Текст книги "Спрятанная"

Автор книги: Филис Кристина Каст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

Глава 5

Зои

Я заснула в объятиях Старка, поэтому пробуждение от того, что он тряс меня, яростно сверкая глазами и крича: «Зои! Проснись! Прекрати! Я серьезно!» совершенно выбило меня из колеи.

– Старк? Что?

Я села, сбросив с себя Налу, которая пухлым оранжевым калачиком пристроилась у меня на бедре.

– Миии-уфф! – заворчала она, направившись к краю кровати.

Я перевела взгляд с кошки на своего Воина – оба смотрели на меня так, будто я только что перебила толпу беззащитных людей.

– Что? – зевнув, спросила я. – Я же просто спала!

Старк взял свою подушку и подложил ее под спину, чтобы сесть ровно. Потом скрестил руки на груди, покачал головой и отвернулся.

– Думаю, помимо сна, ты занималась много чем еще!

Мне захотелось его придушить.

– Серьезно, в чем дело? – спросила я.

– Ты назвала его имя!

– Чье имя? – Я моргнула, вспомнив жуткий старый фильм « Вторжение похитителей тел» и испугалась, не превратился ли Старк в человека из стручка.

– Хита! – прорычал Старк. – Трижды! От этого я и проснулся. – По-прежнему не глядя на меня, он спросил: – Что тебе снилось?

Его слова чертовски меня испугали, и я мысленно вздрогнула. Что там мне снилось? Я попыталась вспомнить. Так, перед сном Старк меня поцеловал. Помню, поцелуй был очень жарким, но я слишком устала и не стала целовать его в ответ, а положила голову ему на плечо и вырубилась. После этого я не помнила вообще ничего до того момента, как Старк начал меня трясти и кричать, чтобы я прекратила.

– Понятия не имею! – честно призналась я.

– Необязательно мне врать!

– Старк, я бы и не стала. – Я убрала волосы с лица и прикоснулась к руке своего Воина. – Честно, я не помню, что мне снилось!

Старк повернулся ко мне. В его глазах плескалась грусть.

– Ты звала Хита. Рядом спал я, а ты звала его!

От его тона сердце сжалось. На душе стало очень скверно, ведь я причинила ему боль. Я могла бы сказать, что глупо злиться на меня за слова, произнесенные во сне, которого я даже не помню, но, как бы это ни было глупо, боль Старка была настоящей. Я взяла его за руку.

– Эй! – тихо прошептала я. – Прости!

Он переплел пальцы с моими.

– Ты бы хотела, чтобы здесь сейчас был он, а не я?

– Нет, – покачала головой я.

Я любила Хита с детства, но не обменяла бы на Старка. Правда, если бы убили Старка, я бы точно так же не стала возвращать его в обмен па Хита. Но Старку это знать вовсе необязательно. Ни сейчас, ни вообще когда-либо.

Любовь к двум парням – жуткая неразбериха, даже если один из них мертв.

– Значит, ты звала его не потому, что хочешь быть с ним, а не со мной?

– Мне нужен ты. Клянусь. – Я потянулась к нему, и Старк раскрыл мне объятия. Я удобно устроилась у него на груди, вдохнув знакомый запах.

Он поцеловал меня в макушку и обнял.

– Знаю, глупо ревновать к покойнику!

– Угу! – сказала я.

– Особенно когда этот покойник мне самому был по душе.

– Угу! – согласилась я.

– Нам суждено быть вместе, Зет.

Я откинулась назад, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Да! – серьезно сказала я. – Это правда. Пожалуйста, никогда об этом не забывай. Неважно, сколько всякого безумия творится вокруг – я справлюсь, но мне нужно знать, что мой Воин всегда рядом.

– Всегда, Зет. Всегда, – кивнул он. – Я люблю тебя!

– Я тоже тебя люблю, Старк. Всегда.

Я поцеловала его и показала, что нисколечки ему не стоит к кому-либо меня ревновать. Ненадолго я позволила жару его любви прогнать прочь воспоминание о том, что я видела в ночь ритуала сквозь Камень Провидца…

* * *

В следующий раз я проснулась оттого, что мне стало слишком жарко. Старк по-прежнему держал меня в объятиях, но придвинулся ближе, накинув на меня пушистое голубое одеяло. В этот раз он не был Бешеным Парнем, а просто милым, юным и спящим.

