Текст книги "Гамбит Бессмертных"

Автор книги: Эйрин Фаррон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Он пожал руки Дану и Стасу, а Жене просто махнул и уселся на кожаный диван, вольготно развалившись на нем и сладко потянувшись. Алиса ухмыльнулась, наблюдая за ним: он вел себя совершенно по-хозяйски, никого не стесняясь и ничего не смущаясь.

Вскоре подошло время обеда, и Драгунов предложил куда-нибудь сходить. Стас идею подхватил и настоял, чтобы Женя тоже составила им компанию. Девушка выглядела недовольной от того, что не получится провести время наедине со Стасом, но отказываться не стала: лучше с ним и с другими коллегами, чем вообще без него. Все вместе они вышли из Управления, и на улице Марк приобнял Алису за плечи, а потом взял за руку. Девушка поднялась на цыпочки и поцеловала колдуна в щеку. Они смотрели друг на друга, и их глаза светились от настоящей неподдельной радости.

И ни Алиса, ни Марк в этот момент даже не подозревали, что за ними внимательно следят.

7. Травмы

21 июня 2024 года, Калининград

Евгения

Когда Марк вошел в кабинет, Женя сразу поняла – «не из наших». Слишком легкой и пружинистой была его походка, а сотрудники УСК обычно ходили тяжело, будто камнями к земле придавленные. В зеленых глазах Марка сверкали искорки, и, судя по взгляду, колдун был чрезвычайно довольным жизнью человеком.

Женя согласилась идти на обед со всеми только потому, что ее попросил Стас. И практически сразу она поняла, что согласилась не зря – ведь Марк недвусмысленно дал понять, что Алиса с ним! А когда девушка ответила ему взаимностью, когда посмотрела на него с любовью и радостью, Женя ощутила, как ее отпускает ревность к московской коллеге. Она словно выдохнула этот ядовитый дым, а свежий ветер растворил его в воздухе. Девушка почувствовала себя намного лучше, даже улыбнулась какой-то шутке Марка.

В кафе она села рядом со Стасом – статус напарницы вполне позволял ей это сделать. Меню не хватило на всех, и Женя придвинулась к колдуну поближе, делая вид, что изучает ассортимент блюд. Но буквы расплывались перед глазами, сердце колотилось, мешая нормально дышать, потому что Женя касалась рукой локтя Стаса. Она боялась разрушить эту мимолетную связь. Девушка желала удержать ее как можно дольше, но напарник улыбнулся и передал ей меню. Выпрямившись, девушка поблагодарила его и взяла карточку.

Она даже не особо запомнила, что взяла себе на обед, вроде бы какой-то салат и второе. Женя больше молчала, чем говорила, но внезапно она поняла, что сидящие за столом люди из Москвы ей не враги. Даже соперниками или конкурентами их можно было назвать с натяжкой. Она даже несколько раз робко улыбнулась, слушая их дружескую перепалку. Женя вдруг подумала, что скучает по своим старым друзьям: закончив учебу, они все разъехались кто куда и теперь связь поддерживали редко, да и то только по телефону.

Когда колдуны вернулись в офис после обеда и заняли каждый свое место (Марк от стола отказался, сообщив, что дивана ему вполне хватит), Женя увидела в углу монитора уведомление о входящем сообщении. Открыв его, она издала радостный возглас – пришли ответы из банков. Если информацию запрашивали органы правопорядка, она всегда поступала настолько быстро, насколько это вообще возможно.

Однако информация в сообщении ничего не дала: у Красы на счетах не было никаких крупных сумм. Никакие деньги ей не приходили, и никаких средств она никуда не переводила.

– Что ж, логично, – потирая лоб, сказала Женя, – тогда ею бы заинтересовалась налоговая. Вряд ли Красе это нужно.

Девушка вздохнула и опустила голову на сложенные руки. Закрыв глаза, принялась размышлять о том, куда им двигаться дальше. Голоса коллег отступили, превратившись в фоновый шум. Однако дельные идеи не шли – все еще слишком мало информации об убийстве, самой жертве и ее делах. Может быть, информаторы Стаса помогут?

