Текст книги "Проклятие Неферет (ЛП)"

Автор книги: Филис Кристина Каст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Я думала, как удачно я нашла Артура и его приветливых родителей, когда я вошла в наш холл и включила газовое освещение в пределах комнаты. После успокоительной темноты кареты и ночи, свет, казалось, послал шипы в мои глаза, и я немедленно закрыла их.

– Мэри! ― позвала я. Дома никто не откликался. ― Карсон! Здравствуйте! ― Позвала я снова, но мои слова были перебиты чудовищным кашлем.

Я жаждала утешительных теней своего сада и темноты, сокрытия под своей ивой – тогда я полагала, что это успокоит меня! Но я чувствовала себя настолько больной и осознавала, что должна добраться до постели. Похоже была сказана правда по поводу серьезности моего кашля и моей лихорадки, это начинало пугать меня. Я боролась эти три лестничных пролета, желая, чтобы Мэри услышала меня и помогла мне.

Я была все еще одна, когда добралась до своей спальни, потянула шнур, который звонил в звонок вызова в небольшую, подвальную комнату Мэри и разлеглась на своей кровати. Я понятия не имела, сколько времени я лежала там, изо всех сил пытаясь дышать. Это казалось очень долгим временем. Я испытывала желание рыдать. Где была Мэри? Почему я была одна? Я попыталась отстегнуть трудные небольшие кнопки, которые были в задней части моей шеи и снять зеленое шелковое платье, которое было настолько облегающим, что это дышать было почти невозможно. Той ночью я даже не была в состоянии снять жемчуг матери.

Полностью одетая, я легла на кровать, задыхаясь от кашля, в состояние, которое было более фантастичным, чем наяву. Волна слабости прошла через меня, закрывая глаза. Я думаю, что я, возможно, спала, потому что тогда, когда мои чувства вернули меня в мир, я думала, что я была в тисках отвратительного кошмара.

Я поняла, что это он прежде, чем была в состоянии открыть глаза. Аромат бренди, кислого дыхания, пота и сигар заполнил мою спальню.

Я заставила себя открыть глаза. Он был неповоротливой тенью на моей кровати.

– Мэри? ― Я звала ее, потому что не хотела верить тому, что мои чувства мне сказали.

–Ты проснулась? ―Голос отца был полон ярости и алкоголя. ― Хорошо. Ты должна была. Нам нужно кое-что уладить между нами.

– Отец, мне плохо. Давай подождем и поговорим завтра, когда мне будет лучше. ― Я отодвинулась подальше и прижалась к своим подушкам, пытаясь оставить больше пространства между нами.

– Подождём? Я достаточно долго ждал!

– Отец, я должна позвать Мэри. Как сказал доктор, она должна сделать для меня горячий пунш так, чтобы я смогла отдохнуть.

– Зови Мэри сколько хочешь – она не придет. Ни один из них не придет, ни Карсон ни повар. Я послал их всех на ярмарку. Сказал им, чтобы они гуляли всю ночь. Здесь никого нет, кроме нас двоих.

Именно тогда я испугалась. И тогда я со всей силы что смогла откатилась в другую сторону кровати, далеко от него, и встала. Отец был стар и пьян. Я была молода и бегала быстро. Если бы я смогла бы просто ускользнуть вокруг него, он не был бы в состоянии поймать меня.

Но той ночью я не была быстрой девочкой. Я испытывала головокружение с лихорадкой и слабым кашлем, который не позволял мне отдышаться. Поскольку я попытался убежать от него, мои ноги как будто были сделаны из камня, и я наткнулась на него.

– Не в этот раз. На этот раз мы уладим это! ― Отец схватил меня за запястье и потянул меня обратно.

– Нам нечего улаживать! Я собираюсь выйти за Артура Симптона и иметь хорошую и счастливую жизнь далеко от тебя и твоих извращений! Ты думаешь, что я не знаю, как ты смотришь на меня? ― Я кричала на него. ― Ты внушаешь отвращение к себе!

