Текст книги "Пролейтесь, слезы… (Лейтесь слезы) (др. перевод)"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)

Глава 20

Мескалин начал действовать яростно и неумолимо. Комната зажглась разноцветными огнями, перспектива исказилась, казалось, что потолок находится на высоте в несколько миллионов миль. И…, взглянув на Элис, он увидел, что волосы на ее голове ожили и зашевелились, как у Медузы. Ему стало страшно.

Не обращая внимания на Джейсона, Элис продолжала:

– Феликс Обожает баскскую кухню. Но там все готовят с таким количеством масла, что потом у него пило-рические спазмы. И еще он любит бейсбол. А еще… Сейчас я вам покажу. – Она приложила палец к губам. – Он интересуется оккультными науками. Вы…

– Я что-то чувствую, – произнес Джейсон.

– Что?

– Не могу уйти.

– Это мескалин. Расслабьтесь.

– Я… – Джейсон погрузился в раздумье. Гигантский вес давил на его мозг, но сквозь этот вес уже просачивались лучи озарения сатори.

– Моя коллекция находится в соседней комнате, – сказала Элис. – Мы называем ее библиотекой. А это – мастерская. В библиотеке Феликс держит свои юридические книжки. Он ведь не только генерал полиции, но еще и юрист. Вы знали? Между прочим, он сделал и кое-что хорошее. Знаете, что он однажды сделал?

Джейсон не мог ответить. Он мог только стоять. Неподвижно. Слышал звуки, но не понимал смысла.

– В течение целого года Феликс отвечал за четверть всех исправительных лагерей Земли. Он раскопал в старинных законах, которые принимались много-много лет назад, что лагеря могут действовать только в период Второй Гражданской войны. И в его власти было закрыть любой лагерь в любое время, если ему казалось, что так будет лучше для общества. Кстати, черные и студенты, которые сидят в лагерях, становятся крутыми здоровяками от тяжелого физического труда. Они не похожи на чахоточных бледных студентов, которые живут под землей в кампусах. А потом он раскопал еще один старинный закон. Оказывается, любой лагерь, который работает без прибыли, должен быть закрыт. Так вот, Феликс изменил сумму оплаты заключенным. Слегка, конечно. Немного поднял денежное содержание и – бац! Пошел отрицательный баланс. Лагерь можно закрывать. – Она рассмеялась.

Джейсон попытался заговорить, но не смог. Мозги его тряслись, как в маслобойке, пузырились и пенились, то останавливались, то принимались крутиться. Временами мозги погружались во тьму, потом вспыхивали ослепительными искрами, которые разлетались по всему телу.

– Однако настоящая заслуга Феликса, – продолжала Элис, – в том, что он сделал для студентов, живущих в кибуцах под сожженными кампусами. Они же там погибают без воды и пищи. Им приходится совершать вылазки в города, чтобы обеспечить себя хоть какой-то провизией. Полиция ждет не дождется, когда они вылезут наружу, и всячески провоцирует их через своих провокаторов. Понимаете?

– Я вижу, – с трудом пробормотал Джейсон, – шляпу.

– Феликс старался избегать всяческих столкновений. Но для этого ему надо было обеспечить студентов хоть какими-нибудь запасами. Вы понимаете?

– Шляпа красная, – произнес Джейсон. – Как ваши уши.

– По своей должности, а он был маршалом полиции, Феликс получал отчеты о состоянии дел во всех студенческих кибуцах. Он знал, какие еще держатся, а где уже совсем плохо. Такая у него была работа – выделять наиболее важное из потока информации: какие кибуцы взбунтуются, какие пока нет. Определив, где положение хуже всего, он встречался с другими полицейскими чинами, и они вместе решали, как ускорить конец. Через подстрекателей, стукачей, провокаторов. Они организовывали саботаж, перебои с поставками воды и пищи. Студентов провоцировали на отчаянные и безнадежные вылазки. Как-то раз, в Колумбии, студенты дошли до того, что задумали захватить исправительный лагерь Гарри Трумэна и вооружить заключенных. Тут даже Феликс посчитал нужным вмешаться. Как бы то ни было, это он определял тактику для каждого кибуца. И часто, очень часто он давал команду ничего не делать. Твердолобые его за это, конечно, критиковали и требовали смещения с должности. – Элис замолчала. – Он ведь был полным полицейским маршалом, вы понимаете?

