Текст книги "Перевоплощение"
Автор книги: Филип Жисе
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Annotation
Сознание Дэниела, любившего дать пинка под зад домашнему коту или соседской кошке, волею судьбы оказывается в теле домашнего кота. Вот таков он закон кармы: что посеешь, то и пожнешь. Теперь, что ждет Дэниела в будущем? Смерть в приюте для животных или в когтях у ястреба? Одиночество в Грампианских горах его родной Шотландии или любовь к чудесной девушке по имени Джессика?…
Филип Жисе
Глава 1. Дэниел
Филип Жисе
Перевоплощение
Глава 1. Дэниел
Дэниел вышел из здания универа и зажмурился: яркие весенние лучи солнца резанули по глазам, заставив юношу испытать боль. Дэниел закрыл глаза, зачем-то еще накрыл их рукой сверху, после чего буркнул «долбаное солнце» и опустил голову.
Открыв один глаз, второй, юноша окинул взглядом окрестности и спустился по лестнице к небольшой аллее, вившейся между зелеными островками лужаек. Вокруг было шумно, гул голосов старым локомотивом носился в воздухе, поднимался выше и растворялся где-то высоко в небе. Занятия закончились, и теперь студенты могли себе позволить погреться на солнце, лежа на травке или развалившись на лавочках и предаваясь ничегонеделанию, если, конечно, разговоры, перемежающиеся смехом, можно было назвать ничегонеделанием.
Если среди студентов и был человек, которого не радовала перспектива заниматься пустым трепом, то это был Дэниел. Юноша презрительно посмотрел на студентов, заполнивших лужайки перед кампусом, и пробормотал:
– Тупые придурки.
Эван Макмилан мог гордиться сыном. Он был точной его копией. Это, и вправду, было яблочко, не далеко откатившееся от яблони. Как и его отец Дэниел Макмилан был нелюдим, замкнут и высокомерен. Вся его жизнь, а это неполных двадцать два года, прошла на Ковейн-стрит, недалеко от холма Говен, в небольшом городке Стерлинг, обосновавшемся в самом центре Шотландии. Если бы не нужно было учиться, Дэниел вообще мог бы не показаться на улицах города. Хотел Дэниел или нет, но учиться ему приходилось, так как этого хотел старший Макмилан. А если Эван Макмилан чего-то хотел, то, как правило, достигал. Несмотря на ужасный характер, отец Дэниела был хорошим юристом, и именно благодаря профессионализму его терпели в «Intelligent Laywer Company», небольшой юридической компании, одной из немногих в городке.
Эван Макмилан был рьяным работником и таким же хотел видеть сына, поэтому тому ничего не оставалось, как грызть гранит науки, если не хотел чтобы отец спустил с него шкуру. А Эван Макмилан мог это сделать и при случае позволял себе напомнить другим кто в доме хозяин, и кого стоит бояться. И Дэниел боялся, иначе не получалось. Вот и приходилось ему вместо вечерних посиделок с друзьями сидеть дома и углубляться в непроходимые дебри юриспруденции. Да, выбор будущей профессии Дэниела также был осуществлен Эван Макмиланом, ведь никто кроме него не знал, что лучше для сына. По крайней мере, он был в этом убежден. Возможно, именно из-за этого Дэниел не очень уж и любил свою будущую профессию, тем не менее, выбирать не приходилось. Выбор был сделан давно, не им и не в его пользу.
А вот что касается вечерних посиделок с друзьями, то их отсутствие Дэниела нисколько не расстраивало, так как ему просто-напросто не было с кем сидеть. У Дэниела не было друзей, но и по этому поводу он не печалился. Зачем ему были друзья, когда у него был он сам? Юноша вполне нормально себя чувствовал в гордом одиночестве в четырех стенах собственной комнаты в доме по улице Ковейн-стрит. Поэтому, глядя на студентов, в который раз обсуждающих физические достоинства или недостатки той или иной девчонки, а также возможность затащить ее в кровать, или студенток, судя по обрывкам разговоров, весело щебечущих о моде, желанных туфельках или парнях с картинок в модных журналах, – не было ничего удивительного в том, что младший Макмилан испытывал отвращение и презрение к ним. Вместо того чтобы заняться чем-то стоящим эти, как часто говорил Дэниел, тупые придурки, проводят время за пустыми разговорами о девчонках, парнях, сексе, еде и снова о девчонках, парнях, сексе, еде…
…Дэниел бросил взгляд на башню, возвышавшуюся на холме Эбби-Крэйг в нескольких сотнях метрах от кампуса. Высокая, четырехгранная, похожая на американский шатл, готовый вонзить острый нос в отливающее синевой небо.
