Текст книги "Крой тела"

Автор книги: Файт Этцольд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 27

Клара сидела в кабинете, а осенний дождь яростно бил по стеклам.

Убийца был онлайн в то время, как они сидели в сети. Он написал в профиле Жасмин Петерс последнюю, чудовищную правду, которую они и без того знали:

Жасмин Петерс мертва.

IT-специалисты попытались быстро выяснить IP-адрес, разыскивая отправную точку сообщения и компьютер.

«В мире, где коммуникация все больше переходит в цифровой формат, жив тот, кто живет в сети, – подумала Клара. – Даже если человек на самом деле уже мертв».

Она прочитала и другие сообщения. После смерти Жасмин убийца смог как-то вести переписку вместо нее, избегая ежедневных телефонных звонков.

«Но так ли это сложно? – задумалась Клара. – Пожалуй, проще, чем может показаться на первый взгляд».

Если человек находится в Китае, то, само собой, он избегает дорогих телефонных переговоров с Европой. Времени покупать китайский мобильник с сим-картой и разбираться в инструкции по эксплуатации нет. Значит, человек пытается связаться по «Скайпу». А тот не будет функционировать, если нет беспроводной локальной сети и скорость Интернета низкая, потому что это не в Европе, где технические стандарты выше, и тому подобное.

Клара припомнила письмо от родителей Жасмин, в котором они сообщали, что пополнили ее счет в «Скайпе»:

Жаль, что не получается созвониться. Нас бы очень порадовал твой голосок. Кажется, у тебя все хорошо.

И ответ Жасмин:

Да, у меня все хорошо, но складывается впечатление, что «Скайп» заблокирован китайским правительством. Да и «Гугл» тоже. Но у меня вправду все хорошо, мы увидимся самое позднее в конце октября.

Раньше писали открытки. Приходилось подделывать почерк, если хотели кого-то обмануть. В цифровом мире и подделывать ничего не нужно. Даже стиль можно легко перенять, прочитав сохраненные в почте письма. Все было одинаковым, но в то же время и своеобразным. Ведь если электронные письма отправляются с почтового ящика Жасмин Петерс или с ее профиля на «Фейсбуке», то они от Жасмин Петерс.

Да?

Нет.

Клара разулась и села на стул, скрестив ноги. Как-то получалось, что в такой позе ей думалось лучше всего. Она открыла записную книжку. На одной из страниц было написано:

«Жасмин Петерс 13».

Что означает цифра «13»? Был ли это только номер дома? Зонненаллее, дом 13? Или эта цифра относилась каким-то образом к самой жертве?

Клара задумалась над последними словами Жасмин: «Я не первая, и я не последняя». Могло ли это число обозначать количество жертв, если это был серийный убийца?

Тринадцатая жертва?

Может, преступник убил еще двенадцать женщин, мумии которых где-то лежат?

Но почему он привлек к себе внимание именно сейчас? Возможно, существует какая-то особенная связь между ней, Кларой, и убийцей, на что намекал Фридрих? Или это просто случайность, что номер жертвы совпал с номером ее дома? Может быть, именно это и подтолкнуло убийцу выйти из тени? Клара подумала о поезде метро, который на Шёнхаузер-аллее выезжал из-под земли и проезжал отрезок по открытому пространству. С ужасами дело обстоит примерно так же. Они есть всегда, видят их люди или нет. Поезд метро идет, даже если он под землей и его не видно. Убийства происходили и оставались незамеченными, трупы скрыты, и никто их никогда не найдет. Крик разорвал темноту, но его так никто и не услышал. Никем не увиденное, не услышанное, где-то под поверхностью. Но когда-нибудь кошмар вырвется на свет, чтобы чудовищной злобой затмить солнце и снова погрузиться в бездонную преисподнюю, из которой он появился.

«В момент, когда поезд выезжает из-под земли, его можно наблюдать, но лишь короткое время, – подумала Клара. – Этот временной отрезок нужно использовать, прежде чем он снова исчезнет и станет невидимым».

На странице она сделала набросок: девушка по имени Жасмин, за ней – черный человек. Перед Жасмин – компьютер, а за ним – внешний мир.

