Текст книги "Анатомия убийства. Гибель Джона Кеннеди. Тайны расследования"

Автор книги: Филип Шенон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Глава 7

Кабинет члена палаты представителей Джеральда Р. Форда

Палата представителей

12 декабря 1963 года, четверг

Джеральд Форд сам попросил организовать эту встречу. Он пригласил заместителя директора ФБР Карфу Делоака, по прозвищу «Финт», главного координатора ФБР по связям с Конгрессом, заглянуть в его офис на Капитолийском холме во второй половине дня в четверг, 12 декабря, через неделю после первого заседания комиссии по делу об убийстве Кеннеди. У Форда для ФБР было деловое предложение. «Он попросил меня, чтобы наш разговор был строго конфиденциальным, – писал Делоак Гуверу в тот же день. – На что я и согласился» ¹ .

На протяжении всей своей работы в Конгрессе – подобно Линдону Джонсону и многим другим на Капитолийском холме – Форд делал все, чтобы не терять связь с ФБР. За долгие годы ФБР привыкло видеть в Форде надежного друга, в особенности когда дело доходило до поддержки статей расхода в государственном бюджете, на которые претендовало Бюро. Форд был членом Комиссии по бюджетным ассигнованиям, от решения которой зависело, как федеральный бюджет будет поделен между агентствами. Теперь, приняв участие в работе комиссии, Форд ухватился еще за одну возможность продемонстрировать свою лояльность ФБР.

50-летний Джерри Форд из города Гранд-Рапидс, штат Мичиган, пытался выглядеть как один из своих избирателей – еще один умеренный, вежливый, благожелательный парень со Среднего Запада ² . На Капитолийском холме его знали как уравновешенного человека с хорошим чувством юмора, а демократы восхищались его интернационализмом во внешней политике. Но его коллеги в Конгрессе видели Форда с другой стороны, неизвестной его избирателям– как безудержно амбициозного, подчас жестокого политика, умеющего выбирать друзей и союзников, которые могут поспособствовать его карьере. В 1949 году он обошел другого республиканца, заняв его место в Палате представителей. С самых первых дней работы в Конгрессе Форд изумил своих подчиненных тем, что открыто обсуждал с ними свою мечту стать спикером Палаты представителей. В начале 1963 года он был председателем Конференции республиканцев в Палате представителей, занимая третий по значимости пост в Республиканской партии в Конгрессе, отстранив от должности старого председателя. Во время всеобщих выборов 1960 года его друг Ричард Никсон, кандидат в президенты от республиканцев, был близок к тому, чтобы назвать Форда своим кандидатом в вице-президенты.

Уже через несколько недель после прибытия в Вашингтон в 1949 году Форд смог «протянуть руку помощи» ФБР. В своем первом выступлении в зале заседаний Палаты представителей в ту зиму он предложил повысить жалованье Гуверу, объявив, что он автор только что предложенной поправки, призванной повысить жалованье директора ФБР на 25 % – с 14 до 17,5 тысяч долларов, что выводило Гувера в ряды самых высокооплачиваемых федеральных чиновников [3]3
  С учетом инфляции новая зарплата Гувера, 17 500 долларов в год, эквивалентна 170 тысячам долларов в 2013 г.


[Закрыть]. Директор, по словам Форда, был национальным героем, заслужившим каждый заработанный им цент: «Денежное вознаграждение, предлагаемое в моей поправке, лишь малая компенсация за его неоценимый вклад» ³ .

Почти пятнадцать лет спустя Форд рассматривал свое назначение в комиссию Уоррена как способ заработать репутацию в национальном масштабе, а кроме того, возможность упрочить союз с Гувером. На протяжении многих лет Форд повторял, что принял приглашение президента Джонсона войти в состав комиссии против своей воли, ссылаясь на широкий круг обязанностей в Палате представителей. Однако публикация телефонных переговоров Белого дома десятилетия спустя показала, что на самом деле Форд воспринял предложение Джонсона с большим энтузиазмом и без малейших колебаний.

Для ФБР назначение Форда означало, что Бюро обзавелось ценным напарником – и защитником, если возникла бы необходимость, – в ходе расследования. В служебной записке вскоре после объявления списка членов комиссии в конце ноября Гувер написал, что Форд вполне мог бы «отстаивать интересы ФБР».

