Текст книги "Третий фланг. Фронтовики из будущего"

Автор книги: Федор Вихрев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Степан

Про то, что похмелье бывает разным, я, конечно, знал. Но чтоб таким… На следующий день после банкета мы вместе с Мындро и несколькими командирами, переведенными в формируемую ТРБ (тяжелую рейдовую бригаду), обсуждали штат этой самой бригады. Забавно, правда: сугубо штатский человек в компании кадровых военных. Впрочем, форумчанин Степан перестал существовать довольно давно, а капитан Сергеев чужеродным здесь не смотрится. По крайней мере, он так думает.

…Сначала с улицы донесся шум множества моторов. Выглянув в окно, я увидел, что возле здания гостиницы стоит несколько грузовиков, из которых выскакивают солдаты в форме войск НКВД. И что подъезжает еще несколько машин. Ни фига не понятно, но настораживает. Немцы что – десант высадили? Угу, парашютно-танковую дивизию люфтваффе на Красную площадь. Потом из коридора донесся топот, будто бежало стадо бешеных сороконожек-переростков, и в кабинете появился капитан-НКВД-шник в окружении своих подчиненных.

– Капитан Сергеев? – А сам будто не догадывается. Его же нам показывали, а нас – ему. И оговаривали специально: случись что – только вот этот человек (плюс еще несколько) может вас об этом известить.

– Так точно.

– Капитан НКВД Свиридов. – Предъявляет удостоверение. – Вам придется проехать с нами.

– И, видимо, вспомнив инструкции, добавил: – Час назад группой неизвестных была обстреляна машина с военинженером Медведем и сопровождающими его лицами. Убит водитель и один из охранников.

О как. Быстро одеться и выскочить на улицу. Подробности можно узнать и в машине, по дороге в Кубинку. Скудные, надо сказать, подробности. Ценного в них только то, что из наших никто не пострадал, и то, что они поехали на аэродром – встречать и опознавать неожиданно объявившихся выживших.

Машину с нашими я встречал у КПП. Саня, Док, Олег и…

Что за дурацкий воротничок у гимнастерки? Дышать же невозможно! А может, воротничок ни при чем, и дело в другом? Екатерина Иванова, Катерина, Катя вместе с сестренкой стояла у машины.

Олег Соджет

Я отпросился на недельку в «отпуск». Захотелось в родной город съездить. Не в тот, где до переноса жил, туда тяжко пока что попасть, а в тот, где родился. То есть в Харьков. Заодно Ане хотел родной город показать. Ехали мы с ней на поезде. Особых приключений по дороге не случилось. Ну не считать же таковыми то, что я какому-то мешочнику или урке по морде надавал, когда он бузить начал на тему, что ему места мало досталось и все (Аня и еще одна женщина) должны срочно убраться, чтоб ему его освободить. Что с ним стало в результате, я не знаю, но после пары ударов в торец и полета из вагона на ходу поезда, думаю, культуры в нем могло и прибавиться. Пропорционально убавлению здоровья. По приезде в Харьков я с не меньшим, чем у Ани, любопытством смотрел по сторонам – город очень сильно отличался от привычного мне. Узнав у первого же патруля, где комендатура, мы пошли туда. Благо при помощи «бумаг» и сопровождающего, выданных мне Ярошенко, машину у них я получить мог.

А потом мы с Аней поехали туда, где я жил. Доехали до конца города, а моего родного района нет. Совсем. Вышел я из машины и на поля смотрю.

– Что случилось? – спросила Аня.

– Вот где-то там, – я протянул руку вперед, – я жил до этого…

После чего сел на землю, обхватив голову руками. А в голове вертелось: «Это ж теперь навсегда, а все мои друзья остались там». Раньше как-то за беготней мне не до этого было, а вот увидев, что даже дома, где я родился, нет и в проекте, меня догнало осознание случившегося.

Однако долго грустить мне не дало знание того, что есть еще куча дел. Да и Аня, поняв, как мне хреново, поддерживала и успокаивала меня, как только могла.

