Текст книги "Ворчуны в беде!"

Автор книги: Филипп Арда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Тогда лорд стал платить им ровно столько, чтобы они не ушли. Кроме того, он заставил их всех подписать запутанные договоры с десятком штампов и одной большой красной печатью в самом низу. Договоры гласили: если слуги решат уйти без разрешения лорда, им придётся выплатить ему такую огромную сумму, что и рисковать не стоит.

Теперь у слуг появилась ещё одна причина для недовольства. И они продолжали работать в поместье Великаннов, несчастные и сердитые.

Дворецкий Нектарин обычно сетовал на мозоли и наросты (это такие выпирающие шишки на больших пальцах ног).

Кухарка-горничная Агнес жаловалась на все виды аллергии: мало того, что у неё текло из глаз и носа, так ещё и на теле появлялись оригинальная сыпь и необычные пятна, из которых складывались карты разных округов.

Джек, чинивший в поместье абсолютно всё, от сломанных кранов до дыр в крыше, забираясь на лестницу, постоянно ломал то руку, то ногу, а однажды умудрился повредить ухо. И конечно, сломанные конечности окончательно портили ему настроение.

Садовник Клумбис терпеть не мог растения и цветы. Он вообще много чего не мог терпеть. А всё потому, что в нём жил изобретатель. Он уже изобрёл шляпу и автомобиль. Только вот беда: эти вещи уже успели изобрести до него. Как только Клумбис об этом узнал, он страшно расстроился и стал обвинять в своей неудаче всех, кто попадался ему на глаза (включая маргаритки, кабачки, горох и морковку) .

Чистильщик обуви Мими считала, что начищать до блеска чужие ботинки УЖАС КАК СКУЧНО. К тому же ей надоело, что все называют её мальчиком (потому что обувь обычно чистили мальчики). Вот почему она носила ГРОМАДНЫЙ розовый бант в волосах и очки с розовой оправой и розоватыми линзами. Ещё она попросила садовника Клумбиса отдать ей лепестки увядших роз и отварила их в кастрюльке. Так у неё получились домашние духи с девчачьим ароматом. Пахли они тошнотворно сладко: двух капелек хватало, чтобы привлечь всех колибри округи. (Всех двух. Одну звали Завиток, другую Спиралька, и они входили в коллекцию птиц его светлости.)

В довершение этих горестей слуги жили в самой заброшенной части поместья Великаннов, где не было стёкол в окнах, зато были дырки в полу. (Половыми досками лорд Великанн топил камин, а куда делись стёкла – понятия не имею.) Мебели тоже недоставало. Его светлость продал всю обстановку (кроме, конечно, тех вещей, которые стояли в его комнатах), всё, что имело хоть какую-то ценность, а дешёвые предметы мебели пустил на растопку камина (когда доски закончились).

Слуги спали на старых мешках, набитых соломой и сбритыми бородами.

А вот в покоях лорда Великанна было очень уютно, и он жил там со своим лучшим другом, попугаем Монти.

На самом деле попугай, как и слуги, любил поворчать, но его светлость этого не замечал. Монти частенько больно его клевал, но Великанна это не раздражало. Он просто прилеплял на рану свежий пластырь (вот почему лорд был весь покрыт пластырями). Если бы его ХОТЬ РАЗ укусил слуга, он бы взорвался от гнева!

Однажды лорд Великанн проснулся от пронзительного крика Монти – попугаю не понравился далёкий, но чрезвычайно громкий звук «АЙ!». Вы, наверное, уже поняли: это «АЙ!» издал мистер Ворчун, когда скатился с кровати и упал на чучело ежа. Монти помимо зорких птичьих глаз-бусинок обладал ещё и роскошным птичьим слухом.

Лорд Великанн спал в огромной кровати, похожей на громадные деревянные сани. Его разбудил крик попугая, и он сел в постели, сладко зевнул, откинулся на гору пухлых подушек и позвонил в колокольчик.

Ответный звон тут же раздался в тёмной сырой кухне первого этажа. Это был сигнал кухарке Агнес приготовить и принести завтрак. Уронив голову на журнал «Скука», Агнес дремала за старым ящиком (служившим кухонным столом). «Скука» выходит каждую неделю, и в ней собирают самые утомительные статьи. Когда их читаешь, кажется, что твоя жизнь не так уж и плоха. Агнес прочла историю дамы, которая тридцать пять лет провела в дупле дерева, считая муравьёв, и работа на подлого лорда в скверном Поместье Великаннов представилась ей более или менее сносной.

