Текст книги "Красный рассвет"

Автор книги: Федор Березин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

43

Обзор сверху

Следует ли из этого, что некогда мощная и просвещенная Россия стала рассадником пиратства и наемничества мирового масштаба?

С абсолютной уверенностью!

Однако не пойманный – не вор. Как прикажете доказать обвинение с помощью юриспруденции? Уловленные спутниками-шпионами и лодками-наблюдателями радиопереговоры? Уймитесь! В полувековом царствии компьютерных технологий обвиняемому весьма просто доказать, что все многочасовые записи, собранные против него, есть всего лишь порождение виртуальности. Ну а если и не доказать, так посеять сомнение в головах присяжных. Да и вообще, кого обвинять-то? Правителей полураспавшегося государства? Помилуйте, скажут они. Мы практически не контролируем ситуацию. Бог или черт знает что там по-настоящему творится на этих северных базах, Мы с трудом обеспечиваем хоть какую-то стабильность. И для нас лучше скрытые шуры-муры на верфях, чем открытые бунты полуголодного флота. Пиратство? Ну что вы? Явное преувеличение. Нефиксируемые рейды подводного флота? Может, и случались, куда-нибудь в близлежащие моря. Но это – в пределах допустимого. Транспортировка наркотиков, может, работорговля – женщины и прочее. Но это ведь мелочи, мы относительно ориентируемся в проблеме. В пределах наших скромных на сегодня возможностей держим ситуацию под наблюдением. Что-то серьезное, с применением списанных дальнобойных торпед? Ну что вы, это просто невозможно. Индийский и Атлантика? Уж это совсем фантастика. Вы, наверное, насмотрелись “Матрицы-42”? Ну разумеется, мы изучим переданные вами материалы с полной серьезностью и совсем непредвзято.

Что прикажете делать расшатанному внутренними противоречиями Атлантическому союзу? Начинать полномасштабную войну с Россией? Или с ее северными анклавами? Менять там едва держащиеся на плаву правительства? Сколько уж их менялось. Так эти хоть держатся поболее предыдущих. Да и вообще, в этом мире нет однозначных понятий. Хотя, по вбитым инфоканалами стандартам, демократия, например, – это очень хорошо, а тоталитаризм – однозначно плохо. И пиратство с такой позиции, разумеется, тоже нехорошо.

Но вот по сути, если копнуть? Ведь иногда и кому-то в этом же Атлантическом союзе нужно сделать нечто не совсем законное. Как быть? Не пошлешь же свои, базирующиеся в открытых туристам базах корабли куда-то за три моря выполнять нечто щепетильное, со стрельбой и торпедными пусками? Нет, не пошлешь! Ибо пресса вездесуща. Заткнуть? Заткнуть-то, конечно, можно, но стоит ли по мелкому поводу? И вот перечисляем деньги на чей-то таинственный счет. И кто-то неясный и несуществующий решает там, за два океана и три моря, ваши маленькие проблемы.

Например, интересная и даже заставляющая задуматься штука, использовать этих таинственных, но управляемых валютными чеками корсаров против стихийных пиратов. Имелись прецеденты, и даже не один раз. Какие-то, не в меру расплодившиеся племена, живущие в самом плотном на Земле скоплении морей (да, в Индонезии, там, где стыкуются разом море Арафурское, море Молаккское, а также море Серам, море Саву и море Банда), повадились грабить суда, ходящие под нидерландским флагом. Почему именно эти? Кто знает, может, случайность, и, может, не во флаге вовсе дело. Да только “достали” они. Может, само Королевство Нидерланды, может, Великое Герцогство Люксембург, у которого флаг до ужаса аналогичный, А может, какую-то торговую корпорацию, которая денег через Швейцарию пересылает больше, чем вышеперечисленные царства-государства, вместе взятые.