Но для начала мы все-таки пошли в какую-то забегаловку. Захотелось водки хряпнуть. Но тут возникла проблемка – в первой, я в ней шинель снял – жарко было, – деньги брать отказались при виде моего иконостаса. Да и Аня со своей «отвагой» добавила. Поэтому пришлось искать другую – не люблю пить на халяву – и в ней сидеть не раздеваясь, во избежание повтора.

Потом нас понесло на ХПЗ (будущий «Малышева»), где долго пришлось воевать с вахтером – не хотел пускать. Но в конце концов мы таки прорвались на территорию. Правда, после того как вахтер связался с директором, а тот с Ярошенко.

В общем, попав таки на завод, мы с Аней отправились к директору – Москареву Юрию Евгеньевичу. Вначале он отнесся к моим идеям с подозрением, но потом – я-то не с голыми руками приехал, а готовился, потому некоторые наметки и чертежи у меня с собой были – позвал главного конструктора, коим оказался Морозов Александр Александрович. Тот самый, что Т-54 и 64 создал. И мы засели, уже втроем, за обсуждение. Результатом же наших дебатов, где я упирал на необходимость убрать курсовой пулемет и люк с лобовой брони, добавить командирскую башенку и зенитный пулемет, стало то, что и Морозов и Москарев пообещали мне постараться воплотить мою задумку в броне. После чего мы тепло попрощались, и я с Аней пошел на проходную.

Саня Букварь

Кубинка, Штаб ОМБрОН.

– Прошу садиться, товарищи командиры, – начал совещание генерал-майор Мындро. – Сегодня нам предстоит определиться с составом и оснащением бригады в соответствии с предоставленными возможностями. Перед нами поставлена задача: являясь самостоятельным соединением в резерве командующего фронтом не допустить прорыва немецких войск вдоль побережья Азовского моря. Удар возможен в течение второй половины декабря – первой недели января. То есть до начала этого периода у нас две недели. А бригады еще нет. Слушаю ваши доклады и соображения.

– Заместитель командира бригады по технической части, военинженер второго ранга Акатов, – представился высокий седой мужчина со следами ожогов на руках. – В составе бригады числятся на данный момент: танк «Генерал Ли» – восемь штук. Танк Т-35 типа «Горыныч» – один. Танк СМК – один. Танк Т-100 – один. Танк Т-28 – два, переоборудованных, кроме двигателя, аналогично «Горынычу». Танк Т-34ХТЗ довоенного образца – два, один модернизированный во время пребывания в мехгруппе генерала Карбышева, второй стандарт. Танк Т-34М СТЗ (тот, что без люка в лобовой броне и с расширенной башней) – четыре. Т-34М1 (то же самое, но без курсового пулемета) – один. Танк БТ-5М1 – три.

– Это что еще за зверь? – высказал общее удивление Мындро.

– БТ-5 с башней, аналогичной БТ-7А, демонтированным рулевым приводом на передние катки и снятым колесным приводом, подвеска передней пары катков торсионная. В небольшом количестве их изготавливают мастерские в Кубинке. Из эвакуированных с поля боя поврежденных машин. Разрешите продолжать?

– Конечно!

– Бронеавтомобиль БА-10 – три, все модернизированы до уровня БА-10 мехгруппы. БА-11 – один. Тот самый, из мехгруппы. «Остин-Путиловец-Мерседес» – один. Немецкая техника остается на хранении в Испытательном Центре. Остальная отечественная была передана в танковые части в районе выхода мехгруппы, – упредил наши вопросы зампотех. – Теперь по артиллерии. САУ-203 «Штурм» – одна, САУ-203-100 – одна. Без орудия. Ожидаем на днях качающуюся часть из Сталинграда. СУ-14-1 – одна, СУ-14-Бр-2 – одна, СУ-100 – одна. Тягач СТЗ-5В – три. СТЗ-7В – один. «Ворошиловец» – четыре. Гаубица М-30 – шесть штук. Пушка УСВ – четыре. Грузовик «ЗиС-5» – десять штук, «ЗиС-6» – два. «ЗиС-32» – два, причем с разными передними мостами. Грузовик «ГАЗ-ММ» – восемь. У меня пока все! Постоянных экипажей нет. Ах да, полевая кухня – три штуки. Вот теперь все!