Кстати, об информаторах. Стас наверняка не возьмет Женю с собой на эту встречу. Основная причина – их личности должны оставаться в тайне. Это была сделка с совестью, и не только для самого Лаврентьева, но и для Муромцева: УСК позволяло длакам вести свою не всегда законную деятельность, а бандиты обязывались передавать сотрудникам нужную тем информацию. Муромцев и Горынычев – глава калининградской верви длаков – заключили это соглашение друг с другом, но оборотней обязали снизить уровень криминала в делах до минимума. И теперь они ограничивались только лишь мелкой нелегальной коммерцией.

Стас рассказывал, что его это бесило, но он ничего не мог сделать. Хотя всегда обещал, что при случае покончит с бандой – пусть те дадут хоть малейший повод. Сама Женя от комментариев воздержалась. Она хорошо понимала, что мир вовсе не черно-белый, справедливость бывает с кулаками, а порядок иногда использует грязные методы.

– Съезжу сегодня, поговорю с ними, – донесся до девушки голос Стаса. – Посмотрим, что они смогут мне рассказать.

У Жени болезненно заныло в груди: она беспокоилась за напарника. Пусть он сильный колдун, пусть длаки прикормлены, но от мысли, что он там будет один, избавиться было не так-то просто. Не успокаивало и понимание, что Стас – опытный, даже, можно сказать, матерый сотрудник. В первые годы своей службы он прошел через то, с чем некоторые не сталкивались и за двадцать лет в рядах УСК.

Полгода назад, когда Женя только-только пришла и Муромцев определил ей в напарники Стаса, она многого наслушалась о нем от коллег. Было крайне сложно определить, где правда, а где историю приукрасила молва. В тот момент Лаврентьев для Жени был еще совершенно незнакомым человеком, она не знала, как именно к нему относиться, хотя он как мог старался помочь ей адаптироваться в новом коллективе и на новой работе. А вот девушка чувствовала, что, несмотря на всю внешнюю доброжелательность, свои настоящие мысли и чувства Стас отгородил толстой непробиваемой стеной.

Правду о его прошлом Женя узнала случайно от патологоанатома УСК Ирены Генриховны. Эта женщина имела немецкие корни, была уже в возрасте, однако всегда выглядела потрясающе благодаря прическе, макияжу и маникюру. В Управлении ее прозвали Мораной, именем царицы мертвых, и отзывались о ней с уважением и трепетом.

Спустя месяц после поступления на службу в УСК Женя после обязательного для всех новичков ночного патруля сидела в столовой на втором этаже и жевала свой бутерброд, запивая кофе. И хотя спать особо не хотелось, Женя все равно была вялой и смотрела прямо перед собой. До тех пор, пока к ней не подсела Ирена Генриховна.

Девушка с удивлением подняла глаза и запоздало поздоровалась. Патологоанатом ответила ей кивком. Женя увидела, что та тоже была уставшей – темно-серые глаза слегка помутнели, помады на губах не было, а щеки не рделись румянцем. Морана вообще редко покидала свое царство, похоже, лишь иногда в ранние утренние часы, если работала в ночь, приходила в столовую выпить кофе.

– Как тебе работается с Лаврентьевым? – спросила Морана, ставя на стол кружку, отчего та тихо стукнулась о столешницу.

Женя пожала плечами. Она еще не успела толком понять, у них пока не было никаких совместных дел.

– Ну, он… вроде ничего, – аккуратно ответила девушка, но тут же поняла, что прозвучало это весьма двусмысленно.

Однако улыбка Мораны успокоила ее: женщина поняла все так, как имела в виду Женя.

– Я должна что-то знать? – прямо спросила девушка.

– Лаврентьев славный парень, – сказала Ирена Генриховна. – Почти пять лет назад ему пришлось столкнуться с настоящим ужасом, но как стоически он это переживал! Можно только догадываться, как больно было ему внутри.

Неужели та самая история? Женя вся внутренне подобралась. Она заранее знала, что именно от Мораны услышит правдивую версию. Просто той не было смысла лгать и сплетничать. Почти всегда окруженная тишиной, она явно знала настоящую цену словам.

