Текст книги "Таинственная бутылка"

Автор книги: Фабиан Гарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

В КАБИНЕ ШОФЕРА

Записка, адресованная подполковнику Криворученко, лежала в заклеенном конверте. Ребята не рискнули его вскрыть.

– Если кто проговорится – выбросим из отряда, – пригрозил Дима.

– Как изменника, – добавил Сеня.

– Где же найти подполковника Криворученко? – спросил Бубенчиков. – Вот прочтем письмо, тогда все узнаем и найдем подполковника.

– Ты, Миша, несознательный, – заметил Петя Зубарев. – Оно заклеено потому, что в нем военная тайна.

– А ты сознательный, – ответил Бубенчиков, – глаз мне подбил.

– Так то на «войне». И ударил я тебя не по злобе, сам под руку подлез.

– Не подлезал я. Ты всегда дерешься…

– Что вы ссоритесь? – прикрикнул Дима. – Подумаешь, глаз подбили. На настоящей войне знаешь какие раны бывают?

– Димка, – перебил Сеня, – говори делом. Время проходит, а партизаны просят как можно скорей найти подполковника. Эх, если бы учительница сейчас была с нами…

Ребята чувствовали, что надо безотлагательно принять какое-то решение, но какое именно – не знали.

Если бы в Точилиной пасеке стояла воинская часть, они сбегали и расспросили бы, но в деревне никого, кроме жителей, не было.

– Чашечка, – спросил Дима, – тебе твой дяденька шофер не говорил, где они стоят?

– В Кочках, там у них какая-то ремонтная часть.

– Вот туда и надо податься, – предложил Дынников. – Давайте после обеда сходим.

– Сходим, да не все, – возразил Сеня, – и пойти надо с утра, а то до вечера не управимся.

Толя Шаповалов, молчавший все время, неожиданно спросил:

– А кто пойдет?

Вопрос Толи смутил всех. Каждый хотел пойти, но нельзя же всем вместе. Сеня первый нарушил наступившее молчание.

– Я нашел – я и пойду! – сказал он.

– Пойдет Чашечка, пойду я, а вам, ребята, завтра в поле выходить, – решительно заключил Дима, – но никому ни слова. Если спросят наши мамы, скажете – не знаем, где они. Согласны?

Все согласились.

* *

*

Всю ночь Сеня ворочался с боку на бок. Письмо к подполковнику он спрятал в старый валенок, лежавший на печи, и всякий раз, протягивая руку, щупал – лежит ли оно в целости. Он отдал бы любимую книжку с картинками, которую мать привезла ему из города еще до войны, когда отец был дома, и согласился бы целую неделю делать самую трудную работу, лишь бы найти Криворученко. А вдруг он найдет его в Кочках и тот спросит: «Где батя?»– «На войне», – ответит Сеня и расскажет, какой герой у него отец, как он в разведку ходит и фашистов ловит. И тогда подполковник скажет: «Значит, и тебя, Сеня, в армию возьмем».

Сон одолел Сеню и он уснул. Если бы Мария Никитична встала на скамью и посмотрела на спящего сына, то она удивилась бы тому, что его рука попала в валенок, а рядом лежала краюха хлеба, которую Сеня с вечера припас на дорогу.

Проснулся Сеня раньше матери и испуганно схватился за валенок – ни письма, ни записки. Лишь хлеб на месте. Он готов был заплакать. Где же письмо, в котором заключена военная тайна? Сеня не догадался, что во сне он вытащил руку с зажатым в ней письмом, потом разжал и выпустил его. Он приподнимал края старого одеяла, шарил под подушкой, но письма нигде не было. Мария Никитична кашлянула, и Сене на минуту показалось, что мать дозналась обо всем, забрала письмо и записку, прочла и теперь сама решит, что делать. Он готов был спрыгнуть с печи, броситься к матери и слезно просить отпустить его с Димой в Кочки, ведь это так близко, каких-нибудь двадцать километров, и они возвратятся благополучно домой. Больше всего Сеню смущала встреча с Димой. Ведь он вероятно, уже ждет его, как условились, у мельницы. Что ему сказать? Да разве Дима поверит, что ночью письмо таинственно исчезло? И ребята никогда не простят ему того, что просьба партизан осталась невыполненной.