– Так, начальника артиллерии у нас тоже нет. Как, впрочем, и зампотыла. Старшина, доложите.

– Старшина Якименко, – с сильным украинским акцентом представился пожилой солдат, до этого сидевший в углу комнаты. – На складе вещевого довольствия находятся триста шестьдесят два комплекта формы рядового и сорок один – командного состава. На складе ГСМ – триста литров моторного масла, десять – нигрола, пятьсот тридцать – дизтоплива, сто – Б-78, двадцать литров – автомобильного бензина второго сорта. На продуктовом складе шесть мешков гречки, один – сахара.

– Это все?

– Так точно, товарищ генерал-майор! Что принял по описи, то и есть! Личный состав прикомандирован к полигону и питается за его счет.

– Что у нас с личным составом? – изрядно упавшим голосом поинтересовался Мындро.

– Младший политрук Сухов, – представился вставший. – Девяносто три человека личного состава, не считая прибывших с вами сегодня. Из них командиров и политработников – трое. Коммунистов двадцать один, комсомольцев тридцать три.

– Медслужба? Тыл?

– Один фельдшер, вольнонаемная, один повар… тоже. – Сухов постарался слиться со стеной позади себя.

В дверь раздался стук, и простуженный голос спросил: – Разрешите?

– Войдите, – тихо ответил пребывающий в состоянии заторможенности от такого состава Мындро.

В двери вошли два казака. Один – довольно молодой капитан, другой – уже старый старшина. Капитан доложил: – Товарищ генерал-майор, сводный кавалерийский эскадрон прибыл в распоряжение командира Отдельной Механизированной Бригады Особого Назначения. Исполняющий обязанности командира эскадрона капитан Недорубов.

– Сколько у вас человек, капитан? Лошади? И кто с вами?

– Сорок один человек со мной. Все при лошадях, двенадцать запасных. Имущества и оружия нет – было приказано сдать перед переводом. Со мной заместитель – старшина Недорубов, полный Георгиевский кавалер за империалистическую…

– В бою все были?

– Так точно…

– Еще кто-нибудь? – Наш генерал-майор слегка отошел.

– Так точно! – вскочил Сухов. – Из ВВС должны прислать авианаводчика! Только кто это и что делать будет, никто не сказал.

– Это наш персональный ВНОС будет… – пояснил неосведомленным Мындро.

Мы только кивнули, поняв, что и в этом наши рассказы оказались полезны.

Буквально тут же в кабинет вошла девушка в форме старшего лейтенанта.

– Товарищ генерал-майор, старший лейтенант Зеленко прибыла для прохождения дальнейшей службы! – И протянула какой-то лист.

– Цирк! – прокомментировал Мындро. – И я здесь главный клоун. Вас-то как сюда занесло?

– После госпиталя… Отстранили от полетов… Временно.

– Как попали туда? – спросил Михаил Иванович, начиная читать бумагу. – Двенадцатого сентября авария… – Ага, с «мессером»! Предварительно постреляв по нескольким другим и дав экипажу выпрыгнуть! Екатерина Ивановна, вы немного скромничаете. На Су-2 драться против нескольких истребителей и сбить одного, даже тараном, это не просто так! Насколько я понимаю, вам очень повезло.

– В нашей истории она не смогла выпрыгнуть после тарана, – шепнул я сидящему рядом Доку. – Единственная девушка, совершившая "Воздушный Таран".

В это время в дверь вновь постучали, и вошел Соджет с непонятного вида мужиком в гражданской одежде.

Олег Соджет

– Что цирк? – переспросил я, услышав последнюю фразу, но не зная контекста. Ибо только ее разобрал, приближаясь к двери в комнату, где шло совещание.

После чего меня, как опоздавшего, стали вводить в курс дела. Я ж не виноват, что меня сначала отпускают, а потом внезапно посыльных самолетом шлют, чтоб я срочно назад бег.

– Ну, что, – сказал я, услышав, что мы имеем, – людей у нас больше, но вот толку… Хотя пусть их командир сам скажет

Командир ополченческой роты Петренко, – доложил вошедший со мной мужик. – Прибыли в ваше распоряжение!

– Еще и ополчение?! – Мындро был в шоке. – Что у вас из оружия и сколько людей?

