Текст книги "Крой тела"

Автор книги: Файт Этцольд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 25

Клара смотрела на труп молодой женщины, лежавший на металлическом столе в Моабите, – на высохшее, а некогда милое лицо; на тело, которое когда-то отличалось красотой и грациозностью; на глаза, ранее полные жизни, а теперь представлявшие собой полуразложившуюся студенистую массу. Человеческое тело более чем на семьдесят процентов состоит из воды. Поэтому мумии часто весят всего двадцать-тридцать килограммов.

Женщина была слишком молода, чтобы лежать здесь: двадцать шесть лет, как значилось в адресном столе. Она мечтала, надеялась, строила планы… И все закончилось в один ужасный, кровавый день, когда в ее квартиру пришел монстр с ножом и камерой.

– Мы все начинаем лучше, чем заканчиваем, – заметил доктор фон Вайнштейн, исполняющий обязанности директора института судебной медицины. У него смуглая, загорелая кожа, смазанные гелем, зачесанные назад черные волосы с полосками седоватых прядей, на носу серебристые очки в дизайнерской оправе, – в общем, Клара не так себе представляла доктора судебной медицины.

Вскрытие шло полным ходом. Винтерфельд стоял в торце секционного стола, там, где находилась голова мумии. Ассистенты полностью раскрыли грудную клетку и брюшную полость. Один как раз собирался резать череп Жасмин осцилляционной пилой, чтобы изъять мозг. Клара знала предписание (параграф 89 уголовно-процессуального кодекса): вскрытие тела, если позволяет состояние, должно начинаться со вскрытия черепной коробки, грудной клетки и брюшной полости.

И здесь, в зале для вскрытий в Моабите, он возник снова, причем сильнее, чем прежде, – смрад смерти, сладковатая, отвратительная вонь, которую невозможно забыть, если один раз почувствовал.

– Типичные повреждения насекомыми, – сообщил фон Вайнштейн и посветил фонариком в брюшную полость, где все еще копошились омерзительные жуки.

– Крови в артериях нет совсем.

Клара внимательно следила за лучом фонарика. Остатки кишечника и желудка сохранились, но и там промышляли жуки, которые ползали в покрытых струпьями внутренностях, как в причудливой сталактитовой пещере.

– Это очень необычно, – продолжал фон Вайнштейн и постучал скальпелем о туловище, как дирижер.

Клару всегда раздражала эта привычка: она считала ее непочтительной. Но, возможно, для фон Вайнштейна это был один из способов абстрагироваться от повседневного ужаса.

– Есть люди, которых оставляют и забывают о них, – говорил доктор, – и никто о них не вспоминает месяцы, а иногда и годы. Пока их не обнаружат в собственной квартире. – Он вынужден был повысить голос, так как ассистент начал работать с черепной коробкой.

До этого фон Вайнштейн надрезал кожу на голове и сдвинул ее на лицо, чтобы обнажить кости черепа. Когда черепная коробка была вскрыта, ассистент достал оттуда остатки мозга размером с ладонь, положил в судок и поставил на точные весы. Всего лишь пятьсот граммов.

– Спасибо, – сказал фон Вайнштейн ассистенту, – сейчас мы продолжим.

Он взглянул на Винтерфельда и Клару, которые с содроганием смотрели на нечто растерзанное – тело, в котором когда-то теплилась жизнь и мысли Жасмин Петерс.

– Обычно, – продолжал фон Вайнштейн, – в таких зверских случаях речь идет о предельной социальной изоляции. Люди, столкнувшиеся с разводом или потерей близкого человека, обычно страдают алкогольной или медикаментозной зависимостью и без социальных контактов просто опускаются.

Доктор замолчал и принялся листать отчет о вскрытии.

Винтерфельд взглянул на часы. Клара знала, что фон Вайнштейн склонен обстоятельно объяснять некоторые моменты и не сразу переходить к делу. Винтерфельд иногда вел себя точно так же, а порой даже превосходил фон Вайнштейна в этом.

– Перейдем к делу, коллега, – заявил Винтерфельд. – Мы имеем дело с убийством, не так ли? Вероятность этого особенно возрастает в связи с видеороликом.