– Все рассказывают… разное. А вы знаете, как было по-настоящему?

– Стас мне сам рассказал. Однажды, когда все закончилось и дело уже закрыли, я обнаружила его в морге. Он просто стоял посреди зала, замерзший и бледный, как призрак. Похоже, он хотел укрыться от всех, но посторонним там находиться нельзя, так что я его вывела. Мы пошли ко мне в кабинет, и он… Его как будто прорвало. Выложил все как на духу. И, кажется, ему пошло это на пользу. Он успокоился, обрел равновесие.

Женя неосознанно подалась вперед, внимая каждому слову. И Ирена Генриховна, похоже, сама уже давно хотела поведать правду, но не знала кому. Сотрудники УСК и эту полученную из первых рук историю приукрасят так, что она уже никогда не будет объективной. И вот нашлась среди них та, кому ее можно было доверить.

Сама девушка не была, разумеется, свидетельницей истории, но живое воображение оживляло события, и они прокручивались перед глазами, как пленка.

Стас

Ему тогда было двадцать три. Два года назад он пришел в УСК и с таким рвением взялся за работу, что успел нажить себе первых врагов. А еще к тому моменту Стас уже был женат и даже имел пятилетнего сына. Однако сам он о семье говорил редко, а когда кто-то пытался спросить у него об этом, моментально переводил тему на что-то другое.

В то время Стас вел дело неизвестного похитителя. Пропали уже шестеро мужчин-колдунов, всех объединяли возраст и тип внешности – коренастые, светловолосые. Тела еще не были найдены, и, несмотря на сходство между жертвами, Лаврентьев все же не мог сказать однозначно, что все инциденты относились к одному и тому же делу. Общение с семьями, коллегами и друзьями пропавших ничего особо не дало: эти люди были самыми обычными и в целом порядочными горожанами. Все они однажды вышли с работы и просто не вернулись домой. Каждый день Лаврентьев и команда, работавшая над этим делом, проводили мозговые штурмы, в сотый раз перебирая имеющиеся по делу данные. Где-то должна была быть зацепка. Все преступники ошибаются.

В один из вечеров Стас, чувствуя себя уставшим и совершенно опустошенным, стоял перед картой города. Взгляд его скользил по оранжевым многоугольникам зданий и белым полосам дорог между ними. Команда уже давно выяснила, что связи между местами работы пропавших нет. Внезапно в дверь кабинета постучали.

– Войдите, – громко ответил Стас, поворачиваясь всем корпусом. Он никого не ждал и рассчитывал, что сможет побыть в тишине и поразмышлять. Так что желание стоявшего за дверью человека поговорить с ним вызвало раздражение пополам с досадой. В щель между косяком и дверью просунулась голова одного из новичков-стажеров. Затем он вытянул вперед руку, помахав конвертом.

– Тут вам письмо. В службе безопасности сказали вам передать.

С помощью колдовства Лаврентьев взял из рук посыльного конверт и отпустил паренька. Письмо было вскрыто, на конверте стояла красная печать с надписью «Досмотрено, безопасно», и ручкой – подпись проверившего. Адресов на письме не оказалось, лишь аккуратным почерком в графе «Кому» было отмечено: «Расследующим дело шести похищенных».

Нахмурившись, Стас засунул пальцы в конверт и вытащил из него лист плотной бумаги. Лишь секунду спустя он понял, что это был фотоснимок. Совершенно кошмарный фотоснимок, от которого к горлу Лаврентьева подкатила тошнота. На фотографии преступник, и Стас не сомневался, что это был он, запечатлел жуткого вида панно, составленное из частей человеческих тел – наверняка тех самым шестерых пропавших.

Колдун тут же собрал команду. А пока ждал коллег, позвонил жене, чтобы предупредить, что домой он не придет, и услышал в трубке сухой односложный ответ. Дав отбой, он вздохнул. Свой брак, довольно ранний, последние три года они сохраняли только ради маленького сына. Оба, казалось, понимали, что стратегия провальная, но расходиться пока не торопились. Стасу сейчас некогда было думать об этом.