– Двести человек. Вооружены кто чем. – Петренко замялся.

– Да уж, – влез я, – кто чем – самое то, там не то что Ли-Энфилды или Томпсоны, там, по-моему, еще и кремневые мушкеты найти можно, если поискать. И вооружена примерно половина…

– Ну, это… что выдали, то и есть, – оправдывался Петренко. – И так большинство со своим оружием пришло, а то выдали одну винтовку на пятерых, а так хоть одна единица вооружения на двоих…

Ника

Мир черно-бел. Мир, разделенный на своих и чужих. Биполярный. Военный. Есть еще, правда, свои в стане врага и враги среди своих. Но это только оттенки белого и черного. И вера. Не в бога, а в себя: «Мы победим!» и никаких пораженческих мыслей. И такая же черно-серо-зеленая одежда… Все скомпоновано в рамки военной необходимости. Даже люди говорят сухо, только по существу… и вот тогда понимаешь, насколько ты чужд этому миру. Вот уже две недели я преподаю в Центре подготовки диверсионных групп. Ученики у меня слишком разные – и воевавшие, и только что призванные. Вот только думают они уж очень одинаково. Надо с этим что-то делать.

Я попросила привезти мне мячики. Простые мячики. Детские. Прочитав удивление в глазах своих кураторов, улыбнулась: «Мне надо! Возражения есть?» Возражений, по крайней мере вслух, не было. Но мячики тоже нашлись не скоро. Забыли о мячиках. Не до них. Потом, конечно, привезли из какой-то футбольной спортивной секции, а может, и не одной.

В глазах моих ученичков, увидевших сетку с мячами, хорошо читались незатейливые мысли. Одинаковые и очень нелицеприятные.

– Ну, что, мальчики, – привыкли уже к моему обращению, а ведь сначала дергались, – сегодня мы будем играть в мяч.

Молчат. Для своего личного удобства я ввела номера. А то вечно забываю фамилии-имена-отчества. А так посмотрел на пришитую справа на груди тряпочку с номером, и все. Да и не хочу по именам – память такая штука, что будет помнить всегда… и думать о них.

– Разбились на пары! У каждой – мяч. Теперь я даю вам полчаса, чтобы вы поиграли, – радостное перешептывание, – а через полчаса вы представите мне новую игру. И если это будет футбол, волейбол или баскетбол – десять кругов вокруг казарм. Так что думайте и поражайте меня своими находками.

Вот тут они и поняли, что играть придется всерьез. Разошлись по поляне. Тут один ко мне подходит – четвертый номер.

– Товарищ Иванова, а я ни во что, кроме футбола, играть не умею. И в футбол, правда, очень плохо.

– Номер «четвертый», вы думаете, меня это должно волновать? Включайте мозги и изобретайте. А то я подумаю, что вам надо поменять местами голову и мяч – польза будет одинаковая.

– Извините… Разрешите выполнять?

– Разрешаю.

Ярошенко подошел неслышно сзади. Это, правда, он думал, что не слышно – солнышко-то сзади, а тень спереди. Вот и смотришь, как появляется рядом с тобой чья-то тень, а потом уже и тело.

– Что вы задумали в этот раз, Ника Алексеевна?

– Эх, все вам скажи да покажи. Сами додумаетесь? Вот у каждой пары мяч – они играют. Ничего сложного…

– И все-таки… не думаю, что вы просто разрешили им поиграть. Ника Алексеевна, ну мне-то вы должны сказать!

– Заставляю думать.

– Как это?

– Есть знакомый предмет – мяч. Есть с детства знакомые игры с этим мечом. Есть команда – создать новую игру. Интересно, кто из них выйдет за рамки общепринятого сознания первый? Если бы я им дала нечто, что не так знакомо с детства, – они бы легко справились, но тут в дело вступает шаблонность, которую выбить просто так очень сложно. А нам надо нестандартные решения со стандартными предметами.

– Это тренировка на ваш «креатив»? Я правильно понял?

– А я и не скрывала… Хотите попробовать сами? У нас, кажется, еще два лишних мяча остались. – Вы что, Ника Алексеевна, думаете, мне нечем заняться, чем в мячики играть?

