Текст книги "Грязный Гарри [другой перевод]"
Автор книги: Филип Рок
Жанр:
Полицейские детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
Гарри криво усмехнулся:
– Я думал об этом. И по-моему, если он придерживается астрологических прогнозов, это свидетельствует о более чем своеобразном чувстве юмора, – он достал из кармана скомканную газетную вырезку. – Вот послушайте. Я вырезал это из вечерней газеты… Так, совет Скорпионам, цитирую: «Соблюдайте все законы и правила, и вы избежите неприятностей. Не пытайтесь добиться своего силой, вам это не удастся…» Конец цитаты. Вот так. Но на всякий случай мы уже заказали астрологу что-то вроде психологического портрета среднестатистического Скорпиона.
– Очень любопытно, – оживился помощник, – между прочим, я сам дитя Луны и…
– Достаточно, Харлэн.
Мэр нахмурился и внимательно посмотрел на Гарри:
– Мы дадим объявление в послезавтрашней «Кроникл». Сообщим Скорпиону, что готовы заплатить, но надо время для того, чтобы собрать деньги.
– Я бы не пытался перехитрить этого ублюдка, – спокойно произнес Гарри.
– Это позволит нам выиграть время.
– Нет, сэр. Это будет означать лишь новые трупы. Если вы собираетесь поиграть с этим негодяем в почту, то идите до конца. Сообщите ему, что мы собрали деньги и готовы передать их. Я уж сам встречусь с этой тварью.
Мэр пожевал нижнюю губу и вопросительно посмотрел на Бресслера:
– А вы что скажете, лейтенант?
Пусть уж отдувается шеф, решил Бресслер, и сделал вид, что не расслышал вопроса.
– Я категорически против, – сказал начальник полиции. – Малейшая накладка, и мы получим кровавую баню.
Мэр напустил на себя важный вид и значительно кивнул:
– Согласен. По-моему, вы несколько форсируете события, Каллахэн. За вами водится эта дурная привычка. Мне не нужны новые неприятности вроде тех, что вы устроили в прошлом году в Филлморе. Таков мой принцип.
Гарри заставил себя улыбнуться:
– Когда я вижу, что взрослый мужчина преследует женщину с намерением изнасиловать ее, я стреляю. Таков мой принцип.
– Намерение? – мэр побагровел, вся его любезность словно испарилась. – Намерение? Как вам удалось его выяснить, Каллахэн? Вы что, читаете мысли?
Улыбка Гарри превратилась в волчий оскал:
– Что ж, ваша честь, когда я вижу, как голый мужчина с мясницким ножом в руках и торчащим членом мчится по аллее за женщиной, мне и в голову не приходит, что он собирает пожертвования для Красного Креста.
Теперь лицо мэра приобрело цвет густого портвейна. Бресслер глухо крякнул, пробормотал что-то о том, что пора возвращаться в участок, и поволок Гарри к двери. Он отпустил его рукав только у лифта.
– Ты – сама тактичность! Так разговаривать с мэром! Как будто это пушер с Хейт-стрит!
Гарри задумчиво потер нос. Не заметив на его лице даже намека на раскаяние, Бресслер разозлился еще больше.
– Я же не учу его, как управлять мэрией, – миролюбиво заметил Гарри, – у него своя работа, у меня – своя. Господи, я голосовал за него, Эл, но это не значит, что он должен постоянно торчать у меня за спиной. Наверное, он думает, что все инспекторы вышли из романов Агаты Кристи.
– А ты, черт побери, из какого романа? Я знаю тебя двадцать лет, и ты по-прежнему для меня загадка.
– Если хочешь, чтобы я сдал значок, пожалуйста, – Гарри явно наскучил этот разговор.
Лейтенант Альфред Джей Бресслер отрицательно помотал головой, вспомнил свой уютный дом в Твин-пикс, жену, троих детей, которые время от времени удостаивали его своим обществом, и с нескрываемым отвращением буркнул:
– Господи, Гарри, единственное, чего я хочу, так это чтобы в сутках было хотя бы двадцать пять часов. К утру надо проделать черт знает какую работу.
– Ну и не суетись. Работа все равно никуда от нас не денется.
