Текст книги "Экипаж черного корабля"

Автор книги: Федор Березин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 42 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

81. Обмен любезностями

– Ну что? – напудрено хихикая, спрашивает родившийся из неизвестности председатель РНК, родившийся покуда только в линии связи, а не воочию. – Что делать будем, генерал Тутор-Рор? Может, распилим нашего «Соню» на части? Кто чего захватил, тот и будет этим распоряжаться, – и снова вымученное хихиканье, под вибрацию паники в голове Тутора-Рора. – Значит так. У меня, на сегодня: палуба «пять», причем, все проходы и лифты; несколько пультов управления, вам, технарю, лучше знать какие; вот с погрузочной палубой – прокол. Но, как вы думаете, стоит ставить нашу десантуру в известность на счет вашего бунта, а? Я почти предвижу, какова будет реакция. Ну и самое главное, генерал Тутор-Рор: у меня под контролем наше сердце, пламенный мотор, – термоядерный реактор. Я человек темный, не технолог, смутно разбираюсь, чем он от атомных отличается, так что на всякий случай я захватил и оба других, в том числе резервный. Так вот, генерал-канонир, я не очень соображаю, как их включать-выключать, так что тут, у меня под боком, достаточное количество специалистов. Думаю, не все они в курсе, что на борту «Ящера» мог состояться переворот, так что конспирацию я соблюдаю, не желаю ронять ваше генеральское достоинство перед экипажем. Видите, как по-рыцарски я с вами поступаю? А вы? Ведь вы же, генерал, желали меня, просто, убить. Нехорошо получается, ай-ай-ай. И значит, к чему я о техниках. У вашей маленькой банды, генерал, тоже кое-что под контролем, к примеру, узлы связи и еще всякие жизнеобеспечивающие штучки. Так вот, если дело для нас пойдет совсем плохо, или вы, Тутор-Рор, начнете использовать недозволенные методы, допустим, обрезание нам подачи воздуха, я взорву реакторы, а может, просто заглушу. Поняли перспективу? Не слышу вас, господин командующий «Ящером». Алло!

– Я внимательно внимаю, Мурашу-Дид, – проявляет расторопность Тутор-Рор, что еще остается делать. – У вас есть предложения?

– Вот это разговор, генерал, – снова хихикает РНК-шник. – Да, генерал Тутор-Рор. Предлагаю, во имя гуманности и дружбы во внутренностях «горы», заключить перемирие и провести небольшие переговоры, с обменом любезностями и нотами. Как поняли?

– А подумать?

– Не возбраняется, генерал. Только не очень долго, мне может надоесть, – отзывается довольный Мурашу-Дид, и отваливает прочь, исчезая в переплетениях святоводов.

82. Черная масть

Может ли борьба за власть длиться вечно, или хотя бы относительно долго? Однозначно может, но в значительном пространственном объеме. В малом, борьба, с неумолимостью валящегося с неба метеорита, разваливается, следуя закону полураспада, на победу и поражение. Скорость полураспада зависит от множества добавочных факторов, но главным остается все-таки объем вовлеченного в дележку пространства. Еще он зависит от соотношения втянутых в борьбу сил, однако не слишком на прямую. У тех, кто захватил арсеналы «Сонного ящера», имелись снаряды, подрыва которых хватало на сметание с арены как противника, так и себя, вместе с самим предметом дележки. Так что не всё, далеко не всё, соотносится с наличествующей в распоряжении силищей.

И поскольку в деле не стрельба в загоризонтные дальности, с обходом радарных ловушек, и не ожидаемая внезапность индикаторного мерцания, от которого леденеет сердце, и даже не утонченная меткость телескопной сложности снайперского искусства – нет в «боевой горе» километровой коридорной прямоты, хоть она и достаточно великанская штучка, – то, следовательно, в деле забытая многими, седая древность – бесстрашие коротких штрековых бросков и врубание в неизвестность дверных проемов, за которыми – чет-нечет – жизнь-смерть, только в первом случае – снова деление вероятности, и снова – чет-нечет. И вот тут уже, особенно когда дух ваш подкреплен не столь уверенной правотой, когда большинство встречных-поперечных скорее всего статичные, нейтральные и не втянутые в битву фигуры, тогда первичную роль начинают играть сноровка-тренировка.

