Текст книги "Чтобы люди помнили"

Автор книги: Федор Раззаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 57 страниц) [доступный отрывок для чтения: 21 страниц]

В период работы над четырьмя сериями «Войны и мира» в семействе Бондарчука и Скобцевой сначала родилась дочь Алёна, затем сын Фёдор. Вот что вспоминает И. Скобцева: «Обстоятельства складывались так, что дети наши рождались без отца. Когда родилась Алёнка, Сергей Фёдорович был на молодёжном фестивале в Хельсинки, где он был почётным гостем. Когда девочка принесла ему телеграмму с сообщением о рождении дочери, он спросил: „Как тебя звать?“ – „Алёнушка“. – „Вот и у меня будет Алёнушка“. А в палате, где я лежала, было ещё двенадцать женщин, и там, по-моему, человек семь родили девчонок, и все собрались назвать их Алёнушками. И тогда я подумала: „Уж я-то свою ни за что на свете так не назову“. Потом приезжает Сергей Фёдорович и передаёт мне маленькую бумажку: аист летит, у него в клюве завязанный кулёк „Made in USSR. Алёнушка“.

Федя тоже родился в тот момент, когда Сергей был вдали от дома… Сын был у нас и Тарасик, и князь Андрей: няньки, когда его приносили, говорили: „Вот князь Андрей“. Но буквально через три месяца после его рождения Сергей и я потеряли его отца, Фёдора Петровича, и Федю назвали в честь деда…

Дети у меня поздно родились. Я только сейчас понимаю, что многим тогда пожертвовала. Начало ведь у меня действительно было блестящим – заметные роли в фильмах „Иван Франко“, „Отелло“, „Неповторимая весна“, „Поединок“… Но по-другому поступить не могла, да и не хотела. Перед съёмками „Войны и мира“, помню, Сергей сказал мне: „Я буду снимать картину, а всё остальное – твоя забота…“»

Первая серия «Войны и мира» («Андрей Болконский») была закончена в 1965 году и впервые показана на Московском кинофестивале. Впечатление было грандиозным, фильм был удостоен главного приза. Такого не только советский, но и мировой кинематограф ещё не видел. Осенью следующего года фильм вышел на экраны и тут же стал лидером проката – занял 1-е место, собрав 58 млн. зрителей.

Вторая серия («Наташа Ростова») появилась в 1966 году (9-е место, 36,2 млн. зрителей). В июле 1967 года вышла третья серия («1812 год») – 21 млн. зрителей, в ноябре того же года четвёртая («Пьер Безухов») – 19,8 млн. Как видим, с каждой новой серией приток зрителей в кинотеатры заметно снижался, что очень огорчало Бондарчука. Между тем за пределами СССР фильм имел огромный успех. В 1968 году он был удостоен «Оскара» и первого приза иностранной прессы Голливуда. Особенно поразил всех зрителей размах батальных сцен в картине. Например, в сцене Бородинского сражения были задействованы 15 тысяч солдат, 209 актёров, использовались 9 тысяч воинских костюмов и 3 тысячи других костюмов. Было взорвано 23 тонны пороха. Всего же в фильме участвовали 120 тысяч солдат-статистов, и этот рекорд был занесён в Книгу рекордов Гиннесса.

Интересна реакция коллег Бондарчука на эту грандиозную киноэпопею. Например, Г. Козинцев в своём дневнике в июле 1965 года записал:

«„Война и мир“ начинается с очень длинной надписи, где выносится благодарность множеству организаций, способствовавших постановке фильма. Это немой вариант приказов Верховного Главнокомандующего, исполнявшихся некогда Левитаном.

Среди тех, кто способствовал победе фильма, – чешская бижутерия!

Будто Толстому нужна „роскошь постановки“. Всё равно что попросить Бенедиктова отредактировать слог Льва Толстого.

Первый вальс Наташи и Болконского снят как австрийское ревю на льду: сверкают какие-то жёлтенькие, красненькие и голубенькие огонёчки. Бижутерия в фотографии. Так ставили в оперетте арию „Тихо качались качели“ в „Весёлой вдове“: под музыку мигали цветные фонарики.