– То есть вы боитесь оказаться глупее, чем эти пацаны?

– Ну, Ника Алексеевна! Умеете вы уговаривать! Ладно, где ваш мяч? Ващенко, со мной!

– Товарищ Ярошенко! У вас двадцать пять минут!

– Вы же всем полчаса дали! Почему мне меньше?

– А вы – умнее! – рассмеялась я.

Саня Букварь

На столе зазвонил телефон. Михаил Иванович поднял трубку, выслушал и сказал туда: – Хорошо! Через полчаса будут люди! – И, положив трубку и повернувшись к нам, продолжил: – Кто-нибудь может объяснить, что значит «Приехали «барбосы» Астрова?» Это звонили со станции.

– Это, наверное, АСУ-57, обработанная напильником, – подал голос я. – Писал я про подобное в рапорте, но это самому смотреть надо…

– Вот и возьмите три грузовика, десять человек на разгрузку и шесть мехводов – заберите машины и ЗИП к ним… А потом расскажете! Разойдись, займитесь устройством вновь прибывших, сбор всем командирам и политработникам через три часа.

После того как я притащил со станции «барбосов», действительно оказавшихся слегка упрощенными АСУ-57, мы вновь собрались в кабинете генерал-майора. Степан выложил большой лист со своим (почти один в один содранный со штата бригады с аналогичными задачами из нашего времени) проектом штатной структуры бригады:

Отдельная механизированная бригада (84 танка):

> 3 механизированных батальона (13 танков);

> танковый батальон (40 танков)

> артиллерийский дивизион (18 122-мм гаубиц);

> зенитный дивизион;

> разведрота (5 танков);

> комендантская рота;

> инженерно-саперная рота;

> рота связи;

> ремрота;

> рота матобеспечения;

> взвод РХБ защиты;

> медвзвод.

Танковый батальон (40 танков):

> управление и штаб (1 танк);

> 3 танковые роты (по 13 танков);

> мотострелковая рота;

> разведвзвод;

> зенитно-артиллерийский взвод;

> взвод связи;

> взвод технического обеспечения

> взвод матобеспечения;

> бмп.

Механизированный батальон (13 танков):

> управление и штаб;

> 3 мотострелковые роты;

> танковая рота (13 танков);

> разведвзвод;

> зенитно-артиллерийский взвод;

> взвод связи;

> взвод технического обеспечения;

> взвод матобеспечения;

> бмп.

Мотострелковая рота:

> 3 мотострелковых взвода;

> артиллерийско-пулеметный взвод;

> минометный взвод.

Все внимательно начали изучать структуру, альтернативы которой никто не предложил. Первым высказался Недорубов-старший: – Самоходки противотанковые надо ротой держать отдельно, чтоб в любой момент двинулись куда надо.

– Учтем, – сделал заметку на листе бумаги Михаил Иванович. – Все наличные танки и недотанки пока сводятся в танковый батальон. Кроме батареи «барбосов» – они отдельно, в непосредственном подчинении командира бригады. Командир батареи получит в довесок Т-37А, который нам вернули.

– В представленной структуре не вижу поста ВНОС, – заметил зампотех, – да и оборудования для него еще нет.

– Поправляем, – снова записал что-то Мындро. – Взводы РЭБ и ВНОС. Так, и артиллерийская батарея, не гаубичники, а с пушками… Пожалуй, даже дивизион.

– Данная структура является довоенным проектом, – решил немного пояснить ситуацию Степан, – более того, эскизным проектом на будущее, поэтому при ее разработке принимался за основу ряд опытных образцов вооружения и боевой техники. Так, в частности, отказ от противотанкового дивизиона связан с тем, что предполагалось резкое усиление противотанковых средств пехоты. Однако война помешала внедрению данных образцов вооружения. Поэтому предлагаю ввести самоходный противотанковый дивизион в штат бригады.

Далее, для вооружения зенитного дивизиона предполагались зенитные самоходные установки на танковом шасси. К сожалению, на данный момент серийных зенитных самоходок не существует. Поэтому предлагаю, используя техническую базу полигона, создать сколько можно данных установок с использованием 37-мм орудий 61-К и шасси поврежденных танков.