Нала, как обычно, пристроилась у меня на бедре, и, прежде чем она заворчала, я подхватила ее на руки и вместе с ней так тихо, как только могла, перекатилась на другую сторону кровати, где было прохладнее.

В глубоком сне Старк пошевелил правой рукой, словно ища меня. Я сосредоточилась на приятных мыслях: сладкая газировка, новые туфли, не чихающие в лицо котята, – и Старк расслабился.

Я тоже попыталась расслабиться – честно. Нала не сводила с меня глаз. Я почесала ее за ушком и прошептала:

– Прости, что опять разбудила.

Она уткнулась мордочкой мне в подбородок, чихнула, запрыгнула на мое одеяло, три раза обернулась вокруг своей оси и снова свернулась пушистым калачиком, намереваясь спать дальше.

Я вздохнула. Следовало бы последовать примеру Налы – свернуться калачиком и отключиться, но мой мозг уже проснулся. А с пробуждением пришли проблемы.

После наших занятий любовью, когда Старк, вырубаясь, сонно пробормотал: «Мы вместе, а все остальное приложится», я уснула в полной уверенности, что он прав.

А теперь, очнувшись от сна, никуда не могла деться от копошения мыслей.

Если бы Старк знал, что именно, как мне кажется, я увидела через Камень Провидца, он бы взял назад свои слова о том, что « все остальное приложится», и опять превратился бы в мистера Ревную-К-Покойнику.

Я положила руку на маленький круглый камешек на тонкой серебряной цепочке на моей груди. На ощупь это был просто кулон. И не излучал никакого странного тепла. Я вытащила его из-под футболки и медленно приподняла. Глубоко вдохнула, набираясь смелости, и посмотрела через отверстие в камне на Старка.

Ничего особенного не произошло. Старк остался Старком. Я немного повернула камешек и взглянула на Налу. Она осталась пушистой спящей рыжей кошкой.

Я спрятала Камень Провидца под футболку. Что, если я все это придумала? Серьезно. Как мог Хит оказаться в Ауроксе? Даже Танатос сказала, что Аурокса создала Тьма взамен на принесение Неферет в жертву моей мамы. Он Сосуд – существо, которым управляет Неферет.

Но тут я вспомнила, как он задавал Танатос все те странные вопросы о том, кто он на самом деле.

Ладно, какая разница! Аурокс не Хит! Хит мертв! Он ушел в дальнюю часть Потустороннего мира, куда я пройти не смогла, потому что умер по-настоящему.

Чувствуя мое волнение, Старк заворочался и нахмурился во сне, а Нала опять заворчала. Мне совсем не хотелось, чтобы они проснулись, и поэтому я тихо встала и на цыпочках вышла из комнаты, поднырнула под одеяло, которое мы со Старком использовали в качестве двери.

Газировка. Мне нужен большой стакан газировки. Возможно, мне повезет, и на кухне осталось немного хлопьев «Граф Шокула» и не прокисшего молока. От одной лишь мысли о еде мне стало веселее. Порция хлопьев на завтрак любого отвлечет и взбодрит.

Я прошмыгнула по тускло освещенному туннелю мимо других завешанных одеялами дверей, за которыми отдыхали мои друзья в ожидании заката, и направилась в альков, который мы приспособили под общую кухню. Здесь туннель заканчивался тупиком и было достаточно места для нескольких столов, стульев и больших холодильников.

– Где-то тут должна быть газировка, – бормотала я себе под нос, роясь в первом холодильнике.

– Она в другом!

Я взвизгнула и подскочила на месте.

– Господи, Шайлин! Не подкрадывайся ко мне так! Я чуть не описалась от страха!

– Прости, Зои! – Шайлин подошла ко второму из трех холодильников, вытащила большую бутылку заряженной сахаром и кофеином газировки и с улыбкой протянула ее мне.

– Разве ты не должна спать? – спросила я, присаживаясь на ближайший стул и глотнув пенной жидкости.