– Ваш красный цвет вульгарен, – сказал Джейсон.

– Я знаю. – Элис поджала губы. – Вы можете еще маленько продержаться? Я вам хочу кое-что рассказать. Феликса разжаловали из маршалов в генералы – он заботился о том, чтобы в кибуцах студенты имели возможность помыться, поесть, получить медицинскую помощь, чтобы у них были кровати. Точно так же он заботился о заключенных в трудовых лагерях, когда отвечал за лагеря. Теперь он просто генерал. Зато его оставили в покое. Больше они с ним ничего сделать не могут, а он все равно занимает высокую должность.

– Но ваш инцест, – сказал Джейсон. – Что, если… – Он замолчал, не в силах вспомнить конец предложения. – Если… – повторил он. Ему показалось, что это все. Нестерпимый жар залил тело. – Если, – сказал он еще раз, и жар наполнился счастливым яростным гудением.

– Вы имеете в виду, если они узнают, что у нас с Феликсом сын? Что они сделают?

– Они сделают, – сказал Джейсон. – Здесь есть музыка? А лучше дайте мне… – На этом слова иссякли, больше ни одно слово в мозг не поступало. – Фу ты, – выдохнул он наконец.

Элис тяжело вздохнула.

– Ладно, Джейсон. Я пыталась до вас достучаться. Вижу, что это бесполезно. Подождем, когда вы придете в себя.

– Говорите, – сказал Джейсон.

– Хотите посмотреть мои рисунки про связанных?

– Что?

– Рисунки, очень прикольные, на них связанные девки и мужики тоже…

– Можно я прилягу? – спросил Джейсон. – Ноги не держат. А правая, кажется, вытянулась до Луны. Другими словами… – Джейсон задумался, – я ее сломал, когда поднимался.

– Идемте. – Элис медленно, шаг за шагом, повела его из мастерской в гостиную. – Ложитесь на диван. С невероятными мучениями Джейсон улегся.

– Я вам дам торазина. Он нейтрализует мескалин. Куда я его подевала?… Вообще-то я им редко пользуюсь, но все равно держу на разные случаи. Черт побери, неужели одна чашка может так подействовать? Я выпиваю пять за раз.

– Вы привыкли, – прохрипел Джейсон.

– Я скоро вернусь. Пойду посмотрю наверху – Элис двинулась к двери Джейсон наблюдал, как она уменьшается в размерах. Как ей это удается? – подумал он. – Невероятно, но она уменьшилась до точки, а потом совсем исчезла. Джейсона охватил ужас. Он понял, что остался один и помощи ждать неоткуда. Кто мне теперь поможет? Надо бежать от этих марок и чашек и табакерок и рисунков про связанных и телефонных сеток и лягушачьих лапок надо добраться до вертушки и лететь в город туда где я знаю может быть к Руфь Раэ если ее выпустили а может и к Кэти Нельсон хватит с меня этой бабы и ее брата и их кровосмесительного сыночка как его там?…

Пошатываясь, Джейсон поднялся на ноги и двинулся по бесконечному ковру, разливающему под ноги миллионы капель чистейшего пигмента, который приходилось давить подошвами, пока наконец он не споткнулся о порог качающейся комнаты.

Солнечный свет. Он выбрался наружу.

Вертушка.

Он побрел в ее сторону.

В кабине его поразило множество кнопок, рычагов, переключателей, колесиков, педалей и датчиков.

– Почему не взлетаешь? – громко произнес Джей-сон. – Вперед! – закричал он, раскачиваясь на водительском сиденье. – А может, это она меня не отпускает? – спросил он у вертушки.

Ключи. Конечно, без ключей эта штука не полетит. На заднем сиденье осталась куртка Элис. Он запомнил. И еще большая сумочка. Там и должны быть ключи. В сумочке.

Две пластинки. “Тавернер и блюз”. И лучший из всех – “Будет хорошо с Джейсоном Тавернером”. Он развернулся, каким-то образом сумел ухватить сразу две пластинки и перенести их на переднее сиденье. У меня есть доказательство, понял Джейсон. Здесь, на пластинках. И еще в доме. У нее. Я должен его найти. Найти. Здесь. Больше нигде. Даже этот генерал Феликс…, как его там? Он ничего не найдет. Он просто не знает. Впрочем, как и я.