– Я внушаю отвращение к себе? Ты шлюха! Ты – та, кто соблазняет меня. Я вижу, как ты наблюдаешь за мной – как ты щеголяешь передо мной. Я знаю твой истинный характер, и к концу этой ночи ты тоже узнаешь его! ― он кричал, его слюни летели в мое лицо.

Тогда он ударил меня. Но сначала не в лицо. Позже той же ночью он ударил и в лицо. Одна из его горячих рук скрепила оба моих запястья железной хваткой, потом он поднял мои руки к голове, в то время как его другая рука, сжатая в кулак, трогала мое тело.

Я боролась с ним со всей своей силой. Но чем больше я боролась, тем тяжелее он избивал меня. Я была, как дикое существо, загнанное в угол охотником, пока он не схватил подол моего шелкового платья и разорвал его, разрывая жемчуг матери с тонкой тканью так, чтобы они лились дождем вокруг нас, поскольку моя грудь была полностью обнажена.

Мое тело предало меня тогда. Я больше не могла бороться. Я стала холодной и вялой. Когда со звериным рычанием он прижал меня к кровати, он снял мои юбки и протаранил себя в пределах моей самой интимной части, когда он укусил и нащупал мою грудь, я не двинулась. Я только кричала и кричала, пока мой голос не пропал.

Все это не заняло у него много времени, и он закончил. После того, задыхавшийся он упал в обморок, его большой, потеющий вес, придавил меня.

Я думала, что умру, кровоточа, вся сломанная под ним и задушенная болью, потерей и отчаянием.

Я была неправа.

Он начал храпеть, делая большие фыркающие вдохи, и я поняла, что он полностью спит. Я осмелилась взять его за плечо и, с ворчанием, он скатился с меня.

Я не двинулась. Я ждала, пока его храп не возобновился. Только тогда я начала медленно двигаться далеко от него. Я должна была часто останавливаться и прижимать руку к губам, чтобы сдерживать влажный кашель, но, наконец, я была свободна и находилась далеко от кровати.

Нечувствительность моего тела закончилась, хотя я сильно пожелала, чтобы это не возвращалось. Но я не позволяла боли заставлять себя колебаться. Я двигалась так быстро, как мне позволяло мое избитое тело, и вынула свой плащ из шкафа. Тогда медленно, спокойно, я собрала жемчуг, так же как изумрудную заколку, и спрятала их и свой дневник в карман плаща.

Я вышла через заднюю дверь. Хотя я не могла рискнуть и приостановиться у своей ивы, я шла через темный путь, и чувствовала комфорт от знакомой темноты. Когда я достигла ворот сада, я сделала паузу и оглянулась назад. Полная луна осветила фонтан снова. Мраморное лицо Европы было повернуто ко мне, и через мое затуманенное зрение казалось, как будто вода от фонтана была похожа на слезы, катившиеся по щекам, когда она оплакивала мою утрату. Мой пристальный взгляд перешел от фонтана к моей тропе, и я поняла, что позади себя оставила след крови.

Я вышла через ворота сада, которые позволили Артуру, как я верила, спасти мою жизнь. Я вернулась бы той же дорогой. Он все еще был моим спасением – он должен все еще быть моим спасением.

Особняк Симптонов находился далеко внизу на Саут Прэри-Авеню. Я была благодарна за столь поздний час. Я встретила очень немного людей, когда я шла по дорожке, закутанная в плащ, в который я крепко вцепилась.

Вы могли бы подумать, что во время той болезненной поездки я буду воображать то, что я должна сказать Артуру. Я не думала об этом. Мой ум казался не моим собственным, так же, как, ранее, мое тело прекратило повиноваться мне. Мои единственные мысли были о том, что я должна продолжать продвигаться, к безопасности, доброте и Артуру.