Вдруг ожил в нашем кино Ивановский (режиссёр немого кино, снимавший исторические фильмы. — Ф.Р.). Это его бакенбарды, чубуки, артисты государственных театров и монтаж бала и смерти. Александр Викторович омолодился и поделил кадр большого формата на три иллюстрации к сюжету одновременно. Ну что же, каждый художник имеет свой взгляд на историю.

Фильм уже записали в „выдающееся произведение“».

В 1965 году, во время съёмок этого сложного во всех отношениях фильма, Бондарчук едва не скончался. Об этом рассказывает И. Скобцева: «Внезапно остановили съёмки и велели срочно готовить первую серию для Московского фестиваля. Нужно было всё срочно перезаписывать, озвучивать, писать музыку. У него даже остановилось сердце на несколько минут. Это была клиническая смерть».

Почти то же самое едва не повторилось через три года в Италии, на съёмках фильма «Ватерлоо». Эту картину Бондарчука пригласили снимать после грандиозного успеха «Войны и мира». Когда они с женой прибыли в Рим, их встречали по высшему разряду. Им выделили роскошные апартаменты со служанкой и прочими удобствами. Однако в самый разгар съёмок Бондарчуку вновь стало плохо, и он угодил в больницу. Жена, чрезвычайно обеспокоенная этим, помня его клиническую смерть три года назад, потребовала от него, чтобы он прекратил съёмки. Однако Бондарчук поступил по-своему. Фильм доснял, и в 1970 году он вышел на мировые экраны. Успех он имел меньший, чем «Война и мир», однако всё равно впечатлял. Г. Козинцев, после просмотра «Ватерлоо», записал в своём дневнике:

«„Ватерлоо“ – хороший фильм, отличная режиссура. И Стайгер очень хороший Наполеон, что же касается батальных сцен, то таких как будто на экране ещё не было.

На экране виден умелый, знающий дело, одарённый режиссёр. Личности Бондарчука – днём с огнём не сыщешь. О чём с ним говорить?»

Фильм «Ватерлоо» произвёл впечатление даже на тогдашнего министра обороны СССР маршала А. Гречко, который после его просмотра вдруг загорелся желанием, чтобы Бондарчук снял такое же эпохальное полотно о битве за Кавказ, в которой он, маршал, участвовал. Группа сценаристов тут же написала сценарий, который так и назвали – «Битва за Кавказ». Показали его Бондарчуку, однако тому сценарий не понравился. Видимо, особого желания снимать такую картину у него не было. Поэтому, чтобы вывернуться из цепких объятий министра обороны, он совершил хитрый манёвр: стал снимать фильм о войне по роману М. Шолохова «Они сражались за Родину». В эту картину он пригласил замечательных советских актёров: Вячеслава Тихонова, Василия Шукшина (именно на съёмках этого фильма тот скончался), Юрия Никулина, Георгия Буркова, Николая Губенко и др. Одну из ролей в фильме Бондарчук сыграл сам.

Фильм был завершён в мае 1975 года к 30-летию Победы. На его официальную приёмку пришло всё тогдашнее руководство Министерства обороны. Сам Бондарчук так вспоминал об этом событии: «Пришёл Гречко. Погнали кино. И сразу: „Это что, Шолохов?“ Молчу. „А где он был на войне? Что он делал?..“ Смотрим дальше. Вдруг мягче: „А я там тоже был, командовал полком“. Я говорю: „Знаю“. В темноте зала вижу, как маршал смотрит на меня, и молчание такое выразительное: мол, раз знаешь, почему не показал? Ну а потом началось обсуждение. Пять часов длилось. Министр раздражён: „Это у тебя полк? А сколько там людей?“ – „Сто семнадцать было, – говорю, – двадцать семь осталось“. Вдруг встаёт Батов, говорит, что всё показанное в картине сущая правда. У него, оказывается, был случай, когда из бригады остался он да ещё несколько человек. А министр продолжает: „А где у тебя командир?“ Говорю: „Убили“. – „А где политруки?“ – „Убиты“. В общем, столько мне сделали замечаний, что лет пять надо переделывать картину. После этого обсуждения я семь дней ходил чёрный».