Довольно быстро в кабинете собрались все, кто занимался делом пропавших, и почти всю ночь они рассматривали фото, пытаясь понять, где оно было снято. Изучили каждую деталь, вид и состояние стен, пола, даже угол падения света. Под утро, сопоставив все полученные из анализа факты, сонные и разбитые колдуны выехали на предполагаемое место. В заброшенной промзоне, в помещении, от которого осталась только одна бетонная стена, они и нашли останки. А позже сумели выяснить, что все они принадлежали шести разным людям. Искать живых смысла больше не было.

А через несколько дней пришел новый снимок. Потом третий. И вот там, когда колдуны приехали, им улыбнулась удача: преступник оставил на полу четкий грязевой след, а под ногтями у одной из отсеченных рук Морана нашла частички чужого эпителия. К вечеру были готовы заключения: грязевая смесь по составу соответствовала району Северной горы, а эпителий под ногтями принадлежал… упырю.

Стас, оставшись в кабинете в одиночестве, стоял посреди помещения и сжимал в руке телефон. Нужно съездить на место, опросить живущих на Северной горе. Они наверняка знают, где живет упырь. Отправив жене сообщение о том, что сегодня снова будет поздно, Лаврентьев отправился в поселок на окраине города. Улицы были пустынны, и колдун уже собирался позвонить в дверь одного из домов, как кто-то схватил его сзади за шею.

А ведь Лаврентьев даже не слышал шагов! Он задыхался и бился в стальной хватке, но воздуха отчаянно не хватало, а в глазах темнело. Колдун не мог сосредоточиться, чтобы применить магию, а нападавший вдруг зашептал ему прямо на ухо:

– Меня ищете, товарищ следователь? Прекрасно. Потому что я ждал вас. Спасибо, что пришли, да еще и без друзей.

Лаврентьев рванулся, что было сил, но внезапно обмяк, погрузившись в темноту.

Придя в себя, он долго не мог понять, где находится. Руки были заведены за спину и связаны, плечом колдун ощущал твердый холодный бетон, а в ноздри проникала смесь ароматов гнили, каменной пыли и дыма. Лаврентьев помнил, что на него напали. Убийца похитил его! От осознания по венам заструился адреналин, а сердце неистово забилось в груди. Усилием воли колдун заставил себя успокоиться: если похититель – упырь, он услышит участившееся биение крови в теле, учует запах страха, и на спасение можно будет уже не надеяться.

Внезапно Стас услышал лязг металла и аккуратно повернул голову в сторону, откуда доносился звук. На улицу уже явно спустилась ночь, ведь помещение окутывал сумрак, разгоняемый лишь дрожащими огоньками самодельных факелов – те были установлены вокруг старого разделочного стола. Перед столом темнела фигура, похоже, самого похитителя. Стас не видел, что именно издает звон, но достаточно было вспомнить фотоснимки…

Лаврентьев повел рукой – он мог колдовать, хотя пользы было немного: после удара по голове магия давалась ему с трудом. В таком состоянии и против упыря один на один колдуну выстоять будет очень сложно. А если учесть практически полную неуязвимость вурдалаков, то, попытавшись сбежать или напав, Стас точно подпишет себе приговор. Существовал проверенный способ убить упыря: воткнуть иглу в глаз или в основание черепа, а потом впрыснуть в мозг кислоту. Но Лаврентьев, разумеется, не располагал сейчас нужным оружием. Стараясь не шевелиться и лежать тихо, он лихорадочно размышлял, что ему делать дальше.

Упырь тем временем положил свои инструменты на стол и повернулся к пленнику. Тот все еще старательно делал вид, что находится без сознания. Он слышал шаги приближающегося маньяка, а потом следователь почувствовал рывок: упырь поднял Лаврентьева в воздух с помощью телекинеза, пронес через всю комнату и положил на разделочный стол.

Стас дернулся, чтобы упырь поверил, будто пленник очнулся только что из-за всех этих манипуляций.

– Эй! – воскликнул он с деланным возмущением.

Он задергался, но упырь приложил палец к губам.