– Да, только я устала и все такое. Чувствую, что солнце еще не село, а в голове слишком много мыслей. Понимаешь, о чем я?

– Еще как понимаю! – фыркнула я.

– Твой цвет вроде как потемнел.

Шайлин произнесла это как бы мимоходом, обыденно, словно имела ввиду цвет моей футболки.

– Шайлин, я не очень понимаю все эти твои намеки о цветах…

– Я и сама не уверена, что понимаю все правильно. Я просто вижу их, и если задумываюсь, то нахожу в них смысл.

– Ладно, приведи пример, какой тут смысл!

– Легко. Возьмем, к примеру, тебя. Твои цвета не меняются. Большую часть времени ты фиолетовая с проблесками серебра. Даже когда ты готовилась ехать на ритуал на бабушкину ферму и знала, что все будет очень непросто, твои цвета не изменились. Я проверила, потому что… – Она затихла.

– Ты проверила, потому что «что»? – подсказала я.

– Потому что мне было любопытно. Перед вашим отъездом я проверила цвета всей кучки-вонючки, но потом до меня дошло, что это вторжение в частную жизнь.

Я нахмурилась:

– Ты ведь не читаешь наши мысли или типа того? Или нет?

– Нет! – заверила Шайлин. – Но чем больше я обращаю внимание на свое Истинное Зрение и чем чаще я его «подключаю», тем реальнее оно для меня становится. Зои, оно открывает мне разные вещи, которые многие хотели бы сохранить в тайне.

– Типа Неферет. Ты говорила, что внутри она цвета глаз дохлой рыбы, а на вид великолепна.

– Да, типа того. И тебя я тоже «вижу». Крамиша бы сказала, что я сую нос не в свои дела.

– Почему бы тебе не рассказать, что ты видишь, а потом я решу, суешь ты нос или нет?

– С тех пор, как ты вернулась с ритуала на бабушкиной ферме, твои цвета потемнели. – Она замолчала, посмотрела на меня, покачала головой и уточнила: – Нет, не так! Не то чтобы они потемнели – они стали мрачнее. Вроде как фиолетовый и серебристый перемешались и помутнели.

– Хорошо, – медленно сказала я, начиная понимать, что она имела в виду под «вторжением в частную жизнь».

– Понимаю, ты видишь во мне изменения, и это странно, особенно в связи с тем, что, как ты говоришь, обычно мои цвета не меняются. Но что это значит – по-твоему?

– Ах да, прости! Думаю, это значит, что ты в замешательстве относительно чего-то… серьезного. Это тебя очень заботит. Если честно, занимает все твои мысли. Я отчасти права?

– Отчасти, – кивнула я.

– И тебя не коробит, что мне это известно?

Я снова кивнула:

– Да, есть немного. – Секунду я подумала и добавила: – Если честно – меня будет коробить меньше, если я буду знать, что ты не сообщишь всем вокруг, что мои цвета потемнели, и я чем-то озабочена. Вот это я могла бы счесть «вторжением в частную жизнь».

– Ясно, – печально отозвалась Шайлин. – Я тоже так думаю. Хочу, чтобы ты знала: мне можно доверять. Я не болтушка и никогда ею не была. И этот дар Никс, которым она наделила меня одновременно с Меткой и тем, что я прозрела… – Казалось, Шайлин вот-вот расплачется. – Я не хочу ничего испортить, я должна делать все так, как желает Никс!

Было ясно, что она по-настоящему расстроена, и мне стало неловко – в особенности потому, что я сама была тому причиной.

– Эй, Шайлин, все нормально! Я прекрасно понимаю, что это такое – дар Никс, это налагает очень большую ответственность. И конечно, переживаешь, чтобы все не пошло наперекосяк. Черт, да перед тобой королева косяков! – Я помолчала и добавила: – То есть, именно поэтому я сейчас так парюсь. Не хочу принимать еще одно незрелое, глупое и не взвешенное решение. То, что я говорю и делаю, влияет не только на меня, но и еще на кучу людей. Когда я принимаю неверные решения, все валится, как костяшки домино. От моих действий могут пострадать недолетки, вампиры и люди. Это огромная проблема, но это не отменяет дара, врученного мне Никс, и моей ответственности за него.