Фильм «Они сражались за Родину» всё-таки вышел на экраны в 1975 году и занял в прокате 7-е место (40,6 млн. зрителей). Довольно неплохой показатель для фильма о войне в то время. В 1977 году он стал лауреатом Государственной премии РСФСР.

В 70-е годы Бондарчук был уже не только одним из признанных корифеев советского кинематографа, но и весьма влиятельным общественным деятелем. В 1970 году он вступил в ряды КПСС, через год стал секретарём правления Союза кинематографистов СССР. В том же году стал преподавать во ВГИКе (с 1974 года – профессор). Со стороны тогда многим казалось, что любое начинание облачённого почётными регалиями Бондарчука должно признаваться как аксиома. Однако это было не так. Например, в 1974 году на экраны страны вышел фильм режиссёра Игоря Таланкина «Выбор цели», в котором главную роль – И.В. Курчатова – исполнил Бондарчук. Фильм очень понравился тогдашнему председателю Госкино Ф. Ермашу, и в 1977 году по его протекции картину выдвинули на соискание Государственной премии СССР. Однако члены комитета по премиям фильм внезапно забаллотировали. Не помогла ему ни протекция высокого начальника, ни то, что в главной роли снялся корифей советского кино.

После съёмок «Они сражались за Родину» Бондарчук вновь решил попробовать себя в классике – он взялся поставить «Степь» А.П. Чехова. В главной роли – Емельяна – снялся сам. Фильм вышел в 1977 году. В том же году режиссёр И. Таланкин предложил нашему герою продолжить свои опыты с классическим материалом и пригласил его на главную роль – Степана Касатского – в свой фильм «Отец Сергий» по повести Л.Н. Толстого. Как объяснял затем свой выбор сам режиссёр: «Для меня, кроме Бондарчука, другого исполнителя на роль такой психологической глубины, такого масштаба просто не существовало. В Бондарчуке – в актёре и в человеке – есть то основное, что нужно для этого, – неповторимость, уникальность».

Кроме вышеперечисленных фильмов, Бондарчук снялся в 70-е годы ещё в целом ряде картин, где ему доставались как главные роли, так и второстепенные. Назову лишь некоторые из них: «Молчание доктора Ивенса» (1973), «Бархатный сезон» (1978).

Каким был наш герой в те моменты, когда в его творчестве вдруг наступал перерыв? Послушаем И. Скобцеву:

«Сергей Фёдорович не делал никаких домашних дел, но ни минуты не сидел праздно: очень любил рисовать, лепить, резать по дереву… Вне съёмок он любил работать под музыку, с ним всегда был маленький приёмник…

По натуре Серёжа был очень страстным человеком во всём. Скажем, увлёкся работой, ни о чём не думал, а у меня день рождения послезавтра. Хватился, а подарка нет – так он за пару дней из куска полена вырезал бюст Толстого. Или вдруг хотел какую-нибудь трубку вырезать из дерева, так не успокаивался, пока не сделает».

В 1980 году Бондарчук задумал вернуться к жанру эпического кинематографа и снять фильм по произведениям Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир» и «Восставшая Мексика». Эта эпопея получила название «Красные колокола» и состояла из двух фильмов: «Мексика в огне» и «Я видел рождение нового мира». 18 октября 1982 года в московском кинотеатре «Октябрь» состоялась премьера эпопеи. После этого на Бондарчука и его новое произведение посыпались награды. Он получил международную премию «Академия Симба» (Италия), приз Всесоюзного кинофестиваля (1983) и через год – Государственную премию СССР. Кроме этого, в 1982 году он также получил Государственную премию Украинской ССР за участие в фильме «Овод».

Однако, как оказалось, это был последний официальный триумф в судьбе нашего героя. В 1985 году наступила перестройка, которая сыграла печальную роль в жизни Бондарчука. За год до неё он успел снять свой очередной фильм – «Борис Годунов», где сыграл главную роль, но, когда картина вышла на экраны, наш герой уже впал в немилость у своих же коллег-кинематографистов. Когда весной 1986 года в Москве собрался 5-й съезд кинематографистов СССР, Бондарчука не избрали на него делегатом. По этому поводу выступивший на этом форуме Никита Михалков заявил: «Можно по-разному относиться к фильмам и личности Сергея Бондарчука – это дело индивидуальное. Но неизбрание делегатом съезда того, кто сделал „Судьбу человека“, „Войну и мир“, „Они сражались за Родину“ – и уже только этими фильмами вошедшего в историю отечественной культуры, – есть ребячество, дискредитирующее все искренние, благие порывы оздоровить унылую, формальную атмосферу, царящую в нашем Союзе кинематографистов».