– Ш-ш-ш, вас все равно никто не услышит, – проговорил он. – Зря вы так скоро в себя пришли. Судя по крикам моих прошлых гостей, легче переносить операцию будучи без сознания.

Лицо вурдалака походило на белую восковую маску. Темно-бурые глаза из-за мрака казались черными. На вид упырю было лет двадцать – в этом возрасте его, похоже, и обратили.

– Какого черта ты делаешь?! – прокричал Лаврентьев.

Ответа он, разумеется, не услышал. А упырь взял со стола нож с широким лезвием, блики отразились в нем, ударив по глазам. Стас забился, незаметно используя несложное колдовство, чтобы освободить руки. Еще миг, и Лаврентьев смог ударить упыря. Тот отшатнулся и выронил нож, который, стукнувшись об пол, отлетел куда-то в сторону. Колдун вскочил со стола и снова ударил, теперь с помощью колдовства. Атака попала в цель – с возгласом негодования вурдалак согнулся пополам.

Левитационным рывком колдун сократил расстояние между собой и противником, но тот внезапно выпрямился и ударил в ответ. Сила атаки была такой, что Стаса отбросило назад, и он, ударившись об стол, рухнул на пол. Со стоном колдун попытался встать, но в тот же миг стол взлетел в воздух: упырь поднял его и швырнул в сторону, чудом не задев факелы. А затем, наклонившись к Стасу, ударил его точно в центр груди.

Из колдуна будто вышибли дух. В глазах заплясали звезды, он не мог сделать вдох. Хрипя и задыхаясь, Стас попытался отползти в сторону, а упырь с силой пнул его, отбрасывая тело Лаврентьева к стене. Не дав тому прийти в себя, он подошел почти вплотную и поднял колдуна над полом, прижимая к стене.

– Я бы разделался с тобой быстро, если бы ты не захотел по-плохому, – прорычал упырь, обнажив клыки.

По магическому мановению нож пролетел через все помещение, и противник ловко перехватил его в воздухе. Он выбросил вперед руку с оружием, намереваясь вспороть колдуну живот, но из последних сил Стас отбросил упыря от себя, и лезвие лишь рассекло ему бок. Упырь выронил нож, кучей свалившись на пол немного поодаль. Лаврентьев, прижимая одну руку к ране на боку, а другую – к груди и со свистом дыша, смотрел на поднимающегося врага.

Все это бесполезно, он лишь оттягивает неизбежный финал. Упырь настигнет его, сейчас он просто играет со Стасом, как хищник с добычей. А у колдуна против него нет никакого оружия. Он обречен.

Огоньки факелов дрогнули в слабом ветерке, просочившемся сквозь щель в стене. Стас стиснул зубы. Нет оружия?! Оно же все это время было рядом, перед глазами! Как он не подумал об огне! Колдовство из-за травм давалось непросто, но все же ему удалось поднять факелы в воздух и швырнуть в упыря. В тот же миг одежда убийцы вспыхнула, вурдалак попытался сбить пламя, но оно вскоре охватило его полностью. Он беспорядочно заметался по помещению, его вопли оглушали. Вскоре упырь рухнул и затих. Лаврентьев упал на колени, по телу пробежала дрожь. Он взглянул на тлеющие останки упыря и закрыл глаза.

Сознание мутилось. На всякий случай он обыскал карманы, но телефона не было. Похоже, упырь избавился от всего, что могло помочь пленнику спастись. Нужно попросить о помощи хоть кого-нибудь…

Стас с большим трудом поднялся и пошел искать выход. Он вывалился в темный коридор, наобум выбрав направление направо. Какое-то время он шел, но коридор не кончался. Или это так казалось из-за ран и застилающей ум боли. Поворот налево, снова налево, направо… Наконец повеяло свежестью. Силы утекали вместе с кровью из рассеченного бока, но Стас ускорил шаг. Еще немного – и он оказался перед дверью в виде куска ДСП. С наскока колдун вышиб ее плечом и вместе с ней рухнул на землю.