«Что нужно людям, чтобы они не беспокоились о других?»

Ответ: «Отсутствие беспокоящих факторов, которые могут нарушить эту беззаботность».

Она нарисовала два квадратика.

Первый квадратик: «Никаких запахов. Мумификация».

«Что еще?»

«Уверенность, что человек рядом: рента уплачена, пишет письма, оставляет сообщения, откликается на новости».

Второй квадратик: «Признаки жизни».

«Признаки жизни, даже если человек мертв».

Это был новый сорт убийцы, новая часть цепочки их видов деятельности. Это называется «послепродажное обслуживание». Позаботиться о том, чтобы клиент остался доволен, чтобы не было претензий, чтобы товар не вернули.

Клара обвела два квадратика «Мумификация» и «Признаки жизни» одним большим квадратом. Подпись: «После убийства».

«А что было до убийства?»

Она сравнивала фотографии. Жасмин сидела на стуле перед секретером в спальне, ноутбук был перед ней. Программа записи видео и камера на компьютере запечатлели ее казнь. Убийца стоял позади нее с ножом.

Это произошло в ее квартире.

Почему она не кричала?

«Надежда… – подумала Клара. – Возможно, убийца угрожал, что сделает нечто еще более ужасное, если Жасмин закричит. Именно надежда стоит за тем, что человек до самого конца тешит себя мыслью, что все закончится хорошо. Что бы он сделал, если бы она закричала? Убийца мог убить ее в ту же секунду. Даже если бы полиция схватила преступника, Жасмин все равно оказалась бы мертва. Значит, выгоднее уступить. Возможно, все обойдется. Извращенец снимет свой фильм и исчезнет».

Клара задумалась, вспоминая сцену из ролика. Надежда погасла в глазах Жасмин, когда она ощутила холодную сталь ножа. Когда поняла, что после съемки не будет ничего, кроме смерти.

Германн нашел в компьютере документ Word. Там были записаны слова, которые проговаривала Жасмин, – свою надгробную речь. Получился телесуфлер, как у ведущего новостей. Телесуфлер смерти.

«Меня зовут Жасмин. Я уже мертва, но хаос продолжается. Я не первая, и я не последняя».

Криминалисты нашли следы крови на ковре под секретером. Вторая группа, резус положительный. ДНК и кровь соответствуют образцам с трупа. Именно там и произошло убийство. Никаких сомнений.

«Что было потом?»

Убийца выпустил кровь, разрезал и выпотрошил тело. Возможно, кровь забрал с собой в канистрах, внутренности – в каких-то емкостях, а потом, вероятно, сжег.

В голову пришло:

«Или он их съел?»

Клара отогнала пугающие мысли, которые заставили ее содрогнуться. Есть дела поважнее.

«Как убийца попал в квартиру Жасмин? Позвонил в дверь?»

Большой квадрат: «До убийства». В нем поменьше: «Нападение».

Ему как-то удалось проникнуть в квартиру. Вероятнее всего, убийца застал Жасмин врасплох или она ему доверяла.

«Может, это свидание, о котором они договорились заранее? Он оглушил ее ударом, а потом она очнулась на стуле связанной? “Послушай, мы снимем небольшой ролик. Если ты закричишь, я тебя убью. Если сделаешь, как я скажу, останешься жива”».

Криминалисты обнаружили следы хлороформа, ничтожные частички на высохших останках, в образцах, взятых со слизистой носа девушки.

Кларе в голову пришла новая мысль.

Документ Word с текстом для казни датировался 10 марта, сохранен в 17.15.

Жасмин приехала в Берлин только в 18.15.

«Неужели убийца все спокойно подготовил? Прямо в ее квартире?»

Жасмин рассказала всему миру, что едет в Ганновер: «Жасмин Петерс садится в поезд, чтобы отдохнуть на выходных в Ганновере».

Тяжело ли получить ключ от квартиры, которая тебе не принадлежит?

Если постараться, не так уж и сложно.

Если убийца читал сообщения Жасмин, он знал, что она вернется лишь в воскресенье вечером.