Однако на эту реплику Михалкова тут же ответил его коллега – режиссёр Владимир Меньшов: «По поводу Государственных премий. Я не хотел об этом говорить, но слишком задел Никита Михалков своей репликой о ребячестве, которое проявили по отношению к Бондарчуку. Как-то быстро ты повзрослел, Никита Сергеевич. Со стороны секции художественного кино никакого ребячества не было. Вот история с Государственной премией за фильм „Красные колокола“… Хороша или плоха эта картина, можно спорить, но есть там одна вещь, по-моему, бесспорная. Артист Устюжанинов не справился с ролью В.И. Ленина. И видно, что Бондарчук это сам понимает, он его как можно меньше старается показывать, всё больше – на общем плане. Но нам настоятельно доказывали, что получилось хорошо, зрители как-то вяло с этим „хорошо“ соглашались. Ах, так – Государственную премию дадим, чтобы знали, что это „очень хорошо“!»

На мой взгляд, причины гонений на Бондарчука вернее всего изложил на страницах журнала «Искусство кино» (1989, № 2) критик Л. Карахан: «У нас существовало официозное кино, приемлющее или, уж во всяком случае, не оспаривающее идеологическую монополию государства (в лице Госкино). Внутри этого образования были свои градации. Бесспорное первенство принадлежало элите государственных художников, где первым из первых был Бондарчук. Не случайно именно на него с особой яростью обрушилась критика, как только началось крушение идолов. Феномен Бондарчука как государственного художника требует, наверное, специального изучения, ибо он, делая неофициозную „Степь“ или даже полемичную по отношению к господствующим идеологическим установкам картину „Они сражались за Родину“, продолжал оставаться символом государственности в кино. Очевидно, действовал мощный стереотип: Бондарчук – истинно народный артист. Этот стереотип сработан ещё при Сталине. Государственными художниками были и Е. Матвеев, и Ю. Озеров. Однако им в отличие от Бондарчука приходилось ещё и выбором темы, способом её интерпретации постоянно доказывать свою государственность…»

Между тем нападки на себя со стороны своих коллег Бондарчук воспринимал болезненно. Вот что рассказывает актриса Л. Савельева: «Однажды мы вместе с Сергеем Фёдоровичем ездили в Норвегию. Мне всегда казалось, что он человек необыкновенно крепкий, защищённый. Но, помню, в самолёте развернул какую-то газету, а там – про него статья, ужасная, некрасивая. Про то, что его режиссёрские работы бездарны. Некий критик советовал Бондарчуку „не лезть в режиссуру“. Смотрю: он сидит весь белый. Я всегда думала: он же знает себе цену, ведь фильмы-то снимал потрясающие, великие. И, казалось бы, такой человек не должен обращать внимания на эти мелкие укусы. Но он страшно страдал. Я только тогда поняла, насколько ему больно».

Однако сидеть сложа руки даже в ситуации, когда на него многие ополчились, Бондарчук не мог, да и не желал. Силы для новой работы у него ещё были. В конце 80-х он задумал осуществить постановку фильма по роману М. Шолохова «Тихий Дон». В своё время С. Герасимов снял двухсерийную версию этого романа, однако сам писатель тогда же заявил, что мечтал о более полном воплощении «Тихого Дона». И ему очень хотелось, чтобы это сделал Бондарчук. Видимо, помня об этом желании писателя, наш герой и решил наконец её осуществить. Он обратился за помощью к телевидению, но там от этой постановки отказались. А вот итальянцы, прослышав об этой идее Бондарчука, тут же предложили ему свои услуги. Так в январе 1990 года в Риме был подписан договор с компанией «Интернационал синема компани» («И-чи-чи»). Через полтора года после этого (в августе 1991-го) начались съёмки картины, которые проходили в трёх местах: на «Мосфильме» (павильон), в Алабине (батальные сцены) и в Вёшенской. В главных ролях были задействованы как зарубежные, так и советские звёзды кино. Григория играл англичанин Руперт Эверет, Аксинью – француженка Дельфин Форест, Пантелея – Ф. Мюррей Абрахам, Степана – Борис Щербаков, Дарью – Наталья Андрейченко, Петра – Владимир Гостюхин, Ильиничну – Ирина Скобцева.

