Текст книги "Вторжение с Ганимеда"

Автор книги: Филип Киндред Дик

Соавторы: Рэй Нельсон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

8

Роботы аккуратно достали Джоан из бассейна и с бесконечной осторожностью уложили на стоящий неподалеку стол. Балкани снял с нее шлем и сказал:

– Здравствуйте, мисс Хайаси.

– Здравствуйте, доктор. – Голос ее как будто раздавался откуда-то издалека, и он вспомнил: после такой процедуры человек еще довольно долгое время не мог отличить воображаемое от реальности.

– Похоже, она все еще в трансе, – мимоходом заметил Рингдаль. – Надо проверить, будет ли она реагировать на прямой приказ.

– Если хотите, то прошу! – раздраженно отозвался Балкани. Его вывело из себя то, что его начальник-военный вмешался на самом критическом этапе эксперимента.

– Мисс Хайаси, – сказал Рингдаль голосом, который, по его мнению, больше всего напоминал голос опытного гипнотизера. – Вам хочется спать, спать, спать. Вы впадаете в глубокий транс.

– Вот как? – голос девушки был лишен каких-либо эмоций.

Рингдаль продолжал:

– Я ваш друг. Вы понимаете это?

– Любое живое существо мне друг, – ответила Джоан все тем же отстраненным голосом.

– Что она имеет в виду? – спросил у Балкани Рингдаль.

– Люди, выходя из состояния сенсорной изоляции, очень часто несут всякую околесицу, – ответил Балкани. – И она все равно не будет выполнять никаких приказов. Так что можете не тратить попусту свое драгоценное время.

– Но ведь она под гипнозом, не так ли? – беспомощно спросил майор. Он явно ничего не понимал.

Ответить Балкани не успел, потому что заговорила Джоан:

– Нет, это вы под гипнозом.

– Приведите-ка ее в чувство, – проворчал Рингдаль. – А то у меня от нее мурашки по коже.

– Никуда я ее привести не могу, – с легкой иронией парировал Балкани, довольный неудачей начальника. – Она в полном сознании, так же как и мы с вами.

– Так вы собираетесь оставить ее в таком состоянии?

– Не волнуйтесь. – Балкани покровительственно похлопал своего начальника-военного по плечу. – Она и сама через некоторое время вернется в нормальное состояние. Разумеется, если захочет.

– Если захочет? – Рингдалю явно не понравилось, как это прозвучало.

– Ну, просто она может решить, что предпочтительнее оставаться в нынешнем состоянии. – Балкани повернулся и негромко обратился к Джоан: – Кто вы, дорогая?

– Я – это вы, – тут же отозвалась она.

Рингдаль выругался.

– Знаете, Балкани, либо убейте ее, либо вылечите. Но ни в коем случае не оставляйте в таком состоянии.

– Смерти не существует, – проговорила Джоан, ни к кому не обращаясь. Похоже, она вовсе не расположена была разговаривать с кем-либо. Более того, создавалось впечатление, что она не замечает ни того, ни другого.

– Послушайте, Балкани, – сердито бросил Рингдаль. – Мне казалось, вы говорили, будто можете излечить ее от политической неприспособленности. Но сейчас, сдается мне, она стала еще хуже, чем раньше. Позвольте напомнить вам…

– Майор Рингдаль, позвольте мне в свою очередь напомнить вам о трех вещах. Во-первых, я ничего вам не обещал. Во-вторых, лечение только началось. И в-третьих, что вы вмешиваетесь в вопросы, иметь дело с которыми вам не позволяет профессиональная подготовка.

Рингдаль воздел палец над головой. Он собирался разразиться какими-то страшными угрозами, но мгновенно забыл о них, заметив, как Джоан внезапно села и тем же, по-прежнему отстраненным голосом заявила:

– Я голодна.

– Хотите, чтобы стол накрыли в вашей комнате? – спросил Балкани, внезапно испытав к ней прилив симпатии.

