Текст книги "Черный лебедь"

Автор книги: Филиппа Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Филлида порывисто подошла и расцеловала нас.

– Дорогие мои, я так люблю вас! – сказала она.

Мы выпили чудодейственное средство, которое было и в самом деле довольно приятным на вкус, и она, как и накануне, забрав поднос, покинула нас.

После уик-энда Роланд уехал в Лондон. Я знала, что буду скучать по нему, потому что моя привязанность к нему росла с каждым днем. Это было совсем не похоже на то, что я испытывала к Джоэлю. Я была наивной и романтичной, когда влюбилась в него. Теперь мои чувства были более трезвыми. Возле Роланда я ощущала покой, которого мне не хватало так долго.

Я написала Ребекке обо всем, поскольку ей я могла открыть свое сердце. Она тут же прислала ответное письмо о том, как она счастлива за меня. Сестра была уверена в том, что я сделала правильный выбор; впервые увидев Роланда, она сразу поняла, что он тот, кто мне нужен – Много времени я проводила с Филлидой. Ее интересовало практически все, но больше всего она хотела узнать о местах, которые мы посетили в Италии. Мы шли в библиотеку (мой отец сумел собрать в Мэйнор Грейндже довольно приличное собрание книг) и там отыскивали справки о Неаполе, Помпеях и Амальфи.

Филлида сказала, что было бы замечательно посетить вновь эти места, но уже втроем.

– Впрочем, ты, возможно, и не захотела бы ехать туда втроем, – задумчиво произнесла она.

– Я съездила бы туда с удовольствием, – уверила ее я. – Да и Роланд тоже. По правде говоря, будучи в Италии, мы постоянно вспоминали тебя, а Роланд часто говорил: «Интересно, понравилось бы это Филлиде?»

– Временами это беспокоит меня. Я начинаю думать, не лучше ли мне уехать, обосноваться где-нибудь отдельно. Мне кажется нечестным заставлять вас возиться со мной.

– Будь добра, выбрось всю эту чепуху из головы.

– Ах, Люси, я так рада, что Роланд женился на тебе!

Я спросила, как идут дела у Китти.

– О, все хорошо. У нее носорожья шкура, и это очень удачно. Она внимания не обращает на случайные стрелы, которые летят в нее.

– Стрелы? Кто их посылает?

– Этот дракон, миссис Эмери. Похоже, этой даме Китти не слишком понравилась, и вина лежит вовсе не на Китти. В общем, конечно, виновата я, которая ввела ее в этот дом. Но ведь Китти – моя горничная, и я не подумала, что предварительно следует посовещаться с оракулом.

Я вздохнула:

– Ох, уж эти маленькие неприятности!

– Ты разговаривала с ней насчет этого?

– Да, по ее просьбе. Со всеми церемониями, за чашечкой ее лучшего чая, который она выставляет на стол лишь по особым случаям. Боюсь, что имело место нарушение субординации, выразившееся в появлении в доме служанки без предварительных консультаций с семейством Эмери.

– Вся вина лежит на мне. Может, мне следует извиниться перед миссис Эмери?

Я поколебалась:

– Это было бы нелишним. Должно быть, тогда все встанет на свои места. Миссис Эмери хочет всего лишь признания ее официального статуса.

– Я сделаю это и постараюсь быть тактичной и проявить максимум уважения.

Мы обе рассмеялись.

На ночь Филлида опять принесла напиток, и, пока я его пила, мы сидели и болтали. Это стало своеобразным ритуалом.

В последующие дни мне очень не хватало Роланда.

Я с нетерпением ожидала его возвращения и решила, что в следующий раз, когда ему понадобится уехать в Лондон, я поеду вместе с ним. Я найду, чем занять себя, пока он будет работать: похожу по магазинам, навещу Селесту… Когда он вернется, я обязательно предложу ему это.

В этот вечер «стаканчик на ночь» принесла мне Китти.

Это была крупная женщина с сильными ловкими руками Вела она себя почтительно и была молчалива, отвечала только на задаваемые вопросы, что говорило в ее пользу.

Мне все-таки захотелось поболтать с ней немножко, и, когда она поставила стакан на столик, я сказала:

– Ах, это вы, Китти.

– Да, мэм. Мисс Фицджеральд попросила занести это вам – Спасибо. Вы хорошо устроились здесь?

– Да, мэм.