– Принимается по зениткам, – командир бригады записал еще что-то, – а вот с противотанковыми вряд ли получится. Скорее будет проще в артиллерийский взвод каждой роты поставить две сорокапятки и три «максима». Поскольку опыт переоборудования есть, капитан Сергеев и военинженер второго ранга Акатов, составьте список шасси и орудий для создания ЗСУ. Мастерские полигона в вашем распоряжении.

– Далее, – продолжил Степан, – для вооружения зенитных взводов батальонов предполагались самоходки с 23-мм пушками. Данные машины также отсутствуют. Поэтому предлагаю заменить либо установками, аналогичными дивизионным, либо установками с пулеметами ДШК.

– В зенитный взвод должны входить три-четыре самоходки, – высказался я, – а если возможно, то и пять.

– Хм, а не перетяжелим? – усомнился Степан. – Много техники так же плохо, как и мало.

– Четыре, – согласился я.

– Жмот и хохол! – прокомментировал Соджет.

– Когда хохол родился, кое-кто заплакал… – ответил на подколку я.

– По ДШК – не дадут нам это! Они все на катера во флот пошли, – заметил Мындро. – А тридцатисемимиллиметровые, наверное, получится.

– Не дадут и ладно, – отозвался Степан. – Меньше типов боеприпасов возить. Тридцать шесть зенитных стволов – в два раза больше, чем в дивизии сейчас, неплохо. По шасси – идеально подойдет Т-34, но, учитывая потребность в танках, – возможна установка на шасси БТ. В идеале – с демонтажем механизма колесного хода.

– Ну, вот и возьмите за базу БТ-5М1 из мастерских, они вроде уже освоили это. Башен с КТ все равно у них пока нет, а шасси потихоньку заготавливают. Что насчет зенитного дивизиона? Буксируемые?

– В идеале лучше самоходные, – ответил Степан, – но их – только после комплектования взводов.

– С шасси подходящими будут проблемы. Я так понимаю, дивизион будет прикрывать не персонально батальоны, а всю бригаду. На данный момент предложил бы две батареи буксируемых тридцатисемимиллиметровых, одну восьмидесятипятимиллиметровую, естественно, обе – полного состава, с ПУАЗО и остальным хламом. В состав каждой батареи, кроме того, ввести по два счетверенных «максима», для защиты от пехоты и штурмовиков вблизи, – высказался Недорубов-младший.

– Разрешите? – подала голос Зеленко. – Пулеметы винтовочного калибра хороши только от дурного немца, который вздумает похулиганить. Надо что-то помощнее. Поверьте, я сама занималась штурмовкой колонн.

– Тогда, наверное, так – батареи шестиорудийные, одна – восьмидесятипятимиллиметровая, две – тридцати, все буксируемые, на механической тяге. В каждую все-таки добавим два счетверенных «максима», – записал Мындро. – Что до пулеметов – вы совершенно правы, но пока их нечем заменить.

– И еще – автомашины, – вставил Степан, – и самолеты, транспортные.

– Зачем? – удивленно спросил Недорубов-старший.

– Видите ли, поставить нас в оборону, конечно, можно, не опозоримся. Использовать для фланговых ударов – тоже. В обоих этих случаях действовать будем неплохо, а если повезет, то и хорошо. Но – только как бригада. От нас же ждут немного другого. Действия механизированной группы генерал-лейтенанта Карбышева создали ряд серьезных затруднений группе армий «Центр». Нам, думаю, следует действовать аналогично, но нормальное снабжение в тылу противника возможно только по воздуху. Поэтому, если не удастся получить в наше распоряжение достаточное количество самолетов, будем действовать как хорошая механизированная бригада. Тогда можно будет увеличить количество вооружения.

– Предлагаю в состав каждого батальона ввести минометную батарею «саней», – проговорил я, – на редкость полезная штука.

– А не многовато 120-мм на уровне батальона?