– Да, так и есть, – согласился фон Вайнштейн и кивнул. – Резаная рана здесь, – он указал скальпелем на горло женщины, – и увиденное в видеоролике на компакт-диске совпадает на сто процентов. Но необычным является то, – он обошел вокруг стола, – что убийца, очевидно, использовал процесс мумификации, чтобы избавиться от запаха разложения, который зачастую и приводит к обнаружению трупа. – Для большей наглядности фон Вайнштейн сделал вид, что принюхивается. – Трупы пахнут, мумии нет.

– Последняя дата на отрывном календаре – десятое марта, – напомнила Клара. – Убийство могло произойти в этот день?

– Возможно, – ответил фон Вайнштейн. – Таким образом, у жуков было предостаточно времени, чтобы извлечь жидкость. Преступник даже дырки в черепе просверлил, чтобы жуки смогли дегидрировать мозг. – И он указал на высохший кусок, который до сих пор лежал на весах,

– Я понимаю, на что вы намекаете, – сказала Клара. – Обычно такое встречается в случае с пожилыми одинокими людьми, если они умирают, а трупы высыхают естественным способом, например когда тело находится возле батареи отопления и насекомые извлекают всю жидкость. Такие трупы не пахнут.

– Именно так, – произнес фон Вайнштейн и взглянул на Винтерфельда. – Помните случай с семидесятилетним алкоголиком в прошлом году?

Винтерфельд кивнул.

– Окно его комнаты, – продолжал доктор, – было открыто несколько месяцев, и это в разгар зимы, но никто ничего не заметил. Даже радио бубнило целыми днями, пока коммунальщики не отключили свет из-за того, что счета не оплачивались. Рента за квартиру шла дебиторской задолженностью и погашалась процентами с ценных бумаг, так что арендодатель ни о чем не подозревал, – сказал Винтерфельд. – Очень тихий жилец. Да и платит вовремя.

Клара осуждающе посмотрела на него.

– Тот жилец тоже любил животных, – сказал фон Вайнштейн словно в ответ на неудачную шутку Винтерфельда.

«В этом суть мужчин, – подумала Клара. – Женщины плачутся лучшей подруге, а мужчины пытаются скрасить ужас тупыми шутками».

– Голуби и другие птицы залетали в открытое окно, – продолжал патологоанатом. – Пол был полностью покрыт птичьим пометом. Вы знаете об этом?

Винтерфельд кивнул.

– Не особо привлекательное зрелище.

Фон Вайнштейн кивнул в ответ, похоже, радуясь дискомфорту Винтерфельда.

– И где-то в этом дерьме, грязи и мусоре лежало тело Манфреда Тима, исклеванное птицами. Он был полуголый. Пивные пробки, на которых он лежал, вросли в тело, как печати. Просто произведения Дэмьена Хёрста… – Он поджал губы. – Помните?

– Да, к сожалению. Но к чему вы клоните? – спросил Винтерфельд.

– Мумифицированию обычно предшествует не насильственная смерть, – ответил фон Вайнштейн. – Взять алкоголика… Он болен, одинок. Он умирает сам, без чьей-либо помощи. Тело объедает домашний любимец, а следы укусов выглядят как удары ножом. И нам приходится доказывать, что это не убийство. – Он снова постучал скальпелем по трупу. – Но эта женщина, Жасмин Петерс, очевидно, была красива. У нее были друзья, фотографии из отпуска, ее многие знали. Вдруг ее убивают. И кто-то – вероятно, убийца – хочет скрыть, что она мертва и лежит в квартире.

– Правильно, – сказал Винтерфельд. – Преступник сделал все, чтобы об убийстве никто не узнал. Он спустил у нее кровь, выпотрошил ее, оставил жуков и просверлил черепную коробку, чтобы они высосали всю жидкость из мозга, чтобы все высохло и не распространяло подозрительных запахов.

– Совершенно верно, – кивнул доктор.

Клара содрогнулась, подумав о первом отчете судмедэкспертов, которые прибыли в квартиру сразу после сыщиков. Большинство убийц планируют преступление долгое время, но этот преступник тщательно распланировал время и после этого. Он заклеил окна и двери герметиком, а у стен расставил емкости с водой, чтобы жуки каким-нибудь образом не переползли в квартиры соседей.

– Я понимаю, на что вы намекаете, – произнесла шокированная Клара. – Убийца не ограничился тем, что оставил тело лежать в квартире без запаха. Он должен был снова и снова возвращаться туда, чтобы взглянуть на останки.

– Именно так, – ответил доктор. – Очевидно, он собирал мертвых жуков и доливал в емкости воду.