А значит, не индикаторная лучеглазая цепкость, а пучковые игольные удары в короткость видимых, слышимо-осязаемых тел. И как следствие, те, кто не учился в броне-академиях вклинивать макеты «гор» в картонно-материковые изгибы, укладывать гига-калибры в узкую покатость баллистических кривых, рассчитывать граммную алчность тысячемильных пробежек термоядерных движителей, а вместо этого тренировал ухо в измерении длительности шипения игломета и по тому шипению мог знать, когда у свернувшегося за углом врага кончаются впихнутые в обойму иглы, или просто умел, не шумя, отработанным языком жестов, осуществлять прием-передачу значимой для боя информации – тот получал некоторое преимущество. Очень часто этого достаточно. И к тому же, каждый новый успех все увеличивал и увеличивал фору поклонников Честного Меча, ту, что легла черной мастью после неудачи «тихой» революции генерала Тутора.

83. Незамкнутая вселенная

Новое лихорадочное планированье, когда карты не в масть: что может быть хуже? И кто-то в паническом метании мыслей:

– Био-склад под нашим контролем! Можно что-нибудь сделать, генерал Тутор-Рор, – и блестящие надеждой мальчишеские глаза над заслуженной позолотой погон.

– Вы считаете возможным травануть все нижние отсеки? – совсем без усмешки размышляет вслух командующий «горы». – Если предупредить своих – нет смысла – потеря внезапности. И даже если так… – он листает в уме страницы наставлений. – Дегазация – две недели. И то, риск. Мы не можем позволить себе такой отдых здесь – на вражеской территории.

– Химия? – коротко интересуется кто-то поменьше рангом.

– Та же котовасия, – кивает Тутор с пониманием, что вся эта викторина просто оттяжка времени. – Да и нет у нас в распоряжении требуемо малых доз. Сами знаете, сколько в любом «летучем контейнере» реагентов.

И снова все замолкают, в мертвом ожидании момента, когда пятерня главного мятежника ляжет на схему-план внутренностей «боевой горы»: здесь не чуждое эйрарбакское строение, где можно пыхнуть по коридорам слепящим, расходящимся огнеметным конусом; здесь «живая» металлическая крепость, нашпигованная нервами высоковольтных кабельных жил. И потому, сжав челюсти и почти не моргая, они ждут приказа идти навстречу шипящим игольчатым сгусткам. Можно возмутиться – не этому их всех учили в броне-академиях: обычно такие вещи творит пехотное мясо пассажиров-десантников. Однако – альтернативы? И резонируют пустотой тяжелые от безвыходности головы.

– Нас кто-то выдал, – теребя пуговичку воротника, откашливается Тутор-Рор. – Соображений по этому поводу, понятное дело, нет. Но будем надеяться, что тот, кто это сделал – не среди нас хотя бы в данный момент. Значит так, – рука генерала нависает над продольным разрезом «Ящера»: все останавливают дыхание, так долго они этого боялись. – Самим нам, что скрывать, не сладить. Связи с отрядами внизу по-прежнему нет. Я не ошибаюсь? Нужно попытаться привлечь на свою сторону десант. Сейчас прикинем – кого? Но пока вопрос не в этом. Рассчитывать на линии связи уже не приходится: или обрезка, или гарантированное прослушивание. Нужно бросить вниз, в казармы танко-пехоты, парламентера. Вопрос стоит, как попасть? Соображения?

– Прозондировать все лифтовые шахты? – наудачу фланирует броне-полковник Огер-Дуд.

– Мурашу самолично и достаточно любезно доложил о их перекрытии. Думаю, не врет. Или считаете, что у него не хватит друзей Меча?

– Генерал, я чувствую, у вас уже есть план.

– Мы почему-то все время забываем, что «Ящер» не замкнутая вселенная.