Пока Шайлин размышляла над моими словами, я получала удовольствие от газировки. Мне нравилось болтать с Шайлин. И смысла в этом было куда больше, чем в безрадостных мыслях об Ауроксе и Хите, Старке, Неферет и…

– Ладно, а как насчет вот чего, – вторглась Шайлин в мои невеселые раздумья. – Что, если я «увижу», что цвета какого-то человека изменились? Должна ли я сообщать об этом кому-то… например, тебе?

– Что ты имеешь в виду? Типа как прийти ко мне и сказать: «Эй, Зои, твои цвета помутнели! В чем дело?»

– Ну, может и так, но только если мы друзья. Я имела ввиду ситуации наподобие сегодняшней, когда я «увидела» Николь. Раньше ее цвета были такими же, как и у других недолеток из банды Далласа: алыми с черными и коричневыми оттенками – словно что-то живое истекает кровью посреди песчаной бури. А прошлой ночью, в конюшне, ее цвета стали другими. Там по-прежнему присутствует ржаво-красный, но он стал четче и ярче, и вовсе не в плохом смысле. Это больше походит на очищение. Странно, но я готова поклясться, что заметила в ней некую синеву. Не такую, как у неба, а что-то вроде океанской. И подумала, что все плохое в ней уходит, а после этой мысли почувствовала, что так оно и есть.

– Шайлин, такое и правда сбивает с толку! – заявила я.

– Как раз наоборот! Для Меня все становится яснее и понятнее. Я просто знаю некоторые пещи!

– Поняла, и верю, что ты говоришь правду. Проблема в том, что твое знаниеочень субъективно. Скажем, будто ты сдаешь экзамен по жизни, а люди – это ответы, но не простые «да» или «нет», где легко понять, правильно ты ответила или неправильно, а развернутые сочинения. А это означает, что твой ответ может зависеть от множества разных факторов. И что он не может быть чисто черным или чисто белым!

Я вздохнула. От метафор и аналогий у меня разболелась голова.

– Но, Зои, жизнь ведь не черно-белая или правильная-неправильная, и про людей можно сказать то же самое! – Шайлин глотнула своей газировки, которая, как я заметила, была прозрачной. Я как раз задумалась, что не вижу смысла пить прозрачную газировку – в ней нет кофеина и она почти не сладкая, – когда Шайлин продолжила: – Но я понимаю, что ты хочешь сказать. Ты веришь, что я вижу цвета людей, но не уверена, что я верно их трактую.

Я попыталась откреститься и ответить что-то, способное улучшить настроение Шайлин, но внутренний голос подсказал мне, что ей необходимо знать правду.

– В основном, да!

– Ну, – сказала она, расправляя плечи и вздергивая подбородок, – лично я уверена, что толкую все верно. Мне даже кажется, что у меня получается все лучше и лучше. Я хочу использовать свой дар во благо. Я знаю, что нам предстоит битва. Слышала, что Неферет сделала с твоей мамой и как она отреклась от Света, выбрав Тьму. Вам нужны, такие как я. Я вижу людей насквозь.

Она права. Ее дар нам нужен, но мне необходимо знать, могу ли я доверять ее умозаключениям.

– Хорошо, давай обсудим. Как насчет того, чтобы сообщать мне, как у кого-то меняются цвета?

– Сообщаю о Николь. Эрик мне о ней рассказывал. Я знаю, что раньше она была очень плохой. Но правда скрыта в ее цветах, а они говорят, что она меняется.

– Ладно, буду иметь в виду. – Я вскинула бровь: – Кстати, не думай что я завистливая и злая, но тебе следует держать ухо востро с Эриком. Он не всегда…

– Он эгоистичен и высокомерен, – перебила меня она, глядя мне в глаза. – Слишком много думает о том, как красив и талантлив. Ему легко живется даже после того, как ты его бросила.

– Он сказал тебе, что это я его бросила?