Итак, кухарку разбудил настойчивый звон колокольчика. А ведь ей снился чудесный сон: будто у неё есть домашняя лягушка и она плюётся золотыми монетками. Агнес очень расстроилась, когда поняла, что это всего лишь чудный сон, и покрылась свежими пятнами. Она нехотя поднялась со стула и кинула сковороду на огромную железную плиту, чтобы пожарить утреннюю яичницу для его светлости.

Лорд Великанн уже покончил с яичницей и делился с попугаем Монти кусочком тоста, когда с улицы донёсся очередной странный звук, на этот раз – «швырь-дзынь-тук». Это Ворчуны бросались камнями в ворота, и попутаю шум категорически не нравился. Он пронзительно закричал, нахохлился, подлетел к окну и постучал клювом по стеклу

– В чём дело, Монти? – спросил лорд Великанн. Он убрал поднос с колен, отбросил одеяло и спустился на потёртый ковёр. – Что стряслось?

Его светлость накинул на красно-белую полосатую пижаму синий шёлковый халат и подошёл к окну. Монти вспорхнул ему на плечо.

Денег вечно не хватало, и лорд Великанн купил себе через интернет-аукцион поношенный халат. (Сайт был довольно сомнительный; скорее всего, далеко не все продавцы имели право продавать там товары. Понимаете, о чём я? Вполне возможно, что эти-вещи-им-не-принадле-жали.) В описании халата не говорилось, что эта вещь предназначена для боксёров на ринге. Когда лорд Великанн распаковал посылку, его удивлению не было предела. На спине халата красовалась большая чёрная надпись:

Сразу стало ясно, почему продавец сфотографировал халат только спереди.

Сначала лорд Великанн страшно разозлился, а потом решил, что всё равно никогда не видит себя со спины, так какая разница? Кроме того, Барни «Бык» Браун был ОТЛИЧНЫМ боксёром, пока не ушёл на пенсию и не устроился на новую работу, где щеголял в стильной синей форме.

Лорд Великанн выудил из кармана халата маленький перламутровый бинокль, поднёс его к глазам и осмотрел свои владения. Он еле-еле разобрал ворота за густыми кронами деревьев. Его светлость заметил Ворчунов и Ларри Крохса. Его светлость подумал: беда.

Глава четвёртая

Жалит и жужжит

Пока лорд Великаны спускался на первый этаж, пока шёл по дорожке ко входу, Ворчунов с Лучиком и ослами и след простыл.

Только Ларри Крохе висел на воротах, а на земле валялись камешки, похожие на теннисные мячи.

– Ну и с какой радости ты сюда забрался, приятель? – потребовал ответа его светлость.

– Ка-а-а! – пронзительно закричал Монти для пущей верности.

– Великаны ещё не значит великий! – выпалил Ларри Крохе. Он очень гордился своим девизом, да и на ум больше ничего не приходило.

– А, это ты? – вздохнул лорд Великанн.

– Конечно, я – это я! – ответил Ларри Крохе.

– Ты бросался в меня цветной капустой на деревенском празднике? – уточнил его светлость.

Ларри кивнул, довольный собой.

– И пытался утопить вас на чемпионате по плаванию!

– И отправил мне посылку с резиновым тарантулом, который выглядел совсем как настоящий! – добавил лорд Великанн, брызжа слюной.

– И смазал сиденье велосипеда жирным йогуртом! – кивнул Ларри Крохе.

– И хотел спихнуть меня в бочку варенья во время прогулки по фабрике! – вспомнил его светлость.

– И столкнул автомобиль в канаву в эту среду, когда шёл дождь! – радостно провозгласил Крохе.

– И запер меня в шкафу на выставке картин в этот четверг, когда светило солнце! – воскликнул лорд Великанн, кипя от злости.

– И... – начал было Ларри Крохе, но закончить ему не удалось.

– И, полагаю, мне стоит вызвать полицию.

Лорд опустил взгляд на землю. Прямо у его ног лежал невысокий, сморщенный, угольно-чёрный цилиндр.

– Твой, как я понимаю? – спросил он, взглянув на Крохса.

– Мой! – подтвердил Ларри.