– Должно быть, это сильно отличается от Лондона?

– Да, мэм.

Я поняла, что беседа с ней не будет слишком плодотворной, и пожелала ей спокойной ночи.

Поскольку рядом не было Филлиды, под болтовню которой я привыкла потягивать напиток, я чуть не забыла сделать это. Поймав себя на этом, я быстро осушила стакан и поставила его на поднос, который должны были забрать утром.

Роланд находился в Лондоне уже три дня. Я твердила себе, что скоро он вернется домой.

Как обычно, я выехала на верховую прогулку.

Филлида на этот раз не захотела поехать со мной.

Вернувшись, я узнала от служанки, что меня ждет посетительница, которая находится в гостиной вместе с мисс Фицджеральд.

Я прошла туда и, к своему удивлению, увидела Белинду.

– Привет, Люси, – сказала она. – Я решила навестить тебя.

– Вижу, вижу. Как мило! Какой сюрприз? У тебя все в порядке?

– О да, – ответила она.

Но я сразу же поняла, что что-то случилось. В ней ощущалась какая-то подавленность, и я задала себе вопрос – зачем бы она приехала, если бы у нее не было определенной цели?

– Мисс Фицджеральд рассказала мне, как чудесно вы здесь устроились и какой прекрасный был у вас медовый месяц.

– Кроме того, я сказала ей, что надо было привезти с собой мужа.

– Да, – согласилась я. – Почему ты это не сделала?

– О, Бобби сейчас очень занят… вопросами поместья, конечно. Вот я и решила урвать денек-другой, чтобы узнать, как ты здесь поживаешь.

– Надеюсь, ты немножко погостишь у нас.

– Если можно… всего несколько дней.

– Конечно. Мы будем рады принять тебя, правда, Филлида?

– Ну разумеется. Роланд будет очень огорчен, не застав вас. Он не вернется до пятницы, а может быть, до субботы. Но до этого времени вы останетесь, не так ли?

– Я… я не знаю. Нужно подумать…

Я догадалась, что Белинде очень хочется уединиться со мной, и сказала:

– Думаю, мы поместим тебя в красной комнате.

Я схожу поговорю об этом с миссис Эмери.

– Я могу сходить, – вызвалась Филлида, но тут же умолкла.

– Наверное, лучше поговорить мне, – быстро сказала я.

Филлида все поняла. Хотя она уже поговорила с миссис Эмери по поводу Китти, отношение миссис Эмери к ней оставалось весьма прохладным.

– Может быть, мне сходить к ней и сказать, что ты хочешь с нею поговорить? – предложила Филлида.

– Да, будь добра, сделай это. И попроси, пожалуйста, кого-нибудь из служанок приготовить комнату.

Филлида оставила нас вдвоем.

– Что случилось, Белинда? – спросила я.

– Нечто ужасное..

– Ну, так расскажи мне об этом.

– В любой момент здесь появится миссис Эмери.

– Тогда давай дождемся, пока тебе приготовят комнату, и там поговорим.

Вскоре вошла миссис Эмери.

– Клянусь, это мисс Белинда! – воскликнула она. – То есть, прошу прощения, леди Денвер.

– Совершенно верно, – сказала Белинда, подошла к миссис Эмери и расцеловала ее.

Это было нарушением протокола, но вполне простительным, и миссис Эмери выглядела очень довольной.

– Рада видеть вас, мисс… ваша светлость.

– Для вас я всегда мисс Белинда, – сказала Белинда. – Грешница Белинда.

– Что ж, вы бывали порой непослушны, спорить не буду. Но встретиться с вами очень прямо. Как в старые добрые времена, мисс Люси и вы вместе.

– Белинда погостит у нас несколько дней, миссис Эмери.

– Это славно.

– Я думаю, мы поместим ее в красной комнате.

– Я прослежу, чтобы все было в полном порядке.

Признаюсь, для меня это удовольствие.

Когда она вышла, Белинда взглянула на меня, и мне показалось, что она вот-вот расплачется.

– Расскажи же мне, Белинда.

– Здесь я не могу… Вдруг кто-нибудь войдет.

– Сейчас будет готова комната для тебя. Ты ее знаешь. Это рядом с нашей.

– С «покоями для новобрачных»?

– Называй ее, как тебе угодно.

– Это лучшая спальня в доме, с балконом, выходящим в сад.

