Текст книги "Шторм (ЛП)"
Автор книги: Фиона Дэвенпорт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Перевод: София – t.me/ddd77ss
Редактирование: Дина – t.me/Dindindinych
Оформление обложки: t.me/msesnz
Вычитка и оформление: Ангелина – t.me/looox_xx
ШТОРМ
Когда отца Блэйкли Эванс отправили в тюрьму за убийство её похитителей, он попросил Гидеона «Шторма» Айерса присмотреть за дочерью. Два года назад, дорожный капитан «Железных Изгоев» понял, что Блэйкли – та самая, предназначенная ему судьбой женщина. Но она была слишком молода, и потому он защищал её на расстоянии, терпеливо ожидая того дня, когда сможет сделать своей.
Но прежде чем Шторм смог прийти за Блэйкли, её выгнали из приемной семьи, которая поклялась заботиться о ней. Думая, что Шторм её бросил, Блэйкли была вынуждена бежать за помощью в клуб её отца.
Теперь Шторм готов отомстить тем, кто предал её. Но его главным испытанием станет возвращение доверия Блэйкли.
ПРОЛОГ
ШТОРМ
– Ты хотел меня видеть, президент?
Я вошел в кабинет Кокса и опустился на один из стульев перед его столом. Кокс – президент мотоклуба «Железные Изгои» и отец одного из моих лучших друзей.
Я познакомился с Каем на… сомнительно легальном… драг-рейсинге, когда учился в старшей школе. Он учился в колледже Принстонского университета, но приехал в мой родной штат Флорида на гонки во время весенних каникул. Я практически вырос в этом мире – нахуй моих родителей, поскольку они были практически бесполезны и все равно сделали своей жизненной миссией не одобрять все, что я делал.
Мы с Фоксом поладили и поддерживали связь. «Железные Изгои» в значительной степени управляли миром подпольных гонок в Теннесси, Кентукки, Джорджии, Алабаме и Южной Каролине. Когда Фокс заинтересовался в расширении дальше на юг, я поспособствовал налаживанию партнерства между «Железными Изгоями» и человеком, который финансировал большинство гонок в Майами и близлежащих городах. За эти годы они захватили контроль над гоночной сценой во всем штате и пробирались на Луизиану и Миссисипи.
К восемнадцати годам, я был готов практически на все, лишь бы убраться к чертовой матери из своего города и подальше от родителей, поэтому я пошел в армию. Но каждый отпуск я проводил с Каем – теперь уже с Фоксом, так как недавно он стал членом клуба – и его семьей, означало, что большую часть времени я проводил в MК.
Несмотря на то, что я часто отсутствовал, Кокс позволял мне быть проспектом в любое время, когда бы я ни был дома. Когда я решил уйти со службы, я стал полноправным членом клуба.
– Нужна услуга.
Я удивленно приподнял бровь при мысли о том, какого рода услуга может понадобиться от меня этому крутому байкеру, который управляет целым клубом.
– Фокс сказал мне, что ты занимался переговорами о заложниках.
Я кивнул. Когда я стал хэнгэраундом1, я прошел обязательный двухчасовой курс Альтернативного Решения Споров – необычное название для переговоров – и преуспел в нем. Так что они заставили меня пройти оба недельных курса. Когда я поступил в Дельта Форс2, это стало моей специальностью. Я не делился этим со многими людьми, поэтому знал, что если Фокс рассказал это президенту, то на это были очень веские причины.
– Ненавижу отнимать у тебя время отпуска, парень, но одному моему другу нужна твоя помощь – его двенадцатилетнюю дочь похитили.
– Блять, – нахмурился я, наклонившись вперед и поставив локти на колени.
– Сэйбер – президент мотоклуба «Всадники Уэстленда».
Мои брови поползли вверх.
– В моем родном городе?
– Чертово совпадение, – пробормотал Кокс, покачав головой.
У «Уэстлендских Всадников» была схожая репутация с Железными Изгоями, но они, как известно, переходили некоторые границы, за которые мы бы не зашли.
– Сэйбер разозлил кого-то настолько, что они похитили его ребенка?
– Они хотят выкуп. Всадники чрезвычайно успешны в…. том, что они делают. А Сэйбер уже был при деньгах, когда стал членом клуба. Он вложил огромную часть своего наследства в казну мотоклуба.
