Текст книги "Премьер-министр (ЛП)"
Автор книги: Эйнсли Бут
Соавторы: Сади Халле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)
Поэтому, когда он попросил меня зайти к нему на ланч, я на всю катушку воспользовалась этой возможность, чтобы заполучить время, даже если это означает опасно близко приблизиться к пресс-корпусу Оттавы.
Я все еще жду от них подвоха по поводу нашего знакомства. Может и зря, но со стороны СМИ наши отношения описываются уж слишком гладко, чтобы казаться правдой.
Дверь распахивается, и появляется он. В темном костюме, голубой рубашке с серым галстуком. Его волосы выглядят нехарактерно взъерошенными, и у меня гудят кончики пальцев, чтобы пригладить их. Или, возможно, взъерошить еще больше. Разлохматив туда-сюда, на самом деле, выглядит как превосходный план.
Я сделаю это, пока он будет есть.
– Элли, – говорит он низким голосом, в котором слышится теплота, связанная только со мной этим очередным насыщенным рабочим днем.
Я встаю и улыбаюсь, поднимая пакет с ланчем.
– Доставка.
– Что ты принесла?
– Суши. – Я вручаю ему коробку с двумя стаканчиками зеленого чая со льдом и проскальзываю мимо него, чувствуя тонкий запах его одеколона.
– Спасибо.
Да, и да.
Это второй раз, когда я нахожусь в его офисе с тех пор, как мы трахались на его диване, но я до сих пор ощущаю себя возбужденной, как будто стены говорят: «Мы знаем, что ты здесь делала».
Но также у меня немого кружиться голова, поскольку я точно знаю, что здесь проделывала.
Вот почему мне нужно было уволиться, потому что он одним своим видом делает меня безрассудной, я схожу с ума.
Он закрывает за собой дверь, я ставлю пакет с суши на стол и поворачиваюсь в тот момент, когда он щелкает замком, запирая свой кабинет.
Ой! Здравствуйте, премьер-министр.
Он улыбается лениво и самоуверенно, осознавая, что может заставить меня сделать все, что он захочет, несмотря на то, что его ассистентка Бет находится по ту сторону двери.
Вам не о чем волноваться, мисс Монтегю.
Я сделаю все, что в моих силах, Сэр.
Вы понимаете, что будут последствия, если вы не…
– О чем ты думаешь? – Он останавливается передо мной и расстегивает свой пиджак.
Я бросаю взгляд на растущую эрекцию, прижимаясь к его паху.
– Именно об этом я и думаю.
– В разгар рабочего дня? – Его голос наполнен порицанием, и я оборачиваюсь к нему с горящими щеками.
– Конечно, нет. Это было бы…
Он переминается с ноги на ногу напротив меня.
– … совершенно неуместно.
– Точно. – Я отстраняюсь от него, хотя в глазах горит бесстыдное желания. – Мы занимались здесь этим ранее. Все закончилось плохо.
– Вам недостаточно грохота, мисс Монтегю?
Я облизываю губы.
– Возможно я захочу вернуться на работу. Возможно, я сделаю все, что в моих силах, чтобы этого не случилось.
Он стонет и сжимает мои бедра, талию, прижимая меня к своему столу, прежде чем медленно, поддразнивая провести своей эрекцией по низу моего живота.
Потом он обходит кругом стол и садится в свое кресло.
– Итак, ланч?
Я начинаю закипать.
– Это подло с твоей стороны.
– Я голоден. – Но блеск в его глазах, и нависшие веки, говорит о другом голоде. Я могу считывать его как книгу. Он просто не хочет переходить черту.
Хотя он и хочет пересечь ее, так как испытывает настоящую физическую боль.
Я сползаю с его стола и медленно сажусь напротив в кресло. Каждый дюйм моего тела, готов стать секретаршей.
– Ролл с лососем?
– Только, чтобы порадовать тебя. – Его губы причудливо изгибаются, пока он наблюдает, как я перекладываю некоторые роллы к себе на тарелку, а затем он делает тоже самое.
– Итак, котел совсем сдох, да?
Я киваю.
– После полудня. Мммммммм!