– Монумент Уоллеса, – Дэниел скривился, будто получил пощечину. – Уоллес рубил головы чертовым англичанам, а теперь потомки этих самых англичан живут в Стерлинге как ни в чем не бывало, – Дэниел посмотрел по сторонам в поисках подтверждения своих слов. Заметив парочку студентов-англичан, он процедил сквозь зубы. – Смеют даже учиться здесь, в самом сердце Шотландии. Знай об этом Уоллес, его останки перевернулись бы в могиле. Те, кого он ненавидел больше всех, сегодня здесь полные хозяева.
Взгляд Дэниела вновь устремился к Монументу Уоллеса.
– Долбаный аттракцион для английских туристов, – Дэниел посмотрел по сторонам, плюнул на газон, раскинувшийся у его ног, развернулся и зашагал к автобусной остановке. Не успел он пройти и десяти метров, как услышал:
– Эй, Джок, как дела?
Дэниел крепче ухватился за ремень рюкзака и повернул голову на голос. Да, это был Патрик. Кто же еще, как не этот чертов пэдди? А возле него… Дэниел почувствовал, как неловкость и досада темной рекой растекаются по телу. Красотка Кэйла. Вот после того, как она отвергла его, к тому же на глазах у других, Дэниел и возненавидел ирландцев. Кэйла была ирландкой, высокой и стройной блондинкой с шикарными длинными волосами, грудью третьего размера и улыбкой, призванной влюблять в себя даже богов.
Дэниел навесил на лицо маску безразличия.
– А тебе какое дело, Пэдди? – сказал он, смерив высокого, широкоплечего Патрика неприязненным взглядом. Не будь рядом с ирландцем Кэйлы, Дэниел попытался бы как можно быстрее убраться с глаз Патрика, который славился довольно-таки воинственным характером и был неплохим драчуном. Все знали, что он увлекается боксом и старается при первой же возможности это показать. Таких как Патрик надо обходить десятой дорогой. Дэниел понимал это, понимал и в то же время не хотел выглядеть размазней в глазах Кэйлы.
– Если спрашиваю, значит, есть дело, – русоволосый Патрик скрестил на груди руки. Насмешливая улыбка появилась на его волевом, с небольшой россыпью веснушек, лице.
– Отлично, Пэдди, – сказал Дэниел, не желая накалять обстановку. – Мой ответ тебя удовлетворил?
– Я ответами не удовлетворяюсь, Джок. Только вот этим, – Патрик обнял Кэйлу за талию и притянул к себе. Губы быстро нашли губы девушки, а руки накрыли ее аппетитные ягодицы. Кэйла в ответ плотнее прижалась к Патрику и обвила руками его шею.
Дэниел отвел глаза в сторону, пробежался по верхушкам деревьев, росших здесь в изобилии, после чего бросил взгляд на целующуюся парочку и двинулся дальше.
– Эй, трусливый Джок, куда же ты? – понеслось Дэниелу в спину. – Я еще не все сказал. Стой! Кому сказал!
Дэниел продолжал двигаться, останавливаться он не собирался. Иметь дело с тупым Пэдди было выше его достоинства. Не сбавляя шагу, он добрался до автобусной остановки. Вслед ему несся смех. Причем смеялись не только Патрик и Кэйла, но и другие студенты, бывшие поблизости.
– Тупые придурки, – процедил Дэниел. – Как они мне все надоели.
Дэниел окинул взглядом студентов, ждущих, как и он, автобус на Стерлинг. Взгляды многих были обращены в его сторону, на их лицах юноша заметил улыбки. Дэниел почувствовал, как желваки заходили под скулами, а ладони сжимаются в кулаки. Как эти идиоты смеют над ним потешаться?
– Чего уставились?! – воскликнул Дэниел. – Смешно, да?
