Текст книги "Черный лебедь"
Автор книги: Филиппа Карр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
Не могла же я объяснять Жан-Паскалю, что все произошло из-за его попытки прошлой ночью проникнуть в мою комнату!
Белинда воскликнула:
– Да что же могло заставить тебя так поступить?!
– Я должна сообщить вам, что завтра уезжаю, – ответила я.
И она, и Жан-Паскаль изумленно уставились на меня.
– Завтра? – спросил Жан-Паскаль.
– Почему? – потребовала объяснений Белинда.
– Я решила, что мне пора уезжать. А поскольку ехать одной мне было бы трудно, я договорилась, что поеду завтра вместе с Фицджеральдами, которые возвращаются в Англию.
– Я не понимаю, – холодно бросил Жан-Паскаль.
– С некоторого времени я начала думать, что нельзя злоупотреблять вашим гостеприимством до бесконечности, и, когда подвернулась возможность, я ею воспользовалась. Мы отправляемся завтра десятичасовым поездом из Бордо.
– Все это так неожиданно, – сказал Жан-Паскаль.
Однако выражение его глаз ясно доказывало: он понимает, что это объясняется его попыткой войти в мою комнату. В его глазах я увидела также сдерживаемый гнев и вновь вспомнила, как он атаковал лебедя.
Я решила, что он был бы не прочь подобным образом проучить и меня.
Как я была благодарна моим добрым друзьям Фицджеральдам!
– Мне кажется, это дурная манера – заключать такого рода договоренности, не предупредив нас, – сказала Белинда.
– Лишь сегодня утром я узнала, что Фицджеральды уезжают, и подумала, что грех не воспользоваться такой возможностью.
– Мы не должны допустить этого, – сказала Белинда, поглядывая на отца.
– Боюсь, вам не остановить меня, – резко бросила я и повернулась к Жан-Паскалю. – Искренне надеюсь, что вы не сочтете это неблагодарностью с моей стороны. Принимая во внимание сложившиеся обстоятельства…
Он прекрасно понимал, что я имею в виду, и постарался подавить свой гнев, холодно ответив:
– Несомненно, вы имеете полное право распоряжаться собой. Если бы вы сообщили мне заранее, я постарался бы облегчить вам задачу. Я сам мог бы сопровождать вас.
– О нет, я не могу этого позволить. Вам нужно оставаться здесь с Белиндой. Ведь у вас так много дел до возвращения Роберта! Тем не менее, благодарю вас.
А теперь я пойду к себе и буду укладывать вещи.
– Но как вы доберетесь завтра до Бордо?
– Мы вместе с Фицджеральдами наняли экипаж.
Он отвезет нас в Бордо.
– Судя по всему, вы очень подружились с ними.
Считаете ли вы разумным так доверяться им? Кажется, вы не слишком близко знакомы с ними?
– Я чувствую, что они мои добрые друзья, да и что может со мной случиться? Я всего лишь поеду с ними вместе. А теперь, простите, мне действительно нужно начать собираться. У меня еще много дел.
Весь день Белинда держалась в стороне: она дулась на меня. Жан-Паскаль тоже не показывался, что очень радовало меня. Я рано ушла в спальню, заперлась и была готова выехать рано утром.
Мне представлялось, что я удачно справилась со сложной ситуацией.
Как и следовало ожидать, ночь оказалась беспокойной. Едва я засыпала, меня одолевали кошмары, в которых Жан-Паскаль внезапно врывался в мою комнату, и мне снилось, что я просыпаюсь и обнаруживаю его в своей кровати. Затем неожиданно он превращался в черного лебедя. С какой радостью я просыпалась по-настоящему, сознавая, что все происходящее было всего-навсего сном! Можно сказать, в эту ночь я почти не спала.
Наступление утра принесло мне истинное облегчение.
Тереза постучала в дверь на целый час раньше, чем обычно. Она принесла кофе и булочку.
– Вам обязательно нужно поесть, мадемуазель, – сказала она, сочувственно улыбаясь. – Впереди у вас нелегкий день.
Интересно, знала ли она настоящую причину моего отъезда? Меня бы не удивило, если бы знала. Должно быть, привычки хозяина замка были всем хорошо известны. Я тепло поблагодарила ее.
