Текст книги "Миры Филипа Фармера. Том 02. Личный космос. За стенами Терры"

Автор книги: Филип Хосе Фармер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Между двумя бизонами зияла темная щель. Кикаха приподнялся, чтобы снова прыгнуть, но, почувствовав тошноту, тут же опустился вниз и уткнулся лицом в подскакивавший круп. Он медленно, но верно соскальзывал вниз.

Тогда он ухватился за торчавшие космы на правом боку и одним рывком развернулся так, что мог теперь упираться ногами в заднюю часть бизоньей спины, цепляясь за горб.

Кикаха и сам почти не надеялся на спасение; что же касается молодого полуконя, считавшего Ловкача своим пленником, так тот вообще не верил своим глазам. Он скакал рядом с бизоном, на котором сидел Кикаха, и, открыв рот, изумленно смотрел на человека. Кентавр даже протянул к нему руки, будто надеялся, что Ловкач через миг свалится в его объятия.

Кикаха держался из последних сил. Он знал, что вскоре полуконь оправится от потрясения. И, вытащив из-за пояса нож или томагавк, сделает смертельный бросок. На таком расстоянии промахнуться почти невозможно. И наверняка запас оружия у кентавра на этом не закончится.

Кикаха подтянул ноги к животу, присел на корточки и сблизил стопы, по-прежнему цепляясь за шерсть. Едва сохраняя равновесие, он медленно повернулся боком, прыгнул и упал на спину соседнего бизона, который бежал рядом.

Что-то темное пролетело, вращаясь, над его правым плечом. Томагавк угодил в горб соседнего животного и, отскочив, исчез в гуще стада.

Кикаха поспешно подобрался к горбу бизона, снова подобрал под себя ноги и прыгнул. Но, поскользнувшись, потерял равновесие и сорвался в щель между двумя животными, в последний момент ухватившись за шерсть. Он беспомощно висел на боку бизона, и, когда животное приседало в бешеной скачке, ноги Кикахи касались травы. Соскользнув немного вниз, он оттолкнулся от земли и вцепился в шерсть на спине огромного самца. Подгадав момент, Кикаха забросил ногу на круп, подтянулся и устроился верхом позади высокого горба.

Молодой полуконь продолжал погоню. Остальные немного отстали. Скорее всего, они подумали, что Кикаха сорвался и погиб под копытами бизонов. Увидев его восставшим из мертвых, они испытали настоящее потрясение. Верткий и хитрый неуловимый враг смеялся над ними прямо из пасти смерти.

Юнец, увидев Кикаху, буквально ошалел. Оттолкнувшись всеми четырьмя копытами, он подпрыгнул и оказался на спине крайнего бизона. Полуконь тут же прыгнул снова и, как горный козел, скачущий по съезжающим глыбам, оседлал горб следующего животного.

Теперь удивляться пришлось Кикахе. Полуконь замахнулся ножом, его лицо исказила усмешка. Он словно хотел сказать: «Ты умрешь, Кикаха! Ты умрешь прямо сейчас! А меня будут воспевать в каждом жилище, в каждом вигваме всех народов прерий и гор! Отныне я буду самым великим воином среди людей и полуконей!»

Что-то такое явно носилось в его огромной голове. И он действительно мог стать самым известным среди всех обитателей прерии. В случае успеха он на всю жизнь прославился бы как убийца Кикахи-Ловкача.

Тот-кто-проскакал-по-бешеным-бизонам-и-перерезал-горло-Кикахе.

Но при третьем прыжке его копыто соскользнуло со спины бизона. Он перекатился через горб и упал между двумя животными. Его задние ноги взлетели вверх, круп задрался. Это был конец, хотя Кикахе не удалось разглядеть, что с ним сделали копыта бизонов.

Тем не менее попытка героя почти удалась. И хотя он был всего лишь полуконем, Кикаха воздал должное его храбрости. А потом ему пришлось подумать о собственной участи.

Глава 11

Поравнявшись с Кикахой, кентавры начали осыпать его стрелами.