– О, да, – безо всякого выражения сказала она, затем потянулась и расстегнула молнию на своем пластиковом скафандре. Освободилась от него, совершенно не обращая внимания на мужчин, но майор Рингдаль все же покраснел и отвернулся. Балкани смотрел, как она одевается, в груди его нарастала какая-то глухая боль. Это было совершенно новое для него чувство, ничего подобного он не испытывал еще ни разу в жизни. Ее тело сейчас казалось очень маленьким, совершенно детскими и беспомощным. Ему хотелось защитить ее, помочь остаться во сне наяву, где все были ее друзьями, и не существовало смерти.

Джоан встала и первой вышла из комнаты. На губах ее играла легкая улыбка, как у Моны Лизы или Будды. Когда она проходила мимо Балкани, тот потянулся и коснулся ее руки. Так, будто она вдруг стала святой.

Перекусив, Джоан Хайаси подошла к окну и выглянула наружу. Солнце уже почти село, вечер вступал в свои законные права. Осень в этих краях наступала рано, и на ветке за окном покачивался освещенный багровыми лучами закатного солнца лист. Джоан задумчиво уставилась на него.

В этот момент солнце наконец скрылось за горизонтом.

Лист превратился в смутный силуэт на фоне быстро темнеющего неба, окруженный еще бледными, но ясно различимыми звездами. Воздух с привкусом соли был наполнен запахом моря.

Джоан продолжала разглядывать лист, а ветер тем временем становился все сильнее и прохладнее. У нее возникло впечатление, что кто-то невидимый нашептывает ей на ухо. Она продолжала стоять у окна, опершись рукой на подоконник. Следила за смутным листком на ветру, а все усиливающийся ветер шевелил ее волосы.

Прошел час.

Два.

Листок на ветке танцевал в такт неслышимой музыке, раскачивался, подпрыгивал, вертелся, как будто чувствуя, что за ним кто-то наблюдает.

В полночь Джоан все еще стояла у окна, наблюдая за листком.

Она наблюдала за ним всю ночь напролет, и всю ночь листок беззаботно танцевал для нее в порывах ночного ветерка.

На рассвете ветер стих, и листок бессильно повис на ветке.

Один усталый, похожий на прощальный поклон поворот, и листок наконец сорвался с ветки и, порхая из стороны в сторону, исчез где-то внизу, смешавшись с опавшими раньше собратьями. Джоан несколько мгновений провожала его взглядом, потом потеряла из виду. Взошло солнце.

Джоан вздохнула. Она вдруг поняла, что совершенно окоченела. Ее била дрожь, зубы стучали. Она принялась растирать себя ладонями, пытаясь согреться. Джоан Хайаси возвращалась к норме, если под нормой подразумевался мир опавших листьев, где обитали люди.

Перси Х недоуменно уставился на перевязанную левую руку. Он сам порезал ее – разбил стакан и резанул по коже осколком стекла. Острая боль вернула из чуть не засосавшей его трясины, в которую он последовал за Джоан, из бездны, в которую Хайаси едва не утащила его за собой. Внезапно он с ужасом осознал, что его личность рассеивается, исчезает, и он попытался прервать телепатический контакт с девушкой, но не смог – во всяком случае, до тех пор, пока не порезал себя.

Теперь он снова заглянул в ее мысли, только очень осторожно, и понял, что там он совсем чужой. Он снова покинул ее сознание, на лбу у него выступил холодный пот.

И тут же почувствовал, что кто-то приближается к его камере. Охрана.

Щелкнул замок, дверь распахнулась. Заглянул один из охранников и равнодушно бросил:

– Пошли, приятель. И давай, пошевеливайся.

С охранниками слева и справа, он шел по длинному коридору мимо бесконечных рядов закрытых дверей. «Интересно, куда это они меня ведут?» – подумал он. И просканировал мысли конвоиров, чтобы выяснить. Оказывается, его вели к Джоан по приказу Балкани. Вот только непонятно, с чего это Балкани отдал такой приказ? Скорее всего, под влиянием порыва. И все равно, Перси было как-то не по себе. Порывы Балкани, казалось, имели какую-то непонятную, почти противоестественную природу.

К своему удивлению он обнаружил, что дверь в ее комнату не заперта, более того, она была даже чуть приоткрыта.

– К вам посетитель, мисс Хайаси! – провозгласил один из стражей.

Лежащая на койке и равнодушно разглядывающая потолок Джоан села и улыбнулась.

– Привет, Перси!