Когда я спустилась в холл, там уже находился Жан-Паскаль. Он сказал:
– Я пошлю кого-нибудь принести ваш багаж.
Затем он взял меня за руки и взглянул мне прямо в глаза.
– Мне жаль, что вы покидаете нас таким образом, Люси.
– Боюсь, я вынуждена сделать это.
– Я понимаю вас, мое милое дитя. Надеюсь, вы тоже попытаетесь понять меня. Я нежно люблю вас.
Теперь я понимаю, что был излишне навязчив. Пожалуйста, помните, я готов прийти вам на помощь в любое время. Вы это понимаете, Люси?
– Очень любезно с вашей стороны… – начала я.
Он покачал головой.
– Я буду помнить о вас всегда. В один прекрасный день я собираюсь заставить вас передумать.
– Спасибо за гостеприимство. Простите, если я показалась вам неблагодарной.
– Нет, моя дорогая, я понимаю, что вся вина лежит только на мне. Я примерно наказан. Вам нужно было время. Бедная Люси, вам пришлось столь многое пережить, а я проявил чрезмерную поспешность. Но это было вызвано только моими глубокими чувствами – .
Давайте оставим на время эту тему. А потом я вернусь и попытаюсь вновь завоевать ваше доверие.
Мне хотелось как можно быстрее покинуть замок.
Экипаж уже ждал внизу. Жан-Паскаль поцеловал мне руку, а в это время в экипаж погрузили мои вещи.
Белинда не спустилась, чтобы попрощаться. Это было характерно для нее. Она очень рассердилась на меня и не старалась скрыть это.
Экипаж медленно тронулся с места. Жан-Паскаль стоял с таким печальным видом, что я не могла не почувствовать некоторого раскаяния.
Когда ко мне присоединились Фицджеральды и мы покатили по дороге в Бордо, я почувствовала себя лучше.
А теперь мы сидели в поезде, мчащемся в Париж.
ТИХАЯ СВАДЬБА
Путешествие шло без приключений. Роланд провез нас по Парижу, и мы успели на поезд, отправлявшийся в Кале.
Все это время я сознавала, как трудно мне пришлось бы без моих спутников.
Потом нужно было попасть на паром. И какое же облегчение я почувствовала, когда на горизонте появились белые скалы Дувра!
Фицджеральды говорили, что в Лондоне у них есть пристанище, которым Роланд пользуется во время деловых поездок; но чаще он проводил время в своей штаб-квартире в Бредфорде.
Когда мы прибыли в Лондон, Роланд сказал, что вначале они завезут меня и только потом отравятся к себе домой. Ко мне они решили не заходить, поскольку меня дома не ждали и мне лучше было явиться одной и дать все необходимые разъяснения. Фицджеральды обещали зайти на следующий день и удостовериться, что со мной все в порядке.
Они проводили меня до самой двери, где был выгружен мой багаж. Кеб не отправлялся, пока камердинер не открыл дверь.
Камердинер был изумлен:
– Мисс Лэнсдон, мы не ожидали… мы не получили сообщения…
– Все в порядке, – ответила я. – У меня не было времени послать о себе весточку. Миссис Лэнсдон дома?
– Да, мисс Лэнсдон. Я сообщу ей. И пошлю кого-нибудь отнести наверх ваш багаж.
– А где миссис Лэнсдон? – спросила я.
– Наверное, в гостиной, мисс.
– Я найду ее. Если вы позаботитесь о багаже…
– Разумеется, мисс.
Я прошла мимо него к лестнице.
Селеста, услышавшая какой-то шум, вышла на верхнюю площадку, чтобы выяснить, в чем дело.
– Люси! – воскликнула она.
– Ах, Селеста, я так рада видеть тебя!
Она обняла меня и крепко прижала к себе.
– Но что случилось? – спросила она. – Где Белинда и мой брат?
– Они остались во Франции. Я вернулась вместе с друзьями.
– Наверное, ты очень устала.
– Пожалуй, да. Однако в данный момент я так рада возвращению домой, что не чувствую усталости.
– Что-то произошло… – Поколебавшись, она продолжила:
– Прости. Дело, конечно, в Джоэле. Надеюсь, я поступила правильно, сообщив тебе. Я сомневалась, не стоило ли изложить это как-то мягче. Но мне казалось, что ты должна знать.