Сеня слез с печи и вдруг взгляд его упал на что-то белое под скамьей. Какое счастье! Записка партизан, а рядом – письмо. Он быстро схватил их и сунул в карман. Взглянул на мать – она спала. Спрятав хлеб под рубашку, Сеня бесшумно открыл дверь и выскочил на улицу.

Солнце поднималось над лесом. Над рекой медленно стлался предутренний туман.

Пробежав шагов пятьдесят, Сеня обернулся и, убедившись, что никто из домов не выходит, пошел размеренным шагом к мельнице. Он не сомневался в том, что мать крепко спит, а пока она схватится – они с Димой уже будут далеко.

У мельницы никого не было, и Сеня решил, что Дима проспал, либо мачеха помешала ему уйти из дому.

– Плохой командир отряда, – сказал он вслух и тут же вздрогнул от неожиданного свиста. Из росистой травы поднялся Дима, вытирая мокрые руки о штаны.

– Думал, что не придешь, – сказал Дима.

– Я-то? – усмехнулся Сеня. – Ты вообще меня за последнего в отряде считаешь. По-твоему Петька Зубарев лучше всех.

– Чем Петя плохой?

– Задавака и ничего больше. Мише синяк под глазом поставил. Думаешь, не больно?

– Дорогу знаешь? – спросил Дима, стараясь переменить тему разговора.

– Знаю, пойдем через лес.

В лесу было тихо. Лишь изредка доносилось печальное кукование кукушки, либо на землю падала пересохшая ветвь. Солнце, поднявшись, уже припекало, но в лесу все еще веяло прохладой, а босые ноги ребят были мокры от росы.

Первые три километра они прошли быстро, но лес казался бесконечно длинным и трудно было определить, когда они выйдут из него.

– Знаешь что, – предложил Дима, – я влезу вот на эту сосну, до самой верхушки. Оттуда все видать.

– Не долезешь, сил не хватит, – усомнился Сеня.

Задрав голову вверх, Дима мысленно измерил расстояние и подумал, что ему и впрямь не добраться до самой верхушки.

– Не долезешь, – повторил Сеня.

– Подставь спину, – предложил Дима. Самолюбие его было задето и он решил доказать свою ловкость. Дима быстро карабкался вверх, упираясь босыми ногами о кору сосны. Добравшись до первого сука, он посмотрел на землю и крикнул:

– Что скажешь, Чашечка?

– Не долезешь, – донесся снизу голос Сени.

– А вот и долезу, сказал, передохнув, Дима, но Сеня не расслышал – сверху посыпалась кора и запорошила ему глаза. Когда же он снова, задрав голову, посмотрел вверх, Димы уже не было видно он скрылся в зелени.

– Димка, – закричал он, – где ты?

– На небе, – ответил задорный голосок. – Все в порядке, товарищ пулеметчик, начинаю приземляться.

На высоте одного метра от земли Дима прыгнул, о не удержался на ногах и упал на траву.

– Дорогу-то разглядел? – спросил Сеня.

– Она рядом, надо только правее держаться.

Сеня чувствовал, что Дима молодец и настоящий командир, но сказать об этом вслух не хотел. Он достал из-под рубахи хлеб и, поделив его пополам, протянул товарищу.

– На, ешь, своего-то, небось, не захватил.

Дима не ответил. Он откусил кусок и аппетитно стал жевать.

Вскоре лес поредел, и ребята обрадованно выбежали на дорогу.

На примятом от ночной росы песке заметны были-оттиски автомобильных шин. Пересекая поляну, дорога снова уходила в лес, и ребятам показалось, что, петляя, она приведет их обратно до Точилиной пасеки.

– Не домой ли возвращаемся? – нерешительно спросил Сеня.

– И мне так кажется, – согласился Дима, – ну и что, мы завтра снова пойдем, теперь дорогу знаем.

– Трудно будет из дому уйти, да и мать заметит, что хлеб брал, спросит зачем.

Издалека донесся ритмичный шум. Прошло несколько минут. Шум приблизился. Ребята посмотрели друг на друга и улыбнулись.

– Дима, – сказал обрадованно Сеня, – да ведь это машина.

За поворотом действительно показалась полуторка. Она шла ребятам навстречу. Надо остановить ее и поговорить с шофером. Ведь теперь машины только у военных, и шофер, наверное, знает, далеко ли до Кочек и куда эта дорога ведет.

Водитель, не сбавляя скорости, мчался навстречу ребятам.