Это был Артур, он нашел меня. Я остановилась перед особняком Симптонов, облокачиваясь на холодный забор сварочного железа, который украшал границу вокруг особняка. Я пыталась отдышаться и направить свои мысли на нахождение задвижки от ворот, когда Артур, вез свой велосипед, от самых ворот, к которым я приближалась.

Он увидел меня и остановился, не признав в темноте мою одетую и закрытую тень.

–Я могу помочь вам? ―Его голос, добрый и знакомый, сломал меня.

Я расстегнула свой плащ, и охрипшим голосом, который я только признала своим собственным, закричала:

– Артур! Это – я! Помоги мне! ― Затем более серьезный кашель, чем раньше, одолел меня, и я начала кланяться к земле.

– О, Боже! Эмили! ―Он бросил свой велосипед в сторону и поймал меня на руки, когда я упала. Мой плащ тогда открылся, и он задохнулся в ужасе при виде моего порванного платья и моего изувеченного и кровавого тела. ―Что с тобой произошло?

– Отец, ― я рыдала, пытаясь отчаянно говорить, когда я изо всех сил пыталась дышать. ― Он напал на меня!

– Нет! Как это могло быть? ―Я наблюдала, за его пристальным взглядом который прошел от моего лица вниз к ранам на моей выставленной груди, и к моей разорванной юбке и моим окровавленным бедрам. ― Он – он оскорбил тебя!

Я смотрела в его голубые глаза, ожидая, чтобы он успокоил меня и взял меня в свою семью, где я могла быть излечена и где отец будет, в конечном счете, заставлен заплатить за то, что он сделал.

Но вместо любви или сострадания или даже доброты, я увидела шок и ужас в его глазах.

Я перевернулась, закрывая себя плащом. Артур не делал движения, чтобы удержать меня в своих руках.

– Эмили, ― начал он голосом, который казался странным, и неестественным. ―Ясно, что ты была осквернена, и я…

Я никогда не узнаю то, что Артур собирался сказать, потому что в тот момент высокий, изящный человек вышел из теней и указал длинным, бледным пальцем на меня, произнося:

–Эмили Вейлор! Ночь избрала тебя, да станет её зов твоим вторым рождением. Ночь призывает тебя, повинуйся её сладкому голосу. Твоя судьба ждёт тебя в Доме Ночи!

Мой лоб взорвался вспышкой боли, и я закрыла свою голову руками, когда я дрожала яростно и ждала, смерти.

Замечательно, что со следующего вздоха я расслабилась, моя грудь ослабла, и сладкий воздух вливался рекой, внутрь меня. Я открыла глаза, чтобы видеть, что Артур стоял в нескольких футах от места, но когда я присела, он как будто начал убегать. Темный силуэт был высоким мужчиной. Первое, что мне бросилось тогда в глаза, была его сапфирового цвета татуировка на лице, которая распространялась спиралями от полумесяца в центре лба, по лбу и по щекам.

–Мой Бог! Вы – вампир! ― выпалил Артур.

– Да, ―ответил он Артуру, только взглянув на него. Все его внимание было сосредоточено на мне. ― Эмили, ты понимаешь, что с тобой произошло? ― спросил меня вампир.

– Мой отец избил и изнасиловал меня. ― Когда я произнесла эти слова, я ясно и явно почувствовала, что последняя из болезни оставила мое тело.

– И богиня, Никс, отметила тебя. Сегодня вечером ты оставляешь жизнь людей. С этого момента за тебя отвечают только наша Богиня, наш Высший Совет, и твоя собственная совесть.

Я покачала головой, действительно не понимая.

– Но, Артур и я…

– Эмили, я желаю тебе всего хорошо, но это слишком для меня. Я не могу, иметь такие вещи в своей жизни. ― И Артур Симптон повернулся и побежал назад в дом своих родителей.

Вампир двинулся ко мне и с изяществом и сверхъестественной силой, поднял меня на руки и сказал:

– Оставь его и боль твоей прежней жизни останется позади, Эмили. Тебя ждёт Дом Ночи.