– О да, дорогая Селеста, ты поступила правильно.
Как… как это восприняли Гринхэмы?
– Тяжело. Я видела их только один раз. Я зашла к ним, но им сейчас не нужны визитеры. Это понятно.
Конечно, сэр Джон держится, но леди Гринхэм не в силах скрыть своих чувств. Наверное, мне не следовало к ним заходить. Это обостряет их горе, хотя, с другой стороны, они и так постоянно помнят об этом.
Я пробыла у них очень недолго.
– А Джеральда ты видела?
Селеста покачала головой:
– Это так трагично. Все радовались, когда Джоэль уезжал Считалось, что это важно для его карьеры.
Тогда все складывалось удачно, и вдруг такие перемены. Давай сейчас не будем об этом. Я очень рада видеть тебя. Без тебя и Белинды здесь было скучновато.
– Белинда собирается замуж.
– Да, я знаю.
– Все произошло очень быстро. Ее отец доволен сэром Робертом во всех отношениях. Представляешь – любовь с первого взгляда. И, видимо, будет роскошная свадьба.
– Да, – несколько встревоженно сказала Селеста. – Ее будут справлять здесь.
– Ты прекрасно все устроишь, – уверила ее я.
– А ты, Люси?
Поколебавшись, я решила рассказать ей.
– Тут есть некоторые сложности. Твой брат просил моей руки.
– Не может быть!
– Это так. А я, Селеста, не могла принять его предложения. Судя по всему, он надеется, что я передумаю, но этого не будет. Этого никогда не будет.
– Да, я понимаю тебя.
– Так вот, в сложившейся ситуации я просто не могла оставаться в его доме и, встретив людей, которые возвращались сюда, поехала вместе с ними.
– Французы?
– Нет, англичане. Довольно любопытное стечение обстоятельств. Впервые я познакомилась с ними на пароме по дороге туда – просто перебросились парой слов. Выяснилось, что они будут жить неподалеку от нас. Там мы сдружились. Знаешь, как это бывает, когда встречаешь соотечественника за границей. Несколько раз я виделась с ними, а когда узнала, что они возвращаются, решила, что следует воспользоваться этой возможностью и уехать с ними. Они зайдут завтра, и ты с ними познакомишься.
– Как хорошо, что ты вернулась, – сказала Селеста.
– Здесь чудесно, – ответила я.
– Но без тебя здесь довольно одиноко.
– Милая Селеста, тебе надо было поехать вместе с нами. Этот замок такой красивый. Ты, должно быть, знаешь там каждый уголок.
– Да, там я родилась и провела свое детство. Но теперь у меня новая жизнь. Мой дом – здесь.
Я подумала, что ее жизнь складывается не менее трагично, чем моя.
В мою комнату мы поднялись вместе. Багаж находился там.
– Я пришлю служанку, чтобы она помогла тебе разложить вещи, – сказала Селеста.
– Нет, я предпочитаю сделать это сама.
– Может, тебе принести что-нибудь поесть, а потом ты ляжешь в постель?
– Сначала горячей воды, чтобы помыться с дороги. А потом – поесть.
– Сейчас все будет готово. Мы еще успеем поболтать.
– Спасибо, Селеста. Приятно, когда дома о тебе так заботятся.
Я умывалась, когда в комнату внесли поднос.
К своему удивлению, я обнаружила, что голодна.
Спать мне не хотелось, поэтому я написала письмо Ребекке. У меня было большое желание поехать к ней в гости, и некоторое время я лелеяла мысль завтра же отправиться в Корнуолл. Потом я вспомнила, что не могу этого сделать. Завтра сюда зайдут Фицджеральды, да и бросать Селесту, так обрадовавшуюся моему возвращению, было бы нехорошо.
По крайней мере, неделю придется прожить в Лондоне, а пока я смогу утешиться тем, что пошлю Ребекке письмо.
Я написала ей довольно пространное письмо, сообщив, что нахожусь уже дома. О Жан-Паскале в письме не упоминалось: говорить о нем с сестрой я могла лишь с глазу на глаз.
Отправление письма я отложила на завтра.
Служанка забрала поднос и спросила меня, не нужно ли еще чего-нибудь. Я сказала ей, что все в порядке.