– Стань в сторону! – крикнул Дима и отбежал, но Сеня остался на дороге, подняв руку.

Машина остановилась. Из кабины выглянул шофер.

– Чего вам? – спросил он недовольно.

Дима с Сеней подбежали к машине и вскочили с двух сторон на подножки. Встретившись со строгим взглядом шофера, Дима спрыгнул, но тут же услышал радостный возглас Сени:

– Димка, да ведь это дядя Федя, что обещал привезти патроны.

С лица водителя мгновенно сошла строгость. Он улыбнулся, погудел в клаксон в знак приветствия и спросил:

– Не ты ли, Чашечка?

– Я, дядя Федя!

– Как ты попал сюда?

Сеня заметил одобрительный кивок головы Димы и тихо произнес:

– Военная тайна, дядя Федя, нам нужно передать письмо подполковнику Криворученко.

– От кого?

– От партизан, – доверительно сказал он.

Шофер посмотрел на Сеню, потом перевел взгляд на Диму и медленно сказал:

– Я такого подполковника не знаю.

– В Кочках его нет?

– Нет, ребята! У нас там самый старший – капитан,

На минуту Сеня растерялся. Он подумал, что план их рушится, просьба партизан останется невыполненной, и тогда ребята не простят ему того, что он не сумел разыскать подполковника.

– До Кочек далеко, дядя Федя? – спросил он настойчиво.

– Километров десять, а то и больше.

– Подвезите нас!

– Я только оттуда.

– А возвращаться когда будете?

– Часов через пять.

– Так мы вас здесь подождем. Возьмите нас, дядя Федя!

– Будет меня уговаривать, – сказал шофер и нажал на стартер, – сам был такой. Дожидайтесь, до Кочек довезу, только никакого подполковника там нет.

Ребята спрыгнули с подножек и радостно посмотрели вслед машине. Теперь им предстояло набраться терпения и ждать возвращения дяди Феди.

– Не обманет? – спросил Дима,

Сеня не хотел признаться в том, что шофер уже раз подвел его, обещав дать патроны. Он верил, что на этот раз дядя Федя честно приедет за ними и увезет их в Кочки.

– Слышал, что сказал: «Сам был такой». Значит, не обманет. Теперь веришь, что я на машине с ним спал?

* *

*

Прошло несколько часов. Солнце уже крепко припекало, и в лесу было особенно хорошо. Верхушки деревьев медленно раскачивались, убаюкивающий шум неумолчно несся над лежавшими на траве ребятами. Хотелось уснуть, но они боялись, что дядя Федя промчится, не заметив их, и уедет в Кочки.

– Ты полежи, – предложил Сеня, – а я пойду по ягоды.

Уходить далеко от дороги Сеня не рисковал. Собрав горсть черники, он возвращался к Диме, отсыпал ему в ладонь половину, а другую – себе в рот. И снова уходил. От черники языки и губы посинели. Время тянулось томительно медленно. Ребята не знали – прошло ли три часа, а может и все пять. Они прислушивались ко всем звукам и шорохам, Дима даже прикладывал ухо к земле, но машины все не было.

– Пойдем пешком, – предложил он.

– Пойдем! – согласился Сеня.

Ребята посмотрели последний раз в сторону, куда уехал дядя Федя, и направились в Кочки.

Со слов водителя они знали, что дорога приведет их в Кочки, если, дойдя до развилки, они не собьются и повернут вправо. Только бы засветло прийти в деревню.

– Едет, – закричал вдруг Дима и остановился, – едет! Слышишь, как мотор работает?

Слух не обманул его. На дороге показалась машина. За рулем сидел дядя Федя. Он замедлил ход и остановился.

– Садитесь, путешественники! – сказал он, открыв дверку кабины. – Поедем в Кочки.

Первым уселся Сеня, рядом с ним – Дима. Машина, Набирая скорость, покатила по лесу. Мелькали деревья, убегая назад. Дорога была гладкая, только на корнях могучих деревьев машину легко подбрасывало, отчего ребята приходили в восторг. Они позабыли про мучивший их голод, хотелось, чтобы водитель непрерывно гудел в клаксон, но на дороге было пустынно и некого было предупреждать. В одних местах песку лежало много, и тогда шофер переводил рычаги, задевая Сенины ноги, но Сеню это не тревожило. Не отрывая глаз от грубых, почерневших на работе рук дяди Феди, он в то же время думал о том, что именно в Кочках они разыщут подполковника, а если водитель не знает его, то это ровно ничего не значит. Не может же дядя Федя знать всех подполковников. Вот он знает, к примеру, капитана, другой – майора, третий – подполковника. Кто-нибудь да знает Криворученко. Он положительно был доволен тем, что отправился с Димой в путь-дорогу и если даже мать его за это отругает, а может быть и отлупит, то не беда – он должен помочь партизанам. Ради этого стоит пострадать.