Улыбки и хихиканье были ему ответом. Краем глаз Дэниел заметил Патрика и Кэйлу, в обнимку идущих к остановке.
«Их здесь еще не хватало. Черт бы их побрал», – подумал Дэниел, после чего произнес вслух: – Идите вы все к черту.
Дэниел перекинул рюкзак на другое плечо, развернулся и двинулся прочь с остановки. Не страшно, он и пешком может добраться до Стерлинга. Не впервой. За сорок минут управится. Идти-то мили три, не больше.
Дэниел обогнул озеро Эйртри и вышел к главному входу в универ. Перед ним протянулась Эйртри Роуд. Дэниел посмотрел по сторонам и двинулся по дороге в сторону Стерлинга.
Если бы Дэниел любил природу, то он бы обязательно отметил ту красоту, что раскинулась перед его глазами. Удивительная холмистая местность, которой так славится Шотландия, перемежалась зелеными полями. Именно здесь, на стыке Шотландского нагорья и Среднешотландской низменности, приютился Стерлинг – храброе сердце Шотландии. Но Дэниел не был любителем или ценителем природы, поэтому его нисколько не волновал тот изумительный вид, что расцветал в лучах полуденного солнца перед его глазами.
Спустя минут сорок Дэниел был уже на Старом мосту и смотрел на вяло текущие воды реки Форт. На небольшом расстоянии от старого моста находились еще два моста, один железнодорожный, другой автомобильный.
Дэниел понаблюдал за потоком машин на соседнем мосту, затем посмотрел направо. Вдалеке среди буйной зелени Замкового Холма выделялся своей белизной Стерлингский замок. Дэниел перевел взгляд в противоположную от замка сторону, где возносился в небо Монумент Уоллеса, и вздохнул. Когда-то именно здесь, у Форта, Уоллес разбил англичан, разбил да не добил.
Дэниел отвернулся от монумента и пробежался взглядом по двух-трехэтажным домикам с изломанными серыми крышами, усеявшими местность, будто грибы поляну. Небольшие, аккуратные и по-своему изящные. Таких было большинство в Стерлинге. Не выгляди они так современно, могли бы показаться творениями иной эпохи.
Стерлинг был удивительным городом. В нем чудесным образом сочетались средневековое очарование и суета современного мегаполиса. Но Дэниелу родной город не нравился. Он считал его слишком шумным и многолюдным. Скорее всего, из-за того, что значительную часть его населения составляла молодежь, по большему счету студенты Стерлингского Университета. К тому же, как считал Дэниел, здесь было слишком много туристов, особенно английских. Даже сейчас, стоя на Старом мосту, Дэниел видел парочку туристов – парня и девушку с рюкзаками. То, что это были туристы, юноша не сомневался. Об этом свидетельствовали фотоаппараты на шеях, не закрывающиеся ни на минуту рты и пришибленные, по мнению Дэниела, взгляды. Нет, в этом вопросе Дэниел был спецом. Отличить приезжего от местного для него было раз плюнуть.
Дэниел смерил туристов взглядом, полным скепсиса, развернулся и оставил Старый мост позади. Пора было идти домой. Пока родителей нет дома, там вполне можно было неплохо себя чувствовать. Минут десять спустя Дэниел уже был на Ковейн-стрит. Завидев дом, в котором жил, он прибавил шагу. Войдя в дом, юноша поднялся на второй этаж, достал из кармана ключи и минуту спустя был уже в квартире.
– Здорово, – сказал Дэниел, бросая рюкзак на пол в прихожей. – Никто меня не видит, и я никого не вижу. Хорошо, что завтра выходные.
Дэниел разулся и вошел в гостиную. На диване он заметил спящего Тайги. Тайги был котом, самым настоящим скоттиш-фолдом редкого тигрового окраса. Тайги было год, а может, два. Настоящий возраст кота, как и его настоящее имя, не знал никто из Макмиланов, так как в этой семье Тайги провел только последние полгода своей жизни. Что касается предыдущей жизни маленького скоттиш-фолда, то она была сокрыта пеленой неизвестности. Такова судьба многих животных-найденышей.