Местные пираты с острова Буру пока еще обитали по старинке, в каменном веке. Плавали на пирогах, лишь иногда приставляя к ним мотор. Им эти мельтешащие мимо суши сухогрузы с неизвестно откуда идущим и неизвестно куда скрывающимся добром представлялись чем-то таинственно притягательным. Ситуация была похожа на ту, как если бы мимо звезды Солнце периодически проносились какие-то таинственные, груженные под завязку звездолеты с неясно кому принадлежащим имуществом. Неужели наша маленькая, но гордая цивилизация, уже высунувшая нос в космос, упустила бы возможность поживиться неизвестными наукоемкими технологиями? Ее бы удержала какая-то трансгалактическая конвенция? Уймитесь! Кто нам ее доводил? Незнание законов не освобождает… Ну-ну! По бумаге – нет, а по совести – совсем даже да!

Так вот, эти самые пироги, с моторами и без, подкрадывались по ночам к проходящим поблизости кораблям, а сидящие в них первобытные воины в набедренных повязках бесшумно штурмовали борт. А потом пара старинных, но смазанных берданок Калашникова, а также пять-шесть производящих большее впечатление остро заточенных тесаков решали дело. Даже резать приходилось не всегда. Когда тридцатисантиметровое лезвие приставляется к горлу капитана, аргументы считаются приемлемыми. Конечно, порой резать все-таки приходилось. Попадались эдакие Фомы Неверящие голландского происхождения, принимающие набедренные повязки за Диснейленд. И что обидно, брали-то в основном ерунду. Много ли увезешь на пирогах? Хорошо, если в сейфе оказывались деньги.

Но эти, может, и не слишком частые случаи разбоя начинали сеять панику. И как-то морской народ стал избегать найма на нидерландские сухогрузы.

Так что прикажете делать? Объявить в средствах массовой информации, что случаев разбоя было вовсе не сто, а всего-то пятнадцать? СМИ могут счесть это скрытой рекламой судоходной компании и взвинтить за сообщение цену, легко обгоняющую месячный тариф корсарского атомохода. И, значит, берется этот самый атомоход неизвестного происхождения, подзаведенный с помощью швейцарской предоплаты, и запускается в дело. Остров Буру – это совершенная мелочь, тем более после Великого наступления моря, начавшегося в 2020-м. Для прострела его ракетой не требуется даже подплывать. Можно сделать это даже из Яванского моря, или из моря Сулу, В общем, откуда удобней. Да, разумеется, дополнительно к счету требуется переслать последнюю спутниковую фотокарту. Ну и…

Словом, было на индонезийском острове Буру тридцать четыре деревни, а осталось двадцать семь. Количество тех, что на самом бережку, несколько убавилось. Разумеется, со временем, в связи с непрекращающимся демографическим взрывом, их отстроят. Зато наглядный урок налицо!

Говорите, СМИ могут заинтересоваться и наслать корреспондентской саранчи? Помилуйте, это вам не Европа, где концентрируются все значимые мировые новости.

Конечно, доплата на тот же счет. Но все же дешевле, чем реклама, и к тому же окупится. Потому как теперь на королевские нидерландские суда нет отбоя от морских волков. Так что от корсаров есть какая-то польза и Атлантическому союзу. К тому же если о проблеме меньше говорить, то ее вроде бы и не существует. И можно тихой сапой выгодно спихнуть списанные “томагавки”. Все лучше, чем в металлолом. Опять же, если говорить о пиратстве хотя бы вскользь, то есть оправдание для строительства еще пары десятков модернизированных эсминцев-стелс. Короче, куда ни глянь – сплошная выгода.

Так что пусть Россия резвится. Она фигура слабая. Если что – ее к ногтю прижать просто. Сколько уж раз получалось.

44

Морские песни

И все-таки бывший “Шестидесятник” мог смело называться корсаром, не только потому что любил охотится из подводного положения или пускать оттуда же, с глубины, бьющие белку в глаз крылатые ракеты. Нет! Как всякий уважающий себя пират, он имел на борту настоящую абордажную команду. Она была не слишком велика, ибо подводный корабль все ж таки не десантная баржа, но входили в нее отпетые головорезы. В том плане, что когда-то в юные годы наполучали кучу спортивных разрядов, и отнюдь не по шахматам-шашкам, а потом назаканчивали всяких училищ внутренних войск, а кое-кто даже Рязанское десантное. Так что они умели много всякого, могущего удивить простого матроса и вызвать законную зависть маститого флотского офицера.

