Текст книги "Подружка невесты или... ветеринара вызывали? (СИ)"
Автор книги: Эйвери Блесс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 29 страниц)
31
Всю недолгую дорогу, что мы добирались до дома, я демонстративно смотрела в окно, отвернувшись от мужчины, управляющего аэрокаром. Я была раздосадована, зла и обижена. Знала, что он все это чувствует, но ничего с собой поделать не могла. В отличие от некоторых, я живой человек со множеством эмоций, а не холодная ледышка с каменным сердцем в груди.
Благодаря тому, что все мое внимание было отдано панораме за окном, я увидела дом Кемдигина сразу же, как только он появился на горизонте, и тут же отметила необычную суету возле двухэтажного здания. На лужайке стоял грузовой аэробус, в который загружались вещи, выносимые из дома. Несмотря на гложущую душу обиду, от вопроса я все же не удержалась.
– Что происходит? Мы куда-то уезжаем?
По-хорошему, если защитный периметр нарушен, так и должно быть. Всех людей из опасной зоны необходимо эвакуировать. Но это только мои мысли, о чем думает и как собирается действовать адикари, я не знаю. Поэтому и замерла в ожидании ответа. Несколько секунд тишины и вот уже наш аппарат приземлился. Перед тем как открыть дверь, Берозай бросил короткое.
– Мы с вами остаемся. Можете освежиться, переодеться и поесть. Думаю, вы проголодались. Предлагаю через час встретиться в моем кабинете. Там все и обсудим.
Закончив свою речь, Кемдигин протянул мне плед, лежащий на заднем сидении. Только после этого я осознала, что все это время продолжала сидеть перед ним с голыми ногами, только в футболке, пусть и удлиненной, и трусах. Как-то после всего случившегося такая мелочь, как потерянные где-то шорты, совершенно забылась. Хорошо хоть все высохло давно и не просвечивалось. Почувствовав, как мои щеки покрылись предательским румянцем, я завернулась в предложенную вещь, тихо поблагодарив. Сверкать голым задом перед посторонними мне совершенно не хотелось.
Направившись в дом, я боковым зрением отметила, что адикари не последовал за мной, а пошел в сторону аэробуса. Так как шла я, опустив голову и вперив в землю отрешенный взгляд, то не удивительно, что умудрилась с кем-то столкнуться у самой двери дома. Подняв голову, я увидела женщину, с любопытством рассматривающую меня.
– Прошу прощения, я задумалась и не заметила вас.
Извинившись, я отступила в сторону, пропуская незнакомку, но та не спешила продолжить свой путь. Вместо этого она продолжила изучать меня грустными, но при этом очень добрыми глазами. Выглядела женщина, несмотря на то, что ей явно было больше пятидесяти и она была выше меня на полголовы, как хрупкая статуэтка. Фарфоровая, почти прозрачная кожа, посеребренные сединой волосы уложены в аккуратную прическу, лучики морщинок у знакомых глаз и мягкая, казалось всепонимающая, улыбка на губах.
– Здравствуй, Дашенька. Как же я рада, что смогла увидеть тебя.
Только увидев женщину, я сразу же догадалась кто она. В отличие от дочери, сыновья не были похожи на мать, разве что глазами. Вот только если у Кемдигина они были льдисто-холодные, то у его мамы излучали тепло.
– Здравствуйте.
Здороваясь с матерью Берозая, я чувствовала неловкость, так как не знала о чем с ней говорить и при этом очень надеялась, что она не начнет меня спрашивать о моем непонятном статусе невесты ее старшего сына. Врать я ей не собиралась, при этом и огорчать эту женщину мне не хотелось. От нее исходила такая приятная аура доброжелательности, которую я еще ни у кого на этой планете не встречала.
– Меня зовут Янина, я мама Ийи, Берозая и Гайнатара.
– Приятно познакомиться, я – Даша.
Так как мой ответ прозвучал глупо, она же и так уже знала мое имя, я растерялась еще больше, просто не зная, что еще сказать. В ответ же, ко мне протянули руки и нежно обняли. От этого простого жеста, после всего того, что я пережила на этой планете, на моих глазах тут же выступили слезы. Я почувствовала себя так же, как и в объятиях своей родной мамы. Как же я по ней соскучилась. И по отцу. И даже по своему несносному, вредному, младшему брату. Неужели меня никогда не выпустят с Ниара и я их больше не увижу?