Сразу было видно, что она сильно изменилась. Стала какой-то серьезной, зрелой. Ничего подобного он раньше в ней не замечал. Охранник прикрыл дверь, оставив их одних.

– Ты сейчас здорово смахиваешь на лунатика, – наконец сказал он.

– Напротив, у меня ощущение, будто я по-настоящему проснулась впервые в жизни. Присаживайся. Я должна тебе кое-что сказать.

Он осторожно присел на краешек койки.

Джоан сказала:

– Я всегда говорила всем, включая и саму себя, что самое главное для меня – карьера на телевидении. Но это было ложью, хотя я и убеждала себя, что в это верю. Бывали времена, когда я убеждала себя, будто влюблена в одного мужчину. Или в другого. Например, в тебя. Но и это было неправдой. Когда в поисках тебя я отправилась в горы, то плюнула на свою карьеру, да и настоящей любви ни с кем у меня так и не получилось. Снова и снова, когда успех в том или ином начинании оказывался практически у меня в руках, я делала какую-нибудь очередную глупость, которая сводила на нет все мои начинания. Теперь я поняла, что всю жизнь в самой глубине души боялась одного – добиться успеха, получить то, чего, как мне казалось, я больше всего хочу. Мне всегда казалось, что окружающие настроены против меня или что я попросту неудачница, но главным своим врагом была я сама. Всю жизнь, когда бы я ни пыталась добиться чего-то, дорогу мне заступала демоническая фигура и приказывала остановиться – все тот же безжалостный призрак с моим собственным лицом. Доктор Балкани вручил мне нож и дал возможность прикончить призрак. Если бы ты только слышал, как она кричала, кричала долгие часы, пока я медленно резала ее на кусочки, отмываясь от нее. Теперь она мертва, и единственное, что от нее у меня осталось, так это чувство одиночества. Теперь, когда Джоан Хайаси, наконец, мертва, я осталась одна.

– Похоже, у тебя с психикой не все в порядке, – резко заметил Перси. – Да оно и понятно… После всего, что тебе пришлось вынести. Мне все известно – я все время поддерживал с тобой мысленный контакт.

– Дело вовсе не в психике, Перси. И Балкани лишь помог понять, чего мне всегда хотелось все то время, когда я делала вид, будто мне больше всего на свете хочется славы, положения, денег и тебя. Он же дал мне возможность понять…

– Он дал тебе лишь духовную и психическую смерть.

– Небытие, – ответила Джоан.

– Неужели ты не понимаешь, что он с тобой сделал?

– Кто, Бог? – отсутствующим голосом спросила Джоан.

– Да нет же, Балкани!

– Доктор Балкани мой друг. А если у меня и есть враг, то это, должно быть, Бог.

Перси резко схватил ее за руку и притянул к себе.

– Я знаю, что тебе пришлось пережить, как ты не понимаешь? Благодаря своему телепатическому дару я был с тобой – в воде и тишине. Поэтому ты не можешь рассказать мне что-либо, чего бы я не пережил сам … – Он ненадолго задумался и смолк. – Ты испытывала чувство любви ко мне, те же самые чувства к тебе испытывал и я. Что же в этом было нереального? – Он яростно стиснул ее руку. – Ну, ответь же мне…

– А что ты видишь, – спросила Джоан, – когда смотришь на меня? Японская куколка, верно ведь? И я вовсе не виню тебя в этом. Я позволила сделать себя игрушкой, и ты играл со мной. Что может быть более естественным? Но я гораздо больше, чем просто маленькая куколка, на самом деле я очень высокая, Перси. Высокая, как гора. И я страшно устала втягивать голову в плечи.

– Никто и не заставляет тебя втягивать голову в плечи, – он еще сильнее сжал ее руку.

– Ты – телепат, ты можешь читать мысли других. Но ты не понимаешь их. А вот доктор Балкани не умеет читать мысли, зато полностью понимает людей. Как ты объяснишь это, а, Перси? Мне-то это отлично известно. – Она улыбнулась своей странной, рассеянной улыбкой. – Балкани прочитал, причем до самых темных глубин, мысли лишь одного человека. И этот человек был он сам . И поскольку он полностью понимает себя, ему ни к чему телепатия, чтобы понимать остальных. И не обманывайся по поводу того, что он принимает наркотики. Если бы ты видел самого себя таким, каков на самом деле, тебе тоже пришлось бы принимать наркотики, чтобы вынести правду. А возможно, даже и покончил бы с собой. Потому что, Перси, все мы – чудовища. Демоны из ада – мерзкие, грязные, извращенные и злые. – Все это она проговорила очень спокойно, без тени эмоций.

