Текст книги " Заурядный человек (СИ)"

Автор книги: Фил Бандильерос

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Есть, мастер! – радостно кивнул я и пошёл тренироваться. А потом ещё и в подсознании залип на неделю времени, постоянно тренируя различные удары и в различных ситуациях.

Утром мы продолжили тренировку по ударам. Сакаки ещё в нашу первую встречу продемонстрировал десяток быстрых ударов, а сейчас подобное требовалось от меня… хотя кого я обманываю – Сакаки, как понял, что я отработал изменение массы и скорости удара, тут же начал меня пытать с помощью камешков. Как?

Очень просто, поставил меня на берег, сам сел в пяти метрах от меня и кидал в меня камни, которые я должен разбить ударами. Причём что бы разбить камень нужен быстрый удар, очень быстрый. Первый десяток я пропустил, только отбросив от себя, но потом втянулся. Береговые округлые камешки только так превращались в песок под моими ударами. Сакаки только раззадорился и начал кидать по два камня сразу – тут уже пришлось помучаться, что бы нанести два удара с минимальной разницей. Зона, в которой камень можно сбить ударом – всего-то сантиметров тридцать, не более того. Подлетит ближе – уже поздно, не долетит – не достану. Когда я уверенно сбивал два летящих камня, Сакаки начал бросать по три… И так до заката – остановился счёт на четырёх камнях. Время пролёта камня – полторы сотни миллисекунд. Удары с ки-ускорением поваляли сбивать камни, но… не более того. Сам Сакаки за это же время мог сбить не меньше сотни мишеней.

Вечером он отправил меня на виртуальную тренировку. Вот тут то я и разгулялся по-настоящему.

По началу, в построенной мною модели, было то же самое, но примерно через два дня виртуализации я уже сбивал шесть камней. Через неделю – восемь, тут то я и решил разнообразить тренировку. Теперь камни в меня кидали со всех сторон и что бы сбить их приходилось вертеться как волчок, нанося удары направо и налево, а потом тренировка стала называться «камнепад» – я смоделировал падение целого вороха камней сверху на себя и сбивал их потихоньку. Результаты в течении недели непрерывной отработки одного и того же приёма, не заставили себя долго ждать. Правда, мой максимум всё равно оставался в на приличном удалении от Сакаки-сана.

Со стороны казалось, словно моя фигура размазалась в воздухе и то тут, то там, мелькали кулаки, сбивающие камни. Это в виртуальности, конечно же, в обыденной реальности человек, не использующий ки, не сможет увидеть только руку, наносящую удары.

Сейчас их скорость преодолела ту скорость ударов, которую показала мне Миу-сан, когда лупила гопоту.

* * *

Утро следующего дня было прекрасным. Я наработал в подсознании удары, причём их скорость стала вполне удовлетворительной для меня. Я уже мог сбить полтора десятка камней в разных точках, или два десятка, летящих прямо.

Сакаки-сану осталось удивлённо проверять результаты работы – он кидал мне камни, которые я сбивал, после чего мастер увеличивал их количество. Дойдя до двух десятков ударов за четверть секунды, я остановил Сакаки-сана:

– Всё, дальше – как в каменную стену, мастер Сакаки. Вот не получается у меня быстрее, и всё тут.

– Понятно, – нахмурился мастер, – это нормально. Простой механической тренировкой ты не достигнешь большего, то есть что бы увеличить скорость придётся тренироваться в реальности, а не в медитации.

– Я так и думал, – вздохнул я, – зато я отработал удары в разные стороны.

– В смысле? – не понял он.

– Вы кидали мне камни с одной стороны. Я же отрабатывал удары по камням, летящим на меня со всех сторон. По… сфере вокруг себя.

– Понятно, – улыбнулся он, – это называется орбита ударной волны. Но это уже уровень мастера, поэтому пока оставь это – скорее всего тебе не придётся с этим сталкиваться, а тренировки будущие ты можешь испортить слишком большими знаниями в одной области и слишком малыми в другой. Устроим спарринг! – Сакаки коварно улыбнулся, – в воду, ученик!