Лорд Великаны поднял шляпу, смял ещё сильнее и запихнул в карман халата.

– Как вы смеете? – возмутился Ларри Крохе.

Его светлость сделал вид, что ничего не слышал.

Попугай, который до этого момента молча сидел на левом плече хозяина, решил ответить за него. Монти хлопнул крыльями, взлетел и впился клювом в нос Ларри.

заорал бедняга и сдобрил свой крик парой крепких словечек. Я СЛИШКОМ хорошо воспитан, чтобы приводить их здесь. (Может, чуть позже, если мы останемся наедине и вы вежливо меня попросите, так и быть, я прошепчу их вам на ушко.)

– Попрошу удалиться с территории моих владений – а конкретно с моих ворот – в течение часа. В противном случае я вызову полицию. Один час, – предупредил лорд Великанн.

– Но я застрял! – воскликнул Ларри Крохе и сжал обеими руками опухший нос, из которого текла кровь.

– Не мои проблемы, – пожал плечами его светлость, развернулся и пошёл к дому.

Попугай Монти слетел с ворот и снова уселся на его левом плече. Мистер Крохе увидел надпись на халате и нахмурился.

Барни «Бык» Браун?

Лорд Великанн – это сам Барни «Бык» Браун?

Боже.

Крохе даже не подозревал, что его светлость – бывший боксёр. Тем более – довольно знаменитый, недавно покинувший ринг. Так вот почему он весь залеплен пластырями! Это травмы, наследие жестоких боёв!

Ларри Крохе ни за что бы не признался, что его впечатлило это открытие. Совсем чуть-чуть, но всё же впечатлило.

* * *

А тем временем в миле-другой от Поместья Великаннов мистер Ворчун залезал на крышу фургона, чтобы получше разглядеть дорогу. Он вообще частенько туда забирался и не реже падал вниз. Обычно в этом были виноваты миссис Ворчунья, Лучик или ослы. Сам мистер Ворчун – никогда! (Это, конечно, его мнение. Забавно.)

И в тот день всё произошло, как обычно. Фургон наскочил на небольшую кочку, мистер Ворчун съехал с крыши с громким «Ооооооо!», за которым последовали «Аааа! Ааа! Ай! Ой!», и угодил в заросли дрока на обочине.

Дрок – куст очень колючий. С очаровательными жёлтыми цветочками и стеблями, усеянными шипами. Если бы мистер Ворчун держал в руках пакет с вареньем, он бы непременно протёк.

Лучик вздохнул и попросил Топу с Хлопом остановиться. Ослы с радостью подчинились. Сначала мальчик удивился, но вскоре догадался, в чём дело: у дороги в изобилии рос чертополох. И пока Лучик, стараясь не уколоться об острые шипы, помогал мистеру Ворчуну выбраться из куста дрока, Топа и Хлоп лакомились чертополохом.

Как только мистер Ворчун оказался на свободе, он ощутил непреодолимое желание пнуть что-нибудь твёрдое. Лучик прекрасно помнил, как однажды мистер Ворчун пнул каменную статую, стоявшую посреди городской площади. (Больше она там не стоит. Она валяется, разбитая, в мусорной куче. Разумеется, нога мистера Ворчуна тоже пострадала. Целых три дня миссис Ворчунья носила его на спине вверх и вниз по лестнице. Остаток времени он проводил на полу, ползая на четвереньках, как двухлетний карапуз, который ещё не научился ходить; хотя двухлетние карапузы ходить уже умеют, так что сравнение, пожалуй, хромает.)

Сегодня мистер Ворчун решил пнуть электрический столб, потому что ничего другого твёрдого поблизости не было, если не считать два хилых деревца. Электрические столбы – высоченные железные башни, от них над землёй тянутся провода. Довольно опасные штуки. Но мистеру Ворчуну ещё только предстояло это узнать. Он со всей силы пнул электрический столб, и... Угадайте что?

Нет, правда. Угадайте!

Ради меня.

Удар получился такой мощный, что столб завибрировал, под ним задрожала земля, и пчёлы из улья, который как раз висел на одном из двух хилых деревьев, полетели на разведку.

(Ну что, угадали? Нет, конечно! А если вам на ум пришли «пчёлы», вы либо видите будущее, либо уже читали эту историю. В таком случае вы схитрили, и это не считается!)