– Не смей так говорить, – сказал Перси.

Она осторожно высвободилась.

– Теперь я говорю, что хочу. Я в первый раз говорила с тобой искренне, а ты ведешь себя так, будто я не в себе. Как ты сам выразился, у меня, мол, не в порядке психика. Ладно, в принципе я этого ожидала. Я понимаю, что если хочу выражаться ясно, то должна быть жестокой. Я просто пыталась объяснить, что больше не нуждаюсь в тебе, Перси. Как, впрочем, и ни в ком другом.

Поздно вечером, когда салон покинул последний посетитель, Пол Риверз и Эд Ньюком принялись вскрывать ящики, которые, наконец-то, им доставили грузовым кораблем.

– Вот и оружие, верно? – с удовлетворением заметил Эд. – С помощью такого можно попробовать потягаться с Балкани…

– Не совсем так, – ответил Пол Риверз, вытаскивая из ближайшего ящика пенопластовую упаковку.

В ящике оказался робот. А в другом ящике должен был находиться второй. Оба робота созданы на основе прототипов, которые во время войны разработал сам Балкани. «Но теперь они переделаны, – заметил сам себе Пол Риверз, – и послужат моим собственным целям».

– А это что такое? – спросил Эд. – Высокочастотный передатчик, что ли?

– Нет, это сенсорный деформатор. – Прибор также был одним из изобретений Балкани, относящимся еще к довоенному периоду Бюро психоделических исследований.

– Сегодня ночью мы все это испытаем. Нужно убедиться, что аппаратура в исправном состоянии. Потом свяжемся с Перси Х и постараемся как можно быстрее вытащить его оттуда.

Уже почти на рассвете, когда Перси Х, так и не сумевший заснуть, лежал на койке в своей камере, он услышал в мозгу голос Пола Риверза.

– Завтра, Перси.

«Но как?» – подумал Перси.

Быстро и без лишних слов Пол описал свой план. На Перси он произвел сильное впечатление. Очень сильное впечатление.

– А теперь я отправляюсь спать и постараюсь как следует выспаться, – телепатически завершил беседу Пол Риверз. – И вам советую то же самое. Если все пойдет как надо, завтра увидимся.

Перси ощутил, как усиленные мысли доктора Пола Риверза исчезают, оставляя только смутное ощущение глубокой усталости.

Выспитесь, посоветовал он. «Легко сказать, – подумал Перси, – да не так легко сделать». Какая-то мысль на задворках мозга постоянно грызла его, медленно и непрерывно лишая последних сил. «Интересно, – подумал он, – что бы это могло быть?»

Перед мысленным взором Перси Х вставало лицо Балкани. Борода. Трубка. Пронзительный взгляд горящих адским огнем глаз с вечно расширенными зрачками.

«Неважно, кто владеет этой планетой, – вдруг осознал Перси. – Балкани все равно подыщет себе местечко среди правящего класса… А как же я? – спросил он себя. Что же, во имя Господа, творится сейчас в Теннесси? Что делают остатки моих ниг-партов? Если, конечно, хоть кто-то из них еще остался в живых…»

«Я обязательно должен выбраться отсюда, – сказал он себе. – Если я останусь здесь, Балкани обратит меня в свою веру так же, как он проделала это с Джоан… Это лишь вопрос времени, – понял он. – А когда это случится, то судьба нашего родного края будет предрешена».

Нет, пожалуй, сегодня ему заснуть не удастся, учитывая, какие мысли крутились в его голове.