– Значит, ты не позабыла старый дом, Белинда?

– Как я могу это забыть? Поспешили бы они с этой комнатой!

– Миссис Эмери сообщит, когда все будет готово.

Может быть, ты выпьешь… чего-нибудь освежающего?

– Мне ничего в горло не полезет.

– С Бобби все в порядке?

– Да, и он действительно очень занят этим старым имением. К нему все время приходят какие-то люди, и он выезжает с ними разбираться на месте. Он очень привязан к своему поместью. Оно принадлежало их семье в течение многих поколений и тому подобное, в общем, почетный долг для него…

– Что же случилось с тобой, Белинда? Ты счастлива?

– Была.

– Ты хочешь сказать, что теперь – нет?

– Я повторяю, что не могу говорить с тобой здесь.

– Так у тебя с Бобби все хорошо?

Она кивнула.

– Я просто боюсь… я хочу сделать все правильно… мне действительно нужно…

– Слушай, почему ты не скажешь прямо?

– А я тебе без конца повторяю, что не могу разговаривать здесь.

Наконец появилась миссис Эмери.

– Красная комната подготовлена для вас, ваша светлость мисс Белинда. Я думаю, вам будет очень удобно там.

– Ах, спасибо, миссис Эмери, – сказала Белинда.

– Нужно заметить, выглядите вы прекрасно, мисс Белинда. Замужество вам на пользу. Мисс Люси тоже.

Я тут говорила мистеру Эмери, как приятно видеть мисс Люси замужней женщиной… а теперь еще и вас, мисс Белинда.

– Приходится верить вам, миссис Эмери, – сказала Белинда.

Миссис Эмери рассмеялась и покачала головой:

– С вами нужно держать ухо востро, мисс Белинда. Мы никогда не знали, чего от вас ожидать.

– Это верно, – сказала я. – Ну что ж, нужно проводить тебя в красную комнату. Вещи Белинды там?

– Да, – ответила миссис Эмери.

– Тогда я провожу ее.

– Вам что-нибудь туда подать? Чашечку чая, кофе?

Может, стаканчик вина?

– Нет, спасибо, – отказалась Белинда.

– Тогда пойдем.

Мы поднялись по лестнице. Белинда, конечно, и сама знала дорогу.

– Какое здесь все родное! Сколько при этом рождается воспоминаний! Как бы долго я здесь ни отсутствовала, по этому дому я могу пройти вслепую.

Мы вошли в красную комнату. Закрыв дверь, Белинда села на кровать. Я заняла кресло напротив.

– Ну, а теперь я хочу узнать, в чем дело.

– У меня ужасные неприятности, Люси. Не знаю даже, что мне и делать. Это может стать концом всего.

– Да говори же, наконец.

– Не знаю даже, с чего начать. Это было в Австралии. Я рассказывала тебе про Генри Фаррелла, правда? Ну, ты, конечно, забыла. Тот самый, кто купил нашу шахту.

– Я помню. Ну, и что с этим Генри Фарреллом?

– Он был очень влюблен в меня, и на некоторое время мне показалось, что я тоже влюблена в него.

Мне было всего шестнадцать. Он был гораздо старше, лет двадцать пять – двадцать шесть. Он убедил меня.

– В чем? Не тяни, Белинда, это непохоже на тебя.

– Я не хочу говорить, Люси. Это ужасно. Мы.'.. мы поженились.

– Поженились?

Она с отчаянием кивнула.

– В Мельбурне. Тайно.

– И он жив! Так как же…

Она опять закивала головой.

– В таком случае, если ты за ним замужем, то не могла стать женой Бобби.

– Это я тебе и втолковываю. Что же мне теперь делать?

Я уставилась на нее, совершенно обескураженная.

– А Бобби знает?

– Конечно, нет.

– В таком случае ты должна рассказать ему.

– Генри хочет, чтобы я вернулась к нему.

– Вернулась к нему? Он здесь?

Она опять кивнула.

– Что же мне делать, Люси? Мне нужно было куда-то убежать. Мне нужно было приехать и рассказать тебе обо всем. Я хочу, чтобы ты помогла мне:.

– Помогла? Но как? Что я могу сделать?

– Я не знаю. Я подумала, что вместе мы что-нибудь сообразим.

– Ох, Белинда, как ты могла такое натворить?

Неужели ты не вспомнила о Генри Фаррелле, когда вступала в брак с Бобби?