Опять двадцать пять – на этот раз я уже не чувствовал себя в волнах так немощно – привык держать баланс и устойчивость выработалась, но вот скорость… до Сакаки я всё равно не дотягивался, и ударить его мог, только если он сам того хотел. Использование ки в воде было запрещено, за исключением самолечения. На этот раз я рванул близко к воде, в момент ухода волны и, парировав прилившую волну, сквозь неё нанёс удар по мастеру. Он уклонился, однако скорость похвалил:

– Неплохо. Очень неплохо, особенно по сравнению с первым разом.

Дальше в воде мы отрабатывали броски и удары ногами – просто ударяя по приливающей волне. Сакаки мощными ударами разбивал волны, а я, пока что, менее мощными, поднимал фонтаны брызг…

* * *

Мастер объявил последнюю тренировку. За время неё мы вместе повторили всё, чем я занимался на острове. Бег с бревном, бег в гору, кидание камней прямо перед собой, резким выбрасыванием руки, бег в гору с бревном, спуск с горы, разбивание валунов голыми руками, разбивание летящих камешков, спарринг в волнах, удары по летящим на меня камешкам ногами, удары по волнам, удары по дереву, бег по колено в прибрежном иле, таща на себе бревно, и наконец, спарринг.

Мастер, казалось бы, хотел меня сломать с самого начала – ждал, когда я запою ему про дела, школу и всё такое прочее, попытавшись скрыться, но не дожидался, тогда ещё больше увеличивал нагрузки, превращая жизнь моего тела в адскую. Акисаме-сан действительно добрый и разумный человек – он всего-то немного игрался со мной в тренировки…

Теперь я понял, что имела в виду Миу, когда давала характеристику Акисаме-сану.

Всего мы провели на острове один месяц и четыре дня, но из этого месяца только четверть времени, неделя, была потрачена на сон или отдых, остальные три недели были тренировкой, которая не прекращалась ни при каких условиях. Холодно, дождь моросит, жарко, сыро, грязно… один хрен. Мне показалось, что прошло несколько лет. Хотя если учесть то время, которое я провёл в подсознании, несколько лет и было потрачено. Карате меня тоже научили, причём как базису, так и продвинутым ударам, броскам, захватам…

Мы стояли на палубе парома, облокотившись о бортик и смотря на уплывающий вдаль остров, с которым у меня связаны такие воспоминания…

– Как долго же нас не было…  – вздохнул я, – такое чувство, что я уже и не из Японии, словно всё, что было до острова – из другой жизни…

– Ты прав, – согласился Сакаки, – до нашей тренировки у тебя была другая жизнь. Сейчас ты сильнее, чем все уличные бандиты и даже можешь выйти на бой с мастером и продержаться несколько минут. Правда, тебя всё равно отделают, но… до этого убили бы на месте за секунду. Если уж применять такие термины – жизнь твоя уже не будет прежней. Ты подал заявку на вступления в мастера боевых искусств. И даже не плакал и не просил пощады, что очень странно. Подобных результатов ты мог бы достигнуть за два-три года тренировок в додзё, если бы у тебя было обычное ки и не эта медитация…

– Значит, теперь найти соперника будет не так легко… – задумался я.

– Среди уличной шантрапы и «спортивников» противника вряд ли найдёшь. Но ты не бойся. Мастера всегда находят себе работу, в самых разных уголках планеты. Думаю, замолвлю за тебя словечко и может быть, ты слетаешь с одним из нас. У врагов всегда хватает массовки, на которой можно отрабатывать удары, а иногда и ученики попадаются. Как раз для тебя противники, а? – Сакаки рассмеялся.

Значит, теперь мне дали зелёный свет на полноценную работу в качестве подмастерья мастеров Рёдзанпаку. Это радует.

– Сакаки-сан? – спросил я его, когда он допил бутылку и под гневными взглядами проходящего матроса, выбросил бутыль в море, – а на каком уровне находится Миу-сан?

– Да хрен её знает, – пожал он плечами, – Миу тренируется со старейшиной. Но, правда, кое-что можно увидеть иногда. Удары у неё слабее и медленнее твоих, а вот с подвижностью и акробатикой лучше, по техникам… тут ничего сказать не могу – надо на деле проверять. Думаю, она превзойдёт тебя в разы по опыту, а ты её – по силе и скорости.

– Понятно… – я вздохнул, – что ж, буду стараться. Негоже мне быть слабее Миу.