На рассвете по шоссе, которое тянулось вдоль берега фьорда, с грохотом и лязгом проехал мусоровоз и остановился возле сторожевой будки у моста, как проделывал это сотни раз. Охрана бегло осмотрела его и пропустила дальше. Грузовик пересек однопролетный подвесной мост и покатился дальше, взревывая, чихая и храпя по дороге, ведущей к главным воротам тюрьмы. Здесь его снова проверили и пропустили, после чего машина наконец остановилась позади тюремной столовой. Через некоторое время из нее вышли двое в белых комбинезонах, направились к помойке и скрылись под навесом. Мгновение спустя наружу вынырнули двое охранников и быстро двинулись по коридору, ведущему прочь от столовой.

За дверью камеры Перси Х зазвенели ключи, и кто-то произнес:

– Ежедневная проверка. Будьте добры, отойдите на минутку от двери.

Перси телепатически обследовал пространство за дверью. Поблизости он никого не обнаружил. Тогда взглянул туда, откуда слышался голос. Там стоял некто в форме охранника. Это был Перси Х.

Несколько мгновений Перси Х-человек и Перси Х-робот глядели друг на друга, потом человек шагнул в зону, где его не могли засечь телекамеры. Через секунду робот-Перси Х вошел в камеру и улегся на койку, в то время как Перси Х-человек, уже переодетый в форму охранника, запер дверь.

Он быстро добрался до камеры Джоан Хайаси, воспользовавшись знанием комбинаций замков в коридорах.

У раскрытой двери камеры стояли две Джоан Хайаси, одна в одежде заключенной, другая – в форме охранницы. Он не смог бы сказать, кто из двоих – робот, а кто – девушка, пока та, что в форме охранницы, не шепнула:

– Она отказывается бежать, сэр.

– Если ты не пойдешь с нами, – шепотом прохрипел Перси Х, – то и я не пойду.

Какое-то мгновение Джоан молчала. Ему удалось прочитать ее мысли: «Я не могу допустить, чтобы ты рисковал из-за меня жизнью». После этого она пожала плечами и принялась с мучительной медлительностью меняться одеждой с роботом.

Мгновение спустя двое «охранников», один высокий, другой – низкий, уже пробирались к помойке. Через некоторое время два мусорщика вынырнули из помойки, каждый из них нес по баку с отходами. Тот, что пониже, казалось, едва справляется с задачей, но, тем не менее, из последних сил тащил тяжелый бак. Еще две ходки, и весь мусор был переправлен в грузовик.

Фигуры в белых комбинезонах забрались в кузов, и грузовик двинулся обратно к воротам.

– Что-то вы сегодня долго, – кисло буркнул вооруженный дежурный у ворот.

– Пришлось сегодня задержаться в мужском туалете, – сказал Перси Х.

Дежурный кивнул и пропустил их.

– Почему же он не узнал нас? – прошептала Джоан.

– А ты на меня посмотри, – бросил Перси. Она взглянула и буквально вытаращила глаза. Человек, сидящий рядом с ней, ни капельки не походил на Перси Х.

– Это заслуга устройств на наших поясах, – пояснил Перси. – Они проецируют в человеческий мозг ложные образы. Помогают нам выглядеть именно так, как ожидает наблюдатель. По словам доктора Риверза, Балкани довел прибор до совершенства много лет назад.

– Ах, да, – едва слышно проговорила Джоан. – Доктор Риверз. А я-то как раз думала, когда же он снова появится на сцене.

Они миновали пропускной пункт на другом конце моста и поняли, что наконец-то окончательно выбрались на свободу.

В гараже, стоящем у обочины шоссе, тянущегося вдоль края фьорда, доктор Пол Риверз и Эд Ньюком сидели на бампере ионокрафта и напряженно ждали. Возле стены лежали, бессмысленно глядя куда-то в пространство, двое настоящих мусорщиков.

– Да, – сказал Пол, с одобрением глядя на загипнотизированных людей. – Похоже, я все еще не утерял способности. Способности гипнотизировать. – В прежние времена, на заре своей профессиональной практики, он много занимался гипнотерапией, как Фрейд. «Лучше всего, – подумал он, – приберегать такие способности на крайний случай. Вроде этого».

– Огоньку не найдется? – напряженно спросил Эд.

– Не курю, – ответил Пол. Он вытащил из кармана коробку нюхательного табака «Джонатан Свифт» и заметил: – И то, и другое ощущаешь языком, только мое зелье не оседает в легких.