Дэниел не любил Тайги. Он считал его самым бестолковым и бессмысленным существом на планете. Даже сейчас, глядя на спящего кота, лежащего на спине и мирно посапывающего, Дэниел испытывал к нему отвращение. Он напоминал ему тех тупых придурков, с которыми он учился. По мнению Дэниела, Тайги, так же как и они, был ни на что не пригоден, разве что служить мягкой, удобной подставкой для ног, если, конечно, никуда не успевал удрать, дабы не быть эксплуатируемым. По правде говоря, Дэниел считал любое животное примитивным, а кошек особенно. Чем больше он наблюдал за Тайги, тем больше в этом убеждался. Вся жизнь кота состояла из сна, еды и походов в туалет, а еще прятаний от хозяев под диваном или в темных уголках квартиры. И не последнюю роль в таком поведении кота, а может, даже и первую, сыграл Дэниел. Неприязнь к коту со стороны юноши выражалась не только и не столько в пренебрежительных взглядах или словах, сколько в шлепках и пинках, которыми Дэниел часто награждал бедное животное. Поэтому не стоило удивляться тому, что Тайги был пугливым животным, избегающим любого общения с Дэниелом, а часто и его отцом, любящего видеть животных желательно в жареном или запеченном виде в своей тарелке.
Единственным человеком, проявлявшим заботу и доброту к Тайги, была мать Дэниела – Мэри Макмилан, добрая, отзывчивая, но грустная женщина. Мэри была единственной в семье, кто любил не только животных, но и людей. О ее доброте и дружелюбии знали многие, и многие отвечали ей взаимностью. В отличие от мужа и сына, Мэри была истинной шотландкой – дружелюбной, открытой и безумно любящей Шотландию…
Дэниел подкрался на цыпочках к Тайги и дал щелбаном по уху. Тайги открыл глаза и, едва заметив Дэниела, поджал хвост, зашипел и бросился под диван.
– Тупое животное, – осклабился Дэниел, провожая взглядом кота. – Дать бы тебе пинка под зад, может, поумнел бы.
Дэниел вышел из гостиной и направился на кухню.
«Бросить бы что-то в рот», – подумал Дэниел, чувствуя сосущие позывы в желудке. Последний раз он ел еще утром, когда собирался в универ. Скерли с поджаренным беконом и тостов с яблочным джемом ему хватило ненадолго.
Оказавшись на кухне, Дэниел достал из холодильника три яйца, поставил сковородку на газ и разогрел ее, положив сливочное масло. Когда сковородка накалилась, Дэниел расколол в нее яйца, а к яйцам добавил бекон. Пока жарилась яичница, Дэниел успел заварить черный чай, достать из холодильника баночку вишневого джема и бросить в тостер несколько кусков ржаного хлеба.
Быстро поев, Дэниел вернулся в прихожую, подхватил рюкзак и переместился в свою комнату. Едва он вошел в комнату, в нос ударил запах мочи. Дэниел скривился, нахмурился, глаза принялись рыскать по комнате в поисках подарка от Тайги. Дэниел не сомневался, что это проделки кота. Как и все кошки Тайги оказался злопамятным животным, за жестокость со стороны Дэниела он мстил ему лужами мочи в его комнате.
– Долбаный кот, – процедил Дэниел. – Только обнаружу лужу, убью. Дэниел пробежался взглядом по паркетному полу. Нет, на полу луж заметно не было. Может, под кроватью? Дэниел бросил рюкзак на стул, прислонившийся к одежному шкафу, и опустился на колени возле кровати. Заглянув под кровать, юноша повел носом, принюхиваясь к запахам, несшимся из-под кровати. Дэниел провел рукой по полу и закашлялся, когда частички пыли попали ему в нос.
Дэниел разогнулся и пробормотал:
– Под кроватью не видно. Куда же он насцал? Под стол? Больше некуда. Дэниел окинул взглядом комнату, словно убеждаясь в истинности предположений. У окна стоял письменный стол, рядом притулилась тумбочка с настольной лампой. По бокам стола стояли два стула. Напротив находился шкаф, недалеко от которого подпирала стену кровать.
Дэниел на всякий случай провел рукой по застланной тонким одеялом кровати. На счет кровати можно было быть спокойным. Одеяло было сухим. Дэниел ухмыльнулся, вспомнив, как он отдубасил Тайги несколько недель назад, после того как тот осмелился сделать туалет из кровати Дэниела. После того раза Дэниел думал, что Тайги надолго запомнил, как нехорошо мочиться в комнате Дэниела, но, как оказалось, недостаточно хорошо.