Итак, пчёлы покинули улей и полетели к столбу узнать, что случилось. А случился мистер Ворчун, поэтому они окружили его и уселись к нему на подбородок, образовав ОГРОМНУЮ БОРОДУ ИЗ ЖИВЫХ ПЧЁЛ.

Мистера Ворчуна распирало от желания ЗАОРАТЬ, но даже ему хватало ума не открывать рот, когда на лице сидят пчёлы. Меньше всего ему хотелось набрать полный рот пчёл, которые умеют больно жалить! Достаточно и того, что парочка уже направилась изучать его ноздри. Поэтому он только представил, что громко кричит, и побагровел, как свёкла.

Честно говоря, он так густо покраснел, что Топа с Хлопом отвлеклись от чертополоха и с любопытством взглянули на хозяина. Хотя, скорее всего, их ослиное внимание привлекла огромная жужжащая борода.

А вот миссис Ворчунья залилась смехом. Слышали выражение: «лопнуть от смеха»? Меня оно всегда ставило в тупик, ведь от хохота лопнуть нельзя! Мне сложно описать, как именно смеялась миссис Ворчунья, но из её широко раскрытого рта воняло так, будто в нём лопнула канализационная труба.

– Сбрил бы ты это, мистер! – сказала она сквозь хохот. – Очень глупо выглядишь!

Сказать, что мистер Ворчун «глупо выглядел», всё равно что признать Францию «слегка французской». И раз миссис Ворчунья сочла его вид глупым, значит, он выглядел совершенно по-дурацки!

А вот Лучик всерьёз воспринял эту беду. Он понимал, что мистеру Ворчуну будет очень больно, если его ужалит целая стая пчёл. И нет тут ничего смешного! Как же ему помочь?

Лучик забежал в фургон и взял с обеденного стола огромную банку мёда. Ворчуны давно обнаружили, что всего одна ложка мёда существенно улучшает вкус раздавленной сороки, даже весьма жёсткой. Так что они купили самую большую банку, какую только удалось отыскать.

А пчёлы мёд любят, не так ли? (Или всё-таки медведи?)

– Эй, пчёлы, пчёлы, пчёлки! – позвал Лучик и, чтобы привлечь внимание полосатых насекомых, помахал открытой банкой прямо у жужжащего лица мистера Ворчуна. – Видите? Вкусный мёд, мёд, мёд!

Эту сцену наблюдала одна юная леди, которая как раз сейчас появилась на дороге. Она заметила подозрительный, причудливой формы фургон – ничего подобного она никогда не видела; рядом с фургоном дама с жёлтыми и зелёными зубами заливалась хохотом, незнакомец с багровым лицом рассматривал свою огромную бороду из ЖУЖЖАЩИХ ПЧЁЛ, а странный мальчик в необычном голубом платье носился перед ним с огромной банкой мёда.

Лучик поразился тому, какой громадный розовый бант красовался в волосах незнакомки. Да-да, вы угадали! Это был чистильщик обуви лорда Великанна Мими. Вприпрыжку девочка шла по тропинке, а вокруг неё кружили две колибри. Птички восторженно жужжали, прямо как пчёлы. Увидев столь странную компанию, девочка замерла, а её зрачки за розовыми стёклами очков с розовой оправой расширились от удивления.

Воздух пропитался приторным ароматом домашних розовых духов. Миссис Ворчунья с отвращением зажала нос. Мистер Ворчун чуял только пчелиный запах. Лучику аромат понравился.

А что до пчёл...

Пчёлы...

Пришли в ВОСТОРГ!

Никто не успел сообразить, что происходит. Мгновение – и пчёлы покинули мистера Ворчуна, словно он волшебным образом побрился, и подлетели к Мими прежде, чем Лучик успел крикнуть:

– Спасайся!

Глава пятая

Нападение!

Садовник Клумбис прятался в сарайчике для садового инвентаря и выходить не собирался. После того как ему в голову прилетел камень размером с теннисный мяч, который перекинул через стену какой-то ДУРАЛЕЙ, садовник пошёл в сарай подготовиться к работе, но в итоге снова улёгся вздремнуть. Всякий раз, когда Клумбис лежал среди керамических горшков и смотрел на затянутый паутиной потолок, ему в голову приходили свежие идеи. Их было просто не остановить!