Как здесь было спокойно! Как это отличалось от комнаты в замке, возбуждавшей во мне столь дурные предчувствия! Казалось, будто она меня о чем-то предупреждала. Против брака с Жан-Паскалем? Одна мысль об этом заставила меня содрогнуться. Но чего бы мне бояться? Никого нельзя заставить вступить в брак против его желания.
Здесь я была защищена от Жан-Паскаля. Здесь не нужно запирать дверь.
В эту ночь, перед тем как лечь в постель, я подошла к окну и посмотрела в сторону садовой ограды и уличного фонаря. На секунду мне показалось, что я заметила в тени какую-то фигуру. Это оказалось всего лишь игрой света и тени, но неприятно поразило меня.
Неужели это будет преследовать меня всю жизнь?
На следующий день пришли Фицджеральды. Живость Филлиды и спокойное обаяние Роланда произвели на Селесту хорошее впечатление.
Филлида забавно рассказывала о своих приключениях во Франции и о том, как она попадала впросак с французским языком; при этом Селеста много смеялась, что бывало с ней редко.
Перед уходом Фицджеральды охотно приняли приглашение пообедать с нами завтра. Селеста сказала:
– Мне хотелось бы поблагодарить вас за то, что вы позаботились о Люси.
– Мы делали это с удовольствием, – ответил Роланд.
– Путешествие было таким веселым, – добавила Филлида, – особенно когда мы подумали, что опаздываем на поезд в Париже. Потом мы сообразили, что не правильно поняли время. Знаете ли, очень сложно улавливать смысл, когда французы разражаются потоком слов, а числительные особенно трудны.
Селеста улыбнулась.
– Они так очаровательны, – сказала она, когда гости ушли, – С подобными людьми быстро становишься на дружескую ногу. Я с нетерпением жду их завтрашнего прихода.
Меня порадовало, что, кажется, все друг другу понравились.
В этот же день я нанесла визит Гринхэмам. Я знала, что это будет болезненным испытанием, но мне было необходимо выяснить все подробности о Джоэле, и я полагала, принимая во внимание мои взаимоотношения с ним, что ко мне отнесутся как к члену семьи. Меня провели в гостиную. Леди Гринхэм там не было, сэр Джон находился в одиночестве. Он взял меня за руки и сказал:
– Как у вас дела, Люси?
– Со мной все в порядке, – ответила я.
– Моя жена очень плоха, – сообщил он. – Она даже не в состоянии кого-либо принимать.
– Я понимаю. Это было для нее ужасным потрясением.
– Для всех нас. Боюсь, – она восприняла это исключительно болезненно.
– Я хотела бы узнать, выяснились ли какие-нибудь подробности. Джеральд…
– Джеральд вернулся на службу. Мы знаем столько же, сколько и вы. Ничего больше выяснить не удалось.
– Все это весьма загадочно.
– Такое случается, Люси.
– Я подумала, возможно…
– Мы пытаемся пережить это. Вы понимаете, что я имею в виду. Все кончено. Мы больше ничего не можем поделать.
Мы оба помолчали.
– Может быть, рюмочку шерри? – спросил сэр Джон.
– Нет, благодарю вас.
Я понимала, что этот разговор для него не менее болезнен, чем для меня, и мне хотелось как можно быстрее покончить с ним, – Думаю, мне уже пора идти, – сказала я. – Передайте леди Гринхэм мои самые лучшие пожелания.
– Непременно, – ответил он с явным облегчением.
Я была несколько обижена тем, что меня достаточно холодно встретили.
Это было странно. В прежние времена Гринхэмы относились ко мне очень дружелюбно. Они вели себя так, будто я была членом их семьи. Конечно, эта дружба опиралась на их взаимоотношения с моим отцом, но всякий раз, приходя туда, я встречала теплый прием, а учитывая характер моих отношений с Джоэлем, я действительно чувствовала себя близким для них человеком. Меня огорчило и в то же время удивило то, что со мной обращались как с чужим человеком, вмешивающимся в дела семьи, хотя они, конечно, знали, что я разделяю их горе, По пути домой я размышляла об этом и постепенно поняла, что встреча со мной вновь пробуждала в них трагические воспоминания.