Остаток ночи они провели в кабинете Бресслера над крупномасштабной картой города. К рассвету они наконец-то отметили здания, которые следовало взять под наблюдение, и набросали план операции. Еще надо было экипировать рациями офицеров из тактического подразделения, чтобы в случае необходимости они могли связаться с вертолетами и патрульными машинами. На бумаге все выглядело внушительно, и если повезет, они возьмут Скорпиона в тот самый момент, как только он появится на крыше – если, конечно, он полезет на крышу. Гарри и Бресслер сделали ставку именно на это свойство преступников: если однажды что-то проходит удачно, в следующий раз они действуют по уже проверенной схеме.
Бресслер допил пятую чашку кофе и угрюмо уставился в окно:
– Тебе надо немного поспать, Гарри. А в десять тридцать у тебя инструктаж сержанта Рейнеке и парней из тактического подразделения.
Гарри плеснул себе кофе и проигнорировал приказ начальства.
Утро обещало быть солнечным, но к девяти с северо-запада пригнало большую черную тучу и начал накрапывать дождь. Прикрыв голову пиджаком, Гарри перебежал на противоположную сторону улицы, зашел в парикмахерскую и компенсировал ночное бодрствование тем, что подстригся. Потом почистил ботинки и на инструктаж явился свежим и как будто отдохнувшим. Здоровяки-офицеры из элитного тактического подразделения умели работать командой, и потому инструктаж был простой формальностью. В двенадцать сорок пять довольный собою Гарри вышел из штаб-квартиры полиции, сел в машину и двинулся обычным маршрутом, словно ему предстояло очередное патрулирование. По Коламбус-авеню он добрался до Норт-пойнт и, срезав путь через Ларкин, почувствовал легкое головокружение: за прошедшие сутки в его желудке побывали лишь две галеты и шесть чашек жиденького кофе. А между тем в Ларкине было одно местечко, где подавали лучшие в городе кошерные хот-доги. Гарри припарковал машину у входа в заведение и, поеживаясь под холодными каплями, забежал под навес. Из-под исцарапанной деревянной стойки на него обрушилась волна восхитительных запахов – в громадном паровом подносе булькал перечный соус, трепетали загорелые сосиски и тяжело ворочалась распаренная капуста. Гарри сел на высокий стул и с наслаждением втянул носом запахи.
– Замечательно, мистер Яффи, просто замечательно!
Сквозь клубы пара ему улыбнулся невысокий лысый человек:
– Давненько вы к нам не заглядывали, мистер Каллахэн. Где прятались?
– Дела, мистер Яффи, дела.
– Вам как обычно?
– Да. И побольше капусты.
Рядом с Гарри два молодых человека ковырялись в тарелке с дымящимися хот-догами – у них был такой расстроенный вид, словно они рассчитывали как минимум на бутерброды с икрой.
– Я нахожу его эстетически беспомощным, – вещал один из юнцов, – и чудовищно устаревшим… Приверженец неоорфизма не имеет права обходить стороной ахроматические тональности.
– И все-таки это очаровательно, – возражал второй, – просто очаровательно!
Гарри подавил улыбку и повернулся спиной к стойке. Очаровательная девица в прозрачном полиэтиленовом дождевике и коротких шортиках перебежала улицу и, уверенно ступая длинными, обтянутыми темными нейлоновыми чулками ногами, скрылась в черном провале центрального входа Тихоокеанского банка.
Действительно, очаровательно, подумал Гарри, просто очаровательно. И никакой эстетической беспомощности.
– Ваш заказ, мистер Каллахэн.
Гарри поблагодарил хозяина и жадно набросился на сосиски. Набив полный рот, он снова посмотрел в окно.
Гарри нравилось наблюдать за людьми. Во время многочасовых засад, когда от тоски хочется лезть на стену, это было единственным развлечением, и Гарри научился получать от него удовольствие. Некоторые детективы за восемь-девять часов сидения в машине выкуривали несколько пачек сигарет или обгрызали до мяса ногти, но не таков был Гарри. Он не только прекрасно переносил подобную нагрузку, но и находил в ней свою прелесть. Для Гарри это был живой театр, непрерывный калейдоскоп лиц и событий. Разные походки, разная жестикуляция, разные люди – ни один не похож на другого. Сейчас все они бежали под проливным дождем мимо Гарри – старые и молодые, красивые и уродливые, веселые и угрюмые – нескончаемый людской поток.