– Чем ты собираешься заняться?
– Саша хочет, чтобы мы прошлись по магазинам.
– Интересно.
Я уклончиво фыркаю.
– Может будет весело. Но также мы может сильно устать. Наш поход по магазинам может закончится или так, или этак. Но это определенно изюминка моего рабочего дня.
– И моего тоже.
Мы завершаем наш ланч, переходя к предстоящим поездкам, он машет мне призывая к себе.
– Иди сюда, Спрайт.
Я подхожу к нему, сердце выскакивает из груди, нервный стук эхом отдается в горле и дрожью в руках.
Он встает и притягивает меня в свои объятия.
– Я буду скучать по тебе.
– И я тоже, – шепчу я, поднимаясь на цыпочки, когда он хочет поцеловать меня нежно, потом сильнее, медленно двигая меня, подталкивая к декоративным деревянным ставням, прикрывающим его окно.
– Что мне с тобой делать? – спрашивает он, когда мы отрываемся друг от друга. Он проходится костяшками пальцев у меня по коже, по моему подбородку, я запрокидываю голову, предоставляя ему свободный доступ к шеи и V-образному вырезу блузки.
– Все, что ты захочешь.
– Последние два раза, когда мы кое-чем занимались здесь, ты ушла расстроенная и злая.
– В первый раз ты притворялся. Во второй раз... я просто испугалась.
– А сейчас?
– Сейчас я не испытываю страха, однозначно.
– Что ты хочешь сделать? – Его глаза так близко и такие яркие, что у меня перехватывает дыхание.
Вопрос очень хороший. Я прижимаюсь к нему и чувствую его твердую эрекцию, оттягивающую его брюки. Я опускаю ладонь на жесткий, толстый член, обхватывая его пальцами. Напряженная эрекция и вес в руке делает меня мокрой.
– Я хочу его, – шепчу я. – Я хочу это.
– Он твой.
– Можно в рот?
Его глаза поблескивают.
– Ты первая.
– У нас есть на это время?
– Элли.
– Что?
– У нас всегда имеется время, чтобы ты кончила.
«О! Это потрясающий ответ», – бормочу я, когда он приподнимает мою юбку, сдвигая трусики в сторону.
Он ласкает мою киску, а другой рукой поглаживает мне шею.
– Ты такая мокрая для меня, Спрайт. Развратная девчонка.
– Я представляла, как буду сосать.
– Хорошо. Я хочу, чтобы он был в твоем рту. Возьми меня глубоко, насколько сможешь, и проглоти все, когда я кончу.
Я хныкаю, представляя картину.
– Посмотри на себя. Клитор уже стал твердым, и все твое тело молит, чтобы тебя отшлепали. Мокрая маленькая киска, отчаянно жаждет мой палец.
– Или два…
– А может три? – Он пробегается губами по моему подбородку, его губы останавливаются на мочке. – Ты кончишь мне на руку, чтобы я смог ее облизать, пока будешь стоять на коленях, Спрайт?
– Да, Сэр. – Я направляю бедра к его пальцам, которые погружаются глубоко внутри меня.
– Хорошо... – Он прикусывает зубами мою мочку уха, надавливая большим пальцем на клитор. Я двигаюсь в такт с его рукой. Он проделывает все снова, у меня начинают дрожать ноги. Он выдыхает мне в шею, прижимая зубами кожу затем облизывает.
Длинно. Медленно. Абсолютно непристойно.
Я широко расставляю ноги, более устойчиво, бедрами сжимая его пальцы внутри киски, пока я двигаюсь, потираю клитор о его большой палец. Я трахаю его руку, словно это моя личная секс-игрушка, и когда я кончаю, прижавшись к жалюзям, он делает именно то, что обещал.
Он вытаскивает из меня пальцы и начинает их облизывать.
Мои ноги не в состоянии удержать меня в стоячем положении, поэтому я опускаюсь на колени и пытаюсь разобраться с его ремнем на брюках и застежкой-молнией, чтобы ощутить его член в своих руках, у себя во рту и услышать его тихие стоны, заполняющие пространство вокруг меня.