Я рассказала об этом Седеете. Она ответила:
– Значит, ты тоже заметила это. Я даже не видела леди Гринхэм. Мне сообщили, что она плохо себя чувствует и не выходит из комнаты, но сэр Джон… что ж, он тоже не проявил особой радости, увидев меня.
– В каком-то смысле я их понимаю. Они очень дружили с моим отцом, и он погиб… а теперь Джоэль.
Попробуем встать на их место. Они не хотят встречаться с людьми, пробуждающими в них воспоминания.
У меня такое чувство, что я не знаю всей правды.
– Что же там знать? Он выезжал, полный надежд, а конец его был ужасен. Это чудовищная трагедия для его родителей.
– Нет, их чувства мне понятны, но я надеялась узнать какие-то подробности. Как случилось, что Джоэль отправился пешком, а потом… исчез?
– Ну, так уж случилось. Я думаю, Люси, тебе нужно постараться забыть Джоэля. Нам обеим пора покончить с прошлым. Нужно смотреть в будущее.
Взять хотя бы этих приятных людей, с которыми ты познакомилась. Мне кажется, они могли бы стать нашими хорошими друзьями. Девушка очень живая, а он весьма серьезен… и это производит благоприятное впечатление.
– Я рада, что они тебе понравились. Мне тоже.
– Хорошо, а теперь посмотрим, как пройдет обед.
Он прошел превосходно, и после этого Фицджеральды стали частыми гостями в нашем доме. Они пригласили нас пообедать в ресторане, заявив, что их скромная квартирка не позволяет должным образом принять гостей.
Наша приятная дружба продолжала развиваться.
К моей большой радости, нас посетила Ребекка.
Получив мое письмо, она немедленно отправилась в Лондон. Я могла быть с ней откровенной как ни с кем другим и вскоре рассказала ей о том, что произошло между мной и Жан-Паскалем.
Выслушав меня, она помрачнела.
– Ты совершенно Правильно поступила, покинув его, Люси. Это абсолютно правильное решение. И тебе повезло, что эти милые люди как раз уезжали на родину.
– Вообще-то я не думаю, что они собирались уезжать именно в это время. Им пришлось уехать на неделю раньше, чтобы сопровождать меня.
– В таком случае, они мне нравятся еще больше.
– Скоро ты с ними познакомишься. Мы подружились. К моей радости, Селеста прониклась к ним любовью, и, надеюсь, с тобой будет то же самое.
Я написала тебе из замка, однако не отправила письмо.
В нем я просила тебя приехать туда. Но на следующее утро мы с Фицджеральдами встретились, и я поняла, что могу уехать вместе с ними.
Когда я рассказала Ребекке о том, как Жан-Паскаль; пытался проникнуть в мою спальню, она вновь помрачнела.
– Какое счастье, что ты заперла дверь! Этого человека следует опасаться. Я и без того волновалась, когда узнала, что ты собираешься вместе с ним во Францию. Впрочем, мне казалось, что в основном он заинтересован Белиндой.
– Мне тоже так казалось. По-моему, он гордится своей дочерью. Во многом она похожа на него и, конечно, очень привлекательна.
– Неужели он действительно сделал тебе предложение?!
– Я сама была этим поражена. Конечно, он вел себя очень благопристойно по отношению ко мне… но потом случилось это, и мне сразу же захотелось бежать.
Она кивнула, потом медленно сказала:
– Мне кое-что пришло в голову, Люси. Вероятно, тебя теперь можно считать богатой невестой.
– Ты думаешь…
– Месье Бурдон из тех, кого называют реалистами. Когда-то он собирался жениться на девушке, имевшей связи в королевских кругах… Но потом во Франции такое вышло из моды. Мне всегда казалось, что именно поэтому он вначале тянул с браком, а потом вовсе отказался от него. Возможно, теперь он охотится за состоянием. С другой стороны, ты молода, а мужчин его возраста может тянуть к молодым.
– Он сказал, что любит меня.
– Для него говорить это так же естественно, как дышать. Для него это всего лишь мимолетный каприз.
Но предложение о браке… знаешь, это мне не нравится. Не могу тебе сказать, как я рада, что у тебя хватило здравого смысла не принять все это всерьез.
– Я чувствовала к нему отвращение.
– Это понятно. Я чувствую к нему то же самое.