«Он не пришел к ней. Он ждал ее!»

Разве человек не ищет с помощью «Гугла» людей, которые ему интересны? Потом он начинает следить за сообщениями на странице в «Фейсбуке» и, возможно, раздражается, что люди пишут и общаются с другими, а для него не остается времени. Эротомания, симпатия, на которую не отвечают взаимностью, приобретает навязчивые, иногда патологические черты.

Человек знает адрес, находит в «Гугл Мапс» на карте дом, может быть, даже дом родителей, которые живут где-то далеко, заходит в «Гугл Стрит Вью», чтобы еще раз посмотреть детали, и надеется, что разрешение позволит это сделать.

«Сталкеры» идут еще дальше. Они проникают в квартиру вожделенного объекта, осматриваются, прячутся на балконе и наблюдают, как предмет их любви входит в комнату. Некоторые пробираются в квартиру своего идола, когда того нет дома, ложатся в его постель и мастурбируют, а потом уходят как ни в чем не бывало.

«Делал ли он точно так же – сначала «Фейсбук», потом «Гугл Мапс», потом электронная почта Жасмин, – пока все не узнал, пока не встретил ее вживую? Это последняя ступень, которая еще оставалась?»

Наверное, он пришел в квартиру Жасмин после обеда. Осмотрелся: фотографии из отпуска в гостиной, винные бутылки в кухне, плакат и спасательный жилет «Бритиш Эйруэйз»… Может, он даже заглядывал в шкаф, осматривал ее платья и наряды для вечеринок, вертел в руках обувь и нижнее белье.

Потом он сидел и прислушивался, не раздадутся ли на лестнице шаги. Емкости для воды, ведра, коробки с жуками уже стояли в углу. А хозяйка, взбегавшая вверх по лестнице, и не подозревала, какие странные предметы ожидают ее в спальне. Она не догадывалась, что кто-то сидит на стуле перед секретером или притаился за дверью – хищник, голодный, осторожный, терпеливый.

Под квадратом «Нападение» еще один – «Ожидание».

Убийца услышал ключ в замке, уловил, как он звякнул в коридоре на полочке. «Куда она пойдет в первую очередь?» Она заходит в гостиную, включает музыку. Теперь, из-за музыки, убийца слышит ее шаги не так ясно. «Когда же она зайдет в спальню?»

Возможно, она пойдет еще в кухню, чтобы заварить чаю, или в ванную.

Он притаился за дверью спальни с пропитанной хлороформом губкой в руке и ждет, едва дыша, так тихо, словно он умер.

Но вот приближаются шаги.

Она заходит с сумкой, проходит мимо двери, бросает сумку на кровать.

Она вздрагивает, когда видит, что на секретере включен компьютер: «Разве я его не выключала? Даже если нет, то он давно должен был перейти в спящий режим…»

Больше времени у нее не остается.

Она вздрагивает, когда чужие руки прикасаются к ней. Он прижимает губку с хлороформом к ее лицу. Она оседает на пол.

Теперь она такая, какая нужна.

Он берет скотч.

Наручники.

Поправляет компьютер. Настраивает камеру…

Клара чувствовала, как бьется сердце. Капли пота блестели на лбу. Она словно увидела все собственными глазами. В ее голове все выглядело очень реалистично.

«Он ждал ее, – подумала она. – По-другому и быть не могло. Он был в ее квартире, когда она пришла. Два человека в то воскресенье вошли в квартиру, но вышел только один…»

Дверь в кабинет Клары открылась. Она вздрогнула, настолько сильно погружена была в свои мысли.

Заглянул Винтерфельд.

– Пойдемте в мой кабинет, синьора. Доктор Вайнштейн уже там, – сказал он, держа в руке пачку сигарилл, одну из которых, очевидно, снова «выкурил на улице». – Он привез с собой отчет энтомолога и новую информацию о жуках. IT-специалисты тоже кое-что нашли. – Он прищурился. – Супчик постепенно закипает!

Глава 28

Вечерело. Первые сумерки уже протянули пальцы по и без того мрачному, грязно-серому осеннему небу.