– Тише, девочка, тише моя хорошая. Знаю, тебе тяжело, но поверь мне, все будет хорошо. Все, обязательно, сложится хорошо. Не сомневайся.
Меня успокаивали, слегка покачивая из стороны в сторону и нежно гладя по волосам. Отчего мне стало себя еще больше жаль. И тут же мои слезы горьким потоком устремились из глаз, по щекам прямо на светлое платье Янины.
На то, чтобы взять себя в руки и успокоиться, мне понадобилось минуты три-четыре. После чего, отстранившись от женщины и размазывая руками слезы по щекам, я еще раз извинилась.
– Прошу прощения, за испорченное платье и истерику. Обычно я не такая нюня, сейчас просто что-то нашло.
– Все хорошо. Ты хоть и сильная, но у тебя сегодня был сложный день. Да и не только сегодня. Тебе надо было выпустить эмоции. Вот ты и облегчила душу. Нельзя все держать в себе. Это ни к чему хорошему не приводит. А платье…, – женщина только махнула рукой, – да что с ним станется. Через несколько минут высохнет.
– Спасибо.
Мне действительно полегчало и на душе стало так светло и спокойно, что я хоть сейчас готова идти сворачивать горы верша праведные дела.
– Это тебе спасибо.
Услышав слова благодарности от Янины, я удивленно посмотрела на женщину. А меня-то она за что благодарит? В ответ увидела еще одну подаренную мне добрую улыбку.
– За дочь. За то, что не бросила ее, не убежала, не испугалась и спасла.
Опять это мое лицо. Надо учиться сдерживать свои эмоции, а не выдавать их всем встречным подряд. В один прекрасный момент, из-за неумения контролировать себя, у меня могут возникнуть большие проблемы.
Я уже было собралась отнекиваться, когда мать Берозая продолжила.
– А еще, спасибо тебе за сына.
Удивленно посмотрев на женщину, я переспросила, а то мало ли, вдруг от всего случившегося у меня начались слуховые галлюцинации.
– За сына?
Хотелось, на всякий случай, уточнить за которого именно, но я не стала усложнять ситуацию, так как и сама догадывалась о ком идет речь. Янина же тем временем продолжила.
– Я же уже думала, что вскоре его потеряю.
– Потеряете? – мой испуганный взгляд метнулся в сторону аэробуса. – Ваш сын чем-то болен?
– Берозай? – женщина проследила за моим взглядом и тут же отрицательно качнула головой. – Нет. Во всяком случае, я про это ничего не знаю.
Услышав ответ, я непроизвольно нахмурилась.
– Тогда я не понимаю.
Мать Кемдигина посмотрела на меня своими печальными глазами, после чего тихо спросила.
– Ты же знаешь о нашей особенности?
Особенностей, которые присущи только ниарцам, было много и, чтобы не теряться в своих догадках, я произнесла первую пришедшую мне в голову.
– Это вы об эмпатии говорите?
Короткий кивок головой подтвердил мою догадку.
– Да, именно об этом. На нашей планете все более-менее разумные существа обладают в той или иной степени этой способностью. Поэтому все мы с детства учимся контролировать себя и закрываться, как от того, чтобы самим излучать эмоции, так и от того, чтобы улавливать чужие. Вот только на мужчин из правящих семей ложится больше обязательств и требования к ним предъявляются строже. Им же приходится общаться не только с людьми, но еще и с дикими, склишами и торшами. Все это даром не проходит и оставляет в их душах свой отпечаток, заставляя некоторых из мужчин закрываться еще больше. Берозай же, с еще несколькими молодыми людьми, взял на себя дополнительные обязательства, отвечая еще и за общение с представителями разумных рас на других планетах. Вот только, если его друзья сменяются через какое-то время, то мой сын ни разу не позволил себе этого. Он взвалил на себя тяжелую ношу и, даже зная, чем это может для него обернуться, не хочет перекладывать ее на других. И все это в попытке уберечь их. Но, что хуже всего, он не принимает ничьей помощи, самостоятельно неся весь груз ответственности. Чтобы вести дела с представителями других цивилизаций, ему приходится закрываться и заглушать свои чувства, а также способности, постоянно держа все эмоции под контролем. Это очень тяжело. Вот сколько бы нормальный человек смог находиться в центре какофонии из множества разнообразных громких и разобщенных звуков? А если ему при этом надо еще и с кем-то общаться? И не с одним, а с разными людьми? Ведь ему надо выделить и услышать каждого отдельно. Как думаешь, у скольких людей это получится? А даже если и так, то, через какое время, без отдыха, поддержки и помощи, этот человек начнет сбиваться, путаться и совершать ошибки? А скольким удастся сохранить свой слух, ежедневно на протяжении многих лет находясь в эпицентре шумового разноголосия?