Прихватив два альбома, Джейсон побежал к дому. Вокруг раскачивались невероятно высокие, похожие на деревья организмы. Они высасывали воздух из синего неба, поглощали воду и свет, и из-за них небо становилось бледнее… Джейсон добежал до ворот и толкнул створки. Те даже не пошевелились. Кнопка.

Кнопки он не нашел.

Надо все ощупать. Дюйм за дюймом пройтись пальцами. Как в темноте. Да, подумал он. Я в темноте.

Он опустил на землю непомерно большие альбомы и принялся медленно массировать похожую на резину поверхность стены.

Ничего.

Ничего.

Кнопка.

Он нажал на нее, схватил альбомы и нетерпеливо затоптался перед медленно, со скрипом раздвигающимися створками.

Появился одетый в коричневую форму охранник с пистолетом.

– Мне надо было кое-что взять из машины, – сказал Джейсон.

– Все в порядке, сэр, – ответил охранник. – Я видел, как вы вышли, и знал, что вы вернетесь.

– Она сумасшедшая? – спросил Джейсон.

– Мне не положено этого знать, сэр. – Охранник поправил фуражку и зашагал прочь.

Входная дверь оставалась открытой. Джейсон спустился по кирпичным ступенькам и снова попал в абсолютно не правильную гостиную с потолками высотой в миллион миль.

– Элис! – крикнул Джейсон.

А здесь ли она? Он огляделся. Точно так же, как при поиске кнопки, внимательно и пристально изучил каждый видимый дюйм комнаты. Бар в дальнем конце с красивой аптечкой из орехового дерева, диван, стулья. Картины на стенах Лицо на одной из картин состроило ему рожу, но Джейсон не испугался – все равно со стены не спрыгнуть. Квадропроигрыватель.

Записи Надо их послушать Джейсон потянул за крышку фонографа, но та не открывалась. Почему? Закрыта? Нет, открывается вбок, сдвигается. Со страшным скрипом он сдвинул крышку в сторону. Звукосниматель. Тонвал Он вытащил из конверта пластинку и надел ее на тонвал. Я могу управляться с этими штуками, подумал Джейсон, и выставил громкость на средний уровень. Вот этот рычажок и есть выключатель. Он нажал на рычажок. Тонарм поднялся, пластинка завертелась, мучительно медленно. В чем дело? Может, не та скорость? Нет, все правильно. Тридцать три и одна треть. Тонарм опустился в рабочее положение, игла коснулась пластинки.

Послышался громкий шипящий звук – щелчки от попавших в бороздки пылинок, типичный звук старых пластинок. Их так легко испортить На них вообще можно только дышать.

Фоновое шипение. Еще щелчки.

Музыки нет.

Джейсон поднял тонарм и опустил его дальше. Грохот в момент соприкосновения иглы и пластинки. Он поморщился и сделал звук тише. Музыки по-прежнему не было. И его пения тоже.

Между тем мескалин начал отпускать. Джейсон вдруг почувствовал себя освежающе трезвым.

Вторая пластинка. Он торопливо вытащил ее из конверта, снял с проигрывателя первую и поставил вторую.

Шум при касании иглы пластинки. Шипение, фон, неизбежные щелчки и потрескивание. Без музыки.

На пластинках не было записи.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Мое горе уже не пройдет,

Состраданию места уж нет.

Слезы, вздохи и стоны наполнят

Мою жизнь до скончания лет.

Глава 21

– Элис! – крикнул Джейсон Тавернер. Ответа не последовало. Неужели мескалин опять начинает действовать?

Пошатываясь, он направился от проигрывателя к двери, за которой скрылась Элис. Длинный коридор, шерстяной ковер с густым ворсом, в самом конце – лестница с черными металлическими перилами, ведущая на второй этаж.

Быстро, как только мог, Джейсон пересек коридор, подошел к лестнице, а затем, шаг за шагом, поднялся вверх.

Второй этаж. Фойе, у дальней стены старинный стол, на нем стопка журналов “Бг кс”.

Как ни странно, последнее его заинтересовало. Интересно, кто читает эту низкопробную порнуху? Феликс или Элис? А может, вдвоем? Джейсон двинулся дальше, по-прежнему отчетливо видя каждую мелочь, как всегда бывает после мескалина. Он до сих пор находился под действием наркотика.

Ванная комната – может, Элис там?

– Элис! – крикнул он, начиная сердиться. Капли пота текли по носу и щекам, тело покрылось испариной.