– Они уже получили сообщение о требовании выкупа? – даже если бы я ехал изо всех сил, я все равно был бы в десяти часах езды от того места, где вырос.
Кокс кивнул.
– В ее рюкзаке, найденном в квартале от клуба, была оставлена записка с просьбой: «Ждать звонка в ближайшие двадцать четыре часа».
– У тебя есть для меня досье? – я предположил, что он предоставит мне как можно больше информации, чтобы я мог ознакомиться с ситуацией и игроками.
Кокс взял со своего стола желтую папку и протянул ее мне.
– Я отправляю с тобой Фокса. Он сядет за руль, чтобы ты мог осмотреть это дерьмо повнимательнее. Это также освободит тебя, если тебе нужно будет связаться по телефону до приезда.
Я приподнял подбородок в знак признательности, мое внимание было сосредоточено на бумагах, которые он мне дал.
– Пусть Сэйбер пришлет мне все по электронной почте.
– Будет сделано.
Двадцать минут спустя мы с Фоксом были уже в пути. Мне была ненавистна мысль о том, что маленькая девочка может находиться в руках этих придурков дольше, чем необходимо, но попытка выступить посредником из грузовика была бы гребанным кошмаром. Поэтому я был рад, что они не получили звонка до моего приезда.
Мы приехали на территорию мотоклуба около четырех утра, но времени на сон не было. Я сразу же принялся за работу.
Звонок поступил несколько часов спустя: двадцать миллионов долларов, они ожидали, пока Сэйбер доставит деньги, и тогда они освободят Блэйкли в течение двух часов.
Мои инстинкты взревели, подсказывая мне, что они не собирались отпускать ее. Я уговорил их прислать видеодоказательство, и когда мы его получили, я выругался про себя.
– У нее не были завязаны глаза.
Сэйбер пристально смотрел на экран, по-видимому, не в силах отвести взгляд от испуганного лица своей дочери.
– Что это значит?
Я провел рукой по лицу и разочарованно пробормотал:
– Вероятно, она их видела.
– Ублюдки, – пробормотал Фокс, отходя в сторону и бросая взгляд в окно на другом конце офиса.
Да, эти ублюдки не собирались отпускать Блэйкли.
Когда они перезвонили, мне удалось уговорить их согласиться на место и время передачи денег по нашему выбору. Они также согласились показать нам прямую трансляцию с Блэйкли во время передачи денег. Они оставили нам сотовый телефон для подтверждения, после приказали нам оставить деньги и уходить.
Во время разговора я использовал тактику, которой овладел во время обучения, и заставил их признаться в нескольких вещах, которые помогли бы нам выяснить, кто они такие. Повесив трубку, я рассказал всем, что узнал и почему эта информация нам поможет.
Затем мы разработали план.
Я ударил ногой по выходной двери в задней части склада и тут же пустил пулю в затылок охраннику. Несколько братьев из Уэстлендских Всадников ворвались следом за мной, в то время как несколько других ворвались через главный вход.
Доверяя им прикрывать мою спину, я сосредоточился на поиске двери – вот она.
Держась вдоль периметра большого открытого пространства, я поспешил к двери, которая соответствовала той, что была на видео за спиной Блэйкли. Эти ублюдки были настолько глупы, что позволили нам уйти с телефоном, подключенным к прямой трансляции их заложницы. И их шифрование сигнала было дерьмовым. Мой друг-хакер взломал его менее чем за минуту, указав нам место, где они ее держали.
Люди, которые забрали деньги, были в бегах, но единственное, что нас по-настоящему волновало – это маленькая девочка Сэйбера.
Дверь, к которой я направлялся, открыл мужчина, дико озираясь по сторонам, очевидно, услышав шум снаружи. Я поднял руку, и секунду спустя он упал на землю, благодаря небольшой дыры в виске, из которой сочилась кровь. Войдя в комнату, я убрал пистолет в кобуру: возможно, эта девушка выросла в окружении мотоклуба, но я не знал, каково ее психическое состояние, и хотел казаться как можно более безобидным.
Она забилась в дальний угол комнаты, наполовину скрытая металлической койкой у стены рядом с ней. По ее раскрасневшимся щекам текли слезы, а челка прилипла к влажному лбу. Остальные светлые локоны упали с ее лица, когда она посмотрела на меня, и мое сердце сжалось от ужаса, наполнившего ее ясные голубые глаза.