Фильм был снят в рекордные сроки – за одиннадцать месяцев. Четыре месяца Бондарчук работал над монтажом кино– и телеверсий картины и все свои обязательства перед компаньонами выполнил.

Теперь оставалось только озвучить картину и выпустить её в свет. Однако представители компании «И-чи-чи», отсмотрев готовый вариант, с ним не согласились. Их не устроил сам подход С. Бондарчука к этому произведению. Им хотелось, чтобы это был боевик, а не трагедия. Поэтому они, в отсутствие Бондарчука, перемонтировали фильм на свой лад. Когда наш герой узнал об этом, он тут же обратился к помощи адвоката. Два месяца ушло на то, чтобы восстановить разрушенное. Наконец в апреле 1993 года начался активный «промоушен» картины – в Риме состоялось роскошное шоу, в котором участвовали все основные актёры, занятые в фильме. Казалось, что всё идёт к благополучному финалу и выходу картины на экран. Однако это оказалось не так. Уехав в Москву, С. Бондарчук стал чуть ли не еженедельно интересоваться, когда будет проведена последняя озвучка фильма и запись музыки. В ответ – тишина. Наконец в ноябре ему ответил сам продюсер картины Энцо Рисполи, наш герой вновь приехал в Рим, домонтировал телеверсию (12 серий) и получил обещание, что в скором времени фильм выйдет на экран. Но его и на этот раз обманули. Изворотливый Рисполи зарегистрировал новую компанию и увёз копию фильма в Лондон. Его искали с помощью МИДа и всё-таки нашли. Все эти авантюрные приключения сильно сказались на здоровье Бондарчука. По словам И. Скобцевой, «Сергей Фёдорович каждое утро просыпался с тяжёлым вздохом: „Ну что же мне делать с этими бандитами?“ Видя удручённое состояние Серёжи и понимая, что надо его как-то из него вытаскивать, я уговорила его съездить в Сочи на „Кинотавр“, а ещё (чуть раньше) в Югославию. И хотя поездка эта была не из лёгких: и дорога на перекладных, и блокада Белграда, и долгое ожидание на границе, возвращались мы в приподнятом настроении. Ему там предложили интересную работу. Увы, продержалось это настроение недолго. Всё та же неизвестность с „Тихим Доном“ душила его».

В конце концов сердце мастера не выдержало. 20 октября 1994 года он скончался.

На сегодняшний день ситуация с последней работой Бондарчука так и не ясна. По словам И. Скобцевой, сказанным в интервью журналу «Огонёк» в феврале 1997 года, «на суде Рисполи был объявлен банкротом. Но самое страшное, что авторская версия тайком вывезена в Лондон и там спрятана. И теперь уже итальянское правосудие не может получить её. У меня остался только трёхминутный ролик».

Вот такая грустная концовка у этой главы. Но будем надеяться, что последний фильм Бондарчука мы всё-таки когда-нибудь увидим.

P.S. Дети С. Бондарчука и И. Скобцевой пошли по стопам своих родителей. Алёна закончила Школу-студию при МХАТе, после чего играла в театрах имени А.С. Пушкина и Моссовета.

Фёдор Бондарчук закончил режиссёрский факультет ВГИКа (учился у И. Таланкина). Теперь занимается клипмейкерством и работает на телевидении в качестве ведущего.

Алёна и Фёдор имеют по ребёнку. Одного, которому в 1997 году исполнилось 12 лет, зовут Костя, другого в честь деда назвали Сергеем. Когда он вырастет, его будут звать Сергеем Фёдоровичем Бондарчуком.