Заранее предугадав их маневр, он соскользнул на бок бизона и, намотав на руки шерсть, повис, зацепившись ногой за спину. Такое положение оказалось очень ненадежным. Шерсть выскальзывала из рук, а соседнее животное бежало так близко, что грозило раздавить его своей массой.

Над головой проносились стрелы. Что-то чиркнуло по ноге и взлетело в воздух. Томагавк, отскочив от головы бизона, едва не задел лицо Кикахи. Внезапно животное захрапело, и Кикаха догадался, что легкие зверя пробила стрела. Огромный самец немного пригнулся, пару раз споткнулся, но все-таки выровнял бег.

Кикаха дотянулся до соседнего бизона и, ухватившись за него, намотал на руку его длинные пряди. Отпустив раненое животное и сбросив ногу с его спины, он снова повис на руках. И вновь, как цирковой наездник, оттолкнулся обеими ногами от земли, подпрыгнул и закинул левую ногу на спину бизона.

Позади с ревом рухнул раненый самец. Скользнув по траве, он замер на боку – из его тела торчали две стрелы. Двое животных успели перепрыгнуть через него, но третье споткнулось, и тут же образовалась куча мала. По меньшей мере десять огромных бизонов сучили ногами, брыкались, бодались и умирали, когда в них врезались все новые и новые животные.

А потом что-то случилось в голове колонны. Кикаха почти ничего не видел, поскольку висел на боку бизона и изо всех сил старался удержаться на двух прядках шерсти. Ему были видны лишь хвост, круп и ноги. Внезапно животные замедлили бег и повернули налево.

Бизон справа от Кикахи яростно взревел, словно получил смертельную рану. Впрочем, так оно и было. К счастью, его повело в другую сторону, иначе он просто раздавил бы человека. Животное рухнуло наземь; из огромной дыры в спине хлынула кровь.

И тут Кикаху озадачили сразу два обстоятельства: за какие-то три-четыре минуты громоподобные звуки панического бегства ослабли настолько, что он услышал мычание отдельных животных, когда те падали в траву, получив жестокие ранения; а во-вторых, его ноздри заполнил запах паленых шкур и горелой плоти.

Ближайшее животное рухнуло на всем скаку, и бизон, за которого цеплялся Кикаха, остался один. Он мчался вперед, минуя тела убитых и тяжело раненных сородичей. Перепрыгивая через самку с полуотсеченной головой, он едва не упал, и резкий толчок ослабил хватку цепких рук. Кикаха свалился в траву, перекувырнулся и вскочил на ноги, готовый встретиться с тем, чего еще не понимал.

Мир покачивался перед ним, как штормящее море. Кикаха задыхался, дрожал и обливался потом. Тело его покрывали бизоний навоз, засохшая пена и пыль. Постепенно Кикаха пришел в себя. Готовый прянуть в любую сторону, он медленно осмотрелся.

Повсюду лежали мертвые бизоны. Время от времени взгляд натыкался на трупы полуконей. Уцелевшая часть стада свернула влево. Поток из миллионов тонн плоти удалялся все дальше и дальше. Шум копыт превратился в почти неразличимый гул.

Внезапно громкий треск заставил Кикаху подпрыгнуть. Звук напоминал кораблекрушение тысячи больших галер, брошенных на острые рифы. А потом он увидел гибель множества животных. Целый ряд протяженностью в милю и более того скосило за каких-то шесть-семь секунд. Набегавшие животные натыкались на павших, в них тут же врезались все новые бизоны, копыта стучали по копытам.

Стадо остановилось. Уцелевшие животные тупо стояли, тяжело дыша. В огромной куче тел жалобно мычали задавленные трупами и раненые бизоны. Их пронзительные стенания еще больше подчеркивали гнетущую тишину, которая нависла над местом кровавой бойни.

А потом Кикаха увидел тех, кто остановил гигантское стадо. Слева, в четверти мили от него и в двадцати футах над землей, завис самолет. Он походил на иглу и не имел крыльев. Белый металл корпуса украшали черные пятна и причудливые узоры. В верхней передней части находился прозрачный купол. Внутри виднелось пять силуэтов.