Когда я приблизился, она внезапно вскочила на ноги и взмахнула чем-то перед собой, едва не вспоров мне живот.
– Отойди от меня! – закричала она. Затем она снова взмахнула оружием перед собой, но я перехватил ее запястье и схватился за… выпрямленную пружину матраса? Умная девочка. Я бросил ее на пол и притянул девчонку к себе.
– Копперфилд, – сказал я громко, чтобы она услышала меня сквозь свои крики. Это было кодовое слово, которое дал ей Сэйбер, чтобы она знала, что человек, использующий его, был безопасен.
Ее крики и попытки ударить меня немедленно прекратились. Она, казалось, застыла, глядя на меня снизу-вверх, и я видел, как работает ее мозг, пытаясь решить, не показалось ли ей то, что я только что сказал.
– Копперфилд, – пробормотал я снова.
Секунду спустя она бросилась ко мне и обняла так крепко, что было почти больно, из ее груди вырывались рыдания.
– Твой папа здесь, Блэйкли, – тихо сказал я, поднимая ее на руки и направляясь к двери. Прежде чем я добрался до двери, в комнату ворвался Сэйбер, и когда он увидел девочку в моих объятиях, он упал на колени и сделал большой глоток воздуха.
– Блэйкли, – прохрипел он, а из его глаз потекли слезы. Сэйбер был жестоким ублюдком. Он правил железной рукой и при необходимости мог нанести смертельный удар. Но я не удивился, увидев проявление его эмоций. С самого момента нашего знакомства, было очевидно, как сильно он любит свою дочь.
– Папа! – крикнула Блэйкли, и я быстро опустил ее на землю, чтобы она могла броситься в его объятия.
Я поспешно удалился, не желая мешать их воссоединению. Оглядевшись, я с облегчением увидел, что все, кого мы привели с собой, еще дышат: несколько человек стояли в центре комнаты, разговаривая, в то время как несколько других вытаскивали трупы через заднюю дверь. Их помощники ждали снаружи, чтобы забрать их.
Фокс поднял голову и, заметив меня, дернул подбородком в сторону, показывая, что я должен присоединиться к ним.
– Мы думаем, что установили местонахождение людей, которые забрали деньги.
Я был рад это слышать, но те парни были просто лакеями. Нам нужно было найти организатора похищения.
– Удалось выяснить, на кого они работают?
БЛЭЙКЛИ
– Блэйкли, проснись, милая.
Резкий голос моего отца проник в мой сон, и я медленно проснулась. Осознание того, что он рядом, остановило охватившую меня панику, и я глубоко вздохнула, когда мои глаза затрепетали, а затем открылись. Я была дома уже почти неделю, но каждый раз просыпаясь, мне приходилось напоминать себе, что я в безопасности.
– Привет, божья коровка, – поприветствовал он меня c натянутой улыбкой.
– Папа? – я попыталась сесть.
Он осторожно помог мне сесть, затем убрал волосы с моего лица.
– Я люблю тебя больше всего на свете. Ты ведь знаешь это, правда?
Я улыбнулась и кивнула.
– Я тоже люблю тебя, папочка, – оглядев свою комнату, я нахмурилась, когда поняла, что солнце еще не взошло. – Который час?
– Рано, милая. Я…. мне просто нужно было увидеть тебя и… – он вздохнул и потер лицо руками. – Я просто… я не мог оставить это так, Блэйкли. Они должны были быть наказаны.
– Что? – я была сбита с толку его словами, но что-то в его тоне и выражении лица вызвало у меня панику, грозившую снова перекрыть мне доступ к воздуху.
– Я не мог рисковать тем, что они снова придут за тобой, божья коровка. Даже если это означало, что я не увижу, как ты будешь взрослеть.
– Что? – мой голос сорвался на визг, и сердце сильно забилось о ребра. – Что ты имеешь в виду? Папа…
– Сэйбер, – низкий голос, донесшийся от двери, прервал меня. Голос, который я хорошо знала с тех пор, как меня привезли домой. Голос, благодаря которому я чувствовала себя в безопасности и счастливой.
Гидеон шагнул внутрь, и его лицо смягчилось, когда он посмотрел на меня. Но, в отличие от большинства случаев, когда он видел меня, его губы не изогнулись в игривой улыбке.