– Тупой кот, – Дэниел поскреб внезапно зачесавшийся нос. – Сегодня я тебе точно покажу, как Уоллес громил англичан в битве при Старом мосту. Сегодняшний день ты надолго запомнишь. Дай только доберусь до тебя.
Дэниел полез под стол, но и там кроме пыли и пары старых носков ничего не было.
«Может, померещилось?» – подумал Дэниел, выбираясь из-под стола. Но нет, он явно ощущал в воздухе запах кошачей мочи. Дэниел был уверен, что лужа где-то рядом, так как едва он приблизился к столу, запах усилился. Дэниел почувствовал, как тошнота подкатила к горлу.
– Мерзкий кот. Только поел же, – Дэниел потянулся к балконной двери и распахнул ее настеж. Теплый воздух ворвался в комнату, вытесняя понемногу запах мочи.
– Так-то лучше, – пробормотал Дэниел, чувствуя паническое бегство тошноты. – Где ж ты сделал лужу? Все равно же найду.
Взгляд Дэниела случайно упал на стол. На мгновение юноша замер, пораженный тем, что увидел. Ладони его сами собой сжались в кулаки, на скулах заиграли желваки.
– Ты труп! – прошипел Дэниел.
На краю стола, прямо перед компьютерной клавиатурой, лежала открытая тетрадь с лекциями по финансовому регулированию. Листы тетради были все еще мокрые, так же как и та часть стола, где лежала тетрадь. Тонкая струйка мочи протянулась к краю стола. Дэниел с отвращением заметил пятно на сидушке стула, того самого, который он считал своим любимым, с жесткой спинкой и подлокотниками, на которые так удобно было класть ноги.
Едва заметив кошачью мочу на столе, Дэниел пробкой из-под шампанского вылетел из комнаты и устремился в гостиную. Подскочив к дивану в гостиной, он растянулся на полу и запустил руку под диван. Тайги там не оказалось. Дэниел чертыхнулся, поднялся на ноги и принялся рыскать по комнате в поисках кота. Долго искать не пришлось. Тайги сидел за креслом, прижав уши к голове и округлив глаза от страха. Дэниел подбежал к коту и замахнулся ногой. Тайги не стал дожидаться, пока его угостят пинком, подскочил на месте и понесся на кухню. Пробегать ему пришлось рядом с Дэниелом, тот, наученный предыдущими стычками с котом, ловко развернулся на одной ноге, а вторую отправил вдогонку за котом. Тайги оторвался от пола, когда нога Дэниела врезалась ему под зад, пролетел метра два по воздуху и врезался в стену. Упав на пол, кот мяукнул и драпанул на кухню. Большие голубые глаза животного готовы были выскочить от ужаса из орбит. Дрожь сотрясала его тело, выражение обреченности застыло на морде.
Дэниел стиснул зубы, нахмурился и последовал за котом на кухню. Так просто тот от него не отделается.
На кухне Тайги прятаться было негде. Дэниел это сразу понял, едва оказался на кухне. Тайги сидел под столом и жался телом к стене. Глаза его были распахнуты так сильно, что, казалось, еще чуть, и они выпадут из глазниц и покатятся по полу. И без того опущенные уши казались сросшимися с головой, хвост прижался к телу и слился с ним.
Заметив юношу, Тайги открыл рот, обнажая острые зубы, тихое угрожающее шипение прокатилось по кухне, проникло через открытую форточку на улицу и растворилось среди уличных звуков.
– Ты мне еще угрожаешь? – Дэниел сузил глаза и вперил ненавидящий взгляд в кота. – Это ты зря.
Дэниел на миг остановился перед столом, обдумывая, как подступиться к коту, чтобы не быть исцарапанным. В отличие от Дэниела у Тайги были когти, которыми он прекрасно умел пользоваться. Дэниел успел уже не единожды ощутить на себе их остроту. В основном доставалось рукам, но иногда перепадало и ногам. Но, в отличие от Тайги, у Дэниела в голове был не примитивный мозг, а эффективное супероружие, высокоорганизованный разум, который знал, как избежать встречи с кошачьими когтями.
