлянул, чем спровоцировал очередную порцию язвительных замечаний. Внутри начало расти раздражение, однако я смолчал. Дабы не спровоцировать конфликт. Главное сейчас – устроиться на ночевку в поместье. Примут на службу Укилу – считай, золото в кармане. Но вряд ли шансы на вступление в ряды наемников промышленника возрастут, если сцеплюсь с одним из его головорезов.

– Пришли, – разочарованно буркнул стражник, не дождавшись моей реакции.

Мы остановились у сруба с широкими окнами и высоким крыльцом.

– Дом капитана Томена. Дальше сам.

Я шагнул на первую ступеньку, а седой наемник двинулся в обратном направлении. К воротам и игре в кости. Удивительна беспечность у стражи промышленника. Черт знает кого оставляют одного посреди крепости. Так и наемного убийцу приведут прямиком к Уилу Укилу, коль попросить о том. Я мысленно потирал руки. Ночная прогулка до сундуков с золотом может статься проще, чем я ожидал. Организация охраны поместья хромает сразу на обе ноги.

– Шляпу-то стащи!

Тут седой прав, головной убор я снял. Раз играю роль просителя, вид должен быть соответствующий. Дворянин может разговаривать с подлым сословием в шляпе или без оной, как заблагорассудится, и не имеет значения, пребывает ли он в этот момент в помещении. Но сейчас я разорившийся дворянин. Как говаривали арнидокских салонах для знати, нет более жалкого зрелища, чем лицо благородного происхождения, пребывающее в зависимости от черни. Множество твердолобых дворян и даже аристократов по закостенелой привычке чурались признавать равными себе купцов и промышленников. Пускай сами жили впроголодь, что в наш век не редкость.

Я толкнул дверь в сени. От негаданно возникших мыслей о сословиях вдруг подумалось, что и капитан Томен происходил от сохи. Не знаю, почему так решил, но предчувствия не подвели.

Сени продолжились просторной жарко натопленной комнатой с лавками вдоль стен, двумя шкафами, двумя дверьми и парой заваленных бумагами столов. Передо мной располагался крупнотелый мужчина в распахнутой кожаной куртке местного покроя, обитой по краям серым мехом. Уткнувшись в желтый лист, он что-то сосредоточенно читал, шевеля при этом губами. Горский меч в ладных ножнах, отделанных серебром, прислоненный к стене позади и брошенная на столешницу портупея с пистолем и кинжалом на ней позволили предположить в нем капитана наемников. Хотя облик мордатого субъекта как нельзя лучше походил на старшего приказчика преуспевающего промышленника. Но не щуплый же старикашка, что скрипит пером за столом слева, предводительствует над охраной хозяина дорнокской округи?

– Милостивый государь, – начал я, ступив ближе, – позвольте…

– Что угодно? – грузный человек оторвался от изучения бумаги и обратил ко мне свое лицо. Красноватого оттенка и с крупными порами.

– Я ищу капитана Томена.

– Слушаю, – произнес горец. Отягощенные мешками водянистые глаза смотрели без всякого интереса, – говори кратко и именно то, что нужно, да проваливай. В особенности, если ищешь службу в сотне. У меня уйма хлопот и нет времени на болтовню, а мастер Укил не желает кормить лишние рты.

Я застыл в замешательстве, не зная, что и сказать. Слова Томена спутали все карты: грубостью, которая в поместье, похоже, в порядке вещей; и недвусмысленным отлупом, что порушил мои замыслы.

– Но может мастеру Укилу нужен лишний клинок? – спросил я. Не лучшее продолжение разговора после сказанного, однако ж ничего другого в тот момент на ум не пришло. – Разрешите продемонстрировать мое владение…

– Все ясно, – сказал Томен и, устало вздохнув, вернулся к изучению бумаг, добавив, – мастеру Укилу и мне нет никакого дела до этой демонстрации. В Дорноке, он тут рядом, можно демонстрировать что хошь, а из поместья мастера вон! И немедля!

Последние слова прозвучали на повышенном тоне.

– Но…

– Найди Сида, – велел писарю Томен.

Старичок юрко выскочил в сени, а я остался наедине капитаном. Меня он словно и не замечал более, всецело погрузившись разбор чернильных строк. Дьявол! Как нелепо все получается! Как же заночевать в поместье?

– Я бы хотел…

– Еще звук, – прорычал Томен, соизволив поднять разгневанный взор, – и я велю вышвырнуть за ворота крепости вперед ногами.