Дорога, показавшаяся ребятам длинной, когда они шли пешком, была пройдена на машине за какой-нибудь час. У околицы деревии водитель остановил машину и сказал:

– Вот и приехали! Вылезайте, ребята, и ищите своего подполковника.

– Спасибо, дядя Федя, – сказал Сеня, вылезая вслед за Димой из кабины, – до свидания! Заезжайте к нам!

Дима повторил те же слова. Машина уехала, а ребята остались одни у околицы чужой деревни.

Куда идти? Где искать подполковника Криворученко?

ЗНАКОМСТВО С ХАРИТОШЕЙ

Деревня Кочки выглядела не так живописно, как Точилина пасека. Голые улицы – деревьев мало. К деревне примыкал лес, оттуда доносился стук молотков и на дороге к лесу было оживленно.

Дядя Федя оказался прав – в лесу расположился ремонтно-восстановительный батальон. Под фанерными навесами стояли кузни, станки. Возле них можно было увидеть плотников, лекальщиков, кузнецов, клепальщиков. Все они были одеты в военную форму.

Ребята молча стояли на дороге.

– До Кочек доехали, а дальше что делать? – прервал, наконец, молчание Дима, теребя свой чуб.

– Искать подполковника, – сказал Сеня.

– Где искать?

– Идем в лес, там расспросим.

Впереди шел Сеня, за ним Дима, и по тому, как он медленно переставлял ноги, было видно, что он не то устал, не то у него нет охоты. Навстречу им шли трое незнакомых ребят. Поровнявшись, Сеня неожиданно спросил:

– Ребята, где тут подполковник живет?

– Вы кто такие, что подполковника ищете? – недоверчиво спросил один из повстречавшихся.

– Письмо несем ему от матери, – нашелся Дима, – она в нашем селе живет.

При слове «письмо» Сеня чуть было не закрыл ладонью рот Диме, но тут же обрадовался Диминой находчивости и добавил:

– У подполковника мать хворает, она просила его разыскать и отдать письмо.

Ребята переглянулись.

– Может у Даши? – сказал один из них.

– У Даши лейтенант, – ответил другой.

– А у Моти?

– У нее капитан Легостаев, он в Кочках за старшего. Вы в лес сходите, может там подполковник.

Значит, дядя Федя был прав: здесь самый старший в звании капитана.

От прогона дорога вела к лесу. На опушке стоял шлагбаум. Невысокого роста боец, в выгоревшей от солнца пилотке и в такой же гимнастерке, с ружьем на плече прохаживался вдоль шлагбаума. Увидев ребят, он остановился и посмотрел на них сощуренными глазами, словно солнце ему мешало.

– Дяденька, – обратился к нему нерешительно Сеня.

– Я тебе не дяденька, – ответил боец, – марш отсюда!

Дима оказался смелее. Он остался стоять на месте, в то время как Сеня отошел на два шага.

– Разве мы чужаки, что ты нас гонишь? Может мы сюда пришли по военному делу.

– Какое такое военное дело? Тут посторонним ходить не велено, а по деревне – сколько хочешь.

– В деревне нам делать нечего, – еще больше осмелел Дима и приблизился к бойцу, – мы не местные.

– А откуда?

– Из Точилиной пасеки. Весь день бродим, ищем, сюда пришли, а отсюда нас гонят.

– Здесь прохода нет, ребята, – сказал ласковее боец, – и какое у вас такое военное дело?

– Нам подполковник Криворученко нужен, – решительно вмешался Сеня и стал рядом с Димой.

– Кого, кого?

– Подполковника Криворученко.

– Капитана вам мало? – улыбнулся боец, – подполковника подавай. Ишь, какие важные! Дело-то какое?

– Не велено сказывать, дяденька.

– Не велено. Ну так марш отсюда!