– В самый раз! Пока, наверное, буксируемые, но по мере поступления шасси – самоходные…

– Минометы – это очень хорошо, – влез Соджет, – но не стоит и о гранатометах забывать. Я понимаю, что АГС-17 нам не потянуть, а вот тот же АГС-1, назовем его так, конструкции Таубина, вполне себе вещь по нынешним временам. Так что его выпуск стоило б наладить, а изобретателя вернуть на работу, может, еще чего придумает…

– Пишите рапорт с описанием, что именно вы имеете в виду. Он будет передан на Лубянку, а там видно будет. Но даже если будет по-вашему, раньше лета первые серийные ждать не стоит… А остальное принимается! – снова записал Мындро. – Восемь единиц в батарее. А в минвзводы в стрелковых ротах «подносы» по три штуки.

– Угу… Рапорт… Я такой рапорт напишу, что мало не покажется… А уж если и тут Таубина расстреляли в октябре сорок первого, то… Некоторым гражданам придется сесть очень надолго! Так что? Писать рапорт? Или сначала узнаем, что с изобретателем, и один из минометных заводов на производство гранатометов пустим? Однако я изменю свое мнение, если миномет сможет стрелять, нет даже не очередями, что может гранатомет, а хотя бы по настильной и навесной траекториям! – распалился Соджет.

– Пишите! Насколько сможете, подробно, но без домыслов. А кто и куда сядет или ляжет, будут разбираться люди, которым это положено делать. А узнать, что с конструктором… Пишите рапорт, чтобы дать ход делу.

– Так! – взбеленился Олег. – Я рапорт напишу. А когда из-за того, что кто-то яйца чесал вместо того, чтоб дело делать, у нас лишние потери будут, то я кому-то эти яйца и отстрелю! Причем сам. Лично. А потери будут – это я гарантирую! Я хотел бы посмотреть, как минометом мину в амбразуру дота или дзота будут загонять. А немцы, если им дать время, любят закапываться по полной. И время у них будет. Да даже без дотов, те же городские бои. Мину в подвальное окно не загнать, а гранатомет может и туда влупить!

После чего он направился к дверям с намерением покинугь комнату, где шло совещание.

– Назад! Сейчас и здесь вы ничего не решите! И ничего не исправите. А сорвать работу и задержать боеготовность бригады можете! Займите свое место. Этот вопрос не в моей и не в вашей власти. Пишите все! Все ваши мысли изучаются на высшем уровне, к вам прислушиваются, а вы вместо дела пытаетесь здесь истерики устраивать, как девочка перед первым абортом!

– Если перед абортом, значит, уже не девочка, – прокомментировал я тихо. Сидевшие рядом Док и Зеленко прыснули в кулаки.

– Пока мы тут будем сидеть и говорить, будет поздно что-то делать! Если уже не поздно! А что до власти… Да, не в моей. Но если я лично свой рапорт отдам тому же Берии, думаю, что меня к нему пропустят. Так что он явно заинтересуется, что же я такого хочу, да еще и так срочно. И все будет намного быстрее, чем если мой запрос по всем инстанциям пропустят! А тут… Создание бригады, конечно, важно, но я не единственный танкист в группе. А вот если опять Таубина просрём, то следующий гранатомет черт-те когда получим. Тут дело не в истерике, а в том, что я знаю, что именно он может и чем все может кончиться, если не предпринять никаких действий. А гарантии того, что этот момент в записях моих разговоров с НКВД не пропустили, у меня нет.

– И не будет, – тихо сказал Мындро. – Еще раз говорю, все ваши рапорты идут через Лаврентия Павловича лично. Два раза в день он звонит сюда, и я лично все зачитываю, а вечером отправляю уже в письменном виде. Вернемся к делу… Теперь по артпульвзводам… Как уже говорили – две сорокапятки и, пожалуй, три «максима», которые в перспективе заменим на «крупняки». Так, по стрелковке: освоен ППС и винтовка на базе СВТ, аналог того, что сделал оружейник в отряде Карбышева. Только их пока мало. Особенно винтовок. Так что на СВТ-41 особо не рассчитывайте в ближайшие два-три месяца.

– Тогда, пользуясь нашим опытом, предлагаю формировать отделение вокруг пулемета и ПТР, – предложил я.

– Подробнее?