Задавая свои вопросы, Янина печально улыбнувшись, устремила свой обеспокоенный взгляд туда, где сейчас был ее старший сын.
– Он сам выбрал этот путь и я ничего не могу изменить. Разве что поддерживать его и помогать по мере моих сил. Вот только это не спасет его от глухоты. Моих умений хватит только на то, чтобы оттянуть неизбежное. Но не спасти. А вот ты ему можешь помочь, подарив свою мелодию. Прекрасную мелодию, перекрывающую посторонний шум. Я же вижу, он ее уже слышит, хоть и не признается в этом даже себе. Возможно, сейчас, он еще и не оценит песню твоей души. Мало того, воспримет ее как общий мешающий ему шум, но после, он поймет, и тогда ваша совместная мелодия покорит мир, рождая самое прекрасное, что может быть в этой жизни.
– И что же это?
Речь матери Кемдигина немного смахивала на то, что говорил старый птеродактиль. А именно тем, что оба они изъяснялись загадками и непонятно о чем. Какая песня? Какой шум? Что за странные метафоры? Да и, вообще, что у нас с адикари может быть совместно рожденное, кроме противостояний, раздражений и споров? Но я решила не спорить с женщиной. Пусть думает что хочет. У меня и своих тараканов в голове хватает, так что обойдусь как-то без чужих эмигрантов.
– Не будем торопить события. Со временем ты и сама все поймешь. А сейчас терпения тебе и сил. Главное, не опускай руки и никогда не сдавайся, и все у тебя тогда получится. Чуть что звони мне, я всегда помогу тебе, если не делом, то хотя бы советом.
Меня так и подмывало пожаловаться женщине на самоуправство ее сына, и рассказать, что я с удовольствием бы позвонила, да вот только не с чего. Коммуникатора – то у меня нет. Правда, во мне теплилась надежда на то, что после нашего предстоящего с Берозаем разговора, во время которого мы (во всяком случае я на это надеюсь), наконец-то, разберемся во всех тех непонятках, что происходят вокруг, мне все же вернут мое средство связи. Ну ведь правда, я же ни в чем не виновата, хотя и нахожусь в центре странных событий.
Но жаловаться я ни на что не стала. Не люблю это дело. Не маленькая уже и самостоятельно справлюсь со своими неприятностями.
Янина же, обняв меня напоследок, отправилась к аэробусу, а я пошла в дом.
32
Ровно через час, приведя себя в порядок и поужинав, как и было договорено, я стучала в дверь кабинета Кемдигина. Меня ждали, что не могло не радовать. Адикари, отложив в сторону рабочий планшет, кивком головы указал мне на кресло. Как только я удобно в нем расположилась, мужчина начал с того, чего никак не ожидала от него услышать.
– Я хочу вас поблагодарить за спасение сестры и извиниться. Вы не могли знать о том, что приручаете динозавра, действуя пусть и необдуманно, но зато результативно. Спасибо вам.
Меня так и подмывало сказать, что спасибо в карман не положишь и на хлеб не намажешь. И я не против получить благодарность в более весомом эквиваленте, чем простые слова благодарности. Нет, мне не надо деньги или еще что-то такого же рода. Достаточно будет, для начала, вернуть меня в посольский особняк, а еще отдать мой коммуникатор и предоставить возможность позвонить родителям. Мне кажется, за все произошедшее, я заслужила такую малость. Вот только перед тем, как что-то просить или требовать, я решила, для начала, послушать до конца все то, что мне хотят сообщить. Мало ли, вдруг у Кемдигина сегодня хорошее настроение и он, в виде исключения, меня посвятит, пусть и не в тайны Ниара (чур меня от этого, а то точно не выпустят с планеты), то хотя бы в то, почему я нахожусь в его доме со статусом его же невесты.