Его запах усиливает мое возбуждение, и я с жадностью облизываю его сверху до низу, поглубже втягивая в рот. Он замирает на середине, пока я усиленно проделываю свою работу, отодвигает свой ремень в сторону, наклонившись ко мне и широко расставив бедра, также как и я.
– Элли. Ты только посмотри на себя. Да, проглоти. О, детка, ты так хороша в этом.
Я смотрю на него и пытаюсь увидеть себя его глазами. Рот широко открыт, щеки раскраснелись, юбка все еще задрана на бедрах. Я его порочная, похотливая девочка… и мне это нравится.
Он кряхтит и направляет мою голову. Его бедра, как домкрат, двигаются вперед, я дышу носом, пока заглатываю его почти до основания, упираясь в свои пальцы, обхватывающие внизу член.
Теперь его глаза закрыты, и поглаживает меня по щеке.
– Возьми меня еще глубже.
Я почти выпускаю его член изо рта, делаю глубокий вдох и заглатываю глубоко, насколько только способна. Его головка члена достает до задней части горла, у меня возникает рвотный позыв, сжимается живот, но я сглатываю и все становится нормально.
Я не могу вздохнуть по-настоящему, но это нормально, потому что он толстый и горячий и заполняет мой рот, и я не могу покрутить языком, его рука запуталась в моих волосах, слегка надавливая на затылок.
Он тянет меня за волосы назад, и я вздыхаю, затем он снова входит в рот, начиная наращивать свой темп, и я сглатываю при каждом его движении. Да, дай мне, да, да…
– Бл*дь, – рычит он, ухватившись рукой за жалюзи, как только первый всплеск приходится мне на язык. Я скольжу вперед, утыкаясь носом в его накаченные кубики пресса, сглатывая все остальное.
Я уверена, что в своем беспорядке, мы нарушили что-то другое в погоне за удовлетворением нашей порочной химии.
Как только я отстраняюсь, я поднимаю глаза вверх. Одна из жалюзей имеет просвет ровно на ширину руки премьер-министра.
– О, нет…
Гэвин всего лишь мне улыбается. Конечно, ему все равно. Он только что получил самый лучший минет в мире.
– Не волнуйся об этом.
– Нам, на самом деле, не стоит это повторять. В следующий раз это будет что-то такое, что мы не сможем починить.
– О, Боже. – Он с трудом выдыхает, потом вздыхает и начинает смеяться, тыкая пальцем в погнутые полоски. – Ну, по крайней мере, это точно можно исправить.
– Как ты собираешься объяснить заказ на ремонт?
– Ну, например, ущерб, вызванный сильной реакцией ПМ на свою девушку, имеющую глубокое горло.
– Нет. Определенно нет. – Я подмигиваю, протягиваю руку, и он помогает мне подняться.
– Ты ведь хочешь, чтобы я списал на что-то подобное, не так ли?
– Ну, сильная реакция... этим я точно могу гордиться.
– Я ни с кем не собираюсь делиться твоими талантами в этом отношении. Но ты должна гордиться. У тебя имеется талантливый рот и похотливый язык, а также грязные мыслишки, заставляющие меня поднимать планку.
– Планку и ударять кулаком по ставням. – Я широко удивленно распахиваю глаза, как только меня посещает мысль. – Думаешь, это первый случай, когда эти жалюзи стали жертвами секса?
– Я не особо думаю о сексуальной жизни своих предшественников на этой должности.
– Понятно.
– Вот моя непристойная девочка. Иди сюда, Спрайт. – Он садится в кресло и хлопает ладонью по коленям.
Я ползу к нему на колени, и он нежно, глубоко целует меня, дегустируя свой вкус на моих губах и языке.
У него вырывается стон, и он зарывается лицом в мои волосы, потом мы, наконец, рассоединяемся.
– Мне нужно вернуться к работе.
– Спасибо за ланч, – шепчу я.
– Ты принесла мне… ах. – Он прочищает горло. – Тебе спасибо.
– Маленькое воспоминание будет согреть нас, пока мы будем оба в командировках.
– И когда ты вернешься, мы сможем начать обратный отсчет до Дня Благодарения и встречи наших родителей. – Его руки сжимаются вокруг меня. – Или мы сможем сбежать в Бора-Бору.