Оказалось, что Форд был не прочь пойти и далее, как он пояснил это Делоаку, когда они встретились в кабинете конгрессмена. Форд заявил о своем желании быть тайным информатором ФБР в ходе работы комиссии и, в частности, присматривать за председателем Верховного суда. Решение должно принять ФБР. Хочет ли Бюро принять его услуги в качестве информатора?

«Форд сказал мне, что несколько обеспокоен тем, как председатель Верховного суда исполняет свои обязанности в комиссии, – писал Делоак Гуверу в служебной записке, составленной в тот же день. – Он объяснил, что первая ошибка, совершенная Уорреном, заключается в том, что он попытался создать “комиссию из одного человека”, предлагая назначить главным советником своего протеже Уоррена Олни» ⁴ .

Форд рассказал Делоаку, что в ходе первых дискуссий комиссии он и другие члены были против назначения Олни. «Уоррен выдвинул жесткие аргументы», чтобы отстоять назначение Олни, сообщил Форд Делоаку, но «компромисс был достигнут, когда было названо имя Ли Рэнкина». Служебная записка наводит на мысль о том, что Форд не осознавал – во всяком случае, никоим образом не показывал, – что ему известно о развязанной ФБР кампании против назначения Олни.

Затем Форд обратился к Делоаку с предложением: «Форд пояснил, что будет держать меня в курсе всех действий комиссии, – писал Делоак. – Он также попросил разрешения звонить мне время от времени, чтобы прояснять для себя некоторые вопросы в отношении расследования. Я сказал, что ему непременно следует это делать. Он неоднократно повторял, что наши отношения должны оставаться конфиденциальными. Мы поддерживаем прекрасные отношения с конгрессменом Фордом вот уже много лет».

Помимо предложения Форда у Гувера были и другие причины ликовать. Директор ФБР теперь имел подтверждение того, что Форд и другие члены комиссии с самого начала готовы дать отпор председателю Верховного суда.

«Отлично сработано», – гласит подпись Гувера на записке Делоака.

Уильям Салливан, бывший сотрудник ФБР, занимавший третий по значимости пост в Бюро, а затем досрочно отправленный на пенсию из-за разногласий с Гувером, вспоминал, как взволнован был Гувер предложением Форда поставлять им информацию. На протяжении некоторого времени, рассказывал Салливан, Форд защищал ФБР, поскольку «держал нас в курсе того, что происходит за закрытыми дверями на заседаниях комиссии… Он был нашим человеком, нашим информатором в комиссии Уоррена» ⁵ .

Следствие по делу об убийстве Кеннеди стало самым крупным уголовным расследованием в истории ФБР на тот период, судя по количеству занятых им агентов и потраченных человеко-часов. Следствие сосредоточилось в Далласе, куда были временно направлены десятки агентов со всех концов страны. Дополнительные агенты были высланы в Новый Орлеан, родной город Освальда, где он прожил несколько месяцев в 1963 году, в Нью-Йорк, где он провел часть своего детства, и в Мехико. Тем не менее всего через несколько дней после убийства и даже в начале декабря Гувер был готов твердить во всеуслышание, что Освальд – и только Освальд – был в ответе за убийство президента.

В воскресенье, 24 ноября, в день убийства Освальда и через два дня после убийства Кеннеди, Гувер сообщил Уолтеру Дженкинсу, одному из высокопоставленных помощников Джонсона в Белом доме, что ФБР намерено подготовить отчет, чтобы «убедить общественность в том, что настоящий убийца – Освальд» ⁶ . Казалось, Гувер решился пойти в обход своих заместителей, публично заявив, что Освальд был единственным стрелявшим. 26 ноября, во вторник, один из заместителей писал Гуверу: было бы неверным принимать какие бы то ни было поспешные решения в отношении убийства, включая признание того факта, что Освальд был убийцей. «Мы должны признать, что дело такого масштаба не может быть полностью расследовано в недельный срок», – настаивал он ⁷ .