– Он был так далеко, и все это было давным-давно. Я подумала, что незачем кому-то и знать об этом. И вот еще что, Люси, у меня будет ребенок.

Бобби вне себя от радости. Что же теперь будет?

– Я просто не представляю. Как ты умудрилась попасть в такую переделку?

– Я чувствую, что схожу с ума.

– Придется обо всем рассказать Бобби.

– Нет, я не могу этого сделать. Это разобьет его сердце. Он так всем доволен. Я никак не могу рассказать ему, Люси.

– А этого Генри Фаррелла ты видела недавно?

– Да. Он в Лондоне. Я видела его сегодня и сразу после этого отправилась сюда.

– Я думала, что он все еще в Австралии.

– Он был там. Все произошло из-за шумихи в газетах, когда я выходила замуж. Одна из газет с описанием свадьбы попала ему в руки. Он сказал, что вначале не поверил своим глазам, потом навел кое-какие справки и выяснил, что это правда. Он отыскал адрес Селесты и написал мне, что приедет. Селеста переслала письмо мне. Я знала, что Бобби сейчас не может бросить имение. Я сказала ему, что мне нужно сделать кое-какие покупки для малыша, и поехала в Лондон. Там я встретилась с Генри. Он заявил, что я его законная жена, и он требует, чтобы я вернулась с ним в Австралию. Мне нужно избавиться от него, Люси. Я сказала ему, что все обдумаю. Но я не собираюсь возвращаться, ведь я теперь замужем за Бобби.

– Нет, Белинда. Ты просто-напросто двоемужница, а это противозаконно.

– Я не вернусь. Я – жена Бобби.

– Послушай, Белинда, от правды никуда не скроешься. Только что ты рассказала мне о том, что вышла замуж за этого человека в Австралии задолго до того, как впервые увидела Бобби. Таким образом, Бобби вовсе не твой муж. Это истинная правда. Если мы хотим найти какое-то решение, не стоит отгораживаться от фактов или делать вид, что их не существует.

Расскажи мне подробно, что произошло.

– После смерти Тома я хотела уехать оттуда. Все было неплохо, пока рудник процветал и мы ездили в Мельбурн. Мне это нравилось. Мы оставались там на недельку, Том занимался делами, а мы с мамой ходили в гости и развлекались. Но потом дела пришли в упадок, Том заболел, и мы постоянно торчали в этом ужасном городке золотоискателей. Заняться там было нечем… ну, тут и появился Генри, который тогда очень заинтересовал меня. Мне было всего шестнадцать, и Генри сказал, что мы можем пожениться потихоньку.

Так мы и сделали. Матери я ничего не сказала. Она хотела, чтобы я поехала в Англию и сделала себе удачную партию. Я воспитывалась как дочь Лэнсдона, и мама мечтала о такой жизни для меня, как если бы я на самом деле была дочерью Бенедикта Лэнсдона.

Поэтому я ей ничего не рассказала. Мне не хотелось расстраивать ее, потому что она была больна. Все было так ужасно, мне нужно было что-то сделать, и в то время это показалось мне хорошим выходом.

– Теперь понятно, как все произошло, – сказала я. – Но вопрос в том, что делать сейчас.

Белинда беспомощно взглянула на меня.

– Я думаю, ты должна рассказать Бобби, – продолжала я.

– Но я не могу.

– Это касается его.

– Я понимаю. Но я не могу рассказать ему. Он такой милый. Он так счастлив… и что же теперь будет с ребенком?

– Ax, Белинда, ну и влипла ты! – сказала я.

– Я думала, ты что-нибудь предложишь.

– Почему я?

– Ну, ты спокойная, рассудительная и все такое прочее. Ты бы никогда не попала в такую передрягу, как я. Я надеялась, что ты сможешь найти выход.

– Насколько я понимаю, есть только два выхода.

– Какие?

– Ты возвращаешься в Австралию с Генри Фарреллом в качестве его жены, поскольку по закону он является твоим мужем…

– Об этом не может быть и речи. Какой второй выход?

– Ты все объясняешь Бобби. Брак с Генри Фарреллом расторгается, и ты вновь выходишь за Бобби'.

Белинда глубоко вздохнула.

– Это лучше, – сказала она. – Нам нужно так и поступить. Мы должны это сделать.