– Ах, молодость! – улыбнулся Сакаки, а его уши странно порозовели, – и как у вас с Миу? Уже признался ей?

– Нет, что вы, – я решил рубануть правду-матку, – Миу красивая девушка, но я уже признался в любви другой… Кстати, будем в Токио, заберём мой подарок ей.

– Вот как… – удивился Сакаки, – и кто же она?

– Сигуре-сан, – я откровенно лыбился, видя, как мастер Сакаки подавился пивом и откашлявшись, гневно посмотрел на меня:

– Это не смешно, Кенчи, – он, кажется, даже обиделся, – зачем так шутить?

– Почему-же шутить? – я склонил голову на бок, – я сказал ей правду ещё во второй день тренировок в додзё. А она, кстати, подарила мне меч…

– Эту штуку? – Сакаки, кажется, успокоился, посмотрев на боккэн. Пока-что это не выглядело серьёзно… ну-ну.

– Да… – я надавил на кнопку и сталь фирменного лезвия, которое, как я понял, умеет ковать только Сигуре, вышла из ножен, – эту штуку.

На лезвии меча, около гарды, было иероглифами выгравировано «Кеничи».

Сакаки чуть удар не хватил прямо на палубе. Он машинально выбросил в море не открытую бутылку пива, а бровь его странно задёргалась. После чего я, вложив оружие в ножны, спросил:

– А что такое?

– Кеничи… – отмер мастер через минуту, – ты серьёзно? Ты признался Сигуре? И она тебя не избила? И… подарила меч? Настоящий меч мастера Косаки? – Сакаки загорелся как фитиль, засыпав меня вопросами…

– Ну… да.

– Тогда ты попал, парень. – Сакаки нервно рассмеялся, – для Сигуре нет ничего важнее холодного оружия, а собственные мечи для неё вообще – самое святое, что может быть. И если она тебе его подарила, тогда она очень серьёзно отнеслась к твоим словам… Старейшина до сих пор лелеет надежду получить один такой меч, но получает только отказы.

– Только никому не говорите, ладно? – попросил я мастера Сакаки, проникнув важностью подарка – знаете, мне не хочется афишировать подобное… очень не хочется лишний раз обращать внимание других на это.

– Ладно, ладно, – уже намного серьёзней сказал Сакаки, – но… а, ладно, не дети, сами разберётесь…

========== 10. Сладкая приманка ведёт на поле... ==========

        * * *

Прибытие в Токио было интересным.

Сразу, как мы вывели своих коней с парома, я повёл – путь до кастом-ателье был небольшой, так как расположилось оно около доков. Мы вдвоём въехали внутрь большого ангара-мастерской. Сегодня тут было намного больше народу, много мотоциклов и их частей.

– И что мы здесь забыли? – как только мы остановились около входа, Сакаки задал этот вопрос.

– Подарок для Сигуре. Кстати, сенсей, я кое-что забыл. Вашему мотоциклу тоже не помешала бы помощь профессиональных механиков.

– Ещё чего, – возмутился Сакаки, но я его остановил:

– Вот только не надо, сенсей, тут работают лучшие профессионалы в Японии. К тому же – я плачу. Должен же я как-то расплатиться за тренировку. Деньги давать – пошлость, пива купить вы и без меня сможете…

– Ладно, – сдался Сакаки.

Как раз в этот момент, узнав меня, к нам подошёл старый знакомый. Правда, выглядел я немного иначе – волосы длиннее, собраны в конский хвост, а сквозь одежду явно проступает мускулатура, которая за время моей тренировки стала на уровне профессиональных бойцов, рельефной… Теперь можно было бы и клеить девок, да только Сигуре мне голову снесёт, если узнает…. Если всё действительно настолько серьёзно.

– Сирахама-Доно, – подошёл менеджер, – ваш заказ уже давно выполнен.

– Вот и прекрасно, – я достал договор из багажника мотоцикла, – протянув ему, – пойдёмте, посмотрим…

Менеджер только сейчас заметил мастера Сакаки – двухметровая гора мышц произвела на него неизгладимое впечатление, и он даже бровью начал дёргать в нервном тике, но следующие события разрушили всё впечатление.

– Сакаки-сан, а ваш мотоцикл мы отдадим этим ребятам. – И уже обращаясь к менеджеру, – вы же возьмёте мотоцикл Сакаки-сана?