Его карие глаза остановились на моем отце, и он проворчал:
– Они здесь.
– Мне нужно, чтобы ты осталась здесь, дорогая, – сказал папа серьезным тоном.
– Но…
– Никаких «но», Блэйкли, пообещай мне, что останешься в своей комнате до восхода солнца, – я открыла рот, но он мягко схватил меня за руки и потребовал: – Обещай мне.
– Я останусь с тобой, Блэйкли, – сказал мне Гидеон.
– Хорошо, – прошептала я.
Папа поцеловал меня в лоб и крепко обнял.
– Я люблю тебя, божья коровка. Никогда не забывай об этом.
– Я тоже люблю тебя, папочка, – я не понимала, что происходит, но знала, что что-то не так. Меня охватило чувство страха.
Он встал и посмотрел Гидеону в лицо.
– Ты обещал, что позаботишься о ней, – сказал папа.
– Даю тебе слово, – Гидеон склонил голову набок и некоторое время изучал моего отца. – Я позабочусь о том, чтобы она была защищена, но ей нужен не я, Сэйбер. Ей нужен ее отец.
Мой отец прерывисто вздохнул, его плечи поникли.
– Я просто… я не мог позволить им уйти безнаказанными.
Голос Гидеона был тихим, когда он ответил, но в комнате было такая тишина, что я все равно смогла его расслышать.
– И теперь она снова расплачивается за это.
– Я знаю… – мой папа вздохнул и посмотрел на меня: его голубые глаза, как и мои, наполнились грустью. – Люблю тебя, божья коровка. Я надеюсь, ты сможешь простить меня.
Затем он вышел из комнаты. Я сбросила одеяло на пол и поспешила последовать за ним, но Гидеон подхватил меня на руки и направился к креслу-качалке у изголовья моей кровати и сел, не выпуская меня из своих объятий.
– Ты обещала, Блэйкли, – пробормотал он.
– Он ведь не вернется, не так ли? – я всхлипнула, когда у меня перехватило горло и перед глазами все поплыло.
– Нет.
– Я останусь совсем одна.
Гидеон нежно приподнял мою голову.
– Я не всегда буду рядом с тобой, Блэйкли. Но ты не одна. Я всегда буду здесь для тебя. Всегда.
Что-то в том, как яростно он мне это обещал, помогло развеять мой страх. Я поверила ему. Гидеон никогда бы не позволил мне почувствовать себя одинокой.
ГЛАВА 1
БЛЭЙКЛИ
Свет едва пробивался сквозь жалюзи в моей спальне, когда я со стоном перевернулась на другой бок, услышав стук в дверь.
– Да?
– Пора вставать, Блэйкли. Блинчики готовы, – позвала моя приемная мама.
– Хорошо.
Отбросив одеяло, я со вздохом вылезла из постели. Одним из лучших моментов зимних каникул – возможность выспаться, но я знала, что сегодня у меня такой возможности не будет.
В то время как все остальные были рады встать пораньше, чтобы открыть свои подарки, но мне не приходилось на многое рассчитывать. Мне повезло, что я попала в приемную семью, но рождественское утро во многом утратило свое значение после того, как мой отец попал в тюрьму. Дэвидсоны были достаточно добры ко мне, но они не очень-то отрывались по праздникам. По крайней мере, для меня. Их сын совсем другая история.
Двадцатичетырехлетний Брайан учился на последнем курсе колледжа, но они по-прежнему относились к нему как к маленькому ребенку. Патти дважды в месяц проводила за рулем по четыре часа, чтобы постирать его вещи и пополнить запасы домашней еды в его холодильнике и морозилке. Она вела календарь с его заданиями и напоминала ему, когда все должно быть сделано, даже помогала закончить те, которые он не утруждал себя выполнением. Не то чтобы я сильно винила ее, когда ее сын учился на шестом курсе колледжа, а его родители оплачивали всю дорогу. Она, должно быть, изо всех сил старалась, чтобы он наконец закончил учебу.
Поскольку у них было гораздо больше ожиданий, чем у меня, все уже сидели за кухонным столом, когда я спустилась вниз.
Брайан отодвинул стул перед собой.
– Счастливого Рождества, именинница!