Леонид Быков

Леонид Фёдорович Быков родился 12 декабря 1928 года в селе Знаменское Славянского района Донецкой области. С детских лет Лёня Быков рос мальчишкой смышлёным, весёлым, но стать актёром не помышлял. Насмотревшись фильмов о лётчиках («Валерий Чкалов», «Истребители»), он грезил небом и мечтал поступить в лётное училище. Однако внешние данные у него были не ахти какие: маленький рост и лицо вечного подростка. Поэтому, когда в 1943 году в Барнауле, куда их семью эвакуировали сразу после начала войны, он явился в военкомат, сказал, что ему уже исполнилось восемнадцать, и попросил отправить его на фронт, его тут же разоблачили. «Рано тебе ещё на фронт, салага, – заявил суровый военком. – Ты сначала школу закончи».

Однако свою мечту о лётной карьере наш герой всё равно не оставил. В 1945 году, уже будучи в Ленинграде, он поступил во 2-ю спецшколу для лётчиков (Аэротура), где проучился всего лишь месяц. Из-за роста его из школы отчислили, и на этом мечта о лётной карьере для Леонида Быкова навсегда закончилась. Вот тогда он и решил податься в артисты. Но и на этом поприще, так же как и в лётной карьере, нашего героя поначалу ждало разочарование. Во время первой попытки в 1946 году поступить в Киевскую школу актёров он с треском провалился на вступительных экзаменах. Теперь круглого неудачника ждало безрадостное возвращение домой, насмешки друзей-приятелей. Видимо, чтобы избежать этого, Быков и отправился в Харьков, чтобы там повторить попытку стать артистом и поступить в местный театральный институт. И там случилось неожиданное. То ли отступать нашему герою было уже некуда и он был настойчив, то ли харьковские экзаменаторы оказались прозорливее киевских, но экзамены Быков сдал успешно и был зачислен на 1-й курс института.

Закончив институт в 1951 году, Быков попал в труппу харьковского Театра имени Т. Шевченко. В 1953 году сыграл свою первую роль в кино. Это был фильм режиссёров Исаака Шмарука и Виктора Ивченко «Судьба Марины». Нашему герою в нём досталась эпизодическая роль простого деревенского паренька Сашко. В остальных ролях в картине снимались звёзды советского кино: Николай Гриценко, Борис Андреев, Михаил Кузнецов, Татьяна Конюхова. С последней у Быкова прямо на съёмках случился роман. Однако закончился он быстро. Узнав, что молодая жена Быкова ждёт ребёнка (у них родится сын Олесь), Конюхова предпочла не разрушать семью.

В прокате 1954 года «Судьба Марины» произвела неожиданный фурор, заняв 2-е место (37,9 млн. зрителей). Именно это обстоятельство и сыграло свою положительную роль в дальнейшей судьбе Быкова – его заметили и запомнили не только зрители, но и кинематографисты. В результате в 1954 году режиссёры Александр Ивановский и Надежда Кошеверова приглашают нашего героя на большую роль (Пети Мокина) в свою картину «Укротительница тигров». Фильм имел огромный успех и вновь занял в прокате (как это ни парадоксально) 2-е место (36,72 млн. зрителей). С этого момента имя актёра Леонида Быкова стало известно всем.

Почти одновременно со съёмками в «Укротительнице» на том же «Ленфильме» Быков снимался в другом фильме, в котором ему уже досталась главная роль. Это была картина Анатолия Граника «Максим Перепелица». Успех этого фильма в прокате был значительно ниже, чем у двух предыдущих (всего лишь 13-е место), однако берусь утверждать, что для Быкова именно эта картина по-настоящему открыла двери в большой кинематограф и снискала ему любовь зрителей. После этой роли к Быкову иначе как Максим никто и не обращался, а ведь это яркое подтверждение огромной зрительской любви и уважения.

Быков активно снимается. Правда, в большинстве своём это были роли, похожие друг на друга: эдакие Максимы Перепелицы мелкого масштаба. Актёру же не хотелось до бесконечности эксплуатировать одну и ту же маску (в театре ему в основном тоже доставались комедийные роли). Поэтому, соглашаясь на новые предложения, он старался выбирать роли самого разного плана. Так он попал в фильмы: «Чужая родня» (1956), «Дорогой мой человек», «Добровольцы» (17-е место в прокате, 26,6 млн. зрителей, оба – 1958). «Ссора в Лукашах» (10-е место, 29,5 млн. зрителей), «Майские звёзды» (оба – 1959).