– Может, сравнение и не очень удачное, – сказала Клара, – но если товар хотят продать, нужно провести промоушн. А продав, надо и дальше не забывать о покупателе, чтобы тот был доволен товаром долгое время. Если убийца хотел, чтобы никто не заметил отсутствия Жасмин Петерс…

Винтерфельд закончил за нее:

– …он должен был позаботиться о том, чтобы ее отсутствие не вызвало подозрений.

Какое-то время все молчали. Потом Клара сказала:

– Обычно преступники планируют все в деталях, убивают жертву, прячут ее и ищут следующую добычу, если это серийные убийцы. – Она смотрела то на Винтерфельда, то на фон Вайнштейна, то на ассистента, который по-прежнему стоял возле весов. – Наш убийца не только позаботился о подготовке преступления и самом убийстве, но и о времени после этого. Часто продавцы просто приносят товар и благополучно забывают о покупателях. И убийцы обычно действуют точно так же. Выбор жертвы, планирование преступления, само убийство, ликвидация трупа… Если это серийный убийца, так происходит до тех пор, пока его не поймают. Наш убийца не забывал о покупателе – жертве – и после убийства. – Она опустила голову. – Он добавил к цепочке действий, характерных для убийц, еще один сегмент.

* * *

Клара с благодарностью взяла с подноса чашку черного кофе с логотипом «Герта БСК Берлин». В институте судебной медицины фон Вайнштейн сам варил кофе в кухне.

Винтерфельд как раз звонил в участок выяснить, не поступало ли за последние шесть месяцев сообщение о пропаже Жасмин Петерс. При обилии друзей, которые у нее, очевидно, имелись, было крайне необычно не заметить исчезновения женщины.

«Преступник должен был придумать нечто большее, чем просто мумифицировать тело», – подумала Клара. И это еще раз утвердило ее в мысли, что они имеют дело с особенно расчетливым, терпеливым и дерзким убийцей. И если он в той или иной степени способствовал тому, чтобы полиция нашла место преступления, то был или безнадежно глуп, или мог позволить себе обнаружение этого тела. Клару пугало последнее. Как там говорил Фридрих?

«Это один из самых отвратительных типов убийц».

Они стояли в комнате рядом с залом для вскрытий. Сквозь стекло можно было наблюдать, как работают патологоанатомы. Останки Жасмин Петерс лежали на центральном из пяти столов в Моабите.

Один из ассистентов что-то удалил из брюшной полости и попросил стеклянную посуду для вещественных доказательств.

Клара сделала еще один большой глоток кофе. Она была благодарна за его густой аромат, который хоть немного приглушал сладковатую трупную вонь в носу. С одной стороны, она чувствовала себя бодрой, с другой – не могла забыть, что сегодня ночью спала всего три часа. На виски со вчерашнего вечера как будто давил тяжелый камень.

– Мы должны еще немного времени уделить трупу, – сообщил фон Вайнштейн. – Идентификация тела еще не закончена на сто процентов.

Судмедэксперты должны были обследовать состояние зубов жертвы. Клара не хотела бы присутствовать при этой процедуре. Поскольку у каждого человека индивидуальный прикус, можно сравнительно легко установить личность, используя рентгеновские снимки или данные стоматологического осмотра. Для этого рассекаются мышцы челюсти, вскрываются суставы и отделяется нижняя челюсть. Для осмотра верхней челюсти ее выпиливают из скуловой кости.

Клара видела такое один раз, и ей вполне хватило.

Верхнюю и нижнюю челюсти передадут в отдел эндодонтии и сравнят с существующими документами и рентгеновскими снимками.

– И мотивы убийства пока еще тоже не ясны. – Фон Вайнштейн повернулся к залу для вскрытий. – На этой стадии разложения установить изнасилование не так просто. Тут даже истязания перед смертью тяжело распознать. – Он отпил кофе.

– Сколько вам потребуется времени? – спросил Винтерфельд и провел левой рукой по волосам, поднося правой стаканчик с кофе ко рту.

– Скорее всего, мы закончим около обеда, это самое позднее. – Он взглянул на Клару. – Я вам сразу же позвоню и пришлю документы. Может быть, и лично подъеду.

– Мы будем вам очень признательны, – ответила Клара.

Зазвонил ее телефон. Номер из УУП.

– Клара Видалис слушает.