Раздражение Гувера заметно по надписи, сделанной им на служебной записке: «И сколько же, по вашим оценкам, все это займет? Мне кажется, у нас на руках все основные факты». Три дня спустя, 29 ноября, Гувер сказал президенту Джонсону в телефонном разговоре: «Мы надеемся завершить расследование сегодня, но, возможно, придется все отложить до понедельника» ⁸ .

Данная оценка оказалась несколько оптимистичной, но уже 9 декабря, в понедельник, ФБР представило Джонсону и Министерству юстиции пятитомный отчет на 400 страницах, который, как и было обещано, успешно доказывал, что Освальд был единственным убийцей. «Материалы следствия убедительно доказывают, что президент Кеннеди был убит Ли Харви Освальдом, открыто признававшим себя марксистом», – говорилось в отчете. ФБР не смогло полностью исключить возможность заговора, частью которого был Освальд, однако в отчете подчеркивалось отсутствие даже намеков на существование каких-либо других лиц, причастных к убийству Кеннеди. В отчете также утверждалось, что, невзирая на то что ранее в том же году Освальд находился под наблюдением ФБР, у Бюро никогда не возникало причин видеть в нем угрозу для президента ⁹ .

Национальный архив

Вашингтон, округ Колумбия

16 декабря 1963 года, понедельник

На третье заседание Уоррен и другие члены комиссии собрались в помещении Национального архива, на повестке дня было обсуждение отчета ФБР ¹⁰ .

На заседании присутствовал Ли Рэнкин, только что приступивший к своим обязанностям в должности главного юридического советника. Председатель Верховного суда выразил радость по поводу того, что он сможет принять на себя бремя организации расследования.

– Со времени нашего последнего заседания он не отходил от меня ни на шаг, и мы попытались разобраться с чисто хозяйственной стороной дела, – сообщил Уоррен ¹¹ .

Открывая заседание, председатель Верховного суда сообщил и другие хорошие новости: он нашел помещение для комиссии в только что открывшемся здании Организации ветеранов зарубежных войн на Мэриленд-авеню. Пятиэтажное здание с мраморным фасадом было удобно расположено – всего в нескольких домах от Верховного суда и через улицу от Капитолия. Комиссии предоставляли весь четвертый этаж здания – около 3 тысяч квадратных метров, а ее члены могли использовать большой конференц-зал организации на первом этаже для проведения допросов важных свидетелей и других собраний.

– Там все идеально чисто и, полагаю, подходит нам во всех отношениях, – сказал Уоррен, который планировал ходить пешком из здания Верховного суда до офиса комиссии.

Комиссии был выделен отдельный телефонный номер, а вскоре должны были появиться собственные телефонисты и секретари, сообщил Уоррен. Для телефонистов Верховного суда это была радостная новость, поскольку их беспокоил нарастающий поток умопомрачительных телефонных звонков с угрозами или обещаниями поведать какую-нибудь страшную тайну об убийстве президента.

Уоррен также сообщил, что ему повсюду оказывается содействие. Управление служб общего назначения, федеральное агентство по логистике, нашло администратора, который должен был заниматься платежными ведомостями и прочей бухгалтерией. Национальный архив направил своего сотрудника: он должен создать систему папок для архивации потока документов, на многих из которых будет поставлен гриф «совершенно секретно».

– У нас должен быть деловой подход, – сказал Уоррен ¹² .

Затем разговор переключился на отчет ФБР. Большинство членов комиссии дали ему жесткую оценку. Уоррен и несколько других членов сказали, что считают отчет неполным и путаным, написанным – поразительным образом – настолько плохим языком, что невозможно проследить мысль от одного предложения к другому; частично отчет представлял собой почти стенографическую запись.

– С грамматикой совсем плохо, как вы видите, они его совершенно не отредактировали, – заявил Макклой ¹³ .

Кроме того, членов комиссии возмутило то, что многие подробности получили огласку – очевидно, в результате утечек из ФБР, – прежде чем хоть кто-нибудь в Белом доме или в комиссии успел с ними ознакомиться.

– Джентльмены, буду с вами откровенен, я прочитал этот отчет два или три раза и не увидел в нем ничего из того, о чем не писали бы в газетах, – сокрушался Уоррен ¹⁴ .