Дэниел посмотрел по сторонам и заметил веник, прислонившийся к мусорному ведру, стоявшему возле раковины. Схватив веник, Дэниел сжал его крепче и подошел к столу. Тайги переводил испуганный взгляд с Дэниела на веник, с веника на Дэниела. Голова вжалась в тело. Шерсть взметнулась вверх, встопорщилась, и снова шипение наполнило кухню.
– Сейчас я тебе покажу, как мне угрожать, – пробормотал Дэниел, затем сунул веник под стол и устремил его к кошачьей голове. Тайги приподнялся, поднял лапу и ударил по венику.
– Не нравится? – осклабился Дэниел. – А как тебе понравится вот это? Дэниел выбросил руку вперед, и веник протаранил кошачью морду. Тайги фыркнул, ударил лапой по венику и бросился из-под стола назад в гостиную. Но едва кот оказался вне защиты стола, Дэниел поднял веник и запустил его в убегающего Тайги. Веник ударил того по спине, на миг заставив кота проехать мордой по полу, и отлетел в сторону. Тайги же вскочил на ноги и убежал назад в гостиную.
Дэниел, не спеша, направился за котом, не забыв захватить веник. Войдя в гостиную, юноша быстро обежал взглядом комнату в поисках кота. Того нигде не было видно, но Дэниела это не обескуражило. Кот же тупой, где ему быть как не за креслом.
Тайги действительно сидел за креслом и выглядывал Дэниела. Но юноша не спешил приближаться к креслу. Вместо этого он улыбнулся, крепче перехватил веник и бросил его за кресло, сам же остался на месте дожидаться, когда покажется Тайги. Ожидания Дэниела не подвели. Мгновение спустя послышался стук от падения веника, вслед за ним раздалось шипение, и из-за кресла вылетел Тайги. Дэниел только этого и ждал. Схватив пробегающего мимо кота, он придавил коленом его тело к полу, размахнулся и ударил ладонью по спине. Тайги зашипел. Шипение быстро сменилось тихим мяуканьем, по мере нанесения ударов переросшего в вопль.
– Закрой пасть, – прошипел Дэниел и ударил ладонью кота по морде. Но вместо того чтобы замолчать, кот завопил еще громче. Это вконец разозлило Дэниела. Он сдернул с дивана подушку и накрыл ею голову животного. Бедный Тайги вопил, то и дело предпринимая попытки вырваться из хватки Дэниела. Когти скребли пол, хвост метался из стороны в сторону, дрожь пробегала по кошачьему телу, но Дэниел был глух. Рука раз за разом взлетала в воздух и опускалась, рождая новые вопли в кошачьей глотке. В конце концов, Дэниел схватил кота за шкирки и поволок в свою комнату.
– Я тебе покажу, как сцать мне на стол, – пробормотал Дэниел, хватая Тайги двумя руками за шкуру и тыкая мордой в стол. – Ну как? Нравится?
Не удовлетворившись этим, Дэниел принялся елозить котом по столу будто тряпкой. Красивая, ржаво-красного окраса, испещренная множеством черных полос шерсть Тайги вмиг поблекла, свалялась и провоняла кошачьей мочей. Удовлетворившись проделанной экзекуцией, Дэниел отбросил животное в сторону. Тайги упал на пол, поднялся на лапы, осуждающе посмотрел на Дэниела и заковылял прочь из комнаты.
– В следующий раз будешь знать, как сцать на мой стол, – ухмыльнулся Дэниел, провожая кота довольным взглядом.
Внезапно зазвонил дверной звонок.
«Это кто еще такой?» – подумал Дэниел, направляясь в прихожую. Дэниел открыл дверь и увидел на пороге вдову Дженкинс.
«Ее только здесь не хватало», – пронеслось у Дэниела в голове.
Вдова Дженкинс, старая женщина с худым белым лицом и подобным ему телом, жила по соседству с Макмиланами. Ее считали странной, а Дэниел – сумасшедшей. Разве может быть здоровым человек, у которого в квартире живет около тридцати кошек? Или вот нормален ли человек, который день изо дня носит одежду черного цвета? Ни дать ни взять сумасшедший. Дэниел был в этом убежден так же сильно, как и в том, что Земля круглая. Таких людей Дэниел избегал и даже боялся. Да и как их не бояться, мало ли какие безумные мысли зреют у них в голове.