– Ничего, прикурю от прикуривателя в машине, – пробормотал Эд, закашлявшись, как заядлый курильщик. – Нюхачи несчастные, да я на вашем месте лучше бы мешок арахиса схрумкал. – Он забрался в ионокрафт и нервно прикурил сигарету.

Некоторое время они оба сидели молча, один курил, а другой отправлял в нос щепоть за щепотью табачной пыли. Откуда-то издалека послышался рокот древнего мусоровоза, который с грохотом и лязгом полз по шоссе.

Пол мгновенно соскочил с бампера и широко распахнул двери гаража. Громко чихнув и выстрелив выхлопом, грузовик вкатился в гараж, взвизгнул тормозами и остановился. Перси Х выключил двигатель и выскочил наружу. За ним неспешно выбралась Джоан Хайаси. Пол тут же захлопнул двери гаража и пошел поздравить их с освобождением.

– Перси, меня зовут Пол Риверз, – сказал он, обмениваясь рукопожатием с пристально изучающим его лидером ниг-партов, – а это мой коллега и друг Эд Ньюком. Возможно, мисс Хайаси, вы меня помните. Мы как-то встречались.

Джоан смотрела куда-то сквозь них. У нее было совершенно равнодушное выражение лица, на котором не читалось абсолютно никаких чувств. Риверза едва не передернуло. «Что же такое Балкани с ней делал? – спросил он себя. – Такая прелестная малышка, а он ухитрился превратить ее в… в Бог знает что! Но, – решил он, – возможно, мне еще удастся ей помочь».

Он отдал несколько команд загипнотизированным мусорщикам, а потом с невеселой улыбкой наблюдал, как те послушно забираются в свой грузовик.

– Откройте им двери гаража, – попросил он Перси Х. – А то как бы они ее не сломали. – Перси распахнул ворота, двигатель грузовика взревел и ожил, мгновение спустя машина рванулась с места, выскочила наружу, вылетела на автостраду и исчезла в направлении Осло.

– Пора убираться отсюда, – нетерпеливо заметил Эд, туша окурок сигареты. Все четверо загрузились в ионокрафт. Пол уселся за пульт управления, и через считанные секунды аппарат со свистом вылетел из гаража и заскользил над неподвижной поверхностью фьорда.

– Хотелось бы узнать вот еще что, доктор Риверз, – вслух сказал Перси Х, из вежливости не пользуясь телепатией в компании людей, подобной способностью не обладающих. – Зачем вам было так рисковать и вытаскивать нас оттуда? – Его по-прежнему обуревали глубокие и достаточно обоснованные подозрения.

– Нам хотелось бы, – сказал Пол Риверз, – чтобы вы оказали нам одну услугу. – Он говорил вроде бы и мягко, но в то же время совершенно твердо.

– Какую именно?

И Пол Риверз ответил:

– Нам нужно, чтобы вы вернулись в Теннесси и погибли. Желательно, как герой.

Майор Рингдаль встретился с доктором Рудольфом Балкани в сумрачном холле, в который выходил кабинет психиатра. Балкани собирался ограничиться лишь кивком головы, но майор взял его за руку и сказал:

– Подождите минуточку, прошу вас,

Балкани не оставалось ничего иного, как смириться и терпеливо ждать.

– Насколько я понимаю, доктор, в настоящее время вы работаете одновременно и с Джоан Хайаси, и с Перси Х. – Рингдаль пристально посмотрел на врача. – И как успехи?

– Да пока не очень. – Балкани нахмурился и принялся задумчиво поглаживать клочковатую бороду. – Возможно, я слишком нажимаю на них. Их реакции стали едва ли не… механическими.

Майор хлопнул Балкани по спине, явно стараясь проявить дружелюбие… Однако Балкани почувствовал в этом жесте подспудное напряжение.

– Продолжайте работать, рано или поздно они сломаются. Ведь как бы то ни было, они всего-навсего люди.

Когда ему наконец удалось избавиться от начальника, Балкани ощутил, насколько подавлен. Больше всего его беспокоили настоятельные требования ничего не понимающего майора. Рингдаль настаивал на том, чтобы «сломить» их. «Я хочу исцелить их, а вовсе не сломить», – подумал он, возвращаясь в кабинет.