– Думаете, прошмыгнуть по внешнему обводу? – вскидывает брови Огер-Дуд. – А как этот парламентер… (Я правильно понял? или это будет боевой отряд?) проникнет внутрь, в районе нижних отсеков?

– Метод есть. Но на случай предательства, мы обговорим это после подготовки остальных фаз операции.

– Веселенькое будет путешествие, – пробует шутить кто-то из менее значимых погон. Шутка не имеет успеха, сейчас не до комедий.

84. Проволока

– Командир, вам не думается, что друзья Меча смогут уловить сигналы идущие по нашей проволоке? – майор-инженер говорит совершенной серьезно. – Поисковая аппаратура «Сони» вполне способна фиксировать столь слабый сигнал на нулевой дальности.

– Понимаю, Летер-Гуг, – кивает Тутор-Рор, вертя в руке чашку (она уже давно не обжигает, но он так и не начал пить). – Однако разведывательный комплекс, покуда, в нашей власти, так что…

– А вы уверены, что все люди «восьмого» уровня за нас?

– Понятное дело, нет, майор. Сами знаете, даже здесь, среди технарей, по крайней мере, три четвертых персонала не в курсе, что деется. Вам внушает опасения наша связь? Есть вариации?

– Простите, генерал.

– Хотите меня достать, Летер? – генерал-канонир с раздражением, не глядя, ищет место, куда бы приткнуть надоевшую чашку. – Считаете, наша акция – я разумею в виду вообще всё – была преждевременной? Ну, так и говорите об этом прямо. Чего теперь бояться-то? А если хотите выйти из игры, то… Несколько поздно. Мы все уже на крючке у Расового Комитета.

– Извините, генерал Тутор-Рор.

– Выкиньте свои извинения Оторванной Голове Черепахи, сейчас не до сантиментов. Есть предложения, прошу высказывать. Это относится ко всем присутствующим, кстати.

– Я просто выразил опасения.

– Пока у нас патовая ситуация. Эта нитка проволоки в нижнюю часть «Ящера», единственный способ связывающий нас с помощью. Конечно, если нам вообще ее окажут.

Только молчание служит ответом Тутору-Рору.

85. Идентификация

– На связи Хорис-Тат, командир танкового кулака. Я действительно говорю с генерал-канониром Тутором-Рором.

– Так точно, броне-лейтенант. Мы не можем по этой примитивной связи пересылать видио-изображение, так что для подтверждения моей личности я приведу какую-нибудь подробность нашей недавней встречи. Идет?

– Вообще-то разговор можно записать, генерал-канонир, так что вряд ли этого достаточно для идентификации.

– Я помню, что китель на вас еле сходился. Поправились вы со времен броне-академии, да? К тому же, он был изрядно помят.

– И это можно заснять на пленку, генерал-канонир.

– Чем же тогда я смогу вас убедить, броне-лейтенант? У нас, сглотни меня Оторванная Голова, нет времени препираться. Полковник Огер-Дуд описал вам ситуацию.

– Честно говоря, я не очень ее понял. Но и без объяснений ясно, что на нашем «Соне» что-то не так.

– Лейтенант, как мне убедить вас в том, что это я буду давать вам указания? Можно было бы вначале сделать так, чтобы вы прибыли сюда – поговорить тет-а-тет, но это лишний час или более. Нам некогда.

– Хорошо, генерал Тутор-Рор. Для упрощения разговора, предположим, что я убедился в вашей истинности. Что теперь?

– Спасибо. Ваши танки, к сожалению, сейчас не могут нам помочь. Нужно действовать пехотой. Дело, конечно, крайне опасное. Мы тут прикинули каким образом вы сможете попасть в центральные отсеки, захваченные в настоящий момент друзьями Меча, в обход их заслонов. Вы согласны рисковать собой и людьми, броне-лейтенант?

– У нас есть хоть одно преимущество, генерал?

– Даже два. Они вряд ли ждут вторжения в придуманном нами варианте. (Я не буду объяснять по связи – во избежании). Второе превосходство – в оружии. У вас ведь будут не только легкие «кабинетные», но и тяжелые «двенадцатиствольники», правильно.