– Да, да, конечно, – он посмотрел на уралик, – о, русский байк. Хороший, только двигатель сделан не иначе, как пьяными медведями, постоянно требует регулировки и ремонта. Семьсот пятьдесят кубиков, сорок пять лошадей, на низких тяга, как у трактора, но надёжность…

– Это да… – Сакаки-сан улыбнулся широкой улыбкой добряка, а уши его подозрительно порозовели, – что есть, то есть.

Вид улыбающегося и смущённого мастера Сакаки разрушил всю брутальность и менеджер перестал бояться.

– Вот что, – влез я, – давайте поменяем двигатель и подвеску, а так же устроим техобслуживание.

– Какой поставить? – отозвался менеджер.

– Хм… лучше – на ваш выбор, но что бы тяга не терялась и мощность минимум в полтора раза больше. Что до деталей – лучше на ваш выбор. Окрас – это вам мастер Сакаки сам скажет…

Я отошёл в сторону и пока Сакаки разговаривал с менеджером, поискал глазами драгоценный мотоцикл Сигуре. Обнаружен он не был, и только менеджер, после того как Сакаки отдал подмастерью ключи, повёл меня в нужном направлении.

Байк был красив и стилен. Больше сказать нечего, он был таким же, как сама Сигуре – красивым, брутальным и утончённым в деталях. Классические японские узоры, срисованные с какой-то гравюры, кандзи «Сигуре» сбоку на бензобаке, хромированные полозья по бокам от руля и тёмно-фиолетовые, как одежда Сигуре, или вернее немного темнее, детали – линия на ободах колёс, передняя часть глушителя, задняя часть корпуса, сразу за сиденьем, на котором с комфортом может разместиться два человека, причём второй – чуть выше первого.

– Красотища то какая… – завис Сакаки, разглядывая байк. Это самое цензурное и последнее слово, так как восхищение он высказал нецензурно, но эмоционально.

– Нравится?

– Ну… это шикарнейший мотоцикл, из всех, которые я видел, – широко улыбнувшись сказал Сакаки, – кстати, почему именно мотоцикл?

– Я подумал… – я задумался, – что Сигуре пойдёт мотоцикл. Он вообще лучше машины при погоне, с него можно спрыгнуть, и стоит он... дорого, конечно, как представительский автомобиль, но не так дорого как спорткар. Да и по проходимости он лучше, поэтому лучший для людей нашего круга транспорт – мотоцикл. А машины – для семейных путешествий или поездок с комфортом, но без экстрима…

– Понятно, – усмехнулся Сакаки, – ладно, нам пора возвращатья.

Я вывел драгоценный мотоцикл сам, и сел на него. Действительно, он удобнее моего и устойчивей должен быть. Достал мобильник…

– Аллё? Миу? Привет. Да, живой я, живой ещё. Дай дедушку…

Сакаки между тем сел на мой байк.

– Старейшина? Добрый день. Старейшина, у меня к вам личная просьба… да, не могли бы вы пока увести куда-нибудь Сигуре-сан? Примерно на час. Да, я хочу сделать сюрприз. Куда… ну, на запад, мы едем с востока.

Я положил трубку.

– Решил сюрприз сделать, – заключил довольный Сакаки, – всё отдам, что бы посмотреть на лицо Сигуре-сан в этот момент…

– Конечно, Сакаки-сан, – усмехнулся я, – хотя… а, какая разница.

Мы поехали в додзё. Путь занял пол часа по улочкам через центр Токио. Харлей Сигуре я никому бы не дал водить. Сакаки, как я понимаю, понял правильно и облюбовал мою бэху.

Презентация была назначена на через десять минут – встречать нас вышло всё додзё, кроме Акисаме-сана и Сигуре-сан. Их как раз не было. Вместе мы въехали в ворота. С виду понять сразу кто есть кто проблематично – узнать Сакаки легко, а вот мою изменившуюся фигуру узнали не все, только до тех пор, пока я не снял шлем.

– Кенчи-кун! – обрадованно бросилась ко мне Миу. Всё же приятно, что меня здесь ждали. Миу в порыве радости обняла меня, но через секунду отстранилась, заалев как маков цвет.