Гарри жевал хот-дог и с интересом наблюдал.
«Черт побери, Гарри, ты разглядываешь их, словно обезьян в зоопарке!» – сказал как-то Сэм.
Что ж, может быть, подумал тогда Гарри, и не стал спорить. Его прохладное отношение к человечеству стало легендарным, но Гарри не испытывал желания развенчивать мифы о себе.
– Мистер Яффи, – негромко окликнул он хозяина, – взгляните на противоположную сторону улицы и скажите, что вы там видите.
Мистер Яффи облокотился на стойку.
– Банк. Полным-полно вымокших людей, газетный киоск моего друга Сильверстайна. А в чем дело?
– Кто-нибудь входит в банк?
– Да, только что какой-то парень зашел. А что?
– Ничего особенного, мистер Яффи. Просто за последние пять минут в банк вошли примерно пятнадцать человек, но ни один не вышел.
Хозяин подозрительно посмотрел на Гарри.
– Видимо, это что-то означает, мистер Каллахэн?
Гарри промолчал. Он внимательно осматривал улицу, словно надеясь увидеть что-то такое, что, по его мнению, непременно должно было там находиться. С противоположной стороны было припарковано достаточно машин, но только у одной работал двигатель. Водитель сидел неподвижно и смотрел вперед. Одна рука его лежала на руле.
Гарри проглотил последний кусок.
– Мистер Яффи, у вас есть телефон?
– Конечно.
Хозяин неторопливо помешивал перечный соус, но что-то во взгляде Гарри заставило его бросить ложку.
– Наберите номер пять пять три ноль один два три. Скажите, что, по мнению инспектора Каллахэна, сейчас происходит ограбление Тихоокеанского банка в Ларкине.
– Ограбление? – лицо Яффи позеленело.
Гарри кивнул, продолжая рассматривать припаркованный седан, из выхлопной трубы которого, словно пар над чайником, тянулась тонкая струйка дыма.
– Запомнили номер?
Яффи быстро повторил цифры.
– Правильно. Скажите им, чтобы поторопились.
Мистер Яффи проворно нырнул за стойку, где у него хранились консервы, коробки со сдобными булочками, ящики с картофельными чипсами. Там же стоял телефон. Гарри поудобнее устроился на стуле, поглядывая то на готическую арку над входом в банк, то на припаркованный в сорока футах от него седан.
Одна рука на руле, мрачно размышлял Гарри. А другая, которую не видно, сжимает винтовку тридцать восьмого калибра. Почему тридцать восьмого? Нет, точно тридцать восьмого. Причем с отпиленным стволом, чтобы можно было без помех воспользоваться ею в ограниченном пространстве салона.
У Гарри было три варианта действий. Первый – вломиться в банк. Второй – заняться машиной. Третий – сидеть и ждать, пока с душераздирающим воем не примчатся парни из тактического подразделения. Лезть с пистолетом наголо в банк довольно глупо. Хотя и забавно. А прогулка к машине может оказаться последней прогулкой по этой грешной земле, особенно если водитель – из местных и знает Гарри в лицо. Рассуждая таким образом, Гарри продолжал сидеть на стуле.
Еще один человек вошел в банк. Мужчина. А за ним – высокая женщина в меховом манто. Массивная стеклянная дверь с бронзовой окантовкой захлопнулась за ними, словно дверь склепа. И никто не вышел.
Гарри расстегнул пиджак и как бы невзначай положил ладонь на рукоятку «магнума»: случайный наблюдатель подумал бы, что сидящий у стойки человек решил почесать левую подмышку.
– Ну давай же, давай! – прошипел Гарри сквозь зубы. Полицейский участок был всего в пяти кварталах от этого места, но, учитывая ситуацию, он с таким же успехом мог бы находиться и на Луне.
Спасаясь от дождя, две молодые женщины в ярких куртках забежали под арку. Гарри слышал, как они смеются, стряхивая капли влаги с одежды. Они напоминали двух веселых попугайчиков, но после того, как девушки вошли в банк, начался кошмар, словно все черти из ада получили увольнительную.