Всего за полчаса он изобрёл складную гладильную доску, гренки, перчатки без пальцев и лампочки. Наконец садовник решил всё-таки заняться садом. Бедняге не повезло: он ненавидел садоводство, но у него был несомненный талант. Если Клумбис бросал огрызок яблока, из него рано или поздно вырастало дерево. Выплёвывал виноградную косточку – буквально через несколько дней из-под земли начинала пробиваться лоза. У него была, как частенько говаривала его бабушка, «лёгкая рука».

Бабушка Клумбиса (Бабуля Клумбис) не особенно хорошо разбиралась в «тяжести рук» и страдала плохой памятью на лица (чтобы она вас узнала, следовало подойти к ней вплотную), но она была права насчёт лёгкой руки внучка. В данном случае это выражение относится к людям, которым дан такой талант выращивать чудесные растения, что им даже не приходится особенно стараться. (Я имею в виду самих «легкоруких». Растениям, конечно, приходится попотеть. Они всегда усердно трудятся: всё это превращение-солнечного-света-в-еду и так далее.)

Клумбис отлично справлялся со своими обязанностями, когда ему приходилось их выполнять (а улизнуть не удавалось). Он уже положил свои самые ненавистные инструменты в самую ненавистную тачку и покатил её по отвратительной лужайке к самой ненавистной своей клумбе, как вдруг за стеной сада раздался крик.

Мими мчалась по дороге и громко выла. Или пыталась что-то сказать? Что именно? Может, «Пчёёёёёёёёёёёёёёёёёёёёлыыы!»?

Поместье Великаннов окружали высокие кирпичные стены. Ногу поставить некуда, рукой зацепиться не за что. Ворота с роскошными золочёными зубцами стояли здесь не для красоты. Когда они были закрыты, попасть внутрь можно было только по приглашению или по лестнице.

То есть это было бы так, если бы не дыра в стене, прикрытая с обеих сторон вечнозелёным кустарником. Благодаря ему о дырке не знал даже сам лорд Великанн. А вот его слуги – Нектарин, Агнес, Умелец Джек, Клумбис и Мими – знали. Именно в эту дыру Мими и залезла – ладно, пулей влетела, продолжая реветь на ходу: «Пчёёёёёёёёёёёёёёёёёёёёлыыы!»

Клумбис ошалело наблюдал за яркорозовой, пахнущей розами, украшенной розовым бантом девочкой, которую преследовал целый рой очарованных пчёл.

Колибри Завиток и Спиралька порхали вокруг её головы и щёлкали крошечными клювами, отпугивая жужжащих насекомых. Вслед за девочкой в дыру пролез мальчик в голубом платье с самой большой банкой мёда из всех, какие Клумбис видел за свою жизнь. Парнишка энергично размахивал ложкой.

Вокруг Лучика тоже вился десяток-другой пчёл, но Мими явно интересовала их намного больше. Перед домом был устроен огромный круглый каменный пруд с рыбками (большое озеро, конечно, тоже имелось в наличии, но ЗА домом). В центре пруда возвышался давно не работающий фонтан в виде дельфина.

– Пруд! – крикнул Лучик. – Прыгай туда!

Он не знал, слышит его Мими или нет. Но девочка повернула в другую сторону, и Лучик крикнул ещё несколько раз:

– Ныряй в пруд! Ныряй!

Наконец Мими поняла. Она помчалась зигзагами по траве, размахивая руками, в последний раз взвизгнула «Пчёёёёёёёёёёёёёёёёёёёёлыыы!» и бросилась в воду. Раздался громкий всплеск. Две оторопевшие золотые рыбки взмыли в воздух вместе с двумя кувшинками, похожими на тарелки из греческого ресторана, и всё затихло.

Сначала Мими держала голову над водой, но, поскольку пчёлы всё так же роились вокруг неё, пришлось нырнуть. Крылатые насекомые, потеряв интерес к девочке, принялись искать новый объект внимания. Обеими руками Лучик подкинул большую банку мёда в воздух. Банка приземлилась на гравийную дорожку на приличном расстоянии от мальчика. Стекло разбилось, и восхитительно-золотой густой мёд потёк на землю. Теперь-то Лучику удалось привлечь внимание пчёл! Они разом позабыли о Мими и закружили над сладкой массой.