Когда-то он делал намеки и мне. О нет, речь шла не о браке. Он имел смелость или бесстыдство намекнуть, что готов обучить меня искусству стать более привлекательной для мужа. Я была взбешена этим. А потом – это было в Хай-Торе – он пытался изнасиловать меня, то есть дать мне вкусить тех самых сладостных утех, на которые он такой мастер и от которых я имела глупость отказаться.
– Какой наглец! Он может быть вежливым, воспитанным, вести себя как благородный человек – и одновременно строить грязные планы. Он напоминает мне того лебедя.
– Лебедя?
– Да. На озере, возле замка. Такой красивый, такой величественный. Он мирно скользил по поверхности воды, а потом вдруг впадал в ярость. Одна из служанок в результате стычки с ним потеряла глаз – это рассказал мне сам Жан-Паскаль.
– Как ужасно! До чего все-таки хорошо, что ты вернулась домой. Теперь, Люси, тебе нужно подумать о будущем. Хватит переживать, нельзя вечно жить прошлым. Ты потеряла двух любимых людей, погибших насильственной смертью. Но в мире осталось еще много хорошего. Ты должна искать именно это.
– Я знаю, Ребекка. Я попытаюсь.
Она наклонилась и поцеловала меня, и я, как всегда, ощутила около нее спокойствие.
Мы знали, что пребывание Ребекки здесь будет кратким, поскольку она не могла надолго оставить семью. Мы могли рассчитывать максимум на две недели.
Она сказала, что, уезжая, надеется забрать меня к себе. Я чувствовала, что мне будет только полезно немного пожить в Хай-Торе.
Познакомившись с Фицджеральдами, Ребекка прониклась к ним симпатией. Мы виделись сними каждый день, и между нашими семьями продолжала крепнуть дружба.
Они приходили к нам на ленч или на обед, а в качестве ответного жеста приглашали нас в театр или в оперу. Ребекка сказала, что с их стороны было очень благородно вернуться домой вместе со мной, избавив меня от тягот путешествия в одиночку. Это стало испытанием дружбы, а ведь в то время я знала их гораздо меньше, чем теперь. Чем больше мы узнавали их, тем больше росло наше уважение к ним.
Было так приятно видеть столь любящих друг друга брата и сестру; было очень трогательно наблюдать за тем, как они заботятся друг о друге. Конечно, так сложилось, потому что они потеряли своих родителей при трагических обстоятельствах. В общем, очень милые люди – таков был общий приговор.
Я уже почти решилась уехать с Ребеккой, когда пришли письма. Одно из было Селесте от Жан-Паскаля, другое – мне от Белинды.
« Дорогая Люси!
Через шесть недель я выхожу замуж. Правда, здорово? На этом настаивает Бобби. Он очень спешит.
Он приехал в замок, как и обещал, и мы официально объявили о помолвке и торжественно отпраздновали это событие. Было просто великолепно.
Музыканты играли в большом холле и в саду. Толпа знатных людей и топ реге, с гордостью представляющий меня в качестве любимой дочери. Никто не задавал скользких вопросов о том, где я была все это время. Во Франции в таких делах разбираются. Так или иначе, в центре внимания были его милая дочь и ее возлюбленный жених.
Бобби просто чудо. Он делает все, о чем я его прошу. Он очень сожалел о том, что с нами нет тебя, а я рассказала ему, как ужасно ты поступила – как свинья. После всего, что мы, сделали для тебя, носились вокруг тебя, заботились о тебе, ты вдруг сорвалась с места только потому, что эти люди уезжали домой. Бобби сказал, что, по его мнению, свиньи бывают довольно милыми. В его поместье их полным-полно. Но такой уж Бобби. Ему все нравится. Это потому, что он сейчас так счастлив.
Самое главное – мы возвращаемся домой. Моn реrе дает Селесте указания, потому что замуж я буду выходить в Лондоне. Мне хотелось бы сделать это в замке, но топ реге не согласен. Он говорит, что нужно принимать во внимание интересы Бобби, для которого не слишком удобно жениться во Франции.
Значит, в Лондоне. Мне понадобится твоя помощь в подборе приданого. Я уже решила, каким будет свадебное платье. Оно будет… нет, я не скажу тебе.