Самолет гнался за тишкветмоаком, который пытался ускакать на лошади. Однако слово «гнался» не передает того, что происходило на самом деле. Аппарат двигался быстро, но как будто лениво и без усилий. В один миг он оказался позади беглеца. Из цилиндра спереди кабины вырвался ярко-белый луч и коснулся крупа лошади. Та упала. Тишкветмоака выбросило из седла. Он тяжело рухнул наземь, перелетел через голову и, корчась от боли, поднялся на ноги.

Кикаха осмотрелся и в четверти мили от себя увидел Анану. Рядом с ней стояли несколько тишкветмоаков. Двое человек лежали на земле – очевидно, мертвые. Одного из них придавила лошадь. Чтобы люди не смогли скрыться, пришельцы уничтожили всех коней.

И более того, они расстреляли всех полуконей.

Вряд ли Звонари подозревали, что среди этих людей находятся те, кого они ищут. Скорее всего, увидев погоню, они спустились и решили спасти туземцев в обмен на какую-нибудь информацию. К тому же кожа Ананы и Кикахи была более светлой, чем у солдат, которые сопровождали их. Но тишкветмоаки тоже различались оттенками кожи, и некоторые выглядели довольно светлокожими. Поэтому Звонари решили проверить каждого человека. Или… Впрочем, возможных вариантов было много, и любой из них теперь не имел значения. Как ни крути, а выходило одно – Кикаха и Анана снова оказались в безвыходном положении. И не могли убежать. С таким оружием, как у Звонарей, шутить не приходится.

Усталость понуждала его смириться с судьбой, но Кикаха и не думал сдаваться. Его размышления прервал тихий стук копыт. Услышав за спиной дыхание, он прыгнул вперед и откатился в сторону, рассчитывая ускользнуть от врага, нападавшего сзади, – если его действительно атаковали.

Мимо пролетело копье. Когда оно упало в траву, позади Кикахи раздался разъяренный рев. Кикаха обернулся и увидел полуконя, который медленно надвигался на него. Тело кентавра покрывали ожоги и раны. Круп обгорел, хвост наполовину обуглился. Он подволакивал задние ноги, но упорно двигался вперед, решив перед смертью поквитаться с Кикахой. В левой руке у него поблескивал длинный тяжелый нож.

Подобрав копье, Кикаха метнул его в кентавра. Закричав от отчаяния, полуконь попытался уклониться, но его подвели искалеченные ноги. Не успел он сделать и шага, как копье вонзилось в его человеческий торс. Наконечник вошел в мехоподобный орган, выпиравший под грудной костью. Кентавр упал. Но жизнь еще теплилась в его теле. Собрав последние силы, он поднялся на передние ноги, вырвал копье из груди и, не обращая внимания на кровь, хлеставшую из раны, метнул оружие в Кикаху. Тот как раз направлялся к поверженному полуконю, намереваясь вогнать копье поглубже и тем самым прикончить врага.

Кикаха не ожидал броска. К счастью, рука умиравшего кентавра ослабла. Копье пролетело несколько футов и воткнулось в землю у ног Ловкача. Полуконь взревел от обиды и разочарования. Наверное, он надеялся на хвалебные песни здесь и на небесном совете мертвых. Но теперь он понял, что если Кикахе и суждено погибнуть от руки полуконя, то слава этого подвига достанется кому-то другому.

Кентавр упал на бок и выронил нож. Его передние ноги задергались, свирепое лицо обмякло, а черные глаза с укором уставились на врага.

Кикаха быстро обернулся и увидел самолет, который находился примерно в четверти мили от него. Зависнув в футе над землей, аппарат догонял двух тишкветмоаков, которые убегали к холмам. Анана лежала на земле. Кикаха не знал, что с ней произошло. Скорее всего, она притворилась убитой, что, собственно говоря, собирался сделать и он.

Вымазав себя кровью кентавра, Кикаха лег неподалеку от него и, припрятав под бедром длинный нож, зажал под мышкой копье. Древко поднималось вертикально вверх, и издали казалось, что оно торчит из его тела – вернее, Кикаха надеялся, что это будет выглядеть подобным образом.