Я не могла сказать, язвит она или нет. Непохоже, хотя я не очень хорошо ее знала. Каждый раз, видя ее, я видела и Эрика. Не то чтобы мне было до этого дело. Серьезно. Я не ревновала. Просто думала, что необходимо ее предупредить.

– Ему и не пришлось. Его опередил миллион других, – ответила она.

– У меня нет к Эрику никаких чувств. То есть, он волен быть с кем хочет. Если он тебе нравится, я не против. – Я понимала, что говорю много лишнего, но не могла остановиться. – Он и не особо стремился меня вернуть. Между нами давно ничего нет. Если честно… Эрик просто…

– Козел! – спас меня голос Афродиты. Она, зевая, прошла мимо нас, заглянув в один из холодильников. – Теперь ты услышала это от двух его бывших девушек. И ключевое слово здесь – бывших – Афродита подошла к столу, поставив напротив пустого стула рядом со мной бутылку апельсинового сока и бутылку чего-то, показавшегося мне дорогим шампанским. – Конечно, Зет не называла его козлом! Она обычно ведет себя мило и любезно.

Продолжая говорить, Афродита вернулась к холодильнику и открыла морозилку. Раздался звон бокалов. Пророчица вернулась к столу, держа в руке заиндевелый хрустальный бокал, длинный и тонкий. Из таких обычно пьют на новогодних вечеринках, которые показывают но телику.

– А я вот не милая и никоим образом не любезная. Козел! Таков он, наш Эрик! – Она откупорила шампанское, плеснула в бокал апельсинового сока и почти до краев долила в него пузыристой жидкости, потом улыбнулась бокалу, заявив: – «Мимоза». Как сказала бы моя маман – завтрак для чемпионов!

– Я знаю, какой Эрик, – сказала Шайлин. Вид у нее был не обиженный, но и не особо довольный. Но голос звучал твердо и убежденно. – И знаю, какая ты!

Афродита вскинула светлую бровь и сделала большой глоток.

– И какая же?

«О-оу»! – подумала я.

Наверное, мне следовало сделать что-нибудь, чтобы спустить надвигающуюся ссору на тормозах, но это бы выглядело жалкой попыткой столкнуть машину с рельсов, прежде чем в нее врежется приближающийся поезд. Меня бы расплющило, но машину я бы не спасла, поэтому я просто закрыла рот и глотнула газировки.

– Ты серебристая. Как лунный свет, а это означает, что тебя коснулась Никс. А еще в тебе есть масляно-желтый цвет, похожий на свет маленькой свечи.

– И это означает?.. – Афродита рассматривала свои ногти с идеальным маникюром, очевидно, не слишком интересуясь ответом Шайлин.

– И это означает, что, как и маленькую свечу, тебя очень легко погасить!

Афродита прищурилась и хлопнула ладонью по столешнице.

– Вот что, новенькая! Я пережила слишком много всякого дерьма из-за этой пресловутой борьбы с Тьмой, чтобы еще терпеть твою болтовню и всезнайство!

Похоже, Афродита готова была вцепиться Шайлин в горло. Я уже думала отправиться за Дарием, когда в кухню вплыла Стиви Рей.

– Эй, вы! Доброе утро! – зевая, сказала она. – Черт, как я устала! В холодильнике осталось хоть немного «Маунтин Дью»?

– Сейчас не утро, а закат! И какого черта никто не спит? – вскинулась Афродита.

Стиви Рей нахмурилась.

– Желать людям доброго утра вежливо, пусть даже технически не совсем верно. И мне нравится рано просыпаться. В этом нет ничего плохого!

– Он птица! – напомнила Афродита, наливая себе еще шампанского.

– Уже пьешь? – спросила Стиви Рей.

– Да. А ты кто? Сельский вариант моей маман?

– Нет, хотя если бы я была вариантом твоей мамаши, мне тоже было бы все равно, что ты напиваешься за завтраком! – Стиви Рей убрала банку «Маунтин Дью» в холодильник. – А теперь, раз я об этом подумала, скажу, что пить на завтрак газировку тоже не очень хорошо. Бьюсь об заклад, где-то здесь завалялось немного «Лаки Чармс».

– Они восхитительные, – согласилась Шайлин. – Если найдешь, я бы тоже не отказалась!