Колдун не мог определить, где находится, но явно различил шум автомобилей неподалеку. Стас поплелся в ту сторону, откуда доносилось рычание моторов. И действительно, он вышел к широкой дороге. Что это за улица? Точно не Александра Невского. Возможно, Арсенальная… не важно. Колдун попытался остановить одну из проезжающих машин, но только на пятой или шестой ему улыбнулась удача.

Какой-то мужчина среднего возраста, доверившись его словам о том, что он сотрудник УСК, позволил сесть в свой внедорожник и отвез колдуна в травмпункт. Уже там, перевязанный, ожидая результатов рентгена и компьютерной томографии, с капельницей в вене, Стас связался с Муромцевым и обо всем ему доложил. Начальник обещал отправить на место дежурную группу, а Лаврентьеву приказал отправиться домой, но колдун ни на какой больничный, разумеется, не собирался.

На следующий день в калининградском УСК царила суета. Лаврентьев сидел в кабинете крайне недовольного его появлением Муромцева. На лице Стаса красовались синяки и ссадины, полученные в ночной схватке. Он пренебрег советом начальства отдохнуть и остаться дома, явившись в Управление ближе к одиннадцати и жалея, что не смог выехать на место преступления с передовой группой.

Какой скандал разразился дома, когда жена Алина увидела его, пришедшего под утро в таком виде, он даже вспоминать не хотел. Супруге колдун не стал показывать свою рану, она видела только ссадины и синяки на лице. От нее Стас уже не ждал понимания и заботы, но был готов к обвинениям в том, что не заботится о семье. Ожидания оправдались.

Еще именно поэтому Стас не пожелал отсиживаться дома.

Муромцев проинформировал, что УСК смогли установить личность маньяка, которого звали Тимофей Саградов, а пустое помещение, в котором он убивал своих жертв, принадлежало ему. Просматривая фотоснимки и описания улик, Лаврентьев нахмурился и тут же зашипел от боли в скуле. Он сидел немного согнувшись: ноющие ребра не давали ему держать осанку, хотя кости и оказались целы.

– Ножа нет. Разве передовики не находили нож? Он лежал прямо посреди комнаты, – сказал Лаврентьев, помахав снимками.

Муромцев склонил голову.

– Никакого ножа они не привозили. Вы уверены?..

– Разумеется! Он же меня им задел, вот, – Стас приподнял рубашку, показав перевязанную рану на боку.

Несколько секунд Муромцев молчал, а Лаврентьев кожей ощущал, как в кабинете сгущается напряжение.

– У него был сообщник… – наконец тихо проговорил руководитель, а затем словно внезапно опомнился и сказал, взглянув на подчиненного: – Вы свободны. Продолжайте работать.

– Есть, – отрапортовал Стас.

Выходя из кабинета, он успел заметить, что Муромцев быстро набирает чей-то номер на внутреннем IP-телефоне.

Лаврентьев вернулся к себе, однако работа не шла. Убийца мертв, подбиванием улик в дело были заняты младшие сотрудники. Когда они закончат, а это случится через день-два, дело будет закрыто и его можно будет забыть, как страшный сон. Но почему так забеспокоился Муромцев и с чего он вообще взял, что у Саградова был сообщник? Нож мог унести кто угодно, любой местный житель, решив, что пригодится в хозяйстве, и не подозревая, скольких людей это лезвие лишило жизни. Хотя нож наверняка был в крови. Кому бы пришло в голову забирать грязное лезвие? Только сообщнику, ведь дежурная группа приехала очень быстро.

Стаса внезапно будто ударило током. Он подскочил на месте, а сердце заколотилось как ненормальное. Лезвие было в крови! В его крови! Он представил, как сообщник Саградова берет этот нож, проводит по лезвию языком и все понимает. Колдун схватил телефон. А ведь за весь день жена не прислала ему ни одного сообщения! Внутри у Стаса все заледенело, он уронил телефон на стол и запустил пальцы в волосы.

А потом внезапно вскочил и бросился к выходу. По пути забежал к одному из старых коллег-друзей. Тот был на машине и согласился подвезти Стаса, если колдун объяснит, что стряслось. А тот, бледный как полотно, лишь в автомобиле, когда они мчались к дому, смог обо всем рассказать.