Именно на этом я заканчиваю писать о том, что произошло со мной этой ужасной, замечательной ночью. Вампир нес меня к черной карете, запряженной четырьмя отлично подобранными черными кобылами. Внутри всё было обшито черным бархатом. Света не было вообще, и я приветствовала темноту, находя комфорт в ней.

Карета везла нас во дворец, на самом деле, сделанный из мрамора, а не слабой отговорки камня, который люди Чикаго создали для ярмарки.

Когда мы въехали через ворота в густой, высокой стене, женщина встретила меня на парадной лестнице. Она тоже была с сапфировой татуировкой на лбу с полумесяцем и метками вокруг него. Она помахала мне радостно, но когда карета остановилась, и вампир должен был вынести меня, она поспешила ко мне. Она поделилась долгим взглядом с другими вампирами и посмотрела на меня завораживающим взглядом. Она прикоснулась к моему лицу и осторожно сказала:

– Эмили, я твой наставник, Корделия. Ты здесь в безопасности. Ни один человек никогда не навредит тебе снова.

Затем она повела меня в роскошный лазарет, искупала, перевязала мои раны и велела мне пить вино, смешанное с чем-то теплым и металлическим на вкус.

Я все еще потягиваю этот темный напиток, даже когда пишу. Моё тело болит, но мой ум снова мой собственный. И я, также как и всегда, узнаю, что-то новое…

8 мая, 1893 год
Личный Дневник Эмили Вейлор
Личный Дневник Неферет

Вступление, первое и последнее.

Я решила. Я сделала свой выбор. Это будет моя последняя запись в дневнике. Мой пересказ конца истории Эмили Вейлор и начало поразительной новой жизни Неферет, я заканчиваю то, что я начала здесь писать на этих страницах, шесть месяцев назад.

Я не сумасшедшая.

Ужасные события, которые случились со мной и которые записаны на этих страницах, не происходили из-за истерии или паранойи.

Ужасные события, которые случились со мной, произошли, потому что, как молодая человеческая девочка, я не имела никакого контроля над своей собственной жизнью. Завистливые женщины осудили меня. Слабый человек отверг меня. Монстр оскорбил меня. Все, потому что я испытала недостаток во власти затронувший мою собственную судьбу.

Какой бы ни была эта новая жизнь, и какой молодой я бы не была, я могу только надеяться, что став полностью вампиром я дам себе одно обещание: «Я никогда не позволю кому-либо контролировать себя снова. Независимо от того, какую судьбу я выберу себе».

Именно поэтому вчера вечером я убила его. Он использовал и оскорблял меня. Когда он делал это, он полностью контролировал меня. Я должна была убить его, чтобы восстановить контроль. Никто не сможет причинить мне взамен равную боль, и большие страдания. Я соврала, Корделии и Совету школы, что не собиралась убивать его, что он заставил меня, но это неправда. Здесь, на этих последних страницах моего дневника, я буду писать только правду.

И затем правда будет похоронена с этой книгой, и с ней я похороню свое прошлое.

Даже моя наставница, Корделия, Верховная Жрица, которая была настолько же сильна, насколько и красива, и служила Богини Ночи, Никс, на протяжении почти двух столетий, не понимает, что мне нужно уравновесить чашу весов моей жизни. На следующую ночь после того, как я получила метку и вошла в Дом Ночи, я покинула лазарет и она отвела меня в мою новую спальню – красивую, просторную комнату, которую я получила из-за своих ран. Затем она попыталась поговорить со мной о нем.

– Эмили, то, что сделал с тобой этот человек, было ужасно. Я хочу, чтобы ты внимательно выслушала меня. Ты ни в коем случае не виновата в том, что он с тобой сделал, – произнесла она.

– Не думаю, что он и его друзья захотят убедиться в этом, – сказала я.

– Человеческий закон и закон вампиров не одно и то же. Люди не имеют над нами никаких прав.

– Почему? – спросила я.