– Полностью согласен, – вторил ему Рассел. – Практически все было опубликовано в прессе в тот или иной момент, кусочек здесь, кусочек там.

Несмотря на то что отчет ФБР представлял Освальда единственным стрелявшим, в тексте было много лакун, касающихся результатов медицинских заключений, а также вещественных доказательств, собранных на Дили-Плаза. Макклой говорил, что прочел – и не один раз – главу о винтовке Освальда и траекториях пуль, выпущенных по президентскому лимузину, и не смог понять ничего из доводов касательно баллистики.

– История с пулями приводит меня в недоумение, – сказал он. – Все это выглядит очень неудовлетворительно ¹⁵ .

– Совершенно неубедительно, – согласился Уоррен.

Боггс удивлялся тому, что в отчете ничего не говорилось о губернаторе Коннелли и его тяжелом ранении. У него остался «миллион вопросов» к отчету.

В отчете также не были приведены сведения о неблагополучной жизни Освальда, его путешествиях за границу, включая поездку в Мехико осенью того года. Были приведены краткие сведения о стрелковой подготовке в морской пехоте.

– У меня возникают самые разнообразные вопросы, – сказал Боггс. – Предположим, он был таким превосходным стрелком. Но где он в этом практиковался? ¹⁶

Члены комиссии интересовались, почему в отчете приводятся лишь краткие сведения о Руби, который мог лично знать Освальда, о чем в Техасе ходили слухи.

– Ясно, что им удалось немало узнать о жизни и привычках Освальда, – признал Боггс, – но здесь почти ничего нет об этом Руби, включая его перемещения, чем он был занят, как он туда попал.

Даже Форд, верный защитник ФБР, признал, что отчет «не настолько глубок, как следовало бы» ¹⁷ .

Из-за вопиющих недостатков в отчете Уоррен изменил свое понимание масштаба расследования. Председателю пришлось признать, что оно должно быть более подробным и продолжительным. Он сообщил членам комиссии, что убежден: необходимо выпустить обращение к правительству с требованием собрать «все материалы», касающиеся убийства. Комиссии потребуется рассмотреть тысячи свидетельских показаний и отчетов по материалам дела, которые агенты ФБР успели подготовить в Далласе и Вашингтоне, а также все отчеты, которые они подготовят в будущем.

– На то, чтобы все это прочесть и осмыслить, уйдет немало времени, – предостерег Рассел. – Надо полагать, там тонны материалов ¹⁸ .

– Да, – согласился Уоррен, – я в этом не сомневаюсь.

К этому моменту Уоррен уже приступил к созданию команды Рэнкина. Он порекомендовал комиссии нанять «с полдюжины» опытных юристов со всей страны – а в некоторых случаях адвокатов из видных адвокатских контор – и подобрать молодых и перспективных юристов, которые будут заниматься непосредственно технической работой ¹⁹ .

Молодые адвокаты будут заняты полный рабочий день, а их старшие коллеги будут присоединяться к ним в удобное для них время; юристы будут разделены на команды по два человека, и у каждой будет своя сфера ответственности. Одна команда будет заниматься полным изучением жизни Освальда – «день за днем, с рождения вплоть до момента, когда он был убит», сказал Уоррен. Другая команда будет делать то же самое в отношении Руби.

Остальные члены комиссии одобрили предложенный план. Они не возражали против предложения Уоррена нанять юристов – на настоящий момент были нужны только юристы, – чтобы вести расследование. Семь членов комиссии сами были юристами, и они считали, что нанимать нужно только людей с юридическим образованием.

Ознакомившись с наскоро состряпанным отчетом, Рассел набрался смелости и высказал то, что, вероятно, было на уме и у некоторых других членов комиссии: сотрудники, нанятые для работы в комиссии, должны исходить из того, что ФБР могло ошибаться. Он сказал, что, возможно, ФБР, по неведению или преднамеренно, преподносит факты, касающиеся убийства, в искаженном виде. Кто-то из сотрудников комиссии должен исполнять роль «адвоката дьявола», взять этот доклад – или любой другой доклад, который в итоге будет сделан ЦРУ и другими агентствами, – и «пройтись по тексту, анализируя каждое противоречие, каждое слабое место» ²⁰ . Должен быть хотя бы один штатный сотрудник комиссии, оценивающий доказательную базу, «как если бы он собирался использовать ее в обвинении против Эдгара Гувера».