Трюк был продиктован отчаянием и вряд ли бы удался. Но большего он придумать не мог. Оставалось полагаться лишь на то, что Звонари, обладая другим типом сознания, могли не знать некоторых человеческих хитростей. В любом случае попытка стоила усилий. Каким бы печальным ни оказался результат, Кикаха, в общем-то, и не собирался жить вечно.

Поймав себя на вранье, Кикаха улыбнулся. Он ничем не отличался от других людей и, как все, надеялся жить долго и очень долго. Он сражался за жизнь, не скупясь на хитрости и усилия, и пока этот стиль давал неплохие результаты.

Время шло, но ничего не происходило. Прохладный ветер сушил на теле Кикахи кровь и пот. Солнце перебралось на последнюю четверть зеленого неба. Кикаха подумал, что с приходом сумерек его шансы на успех возросли бы вдвое. А если бы у него еще оказалась пара лошадей, то ничто не помешало бы ему удрать.

Перед глазами промелькнула тень. Кикаха напрягся. Самолет? Послышалось резкое карканье. Да это же ворона.

Скоро сюда слетятся все пожиратели падали, подумал Кикаха. Их тут будет, как перца в жарком, – галки, вороны, канюки, огромные грифы, гигантские кондоры, ястребы и орлы и даже зеленые орлицы Подарги размером с молодого мамонта.

А потом на праздничный пир прибегут койоты, степные лисы, обычные и ужасные волки, которые уже сейчас задирают носы и ловят запах поживы.

Он представил, как из высокой травы выходят огромные хищники, не брезгующие мясом дармовой дичи. Разогнав другое зверье, они начнут пожирать бизонов и полуконей. Следом появятся девятисотфунтовые степные львы и, ссорясь между собой, будут кидаться на всех и каждого, распугивая птиц и мелких зверей.

От этого видения Кикаху прошиб пот. Тихо шикнув, он отогнал от себя любопытную ворону. Где-то рядом завыл волк. Невдалеке пролетел кондор, нацеливаясь на бизонью тушу.

Почти вслед за ним промелькнула еще одна тень. Сквозь ресницы Кикаха увидел над собой самолет. Машина беззвучно пронеслась над ним и пошла на снижение. Побоявшись повернуть голову, Кикаха потерял ее из виду. Но Звонари пролетели на высоте пятидесяти футов и вряд ли заметили с такого расстояния его маленький обман с копьем.

Кто-то закричал на языке властителей. Порыв ветра заглушил слова, и Кикаха не понял смысла фразы.

Стало тихо, а затем до него снова донеслись голоса, на сей раз с подветренной стороны. Если Звонари по-прежнему находились в кабине, то самолет двигался где-то между ним и Ананой. Кикаха надеялся, что какой-нибудь Звонарь придет осмотреть его «тело». Конечно, они могли подлететь к нему на самолете, и это был бы наихудший вариант. Машина умела зависать в воздухе на любой высоте, а значит, они могли бы даже пощекотать его, не вылезая из кресел. Впрочем, бояться им нечего. У Звонарей имелись ручные лучеметы, и вряд ли они держали их на предохранителе. Для прикрытия тех, кто выйдет наружу, они могли использовать мощный лазер, установленный в кабине.

Он не услышал шагов приближавшегося Звонаря. А тот, видимо, наставил на Кикаху лучемет и без колебаний выстрелил бы, обнаружив копье, зажатое под мышкой. В принципе, Кикаха оказался в действительно безнадежном положении.

Но удача по-прежнему сопутствовала ему. На сей раз Кикахе помог бизон. Он поднялся позади Звонаря, замычал и бросился в атаку на двуногого врага. Звонарь резко повернулся. Кикаха тут же откатился за мертвого полуконя и, используя его как прикрытие, осторожно поднял голову.

Не сделав и трех шагов, тяжело раненный бизон упал. Звонарю даже не пришлось стрелять из лучемета. Тем не менее на несколько мгновений он повернулся к Кикахе спиной, а его спутники в кабине следили в это время за другим Звонарем, который пробирался по горе трупов к Анане.