На борту “Индиры Ганди” эту шатию-братию, могущую метать хозяйственные топоры на дальность гранаты, завели с тех пор, как убедились, что в современной густющей сети морских транспортных потоков иногда просто не обойтись без призовой команды. То есть людей, способных подняться на борт судна и убедиться, что это то самое – искомое. А главное – после доходчиво и быстро заставить команду его покинуть. Когда в плечах пол-аршина, убеждение идет на уровне памяти генов, а не только через сложный инженерный расчет соотношения калибра болтающейся на этом самом плече “игрушечной” штурмовой винтовки и возможного ущерба собственной голове. Разумеется, пиратский десант умел не только жонглировать невиданными в море вещами типа топоров и саперных лопаток (коими при случае в течение полуминуты можно произвести массовое убийство с расчленением жертв). Как достойные водные млекопитающие, почти все люди его составляющие умели ладить с аквалангом, а кое-кто даже бережно раскурочивать донные мины (уж про установку магнитных – нечего и говорить).

Самым главным среди этого отпетого воинства, прошедшего не одно Казахское ханство далеко не только с притороченной к поясу лопаткой, а с ПТУРСо-пулеметной поклажей на загривке, был Владимир Михеевич Румянцев. Огромный дядя, родившийся в далеких девяностых. Годах, которые вначале подарили большие, но, как оказалось, обманчивые надежды, когда ослиный народ побрел за новой, притороченной к удочке морковкой. Так вот, если у остальной группы в плечах имелась сажень, то у Владимира Михеевича – косая. Глядя на чудо Румянцева снизу вверх, любой моряк-подводник предполагал, что он размещен и внесен в опись имущества кают-компании либо кубрика заблаговременно, еще до того, как лодочные секции “Шестидесятника” сшили в единое целое. Его перемещение по корабельным отсекам производило впечатление продевания верблюда в игольное ушко.

В обычное время эти горы мяса томились на борту от безделья. Их мышечной удали не получалось тут разгуляться в полную силу. Естественно, как на всяком уважающем себя атомоходе, на “Индире Ганди” имелся тренировочный зал. В любое время дня и ночи кого-нибудь из “абордажников” непременно можно было застать там, шутя создающего антигравитацию для многопудового железа гирь либо шлифующего ладонями сталь турника. В этом не наблюдалось ничего удивительного, ведь во времена походов понятия ночи и дня абсолютно идентичны. Удивительно было другое, личный рекорд некоторых из них в отжиманиях от прорезиненного пола фланировал где-то в районе тысячи раз. По тайной прикидке Бортника, в этом виде соревнований весь технически грамотный экипаж “Индиры Ганди” вряд ли бы победил хотя бы одного из отряда Румянцева. Так что командир корабля очень и очень надеялся, что период его правления все-таки обойдется без неконтролируемо-спонтанного высвобождения энергии не только жидкометаллического реактора, но и этих живых выходцев из Древней Спарты.

Естественно, не использовать такую мощь даже косвенно было бы крайне нелепо. Потому головорезы Румянцева значились в экипаже внутренней полицией. Согласитесь, совсем не лишнее дело на пиратском корабле, личный состав которого переваливает за сотню душ.

45

Пластик, железо и прочее

И вроде бы ты служишь. Ну понятно, вообще-то для Родины-мамы. Но ведь и для себя тоже. Уже “морской специалист седьмого класса”. Оклад. Не генеральский, но все же не сравнить с тем, что ты мог бы заработать там, в родимом Арканзасе. И вроде уже туманом кроется то прошлое в окраинах Литл-Рок: молодежные черные банды ровесников, какие-то революционные лозунги, для многих, как оказалось, просто прикрытие будущей преступной деятельности. Странно, как он тогда умудрился вырваться? Все-таки армия по призыву – дело в некотором плане полезное. Потом выяснилось, что и здесь, в вооруженных силах, существует Союз черных племен (СЧП). Вообще-то достаточно вялая организация в отношении действий, все больше теория, всякие заумности о целях существования рас. О корнях человечества, которые, оказывается, проистекают из Юга континента-прародины – Африки. И значит, черные – это самая истинная, незагрязненная ветвь человечества. Остальные налет, генетические отслоения от основного ствола. Нет, прямо о том, что недочеловеки, не говорится. Намекается? Ну, тут кто как трактует, мало ли, какая у кого голова.