Я же, развернувшись, достал белую ткань, купленную по пути, и накрыл Харлей. Сзади подошёл мастер Ма:

– Кен-тян, а что это ты прячешь?

– Подарок. Скоро увидите.

– О как! – мастер улыбнулся, – кому дарить то собираешься?

– Скоро увидите, – повторил я.

– Аппа! Кенчик вернулся! – громогласно заявил подлетающий к нам Апачай и чуть было не схватил меня в охапку, но я с трудом, и благодаря наработанным рефлексам, увернулся:

– Стой, аппа! Ты же меня раздавишь!

– Аппа! – Апачай загрустил, – Кенчи не хочет обнимашки…

– Апачай, мы же мужики. Давай лучше спарринг устроим!

 Подействовало – из пучин отчаяния Апачай взлетел на седьмое небо и радостно забегал вокруг, и только подошедший старейшина угомонил его.

– Рад видеть тебя, Кен-чан, – он улыбнулся в усы, – вижу, не прошли даром тренировки. Сделал я, как ты просил.

– Спасибо, старейшина – улыбнулся я ему, – в таком случае, я приду к обеденный зал. Если мне не изменяет память, ужин через час.

– Мы ждём Сигуре и Акисаме с продуктами, – кивнул старейшина, разглядывая накрытый тканью байк…

Как раз в этот момент вернулись Сигуре и Акисаме. Дверь открылась и все уставились на них, а Сигуре уставилась на меня. На мгновенье на её лице промелькнуло узнавание и радость, но заметил их разве что только я и старейшина, за остальных говорить не берусь. Она явно хотела подойти ближе, но большая сумка за спиной требовала идти на кухню перед тем как мы устроим сцену «возвращение блудного Сирахамы».

– Судари, – обратился я к толпе, – не поможете ли пришедшим отнеся их ношу на кухню?

– Да, точно, все на кухню, – сказал властно старейшина и мастеров как ветром сдуло, остались, кроме нас с Сигуре, только Миу, да Акисаме-сан.

– Сигуре-сан, – раз она не хотела, подошёл я, – я рад, что вернулся. Кстати, я так и не поблагодарил тебя за тот подарок.

– Ты… поблагодарил… – сказала она.

– Нет, простое спасибо как-то не к лицу, – отмахнулся я, – к тому же оно не отражает и одного процента моего желания поблагодарить тебя. Поэтому… – я отошёл от байка, – это тебе.

– Что… там? – Сигуре впервые показала эмоции, вздёрнув бровь.

– Сама посмотри…

Она подошла к байку, а Миу и я отошли к Акисаме-сану.

– Я вижу, ты многому научился, – пробормотал тихо Акисаме-сан.

– Теперь я понял, что имела в виду Миу-чан, когда говорила, что вы разумный человек. Я даже ни разу ноги не ломал на ваших тренировках…

Акисаме улыбнулся, стрельнув в меня глазами, а Миу смотрела на Сигуре.

Настал момент истины – Косака сдёрнула ткань, и все увидели байк. Пришла очередь сказать пару слов:

– Я не знал, что может тебе понравиться, но… мне кажется, это должно подойти…

Сигуре чуть ли не обнюхивала байк. У Миу, казалось бы, волосы встали дыбом, но это ещё пол дела. Посмотрев и залезши не него, Сигуре оставила Харлей в покое и подошла ко мне.

– Спасибо… – она приблизилась ко мне и звонко чмокнула в щёку, коротко обняв…

Вот тут уже вместе с Миу в аут улетел и Акисаме-сан.

– Рад, что тебе понравилось, – я повторил действия Сигуре-сан на ней самой, что окончательно добило зрителей.

– Он… красив… – Сигуре пошла тихо в сторону кухни.

– Эксклюзивная работа, – согласился я, идя рядом, – по-моему, тебе более чем идёт.

– Спасибо, – Сигуре улыбнулась краешками губ, всего на мгновение, – ты… тренировался?

– Да, с Сакаки-саном. Думаю, нам лучше продолжить наши тренировки, Сигуре-сан.

– Называй без… суффикса… – на щеках Сигуре появился лёгкий румянец, причём это ввело меня в такое умиление, что я готов был душу продать дьяволу за право обнять её, но…

Кстати… – я обернулся, – Миу-сан, Акисаме-сан? – позвал я их.