– Трудно сказать, преимущество ли это в коридорах «Сони», генерал-канонир. Но пусть так. Что от меня требуется?

– Перво-наперво, подобрать достаточное количество людей. Конечно, лучше использовать один из взводов пехотной поддержки целиком, дабы информация не распространялась свыше определенного количества экипажа. Всем, кто участвует, я гарантирую повышение в должности. Вам, понятное дело, в первую очередь. Разумеется, для этого нужно не только победить, но еще и выжить.

– Я все-таки хочу узнать подробности плана, генерал. Дело видимо серьезное. Припоминаю, раньше вы не имели полномочий повышать в званиях.

– Люблю наблюдательных людей, лейтенант Хорис. Но я ведь сказал, «в должности», а вовсе не в звании. Разные вещи, правда? А касательно подробностей, броне-полковник Огер-Дуд все растолкует. Когда соберете отряд, мы свяжемся, дабы согласовать ваше нападение с нашими отвлекающими маневрами. Не теряйте времени, лейтенант. На вас вся надежда.

86. Нежности

– К вам кое-кто прибыл, генерал-канонир! – дергает его из зацикленной мрачности мыслей кто-то из находящихся рядом офицеров.

Он совсем не догадывается, с какой стороны дует, слишком далеко в лузу загнало их противодействие РНК. На мгновение мелькает надежда на чудо: стоит за приоткрытой дверью броне-лейтенант Хорис-Тат, волшебно, тайными кабельно-трубными лазейками пробравшийся сюда, для получения подробных инструкций; или, на худой конец, кто-то из своих, не втянутых в заговор, но гениальных техников, придумал, как свернуть шею Комитету не покидая пульто-экранной замкнутости командных отсеков. Однако, отработанной струей реализма, он сдул пену романтики еще до подхода к дверному проему готовящему сюрприз.

Там, за легкой алюминиевой дверцей, стоит Улла. Он совсем выбросил ее из головы, не вспоминал о ней сутки, может более. И совсем не к месту, и не вовремя ее теперешнее воплощение здесь. Он чуть не вскипает – сказывается накрутка нервов последних часов, чуть не полыхает руганью типа «Оторви Оторванная Голова мою собственную голову, Улла, я же сказал, не высовываться, пересидеть день-два где-нибудь в темном углу!». Но сдерживание внутренних импульсов, умение молча, крышкой аутотренинга, сдавливать бульканье эмоций, является неотъемлемой чертой командиров «боевых гор». Он просто замирает на секундочку, приклеивая к лицу нужную маску.

И может, инцидент разрешился бы милой сдержанностью короткого диалога, но она живой человек и действует по собственным позывам. Он не успевает опомниться, а она уже висит у него на шее, а слезы – неподходящий атрибут военной формы – впитываются качественной тканью генеральского кителя. А он сам, с удивлением и даже досадой, фиксирует свои руки, тискающие ее вздрагивающие плечи и гладящие, выбившуюся из береточной тесноты волосяную пышность. Как он может злиться на нее, и какое право имеет? Ведь, даже Оторванной Голове Черепахи ясно, что если они проиграют Комитету окончательно, быть штаб-сержанту Улле замешанной в заговоре, а значит, если и не обезглавленной сразу, все равно сменить чистоту кабинетно-планшентой сухости на радиационную свежесть болотистой поймы Горманту, и брюхом-брюхом, красивым поджатым животиком протачивать просеки в минных полях, в составе штрафного легиона. И он гладит ее мягкие, не часто, в условиях регенерируемого водного круговорота «горы», ведающие шампунь, волосы и думает о том, что не должен проиграть, не должен, и не может, хотя бы для того, чтобы защитить ее от «особых методов воздействия» Расового Комитета.

– Что случилось? – шепчет он, наконец, не отстраняя ее голову.

– А разве ничего? – она отодвигается и находит зрачками его глаза. – Разве ничего не случилось? Я с ума схожу. Что происходит?