– Однако ты забыла, что для этого понадобится согласие Генри Фаррелла.

Ее лицо помрачнело.

– Он… он меня не отпустит. Он уже сказал об этом. Он сказал, что любит меня и хочет, чтобы я вернулась.

– Но он ведь отпустил тебя. Раньше он был готов расстаться с тобой – Я знаю. Видишь ли, мы ужасно ссорились.

Я почти сразу поняла, какую ошибку совершила.

– И дала понять ему это!

– Он впадал в настоящий гнев. Иногда я думала, что он убьет меня, и очень боялась. И все это приходилось держать в тайне, потому что я не хотела, чтобы об этом узнала моя мать. У нас никогда не было общего дома. По сути дела, это трудно назвать настоящим браком.

– Ах, Белинда, как ты могла оказаться такой беспомощной?

– Потому что я Дура. Ты же знаешь, я всегда сначала действую, а потом начинаю думать.

Я кивнула.

– Что же мне теперь делать?

– Ты действительно любишь Бобби?

– С каждым днем все больше. Мне нравится быть рядом с ним, а он считает, что я удивительная.

– К тому же приятно быть леди Денвер, правда?

– В общем-то, да, – ответила Белинда.

– Это звучит лучше, чем миссис Фаррелл, которой, видимо, ты и являешься?

– Дело не только в этом. Если бы ты увидела Генри, то сразу поняла бы, почему я хочу быть с Бобби.

– Неужели ты не сознавала… Ах, что толку возвращаться к этому! Главное, что ты теперь собираешься делать? И чем, по-твоему, я могу помочь?

– Генри сейчас в Лондоне. Если бы кто-нибудь поговорил с ним…

– Например, ты? – предложила я.

Она покачала головой.

– Нет, при мне он просто сходит с ума. Мне кажется, что он в одно и то же время и любит меня, и ненавидит. Он знает, что я собой представляю. Он не поверит мне… И к тому же, мне кажется, он презирает себя за любовь ко мне. Ты, всегда такая хладнокровная и рассудительная, и не можешь этого понять…

– О нет, могу. Я знаю, какой ты бываешь, и, тем не менее, продолжаю любить тебя. За свою жизнь ты натворила много ужасного, Белинда. Вспомни Патрика и Ребекку… и все-таки они простили тебя, не знаю, почему. Так что чувства Генри Фаррелла мне понятны.

Она подошла ко мне и неожиданно обняла меня:

– Ты поможешь мне, правда, Люси? Я думаю, ты сумеешь.

– Каким образом?

– Возможно, он послушается тебя.

– Почему? С какой стати? Он меня не знает. Мы никогда не встречались.

– Он знает о тебе. Я часто рассказывала про тебя.

Он сказал: «Кажется, твоя Люси – очень милый человек. Судя по твоему описанию, она должна понравиться мне».

– Я удивлена тем, что твое описание породило такое уважение ко мне.

– Перестань выражаться, как гувернантка. Дело слишком серьезное. Я думаю, если бы ты встретилась с ним и спокойно поговорила, объяснила ему, что я никогда не вернусь обратно, что теперь я счастлива с Бобби… Ведь я нашла именно то, что искала. Если бы Генри вернулся в Австралию и забыл обо мне…

– В этом случае ты осталась бы его женой.

– Никто об этом не узнает.

– А ребенок? Он будет незаконным.

– Я же сказала, никому не нужно знать об этом.

– Было бы лучше договориться обо всем ясно и четко. Предположим, Генри Фаррелл согласится уехать и отказаться от прав на тебя – и всю оставшуюся жизнь это будет висеть над тобой. Ты всегда будешь бояться, что все раскроется. К тому же надо подумать о ребенке.

– Но что еще я могу сделать?

– Ты могла бы сознаться Бобби в том, что натворила. Я думаю, ты обязана сделать это. Он добрый, славный и нежно любит тебя. Он не захочет расстаться с тобой.

Она медленно кивнула.

– Ну, а потом?

– Нужно убедить Генри Фаррелла согласиться на расторжение брака. Вероятно, это можно сделать без шума. Потом вы с Бобби, опять же без шума, поженитесь и будете жить по-прежнему.

Она захлопала в ладоши, восхищенно глядя на меня.

– Это то, что нужно, Люси. Ты попала в точку.

Ее глаза засияли, и я поразилась тому, как быстро у нее меняется настроение.