– Потому что люди и вампиры не одинаковы. Конечно, их больше, чем нас, но мы богаче и могущественнее, о чем они могут лишь мечтать. Мы умнее, сильнее, талантливее и намного красивее. Без вампиров их мир станет не более чем потушенной свечи.

– Но что если он придёт за мной?

– Его остановят. Этот человек никогда больше не причинит тебе вреда. Я даю тебе клятву. – Корделия не повышала своего голоса, но я могла чувствовать силу гнева в её словах, из-за чего у меня по коже пробежали мурашки, и я поверила ей.

– А что если я захочу прийти к нему?

– Для чего же?

– Чтобы заставить его заплатить за то, что он сделал со мной!

Корделия вздохнула.

– Эмили, мы не можем лишить его свободы.

– Но я не хочу, чтобы его заключили в тюрьму! – я закричала.

– И чего же ты хочешь?

Я почти призналась ей, но что-то в её спокойном взгляде и честном, прекрасном лице остановило меня. Я ещё не сделала свой выбор, но интуиция подсказывала мне держать свои мысли и желания при себе, как я и поступила.

– Я хочу, чтобы он признался в том, что является монстром и извинился за то, что сделал со мной, – сказала я.

– И ты думаешь, это поможет тебе исцелиться?

– Да.

– Эмили, я искренне говорю, что в тебе заключена великая сила. Я почувствовала это, когда впервые тебя увидела. Я чувствую, что наша Богиня приготовила для тебя большие дары. Твоя сила может послужить во имя добра, особенно учитывая то, что ты была так ранена злом, но ты сама должна выбрать, исцелись и осознай то, что с тобой сделало зло, оставь его в своей прошлой жизни.

– То есть, он никогда не заплатит за то, что сделал со мной. – Это был не вопрос, но она все равно ответила.

– Возможно не в этой жизни. Но это уже не твоя забота. Дитя, за последние два столетия я поняла, что потребность в отмщении это – проклятие, ведь этого невозможно достичь. Не важно, человек ты или вампир, ты никогда не перестанешь любить, ненавидеть, страдать или прощать. Но ненасытная потребность в мести станет ядом и испортит твою жизнь и уничтожит твою душу. – Она коснулась моей руки и, смягчив голос, продолжила. – Возможно, тебе станет легче, если ты, следуя традиции, как и многие недолетки до тебя, выберешь себе новое имя, которое будет символизировать твою новую жизнь.

– Выберу, – сказала я. – И постараюсь забыть его.

Мне не пришлось долго выбирать. Я уже знала, с каким именем хочу начать новую жизнь.

Я пыталась забыть его. Но когда смотрелась в зеркало и выдела синяки, вновь вспоминала его. Когда чувствовала боль в самых интимных частях моего тела, я вспоминала его. Когда просыпалась от крика, потому что мне снился кошмар о том, что он со мной сделал, я вспоминала его.

Поэтому ему надо было умереть. И если я буду проклята потребностью мести, то так тому и быть.

* * *

Я ждала целую неделю. Именно столько времени потребовалось моему телу, чтобы оправиться. Я получила метку лишь семь дней назад, но уже была сильнее, чем человеческая девушка. Мои ногти укрепились и удлинились. Волосы стали гуще, чем раньше. Даже мои изумрудные глаза изменились.

Я слышала, как один из сынов Эреба, Воин, единственной обязанностью которого была защита недолеток и женщин-вампиров, сказал, что мои глаза становятся еще изумруднее.

Мне нравилось, кем я становилась, что придало мне ещё больше решимости избавиться от моего прошлого.

Покинуть Дом Ночи не составило труда. Я ведь не была пленницей. Я была ученицей, которую уважали и ценили за красоту и за то, что Корделия назвала потенциалом. Как ученики мы имели доступ к парку велосипедов, которых было больше, чем у всех членов клуба велосипедистов. Мы могли покидать школу всякий раз, когда хотели. Мне была предоставлена практически неограниченная свобода. Единственный нюанс был в том, что мы должны использовать косметику для того, чтобы скрыть полумесяцы на наших лбах и одеваться скромно, чтобы привлекать как можно меньше внимания.