Пронзительно взвыла сирена сигнализации, и почти сразу же раздался глухой звук выстрела.
– О Господи! – пробормотал Гарри. Он вскочил со стула, выбежал на улицу и, увернувшись от такси, двинулся к банку. Он уже проделал половину пути, когда двери распахнулись настежь и из них, пригибаясь, выбежали двое. У каждого в одной руке дорожная сумка, в другой – пистолет. Первый – высокий, худощавый – был одет в прекрасно сшитый костюм, на голове – черная шляпа с узкими полями. В правой руке его был никелированный автоматический пистолет, которым он размахивал, словно дирижерской палочкой. Его спутник оказался ниже ростом, в хлопчатобумажных брюках и кожаной куртке. В руке у него дымился дробовик с обрезанным дулом.
– А ну, замерли, ублюдки! – рявкнул Гарри.
Оба уже выбежали на мокрый тротуар, и человек с обрезом припал на одно колено. Тот, что с пистолетом, резко повернулся на каблуках и, не целясь, выстрелил в направлении Гарри – пуля, с шипением рассекая воздух, прошла у него над головой.
Придерживая рукоятку левой рукой, Гарри повел «магнум» по короткой дуге и, когда мушка оказалась на одной линии с шикарным пиджаком, чуть согнул ноги и нажал на курок. Человек закрутился на месте, и блестящий пистолет выпал из его руки, словно серебряная монетка.
Раздался выстрел из дробовика, и Гарри почувствовал острую боль в левой ноге, как будто в бедро впилась дюжина раскаленных игл. Он резко двинул «магнум» в сторону и дважды нажал на курок – благодаря отменной технике стрельбы два выстрела практически слились в один. Человек с обрезом отлетел назад, опрокинулся на спину и затих в лужице крови у самых дверей банка.
– Погань! – выругался Гарри.
Пронзительный визг резины об асфальт заставил Гарри обернуться: от тротуара на него выруливал черный седан. За лихорадочно мечущимися «дворниками» он отчетливо видел превратившееся в белую маску лицо водителя. Сейчас он сжимал руль обеими руками.
Гарри поднял правую руку и, не целясь, – события развивались слишком быстро, – выстрелил, стараясь попасть в голову. Это было инстинктивное действие профессионального стрелка, подкрепленное отчаянным желанием выжить.
Тяжелые свинцовые пули разнесли ветровое стекло и оторвали водителю голову. Он умер мгновенно, не успев снять ногу с акселератора, – тело повалилось набок, руль вырвался из рук: мощный седан резко повернул и с грохотом врезался в бок одной из припаркованных у тротуара машин, засыпав всю мостовую осколками стекла и металла.
На мгновение воцарилась тишина, которую нарушало лишь журчание воды, льющейся из пробитого радиатора седана, и тяжелое дыхание Гарри Каллахэна. Но тут же возник новый звук, тихий, еле различимый звук, который Гарри уловил скорее каким-то шестым чувством, – это был звук трения тела об асфальт. Гарри стремительно обернулся, рука с пистолетом описала длинную дугу, заставив замереть высокого мужчину, лежавшего на тротуаре. Одну руку он прижимал к ране на боку, другой – уже почти дотянулся до никелированного пистолета.
На лице Гарри появилась нехорошая улыбка.
– Ты внимательно считал?
В глазах человека плескалась ненависть. Гарри подошел ближе, «магнум» в его руке не шелохнулся.
– Ну? – ласковым тоном осведомился Гарри. – Сколько у меня было патронов, пять или шесть? По правилам положено пять, спущенный курок должен входить в пустое отверстие барабана… Вот только мы не всегда придерживаемся правил.
На бледном лице грабителя выступил пот. Кончиками пальцев он по-прежнему касался рукоятки лежавшего на асфальте пистолета, правда, после слов Гарри растопыренная пятерня больше не осмеливалась шевелиться.
– Все, что тебе надо, – рассуждал вслух Гарри, – так это как следует все взвесить. Видишь, вот это «магнум» сорок четвертого калибра. Вполне достаточно, чтобы превратить твою голову в крошево. А теперь вспомни – сколько раз я стрелял? Пять или шесть? И если пять, то есть ли под курком еще один патрон?