Стояли как два истукана и уставились в одну точку. Миу-сан! – ещё громче позвал я её, – Акисаме-сенсей!

Подействовало – Акисаме шумно выдохнул, закашлялся, после чего с видом очень нервным растолкал Миу и они пошли вслед за нами, причём, глаза у обоих были, словно удивление их не имело границ… шоковое состояние, как подсказывает мне опыт. Странно, с чего бы это? Или у них такие порядки? Вроде бы, пока что, такого не было и не предвиделось...

* * * * * *

Утром мастера Ма и Коэтсудзи захотели проверить качество подготовки Сакаки-сана, поэтому повели меня на спарринги. Никакого видимого результата не было – мастера всё так же легко отбивались от моих ударов – только на этот раз я успевал эти самые удары наносить и уклоняться. Коэтсудзи-сан задумчиво хмыкал, а китаец не поскупился на похвалу:

– Ты намного сильнее, Кен-тян, – он улыбнулся, – двигаешься быстрее, реакция практически не требует тренировки, но вот зато стиль… грубо, очень грубо.

– Ма-кун, – возразил ему Акисаме, – Кенчи не настолько сильнее, что бы хвалить его. К тому же… имей совесть, это Сакаки украл нашего ученика!

Понятно, Акисаме не хочет признавать то, что я добился каких-то успехов с Сакаки-саном. Оно и понятно, учитывая их не очень тёплые отношения, порождённые разницей в их стилях.

– Ты недооцениваешь его, – не согласился китаец, – посмотри на движения! А скорость ударов? А сила?

– Довольно, Ма Кенсей, – остудил китайца Коэтсудзи, – захвалишь. А ведь только начал изучать более-менее серьёзно боевые искусства…

– Точно-точно… – мастер Ма поправил шляпу, – не воспринимай всерьёз, Кен-чан. До средненького бойца тебе, как до Пекина пешком.

Сегодня, как ни странно, в выходной, мастера пошушукались и решили устроить мне… выходной. Вот так просто – пришёл Акисаме-сан и огорошил меня новостью – у него два билета в кино и мне с Миу не помешало бы прогуляться…

Где-то я почувствовал подвох, но не понял, где. Акисаме-сан сразу ретировался. Миу… была на седьмом небе, но виду не показывала. Видимо, работа по дому её замучила в край. Говорил же я себе – заняться обстановкой додзё, но… руки не доходят – много времени уделяю тренировкам.

Всё это очень было похоже на свидание. Поясню для тех, кто в танке – я, после смены культурных декораций и мира в целом, снял розовые очки условностей, поэтому мне было сугубо по барабану. Если свидание – хорошо, если нет – хорошо. Но, представив, как чувствовал бы себя обычный японский школьник на моём месте… наверное, прыгал бы от радости и нервничал как школьник на первом… от чёрт.

Усмехнувшись, я побежал собираться. Ещё хотелось заехать к родным по дороге. Миу-чан такой идее была рада, когда я высказал идею. В кино мы всё равно успевали…

Стоит признать – Миу очень красивая девушка. Особенно в своей новой одежде. Небольшом платьице и коротких «байкерских» шортиках. Имеется в виду велосипед…

Я отставал немного, но не сильно – оденусь дома…

Мы выехали через пол часа. Провожало нас взглядами всё додзё…

Путь до моего дома не занял много времени – мы въехали в ворота и я, слезши с мотоцикла, подал руку Миу. Девушка снова стеснительно вложила свою ладошку в мою и мы зашли внутрь.

– Мне надо переодеться, – сообщил я, тихо войдя, – поболтай пока с мамой…

– Хорошо, Кенчи-кун… – Миу мило улыбнулась, после чего я убежал переодеваться.

Как и ожидалось, ни в одну одежду я не влез. Тело стало несколько больше, а тут ещё и возраст такой, когда жрачка в три горла и тренировки с утра до ночи влияют на рост очень сильно… короче, порвав две очень недешёвые рубашки и понурив голову, я спустился вниз, напялив спортивный костюм, но и он был свободным а стал облегающим…

– Мам? – обратил я на неё внимание, но получил только гневную нотацию:

– Кеничи! Это уже слишком! Тебя не было целый месяц! Ушёл в школу и исчез незнамо куда! Доколь это будет продолжаться? Ты совсем не живёшь дома, то в этом твоём додзё, то вообще демоны знает где!