Он всегда вызывал у меня странное чувство, но, по крайней мере, он уже поступил в колледж, прежде чем его родители взяли меня к себе. Со второго курса он жил в квартире за пределами кампуса, поэтому не приезжал домой на лето. Это означало, что праздники – единственное время, когда мне приходилось его терпеть, слава богу.
– Мм, спасибо.
Брови Патти сошлись на переносице, переводя взгляд с сына на меня. Она бросила на мужа обеспокоенный взгляд, но тот лишь пожал плечами. Мой приемный отец был неразговорчивым человеком, но мне это в нем нравилось.
После того, как мы закончили завтракать, я помыла посуду, а Брайан начал открывать свои подарки. Когда я вошла в гостиную, у него все еще была огромная стопка подарков, которую нужно было просмотреть. Однако вместо того, чтобы взять один из своих, он протянул мне сверток из-под елки.
– Вот, это для тебя, Блэйкли.
За все праздники, которые я проводила с его семьей, Брайан никогда не делал ничего, чтобы я чувствовала себя вовлеченной, поэтому мне показалось странным, что сегодня он был так добр ко мне. Я почувствовала себя неловко, когда протянула руку за завернутым подарком, пробормотав:
– Спасибо.
Его взгляд скользнул к моей груди, когда он пробормотал:
– Не за что.
Я прошла через комнату, чтобы сесть как можно дальше от него, и открыла свой подарок – пижаму. Патти не дала ему возможности вручить мне два других подарка, которые они со Скоттом приготовили для меня, за что я была благодарна, потому что не хотела, чтобы ее сын находился рядом со мной.
К сожалению, удача отвернулась от меня ближе к вечеру, когда Брайан вошел в мою спальню, где я пряталась с тех пор, как мы закончили обедать. Спустив ноги с кровати, я спросила:
– Что ты делаешь?
– Делаю свой ход, – его взгляд упал на мою грудь, и он облизал губы. – Я так долго ждал, когда ты наконец станешь законной.
Проглотив комок в горле, я скрестила руки на груди и покачала головой.
– Я не понимаю.
– Притворяйся, сколько хочешь, но я видел, какими горячими взглядами ты одаривала меня каждый раз, когда я приезжал домой, – он закрыл за собой дверь и защелкнул замок на ручке, чем окончательно вывел меня из себя. – Теперь, когда тебе исполнилось восемнадцать, я наконец-то могу дать тебе то, о чем ты просила все это время.
Покачав головой, я вскочила на ноги.
– Я не понимаю, о чем ты говоришь, Брайан. Клянусь, я никогда не смотрела на тебя иначе, чем как на сына моих приемных родителей.
– Странно, – он приподнял брови. – Если ты хочешь называть меня своим братом, пока я вдавливаю тебя в матрас, то меня это устраивает.
Мой желудок скрутило, и я издала рвотный звук.
– Этого никогда не будет.
– Неправильно, – прорычал он, приближаясь ко мне. – Ты – то, чего я хочу на Рождество, и мы оба знаем, что я всегда получаю то, что хочу.
– Ты не можешь просто…
У меня перехватило дыхание, когда Брайан обхватил пальцами мое запястье с такой силой, что на нем точно останется синяк, и дернул меня, лишая равновесия. Я наткнулась на него и уперлась ладонями ему в грудь, заставив его отступить на несколько шагов. Затем я отпрянула назад, пытаясь вырваться из его хватки. Я вскрикнула, когда он потянул мою руку к себе.
– Стой!
Патти забарабанила в дверь и закричала:
– Почему она заперта? Что там происходит?
– Тебе лучше отпустить меня, – предупредила я. – Может, мне сейчас и восемнадцать, но это не делает законным то, что ты собирался сделать.
– Открой эту дверь сию же минуту, иначе… – из коридора пригрозила Патти.
Я прищурилась, глядя на Брайана.
– Ты слышал ее.
– Все пойдет не так, как ты думаешь, – он ухмыльнулся, отпуская мою руку. – Ты должна была просто дать мне то, что я хотел, не поднимая шума.
Высвободившись из его хватки, я протопала к двери, щелкнула замком и рывком распахнула ее. Патти протиснулась мимо меня и закричала, как только заметила своего сына:
– Я так и знала!
– Прости, мам.