Человек облизнул губы и перевел взгляд на ужасный пистолет Гарри.
– Тебе решать, – любезно улыбнулся Гарри. – Ты считаешь себя везучим, мразь?
Бандит нерешительно посмотрел на Гарри и очень медленно подтянул к себе руку. Гарри ступил на тротуар – боль пронизывала бедро при каждом шаге, – наклонился и поднял за дуло пистолет.
– Я… я должен знать… мистер, – севшим голосом прошептал человек.
Гарри медленно поднял черный пистолет и приставил холодное вороненое дуло к правому виску грабителя. Он нажал спусковой крючок – послышался глухой металлический звук.
– Шесть. Ты проиграл, – усмехнулся Гарри.
Бандит кивнул и отвернулся, подставив лицо каплям холодного косого дождя.
Повернув на Ван-несс, патрульный офицер Джон Бриско из тактического подразделения включил сирену. Правда, сейчас он был никакой не Джон Бриско, а Бобби Унзер – в новом фильме он на такой же бешеной скорости вез своего друга Марио в больницу. Патрульный офицер Бриско был убежден, что скорость не просто возбуждает – для него она уже превратилась в мощный наркотик для тела и души. Он широко улыбнулся и посмотрел на пассажира, но, наткнувшись на тяжелый взгляд Гарри Каллахэна, мгновенно изобразил озабоченность.
– Мы не на треке, – мрачно пробурчал Гарри.
– Слушаюсь, сэр, мистер Каллахэн, – Бриско ослабил давление на педаль газа. – Эта малышка просто создана для гонок… очень трудно удержаться.
– А ты попробуй.
Гарри отвернулся и уставился в окно. Одежда его промокла до нитки, нога горела от колена до паха – только что пришлось застрелить двух человек, а теперь на его голову свалился этот ковбой Джонни Бриско. Гарри издал жалобный стон.
Больница Мерси размещалась в древнем кирпичном здании неподалеку от Президио. Задумывалась она как родильный дом для бедных и сбившихся с пути девиц, но с началом войны больницу переоборудовали в эвакуационный госпиталь, а недавно – в пункт первой помощи для наркоманов. Двери ее всегда были открыты для больных, искалеченных, просто шизиков, короче, для всех нуждающихся в отдохновении от разгульной жизни города Сан-Франциско, включая пострадавших на посту полицейских.
Гарри с несчастным видом сидел на смотровом столе в одной из тесных палат-клетушек отделения неотложной помощи. В холле кого-то скрутил приступ истерики, от этих воплей у Гарри начало покалывать спину, словно в нее вогнали нож. Наконец крики перешли в тихий плач, но в ту же секунду со стороны старого корпуса раздался гомерический хохот. Гарри поежился и крепче сжал зубами сигару, которую позаимствовал у патрульного Бриско. Он обрадовался, когда в комнату вошел ординатор, – хотя и не настолько, чтобы показать это.
– Наконец-то, – кисло пробормотал Гарри.
Ординатор, тощий молодой человек с усталым лицом, лишь усмехнулся. Сложив руки на груди, он оглядел Гарри с ног до головы.
– Тебя что, выудили из залива? – полюбопытствовал он.
Гарри фыркнул и перебросил сигару из одного угла рта в другой.
– Удивляюсь я тебе, Каллахэн. Я знаю многих полицейских, но ты самый результативный по части несчастных случаев. Что на этот раз?
– Картечь в бедре, – пробурчал Гарри.
Ординатор напустил на себя серьезный вид, огорченно покачал головой и прищелкнул языком.
– Наверное, с женитьбой уже ничего не получится, да, Гарри?
– Слабоумный осел, – пробормотал Гарри.
– Правильно, все нейрохирурги – ослы. Мы ими становимся после получения диплома. Ну ладно, давай посмотрим, что там у тебя случилось, Гарри.
Он подошел к амбулаторному столику и принялся перебирать хирургические инструменты.
– Зачем это тебе понадобились ножницы? – недоверчиво спросил Гарри.
– Собираюсь разрезать штанину.
– Окончательно спятил? Мэрия пока что бесплатно выделила мне лишь полицейский значок, а штаны и пиджаки я покупаю сам. Между прочим, отличные брючки, их можно заштопать и почистить. Поэтому просто сними.