Сукин ты сын! Слово не дает сказать! Я разразился бранью про себя, но вслух не мычал. Вперед ногами выносят лишь в одном случае, и капитан Томен вовсе не шутил. Не скажу каким образом, но я почувствовал, что обещания этого человека не расходятся с делом. Потому он и капитан наемников, хоть не лучшим образом управляет вверенными людьми. У меня начал вырисовываться иной замысел.

В сенях скрипнули половицы. Писарь привел веснушчатого рыжего паренька с близко посаженными маленькими глазами.

– Сид, выпроводи господина за стены, – поручил Томен.

Парнишка шмыгнул сопливым носом и картавым голосом пригласил идти за ним.

– Ваша кобыла в старой конюшне, – бросил через плечо Сид. – Разнузданная.

Он топал впереди, а я смотрел в ему в спину. Мертв он уже или нет? Убью ли я его через несколько мгновений? Я должен остаться в поместье до темноты и я найду способ сделать это. Рыжий парень ведет в конюшню. Есть ли там лишние глаза? Ладонь легла на кинжал под плащом. Я вор, я не убийца, но если кто-то оказывается преградой, то рука не дрогнет. Тело утащу в какой-нибудь угол, закидаю соломой, и затаюсь до полуночи.

– Конюх, поди, напился уже, а все разбежались. – Сид обернулся и выжидательно посмотрел на меня. – Токмо я тоже смогу оседлать лошадь. В подмастерьях хожу.

– Сколько?

– Совсем недорого, господин, – помощник надравшегося конюха расплылся в улыбке, показавшей неровные зубы, и двинул дальше.

До конюшни почти дошли. Я буравил взглядом спину паренька, прикидывая как его прикончить быстрей. Чтоб меньше шумел. Но если его кинутся? Что если его будут искать? Вокруг бродит куча народа. Вдруг кто-то вспомнит, что он зашел в конюшню с незнакомцем в шляпе и плаще?

– Послушай, Сид, – я оглянулся. Рядом никого. – В дорнокских тавернах для моего кошелька мест уже нет, а скоро ночь.

– Сколько ж у вас в мошне? – осклабился рыжеволосый пройдоха. Он моментально смекнул, к чему я клоню.

– Один серебряный найдется, – я, конечно, лгал. За один серебряный найму сразу половину номеров в любой дорнокской таверне, и Сид мог бы легко меня раскусить. Но верх над разумом взяла старая добрая людская жадность.

– Годно, – глаза паренька довольно заблестели, он снова растянулся в улыбке. – Давайте за мной!

Дурачок. Капитан приказал совершенно иное. Но алчность спасла ему жизнь.

Подмастерье нырнул в конюшню. Я последовал за ним. Сид стоял у начала прохода, разделявшего сруб на две части. Справа и слева размещались лошадиные стойла. Почти все они заняты, вон и моя кобыла.

Сид озирался, сейчас он походил на хорька.

– Никого, – произнес подмастерье, – деньги вперед.

Я достал заготовленный серебряник. Подмастерье облизнул пересохшие губы.

– Вдобавок получишь пять медяков поутру, приготовив мою лошадь к рассвету, – я не спешил отдавать монету, уговариваясь о новом раскладе, – и две сейчас. Хочу хорошенько набить живот. Уговор?

– Уговор, уговор, – закивал рыжий Сид.

Получив серебро, он приставил к отверстию в потолке лестницу.

– Сено там свежее, – сказал подмастерье, когда я поднимался наверх. – Снедь мигом принесу.

Сид не соврал, и быстро вернулся с корзинкой, накрытой белой тряпицей. Получив пару обещанных момент, довольный подмастерье убрался, а я остался наедине с ужином. Кувшин сносного вина, сыр, хлеб и кусок отварного мяса. Как я же я оглодал!

Втянув расшатанную лестницу на чердак, я хищно набросился на ужин.

Внизу похрапывали лошади. С сухим сеном под крышей было тепло. Я удобно устроился, оперевшись плечом о деревянную балку. В целом устроился неплохо. Конечно, есть риск, что подмастерье заложит меня, но что тогда со мной сделают? Просто вытолкнут за крепостные стены? Гораздо хуже, если обнаружат мертвого Сида, а потом найдут чужака. Да и пять медяков за лошадь поутру, надеюсь, заставят подмастерье придержать язык на замке.

Покончив с ужином, я завернулся в плащ и принялся ждать. Ночь уже скоро.