– Да, конечно! Во взводе три отделения плюс снайпер и санинструктор, ну и командир с замом. Командиру и заму – ППС-ы. Когда они вступают в бой, уже слишком близко, а на дальней дистанции они должны в первую очередь руководить, а не стрелять, зато вблизи, когда почти все пропало, огневая производительность взвода резко вырастет за счет ППС-ов.

– Дальше?

– Отделение – один ДП с двумя номерами расчетов. ПТРС – также два человека. Одна СВТ у старшего стрелка, ППС у комвзвода, четыре стрелка с «мосинками». В процессе насыщения, постепенно и равномерно, перевооружаем всех с «мосинок» на СВТ.

Потом мы еще долго обсуждали конкретные модели различного военного имущества. Разошлись уже за полночь, а в Москву поехал готовый проект. На следующий день утром его утвердили и приказали по возможности быстро встречать пополнение.

Степан

Расследование попытки покушения шло своим чередом. Нервным, следует признать, и неторопливым. Таким оно было потому, что предположения, кто мог организовать подобное, могло поднять волосы дыбом даже у ящерицы. Судите сами: уровень секретности – высочайший, охрана – соответствующая (во время «дойки» нас охраняли так, что для организации успешного покушения та самая парашютно-танковая дивизия потребовалась бы). После награждения охрану уменьшили, и, как выяснилось, зря. А если бы эти орлы не стреляли, а попытались похитить ребят? Вот то-то же. Но кому это выгодно?

Если это свои – то кто? Хрущ? Но его первым проверили – не мог, ибо не знал. Кто-то еще? Возможно, но пока некому. Те, кто имел возможность, – не знали. Те, кто знал, – не имели возможности. Другой вариант – «самодельная», в смысле сопредельная разведка. Реальный вариант, но тогда получается, что покушавшиеся знали, в кого стреляют. А это означает «крота» на таком уровне, что представлять не хочется. Медленно, но верно расследование заходило в тупик.

Выбраться из него помог случай. Ну, не совсем, конечно. Просто в рамках установления личности стрелков их фото показывали всем, кто обратится с заявлением о пропаже родственников в день покушения. Вариант бесперспективный и нереальный. Так и представляется – приходит организатор покушения и говорит: «Здрасьте, тут у меня братец семиюродный пропал», а ему в ответ: «А когда?», «А вот тогда-то», а ему: «Может, он убил кого?» «Точно, он там ваших попаданцев валить собирался, я ему еще ствол подогнал, с возвратом, а он не вернулся. Вы его, часом, не видели?» Но именно он и выстрелил. «…на предъявленных фотографиях гражданка Кушакова А.А. уверенно опознала своего мужа, Кушакова В.М., 1915 г. р., пропавшего 26.11.41. По второй фотографии гр. Кушакова уверенно опознала двоюродного брата мужа, Мышкина С.Ю., 1916 г. р., лейтенанта РККА, пропавшего без вести в ходе Смоленской оборонительной операции.

Согласно показаниям гр. Кушаковой, родители мужа погибли во время Гражданской войны, воспитывался он сестрой матери, гр. Мышкиной О.Ф., вместе с ее родным сыном. После женитьбы он взял фамилию Кушаковой». «…гр. Мышкина О.Ф, 1895 г. р., проживает по адресу… Соседями характеризуется как скрытная. Работает преподавателем в музыкальной школе № 13 по классу фортепьяно. С места работы характеризуется положительно. Неоднократно поступавшие от соседей (гр. Груздев А.Н., гр-ка Груздева Л.И.) сигналы об антисоветской деятельности подтверждения не получили». Брать лихую бабулю отправились на двух машинах. Из-за меня в основном. Собственно, вторая машина – охрана моей драгоценной тушки. Глупость невероятная, понимаю – словить пулю от полусумасшедшей старухи (хотя какая она на фиг старуха – и пятидесяти ей нет), но я тут уже не властен над собой. Правда-правда.

Дверь комнаты в коммуналке только что не настежь. Стоит посреди комнаты. «Я знала, что вы придете».

– Вы очень проницательны, мадам. Ну-ну, мадам, к чему такие глупости? Я, конечно, далеко не Ника, но пистолетик придется отдать.

– Быдло!!! Генерал Краснов вас, большевиков, на фонарях развешает. Хамье! Немцы вот-вот Москву возьмут…