– Клара, это Германн, – раздался голос из трубки. – Я сижу здесь с компьютерными техниками. Мы как раз просматриваем ноутбук Жасмин Петерс.

– И как?

– Судя по учетной записи на «Фейсбуке», Жасмин Петерс жива.

Адреналин ударил в кровь Клары и вскружил ей голову лучше любого кофе.

– Что вы сказали? – с трудом выдавила она из себя.

Винтерфельд и Фридрих с любопытством посмотрели на нее.

– С марта она непрерывно общается с друзьями, – ответил Германн.

Клара немного отодвинула трубку от уха и беспомощно взглянула на зал для вскрытий, в центре которого виднелся иссохший труп молодой женщины, возможно, еще совсем недавно общавшейся с друзьями.

– О чем ты говоришь?

– Последнее сообщение написано вчера, – сообщил Германн.

– Мы сейчас же едем к тебе! – Клара закончила разговор. – Я все объясню в машине, – бросила она Винтерфельду и Фридриху, надевая пальто и хватая сумку. – Нам срочно нужно в участок!

Глава 26

Германн сидел с двумя сотрудниками за большим столом, который был завален болтиками, платами, CD-и DVD-дисководами, подписанными чьей-то торопливой рукой, жесткими дисками, компьютерными журналами, флешками и кабелями. Клара постоянно задавалась вопросом, как можно работать в таком хаосе, но пока IT-отдел великолепно справлялся с задачами. А хаос как раз помогал в этом – необходимое послабление в стерильном мире чистой логики, мире, который состоял из железа и нолей. Посреди стола стоял открытый ноутбук Жасмин – серебристый «Apple MacBook Pro». Экспертиза тем временем подтвердила, что кровь на конверте действительно принадлежит Жасмин Петерс.

Даже в частичках помады, которой был подписан компакт-диск, найдены частички ДНК девушки. На компакт-диске, кроме видеофайла с убийством, больше ничего не было: никаких скрытых руткитов, никаких червей, никаких вирусов. Но тот факт, что вчера определенно мертвая Жасмин Петерс еще что-то писала на своей странице, затмил все остальное.

– Последнее сообщение от вчерашнего дня? – переспросила Клара.

Она все еще не могла в это поверить, хотя и осознавала, что Жасмин сама не могла ничего отправить.

Германн кивнул, сунул в рот горсть желатиновых медвежат, протянул пакетик Кларе и, жуя конфеты, прочитал:

Жасмин Петерс в Шанхае.

Имя пользователя было выделено жирным шрифтом, как обычно на «Фейсбуке».

Потом он прочел то, что обычно пользователь хотел рассказать о себе:

Сегодня побывали на телебашне «Восточная жемчужина», простояв в очереди два часа. Классный вид.

Клара слушала и одновременно читала текст.

На странице Жасмин размещались фотографии Шанхая. Германн продолжал читать:

Потом узнали, что можно посетить клуб на девяносто втором этаже Шанхайского финансового центра. Он намного выше, вход бесплатный и в очереди стоять не надо. Задним умом все умнее.

Германн взглянул на Клару.

– Двенадцать комментариев, двадцати пользователям запись понравилась.

Клара задумалась.

– Какой утонченный говнюк! – наконец сказала она. – Он виртуально отправил Жасмин Петерс в Китай, так что в Берлине никто ничего не заметил.

– Как видно, в феврале она была еще в Берлине, закончила обучение, – сказал Германн, – это написано у нее в электронной почте на «Гугл», куда мы уже тоже забрались.

– Что она изучала?

– Культуроведение и экономику предприятий в Университете Гумбольдта, – ответил Германн и снова взялся за пакетик с медвежатами.

– И что потом?

– А потом она сообщила родителям и друзьям, что едет в путешествие по миру от туристической компании. – Он взглянул на Клару. – Одиннадцатого марта. Потом есть сообщения из Индии, Тайланда, Японии, Южной Кореи и Китая. Следующей в программе стоит Австралия.

Клара мрачно смотрела перед собой.

– Она действительно собиралась предпринять путешествие по миру, или это был его план?

Германн почесал лысину.

– На выходных, девятого и десятого марта, она навещала родителей в Ганновере, но, похоже, не говорила о возможной поездке.

Он сунул в рот очередную конфету. Клара не раз спрашивала себя, как он так может: Германн не ратовал за здоровый образ жизни и потреблял вредной пищи намного больше, чем допустимо.