– Ма, я же не специально! Я бы предупредил, но сам не знал, куда мы направляемся…

К этому моменту я уже сел за стол, а мама, приметив мой изменившийся вид, подошла и начала ощупывать со всех сторон. Я же постарался сделать как можно более пристыжённый вид, иначе можно было получить ещё одну нотацию.

– Ты изменился… – мама обошла меня, – рассказывай.

Пришлось рассказать ей про тренировку у мастера карате. Правда, самые смачные подробности про сломанные руки и ноги, про то, как меня раз десять уносило в море и про парочку укусов змей, пришлось опустить. Иначе маму удар бы хватил, но и так было довольно пугающе. Мама разнервничавшись, взяла печеньку и протянула пачку Миу-сан, после чего я уже рассказал, что стал немного сильнее и заодно подумал о главном вопросе жизни, вселенной и всего прочего.

– А сейчас у тебя выходной? – заинтересованно спросила мама.

– Именно. Мастера выдали мне билет в кино и Миу-сан, послав отдыхать…

мама хитро улыбнулась, после чего пошушукалась с Миу. Я же встал и оставил девочек сплетничать.

Всё это, с самого начала, что называется, дурно попахивало. Из всего этого плана свидания торчали жиденькие усики Акисаме-сенсея и фотоаппарат Ма Кенсея. Поэтому, выбросив билеты в урну, я, через интернет приобрёл билеты на «Евгения Онегина» в Токийском театре. Будет интересно, как японцы… а, нет, это русские гастролируют…

Приобретя билеты и забронировав столик в ресторане рядом с театром, я наконец вышел к семье.

– Мам, извини, у меня сегодня небольшие планы на вечер.

– Какие ещё планы? – мама, до того болтавшая с Миу, оторвалась от разговора и подозрительно на меня посмотрела.

– Миу-сан, на вечер забронированы места в токийском театре, а потом – столик в ресторане…

– Миу издала звук, нечто среднее между «ура» и «мяу».

Выходные более-менее удались, можно было бы сказать, после посещения театра. Столик на двоих окончательно убедил меня в правильности решения выбросить билеты Акисаме-сана. Миу просто пылала умилением и удовольствием. Окончательно её убедил в этом ресторан. После небольшого ужина, мы вышли на улицы Токио. К счастью, я успел переодеться в цивильную одежду – белые штаны и чёрную рубашку. Как насмешка над общеяпонским увлечением офисно-школьным стилем планктона «белый верх чёрный низ». Миу после пьесы ещё некоторое время болтала в ресторане – обсуждать личность Жени Онегина удалось довольно легко, как ни странно, и после спектакля, за столиком ресторана.

На Миу-чан образ «лишнего человека», который нигде не чувствует себе места, произвёл впечатление, как и его любовная интрига. Кажется, она нашла в этом какие-то параллели с реальной жизнью… Если подумать, то связать можно что угодно. Кто такой Женя Онегин? Парень, приехавший в глубинку, в него влюбилась местная девка, Татьяна, но он её отверг, после чего уже они встретились, Женя начал ухаживать, но его продинамили – девка уже была отдана другому… Вот такие пироги с котятами.

Вечер выдался, поэтому мы отправились в один из довольно цивильных ночных клубов. Насколько это слово вообще подходит для ночного клуба в Токио. Миу, кажется, просто доверилась мне и не выказывала желания покинуть кампанию, а я… посмотрев на часы – был час ночи, подумал, что лучше уж устроить ночную прогулку, чем возвращаться в додзё.

Искомое место нашлось быстро и мы пошли внутрь. Пара зелёных купюр охраннику и путь свободен. Миу, судя по всему, ранее не тусовавшаяся в таких местах, осматривала всё, а я выступил гидом. Музыка тут ещё не перешла в разряд техно-импровизации в виде зацикленного «лупа» тыц-тыц-тыц, и клубняк был неплохой, с мелодией и достаточно приличным вокалом. Кто именно – я не разбирался совершенно, но заняв место, потащил Миу на танцпол, где и преподал пару уроков совершенно идиотских танцев. Не с первого раза, но Миу понравилось. Главное – расслабиться…

Утомившись за ночь, мы вывалились из клуба незадолго до рассвета. Я предложил сгонять в соседний район, посмотреть на рассвет и мост «радужный». Миу-чан только согласно кивнула – такое количество ощущений за такое короткое время – кого угодно доведут до состояния дзадзен.