– «Граф Шокула». – Раз Афродита больше не собиралась никого убивать (пока что), я снова обрела дар речи. – Если увидите коробку, чур, я ее возьму.

– А что, черт возьми, не так с «Мимозой»?! – спросила Афродита. – Апельсиновый сок пьют же на завтрак!

– Шампанское – это алкоголь! – заявила Стиви Рей.

– Это розовое «Вдова Клико»! То есть, это хорошее шампанское, а значит, алкоголь вычеркиваем! – возразила Афродита.

– Ты правда в это веришь? – спросила Шайлин.

Глядя на меня и подчеркнуто игнорируя Шайлин, Афродита поинтересовалась:

– Почему оноко мне обращается?

– У меня уже голова болит, а мы даже еще не в школе! – посетовала я.

– Конюшня сгорела почти дотла, а нашу Верховную жрицу изгнали за то, что она перекинулась в кровожадную полубогиню. Думаю, можно со спокойной совестью на школу забить! – убежденно заявила Афродита.

– Не-а, – покачала головой Стиви Рей. – Как раз из-за этого нам всем нужно быть в школе. Мы нужны Танатос. И еще сегодня будет погребальный костер Дракона. Это грустно и больно, но мы должны на нем присутствовать.

Такое заставило замолчать даже Афродиту. Она продолжила пить, а Стиви Рей отсыпала себе и Шайлин немного «Лаки Чармс» (в них меньше злаков, чем в «Графе Шокула», и есть зефиринки).

Вид у всех нас был нерадостный.

– Я буду скучать по Дракону, – сказала я. – Но здорово, что он воссоединился с Анастасией. В Потустороннем мире классно. Правда.

– Ты по-настоящему видела, как они встретились? – вытаращив глаза, спросила Шайлин.

– Мы все видели, – улыбаясь, кивнула я.

– Красиво было, – сказала Стиви Рей, шмыгая носом и вытирая глаза.

– Ага, – тихо подтвердила Афродита.

Шайлин кашлянула:

– Слушай, Афродита, я честно не хотела тебя обидеть! Просто понесло. Я не должна пользоваться своим даром таким образом. У тебя и правда есть мерцающий желтый огонек внутри лунного света, но это не значит, что тебя легко затушить. Он – часть твоей уникальности. Твоя теплота. Правда такова: он маленький и прячется, потому что ты большую часть времени скрываешь свою настоящую доброту. Но от этого она никуда не девается. Я прошу у тебя прощения!

Афродита перевела взгляд холодных голубых глаз на Шайлин и прокомментировала:

–  Онокладет крем в корзину.

– Ой, ну хватит уже! – сказала я. – Афродита, просто пейсвой завтрак! Шайлин, вот и хороший пример в продолжение нашего разговора. Я не сомневаюсь в твоем даре. Не оспариваю его. Но не совсем уверена в твоей способности правильно расшифровать то, что ты видишь.

– Я сразу правильно все расшифровала, – откликнулась в свою защиту Шайлин. – Но Афродита меня разозлила, и я завелась. Но я же извинилась!

– Извинения не приняты! – заявила Афродита и демонстративно повернулась к Шайлин спиной.

В этот момент в кухню ворвался Дэмьен. Вид у него был более взъерошенный, чем обычно после того, что называл «периодом восстановления красоты». Он бросился ко мне, поднял айпад, который сжимал в руках, и выпалил:

– Ребята, вы должны это увидеть!

Сперва я почти не проявила интереса, увидев на экране диктора вечерних новостей местного канала «Фокс 23», красотку Черу Кимико.

Мы очень любили Черу. Она была не только по-вампирски красива, но и выглядела настоящим человеком, а не пластиковой говорящей головой, как обычные ведущие новостей.

Афродита заглянула через мое плечо в айпад Дэмьена.

– Кимико – это класс! Никогда не забуду, как она выплюнула жвачку прямо в разгар выпуска новостей. Я думала, мой отец с ума сойдет, потому что…

– Чера великолепна, но все плохо! – оборвал ее Дэмьен. – Очень. Неферет только что устроила пресс-конференцию.

«Вот черт…»