Кивком головы показав, что принимаю извинения, я в ожидании продолжила внимательно смотреть на Берозая. Именно благодаря последнему заметила, что адикари выглядит как-то не так ярко и цветуще, как в прошлые наши встречи. Нет, щетиной он не зарос, но вот общий усталый вид и синяки под глазами от бессонных ночей, имеются в наличие. Неужели все так плохо?
Так как адикари не спешил продолжить разговор, я решила сама это сделать, начав с какого-то нейтрального вопроса.
– Почему вы решили отослать своих родных? Из-за неработающего маяка? Здесь сейчас опасно жить? Чего же тогда мы остались?
Ну да, по одному задавать вопросы, когда их в голове пару десятков, я не умею. Тем более, что от мыслей, что родных он отослал, а меня оставил, несмотря на возможность нападения других динозавров (а ведь в следующий раз мне может так не повезти как в этот), стало немного обидно.
– Не переживайте, маяк включен и защитный периметр восстановлен. Вам здесь ничего не угрожает.
Так и хотелось съязвить по этому поводу. Ведь не столь давно он те же самые слова, наверняка, говорил своей сестре. И чем все закончилось? Вот то-то же. Но я, опять, промолчала. Прямо расту в своих глазах. Обычно я за словом в карман не лезу и сразу же говорю своему оппоненту все, что о нем думаю.
Нет, не могу. Все же выскажусь.
– Тогда почему ваша семья уехала, а я осталась? Или меня, просто, не жаль и без угрызения совести можно скормить мимо пробегающему динозавру?
Кемдигин на несколько секунд прикрыл глаза, при этом начав с усилием, круговыми движениями, массажировать свои виски. Я тут же вспомнила слова Янины о каком-то непонятном шуме и какофонии. Возможно, это была не метафора? Мне даже стало, немного, жаль Берозая. Мало того, неожиданно для меня, в моей же голове, промелькнула мысль о том, что моему собеседнику можно сделать массаж воротниковой зоны, во время которого он сможет хотя бы немного отдохнуть и расслабиться, а там, глядишь, еще и голова болеть перестанет. Правда, мысль как пришла, так же быстро и ускакала по своим делам и все потому, что этот несносный тип решил, что он уже побыл добрым и воспитанным, и с меня этого хватит, дальше же можно возвращаться к обычному методу общения.
– А вы мне интересную идею подкинули. Так, возможно, на одну проблему будет у меня меньше.
И все это было сказано с таким серьезным лицом, что непонятно, то ли шутит он, то ли нет. Я все же надеюсь, это у него такое глупое чувство юмора. А то с него станется. Как бы там ни было, но я решила настоять на ответе на свой вопрос, хотя бы потому, что волновалась за Ийю. Возможно, ей понадобилась срочная медицинская помощь, вот ее и увезли.
– С вашей сестрой все в порядке?
Перед тем как ответить, меня окинули ленивым, холодным взглядом.
– С ней все будет хорошо. Для Ийи произошедшее сегодня было большим стрессом. После всего случившегося, сестре понадобится несколько дней, чтобы успокоить свой эмоциональный фон, а соседствующий с домом дикий не будет этому способствовать.
И вот почему нельзя было все это сказать сразу? Ведь это правильный и логичный поступок, увезти отсюда девушку. Я помню ее огромные перепуганные глаза, которыми она смотрела на выходящего из чащи динозавра. Хорошо хоть с этим разобрались. А раз так, то можно переходить к главному вопросу.
– С Ийей все понятно, но не могли бы вы мне теперь рассказать, что я делаю в вашем доме, да еще и со статусом вашей невесты.
Мне очень хотелось надеяться, что и сейчас я получу такой же исчерпывающий и обоснованный ответ, каким оказался предыдущий. И еще надеюсь на то, что он не только удовлетворит меня, но и успокоит мое разыгравшееся не на шутку воображение. Ведь я еще та фантазерка.
– Объявить вас своей невестой был единственный способ избежать межгалактического скандала.
Нахмурившись, я вопросительно посмотрела на собранного и спокойного мужчину, сидящего в кресле напротив.
– Я не совсем понимаю, о чем вы.