– Брось, не стоит паниковать, – и он защищается, снова ныряя в черную волосяную мягкость.

– Ты обманываешь меня, мой любимый генерал, да? – она шмыгает носом, трется о китель влажностью глаз. – Я знаю, на третьей палубе была стрельба, там убитые, а внизу – все перекрыто. Что-то пошло не так?

– Брось. Мелкие нюансы.

– Хороши нюансы! – она снова ловит зрачками его глаза. – Мне совсем не по себе. И вообще, я хочу быть с тобой. Мне кажется, что если мы расстанемся, я больше тебя не увижу.

– Ну-ну, не паникуй, – он снова сокращает расстояние, выходя из ее фокуса.

– Не вздумай мне приказывать, генерал Тутор. Я не подчинюсь, – она трясет гривой. – Можешь привлечь меня по дисциплинарной статье за неповиновение, но я не подчинюсь. Я буду здесь с тобой.

– Вот они последствия неуставных взаимоотношений, – пытается он шутить. – Результат на лицо: неисполнение приказов – раз; разложение дисциплины – два; панибратство…

– Я хочу быть здесь с тобой, чтобы умереть вместе. Не выгоняй меня, генерал, – она снова плачет.

И командир миллионотонной «боевой горы» растеряно поглаживает ее волосы. Ситуация патовая.

87. Лазейка

– И все-таки, генерал-канонир, как наши «партизаны» проберутся внутрь «Ящера»? – интересуется майор-инженер Летер-Гуг.

– Сквозь люки сброса давления снарядного склада номер… Неважно. Мы сможем замкнуть цепь отсюда, уже прикинута такая возможность.

– Придави меня Оторванная Голова, все правильно, – кивает майор Летер. – Вполне гениально. А как они пройдут дальше? Склад может быть, и даже наверняка, закрыт.

– Но это все же не пятнадцать метров броневой защиты с заполнителем, правда, майор? – победно улыбается собеседнику Тутор-Рор. – Наши ребята прихватят соответствующие взлому инструменты, – краем глаза генерал наблюдает восхищенно распахнутые глаза, стоящей в дверях, Уллы. – Если нам повезет, – поясняет он далее, – они пройдут в самое логово. Как только это случится, мы поднапрем сверху. Возможно, всё еще удастся вернуть на круги своя.

88. Маршрут

Если бы они могли направить против Расового Наблюдательного Комитета всю находящуюся в «пассажирских» отсеках пехоту, это бы нисколько не упростило план. Наоборот – усложнило. Сколько времени потребовал бы выпуск с нижнего этажа, через единственный выход тысячи или более десантников? Однако в случае наличия у команды Тутора-Рора столь огромного количества союзников, наверное, не стоило бы городить огород, тогда можно было бы смять оборону друзей Меча простой и уверенной атакой в лоб, прямо через перекрытые коридоры и лифтовые шахты. Но мятеж генерала-канонира тайна, антигосударственная акция, и никак не предусматривает массовой поддержки. И значит, вся надежда на избранных, а сейчас, в виде исключения, на обманутую собственным командиром исполнительность простого «пехотного мяса». И все-таки их относительно много – двадцать три человека, включая ведущего их на подвиг броне-лейтенанта Хориса-Тата.

План, не смотря на первичную простоту самой идеи, не слишком примитивен. Сложность состоит не только в том, что нужно вылезти из люка «восьмой» палубы и двигаться по внешнему корпусу «горы». И не в холоде окутавшей Эйрарбию ночи дело – десант предусмотрительно облачился в теплые куртки и запасся фонариками. Дело в том, что существам не умеющим летать, к которым, само собой разумеется, относятся и люди планеты Гея, нельзя попасть с одной произвольной точки корпуса гигантского танка в другую по наикратчайшему пути. «Сонный ящер» не обвешан лестницами и стремянками где ни попадя – это боевая машина, способная разгоняться как скоростной мобиль. Даже при его гигантской массе, всяческие выступающие из корпуса части мешают, тормозят о воздух, а кроме того ненужная, торчащая вовне детализация выдает его вражеским локаторам. А штурмовому отряду нужно не просто подняться куда-то вверх на пятьдесят или девяносто метров, а попасть почти на противоположную сторону бронированного исполина. Им нужно сделать по «шкуре» гига-танка долгий маневр, кое-где спускаясь, а кое-когда и поднимаясь, потому как изначально никто из инженеров-разработчиков не предполагал, что кому-то потребуется из «пассажирского» отсека номер «четыре» быстро добираться до люка сброса аварийного давления снарядного погреба «три».