Черт бы ее побрал, подумал Джейсон. На этих пластинках нет музыки, нет меня. Возможно, они пиратские. А может, так подействовал мескалин? Я должен все выяснить. Проверить, что там на самом деле. Неужели граммофон не работает? Такое случается. Поломана игла или тонарм, как их там называют. Сломанная игла скользит по верху бороздок.

Джейсон толкнул приоткрытую дверь. Спальня, не застеленная постель. На полу матрас; на нем спальный мешок. Тут же мужские принадлежности: крем для бритья, лосьон, дезодорант, бритва, расческа… Здесь был гость, решил Джейсон. Был и ушел.

– Есть здесь кто-нибудь? – крикнул он.

Тишина.

В глубине спальни полуоткрытая дверь вела в ванную комнату. В проеме виднелась старинная ванна на окрашенных ножках в виде львиных лап.

Они просто помешались на антиквариате. Даже ванну подобрали соответствующую.

Спотыкаясь, Джейсон двинулся вперед и наконец добрался до ванной комнаты. Толкнув дверь, он застыл на месте.

На полу лежал скелет.

На нем были черные сверкающие штаны, кожаная рубашка, пояс в виде цепи с металлической пряжкой. Рядом с костями лежали туфли на высоком каблуке. С черепа свисал клок волос. Больше ничего не осталось. Ни глаз, ни кожи. Только пожелтевшие кости.

– Господи! – Джейсон пошатнулся. В глазах у него потемнело, земля ушла из-под ног. В голове пульсировало так, что комната закружилась, словно чертово колесо в детском парке.

Джейсон закрыл глаза и прислонился к стене. Затем взглянул опять.

Она умерла. Но когда? Сто тысяч лет назад? Почему она умерла? А может, так действует наркотик, который я принял? Нет, это, похоже, реальность.

Джейсон наклонился, потрогал отделанную бахромой кожаную рубашку. Мягкая и гладкая ткань не обветшала. Время не тронуло одежды. Это что-то значило, но он не мог понять, что именно. Время расправилось только с ней, остальное в доме осталось нетронутым. Нет, это не мескалин, решил Джейсон. Хотя кто его знает.

Вниз. Прочь отсюда.

Джейсон выскочил в коридор. Его шатало из стороны в сторону, он с трудом держался прямо и бежал согнувшись, как необычная обезьяна. Вот и лестница. Схватившись за перила, Джейсон кинулся вниз, перепрыгивая через ступеньки. Споткнулся, упал. Через долю секунды опомнился и опять поднялся. Сердце выпрыгивало из груди. Легкие вздымались, словно кузнечные мехи, и разрывались от напряжения.

За долю секунды он промчался через столовую к парадной двери. Затем, по причине непонятной ему самому, но, по-видимому, весьма весомой, схватил с проигрывателя пластинки, запихал их в конверты и выбежал на улицу под жаркое полуденное солнце.

– Уходите, сэр? – спросил охранник в коричневой форме, заметив запыхавшегося от бега Джейсона.

– Мне нехорошо.

– Сожалею, сэр. Могу ли я вам помочь?

– Мне нужны ключи от вертушки.

– Мисс Бакмэн обычно оставляет их в зажигании.

– Их там нет.

– Пойду спрошу у мисс Бакмэн, – предложил охранник.

– Не надо! – крикнул Джейсон и тут же осекся. Если у него действительно мескалиновые галлюцинации, то пусть идет.

– Не хотите? – переспросил охранник. Выражение его лица изменилось. – Не двигайтесь с места. И не приближайтесь к вертушке, – выкрикнул он и побежал в дом.

Джейсон бросился к припаркованному аппарату. Газон, асфальтовая площадка, машина… Ключи в зажигании? Нет, конечно. Сумочка!… Он вытряхнул содержимое на сиденье Все что угодно, кроме ключей.

Со стороны дома донесся резкий крик. Из парадных ворот с перекошенным лицом выскочил охранник. Он выхватил пистолет, развернулся боком и с двух рук выстрелил в Джейсона.

Через дальнюю от охранника дверь Джейсон вывалился из машины и, шатаясь, побежал по сырому газону к росшим неподалеку дубам. Охранник снова выстрелил, снова промахнулся и с проклятиями кинулся за ним. Через несколько шагов полицейский неожиданно развернулся и помчался обратно к дому.