– Вас слишком во многом обвиняют, обосновано или нет уже не так важно, главное тут то, что на время расследования, вас должны были бы разместить в камере предварительного заключения. Не думаю, что это вам бы очень понравилось. В таком раскладе, уверен, мой дом, в сравнении с камерой, имеет больше преимуществ. Да и журналисты, а после и общественность, этого просто так не оставила бы. Шум поднялся бы на все межгалактическое содружество. На фоне нашего предстоящего вступления в торговый союз, нам это не нужно. Забрать же вас в свой дом я мог только, объявив своей невестой. Других-то родственников, которые могли бы взять на себя ответственность за вас, на Ниаре нет.
Ну что я на это скажу, к логике Кемдигина не подкопаешься, и я даже немного была ему благодарна за то, что он не отправил меня в каталажку. Его дом, и правда, значительно выигрывал в моих глазах в сравнении с изолятором, вот только мне все еще непонятно с этими обвинениями. Неужели то, что я провела два дня в джунглях – это такое уж серьезное преступление, за которое мне может грозить срок?
– А не могли бы вы мне сейчас озвучить весь список всех моих прегрешений и что мне за них грозит? А то я не совсем понимаю, в чем меня обвиняют. Я, конечно же, не юрист, но все равно уверена, что никто не будет кого-либо арестовывать только за то, что он потерялся в лесу и не мог оттуда выбраться двое суток. Это же смешно.
Очень смешно, вот только почему-то ни мне, ни Берозаю смеяться не хотелось.
Услышав мои вопросы, адикари несколько секунд изучал мое лицо пытливым, внимательным взглядом. И что он там надеется найти? Неожиданно на губах мужчины мелькнула печальная улыбка. Такую же я видела на лице его матери. Все же и от нее он что-то унаследовал. Но вот его губы опять упрямо поджаты, а взгляд снова стал холодным и колючим.
– У вас на Земле есть подходящая случаю пословица. А именно: меньше знаешь – крепче спишь. Она как нельзя лучше описывает сложившуюся с вами ситуацию. Единственное что могу вам пообещать, так это то, что я все улажу. Главное, не вмешивайтесь больше ни во что, сидите тихо на одном месте, где я вам скажу, и не мешайте мне. А когда все закончится, обещаю, что сниму с вас, столь неприятный вам, статус моей невесты, после чего сможете отправляться на все четыре стороны. Насильно вступать со мной в какие-либо отношения, я никогда, никого, и тем более вас, принуждать не собираюсь. Так что можете не беспокоиться, ни вашей чести, ни свободе, в моем доме ничего не угрожает.
И вроде бы все он правильно сказал и даже, в каком-то плане успокоил, вот только мне почему-то обидно стало. Вот такие мы женщины непоследовательные. Но все это присказка, а вот как поверить в сказку про статус невесты, если у них здесь с ним не все так просто. Ну да, я помню про одно специфическое требование, которое необходимо выполнить, чтобы этот самый статус получить.
– А как же ваши слова, про половинки души и слияние там чего-то с чем-то? Извините, не совсем помню чего, но вот точно могу сказать, что между нами этого нет. Или вам поверили на слово? Так вы же сами мне говорили, что все вокруг чувствуют ложь, а значит, они должны знать, что вы им соврали.
Легкая саркастическая ухмылка, чуть тронувшая уголки губ Кемдигина, подсказала мне, что я или чего-то не знаю или что-то упускаю из вида. Знать бы еще что именно.
– А с чего вы взяли, что я врал?
Нахмурившись, непонимающе посмотрела на адикари в ожидании объяснений. Что-то я совсем потерялась во всех этих недомолвках. Как они меня задолбали всеми своими тайнами и туманными высказываниями. Почему нельзя сказать все прямо, без этих игр, так как есть? В моей душе поднялось раздражение.
– Да хотя бы потому, что я помню Нинку и то сумасшествие, которое ее накрыло, когда ваш дружок решил из нее сделать свою невесту. Я же, вроде как, по вам с ума не схожу и мыслю вполне адекватно, а не летаю в розовых облаках.
– К этому вопросу мы с вами еще вернемся, но чуть позже. Сейчас меня больше интересует другое. А именно, откуда у вас умения сит амети и почему вы не чувствуете давления силы, при этом сами ею уверенно пользуетесь?
Все это, конечно же интересные вопросы, которые волнуют и меня, но мы сейчас, явно, отклоняемся от нужной мне темы. Меня все еще беспокоит, возможность обманывать у местного населения, так как это значит, что очень многое из того, в чем меня уверяли до этого, на самом деле вранье.