– Тебе еще предстоит получить согласие Генри Фаррелла, – напомнила я. – Это может быть непросто. Напрасно ты считаешь» что все должны поступать так, как тебе угодно.

– Я уверена, что его можно убедить.

Это было характерно для Белинды. Я хотела объяснить ей, что у других людей есть собственная жизнь и для них свои интересы не менее важны, чем для Белинды – ее интересы. Она же, видимо, считала, что теперь, когда мы нашли возможное решение вопроса, остается манипулировать людьми так, как драматург манипулирует актерами, то есть заставить их говорить и действовать в соответствии с нашим замыслом.

Она была возбуждена. Ее глаза сверкали, красивое личико светилось. Я поймала себя на том, что улыбаюсь ей. Я понимала, сколь привлекательной и даже неотразимой она может быть.

– Теперь я знаю, что нам нужно делать, – сказала она.

Я взглянула на нее вопросительно, и она продолжила:

– Ты съездишь и встретишься с Генри Фарреллом.

Ты точно объяснишь ему, как поступить.

– Белинда! Да он меня и слушать не захочет!

– Ты можешь рассказать ему, как я счастлива, что у меня будет ребенок от Бобби. Скажи, что ему необходимо согласиться на развод, не поднимая шума, и тогда я смогу выйти замуж за Бобби, потому что у меня будет ребенок, а интересы детей всегда следует соблюдать.

– Мне кажется, именно ты должна встретиться с ним и все это объяснить.

Она печально покачала головой:

– Меня он слушать не станет, Люси. В моем присутствии он безумеет от ярости. Люси, пожалуйста, сделай это для меня. Пожалуйста, встреться с ним.

Объясни ему все, как ты умеешь, спокойно и обстоятельно, чтобы он понял. Ты это можешь. Ты так хорошо умеешь объяснять и рассуждаешь очень логично. Я уверена, что ты сумеешь убедить его.

– Мне это кажется смехотворным. Я не знаю этого человека.

– Ты знаешь то, что я тебе рассказала. Ты сделаешь это ради меня, Люси? Пожалуйста, пожалуйста… от этого все зависит.

– Я… мне нужно подумать.

На лице Белинды появилась улыбка.

– Тогда все в порядке. Подумай. Но, будь добра, думай побыстрей.

Она почти успокоилась, твердо уверовав в свою силу убеждения.

Весь остаток дня я размышляла о Белинде и ее неприятностях. Я ясно представляла, как все произошло: городок золотоискателей, ничем не заполненные дни, приходящий в упадок рудник, желание получить какие-то новые впечатления…

И вот появился Генри Фаррелл. Я представила себе его, высокого, властного, совершенно околдованного своенравной Белиндой. Потом предложение о вступлении в брак, тайный брак. Ей было всего шестнадцать лет, но она рано созрела. Физически она уже была полноценной женщиной, хотя ум ее, к сожалению, еще совершенно не созрел. Я представляла, как она решается на этот брак, не думая ни о чем, наслаждаясь волнующим моментом. Страстный Генри Фаррелл, встречи с которым нужно было держать в тайне, – все это затрагивало ее авантюрную жилку; потом смерть Тома Марнера и болезнь Ли; разговоры о том, чего хотела Ли для своей любимой дочери, детские воспоминания о жизни в богатой семье на богатой родине; приемы в лондонском доме, очарование Мэйнор Грейнджа, великолепие Кадора… и, наконец, неожиданное осознание того, что она натворила, – уничтожила все шансы на уютную жизнь в богатом окружении, выйдя замуж за человека, ставшего владельцем рудника, не имеющего шансов на процветание.

Я могла представить ее настроение, ее желание устраниться от всего неприятного, от всего, что мешало воплощению ее блестящих планов.

Конечно, у них вспыхивали жестокие ссоры. Провоцировала их, скорее всего, Белинда, несомненно, они высказывали друг другу взаимные претензии и клялись, что больше никогда в жизни не пожелают видеть друг друга.

Итак, она приехала в Англию и, действуя в привычной ей манере, отбросила воспоминания о прошлом, сделав вид, что его вообще не существует. «Подвернулся Бобби, который восхищался ею и был завидным женихом, с состоянием и титулом Без колебаний – или, быть может, с минимальными колебаниями – Белинда решила, что нет причин, по которым нельзя списать неприятное прошлое и начать жизнь с чистой страницы.