Германн пролистал несколько интернет-страниц.

– Вот, – сказал он. – Пятница, девятое марта, четырнадцать часов, снова запись на странице «Фейсбука», очевидно, подлинная:

Жасмин Петерс садится в поезд, чтобы отдохнуть на выходных в Ганновере.

– Пяти пользователям понравилось, – добавил Германн. – Один хотел выпить с ней кофе на вокзале, подружка спрашивала, не будет ли Жасмин в танцзале «Клэрхенс» в среду, и так далее.

– Убийца, вероятно, знал об этой записи и что Жасмин на выходных не будет дома, – решила Клара.

– Да, и мог все спокойно подготовить. – Германн положил в рот пригоршню медвежат. – Раньше в аэропорту была такая фигня: при отправке нужно было писать на багаже крупными буквами фамилию и домашний адрес, так что преступнику становилось понятно, кого долго не будет дома. Да к тому же он сразу узнавал, где находится квартира. – Он задумчиво пожевал и продолжил: – А сегодня идиоты пишут такое в «Фейсбуке», так что потенциальные преступники могут все прочитать. И необязательно убийцы нашего калибра. В первую очередь, это просто клондайк для взломщиков. Страховые агентства домашнего имущества сразу ищут подобные записи, когда к кому-нибудь вламываются воры.

– Понятно, что если страховое агентство найдет повод не заплатить, то денег человек не увидит, – ответила Клара. – Родители ее действительно живут в Ганновере?

Германн кивнул.

– Альфред и Ирмгард Петерс. Живут в дыре под названием Шпринге, между Ганновером и Гамельном.

– Вы их уже проинформировали? – спросила Клара.

– Это сделают наши тамошние коллеги, но только когда труп будет идентифицирован. – Германн щелкнул мышкой. – Родители переписываются с Жасмин по электронной почте. Вот письмо, которое они отправили ей в четверг вечером, седьмого марта.

Он вошел в учетную запись почтового сервиса «Гугл».

Дорогая Жасмин, пожалуйста, не забудь, что у нас на субботу билеты на концерт. Дядя Вольфганг с семьей тоже там будет. Я знаю, что он своими юридическими лекциями действует тебе на нервы, но семья есть семья. Потом сможешь насладиться ночной жизнью со своими подружками. И не бойся, это не «додекафоническая дрянь», как ты выразилась в прошлый раз. Послушаем Бетховена, Баха и Шуберта. Будем рады тебя видеть! Твоя мама.

P.S. Папа тебе тоже передает привет, но сейчас он пошел с Никки к ветеринару.

– Она ответила?

– Да, – сказал Германн. – Ничего подозрительного.

Дорогая мама и папа, хорошо, договорились, я приеду на концерт, но потом мне сразу же нужно будет возвращаться. В воскресенье вечером я, к сожалению, должна быть в Берлине. Но у нас наверняка найдется время поболтать. До пятницы. Буду в 17.30. Вы меня встретите? С приветом. Жасмин.

От слов «Вы меня встретите?» Клару бросило в дрожь, словно кто-то пустил по ее венам ледяную воду.

Сегодня: «Вы меня встретите?»

Тогда: «Ты меня встретишь?»

Ее сестра Клаудия у двери перед уходом в музыкальную школу. «Ты меня встретишь?» А она, Клара, ее не встретила. Она отпустила Клаудию в лапы к убийце. Он встретил ее, обесчестил и бросил в черном целлофановом пакете на лесной поляне, как окровавленный кусок мяса.

«Вы меня встретите?»

Родители наверняка встретили Жасмин. Приехали на «Пассате-Комбо» или подобном автомобиле и отвезли ее с центрального вокзала Ганновера в Шпринге. Дома поставили ужин на плиту, вместе провели спокойный вечер возле камина. Следующим утром они отправились за покупками в Ганновер, вечером пошли в концертный зал, а потом, конечно, была прогулка с подружками. В воскресенье они хорошенько выспались, пообедали, наверняка выгуляли всей семьей собаку.

А вечером Жасмин уехала обратно в Берлин.

10 марта.

Вернулась на Зонненаллее, 13.

В квартиру на четвертом этаже.

– Она что-нибудь писала со вчерашнего дня, после того сообщения о Китае и башне? – спросила Клара.

Германн отрицательно покачал головой.