Лучик с Клумбисом оказались у фонтана почти одновременно. Завиток и Спиралька порхали над скрывшейся в воде Мими и так часто хлопали крылышками, что их было не разглядеть.

Мальчик с садовником перегнулись через борт пруда. Из воды, отчаянно вдыхая воздух, вынырнула Мими. Клумбис взял её за одну руку, Лучик – за другую, и они вместе вытащили девочку на траву. Одежда, прилипшая к её телу, напоминала обвисшую кожу, длинные прямые волосы походили на сосульки, а предмет девичьей гордости – огромный бант – превратился в мятое розовое нечто. Аромат розовых лепестков сменился слабым запашком воды из пруда.

Мими нервно повертела головой, выглядывая пчёл сквозь очки в розовой оправе.

– Не бойся, – успокоил её Лучик и показал пальцем на разбитую банку мёда. – Это их надолго отвлечёт.

Тело Мими обмякло, и она рухнула на край пруда с тихим «бам!».

– Спасибо. – Девочка подняла взгляд на Лучика. Он всё ещё тяжело дышал после погони. – Спасибо, что спас меня.

– Спас?

– Ты посоветовал мне нырнуть в пруд. Я бы сама ни за что не додумалась, – объяснила Мими. У неё наконец нашлось время как следует рассмотреть мальчика: торчащие вверх волосы, оттопыренные уши и голубое платье. – Я Мими.

– А я Лучик, – улыбнулся Лучик. – Приятно познакомиться.

– А я Клумбис, – добавил садовник. – И лучше нам поскорей убраться отсюда, пока его светлость не пришёл узнать, что тут случилось.

Клумбис направился к своему сарайчику, и дети последовали за ним. Каждый шаг Мими сопровождался хлюпаньем воды в туфлях.

– Ты знаешь того бородача? – обратилась она к Лучику.

– Какого? – удивился мальчик.

– Ну, с бородой из пчёл, которые решили за мной поохотиться.

– А, – уныло вздохнул Лучик. – Это мой папа. Обычно он не носит пчелиную бороду. Это с ним впервые. Он пнул электрический столб, пчёлы рассердились и вылетели из улья... Похоже, им приглянулось его лицо.

– А потом пришла я, – заключила Мими, хлюпая туфлями.

– Ну, ты намного симпатичнее, – заметил Лучик. Тут он понял, что только что сказал, и его собственное лицо приняло забавный розовый оттенок.

– Ты правда так думаешь? – спросила девочка.

– Да, – кивнул Лучик и заалел пуще прежнего. – Само собой, пчёлы тоже так решили. А ещё от тебя пахнет... То есть пахло просто фантастически.

– Тебе понравилось? Я сама сварила духи из розовых лепестков!

– Очень аппетитный аромат, – признался мальчик.

– Пить их нельзя! – прыснула Мими.

– Ну, ты поняла, о чём я, – смутился Лучик.

– Да, – кивнула Мими. – Я поняла.

– Ты здесь работаешь? – поинтересовался Лучик.

– Она чистильщик обуви, – сказал Клумбис. Он остановился и стал рыскать по своим карманам в поисках ключа.

– Но она же девочка!

Мими просияла.

– Вот именно!

Она крепко обняла Лучика, и его голубое платье потемнело спереди от влаги (а ещё на него перекинулся запашок воды из пруда).

Девочка закрылась в сарайчике, чтобы переодеться, а Лучик с Клумбисом остались ждать её у двери. Пару минут спустя она вышла в одном из старых комбинезонов садовника и сказала:

– Я поставлю чайник.

Вскоре все трое уже сидели вокруг небольшой походной плиты. Перед ними красовались эмалированные кружки с отколотыми краями. Чайник собирался вот-вот закипеть.

– Значит, ты живёшь с родителями в этом... Э-э-э... этом...

Лучику редко удавалось поговорить с кем-либо, кроме родных. Так что, несмотря на непривычную обстановку, он отлично провёл время с Мими и Клумбисом. Чай тоже был отличный. Он сильно отличался от так называемого «чая», которым мальчика потчевали дома, в фургоне. Мистер Ворчун и миссис Ворчунья сами обрывали листья с деревьев и кустов, высушивали их и хранили в специальной коробке. Миссис Ворчунья обычно использовала край своего платья вместо чайного ситечка, чтобы сделать напиток вкуснее и ярче. А сейчас Лучику подали настоящий чай из настоящих чайных листьев, и он был очень вкусным.