Они собрались в кабинете Винтерфельда за большим столом для совещаний.

Германн, Фридрих и фон Вайнштейн уже сидели, когда пришли Винтерфельд и Клара.

Начальник уголовной полиции присел на стул в торце стола, перед ним лежало следственное дело, которое фон Вайнштейн привез от судмедэкспертов.

Доктор был в пиджаке и рубашке – без белого халата, марлевой повязки и целлофанового фартука его с трудом можно было узнать. Он рассказывал о результатах вскрытия, все благоговейно слушали. Клара открыла записную книжку.

– Мы связались с двумя дантистами, которые лечили Жасмин Петерс в Берлине и Шпринге. Оба подтвердили информацию о состоянии зубов: две пломбы в коренных «пятерках» сверху справа и слева. Удаление всех зубов мудрости производилось в две тысячи четвертом году, «четверки» удалялись в ходе челюстно-ортопедического лечения в девяностых годах. – Фон Вайнштейн для убедительности кивнул. – Благодаря этому труп был идентифицирован. Сравнение ДНК мумии с образцами, взятыми с одежды, продолжается, но это только для протокола.

Германн что-то записал.

– Сто процентов?

Фон Вайнштейн кивнул.

– Сто процентов.

– Я дам знать коллегам в Ганновере, чтобы сообщили родственникам, – обратился к Винтерфельду Германн. Тот кивнул.

Клара облегченно вздохнула, узнав, что об этом позаботятся полицейские из Ганновера. Сообщать такие новости иногда тяжелее, чем гоняться за самым свирепым убийцей. Приходится выглядеть твердым и решительным, не показывать сострадания. Одни воспринимают подобное известие молча. Другие вежливо благодарят за информацию и плачут, только оставшись одни. Третьи выходят из себя, начинают крушить все вокруг и не останавливаются, пока им не сделают успокоительное. Пятиминутный разговор, который навсегда меняет жизнь.

Главное – не демонстрировать эмоций, не подавать надежды. Люди останавливаются на короткое время и идут дальше. Остальное – дело психологов.

– Время смерти мы точнее установить не можем, – продолжал фон Вайнштейн, – но по состоянию мумификации трупа март этого года, вполне вероятно, может быть месяцем убийства.

Клара взглянула на распечатки, которые раскладывал и проверял Винтерфельд, слушая фон Вайнштейна. На одном из фото – верхняя и нижняя извлеченные челюсти, на другом – мумифицированное лицо без челюстей, на месте подбородка и губ зияет дыра. Это выглядело так, словно иссохшее, безглазое лицо зашлось непрекращающимся криком.

– Еще что-нибудь? – спросил комиссар.

– Разумеется, – ответил доктор. – Подозрение в преступлении, совершенном на половой почве, крепнет. В области влагалища мы обнаружили следы спермы.

«Половое преступление… – подумала Клара. – Бог мой! Неужели он ее сначала изнасиловал, а потом снял ролик? Или сначала убил, а потом…»

Голос Винтерфельда вырвал ее из раздумий:

– Согласуется это с результатами криминалистической экспертизы?

Германн, прежде чем ответить, вздохнув, отодвинул в сторону ноутбук и видеокабель.

– Сначала хорошие новости. Криминалисты нашли в квартире мужскую ДНК. Также ее обнаружили на трупе. Все совпадает.

– Совпадает с ДНК из спермы? – Винтерфельд взглянул на фон Вайнштейна.

– Образцы идентичны, – кивнув, ответил тот.

– Наконец-то! – воскликнул Винтерфельд. – Это означает, что у нас есть ДНК парня, который был в квартире Жасмин и который, возможно, изнасиловал и убил ее. – Он окинул присутствующих взглядом. – У нас есть данные на этого типа? Он был судим? Или придется устраивать в Берлине массовый забор слюны для анализов?