Все это было типично для Белинды.

А теперь я почти пообещала вытянуть ее из беды, в которую она попала исключительно по собственной вине.

В течение всего дня Белинда пыталась уединиться со мной, нервничая в присутствии других.

Филлида шепнула мне:

– Я вижу, ей нужно поговорить с тобой. Я оставлю вас вдвоем.

Обед, казалось, тянулся бесконечно, и я едва дождалась его окончания. Я была очень расстроена. Почти пообещав встретиться с Генри Фарреллом, я сомневалась в разумности такого обещания. Я не верила в свою способность творить чудеса, но Белинда надеялась на меня.

Мне стало немного легче, когда мы пожелали друг другу спокойной ночи и я ушла в спальню.

Только я разделась и собиралась нырнуть в постель, как раздался стук в дверь. Я подумала, что пришла Филлида со своим целебным настоем, но оказалось, что его принесла Китти.

– О, спасибо, Китти. Поставьте на столик, – сказала я.

Она молча повиновалась.

– Спокойной ночи, Китти.

– Спокойной ночи, мэм, – и дверь за ней закрылась.

Я легла в постель, продолжая думать о Белинде.

Смогу ли я сделать это? Возможно ли убедить этого человека? Я решила, что, во всяком случае, стоит попробовать. Ведь я всегда поступала так, как хотела Белинда.

Мне было очень жаль и ее, и Бобби. Пожалуй, его даже больше. Он был очень милым молодым человеком, и мне вовсе не хотелось, чтобы ему был нанесен вред. Я представляла его радость при вести о том, что у них будет ребенок.

Как ни странно, но я склонялась к тому, что у Белинды есть хорошая возможность жить с ним счастливо. Он был таким мужчиной, который умеет быть верным и видит перед собой лишь одну женщину – красивую, восхитительную Белинду. В то же время я думала, какой будет его реакция, когда он узнает о том, что Белинда обманула его, скрыв свой брак с Генри Фарреллом.

В дверь постучали. На этот раз я угадала. Это была Белинда.

– Я должна была зайти и поговорить, – сказала она, присаживаясь на кровать. – Я не могу уснуть. Ты встретишься с Генри, правда?

Я заколебалась.

– О, пожалуйста, скажи мне» да «. Будет ужасно, если ты откажешься.

– Не думаю, что из этого выйдет что-то хорошее.

– Нет, выйдет. К тебе все прислушиваются. Ты умная, обаятельная. Вспомни хотя бы своего отца.

– При чем здесь мой отец?

– А вспомни, как он относился к тебе. Разве он не обрадовался, когда выяснилось, что его дочерью являешься ты, а не я?

– Это к делу не относится.

– Относится. Это значит, что ты умная и рассудительная. Люди тебя уважают. Ох, я вся как на иголках. Прошлую ночь вообще не спала да и сегодня не засну.

– Ничего, заснешь. Если ты пообещаешь, что встретишься с Генри…

– Хорошо, встречусь, но мне кажется, что это бесполезно.

– Ты согласна! О, ты просто ангел! Давай поедем завтра. Он остановился в небольшом отеле в Бейсуотере. Ах, спасибо тебе, Люси. Мне уже стало лучше.

Я очень верю в тебя.

– И напрасно.

Она отрицательно покачала головой и в этот момент заметила стоящий возле кровати стакан.

– Что за напиток? – спросила она.

– Это изобретение Филлиды. Она заставляет нас с Роландом пить это на ночь. Говорит, что это полезно и обеспечивает спокойный сон.

– И это действительно так?

– Я не замечала. Обычно я и так хорошо сплю.

Мы с Роландом пьем для того, чтобы доставить ей удовольствие.

Белинда взяла стакан и выпила его содержимое.

– Извини. Мне спокойный сон нужен больше, чем тебе. Ничего, вкус довольно приятный. Сейчас я скажу тебе, что мы сделаем. Завтра мы поедем в Лондон. можно остановиться у Селесты. Вчера я там останавливалась. Она всегда рада видеть меня. Ты, возможно, остановишься у Роланда. Признаешься, что больше жить без него не могла. Потом ты встретишься с Генри и скажешь ему, что он должен делать.

– Это невероятно; Белинда. Ты думаешь, что можешь передвигать нас, как пешки на шахматной доске.