Услышав мычание бизона, один из сидевших в кабине повернулся и стал наводить ствол лазера, но Звонарь, поставив ногу на тело упавшего бизона, успокоил его движением руки и указал на труп животного. Человек в кабине кивнул и перевел взгляд на другого Звонаря. Кикаха поднялся и, сжимая в руке нож, бросился на врага. Звонарь медленно обернулся и на миг застыл в изумлении. Потом вскинул лучемет, однако Кикаха успел метнуть нож первым.

Скорее всего, тяжелый клинок вообще не предназначался для бросков, и о балансировке даже мечтать не приходилось. Но практике метания ножей Кикаха посвятил несколько тысяч часов. Он бросал ножи любых видов с любого расстояния и под любым углом – даже стоя на голове. Кикаха буквально извел себя строгой дисциплиной, бросая ножи до тех пор, пока ему не начинало казаться, что он даже дышит ножами. Дело дошло до того, что при виде них он терял аппетит.

Бесконечные часы тренировок, пот, усилия и дисциплина окупились сполна. Клинок вонзился в горло Звонаря, и тот упал на спину. Лучемет лежал на земле.

Кикаха рванулся к оружию, поднял его и осмотрел. Эта модель была ему незнакома, но действовала так же, как и все другие лучеметы. Небольшая задвижка на боку приклада выполняла роль предохранителя. Спусковым крючком служила выпуклая пластина, слегка выступавшая на внутренней стороне рукоятки.

Звонарь на заднем сиденье кабины повел стволом лазера в сторону Кикахи. Синий луч искрился белыми пятнами и прожигал в земле дымящуюся борозду. Он скользнул по куче бизонов, и те вспыхнули языками пламени. Однако лазер работал вполсилы.

Кикаха даже не успел выстрелить. Луч сбоку поразил Звонаря, и он рухнул на пол. Полоска ослепительного света приподнялась и упала, рассекая самолет пополам. Звонарей в кабине охватило пламя.

Кикаха осторожно поднялся на ноги и закричал:

– Анана! Это я, Кикаха! Не стреляй!

Из-за холмика косматых и рогатых трупов появилось лицо Ананы. Она улыбнулась ему и весело закричала:

– Значит, это правда? Я их всех уложила!

Кикаха поискал глазами того Звонаря, который пошел к Анане, и увидел его распростертое тело. Сделав пару шагов навстречу Анане, Кикаха почувствовал тревогу.

Теперь у нее есть лучемет и самолет – вернее, часть самолета. Возможно, спутник ей больше не нужен…

Но, сделав еще пару шагов, Кикаха понял, что его опасения пока напрасны. Он ускорил шаг и улыбнулся. Анана не знала этот мир так хорошо, как он, а силы, которым она противостояла, были слишком велики. Она не откажется от такого полезного союзника.

– Как, во имя Шамбаримена, тебе удалось уцелеть? – изумленно спросила Анана. – Я же сама видела, как стадо отрезало тебе путь к спасению. И эти ужасные полукони гнались по твоим следам…

– Они оказались слишком самонадеянными, – ответил Кикаха и усмехнулся.

Он рассказал ей о том, что произошло. Какое-то время Анана молчала, а затем спросила:

– А ты точно не властитель?

– Точно. Я человек, да еще и хужер[9]9
  Хужеры – уроженцы штата Индиана.


[Закрыть], хотя не такая уж это и заслуга, чтобы ею хвастаться.

– Ты дрожишь, – заметила она.

– Просто я быстро возбуждаюсь, – ответил Кикаха и еще раз улыбнулся. – Ты тоже похожа на листик на ветру.

Анана взглянула на лучемет, зажатый в ее дрожащей руке, и мрачно усмехнулась.

– Мы оба многое пережили.

– Ничего, не рассыплемся, – сказал Кикаха. – И нечего тут оправдываться. Пошли посмотрим, что тут у нас есть.

Тишкветмоакские солдаты казались издалека маленькими фигурками. Когда Анана открыла стрельбу из лучемета, они разбежались. И, по всей видимости, не думали возвращаться. Кикаху это устраивало. Ему не хотелось связываться с ними, а тем более помогать.

– Я притворилась мертвой, а потом бросила в него копье и убила, – рассказывала Анана. – Звонари в самолете так удивились, что даже застыли. Мне оставалось только поднять лучемет и перебить их, как вонючих крыс.