– Надеюсь, что не придется, – ответил Германн. – Мы сделаем запрос в больницы, нет ли у них проб крови, или тканей, или чего-то подобного, на чем можно провести тест ДНК. Но я бы не ожидал от этого многого. А что думаете вы? – Он взглянул на фон Вайнштейна. – Если забор крови делали не так давно, значит, уже проводили тест ДНК и результаты есть в архиве. Нам может повезти. И все же вы правы: как правило, хранятся только данные о ДНК преступников. Но в недавнем прошлом Федеральное ведомство уголовной полиции решило создать банк ДНК, в котором должны быть образцы всех граждан, – по примеру архива CODIS у американского ФБР. – Он протер стекла очков. – Этот банк данных вот уже несколько месяцев пополняется образцами ДНК и личными данными. Там есть не только осужденные, но и обычные жители.

– Это значит, если убийца лечился не так давно в какой-нибудь крупной клинике… – начала Клара.

– Тогда, возможно, по ДНК мы сможем установить его личность, – добавил доктор.

– Иначе поиски могут затянуться.

– Берем пример с Запада, но хороший, – сказал Винтерфельд. – Теперь перейдем к жукам.

Он сделал приглашающий жест рукой.

– Один из наших энтомологов специализируется по процессам разложения и типичным повреждениям трупов насекомыми, – сообщил фон Вайнштейн и дал знак Германну.

Тот вставил кабель от ноутбука в проектор, и на стене возникло изображение жука. Это был один из сотен жуков, которых они видели в комнате: матово-черный, маленькая голова, овальный панцирь, два усика, шесть ног.

– Blaps Mortisaga! – объявил доктор, держа заключение энтомолога в руке. – Большой трупный жук. Ранее считался предвестником несчастья и смерти.

«Самое страшное еще впереди», – подумала Клара.

– Эти жуки достигают двадцати-тридцати миллиметров в длину и считаются гемерофилами, то есть насекомыми, которые существуют только в человеческих поселениях. Они живут в основном в темных влажных местах – сараях и подвалах. Днем они прячутся в темных щелях, а ночью отправляются на поиски пищи.

– И чем они питаются? – спросила Клара.

– Blaps Mortisaga всеядны, – ответил фон Вайнштейн. – Это значит, что они будут есть все, и неважно, растение это или животное, живое оно или мертвое.

– Значит, они подходят для того, чтобы удалить из трупа жидкость? – спросил Винтерфельд.

– Да, как никто другой, – кивнул доктор.

– Они могут летать? – поинтересовалась Клара.

– Некоторые да, другие нет. Те, с которыми мы имеем дело, летать не могут.

Клара кивнула. «Это было бы непродуктивно», – подумала она.

– Что мы еще можем узнать?

Доктор покачал головой.

– Пока все.

– Спасибо, – сказал Винтерфельд и собрал документы дела. – Клара, Германн, вы детально обследовали компьютер. Что там было?

– Убийца вел переписку вместо Жасмин Петерс, – сообщила Клара. – Писал от ее имени в «Фейсбуке» и прочих социальных сетях, чтобы друзья Жасмин в Берлине и родители думали, что она жива.

– Смышленый парень! – бросил Винтерфельд, пролистывая отчет. – Вы пишете, что последнее сообщение на «Фейсбуке» появилось, когда вы уже осматривали компьютер. «Жасмин Петерс умерла». Циничная констатация. – Он провел рукой по волосам. – Вы думаете, он знал, что вы сидели онлайн?

Германн кивнул.

– Очень может быть. IT-специалисты еще занимаются этим, выясняют точно, но, как видно, убийца установил на ноутбук специальный руткит, который ему сразу сообщил, что с ноутбука кто-то вышел в Интернет. И он понимал, что это можем быть только мы.

– Охотник и добыча… – произнес Винтерфельд и снова обратился к Германну: – Вы уже выяснили, с какого компьютера он это написал?

– Сообщения вместо Жасмин отправлялись с другого компьютера, а не с ноутбука, который стоял в комнате. Ее ноутбук, очевидно, все время оставался в квартире.

– Есть какие-нибудь следы?

Германн убрал изображение жука и щелкнул на новой презентации.

– Отслеживать сообщения, которым уже много месяцев, нельзя, – ответил он, – но мы можем выяснить IP-адрес, с которого отправили сообщение о смерти. К сожалению, это не поможет нам продвинуться дальше.