Мое платье было скромным. Несмотря на то, что было очень элегантно и выполнено из тонкого льна. Оно было голубо-серого цвета с высоким воротом без каких-либо украшений. Не прикасаясь к нему, никто бы не узнал, насколько оно было дорогим – хотя я никому бы и не позволила прикоснуться к себе.

Мой плащ с капюшоном спрятал единственную нескромную часть моего наряда – жемчуг Элис Вейлор. Я намеренно надела колье в ту ночь. Эта идея пришла ко мне, когда я сидела в саду и ждала, когда же мое тело исцелится.

Дом Ночи – школа, но не совсем обычная. Занятия проводятся только в ночное время. Ученики, наши учителя и наставники, жрицы и воины спят днем в безопасности за толстыми мраморными стенами, которые черпают силу из ночи, луны и Богини, которая царит над всеми нами.

Корделия объяснила мне, что меня освободят от занятий до тех пор, пока мое тело полностью не исцелится, и тогда я присоединюсь к другим недолеткам и погружусь в увлекательную учебу, которая будет длиться четыре года и закончится одним из двух: моим Превращением в вампира или же моей смертью.

Но только смерь эта будет его смертью.

Когда я набралась сил, то начала исследовать Дом Ночи и стены, которыми он был окружен. Я думала, что сад Вейлоров красив, но, несмотря на то, что я никогда не забуду своей ивы, мой фонтан и то уединение, которое нашла там для себя, он блек в сравнении с садами вампиров.

Сады Дома Ночи были созданы для того, чтобы ими наслаждались только после захода солнца. Цветущий ночью жасмин, ночные цветы, вечерние розы, лилии, раскрывающиеся под луной, и необычайный аромат, который приятным и доставлял удовольствие. Десятки фонтанов и скульптур были расположены по всей территории, каждая и которых изображала различные облики Богини Никс.

Я поискала и с легкостью нашла иву, а неподалеку особенно красивую статую Богини. Под своей новой ивой я отыскала знакомую темноту и тени, которые утешали мое избитое тело и душу.

Именно там я сидела, скрестив ноги, на ковре из мха. Я высыпала жемчуг ожерелья Элис Вейлор на темную ткань. Там, в утешении теней, я сделала новое ожерелье из остатков старого. Оно не было настолько же элегантно. Оно было обычной ниткой с нанизанными на неё жемчужинами.

Корделия была озадачена, когда я попросила у неё проволоку, иголку, щипчики и ножницы. Когда я объяснила ей, что хочу заново воссоздать мамино ожерелье, точно так же, как заново воссоздаю свою жизнь, она дала то, что мне было нужно, но по её лицу я могла сказать, что она этого не одобряет.

Но мне не нужно было её одобрения.

Той ночью, когда я закончила ожерелье, я обрезала проволоку у застежки и уколола палец острым концом проволоки. Разинув рот, я смотрела, как моя кровь потекла по проволоке и исчезла в жемчуге. И казалось, это было правильно.

Ожерелье утешало меня, когда я покинула дом Ночи и начала трехмильную прогулку до Южной Прэри Авеню. На небе была убывающая луна, но из-за облаков света было мало. Я была рада тому, что было так облачно. Я чувствовала утешение в темноте и тенях, и к тому времени, как я дошла до Дома Вейлоров, казалось, что я сама стала тенью.

Было уже за полночь, когда я отперла калитку и, двигаясь в тишине, пошла по тропинке, которую только неделю назад забрызгала кровью.

Вход для прислуги как обычно был открыт.

Дом спал. За исключением двух светильников у лестницы в доме было темно. Как только я подошла к лестнице, я погасила свет. В темноте я поднялась по лестнице. Я чувствовала, что стала с темнотой единым целым.