– Я все равно не понимаю. Между нами не было никакого слияния. Да что там, мы же друг друга терпеть не можем. Мы не истинная пара, или что у вас там за статус между мужем и женой. Да мы, вообще, не пара. Как же нас таковой признали?
И опять саркастическая улыбка мелькнула на губах Берозая, отразившись лучиками морщин у глаз.
– Вы не понимаете, что означает быть второй половинкой души. Это не истинная, или одна-единственная для кого-то там. На своем жизненном пути можно встретить несколько таких женщин, а можно и ни одной. Мужчина и женщина, вступающие в союз просто должны подходить друг другу на психологическом и эмоциональном уровне, так как после обряда они объединяются в единое целое. У них становятся одни эмоции на двоих. Что чувствует один, то же чувствует и второй. При этом человек не теряет себя и отделяет свои ощущения, желания и стремления от чувств супруга или супруги. Между ними больше нет недопонимания и недомолвок. Нет обмана. Именно поэтому, как я вам уже говорил ранее, к такому браку невозможно принудить. Ведь поставить блок или защититься от чувств и эмоций своей пары, как от других, посторонних людей, невозможно. Это делает совместную жизнь более полной и яркой. И не только жизнь.
Увидев веселые искорки, заигравшие в глазах Кемдигина, я сразу же догадалась, о чем он и, не удержавшись, покраснела. Ну да, доставлять кому-то удовольствие, чувствовать это, одновременно передавая и получая положительные эмоции в самом процессе, наверняка, даже очень и очень приятно, и незабываемо. Только мы же опять отвлекаемся. Вот умеет он уводить тему разговора в сторону.
– Если я правильно поняла, вы всем сообщили, что я подхожу вам, благодаря чему и объявили своей невестой. С одной стороны, я вам за это очень благодарна, в карцер мне действительно попадать не хочется, но, со второй стороны, разве не должно быть согласия и с моей стороны?
– Нет. Достаточно и того, чтобы возможность нашего с вами слияния душ подтвердил кто-то обладающий высоким уровнем силы и положением в обществе.
Я неверяще все это слушала. Это что же получается, без меня, меня женили, ничего не спросив? Ну или, почти женили. Вот только на это, почти, надежда и осталась. А то смотрю здесь все такие шустрые, я и оглянуться не успею, как у меня уже будет сидеть семеро на лавке.
– И кто же тот смельчак, который подтвердил нашу совместимость?
Мне жутко хотелось не только узнать имя этого смертника, но еще и стукнуть его кулаком промеж глаз. Да так, чтобы у него еще долго летали звездочки над головой. Возможно после этого, он будет думать, стоит ли влезать в чужие отношения.
– Артеш.
– А это еще кто?
Я действительно не помнила никого с таким именем. Или то, что мы незнакомы, не играет никакой роли? Но уже следующие слова показали, что мы не только знакомы, но еще и близко общались.
– Это старейшина гнезда, который вас вернул.
От последнего сообщения я совсем растерялась. В этом мире что, совсем никому верить нельзя? А ведь птеродактиль мне показался таким порядочным. Мне стало совсем обидно. Поэтому я и вскочила на ноги, со злостью сжав кулаки, а еще не удержалась от восклицания.
– Но как же так! Это же неправда! Никакая вы не половинка моей души!
Мужчина несколько секунд спокойно смотрел на меня, а после безразлично и холодно выдал.
– У людей Земли нет такого понятия, как слияние душ. Вы не умеете чувствовать того, кто рядом с вами так, как мы. Поэтому для вас это высказывание просто неуместно. Для вас, но не для нас.
От услышанного мои мысли пустились вскачь. Я сразу как-то растерялась и куда-то ушла злость. Неужели… Нет. Это глупости. Ни за что не поверю. Этого просто не может быть. Я, наверное, не так его поняла. Но вот не переспросить не могла.
– Что вы хотите этим сказать?
– Только то, что вы половинка моей души и это подтвердил Артеш. Так что наше слияние возможно.
Опешив, я опять упала назад в кресло, даже не зная, как реагировать на услышанное. А Берозай тем временем продолжил.
– Но, как бы там ни было, можете не переживать, на отношения между нами это никак не повлияет. Свое слово я сдержу. После того, как закончится расследование и с вас снимут все обвинения, я вас освобожу от моего присутствия в вашей жизни. Тем более, что я и сам не собирался связывать себя с кем-либо узами брака.