«Меня бы это удивило, – подумала Клара. – Теперь, когда мы, сыщики, знаем, что она мертва, бессмысленно поддерживать маскировку».

– Мы можем узнать, с какого компьютера отправлялись сообщения на «Фейсбук»?

Германн кивнул.

– Обычно можно проследить по IP-адресу, который привязывается к сообщению. Но пользователь был умнее и отключил эту функцию. Теперь отследить будет не так просто. – Он зевнул. – IP-адреса хранят телефонные компании и интернет-провайдеры, и мы можем сравнить их в телефонной компании с возможным интернет-профилем. Запросы уже отправлены.

– А если он воспользовался услугами интернет-кафе?

– В таком случае нам не повезло, – ответил Германн. – Но бывает, что в кафе есть камера. Тогда нам остается проверить, кто во время отправки сообщения сидел за компьютером, и надеяться, что лицо окажется в базе данных Федерального ведомства уголовной полиции.

«В общем, большая деревня», – подумала Клара. Конечно, Интернет был безграничным космосом, но с правильным доступом и кодами можно отследить почти все. Однако она боялась, что убийца так просто не попадется.

– Нужно ждать, – сказала она и снова вспомнила о почте Жасмин. – Мы знаем, почему ей непременно нужно было оказаться в Берлине вечером десятого марта?

Германн покачал головой.

– Пока еще нет. Сейчас мы с помощью перекрестных ссылок пытаемся выяснить, на каких страницах, кроме «Фейсбука», она проявляла активность.

– И что это может быть? – спросила Клара.

– Все, что угодно. – Германн взял один из дисков, лежавших на заваленном столе, и, прищурившись, взглянул на глянцевую поверхность. – Другие социальные сети, сайты поиска работы…

Вдруг Кларе в голову пришла одна мысль.

– А как обстоят дела с сайтами знакомств? Что у Жасмин было с личной жизнью?

Германн почесал голову и вернул диск на стол.

– Разве она нуждалась в этом? – спросил он. – Возможно, она была одна, но со своей внешностью могла заполучить любого.

– Это вы так думаете, – сказала Клара. – Красивым девушкам часто очень трудно найти вторую половинку, потому что парни, которые им нравятся, не решаются с ними даже заговорить. А те, которые решаются, зачастую оказываются тупыми жлобами.

– Правда? – переспросил Германн.

Клара улыбнулась и кивнула.

– И поэтому ей нужно было регистрироваться на сайтах знакомств? – Мнение эксперта по части женской психологии, казалось, очень интересовало Германна.

– В этом, возможно, и кроется причина. – Клара присела на край стола и посмотрела в окно, где блеклое полуденное солнце выглянуло в просвет между низкими дождевыми тучами. – Другая причина – ее там могли видеть многие. И таких может быть больше, чем в реальном мире.

– Виртуальный эксгибиционизм? – спросил Германн.

– Своего рода виртуальная игра, – ответила Клара. – Мальчики играют в компьютерные игры «Хало», «Медаль за отвагу» и прочий мусор, красивые девушки получают свои пятнадцать минут славы или даже больше на таких платформах. Письма от возможных поклонников, которые с удовольствием отправляешь в корзину… Сила красивой женщины, которую Интернет лишь усиливает. А значит, – Клара снова поднялась, – можно нарваться не на того.

– На какого-нибудь извращенца, любителя сплэттеров и жуков? – Германн зашуршал пакетиком из-под желейных медвежат.

Клара кивнула.

– Нужно и дальше искать следы. На популярных сайтах и экзотических.

– Okay, – ответил Германн, – мы проверим и это. Сообщим через два часа. Тогда у нас уже что-то будет. Так ведь? – Он взглянул на сотрудников и вопросительно приподнял брови.

Те кивнули.

Германн с простодушным видом взглянул на Клару, снова превратившись в плюшевого медведя, потом перевел взгляд на экран. Вдруг его глаза округлились, и он так застучал пальцем по монитору, словно хотел его проткнуть.

– Черт побери. Вот!

Теперь и Клара увидела это сообщение. Сообщение было отправлено несколько секунд назад.

Теперь это был не только кислый привкус, который пробирался вверх по пищеводу. На этот раз Кларе пришлось сделать глубокий вдох, чтобы сдержать рвоту, когда она прочла эти три слова. Они появились в профиле Жасмин на «Фейсбуке», прямо на стене сообщений.

Жасмин Петерс мертва.