Врач поглядел на кровавое месиво, в которое превратилось бедро Гарри, и неуверенно покачал головой:
– Будет больно.
Гарри стоически сжал зубы.
– За двадцать девять долларов и девяносто пять центов я немного побуду героем. Давай!
Врач резко дернул за пояс и спустил брюки. Гарри с шумом выдохнул воздух.
– Твои любовные манеры ни к черту не годятся, – прошипел сквозь зубы Гарри.
– А у тебя ножка – ни к черту. Надо бы поднять тебя в операционную.
– Ну уж нет, док, – Гарри мотнул головой. – Придется тебе выковыривать картечь прямо здесь.
Бормоча проклятия, хирург принялся за работу – он обработал раны антисептиком, сделал новокаиновую блокаду бедра и, взяв пинцет с перфорированными краями, извлек первую картечину.
– Из чего в тебя стреляли, Гарри? – Врач скептически разглядывал картечь. – Из «Большой Берты»? Похоже, эту штуку вымачивали в яде гюрзы. Тебе крупно повезло, ты практически «мертв по прибытии»[1].
– Надо же, – Гарри тупо поглядел на врача.
– Твое бедро похоже на задницу начинающего воришки, которого фермер угостил добрым зарядом соли. Хромать будешь не меньше месяца.
– Хорошо, хорошо, согласен. Заканчивай, ради Бога!
– Да не волнуйся ты, – в глазах хирурга было и раздражение, и уважение. – Через час снова будешь тянуть лямку. Ох, приятель, надеюсь, то, чем ты занимаешься, хотя бы приносит солидный доход!
Гарри обреченно вздохнул:
– Я самый богатый малый в квартале.
Врач хмыкнул и снова принялся за работу. Гарри еще раз вздохнул, вынул изо рта огрызок десятицентовой сигары патрульного Бриско, стряхнул с кончика – четверть дюйма холодного пепла и аккуратно убрал окурок в нагрудный карман рубашки.
Глава 3
В центре Сан-Франциско живут примерно семьсот пятьдесят тысяч человек, и лишь несколько удосужились поднять голову и посмотреть на черно-белый полицейский вертолет, который пролетел над Юнион-сквер и приземлился на крыше Дворца правосудия. Поеживаясь на свежем утреннем ветре, вертолет поджидал Гарри Каллахэн. Дождь прекратился, и это был единственный отрадный момент на фоне предстоявшего дня, который, по мнению Гарри, грозил стать кошмарным. Гарри не отличался оптимизмом и в лучшие времена – нельзя сказать, что инспектор вечно был мрачен, но уж радостью точно никогда не светился. Сейчас же… Во-первых, ногу по какому-то недоразумению определили в ад. Она одеревенела от колена до паха, и лишь благодаря усилиям воли Гарри не сопровождал каждый свой шаг воплями и причитаниями. А во-вторых, он уже видел утренний выпуск «Кроникл» с шифрованным посланием мэра «Скорпиону». Никто, за исключением очень ограниченного круга посвященных, не поймет, о чем идет речь, но «Скорпиону» явно не понравится содержание этого послания. Гарри был настолько уверен в реакции «Скорпиона», что мог побиться об заклад на свое годовое жалованье.
«СКОРПИОНУ: МЫ СОГЛАСНЫ, НО НЕОБХОДИМО ВРЕМЯ, ЧТОБЫ СОБРАТЬ ДЕНЬГИ. ПОЖАЛУЙСТА, НАБЕРИТЕСЬ ТЕРПЕНИЯ».
Гарри негромко выругался. Необходимо время, чтобы собрать деньги! Даже если убийца безмозглый кретин, он и то поймет, что это ловушка. А как только он это почувствует, в его перепутанных извилинах может родиться такой адский план, рядом с которым убийство Сандры Бенсон покажется невинной шалостью. Нет, Гарри все это определенно не нравилось, и в тот момент, когда вертолет коснулся крыши, Гарри сплюнул и тем самым продемонстрировал свое неодобрение.
Экипаж состоял из двух человек, двух загорелых молодых людей, которые выглядели так, словно в жизни у них нет ни одной проблемы. Они прошли инструктаж, но Гарри снова повторил то, что считал нужным, – кого искать и что делать.