Я резко обернулась, потрясенная тем, что Брайан так быстро извинился за то, что сделал, но я была ошеломлена, увидев, что он расстегнул три верхние пуговицы на своей рубашке и взъерошил волосы. Патти подоспела как раз вовремя, чтобы убедиться, что ничего не случилось – слава богу, – но Брайан продолжал отлеживать свою задницу.
– Я пытался не так сильно огорчать Блэйкли, но мне не следовало позволять ей затаскивать меня в свою спальню, – он покачал головой с печальным вздохом. – Не знаю, как, но, должно быть, у нее сложилось впечатление, что я интересуюсь ею не только как своей приемной сестрой. Она хотела, эмм… ну, ты понимаешь… мм…
У этого придурка хватило наглости притвориться, что он слишком смущен, чтобы объяснить, как я к нему приставала, когда он лгал сквозь зубы.
– Что? – я покачала головой. – Это совсем не…
Патти не дала мне закончить объяснения, схватив меня за руку в том же месте, где ее сын схватил меня. Я вздрогнула и вскрикнула, но ей было все равно, что она причиняет мне боль.
– Я должна была догадаться, что ты попытаешься положить свои грязные лапы на моего мальчика. Я изо всех сил старалась воспитать тебя правильно, но было уже слишком поздно, когда ты пришла к нам. Такие грязные байкерские шлюхи, как ты, только и умеют, что использовать свои женские уловки, чтобы получить желаемое. Ты не посмеешь разрушить жизнь моего сына на моих глазах. Собирай свои вещи и убирайся к черту из моего дома.
– Но ты сказала, что я могу остаться до окончания школы, – запротестовала я.
– Это было до того, как ты попыталась соблазнить моего мальчика, – прошипела она. – У тебя есть десять минут, прежде чем я позвоню в полицию и сообщу, что ты вторглась на чужую территорию.
– Я же говорил тебе, – пробормотал Брайан, проходя мимо меня.
Девять минут спустя я тяжелым сердцем, спотыкаясь, вышла из дома, который называла своим последние шесть лет. У меня не было плана, куда пойти, поскольку я планировала оставаться там еще пять месяцев. В отличие от большинства детей в этой системе, мои приемные родители не спешили выгонять меня, когда я выросла. До тех пор, пока их придурок-сын не получил травму и не захотел, чтобы я убралась из их дома. На чертово Рождество. Всего через неделю после моего восемнадцатилетия.
После того, как я забросила последние сумки в кузов своего грузовика, которым я дорожила, потому что это был последний раз, когда я по-настоящему почувствовала, что Шторм заботился обо мне, я забралась на водительское сиденье и положила голову на руль.
– Что мне теперь делать?
Зарегистрироваться в приличном отеле было бы непросто из-за моего возраста и отсутствия кредитной карты. И я не могла позвонить своему отцу, потому что в тюрьме были определенные часы, когда заключенные могли пользоваться телефонами.
Брайан вышел на крыльцо, скрестив руки на груди, и его губы изогнулись в ухмылке. Мне, как дочери своего отца, хотелось вылезти из машины и надрать ему задницу, но я знала, что это ничего не даст, кроме ареста. Мне нужно было где-то переночевать… Но не так, чтобы оказаться в тюрьме.
Сжав губы и глубоко вздохнув через нос, я завела двигатель и выехала задним ходом с подъездной дорожки. Бесцельно проехав около часа, прежде чем до меня наконец дошло, куда я могу пойти.
Вице-президент «Всадников Уэстленда» – Джаггер – руководил клубом, поскольку мой отец не мог заниматься этим из-за длительного тюремного заключения. Но из того, что он говорил во время моих визитов – что мне приходилось держать в секрете от моих приемных родителей – ребята отказались заменять его, потому что продолжали считать моего отца своим настоящим лидером.
Патти не была фанатом байкеров, поэтому я почти не общалась ни с кем из них с тех пор, как отец попал в тюрьму, но это не означало, что клуб не воспринимал меня как члена семьи. Если бы я появилась у ворот лагеря, где провела так много времени в детстве, они бы меня впустили.
Если бы Шторм сдержал свое обещание, данное мне много лет назад, у меня был бы другой вариант. Но его не было рядом со мной с тех пор, как он ушел из армии. Черт, я почти не разговаривала с ним последние два года. Так много для того, чтобы не оставлять одну, как это делали все остальные в моей жизни.