Простая, чистая и прекрасная сказка, но Кикаха не верил ей. У Ананы не было такого отвлекающего фактора, как поднявшийся на ноги бизон. Если бы она вскочила и замахнулась копьем, лучемет рассек бы ее на кусочки. Звонарь действительно лежал с торчавшим из горла древком, но слишком уж мало крови выступило из раны. Кикаха не заметил на нем других повреждений, но при тщательном осмотре он мог бы найти на трупе одно или два небольших отверстия. Наряд Звонаря состоял из кольчуги, металлической юбки и конического шлема, поэтому дыра, прожженная в броне, бросилась бы в глаза.

Однако Кикаха не стал переворачивать труп и демонстрировать Анане свою подозрительность. Он пошел к самолету, половинки которого по-прежнему висели над землей. В каждой из них лежал мертвый Звонарь. В носовой части находился обугленный труп жреца-переводчика. Кикаха вытащил тела и осмотрел летательный аппарат. В кабине располагалось четыре ряда кресел, по два в каждом; между ними тянулся узкий проход. Передние кресла принадлежали пилоту и штурману. На передней панели находилось множество приборов и указателей. Анана сказала, что помечавшие их иероглифы взяты из классической письменности властителей. Теперь этими символами пользовались крайне редко, и смысл их стал забываться.

– Они утащили самолет из моего дворца, – сказала Анана. – У меня четыре таких машины. Я думаю, Звонари разобрали их и перенесли сюда по частям.

Она вкратце объяснила Кикахе устройство летательного аппарата. Когда самолет останавливался, килевая пластина заряжалась гравитонами, находившимися в статическом состоянии. Именно поэтому обе половинки не падали на землю. Все необходимое для полета оборудование находилось в передней части, которая по-прежнему могла летать как целый самолет. Корме аппарата предстояло парить над землей довольно долгое время. В процессе разрядки гравитонного поля она начнет медленно опускаться вниз и когда-нибудь окажется на земле.

– Жаль терять кормовой лазер, – сказал Кикаха. – Кроме того, он может попасть в плохие руки. У нас осталось только два лучемета – все остальное оружие превратилось в расплавленный металл. Давай возьмем его с собой.

– И куда мы полетим? – спросила Анана.

– К Подарге – царице зеленых орлиц, – ответил он. – На данный момент она самый толковый союзник из всех, кого я знаю. Если мы убедим ее не убивать нас какое-то время, она может нам здорово помочь.

Кикаха прошел в кормовую часть самолета и, достав из складского отделения кое-какие инструменты, начал отсоединять от турели массивный лазер, но внезапно остановился и с усмешкой сказал Анане:

– Я представляю, какими будут ваши лица, когда вы увидите друг друга! Наконец-то ты увидишь себя со стороны!

Анана промолчала. Используя лучемет и нож, она разделала тушу молодого бизона. Они перенесли мясо к ручью и поджарили его на костре. Оба так проголодались, что буквально исходили слюной. Им стало казаться, что кишки в их урчавших животах поедают друг друга, как алчные хищники. И они постарались набить их под завязку, лишив, так сказать, свою плоть своей же плоти.

После ужина они едва шевелили ногами и руками. Но, несмотря на усталость и полусонное состояние, Кикаха настоял, чтобы они отправились в полет без промедления. Он хотел добраться до гряды далеких гор. Там можно было спрятать самолет в пещере или за выступом скалы, а затем как следует отоспаться. Кикаха сказал, что оставаться в прерии опасно. Если появится еще один самолет, Звонари могут заподозрить неладное и спуститься. Кроме того, они могут выйти с ними на связь и, не получив ответа, расстрелять самолет из лазера.

Анана согласно кивнула – и уснула. Хорошо, что Кикаха успел расспросить ее о кнопках управления. Он поднял половинку самолета в воздух и на всей скорости повел ее к горам. От встречного ветра его защищал обтекатель кабины, но потоки воздуха, завывая, врывались в открытую заднюю часть и трепали волосы Кикахи. По крайней мере, это не давало ему заснуть.