От Форда последовал другой вопрос. Он хотел быть уверенным в том, что юристы, нанятые в штат комиссии, не имеют политических убеждений, которые могли повлиять на ход следствия.

– Это серьезное соображение, и я полагаю, мы должны быть безупречны в этом отношении, – пояснил он. – Штатные сотрудники не должны быть «приверженцами крайних взглядов» ²¹ .

– Я тоже полагаю, что нам не нужны идеологи, – поддержал его Уоррен. – Мы ищем юристов, а не идеологов.

Разговор перешел к другим неразрешенным вопросам, вызванным отчетом ФБР. В частности, о Рут Пейн. В отчете ФБР говорилось, что Освальд, хотя он и не жил в то время с женой и детьми, хранил свою винтовку в доме Пейн вплоть до дня убийства.

Боггс предположил, что у Марины может возникнуть искушение бежать обратно в Россию: «Она гражданка России и может просто сесть в самолет и улететь». Даллес сказал, что его тоже «это очень беспокоит», учитывая заявления с просьбой о возвращении домой, которые Марина написала в посольство СССР в Вашингтоне до убийства ²² .

У Макклоя были вопросы касательно другой женщины, которая, как он полагал, была центральной фигурой этого расследования, – Жаклин Кеннеди. Быть может, это и крайне неприятно, допускал он, но комиссия должна как можно скорее ее допросить. Бывшая первая леди страны была во многих отношениях «главным свидетелем» в данном расследовании.

– Она главный свидетель, видевший, как пули поразили ее мужа, – сказал Макклой. – Я не думаю, что мы должны подвергать ее перекрестному допросу, однако она была рядом со своим мужем, когда в него попала пуля. У нее может быть информация, которой больше никто не располагает. Не могло ли случиться так, что президент поделился – исключительно с ней – какими-то опасениями в отношении того, что ему могло угрожать в Далласе? Я полагаю, все это будет очень странно воспринято, если мы не допросим ее ²³ .

Макклой был вхож в Нью-Йорке и Вашингтоне в те же круги, что и семейство Кеннеди, и он знал, что миссис Кеннеди открыто говорила с друзьями об убийстве. Молодая вдова словно искала повод выговориться, пересказывая даже самые тяжелые подробности происшедшего.

– Я полагаю, это очень деликатный вопрос, но мне дали понять, что она вполне готова разговаривать об этом, – сказал Макклой членам комиссии. – Я беседовал об этом с одним из членов семьи Кеннеди.

Уоррен колебался, как и почти всегда, когда присяжные заводили речь о семействе Кеннеди. Комиссия только что начала свою работу, заметил председатель Верховного суда, и у нее не хватает информации для того, чтобы «вести официальные допросы свидетелей», в особенности миссис Кеннеди.

– И когда мы хотим поговорить с кем-нибудь вроде миссис Кеннеди, я полагаю, мы должны точно знать, что мы хотим от нее узнать ²⁴ .

Макклой не разделял мнения Уоррена. Промедление с допросом миссис Кеннеди будет ошибкой, говорил он.

– Возможно, вы соберетесь сделать это только через месяц, а это опасно.

– Джек, ты думаешь, она забудет? – спросил Уоррен.

– Да, – ответил Макклой. – Мозг играет с человеком злые шутки. Сейчас она все помнит очень четко, и мне говорили, что она и физически вполне в состоянии сделать это. – Макклой предложил комиссии обратиться к Роберту Кеннеди, чтобы понять, как подступиться к его невестке. – Вы можете спросить Бобби об этом. У него могут быть соображения на этот счет ²⁵ .

Уоррен оставил без комментария вопрос о том, как и где миссис Кеннеди может быть допрошена. Спустя годы Макклой будет вспоминать этот разговор как свидетельство того, что председатель Верховного суда излишне покровительствовал Жаклин Кеннеди и членам ее семьи.