Клумбис не получил особого удовольствия от беседы. Он только и делал, что жаловался на вредного лорда Великанна.

Впрочем, довольно справедливо, потому что лорд Великанн и правда был ОЧЕНЬ вредным. Садовник рассказал Лучику о том, как тяжко живётся слугам и как мало им платят. И добавил, что огромное поместье стало похоже на древнюю скорлупу без ореха.

– Снаружи оно выглядит роскошно, – удивился Лучик.

– Когда-то это был великолепный особняк, – согласилась Мими. – Но почти всё, что тут было, продали, а оставшуюся мебель пустили на растопку.

– Нектарин и Агнес говорят, что в покоях лорда Великанна всё так же красиво, – сказал Клумбис. – Но я никогда там не бывал. Садовников туда не пускают. Моё место здесь.

– А моё – внизу, рядом с ними, – вздохнула Мими. Волосы потихоньку высыхали, и причёска снова становилась пышной.

– Тогда почему вы не уходите? – удивился Лучик и отпил последний глоток чая. – Не увольняетесь? Не бросаете свою работу?

– Из-за договоров, – коротко ответил Клумбис.

– Мы подписали документы, и, если нам вздумается покинуть его светлость без разрешения, нас ждёт куча проблем, – объяснила Мими.

– Всегда можно сбежать, – предложил Лучик.

– И куда я подамся? – пожал плечами Клумбис.

– Ну, по крайней мере, вам не придётся ухаживать за садом, – сказал Лучик. (Он уже успел наслушаться, как сильно Клумбис ненавидит, ненавидит, НЕНАВИДИТ садоводство.)

– Но мне это хорошо даётся, – возразил садовник. – Я всегда идеально подстригаю газон на лужайке, даже если совсем не стараюсь! Само собой выходит.

– А чем вы хотели бы заниматься? – поинтересовался Лучик.

– Минутку, – пробормотал Клумбис и встал с перевёрнутого цветочного горшка, который служил ему табуреткой. Он скрылся за деревянными полками и снова появился с огромной кипой бумаг, лежавшей на чёрном пластиковом поддоне для рассады. Садовник опустился на керамический горшок, взял несколько листов с самого верха и протянул мальчику. – Вот, взгляни.

Лучик внимательно изучил мастерски нарисованные схемы. Вот изображение отвёртки и болта, а вот выключатель света, а это – складной зонтик. Все детали аккуратно подписаны, рисунки снабжены множеством стрелочек с подробными комментариями.

– Очень красиво, Клумбис, – одобрил мальчик, когда просмотрел все листы. – Так вы мечтаете стать художником?

– Изобретателем! – воскликнул садовник. – Я хочу изобретать что-то новое!

Лучик нахмурился.

– Вы... э-э-э... всё это сами придумали?

– Да. – Клумбис помрачнел. – И не надо мне говорить, что эти вещи уже существуют. Теперь и я это знаю! Вот в чём беда всех моих изобретений!

– Пускай вас кто-то опередил, вы всё равно гений, раз вам в голову пришли все эти великолепные идеи! – подбодрила его Мими.

Клумбис заулыбался.

– Мими всегда меня поддерживает, – заметил он.

– Она права, – кивнул Лучик. – А как насчёт тебя, Мими? – Он поставил на пол, между ступней, пустую кружку и повернулся к девочке, чтобы смотреть ей прямо в лицо.

– Насчёт меня? – удивилась она.

– Чем бы ты хотела заниматься, если бы ушла из поместья Великаннов?

Мими задумалась, сняла очки в розовой оправе и тщательно протёрла розовые стёкла тряпкой, которую выудила из большого переднего кармана позаимствованного у садовника комбинезона.

– Ну, – наконец заговорила она. – Я люблю животных и мечтаю увидеть мир. Наверное, чем-нибудь связанным с животными и путешествиями?

– Точно, я всё собираюсь про них спросить. – Лучик показал пальцем на Завитка и Спиральку. Розовый парфюм смылся после купания в пруду, но колибри всё равно летали поблизости. Теперь им вздумалось подняться к самому потолку, и они кружили над болтавшей троицей.

– На птичьем дворе лорда Великанна каких только птиц нет, – поведал Клумбис.