– Дэниел? – словно впервые увидев, спросила вдова Дженкинс. Взгляд ее темных, пронзительных, слегка прищуренных глаз устремился к глазам Дэниела, как гончие к лисице, заставив того на мгновение испытать чувство неловкости, граничащее со страхом.
– Вы что-то хотели, миссис Дженкинс? Родителей нет дома, если вы к ним.
– Нет, я не к ним, Дэниел, – сказала вдова Дженкинс, устремляя взгляд в квартиру. – Никак голос Кьюткита я слышала?
Кьюткитом вдова Дженкинс называла Тайги. В отличие от Дэниела она считала его очень милым и красивым котиком.
– Вам показалось, миссис Дженкинс. Тайги как обычно спит и видит десятый сон.
– А чья же это мордочка выглядывает из-за угла? – взгляд вдовы Дженкинс снова устремился в квартиру.
Дэниел проследил за взглядом старухи и увидел Тайги. Тот выглядывал из-за угла в надежде: не Мэри ли Макмилан пришла?
– Проснулся, – Дэниел пожал плечами и посмотрел на вдову Дженкинс. «Не пора ли уже и вам отправиться спать, миссис Дженкинс?» – подумал он. Взгляд Дэниела опустился ниже. – «Их еще не хватало».
У ног вдовы Дженкинс вертелось с десяток кошек – рыжих, черных, белых, каких тут только не было. Красивые, ухоженные. Именно такие кошки и занимают призовые места на кошачьих конкурсах. Но Дэниела кошки не тронули. Он скривился, словно проглотил пластилин, скривился еще больше, когда заметил еще десятка два кошачьих морд, выглядывающих из квартиры напротив. Дэниел поднял глаза и посмотрел на старуху. Та качала головой и смотрела на Тайги.
– Что с Кьюткитом? Что с его чудесной шерстью? Почему ему больно? – на Дэниела, будто снег на голову, посыпался град вопросов.
Юноша повернул голову и бросил глазами сердитую молнию на кота, вдруг решившего подать голос. Тихое мяуканье разнеслось по квартире.
«И какого черта ты сюда вышел? – подумал Дэниел. – Мало получил что-ли? Исчезни!»
– А что с ним? – как ни в чем не бывало спросил Дэниел. – Кот как кот.
– Ай-яй-яй, – сказала вдова Дженкинс. – Его взгляд мне о многом рассказал. Опять ты над ним издевался?
– Еще чего, – фыркнул Дэниел. – Больно надо. Делать мне больше нечего, как котом заниматься.
– Дэниел, Дэниел, – покачала головой старуха. – Неужели ты забыл, с кем разговариваешь? За многие годы жизни с кошками я научилась хорошо их чувствовать, научилась видеть боль или радость в их глазах. Что ж ты никак не угомонишься? Или сердца в груди нет?
– Миссис Дженкинс, вы что-то хотели? А то мне некогда с вами разговаривать. Мне в универе назадавали много, надо за выходные успеть все сделать.
– Не бери грех на душу, Дэниел, – сказала вдова Дженкинс. – Ты еще слишком молод для этого. У животных, как и людей, есть чувства. Они могут страдать, когда испытывают боль, могут радоваться, когда их сердца наполнены счастьем.
– Я не знаю, о чем вы говорите, миссис Дженкинс. Извините, но мне действительно надо заниматься. До свидания, – не дожидаясь ответа старуха, Дэниел закрыл входную дверь и прислушался.
– Дэниел, Дэниел, – услышал он через закрытую дверь удаляющийся голос вдовы Дженкинс. – Страдать других заставляя, себя радости лишая, чужую боль ощущая, иную жизнь проживая.
Голос старухи затих. Послышался звук закрываемой двери, и наступила тишина.
– Сумасшедшая старуха, – пробормотал Дэниел, направляясь в свою комнату.
Глава 2. Девушка из Глазго
Несколько часов спустя Дэниел лежал на кровати в своей комнате и листал учебник по финансовому праву. Из кухни неслись разговоры и звон посуды. Отец с матерью уже вернулись с работы и ужинали. Дэниел первое время прислушивался к разговору родителей, но, не услышав ничего интересного, быстро бросил это занятие, отложил в сторону учебник, достал из кармана спортивных штанов мобильник, разблокировал его и защелкал кнопками.