Ты это не заслуживаешь за свое поведение. Моn реrе напишет Селесте, что следует сделать. Это будет самая выдающаяся свадьба года. Таковы наши намерения.
Ты, просто глупая курица, раз уехала отсюда. По словам топ реге, ты, решила, что мешаешь нам. Какая чепуха! Он говорит, что ты ошибалась, но он понимает твои чувства и прощает тебе твой поступок.
А я – нет. Впрочем, ладно. Ты поможешь мне подготовиться.
Разве не забавно? Мы приезжаем домой на следующей неделе, и к тому времени, как ты получишь письмо, мы будем уже в пути.
До встречи.
Белинда.»
Прочитав свое письмо, Селеста была несколько обескуражена.
– Они собираются устроить свадьбу с большой помпой, – сказала она. – Мой брат хочет, чтобы этим занялась я.
– Я поняла это из письма Белинды. Кажется, она совершенно счастлива.
Селеста кивнула все с тем же озабоченным видом.
– Ведь ты поможешь мне, Люси?
Я подумала о тихой и мирной жизни с Ребеккой в Корнуолле, жизни, о которой я мечтала… Но в глазах Селесты была мольба.
– Если я принесу какую-нибудь пользу, то конечно.
Наградой мне было огромное облегчение на ее лице.
Фицджеральдов очень заинтересовали эти новости.
– Вы думаете, нас пригласят на свадьбу? – спросила Филлида. Роланд был шокирован, но Селеста тут же сказала:
– Вы уже приглашены.
Филлида захлопала в ладоши.
– Как все-таки удачно, что мы встретились на этом пароме! – воскликнула она.
Ребекка поняла, что я не поеду вместе с ней в Корнуолл.
– В таком случае, приезжай позднее, – сказала она. – Мы будем с нетерпением ждать тебя.
Белинда приехала домой в сопровождении Жан-Паскаля. Я не была готова к встрече с ним, но он был чарующе любезен и ни разу не упомянул о моем поспешном отъезде из замка. Тем не менее, я обрадовалась, что он не остановился в нашем доме, хотя и предчувствовала, что в течение следующих недель он будет посещать нас ежедневно.
Белинда находилась в состоянии эйфории Она без устали болтала, а тема всегда была одна – грядущая свадьба Программа медового месяца менялась уже пять или шесть раз.
Вначале она собиралась в Рим.
– Эти катакомбы, идее в таком роде. Колизей. Мы увидим место, где римляне отдавали христиан на растерзание львам.
Несколькими днями позже я услышала:
– Просто не знаю. Не думаю, что мне захочется без конца осматривать все эти руины. Говорят, правда, там очень милый фонтан. Бросаешь в него монетку, и это значит, что ты вернешься туда. Мне бы это, наверное, понравилось, но все-таки Флоренция…
После этого в течение нескольких дней мы выслушивали перечисление достоинств Флоренции, пока ее мысль не перескакивала в Венецию.
– И везде каналы. Потрясающе! Плывешь себе в гондоле с красивым гондольером.
– Тебя должны интересовать не красивые гондольеры, а твой муж.
– Но надо же время от времени давать ему повод для ревности, как ты думаешь?
– Нет, я так не думаю.
– Конечно, ты не думаешь. Да что ты вообще знаешь обо всем этом?
– Достаточно, чтобы понимать, что невесте не следует начинать медовый месяц с планирования интрижек с другими мужчинами.
Она показала мне язык, как обычно делала это в детстве.
В конце концов, фавориткой стала Венеция.
– И у бедняжки Бобби нет выбора? – спросила я.
– Он хочет делать то, чего хочу я.
– Я вижу, он решил доставить тебе радость.
Белинда любила это легкое подтрунивание, которое было возможно только со мной. Полагаю, по-своему она любила меня – точно так же, как я ее. Что бы ни происходило, между нами существовали некие узы, которые нельзя было разорвать.
Дни полетели один за другим. Нужно было так много сделать, и все казалось таким важным, что случались периоды, и достаточно длительные, когда я полностью забывала о своем отце и Джоэле.
Селеста подметила это и сказала, что с нею происходит то же самое. Она заявила мне:
– Эта свадьба идет на пользу, Люси.
И я понимала, что она имеет в виду.
– Это первый признак того, – продолжала она, – что в свое время мы сможем избавиться от прошлого.