А для того, чтобы про движение «альпинистов» каким-то случайным образом не узнали комитетчики, там наверху, в «куполе», временно отключено ближнее сенсорное виденье «Сонного ящера». Это должно гарантировать операцию от какой-то случайности. Однако эта подлая Вселенная устроена весьма странно, и чем более сложен планируемый для осуществления процесс, тем большее количество факторов нужно держать в голове. Но в данном случае, очень значительное число их априорно не поддается учету планировщиков.

89. Микросекунда

Никто из них не ведал о своем будущем, о маленькой точке – секунде, даже микросекунде в будущем, той мизерной дискретной точке, в которой с ней сомкнулось настоящее, то спокойное плановое настоящее, где они с уверенной поспешностью нащупывали ногами отлитые в броне и уже тронутые перчатками ступени. И глаза уже привыкли к темени мира и к конусным щелям высверленным в этом угасшем мире фонариками, а уши притерпелись к вою ветра, вызванного чудовищными роторами системы «искусственного смерча», гоняющего вдоль борта дымо-радарную завесу. И все втянутые в операцию деблокировки мятежников десантники абсолютно уверились, что сложности начнутся у них после, когда они вновь нырнут под многослойную «кожуру» гига-танка, а сейчас оружие не понадобится, потому что всё, абсолютно-абсолютно всё, под контролем бравого боевого офицера, который покуда не вышел званием, но доблестью обскакал многих. На счет оружия и доблести они, наверное, были правы, а вот по поводу контроля, нет.

Там, внутри приплюснутой бронированной громадины, инженерной сметкой обладали не только нынешние хозяева «купола». Конечно то, что мятежники Тутора-Рора отключили бортовые сенсоры, давало некоторую фору, маскировало муравьиные трепыхания человеческих микробов готовящихся к прорыву, однако это внутри «Сонного ящера» никто покуда не применял вещиц превосходящие убойной силой игломет. Тут, снаружи, имелось много чего, и оно могло быть запущено нажатиями нескольких клавиш.

И когда микросекунда вялости настоящего втекла в таинственность микросекунды будущего – истина открылась. Открылась так резко, что никто из участников даже не успел почувствовать весь ее ужас. Резвость нашей мысли всегда обеспечивается скрытной и немножечко растянутой во времени приработкой подсознания. А сейчас судьба не выдала подсознанию ни единого шанса на предсказание выпадения орла или решки, она просто вдавила кулаком в бетон весь стол, вместе с игральными костями.

И твердость медленной покатости закругления борта внезапно пыхнула направленной плотностью подорванных по команде зарядов. Назначение этой напяленной поверх гига-танка «кольчуги», из сцепленного прессами пороха, было выжигать встречным ударом кумулятивные гага-бомбы: что же она сотворила с маленькими неторопливыми муравьями, вялостью ножек топающих по лестничной хрупкости? Атомы, рваную молекулярную пену, раздавленные плевком ускорения микробные клочья ДНК-шных цепей! Никто из «альпинистов» не почувствовал ни боли, ни страха – электрическое, нервное радио внутри нас – медлительно – километры в час: здесь была стена огня в десять тысяч метров за секунду.

И даже гигантский корпус замершей во внутренней неуверенности «горы» повела судорога. Волной уплотнения прошла она по всей приплюснутой кожуре чудовищного яйца, заставив головы не ведающего о происходящем экипажа дернуться, вжаться в податливость плеч. Еще бы, синхронно выстрелила начинку почти четверть поверхности активной брони – несколько сотен тонн высококачественной взрывчатки.