– На одной из крыш болтается придурок, это может быть кто угодно – мужчина, женщина, подросток, и у этого чокнутого в руках винтовка. Мы имеем дело с психопатом, поэтому не рискуйте. Наблюдайте и докладывайте. Понятно? Наблюдайте и докладывайте. Мы не награждаем медалями за доблесть в воздухе, поэтому не выставляйте себя на посмешище. Если решите, что подонок уйдет, прежде чем мы сумеем достать его, вот тогда приступайте к делу. Но если вы на это решитесь, идите до конца и без колебаний. И никакой предупредительной стрельбы – огонь на поражение из пулемета.
Пилоты переглянулись и пошли к вертолету. Гарри оставался на крыше до тех пор, пока машина не взмыла в воздух – вертолет лег на курс и скрылся из вида за величественными корпусами центра «Золотые ворота».
В управлении уже вовсю кипела работа. Ди Джорджио отмечал цветными флажками участки на настенной карте города, три других инспектора висели на телефонах, а Бресслер носился в своем кабинете с прозрачными стенами, словно плененный леопард. Увидев Гарри, он раздраженно мотнул головой, приглашая его к себе, и, несмотря на пульсирующую боль в бедре, Гарри постарался изобразить свою обычную ленивую походку.
– Как нога? – Бресслер опустился на край стола.
– Замечательно, – соврал Гарри.
– Вот и хорошо. Ты везучий, Гарри. А вчерашняя работа – просто шедевр! Звонил комиссар, просил передать тебе его поздравления. Прими и мои тоже. Читал, что об этом пишут в газетах?
Гарри безучастно смотрел на шефа.
– Они назвали это классическим примером того, как полицейское управление защищает интересы общества – черт его знает, что они имеют в виду! Как бы там ни было, поздравляю.
Со стороны Гарри не последовало никакой реакции, и лейтенант нахмурился.
– Я сказал… поздравляю.
– Я слышал, Эл.
– Мог бы и поблагодарить. Капля вежливости тебя не убьет.
– Я предпочел бы поблагодарить за повышение в должности или, на худой конец, в жалованье. Или это не в интересах общества?
Бресслер сделал вид, что не понял вопроса:
– Полицейское управление Чикаго направило нам сообщение относительно психа с винтовкой, которого они разыскивают. Не исключено, что он решил заглянуть в наши края. Подробности в отделе связи. Надо бы проверить эту информацию. Заодно поближе познакомишься с Гонзалесом.
– С кем?
– Чарлз Гонзалес, твой новый партнер, – Бресслер старательно избегал взгляда Гарри.
– У меня уже есть партнер, – спокойно сказал Гарри. – Через несколько дней возвращается Сэм.
– Он действительно возвращается, но тебе больше не придется с ним работать. Его переводят в прокуратуру… на должность офицера связи.
– Связи? – в устах Гарри это слово прозвучало как плевок.
– Таково его решение, этого хочет и его жена. Сэму исполняется сорок, а в нем уже явно на несколько пуль больше, чем положено полицейскому. Ты же понимаешь, он не бессмертный. Лично я ни в чем не могу его винить.
Гарри медленно опустился на стул и осторожно вытянул раненую ногу.
– Да я тоже ни в чем его не виню, черт возьми, но это очень напоминает пинок в задницу. Мы долго были партнерами.
– Ничто не вечно, – тон Бресслера вновь стал решительным. – Гонзалес хороший парень – молодой, расторопный. Ты его быстро всему научишь.
– Ты, должно быть, шутишь, Эл, – лицо Гарри выражало отчаяние. – У меня нет времени возиться с новичками. Почему бы тебе не послать его в отдел по борьбе с мошенничеством или в полицию нравов?
– Он будет работать здесь. С тобой.
– А я приношу своим партнерам несчастье, – хмуро пробормотал Гарри. – Фандуччи убит… Сэму продырявили легкое… Помнишь, у меня был еще один напарник, Джо… Как же его фамилия?
– Гарри, – резко прервал его причитания Бресслер. – Ты работаешь с Гонзалесом или вообще не работаешь. Это приказ сверху, и я бы на твоем месте не спорил.