Понятно, параллельно это как-то накладывается на всегдашнюю песню о лучшей в мире и самой демократической стране, которая вроде бы уж никак не в Африке, тем паче не в Южной. И вообще, у флота своя специфика. Здесь, в NAVY, еще и морское братство. Даже какой-то отголосок старого – “человек против стихии”. Однако это только долетает. Как-то в самом нутре большого авианосца влияние матери-Природы ощутимо не очень. Нужно баллов десять-двенадцать, дабы сюда добралась – нет, разумеется, не рев (вентиляционные, кондиционированные потоки перекрывают все это легко) – только качка. Да и то, это где-то на палубе, да еще подальше от центра масс, она ощутима в достаточной мере. Здесь, в центре управления воздушным движением, идеальные условия для тех, кто мучается морской болезнью, но одновременно любит флотские привилегии и форму.

Короче, бывают целые месяцы, в которые о СЧП ни слуху ни духу. Тем больше шок, когда снова сталкиваешься. Это как давняя болезнь. И вроде обостряется иногда, и мешает, но уже так привык, что прямо гордишься привилегированно-избирательным страданием.

Но теперь СЧП прямо-таки ожил. Правда, как-то таинственно, совсем уже втихомолку. Оказывается – прямо не верится, – на него начаты гонения. Где-то какие-то активисты арестованы. Фильмовая, революционная романтика налицо. И выясняется, в процессе словесной (не стереоэкранной) передачи новостей это только брызги, рикошет от наступления этапа репрессий против истинной расы. Ведь куда рулит родимый “Авраам Линкольн” и все остальные звенья “большой боевой линейки”? Оказывается, именно туда, к прародине человечества. Похоже, эти ветви-сучья основного генетического древа, всякие отклонения божественного кода в сторону отбеливания, решили ни больше ни меньше, а истребить носителей истинного лика. И начать с самой сердцевины, с черных жителей матери-Прародины. Потом, со временем, разумеется, возьмутся и за остальных. Все равно после уничтожения основного звена они никогда не смогут доказать свою истинность. И их можно будет навсегда считать недочеловеками, которых приравняли к белым всего лишь из побуждений заботы об несчастненьких и увечных.

46

Морские песни

– Не нравятся мне пакистанцы, – философствовал Тимур Дмитриевич Бортник, восседая перед обширным монитором, напрямую соединенным с камерой обзора, помещенной в перископе. В этой фразе не имелось ничего принципиально нового. Точно так же он говорил об аравийцах, иранцах, о жителях Северной или Южной Шри-Ланки, о филиппинцах и даже о некогда официально владеющих лодкой индусах. Такой уж он был человек, а может, долгое пиратское житие выработало в нем привычку не просто “доверять и проверять”, а “проверять! проверять! и еще раз проверять!”? Вполне допустимо, ибо пират является потенциальным врагом всех, а значит, и самого его готов прихлопнуть кто ни попадя.

– У нас еще есть время, – говорил командир атомной субмарины. – Надо бы послушать, о чем они там судачат. В странном сочетании плавности и стремительности его руки тискали нужные сенсоры. Где-то там, двадцатью метрами выше, это вызывало реакцию грамотных механизмов. Сложно устроенная перископная верхушка разевала бутон ушастых полупрозрачных лопастей и центровала его в нужном градусе. Затем уже там, внизу, компьютерные программы, сравнимые по сложности с первородной архейской флорой, производили чистку и выхолащивание соотношения сигнал-шум в нужную сторону. Интересующий капитана Бортника корабль отстоял на полкилометра; вокруг плескало море; работали корабельные котлы. Однако с помощью ряда стандартных технологических уловок, в суть которых Тимуру Дмитриевичу даже не требовалось вникать, он мог градуировать зону слышимости с точностью до двух метров. То есть, наводясь сейчас в район чужого капитанского мостика, он мог как бы присутствовать при ведущихся там разговорах. Правда, между ним и находящимися там имелось еще достаточно толстое стекло. Это проблему тоже можно было бы решить: в кончике перископа имелся сигнальный лазер. С помощью одной из программ он запросто преобразовывался в подслушивающее устройство. Наводясь на стекло, невидимый лазерный луч отслеживал вибрацию, а она, в свою очередь, раскладывалась в слоги. Однако пока использование активных методов добывания информации главный пират Индийского океана считал преждевременным. Он обходился тем, что есть.