Вот как вспоминает о совместной работе с Быковым в фильме «Добровольцы» Михаил Ульянов:

«Есть люди, в которых живёт солнечный свет. Природа оделила их особым даром: они ведут себя спокойно и просто, а почему-то с ними рядом тепло и светло. И нет в них вроде ничего особенного, и не говорят они и не делают ничего выдающегося, но какой-то внутренний свет освещает их обычные поступки. Это свет доброты. Человек, наделённый таким даром, оставляет по себе особенную, греющую тебя память. Таким был Леонид Быков. Лёня. Роста небольшого, с утиным носом, добрейшими и какими-то трагическими глазами, с удивительной мягкостью и скромностью в общении. И это – не вышколенность, не лукавое желание произвести приятное впечатление. Есть и такие хитрецы. Нет, природа характера Леонида Фёдоровича была проста и открыта.

В ту пору мы были зелены и молоды. Беспечны и самоуверенны. Наивны. Нас мало что тревожило. Но и тогда в нашей молодой и угловато-острой группе Лёня занимал какое-то своё, никак им не защищаемое, но только ему принадлежащее место. Природная интеллигентность, вежливость, уважительность, что ли, сквозили во всех его словах, рассказах, беседах…

В пору „Добровольцев“ мы, может, ещё не вполне осознанно, но достаточно внятно видели пользу театрального тренажа на примере Лёни Быкова. Он уже был к тому времени опытным актёром Харьковского театра драмы, и этот опыт помогал ему, как спасательный круг. Ясно помню, как импровизировал Лёня во время „скоростных“ репетиций перед камерой. Он помогал нам как партнёр. Он был настоящим партнёром, то есть не только сам плыл, но и тянул за собой».

Неожиданным для Быкова было в 1958 году предложение, поступившее от Алексея Баталова. Тот приступал к экранизации «Шинели» Н.В. Гоголя и предложил Быкову главную роль. Сказать, что наш герой был искренне удивлён таким выбором, значит, ничего не сказать. Он был просто потрясён и обрадован таким доверием. Ничего подобного ему тогда ещё никто из кинематографистов не предлагал. Поэтому Быков тотчас бросился к руководству харьковского театра с просьбой отпустить его в Москву на съёмки в этой картине. Однако руководители тут же охладили пыл молодой звезды: «Вы и так слишком часто пропадаёте на съёмках, – заявили они Быкову. – Пора и театру уделить внимание». Короче, в Москву его не пустили. Главную роль в «Шинели» сыграл Ролан Быков.

В 1959 году Быкову поступило ещё одно неожиданное предложение – режиссёры с того же «Мосфильма» Семён Туманов и Георгий Щукин задумали снимать фильм «Алёшкина любовь» и на главную роль пригласили именно его. Поначалу Быков сильно сомневался, стоит ли браться за эту роль. Ведь ему уже было за тридцать, а герою фильма едва исполнилось двадцать, он был влюблён в красивую девушку, и та в конце концов должна была влюбиться в него. «Какой из меня Ромео?» – задавал себе вопрос Быков. Однако создатели картины на эти сомнения так и заявили: «Именно такой Ромео, как вы, нам и нужен». В конце концов согласие Быкова было получено, и съёмочная группа отправилась на натурные съёмки на целину

Фильм «Алёшкина любовь» вышел на экраны в 1961 году и занял в прокате 20-е место (23,7 млн. зрителей) Наш герой сыграл в нём одну из лучших своих ролей в кинематографе и по праву занял одно из ведущих мест среди тогдашних советских звёзд. Позднее Э. Лындина писала. «Как бы не очень изменяя привычному имиджу, на этот раз Быков был упоён волей и энергией героя, его огромным, бескорыстным чувством, которое не может не победить. Алёшка – рыцарь. Рыцарями были и другие герои Быкова, но они изначально осознавали своё поражение в борьбе за любовь. Романтик Алёшка был силён как раз в отстаивании права на мечту о совершенной любви».