Джейсон добежал до деревьев. Теперь ему приходилось продираться сквозь хрустящие ветки Высокая кирпичная стена… Что там говорила Элис – поверху зацементированы битые стекла? Джейсон двинулся вдоль стены, продираясь сквозь кустарник, и неожиданно наткнулся на поломанную деревянную дверь. Она едва держалась на петлях, в проеме виднелись дома на другой стороне улицы.

Нет, это не мескалин, подумал Джейсон. Похоже, полицейский тоже увидел скелет. Пролежавший, судя по виду, не один год.

На противоположной стороне улицы девушка пыталась открыть дверь своей вертушки, прижимая к себе несколько пакетов.

Джейсон пересек улицу, изо всех сил стараясь справиться с действием наркотика.

– Мисс, – обратился он к ней, тяжело глотая воздух. Вздрогнув, девушка подняла голову. Молодая, плотного телосложения, с красивыми темно-рыжими волосами.

– Да? – встревоженно спросила девушка, пристально глядя на Джейсона.

– Меня накачали каким-то наркотиком, – произнес он, стараясь говорить спокойно'. – Вы бы не могли подбросить меня до какой-нибудь больницы?

Девушка молча смотрела на него широко открытыми глазами. Джейсон ждал, с трудом переводя дыхание. Да или нет – третьего не дано.

– Я…, я еще не очень хорошо вожу. Только неделю назад сдала на права.1 – Я поведу, – предложил Джейсон.

– Я с вами не поеду. – Девушка попятилась, прижимая к себе свертки в коричневой бумаге. Вероятно, она собиралась на почту.

– Может, вы все-таки дадите мне ключ? – спросил Джексон и протянул руку. Пауза.

– А вдруг вы потеряете сознание? Что тогда будет с моей…

– Поехали, – простонал Джейсон.

Она протянула ему ключ, а сама забралась на заднее сиденье. Джейсон вставил ключ в зажигание, завел двигатель, и через мгновение они на максимальной скорости сорок узлов в час взмыли в небо. Вертушка была дешевая – экономичная старая модель “форд-грейхаунд”.

– Вам очень больно? – с тревогой спросила девушка. Джейсон наблюдал за ней в зеркало заднего вида. Она была на грани паники.

– Нет, – ответил он.

– Что это был за наркотик?

– Они не сказали.

Между тем действие мескалина почти прекратилось. Физиология шестого помогла Джейсону справиться с наркотиком. И очень вовремя. Ему совсем не хотелось мотаться в час пик по Лос-Анджелесу на старой медленной вертушке под дозой мескалина. Да еще под какой дозой, подумал он разозленно. Вопреки всем ее обещаниям.

Обещаниям Элис… Почему на пластинках нет записей? – подумал Джейсон. Кстати, где они? Он огляделся. Вот, лежат рядом. Он машинально бросил их на сиденье, когда садился в вертушку. Ладно. Попытаюсь прослушать их заново на другом граммофоне.

– Ближайшая больница святого Мартина на углу Тридцать пятой и Вебстер, – сказала девушка. – Небольшая, но люди там старательные и добрые. Как-то раз я к ним обратилась с просьбой удалить с руки бородавку.

– Ну что ж, поехали туда, – сказал Джейсон.

– Вам лучше или хуже?

– Лучше.

– Вы вышли из дома Бакмэнов?

– Да, – кивнул Джейсон.

– А правда, что они брат и сестра, мистер и мисс Бакмэн? – спросила девушка. – Я имею в виду…

– Близнецы, – ответил он.

– Я понимаю, – начала девушка, – но знаете, со стороны иногда кажется, что они муж и жена. Как они целуются, как держатся за руки. Он с ней так обходителен. А порой у них доходит до драки. – Девушка замолчала, потом, наклонившись вперед, сказала:

– Меня зовут Мэри-Эн Доминик. А вас?

– Джейсон Тавернер, – представился он. Не то чтобы это имело большое значение. После всего. После того, как ему на мгновение показалось… Но тут голос девушки прервал ход его мыслей.

– Я – гончар, – сказала она застенчиво. – Везу на почту горшки, чтобы отправить в магазины в Северной Калифорнии, главным образом, для Гампа в Сан-Франциско и Фрейзера в Беркли.