Язык говоривших также значения не имел, разве что это бы оказался совсем не распространенный диалект внутренних районов Мадагаскара. Разумеется, машины не могли сотворить литературно-художественный перевод, они все ж таки, не глядя на свою интеллектуальность, не являлись разумными. Ну что же, не Диккенса же там, на палубе, читали? И не основные вопросы бытия обсуждали? Хотя, может быть, и обсуждали, по крайней мере своего собственного “быть или не быть”. Но именно обсуждали, хотя не прямым образом. А вот решение этого их “быть или не быть” оставалось за хоронящимися на двадцатиметровой глубине. В данный момент аппаратура сосредоточилась на двух членах команды транспорта, беседующих на юте. Разговор велся на языке урду. Тимур Бортник, а также находящийся с ним рядом помощник капитана Сергей Прилипко отслеживали разговор не в голосовом виде, а в печатном режиме на дисплее.

– Что-то наши клиенты не торопятся?

– Эти белые – обнаглевшие свиньи. Не мы, а они должны бы нас дожидаться. Единственное, что бы я оставил от их Европы, – это их женщин.

– Да уж. Помнишь тех крошечек, которых мы перевезли с Абу-Даби в Эритрею?

– Еще бы (смех – 4 секунды). Дурочки приехали из России добровольно – замуж захотелось (смех – 5 секунд).

– Вот и вышли (смех – 3 секунды). А этот шейх – прожженный торгаш – сам попользовался, так еще черным перепродал.

– Но и мы своего не упустили (смех – 8 секунд).

– Переключайте, Тимур Дмитриевич! – сказал помощник капитана. – Нам сейчас эмоции ни к чему. Если, конечно, хотите, пусть фиксирует в фоновом режиме.

– И то правда, – кивнул Бортник и тронул сенсоры, перенацеливая слежение.

Теперь они отслеживали небольшую группу в районе правого борта.

– А если покупатель не прибудет?

– Тогда, я думаю, товар останется нам. В конце концов, что мы теряем? Предоплату наш старик берет всегда, будь уверен.

– Да я и уверен. Но хотелось же хапнуть побольше.

– Все-таки рисково.

Бортник отвел глаза от монитора и глянул на помощника.

– Не нравится мне это, – сказал он в очередной раз. – Ваше мнение, Сергей Феоктистович.

– Можем не геройствовать – уйти.

– А разве мы сейчас геройствуем? – удивился Бортник. – Сидим как мыши, слушаем и даже хвостиком не стучим.

– Предлагаете пальнуть по ним торпеду?

– Я бы с удовольствием, но пока не вижу смысла. На этом “Пенджабе” нужные нам вещички.

– Предлагаю выпустить “голубя мира”, Тимур Дмитриевич. – “Голубь мира” было шутливое прозвище миниатюрного шпиона-самолета.

– Я тоже так подумал, Сергей Феоктистович. – Подчеркнуто уважительное обращение начальников пиратствующей лодки друг к другу входило в противоречие с теми делами, которыми она занималась. Но уж так сложилось. – И еще, давайте-ка вызовем сюда Румянцева, пусть он тоже послушает.

– Думаете, его людям будет работа?

– Будет – не будет, не знаю. Но без них я теперь на этот борт не ступлю.

– А вы что, Тимур Дмитриевич, все еще собираетесь туда? Я вас не пущу. Сам пойду, если надо.

– Решим потом, – не стал спорить с подчиненным Бортник.