Его мысли снова вернулись к Джоан Хайаси. Весьма интересный случай, хотя и не укладывающийся в рамки предыдущих исследований. Ее реакции на терапию небытием оказались совершенно уникальными. Видимо, придется добавить главу в работу по «Новому Психоанализу», и все из-за нее. «Возможно, – подумал он, – мне придется пересмотреть всю теорию целиком. Какая мучительная мысль… Работа целой жизни, и все коту под хвост…Из-за одного-единственного исключения». Но, как ему было известно, даже одно исключение вовсе не подтверждало правило, напротив, оно опровергало его.

К этому моменту он как раз дошел до половины решающей главы. Он не мог закончить ее до тех пор, пока окончательно не разберется со случаем Джоан Хайаси, так или иначе. «Возможно, – размышлял он, – я окажу честь, назвав ее именем какое-нибудь психическое заболевание. Например, „комплекс Хайаси“. Нет, пожалуй, это слишком амбициозно. Лучше, „синдром Хайаси“. Да, пожалуй, так будет лучше».

Закрыв за собой дверь кабинета, он опустился на край койки психоаналитика и рассеянно взглянул на довольно пыльный бюст Зигмунда Фрейда громоздящийся на книжном стеллаже. «Да, пожалуй, ты самый недовольный из отцов», – подумал он.

Джоан Хайаси запаздывала. Интересно, что за идиоты служат в здешней охране? Возможно, они в этот самый момент развлекаются с ней, эти животные, лапая своими потными солдатскими руками. Он в раздражении вскочил, несколько раз прошелся взад-вперед по кабинету, потом снова уселся и вытащил трубку.

В холле послышались чьи-то шаги. Он снова вскочил, просыпав табак из трубки. Но доктор даже не заметил этого, поскольку дверь начала медленно открываться. На пороге стояла она.

– Привет, доктор. – Она вошла в кабинет, а охранник закрыл за ней дверь. Как и во всех других случаях, когда она опаздывала, Джоан казалась спокойной, отчужденной и безразличной. – И чем мы сегодня займемся? – спросила она, бесшумно опускаясь в кресло.

– Можно – в бассейн, – сказал Балкани. – А можно провести какой-нибудь многофазовый профильный тест. Или, давайте, лучше просто поболтаем, а? Нам неплохо бы получше узнать друг друга.

– Как скажете, доктор.

Ну почему же она реагирует на его предложения столь равнодушно? Она никогда не проявляла по отношению к нему ни ненависти, ни, тем более, привязанности. Для начала он предложил:

– Почему бы вам ни называть меня просто Рудольфом?

– Как скажете, Рудольф.

– Ну, так-то лучше. – На самом деле, лучше не стало. Как и прежде, она говорила пустым, апатичным тоном. – Впрочем, сегодня, наверное, лучше будет на некоторое время погрузиться в бассейн, – наконец решил он. – Что скажете?

– Вам решать, Рудольф. – Она начала послушно раздеваться. Балкани наблюдал за ней, у него даже вспотели ладони. Через мгновение она стояла перед ним совершенно обнаженная, ожидая дальнейших приказаний.

Он снял с вешалки скафандр и неуверенно приблизился к ней.

– Позвольте вам помочь, – хрипло выдавил он.

– Как скажете, Рудольф.

Дрожащими пальцами он помог ей натянуть скафандр. Перед тем как застегнуть молнию на спине, он поцеловал ее в шею – быстро и опасливо – взял за руку и повел к бассейну.

После того как два робота опустили ее в воду, он еще раз взглянул на какую-то необычно механическую картину ее мозговых волн, которую вычерчивали перья энцефалографа. Как необычно, более того, совершенно уникально. Непохоже ни на что, с чем ему приходилось сталкиваться до сих пор. И ему это очень не нравилось. Не нравилось совершенно.

Но, похоже, он ничего с этим поделать не может. По причинам, которые ему были недоступны, ситуация вышла из-под его контроля.

Пол Риверз вел ионокрафт так низко над землей, что древние телефонные провода, которые давно уже больше нигде, кроме как в Теннесси не употреблялись, проносились прямо под ними. «Похоже, нас еще не засекли, – прикинул он. – И все же, чем мы ближе к горам, тем нежелательней привлекать внимание операторов радарных станций чизов».