Хоть Дэниел и хотел казаться лучше своих сверстников, но и ему не были чужды всякого рода удовольствия, например, любовь к мобильным и компьютерным играм. Развлечься, отвлечься на пару часиков от учебы с помощью какой-нибудь новомодной бродилки для Дэниела было как желудь свинье – и забава, и еда. Только вот, по мнению Эвана Макмилана, игрушки, неважно на телефоне или на компьютере, отупляют играющего, да и вообще являются пустой тратой времени. Отец часто говорил Дэниелу, что время надо ценить, если он хочет когда-нибудь стать хорошим профессионалом своего дела. Дэниел слушал отца и даже кивал головой для пущей убедительности, но когда оставался один дома забывал о словах отца, включал компьютер, доставал из тайников диски с играми и погружался в мир вымысла и фантазии. Когда же отец был дома, Дэниелу ничего не оставалось, как довольствоваться игрушками на мобильнике. Провести время за игрой для него, как и для любого юноши его возраста, было намного интереснее, чем забивать голову всякой скучной чушью из учебников. Как говорил Дэниел, не все же время проводить за книгами, иногда и расслабиться полезно. Правда, по поводу расслабления Дэниел старался ничего не говорить отцу, так как прекрасно знал о его крутом характере. Лишние проблемы юноше были не нужны.
В этот раз поиграть Дэниелу не удалось, в коридоре послышались шаги, кто-то явно намеревался посетить его комнату. Судя по тяжелой, слегка шаркающей походке, это мог быть только отец.
Дэниел спрятал мобильник под подушку.
«Черт», – пронеслось в голове юноши, когда отец схватился за дверную ручку, дернул ее вниз, но дверь не открылась. Да и как она могла открыться, если Дэниел закрыл дверь изнутри на защелку. Закрыл, да забыл открыть. Из-за двери послышались проклятия. Ручка снова ушла вниз, но дверь по-прежнему оставалась запертой.
– Дэниел! – послышалось из-за двери. – Открой эту чертову дверь, если не хочешь, чтобы я ее вышиб!
Дэниел соскочил с кровати и подбежал к двери. В словах отца лучше было не сомневаться. Дэниел отодвинул защелку в сторону и открыл дверь. На пороге стоял отец и сердито поглядывал на сына. Эван был широкоплечим темноволосым мужчиной среднего роста с высокими скулами и широким морщинистым лбом. Его глаза щурились, словно от яркого света, а нос раздувался как у быка, завидевшего красную тряпку перед глазами.
Дэниел мало походил на отца. Разве что тонкими губами и прямым носом. Во всем остальном, особенно по слегка утонченному и даже в некоторой степени изящному строению тела, он был едва ли не копией своей матери, Мэри Макмилан.
– Сколько тебе еще говорить, чтобы ты не закрывал эту долбаную дверь? Доиграешься, что в один прекрасный день увидишь ее на полу комнаты.
– Забыл, – Дэниел потупил взгляд и вернулся на кровать.
– Забыл. Нечего забывать. Кто забывает, тот ничего в жизни не достигает. Давай, слазь с кровати и сходи в магазин. Проветрись. Купи хлеба на утро, с дюжину яиц, муки и корма коту не забудь. Деньги у матери возьмешь. Понял?
– Понял, – отозвался Дэниел, вставая с кровати.
– И смотри, ничего не забудь.
– Не забуду, – Дэниел вытащил из-под подушки мобильник и сунул в карман спортивок, после чего двинулся к выходу из комнаты.
– Кстати, ты помнишь о наших планах на выходные? – отец Дэниела все еще стоял в дверях и окидывал сына критическим взглядом.
Дэниел на мгновение замер, вспоминая, о чем говорит отец. Ах, да, поездка с родителями к тетке Молли в Эдинбург на день рождения ее сына Брайена. Дэниел мысленно скривился от осознания того, что ему придется провести выходные в компании пришибленных родственников. Приставучая, как голодная муха, тетка Молли, откормленные, словно на убой кузины-близняшки Салли и Джес, кузен-ботан Томас, и еще куча тех, кого Дэниел нисколько не хотел видеть.