Он что-то набрал на клавиатуре ноутбука для презентаций, и появилась карта Берлина. Красным подсветился адрес возле Коттбуссер Тор.

– Кафе с беспроводным доступом в Интернет на Скалитцерштрассе, около километра от места преступления, если провести линию по прямой. Парни из патруля уже съездили туда, – сообщил Германн. – Но там можно сесть со своим ноутбуком и подключиться к беспроводному доступу в Интернет. В этом кафе даже без пароля возможен доступ.

Беспроводные точки Интернета без пароля, в общем-то, редкость, но они еще есть. Большинство провайдеров переключили горячие точки доступа в Интернет на пароль после того, как их стали слишком часто использовать педофилы, которые тайно, остановившись на парковке, загружали в Интернет ролики через чужие беспроводные точки доступа. Педофилы оставались инкогнито, а к администрации кафе и гостиниц стали приходить вооруженные люди в масках, и тут уж было не до шуток.

Винтерфельд мрачно вертел в руке пачку сигарилл. Германн продолжал:

– Значит, преступник сидел либо в кафе, либо в авто рядом с ним и был онлайн совсем недолго. Отправил сообщение и сразу уехал.

– Как нам поможет эта информация? – проворчал комиссар.

– Это помогло бы, если бы мы смогли привязать IP-адрес к частной точке подключения к Интернету, – сказала Клара. – А так нам известно только, что кто-то сегодня после обеда воспользовался доступом в интернет-кафе и с личного ноутбука отправил сообщение. Мы ищем иголку в стоге сена.

– Больше нет возможности что-нибудь выяснить? – спросил Винтерфельд.

Клара продолжила:

– Единственная возможность – это запросить IP-протоколы всех беспроводных точек в берлинских кафе, тогда нам, вероятно, удастся напасть на след. Но это возможно только в том случае, если преступник станет пользоваться одним и тем же ноутбуком и будет все время онлайн. – Она взглянула на Германна. – Верно?

– Верно. – Германн оглядел присутствующих. – Пока он будет офлайн или перейдет на другой компьютер, что вполне возможно, нам эти данные не помогут.

Винтерфельд рискнул еще раз:

– А если мы проведем розыск?

– Я, конечно, вас понимаю… – Хотя настроение было не то, Клара не могла не улыбнуться: служебное рвение Винтерфельда иногда граничило с детским упрямством. – Но как нам составить ориентировку для розыска? «Разыскивается человек, мужчина, который останавливался возле кафе «Бакфриш» около восемнадцати часов. Мы не знаем, как он выглядит, но, возможно, у него был ноутбук. Возможно, он сидел в машине и незаметно прошел с ноутбуком в туалет кафе». Подходящие данные… – Клара покачала головой. – Это самый лучший способ ничего не узнать и выставить нас на смех.

Уголки рта Винтерфельда опустились еще ниже.

– Итак, это след…

– Который никуда не ведет.

Германн пожал плечами.

Винтерфельд поджал губы и пригладил волосы.

– Значит, преступник где-то рядом, а мы не можем ничего предпринять?

Клара и Германн пожали плечами. Винтерфельд закрыл пачку с сигариллами и тяжело вздохнул.

– Ну, все же у нас есть ДНК.

– В данный момент мы проверяем остальные интернет-контакты Жасмин Петерс по ноутбуку, – сказал Германн. – Мы обнаружили ее страницы на множестве сайтов знакомств и теперь отслеживаем тех, с кем она контактировала до марта. Запросы провайдерам уже отправлены.

Винтерфельд встал.

– Хорошо, – сказал он. – Наши следующие действия: или нам удастся что-то выяснить о ДНК мужчины, или придется плотнее заняться интернет-контактами. Проверка ДНК по анализам крови населения – для меня план Б. В идеале нам следует искать преступника там, откуда он пришел, то есть в Интернете. – Он сунул сигариллу в рот и распахнул дверь. – А потом выследить его и уничтожить. – Он подмигнул Кларе. – Пойду покурю.