Одновременно с разговором командир судна осуществлял подачу команд через сенсоры.

– Придется подвсплыть, – комментировал он свои действия. – С такой глубины наш доблестный техник Юра Синийчук не сможет запустить “голубя”. Жалко у нас нет “умных мух”. Хотелось бы мне, Сергей Феоктистович, подкопить деньжат и купить десятка два контрабандных.

– Это уже триста – триста пятьдесят тысяч новых долларов, – констатировал помощник, – а к ним еще нужен “повелитель мух”. Правильно?

– Разумеется, без пульта не обойтись. Да еще блокиратор спутникового отключения. Дороговато будет. Зато могли бы сейчас не просто осмотреть их с высоты, а даже полазать по трюмам.

– А если какой-нибудь гад нашу “муху” случайно прихлопнет? Примет ее за нормальную.

– Ну, все бывает, – согласился Бортник. Разговор носил отвлеченно-перспективный характер и никого серьезно не волновал. Так, разминка, покуда огромный корпус атомохода бесшумно поменял глубину, а в небо так же бесшумно ушел микробный в сравнении с ним автоматический аппарат. К этому времени в отсек уже просочилась туша главного бортового десантника.

– Здравия желаю, господа корсары, – сказал он своим трубным голосом,

– Привет, Владимир Михеевич, – отозвался, не поворачивая головы от экрана, командир. – Вы уж потише. Мы тут боремся за каждый убитый децибел, а с вашим “тамтамом” все может пойти насмарку. Так, ребятки-козлятки, смотрим. Наш “голубок” над целью. Поглядим в инфракрасном. Так, вводим отсев всего горячее человека – двигателей и прочего. Что видим?

Все трое прилипли к экрану. В командном отсеке, разумеется, присутствовали не только они, но все остальные молча занимались своей работой. Давно ушли, пропели свою песню времена, когда каждую команду требовалось обязательно дублировать в голос. Современная война не оставляла места на такие выпендривания. Человек был вынужден конкурировать с наступающей на пятки, а во многом обгоняющей его в мышлении электроникой. Летающий шпион отслеживал чужой корабль с двухсотметровой высоты. Поэтому широкофокусный детектор мог захватывать все судно сразу. Однако тогда человеческие фигуры, тем более снятые сверху, приобретали совсем уж козявочный вид. Сидящим около монитора требовались подробности. Потому сейчас компьютерная программа не только раскрасила изображение в более контрастные оттенки, но и обвела кругами наиболее опасные с ее точки зрения объекты.

– Видите? – спросил Бортник. Нужные фигуры были не только выделены цветом и кружком, но еще и отмечены стрелочками. Это не здесь, а где-то в аппаратном отсеке работал техник-электронщик Синийчук.

– Винтовки? – спросил Румянцев. – А можно определить тип?

– Нет! – отрезал Бортник. – Мы не будем снижаться. Да и какая разница?

– Но в принципе, – высказал соображение Прилипко, – наличие оружия еще не говорит о намерении его применить, так? Они заняты опасной контрабандой, встречаются сейчас неизвестно с кем, почему бы им не подстраховаться, так?

– Все, конечно, так, – хмуро сказал Бортник. – Можно совместить конкретные изображения с подстройкой шумоуловителя. Но наша техника мысли все равно не читает. Выводы делаем мы.

Он наконец оторвался от экрана и посмотрел на заполнившего отсек Румянцева.

– Готовьте ребят, Владимир Михеевич.

– Будем брать? – расплылся в чудовищной улыбке командир пиратского десанта.

– Подстрахуете меня… – Бортник посмотрел на помощника. – Ладно, ладно, уболтали! Пойдете вы, Сергей Феоктистович. Но представитесь на “Пенджабе” капитаном. Значит, десант страхует вас непосредственно. А вы, Владимир Михеевич, выберите ребятишек с не слишком броской мускулатурой, чтоб не спугнули пакистанцев раньше времени. А сами, наверное, наряжайтесь в ласты. Так, я думаю?

– Буду рад размяться, – отсалютовал Румянцев где-то в районе потолка.