– Хорошо получается? – спросил Джейсон. Все его мысли сосредоточились на мгновении, когда он распахнул дверь ванной комнаты и увидел на полу скелет. Голос мисс Доминик едва доносился до его ушей.

– Я стараюсь. Впрочем, никогда не знаешь, что будет завтра. Пока продаются.

– У вас сильные руки, – сказал он, не сумев придумать ничего лучшего. Слова, как и прежде, возникали непроизвольно.

– Спасибо, – ответила Мэри-Эн Доминик, после чего они оба замолчали.

– Вы проехали больницу, – заметила она. – Надо было повернуть налево. – В голосе девушки снова почувствовалась первоначальная тревога. – Вам действительно надо туда или вы…

– Не бойтесь, – произнес Джейсон, стараясь говорить как можно мягче. На этот раз он вполне отдавал отчет в своих словах. – Я не беглый студент и не беглый каторжник. – Он развернулся и посмотрел ей прямо в лицо. – Просто у меня неприятности.

– Значит, наркотик вы не принимали? – Голос ее дрожал.

– Мы сейчас приземлимся, чтобы вам стало спокойнее. Только не бойтесь. Я не причиню вам вреда.

Однако девушка все равно оставалась в шоковом состоянии и ждала… Впрочем, чего она ждала, никто из них не знал.

Он приземлился на обочине у оживленного перекрестка и резко распахнул дверь. Затем, поддавшись внезапному порыву, остался в машине и повернулся к девушке.

– Прошу вас, выйдите. – Она вся дрожала. – Я не хочу показаться невежливой, но мне действительно страшно. Вы же слышали о студентах, которые каким-то образом перелезли через ограждения вокруг университета…

– Послушайте… – перебил ее Джейсон.

– Хорошо. – Мэри-Эн успокоилась, сложила руки на сверток и покорно застыла в ожидании.

– Не надо так бояться, – начал Джейсон. – Иначе вы просто не сможете жить.

– Понимаю, – прилежно кивнула она, словно сидела на уроке в колледже.

– Вы всегда Так пугаетесь незнакомцев?

– Да, думаю, что да. – Эн снова кивнула, словно он давал ей наставления.

– Страх хуже ненависти и зависти, – продолжал Джейсон. – Все время бояться – значит не жить; страх заставляет нас сомневаться.

– Я догадываюсь, что вы хотите сказать, – начала она. – Примерно год назад в мою дверь громко постучали. Я подумала, что кто-то хочет вломиться, и побежала в ванную, закрылась и притаилась, будто меня нет дома. Потом выяснилось, что у соседки сверху застряла рука в раковине, когда она пыталась достать оттуда нож. А ее сын прибежал ко мне за помощью.

– Тогда вы действительно понимаете, что я имею в виду.

– Да. Мне самой хочется измениться. Правда Но пока я не могу.

– А сколько вам лет? – спросил Джейсон.

– Тридцать два.

Это его удивило – выглядела она намыого моложе. Судя по всему, Мэри-Эн и в самом деле еще не повзрослела. Он чувствовал расположение к этой девушке. Как же ей, наверное, было трудно пустить его в вертушку. К тому же у нее действительно были основания его опасаться. Он с самого начала сказал ей не правду.

– Вы очень хороший человек, – произнес Джейсон.

– Спасибо, – робко ответила она.

– Видите кафе? – сказал он, указывая на полное посетителей заведение современного типа. – Давайте там посидим. Я хочу с вами поговорить.

Мне надо с кем-нибудь поговорить, подумал он. Иначе я свихнусь, несмотря на то что я шестой.

– Но я должна завезти свертки на почту до двух часов, – тревожно возразила девушка. – Иначе они вечером не уйдут.

– Хорошо, сначала завезем свертки, – согласился Джейсон. Он вытащил ключ из замка зажигания и вернул его Мэри-Эн Доминик. – Поведете вы. Как угодно медленно.

– Мистер Тавернер, – сказала она, – я хочу остаться одна.

– Нет, – возразил Джейсон. – Вы не должны оставаться в одиночестве. Это убьет вас, это вас разрушит. Вы должны постоянно находиться среди людей.

После долгого молчания Мэри-Эн произнесла:

– Почта находится на углу Сорок девятой и Фултон. Ведите сами, я очень разволновалась.

Джейсону показалось, что он одержал большую моральную победу. Ему стало очень приятно.

Он взял ключ, и вертушка полетела в сторону Сорок девятой и Фултон.