Жан-Паскаль решил устроить все на широкую ногу.
Похоже, Белинда всерьез нравилась ему. Она развлекала его, а ему нравились развлечения. К тому же она действительно была очень привлекательной, и он, вероятно, гордился ею. Интересно, что сказала бы Ли, увидев сейчас свою дочь?
Доставили свадебное платье, прекрасное платье из валенсийских кружев и атласа. На голове у невесты должен был красоваться веночек из флер-д'оранжа, а в руке – букет гардений.
– Все будет белым, – сказала Белинда.
– Это знак чистоты, – напомнила я.
Меня удивил эффект, который произвели эти слова.
Она метнула на меня огненный взгляд:
– К чему ты это сказала?
– Потому что это правда, разве нет?
– Я подумала, что ты…
– Что? Что ты подумала?
– Ах, ничего – – Кажется, ты разозлилась.
– Я решила, что ты смеешься надо мной.
– Мы всегда посмеиваемся друг над другом.
– Да, но тут другое дело.
– Что же именно тебя задело?
– Ничего. Просто я нервничаю перед свадьбой.
– Ты? Нервничаешь перед свадьбой? Ты шутишь!
– Конечно, идиотка.
Но что-то на уме у нее было. Некоторое время я размышляла об этом, а потом забыла.
Настал день свадьбы. Собралось множество гостей, и, конечно, присутствовали и репортеры. Белинда была представлена как племянница Бенедикта Лэнсдона.
Пресса заинтересовалась этим. Припомнили, что Белинда выходит замуж в том самом доме, возле которого было совершено убийство.
Заголовок одной из газет гласил:
« СЧАСТЛИВЫЕ ДНИ
Привидения прошлого изгнаны. Сегодня из той же двери, из которой Бенедикт Лэнсдон в тот роковой день шагнул навстречу своему убийце, вышла очаровательная невеста. Мисс Белинда Бурдон, племянница миссис Селесты Лэнсдон, сегодня сочеталась браком в том же доме, возле которого менее двух лет назад был застрелен Бенедикт Лэнсдон.»
К сожалению, все это вновь вызвало у нас воспоминания.
Итак, Белинда стала леди Денвер. Из нее получилась очаровательная невеста. Никогда не забуду, как она стояла возле Роберта и разрезала торт. Вид у нее был ослепительно счастливый, и это наверняка так и было.
Мы с Селестой помогли ей переодеться в то, что она назвала своим» выездным костюмом «. Он был переливчато-синеватого цвета и отделан горностаем. Белинда прелестно выглядела в небольшой шляпке, украшенной синими – в тон костюму – перьями.
Она горячо расцеловала нас и заявила, что очень нас любит. Было очень трогательно слышать это из уст Белинды. Затем мы помахали им на прощание, и молодожены отправились в Венецию.
Мы с Роландом и Филлидой немножко посидели вместе.
– Это была чудесная свадьба, – сказала Филлида с легкой завистью. – Как прекрасно быть такой счастливой!
Роланд согласился с ней.
– В такие моменты всегда наступает какая-то разрядка, – сказала я, – Жених с невестой уехали, а мы остались здесь.
– С друзьями, – сказал Роланд, взглянув на меня.
– Да, конечно, с друзьями, – ответила я.
После свадьбы действительно наступила какая-то опустошенность. Мне не хватало словесных баталий с Белиндой, которые как-то скрашивали мое существование. Жан-Паскаль оставался в Лондоне, поэтому мне хотелось уехать куда-нибудь.
Ребекка готовилась к возвращению в Корнуолл и приглашала с собой меня. Я колебалась. Мне очень хотелось побыть с ней и ее семьей, но в этот момент мне нужно было что-то другое. Я внушала себе, что нужна Селесте. И еще одно я поняла: уехав, я не смогу видеться с Фицджеральдами, а их дружба стала много значить для меня.
Тогда я вспомнила о Мэйнорли. Я любила дом своего детства. Он был полон тайн, и жизнь в нем текла интересная и разнообразная. На выгоне мы с Белиндой когда-то учились ездить верхом на своих пони. Там был заколдованный сад с дубом со скамьей, на которой Белинда в свое время сыграла роль привидения. Теперь это был мой собственный дом, и оттого он становился еще привлекательней.