Бортовые огни ионокрафта были погашены, работали лишь инфракрасные прожекторы. Пол наблюдал за проносящейся под днищем ионокрафта местностью с помощью очков-преобразователей. Он видел то, что лежит впереди, а их машина в темноте оставалась практически невидимой. Небо затянули низкие облака. Это угнетало его.

Поскольку лететь приходилось так низко, он старался лететь не быстрее ста миль в час, совершенно не задумываясь о возможной погоне. Поэтому для него оказалось неприятным сюрпризом, когда радио, настроенное на частоту переговоров местной полиции, внезапно ожило ровно настолько, чтобы коротко сообщить: «Неопознанный ионокрафт в секторе „С“, летит в южном направлении с выключенными бортовыми огнями. Говорит центральное полицейское управление. Повторяю: неопознанный ионокрафт в секторе „С“, приказываем перехватить. Возможно, экипаж пытается добраться до ниг-партов».

– Доставайте лазерные ружья, – негромко велел Пол. Перси Х и Эд Ньюком тут же повиновались. Джоан продолжала молча глядеть в темноту, как будто опасность ее совершенно не интересовала.

Он поднял машину чуть выше и прибавил скорость до ста пятидесяти миль в час. И все равно они и теперь летели едва ли не над самыми верхушками деревьев: ему казалось, что гораздо разумнее держаться как можно ближе к земле, поскольку полиция хотя и засекла их аппарат, но не сумела определить, кому он принадлежит. Взглянув на экран бортового радара, он увидел, что две полицейские скоростные машины несутся чуть выше их и быстро сокращают расстояние. «Для начала они, скорее всего, попытаются захватить нас живыми», – решил он.

– Нас догоняют две полицейские машины, – сообщил он Перси Х.

– Да, я уже заметил их огни, – отозвался предводитель ниг-партов, стоя у открытого люка со вскинутым к плечу лазерным ружьем. Ветер развевал его одежду.

– Думаете, успеете сбить обоих, прежде чем они запустят чем-нибудь в нас? – спросил Пол.

– Само собой, – ответил Перси и дважды выстрелил в преследователей. Одна из полицейских машин взорвалась, другая вильнула в сторону, потом камнем понеслась к земле и врезалась в склон горы.

Пол изменил курс, потом изменил его еще раз, затем увеличил скорость до опасных трехсот миль в час. Деревья теперь проносились под ними так быстро, что они вряд успели бы увернуться от какого-нибудь лесного великана.

Радио буквально взорвалось:

– Неопознанный ионокрафт, определенно вражеский! Только что сбил две наши патрульные машины. Всем патрульным сосредоточиться в секторе «С». Стрелять на поражение.

«В нашем положении есть и приятная сторона, – сказал себе Пол. – Хуже оно уже быть не может».

Но он ошибался.

В это мгновение откуда-то спереди из темноты вынырнула высоковольтная линия электропередач. При их нынешней скорости у Пола не было ни единого шанса отреагировать на неожиданное препятствие, не говоря уже о том, чтобы отвернуть в сторону. Единственное, что он успел, так это покрепче ухватиться за штурвал, и тут ионокрафт врезался в провода. Удар был такой силы, что Пол едва не потерял сознания. Но хотя он и не мог ясно мыслить, многолетний, отпечатавшийся в подсознании опыт управления скоростными ионокрафтами сделал свое дело. Он отчаянно пытался восстановить контроль над машиной и потерял высоту. Ионокрафт чиркнул по песчаной верхушке холма и снова взмыл в воздух, Пола здорово тряхнуло.

На сей раз каким-то чудом Полу удалось выровнять аппарат, и тот, все еще отчаянно рыская из стороны в сторону, все же начал набирать высоту. Он бросил взгляд на Джоан, Перси Х и Эда. Их всех оглушил удар, может быть, они потеряли сознание. Ионные решетки машины были здорово покорежены и в любой момент могли отвалиться. Похоже, машина быстро теряла мощность. Он с горечью отметил, что сможет удерживать ионокрафт в воздухе еще всего несколько минут. «Скорее всего, – мрачно подумал он, – придется садиться и дальше плестись пешком».