– Ой, какой сердитый, все марш да марш, дай только добраться до подполковника, он тебе покажет кузькину мать, – сказал Дима и сам испугался своей угрозы.

Боец не на шутку рассердился и, поправив ремень на плече, крикнул:

– Да я вас…

Дима с Сеней бросились бежать, но услышали чей-то голос позади: «Ты чего ребят пугаешь?» и остановились, Из лесу вышел другой боец. На плече у него висела сумка. Когда он поравнялся с ребятами, Сеня обиженно сказал:

– Мы по важному делу, а он нас гонит.

– Служба, ребятки, ничего не поделаешь. Часовой есть часовой, ему в лес не позволено пускать гражданских.

– Что у вас в сумке, дяденька? – спросил Дима, – а не патроны?

– Какие там патроны, – ответил боец, – одни письма.

– Значит, вы вроде Харитоши. Всем письма доставляете, – обрадовались ребята. – Уж кто-кто, а вы должы знать, где живет подполковник. Ведь вы и письма ему носите.

– Нам подполковник нужен, – подсказал Сеня.

– Подполковников в армии много. Какого именно?!

– Криворученко.

Харитоша повторил несколько раз:

– Криворученко, Криворученко, подполковник Криворученко.

– Точно, дяденька, точно, – поддакивал Сеня. —

Криворученко.

– Высокий он? – спросил Харитоша, подняв руку над своей головой. – Усики черные и…

– Мы его никогда не видели, – перебил Сеня, – наверное он высокий, если подполковник.

– Зачем он вам нужен?

– Письмо отдать.

– Так бы и сказали, ребята. Если высокий, так это тот Криворученко, что в Панине. Давайте письмо, я ему передам.

– Нельзя, – решительно заявил Сеня, – мы сами отдадим. Вы нам скажите, где его искать?

– В Панине.

– А далеко?

– Километров пятнадцать.

Ребята переглянулись.

– Дяденька, а что я вас спрошу, – сказал Дима, – вы сегодня не поедете в Панино?

– Мне там раньше, как через три дня не придется быть.

– Жаль. А как туда дорога?

– Сверните вправо мимо ржаного поля – там и дорога. По ней и идите.

– Спасибо, – поблагодарил Сеня, – если бы не вы – долго еще разыскивали бы подполковника.

– Только вы подполковника можете не найти, он все больше разъезжает.

Махнув рукой, почтальон быстро зашагал.

– Вот видишь, – сказал обрадованно Сеня, когда Харитоша скрылся за прогоном, – мы до подполковника все-таки доберемся.

– А если нас в Панино не пустят? – спросил Сеня.

– Пустят, там ведь гражданские живут.

– Вдруг не живут?

– Живут, – уверял Сеня, – идем, Дима!

– А если Криворученко не тот подполковник, которому пишут партизаны?

– Тот, – убежденно ответил Сеня. – Пошли!

– Нет, ходить сейчас не надо, – сказал Дима, – скоро стемнеет, мы с дороги собьемся. Заберемся куда-нибудь в сено и переспим, а утром пойдем. Мне есть как хочется…

– И мне, – вздохнул Сеня, – вот бы молока и хлебушка достать.

Луна взошла, озарив серебристым светом призадумавшийся лес, избы, поля. Где-то далеко-далеко раздались одиночные выстрелы.

Дима с Сеней лежали, прижавшись друг к другу, на сене. Их мучил голод. Но сильнее голода томило беспокойство о доме. Они представляли себе, как испугались их матери, как плачут, ищут своих ребят. Потянуло домой, где все свое, привычное, родное. Побежать бы сейчас, что есть духу в Точилину пасеку, вбежать в дом, ткнуться лицом в колени матери и сидеть так, пока она не простит. А как же с письмом? И тогда Дима произнес громко, отгоняя искушение:

– Пока не найду, домой не вернусь.

– Найдем, у меня план есть, – обрадованно зашептал Сеня, – знаешь какой?

Дима не ответил.

– Димка, а Димка! – позвал Сеня.

Дима спал.

ЖЕЛАННАЯ ВСТРЕЧА

Подполковник уже поставил ногу на подножку машины, водитель готов был дать газ, как из уютного домика, утопавшего в зелени, на крылечко выбежал лейтенант и крикнул:

– Товарищ подполковник, вас требует к телефону, четвертый.