В эту самую минуту дверь сарайчика резко дёрнули с улицы, в него ворвался ослепительный солнечный свет, и в проёме появился узкий мужской силуэт с густыми бакенбардами.

Не успел Лучик понять, что происходит, как перед его глазами мелькнули красные перья и большой клюв зажал ему нос: его укусил попутай Монти.

Глаза мальчика быстро привыкли к яркому свету, и он разглядел лицо незнакомца, покрытое крошечными пластырями, наклеенными крест-накрест.

– Ты ещё кто такой, скажи на милость? – требовательно спросил лорд Великанн. Голос у него был ни капельки не приветливый.

Глава шестая

Падение

Лорд Великанн недолюбливал детей. Как-то раз у них с леди Ля-Ля появился мальчик, но потом он куда-то запропастился, чем сильно обрадовал его светлость и сильно опечалил её светлость. (Это только одна из причин, по которой они разъехались и счастливо жили один в поместье, другая в свинарнике.)

У лорда Великанна было достаточно причин относиться к детям с лёгкой неприязнью. Во-первых, они стоят денег. Их надо кормить, одевать, не говоря уже о плате за образование! Во-вторых, они ведут себя недостойно. Бегают кругами, притворяются самолётами, заводят воображаемых друзей. В-третьих, задают глупые вопросы, например: «Пять фасолин – это сколько?» Или сложные вопросы, к примеру: «Почему небо голубое?» Одновременно и глупые, и сложные: «Почему морковки не зовутся апельсинами? Цвет у них тоже апельсиновый, чем они хуже?»

Во время обеда дети проводят не меньше времени под столом, чем за ним, а иногда забираются с ногами на стул, обхватывают руками колени и ёрзают на сиденье. Их еда обычно попадает не в рот, а на стол, пол и одежду.

Стоит переодеть их в чистое, как через полминуты они уже снова пачкаются. Они собирают жуков, комки грязи и обрывки бумаги с «важными» каракулями.

Просишь их молчать – они болтают, спросишь что-нибудь – молчат. Пахнут дети странно, и вопросы задают неловкие. Например, прямо при мистере Моррисе спрашивают: «А почему мистер Моррис ещё не умер?» Или ещё того хуже: «А почему у вас под мышками огромные пятна от пота, миссис Сойер?» Или: «А вы правда такой глупый, как сказал мой папа?» И это ещё цветочки!

Нет, его светлость был не из тех лордов, которые стремятся завести сына и наследника, чтобы передать ему фамильное имение и продолжить знатный род.

Давно канули в прошлое старые добрые времена, когда завод по производству оград ещё работал и Великанны получали целые состояния. Теперь они бесследно испарились. Даже если бы супруги Великанны не потеряли своё дитя – а они никак не могли вспомнить, кто именно должен был следить за ним в тот день, – ему всё равно не досталось бы ничего, кроме пустого особняка, прекрасно ухоженных садов, кучки слуг и, видимо, больших долгов. Так что всё сложилось вполне удачно.

Лорд Великанн грозно уставился на странного ребёнка, который сидел прямо перед ним.

– Ещё раз спрашиваю: ты кто такой, скажи на милость?

Клумбис и Мими вскочили на ноги, и Лучик последовал их примеру.

– Меня зовут Лучик, – представился он.

– И что ты забыл в моих владениях? – поинтересовался его светлость.

– Я... э-э-э...

– Ты случайно не дружок Крохса?

Попутай Монти приземлился на плечо хозяина, и они одновременно подались вперёд, впиваясь глазами в мальчика.

– Где-то я тебя видел.

– К-к-крохса, сэр? – переспросил Лучик.

– Гнусного человечишки в футболке с надписью «ВЕЛИКАНН – ВОНЮЧКА», – напомнил лорд.

– НЕ ЗНАЧИТ ВЕЛИКИЙ, – поправил его мальчик. – ВЕЛИКАНН ЕЩЁ НЕ ЗНАЧИТ ВЕЛИКИЙ.

Его светлость широко распахнул глаза, и они заискрились гневом.

– Так ты всё-таки из его труппы!

– Нет! – запротестовал Лучик. – Я просто видел надпись на футболке. Вот и всё.

Великанна это не убедило, а у Монти уже клюв чесался снова клюнуть мальчика в нос.

– И кто же ты тогда?

– Он спас меня от пчёл, ваша светлость, – заступилась за него Мими.