Последним пунктом на повестке дня комиссии был вопрос о том, что делать с толпой репортеров, ожидающих под дверями зала заседания в здании Национального архива. Все они надеялись услышать хоть какие-то новости о ходе заседания. Рассел, у которого был почти сорокалетний опыт общения с журналистским корпусом Вашингтона, сказал, что крайне опасно отпускать журналистов ни с чем:

– Вы должны сказать им пусть самую малость, потому что они ждут этого ²⁶ .

Председатель Верховного суда согласился, и после окончания заседания в зал были приглашены репортеры. Уоррен объявил об открытии офиса комиссии в здании Организации ветеранов зарубежных войн и коротко рассказал о том, что комиссия планирует нанять штат сотрудников-юристов. Уоррен сообщил журналистам, что комиссия только что приступила к изучению отчета ФБР, но не может выступать с комментариями об этом; тем не менее председатель отметил, что комиссия потребует все свидетельские показания и доказательства, на которых основан отчет ФБР.

– Вы понимаете, что отчеты, которые мы получаем, – это всего лишь конспекты отчетов о том, что произошло, в более или менее схематично виде, – пояснял Уоррен. – Нам понадобится посмотреть на некоторые из материалов, положенных в основу отчетов ²⁷ .

Через несколько минут Уоррен объявил о завершении импровизированной пресс-конференции, пожелав репортерам счастливого Рождества.

В тот день Associated Pressи другие телеграфные агентства опубликовали статьи, в которых были процитированы слова Уоррена. Через несколько часов эти статьи прочитал директор ФБР Гувер, который возмутился тем, что Уоррен назвал многотомный отчет «конспектом». Комиссия занимается этим всего две недели, а председатель Верховного суда уже «критикует» и «пытается отыскивать ошибки в работе ФБР», сказал Гувер. На следующий день Гувер вызвал Джеймса Р. Мэлли, старейшего сотрудника ФБР, которому было поручено поддерживать связь с комиссией, чтобы дать ему новые указания. Если Уоррен и другие члены комиссии теперь будут требовать все рабочие материалы ФБР, они их получат – все до единого, вплоть до отчета по каждому «психу», который утверждал, что знает, кто настоящий убийца. «Пусть все документы, как важные, так и самые несущественные, отсылаются в комиссию, – сказал Гувер Мэлли. – Не утаивайте ничего, пусть это будут хоть тонны материалов. Раз председатель Верховного суда просит, он это получит» ²⁸ .

Кабинет члена Палаты представителей Джеральда Р. Форда

Палата представителей

Вашингтон, округ Колумбия

17 декабря 1963 года, пятница

На следующий день после заседания Форд пригласил заместителя директора ФБР Делоака в свой кабинет на Капитолийском холме, на этот раз для того, чтобы рассказать о планах Уоррена завершить расследование комиссии и выпустить окончательный отчет «до июля 1964 года, когда президентская кампания будет в самом разгаре» ²⁹ .

Они также обсудили утечки информации, организованные, по мнению членов комиссии, ФБР. «В очередной раз я с большой обстоятельностью заверил конгрессмена Форда в том, что из ФБР не было никаких “утечек”», – писал Делоак позднее. Он дал понять Форду, что утечки шли по другим каналам: «от заместителя генерального прокурора Катценбаха и Министерства юстиции, а также из самой комиссии». Он также намекнул Форду, что утечки могли исходить и от самого председателя, через его друга Дрю Пирсона. «Я сказал конгрессмену Форду, строго конфиденциально, что председатель Верховного суда Уоррен был довольно близок с Дрю Пирсоном и, очевидно, использовал его время от времени для того, чтобы довести свои мысли до общественности».

Форд закончил разговор просьбой. Вместе со своей семьей он собирался в отпуск в Мичиган, кататься на лыжах. «Он хотел взять с собой отчет ФБР, однако у него не было возможности довезти его в полной безопасности, – писал Делоак. – Я сказал ему, что, по-моему, директор Бюро хотел бы, чтобы он одолжил наш агентский портфель с замками. Он ответил, что это было бы идеально и что он был бы очень признателен, если у него будет такой портфель». На следующий день Форду были доставлены портфели ФБР вместе с наилучшими пожеланиями от Гувера.