Подполковник торопливо возвратился в дом. Четвертый номер принадлежал командующему, который весьма редко тревожил подполковника по телефону, а уже если раздался звонок, то, очевидно, предстоит важное задание.

Подполковник и лейтенант скрылись за дверью.

В эту минуту в конце улицы появились Сеня с Димой.

Усталые и запыленные они шли, озираясь по сторонам, видимо, решая, к кому обратиться, как вдруг заметили у белого домика машину. Кто же, как не шофер, их выручит. Они подбежали к машине в тот момент, когда высокий с черненькими усиками подполковник снова появился на крыльце.

– Он, он, – закричали ребята в один голос, – высокий и с черными усиками. Харитоша верно сказал, – и стали от радости тузить друг друга в бок кулаками.

– Товарищ подполковник, – задыхаясь от волнения, произнес Дима.

Подполковнику показалось, что ребята хотят покататься на машине. Обычно он сам приглашал панинских ребят на прогулки, вел с ними оживленные беседы. Уж очень он тосковал по своему двенадцатилетнему сыну, оставшемуся в Полтаве с матерью и бабушкой. С детьми ему было легко. Он даже привез из районного города учительницу и добился того, чтобы в Панине открылась школа, хотя деревня находилась в прифронтовой полосе. Подполковник часто посещал заседания правления колхоза, давая советы, что нужно делать в первую очередь, чтобы помочь фронту и армии. Всех панинских ребят он знал в лицо и потому удивился, увидев ребят в столь ранний час и притом совершенно ему незнакомых.

– В другой раз покатаю, – сказал он, – я сейчас тороплюсь.

– Мы к вам по важному делу.

– Люблю деловых людей, – подполковник улыбнулся. – Что случилось?

– Скажите, дяденька, вы подполковник Криворученко? – спросил Дима. – Мы уже тридцать километров прошли и все ищем вас.

– Вы его нашли. Криворученко – это я!

– Так у нас к вам письмо есть, – обрадованно воскликнул Сеня, – только может вы не тот Криворученко?

– Тот, тот, другого здесь нет, – рассмеялся невольно подполковник.

– Чашечка, давай письмо! – серьезно приказал Дима, и обратился к подполковнику – От партизан.

Криворученко быстро вскрыл конверт и стал читать письмо. Ребята внимательно следили за выражением его лица – сначала оно было строгое, а под конец радостное.

– Где вы его взяли?

– Дело было так, – начал Сеня, – мы играли в войну. У Димки свой отряд, у меня – свой. Игра военная – кто у кого завоюет трофей. И вот во время игры я увидел бутылку…

– Какую бутылку? – удивился Криворученко.

– Чашечка нашел в воде бутылку. Она плавала, он ее и схватил.

– Причем тут вода?

– Так «война» у нас была на речке, – пояснил Дима, – а бутылка по реке плыла, а в бутылке письмо.

– Ай да молодцы, партизаны! Вы из какой деревни, ребятки?

– Из Точилиной пасеки.

– Ваня, подай-ка, пожалуйста, планшет, – приказал подполковник шоферу. Он вынул карту и стал водить по ней пальцем. Сеня с Димой следили за его рукой… – Вот и Па-ни-но, – сказал он, растягивая это слово, – вот Ивня, Соболевка, Кочки…

– Возле Кочек, – подсказал Дима, – по ту сторону леса наша деревня.

Подполковник передвинул свой палец по зеленому кружку и утвердительно сказал:.

– Так и есть! Точилина пасека. Правильно! А речка как у вас называется?

– Шилка, – ответил Сеня.

– Шилка, говорите? – повторил подполковник, водя по тоненькой голубой линии, нарисованной на карте, – верно, Шилка. Ну так рассказывайте!

– Там еще записка была, – протягивая ее, сказал Сеня.

Криворученко прочитал записку. Теперь ему все стало ясно: и хитрая затея Кузьмы Акимовича с бутылкой, и счастливый перехват ее ребятами из Точилиной пасеки.

– Отставить поездку, – сказал он шоферу, – надо доложить четвертому. Идемте, ребята, в дом!

Они вошли на кухню. Хозяйка стирала белье.

– Никак не уедете сегодня, Василий Васильевич, – добродушно улыбнулась она.

– Да вот друзья пожаловали из соседней деревни, – ответил подполковник на ходу и прошел в большую комнату, посреди которой стоял стол, накрытый газетной бумагой. Сидевшие за столом капитан и лейтенант встали.