Остаток пути прошел в молчании, и Лаврентьев то и дело набирал номер жены, но она не отвечала. Он не стал ничего говорить ни ее матери, ни своей, чтобы не пугать их, и успокаивал себя мыслями о том, что Алина просто занята и ей некогда. Может, сын заболел или просто плохо себя чувствует, вот они и спят целый день? Такое уже бывало раз или два раньше.

Когда они добрались до дома Стаса, тот выскочил из машины буквально на ходу и побежал в свой подъезд. Колдун взлетел по ступеням, используя левитационные рывки – намного быстрее лифта, – а когда оказался перед своей дверью, то не сразу сумел схватиться за ручку, так дрожала ладонь. И дверь оказалась не заперта, но прикрыта – так, чтобы соседи раньше времени не забили тревогу, внезапно обнаружив открытую квартиру.

Внутри оказалось пусто.

Стас почти не помнил, что было дальше. Его душу как будто выдернули из тела и заставили наблюдать за всем со стороны. Сознание выхватывало из окружающей среды отдельные детали: беспорядок в комнатах, следы борьбы, ощущение недавно творившегося здесь колдовства (Алина явно пыталась защитить себя и сына). Лаврентьев судорожно носился по квартире, ища следы крови, но их, к счастью, не оказалось. Лишь на кухонном столе цвета слоновой кости, с нарядными бело-красными клетчатыми салфетками, он обнаружил страшное: стеклянный пузырек, наполненный багровой жидкостью и закупоренный пластиковой пробкой. А рядом лежал телефон Алины с трещиной на экране. Внезапно на него пришло сообщение:

Теперь ты все понимаешь, ищейка. Ты убил моего брата, но я всегда был добрее него, так что, в отличие от Тима, я дам тебе шанс найти свою семью. Они ждут тебя там, где в тени королева хранит свои тайны. Просто следуй к зеленому саду за первым лучом зари. У тебя есть три дня. Но если ты не успеешь, две капли крови из этого пузырька превратятся в реку. Время пошло.

На плечо Стаса легла ладонь коллеги, с которым они приехали сюда вместе. Спутник указал на дверь, показывая Лаврентьеву, что нужно отправиться в Управление. Колдун кивнул, практически не видя лица друга – глаза застилала пелена.

Едва они вернулись в УСК, Муромцев отстранил Стаса от дела.

– Я не сомневаюсь в ваших навыках, Лаврентьев, – уверял руководитель, стоя у своего стола и сложив руки на могучей груди, – но теперь это личное дело, глубоко личное, и, как бы вы ни старались, эмоции все равно будут влиять на ваши суждения. Надеюсь, вы меня понимаете.

Его фигура загораживала собой окно, отчего лицо пряталось в тени, а Лаврентьев не мог увидеть его глаза и по ним разгадать чувства. Впрочем, вряд ли он сейчас был бы на это способен. Его собственные эмоции как будто заледенели, а свершившееся едва укладывалось в голове: его жена и маленький сын в плену у маньяка, который убивал людей, а из частей их тел создавал жуткие панно.

Все это было слишком сюрреалистично. Настолько, что Стасу казалось, будто он лишился всех чувств, кроме ледяной ярости. Но, помимо отца и мужа, он был еще профессионалом. И эта часть его сущности понимала – Муромцев прав.

– У вас будет допуск к любым материалам дела, – продолжал тем временем начальник, – вести его будут наши лучшие сотрудники. Я привлеку упырей – случай беспрецедентный, и они не смогут отказать нам. Мы найдем вашу семью.

– Они могут быть уже мертвы. – Стас не узнал собственного голоса, будто глядя со стороны, как шевелятся губы, произнося слова.

– Они живы, – твердо заявил Муромцев, – и мы их найдем.

Лаврентьев даже не кивнул. В его груди будто образовалась крошечная черная дыра, которая засасывала в себя душу и причиняла тем самым нестерпимую боль. Она даже заглушала боль в ребрах. В дверь кабинета постучали. Начальник разрешил войти, а Стас не отреагировал.