Дверь в его спальню была не заперта. Кроме лунного света, падающего сквозь высокие окна, света не было.

Но для меня было достаточно светло.

В его комнате воняло им. Стоял запах алкоголя, пота и грязи, от чего мои губы скривились, но это не остановило меня.

Тихо я двинулась к его постели и встала над ним, точно также как он стоял надо мной неделю назад.

Я сняла ожерелье с моей шее и крепко сжала его.

Затем я плюнула ему в лицо.

Он проснулся, моргая в замешательстве и вытирая с лица слюну.

– Проснулся? Хорошо. Так и надо. У нас осталось незаконченное дело, – сказала я ему.

Он тряхнул головой. Затем его глаза широко распахнулись.

– Эмили! Это ты! Я знал, что ты вернешься ко мне. Я знал, что Симптон соврал, когда сказал, что тебя забрали вампиры.

Когда он попытался сесть, я ударила его. С нечеловеческой скоростью я обмотала ожерелье вокруг его шеи. Сжимая и сжимая петлю я смотрела на него, а когда я заговорила в моем голосе не было и намека на жалость.

– Я не вернулась к тебе. Я вернулась за тобой. – Его тело начало биться в конвульсиях, и его руки снова ударили меня, но я больше не была слабой девчонкой. Его удары были сильны, но это не остановило меня. – Да, ударь меня! Ударь! Это лишь прибавит убедительности моему рассказу. Видите ли, я была вынуждена защищать себя, когда ты снова напал на меня. Я лишь хотела, чтобы ты признался, что то, что ты сделал, было неправильно, но ты снова попытался ударить меня. На этот раз тебе это не удалось.

Его глаза вылезли из орбит, а лицо стало красным. Прежде чем он подавился последним вздохом, я сказала ему:

– Я не Эмили. Мое имя – Неферет.

Затем я убрала ожерелье. Оно врезалось глубоко в его шею и было покрыто кровью. Я несла его аккуратно, идя по улицам Чикаго. Когда я добралась до моста через реку Чикаго, я остановилась и выбросила ожерелье в воду. Казалось, что оно плавало на поверхности довольно долгое время, а затем черные щупальца утянули его под воду, приняв как жертву.

– Вот и конец, – вслух я поклялась темноте. – С его смерти началась моя новая жизнь – жизнь Неферет.

Когда я вернулась в Дом Ночи, Корделия уже ждала меня. Я пришла к ней и начала плакать. Наставница раскрыла объятия и утешала меня.

* * *

Конечно, я должна была рассказать все школьному совету. Я объяснила, что, хотя я понимала, что это было неразумно, той ночью мне просто хотелось, чтобы Баррет Вейлор признался, что совершил ужасный поступок по отношению к своей дочери. Вместо этого он напал на меня. Я лишь защищалась.

Было решено, что я должна покинуть Чикаго, пока местная полиция была подкуплена и хранила молчание. Счастливым совпадением стало то, что следующим вечером поезд Дома Ночи отправлялся на юго-запад к территории Оклахомы для того, чтобы найти новое место для новой школы Дома Ночи. Я присоединилась к ним.

И вот я здесь. Сейчас я сижу в роскошном вагоне и дописываю свой дневник.

Корделия рассказывает, что Оклахома – родина американцев, священная земля богатая древними традициями и магией. Я решила, что похороню свой дневник там, глубоко в земле, а вместе с ним и Эмили Вейлор, её прошлое и её секреты. Я действительно начну жить заново, признав власть и могущество моей Богини Никс.

Больше никто не узнает мои секреты, они будут надежно скрыты, погребены в земле, как смерть. Я не жалею о своих действиях, и если я проклята за них, то моей последней молитвой будет, чтобы это проклятие было погребено вместе с этим дневником, который навечно будет заключен в тюрьму в священной земле.

Так заканчивается печальная история Эмили Вейлор и так начинается магическая жизнь Неферет, но не Царицы Нижнего Египта, а Царицы Ночи!