Когда фильм «Алёшкина любовь» вышел на экраны страны, Быкова в Харькове уже не было. Окончательно порвав с театром, он уехал в Ленинград, в город, который, собственно, и вывел его в большой кинематограф. Решению переехать в этот город немало способствовало и то, что Быкову пообещали на «Ленфильме» дать попробовать себя в кинорежиссуре. В результате в 1961 году вместе с режиссёром Гербертом Раппопортом наш герой снял короткометражный фильм «Как верёвочка ни вьётся…». И хотя картина осталась не замеченной как критикой, так и зрителями, однако Быкова эта попытка не отпугнула от режиссуры. В 1963 году он уже самостоятельно снял комедию «Зайчик», в которой сыграл главную роль. И хотя в прокате картина заняла не самое последнее место (15-е, 25,1 млн. зрителей), критика его дружно ругала. Видимо, и сам Быков понимал, что снял не очень добротное кино, если в разговоре с режиссёром Алексеем Симоновым заявил: «На мне весь средний советский кинематограф держится». Так как возлагавшихся на него надежд Быков не оправдал, руководство «Ленфильма» к режиссуре его больше не допускало. Да он и сам туда уже не рвался. Даже от многочисленных предложений других режиссёров сняться в их картинах отказывался. В период 1961–1964 годов на счету Быкова были съёмки только в нескольких картинах: «На семи ветрах» (1962), «Когда разводят мосты» (1963), «Осторожно, бабушка!» (1964).

В 1965 году Л. Быкову было присвоено звание заслуженного артиста РСФСР. А через год он с семьёй (в начале 60-х у него родился ещё один ребёнок – дочь Марианна) покинул Ленинград и переехал в Киев. Причину отъезда можно найти в письмах Быкова одному из близких друзей по харьковскому театру – Николаю Бориченко. В одном из них он пишет: «Уже почти год не снимаюсь. Не хочу. Отказался от 9 сценариев. Не хочу участвовать в лживых и антихудожественных вещах. Конечно, долго не продержишься, надо выполнять план студии. Всё чаще думаешь, что надо возвращаться домой. Но в театре, очевидно, то же самое. В чём же суть? Как же сделать, чтобы жить на уровне? Может, это наша проклятая работа?..»

Видимо, смена обстановки была необходима ему как воздух, и он всерьёз надеялся, что родные стены помогут ему обрести второе творческое дыхание. К сожалению, он ошибся. За период с 1966 по 1971 год Быков не снялся ни в одном фильме не только на киностудии имени А. Довженко, но и на других. Как писал наш герой в одном из писем тому же другу: «Мне кажется, что я себя потерял. Другого определения найти не могу. Я в простое уже три месяца. Отказался от пяти работ. Уж очень всё плохо. Хожу за зарплатой. Стыдно…»

А вот строки из другого письма Л. Быкова: «Всю ночь не спал. Рассказать бы всю правду, как загубили театр. Почему с Киевской киностудии ушли режиссёры Алов и Наумов, Хуциев, Донской, Чухрай? Мы наконец начали судить людей за халатное отношение к технике. А когда мы наконец начнём судить за преступное отношение к людям? Самое страшное – общественное равнодушие. Угодничество. Культ мог вырасти только на почве угодничества».

Стоит отметить, что, несмотря на то что детство и юность нашего героя проходили в обстановке всеобщего поклонения Сталину, правоверным сталинистом Быков не стал. И огромная заслуга в этом была его отца – Фёдора Быкова. Будучи коммунистом до мозга костей, он в то же время не следовал слепо за идеями «вождя всех народов», всё чаще задавал себе сложные вопросы. И часто ответы на эти вопросы он не боялся искать в компании своего сына Леонида. Например, отец в присутствии сына и его друга (они тогда учились в Харьковском театральном институте) вслух удивлялся: «Такого возвеличивания, какое имеет сегодня Иосиф Виссарионович, даже при царе не было. Он и Бог, он и царь…» Без сомнения, все эти разговоры вызывали сомнения в правильности происходящего и у Быкова. Поэтому, когда в феврале 1956 года на XX съезде партии Н. Хрущёв выступил с осуждением культа личности Сталина, для нашего героя это не было большим откровением.