– Здравствуй, – проговорил Муромцев, когда в кабинет вошла высокая и бледная женщина.

Она была одета в легкий льняной комбинезон, на костлявых запястьях звенели золотые и серебряные браслеты. Ее длинные светло-золотистые вьющиеся волосы были густыми у корней, но редели и истончались к кончикам. Лаврентьеву доводилось ранее видеть гостью, пусть и только в сводках УСК. А женщина скользнула по нему взглядом темно-вишневых глаз и вопросительно посмотрела на Муромцева.

Ее звали Вештицына, и она возглавляла калининградскую вервь упырей. Колдун предложил ей сесть, но девушка отказалась.

– Что случилось? – спросила она.

– Кое-что очень серьезное, как ты понимаешь.

– Разумеется, иначе ты бы не вызвал меня на разговор. Ну?

Муромцев упер руки в бока.

– Это мой сотрудник, Станислав Лаврентьев. Сегодня утром один из ваших похитил его семью, жену и маленького сына, а теперь он угрожает убить их, если мы не сможем за три дня найти место, где они находятся.

– При чем здесь я? – холодно отозвалась Вештицына. А Муромцев, поджав губы, строго посмотрел на нее.

Она была бы не упырицей, если бы сразу бросилась им помогать. Но каждый из них знал, что отказаться она не может.

– Двое, а может, и больше упырей убили шестерых колдунов. Мы знаем точно, что преступники – братья Саградовы, один из них погиб в стычке с моим подчиненным. А брат убитого маньяка в отместку похитил семью Лаврентьева. В твоих непосредственных интересах сейчас работать с нами и помочь нам выследить одного из преступников. Забота о репутации верви лежит на ее главе. Или тебе все равно, как будут относиться к упырям после того, как один из вас убьет маленького ребенка и беззащитную женщину?

Вештицына сощурилась. Наконец она кивнула.

– Хорошо. Дай мне сутки. Сколько, ты сказал, убийца дал времени? Три дня?

– Да.

– Я думаю, суток хватит. Возможно, поиск растянется до двух дней… Но мы привлечем лучших упырей-ищеек.

– Чем быстрее, тем лучше.

– Знаю! – огрызнулась Вештицына. – Я сделаю все, что смогу. Мне нужна будет кровь преступника, у вас она есть?

Муромцев поднял со стола пакет с пластиковой ампулой и с помощью колдовства передал упырице.

– Здесь образец крови его брата, который нам прислали из больницы, где он наблюдался, для сверки с данными упыря, убитого в стычке моим подчиненным.

– А жертвы? На всякий случай. Если не получится выследить Саградова, мы попытаемся найти похищенных им людей, хотя это наверняка будет сложнее.

Муромцев отправил вслед за пакетом с кровью упыря пузырек, оставленный для Лаврентьева на кухонном столе его квартиры. Вештицына перехватила плывущий по воздуху флакон и, не прощаясь и не обращая никакого внимания на Лаврентьева, развернулась на каблуках и вышла.

Едва за ней закрылась дверь, Муромцев тяжело опустился в кресло. Стас на него не смотрел. Он сидел, склонив голову и глядя на свои кисти, побелевшие от того, как сильно он сжимал кулаки. Все это как будто происходило не с ним. Как быстро жизнь может превратиться в сюрреалистический кошмар!

Муромцев что-то сказал, но Стас его почти не слышал. Он лишь понял, что начальник отпускает его. Ничего не ответив, колдун встал и вышел в коридор. Он вернулся к себе в кабинет. Лаврентьев не знал и не хотел знать, как упыри будут искать Саградова. А вечером Управление опустело, лишь на первом этаже остались ночные дежурные – патрульные и передовая группа.

Стас был рад, что не пришлось возвращаться домой. Квартира все равно опечатана, пока дело не будет раскрыто. Кстати, лаборанты УСК установили, что кровь из найденного на столе флакона принадлежала женщине. Алина… Она не должна быть сильно ранена. В квартире не обнаружили больше ни капли, а объема в пузырьке было меньше, чем берут из вены на диспансеризациях. Хотя бы сына упырь не тронул. Пока что.