Гарри тяжело откинулся на спинку стула. Новый партнер. Вот уж точно удар под дых! Партнер – это не просто товарищ, с которым приятно коротать время. Партнер – это продолжение твоих рук, тебя самого. Партнер обязан рассуждать и действовать так же, как и ты. Это связь гораздо более прочная, чем узы брака.
Чарлз Гонзалес. Гарри ни разу не слышал этого имени, а это означало, что Гонзалес – новичок, стажер. Господи, да его придется учить абсолютно всему, с нуля! Переучивать заново, заставить забыть тот бред, которым напичкали в полицейской академии относительно того, как надо вести элементарное дело об убийстве! А это все равно что лишить девственности и разрушить иллюзии.
Только так, Гонзалес, и не иначе. Вовсе не надо ползать по полу с лупой в поисках вещественных доказательств: любая шлюха-наркоманка с длинным языком расскажет тебе в десять раз больше, чем специалисты из криминологической лаборатории. В жизни возникает слишком много ситуаций, о которых не прочитаешь ни в одном учебнике. Хороший полицейский дышит воздухом улицы. Он имеет дело с такой публикой, на которую – если бы ему не нужна была информация – он бы посчитал зазорным даже плюнуть. Он старается сохранить свои руки в чистоте, но всякий раз, взглянув внимательно, становится ясно, что речь идет об очень грязном бизнесе. Что из всего этого сумеет понять Чарлз Гонзалес? И что сочтет неприемлемым?
– Гарри, познакомься с Гонзалесом.
Голос Бресслера прервал размышления Каллахэна. Он поднял глаза – человек, стоявший в дверях кабинета, вероятно, и был тем самым Чарлзом Гонзалесом. Нельзя сказать, чтобы он произвел на Гарри какое-то серьезное впечатление. Молодой, подумал он, действительно, очень молодой. Приятный, чистенький латиноамерикашка. Сверкающие туфли… хорошо выглаженные брюки… новый, прекрасно пошитый костюм… белая сорочка в голубую полоску и широкий галстук. В целом славный Гонзалес больше походил на страхового агента.
– Привет, – буркнул Гарри.
– Очень рад познакомиться с вами, мистер Каллахэн. Я много слышал о вас.
Гонзалес шагнул в кабинет и широко улыбнулся. Гарри молча смотрел на его протянутую правую руку.
Гонзалес на какое-то мгновение растерялся и спрятал руку в карман пиджака. Мрачный тип, подумал он. Он действительно был наслышан о Гарри Каллахэне – правда, во всей информации не нашлось ничего привлекательного.
– Кое-что тебе следует узнать с самого начала, – Бресслер криво усмехнулся. – Гарри очень предвзято относится к людям. Он не любит англичан, ирландцев, евреев, итальянцев, поляков, североамериканских индейцев. Назови любую национальность, и выяснится, что Гарри ее ненавидит.
Гонзалес вымученно улыбнулся.
– А как насчет мексиканцев?
– Особенно одетых с иголочки, – вежливо ответил Гарри. Он встал и, чтобы не застонать от пронзившей бедро боли, прикусил нижнюю губу. – Ну что ж, к делу… партнер. Я тебя погоняю по плацу. Если что-то будет непонятно, не стесняйся, спрашивай.
– Непременно, мистер Каллахэн.
Гарри сделал вид, что не заметил сарказма. Хоть так, подумал Гарри. Партнер, который не подставляет для удара вторую щеку, – уже неплохо для начала.
– Можно без «мистера». Даже враги зовут меня просто Гарри.
– О’кей, – напряженно сказал Гонзалес. – Друзья зовут меня Чико.
А это уже то, что надо. Так или иначе, они становились партнерами, командой, какой – покажет дело. По пути в отдел связи Гарри внимательно рассматривал нового напарника. Парень неплохо двигается, решил он, без хамства в походке, просто свободно и легко. Как человек, уверенный в своем теле.
– Сколько ты весишь? – полюбопытствовал Гарри.
– Сто семьдесят пять фунтов, – в голосе Чико по-прежнему чувствовалась настороженность. – Я боксировал в первом полутяжелом весе.
Надо же, размышлял Гарри, с каждой секундой парень производит все более приятное впечатление.