На смену шумному клубу и большой толпе пришли довольно пустая набережная. Мы слезли с мотоцикла – было немного зябко, так что я накинул на Миу свою куртку, которую вчера купил машинально. Обычная утеплённая кожанка вместо не утеплённой – осень уже подбиралась к нам вплотную. Миу завороженно посмотрела на рассвет… Хм… неплохой момент, что бы завершить ночную прогулку.

– Миу-чан, – я подошёл к девушке, взяв её за плечи, – тебе холодно?

– Нет, что ты, – она мило улыбнулась, – совсем нет. Кенчи-кун, всё в порядке.

– Я просто хотел поблагодарить тебя за прекрасно проведённое время… – я усмехнулся, приблизившись ещё больше, – действительно, я так не отдыхал давно… вернее вообще никогда.

Миу окончательно смутилась, понимая, что я приближаюсь к её лицу с определённой целью. Но зажмурилась, и я понял это как приглашение к поцелую…

Из-за того, что она в процессе решила меня обнять, куртка слетела с её плеч, но на это уже внимания никто не обратил… Целовалась Миу неумело, но энергично. Продлилось это всего минуту, после чего мы наконец отпряли друг от друга.

– Думаю, нам пора возвращаться, – я кивнул на солнце. Миу находилась где-то в своих мыслях, поэтому не услышала моей реплики. Из такого состояния пришлось вывести её ещё одним поцелуем, после которого она наконец пришла в себя и неохотно отстранившись, согласилась с моим предыдущим предложением:

– Страшно подумать, что могут подумать в додзё… – Миу хихикнула, а на её щеках появился румянец.

– И не думай, – согласился я, – что бы ни подумали, нам стесняться нечего, мы же не авторское кино всю ночь смотрели?

Миу ещё раз хихикнула, после чего я повёл её к байку… а байк – в додзё. Сегодня был понедельник, поэтому нам обоим надо было явиться в школу…

========== 11. Тем временем... ==========

        Пришли мы аккурат, когда все спали. По крайней мере мои чувства говорили о том, что бдящих в додзё нет вообще. Миу улыбнувшись мне, пошла переодеваться – ей ещё готовить завтрак. Я же напросился в помощники, чем её несказанно порадовал. После нарезки овощей в салаты и закидывания риса, Миу меня отослала с кухни, и я погнал на тренировочную площадку. Любовь любовью, но тренировки никто не отменял. Некоторое время я просто лупил макивары. Додзё просыпалось…

* * *

Вечер, Додзё Рёдзанпаку.

* * *

– Что значит вы его потеряли? – гневно спросил старейшина додзё у двух стоящих у стенки мастеров. Ма Кенсей понурил голову и снял шляпу, а Коэтсудзи ответил в своём стиле:

– Не то что бы потеряли… мы его вообще не обнаружили. Его нигде нет.

– Хорошо, – успокоился Фуриндзи Хаято, – вы чем вообще думали, посылая его на свидание, а? Ни у кого не хотели спросить, хорошая ли это идея? – старейшина впился взглядом в Коэтсудзи. Тот отступил на четверть шага, но стена зала помешала ему отступать ещё дальше. Собрались в обеденном зале, как обычно – просторная комната с татами на полу и высоким потолком.

– Мы всё спланировали! – заступился за друга Ма Кенсей, – Кенчи должен был пойти в кинотеатр, попасться хулиганам и сразиться с ними за честь любимой девушки…

– И где они сейчас, вы не знаете, – подытожил старейшина, обращаясь к повесившим нос мастерам, – и чем они там занимаются на ночь глядя, тоже…

– Уверен, ничего неприличного, старейшина, – улыбнулся китаец. Акисаме лишь кивнул, соглашаясь с его словами, но старейшину было не остановить таким уверением.

– И откуда тебе это знать, Ма-кун? – прищурился Хаято, – не ты ль говорил мне, что ученик наш смел в делах сердечных, а? Вспомни свои слова, Ма Кенсей, и почему вдруг твоё мнение изменилось?