– Ничего подобного. Просто я считаю, что если постараться, чтобы вышло по-твоему, то часто так и получается. А против чего ты возражаешь? Я хочу, чтобы всем стало хорошо: и Бобби, и ребенку.

– И самой Белинде, – пробормотала я.

Она поцеловала меня.

– Я люблю тебя, Люси. Просто сказать не могу, как ты меня осчастливила. Я знаю, что ты сумеешь поговорить с Генри, заставишь его понять, что это единственный выход.

– Не возлагай на меня слишком больших надежд.

– С тех пор как я поговорила с тобой, мне гораздо лучше. Я чувствую, что смогу хорошенько выспаться, потому что знаю: все будет в порядке.

– Я сделаю все, что смогу.

– Боже благослови тебя, Люси. Увидимся утром.

Давай выедем пораньше, а?

– Хорошо, – согласилась я.

В дверях Белинда обернулась и, послала мне воздушный поцелуй.

– Спокойной ночи, – сказал она и вышла.

Что же я ей наобещала и какую пользу смогу принести?

Ладно, сейчас было не время думать об этом. Завтра или послезавтра я встречусь с Генри Фарреллом. Будет любопытно познакомиться с ним и посмотреть, что он за человек.

Белинда утомила меня, и я ощущала усталость.

Я задула свечу и улеглась поудобней.

Вероятно, я заснула почти мгновенно, но так же мгновенно и проснулась. Вокруг творилось что-то странное, слышался необычный шум. Я открыла глаза и осмотрелась. Комната была озарена каким-то необычным сиянием. Должно быть, я все еще продолжала спать. В этом странном свете вся обстановка выглядела совсем иначе.

Неожиданно я почувствовала жар и тогда по-настоящему проснулась. Я села в кровати и тут же увидела, что ее полог горит. Кислый запах наполнил мои легкие. Вот отчего в комнате такое сияние! Пламя подбиралось уже к самому верху балдахина.

Я вскочила с кровати и еще раз оглянулась. Полог с одной стороны был охвачен пламенем.

Я выбежала в коридор, захлопнула за собой дверь и закричала:» Пожар!»***

Все происходящее казалось страшным сном.

Эмери был просто великолепен. Блестящие качества этого спокойного мужчины ярко проявлялись в кризисных ситуациях. Именно его хладнокровие было причиной того, что небольшое несчастье не превратилось в грандиозный пожар.

К счастью, я проснулась вовремя, еще до того, как кровать по-настоящему заполыхала.

Эмери первым услышал мой крик и чуть ли не мгновенно появился на месте происшествия. Он схватил с пола коврик и начал сбивать основное пламя.

Чуть позже подоспели миссис Эмери с Филлидой и большинство слуг.

Мистер Эмери взял на себя руководство, и вскоре мы все носили воду к дымящейся кровати. Через полчаса после того, как я проснулась, пожар был окончательно потушен. Мистер Эмери стал героем дня, а вернее, ночи. Филлида непрерывно повторяла, что он замечательно со всем справился, и горячо обнимала меня.

– Слава Богу, – бормотала она. – Слава Богу!

Примерно в половине второго ночи командование взяла на себя миссис Эмери.

– Вы, мисс Люси, отправитесь спать к себе, – и она тут же приказала двум служанкам немедленно приготовить мою бывшую спальню, – Что касается остальных, то всем пора по кроватям. До утра здесь делать нечего. Если бы не мистер Эмери, сейчас бы у нас был настоящий пожар, так что все мы должны быть благодарны ему за то, что живы и здоровы.

Мистер Эмери сказал:

– Ничего особенного. Благодарить нужно мисс Люси, что она проснулась прежде, чем заполыхало.

– Это благословение судьбы, – сказала миссис» Эмери и взглянула на меня:

– Я думаю, мистеру Эмери следовало бы кое-что принять. Да и вам, мисс Фицджеральд, и мисс Люси не помешает выпить чего-нибудь для бодрости.

– Давайте пройдем в библиотеку, – предложила я, – и выпьем по глотку бренди.

Мы сели все вместе – супруги Эмери, Филлида и я.

– Не перестаю себя спрашивать, как это могло случиться, – сказала Филлида. – Как ты думаешь, Люси, что произошло?

– Не имею понятия.

– Эмери считает, что во всем виновата свеча. Она могла свалиться, и от тлеющего фитиля занялся бархат.