– Садитесь! – предложил подполковник. Он положил планшет на стол и придвинул два табурета. – Садитесь, друзья! Как вас зовут?

– Его Димка, а меня Сеня.

Ребята поздоровались с капитаном и лейтенантом, сели вдвоем на один табурет и стали осматривать комнату.

На столе стояла большая керосиновая лампа с абажуром, рядом зеленый узкий ящик, на котором лежала телефонная трубка, книги, папки с бумагами, карандаши. У стены стояли две кровати с никелированными шариками, на одной кровати висели два планшета, две кобуры и автомат.

– Я вам дал два табурета, – сказал Криворученко, – ты, Дима, садись на один, а ты, Сеня, на другой. Вот так! Первым делом условимся, – голос его стал тише, – никому ни слова о том, что нашли и что привезли. Ясно?

– Мы всем отрядом дали клятву молчать, – сказал Дима.

Подполковник взял телефонную трубку и нажал кнопку.

– Дайте мне четвертого! – приказал он.

В трубке раздался зуммер. Подполковник встал и вполголоса произнес:

– Товарищ четвертый, докладывает Криворученко. Задерживаюсь с приездом. Только что прибыли два делегата с письмом от Кузьмы Акимовича. Предстоит интересная работа. Разрешите задержаться еще на пятнадцать минут. Разрешаете? Благодарю! У меня – все!

Криворученко снова сел за стол, разложил карту и письмо партизан и стал чертить толстым синим карандашом какие-то черточки и точки.

– Так, так, – говорил он самому себе, – умная затея, очень умная. Ну, Сеня, теперь расскажи с самого начала, как было дело.

Капитан и лейтенант внимательно слушали, как Дима и Сеня, перебивая друг друга, рассказывали про «войну» на реке, про трофеи, бутылку и дядю Федю. Сеня не забыл добавить и про строгого часового, что стоял у шлагбаума, и веселого Харитошу.

Когда они закончили, Криворученко встал, обнял ребят за плечи и сказал:

– Дорогие ребятки, вы сделали большое дело.

– Товарищ подполковник, – застенчиво сказал Сеня и умолк.

– Еще хочешь добавить?

Сеня замялся, робко посмотрел на подполковника, потом на Диму и, прочтя в его глазах одобрение, попросил:

– Нам бы кусочек хлеба, со вчерашнего дня не ели.

– Как же это я не подумал? – засуетился Криворученко. – Сейчас накормим вас. Мищенко, дайте мое мыло и полотенце! Айда умываться на улицу! Капитан Добродеев, откройте коробку консервов, попросите у хозяйки горячего картофеля и меду, нарежьте хлеб и дайте каждому по плитке шоколада. Да спросите у соседки – нет ли у нее молока?

Когда Сеня с Димой умылись, лейтенант Мищенко, проворный и жизнерадостный, дал ребятам свою гребенку, круглое зеркальце и сказал:

– Подполковник любит, чтобы все по форме было. За стол надо садиться с чистыми руками и причесанными.

Капитан Добродеев принес крынку молока, дал ребятам по вилке и ложке и, как приказал подполковник, по плитке шоколада.

– До чего вкусно, – сказал Сеня и перестал есть.

– Что с тобой? – подполковник подошел к Сене и, подняв ладонью подбородок мальчика, посмотрел в глаза. – Ты мне все говори. Теперь мы с тобой и Димой дружить будем.

– Мне мамку жалко, – тихо произнес Сеня, – ищет меня. Может в Кочки пошла пешком.

– Мы, ребятки, сегодня в Точилину пасеку поедем. Я сам отвезу вас домой на машине.

Сеня сразу повеселел. Он разломал плитку шоколада и спрятал половину в карман.

– Растает от тепла, – заметил капитан, следивший за Сеней.

– Это для мамки.

– Мамке мы другую дадим, а эту сам съешь, – улыбнулся Криворученко. – Ну, ребятки, договорились. Я сейчас уезжаю по делу, а после обеда поедем в Точилину пасеку. Вы тут погуляйте, вас лейтенант накормит обедом, но только, – подполковник приложил палец к губам, – помните: военная тайна. Никому ни слова!

Он взял со стола планшет и вышел из комнаты. И тайна, которую ребята привезли от партизан, осталась тайной для них самих.