– Не плохой план. – Я сползаю с его колен и прикасаюсь пальцами к его губам. – Оставляю тебя работать.
– Люблю тебя. – Он улыбается, пододвигаясь поближе к своему столу. – Буду дома к семи.
46.
Гевин
Все время, пока я был в Японии, у меня имелась надежда, что каким-то образом я смогу пересечься с Элли в Торонто, удивив ее, если задержат ее рейс по пути в Денвер. Мы напоминали два корабля, проходящие в ночи, или в данном случае, скорее были двумя самолетами, пролетающими мимо, вечером, поскольку я застрял в Ванкувере.
Мы приземлились здесь, чтобы подхватить министра обороны, но когда пилоты проходили предполетный контроль, предупредительная лампа не сработала.
Итак, сейчас мы сидим в первом классе в аэропорту Ванкувера, ожидая, пока мой самолет будет исправлен, и Элли вылетит из Оттавы в Торонто, где будет находиться в течение двух часов, прежде чем отправится в Денвер на конференцию.
Я посылаю ей сообщение, которое она получит, приземлившись:
Би Джей: Люблю тебя. Убей их всех, там на конференции. Ты самый талантливый эксперт по социологии во всем мире.
Мое сообщение явно несет чрезмерно сентиментальный характер, но что бы там ни было, это правда, именно так я и думаю.
Прошло четыре дня, и я нахожусь в безумном волнении, гораздо большем, чем ребенок в кондитерской, потому что Элли возвращается домой. Ее конференция была потрясающей, и когда я говорил с ней сегодня утром, перед посадкой на рейс из Колорадо, она чуть ли не визжала от радости, рассказывая о своих новых планах и контактах.
Вчера я выбрал бриллиантовое кольцо для нее. Здравый смысл подсказывает мне, что стоит некоторое время подождать, прежде чем я попрошу ее выйти за меня замуж. Здравый смысл может пойти на х*й.
С каждым днем я все больше и больше влюбляюсь в нее. Она доставляет мне радость, и я хочу, чтобы она стала моей женой. Если она не решит, что я совсем обезумел и семимильными шагами двигаюсь вперед, мы сможем сообщить о нашем решении нашим семьям на День благодарения.
Я высовываю голову за дверь своего кабинета. Я все утро выскакивал в свою приемную, поэтому на этот раз Бет даже не поднимает голову в мою сторону.
– Я говорил уже тебе, что ожидаю курьера с доставкой?
Она поднимает на меня глаза.
– Ты имеешь в виду тот тайный заказ из ювелирного магазина?
– Да.
– Да, ты сказал мне об этом вчера, когда пошел выполнять свою секретную миссию, сказав, что «лучше раньше, чем поздно», цитирую. И уже успел несколько раз упомянуть об этом сегодня.
– Отлично.
– Стью расхаживает по коридору, к твоему сведению, кстати.
– В своем обычном состоянии или несколько необычном?
– Необычном, я бы сказала.
Я выдаю несколько шуток на этот счет, обнаружив моего начальника штаба с яростью доказывающего что-то в телефонную трубку, с красным лицом, как помидор.
– Все в порядке? – интересуюсь я.
Он не отвечает.
– Стью?
Он ругается себе под нос и поднимает на меня глаза.
– Гэвин. Да. Могу я поговорить наедине с тобой минутку?
Я направляюсь в свой кабинет, предварительно кивнув ему. Как только дверь закрывается, Стью поднимает на меня глаза и говорит:
– Имеется видео, на котором изображен ты.
– Кто-то поймал меня за выбросом мусора? Уверен, что это случайность.
– Гэвин. – Он жестко произносит мое имя, и я весь тут же напрягаюсь. – Секс видео.
Кровь устремляется у меня к голове, гулом отдаваясь в ушах. Я пялюсь на него, ярость наводняет все мои нервные окончания. Руки непроизвольно сжимаются в кулаки, пока мой мозг анализирует его слова.
– Какого черта…
Мы были настолько осторожны. В резиденции и в офисе нет камер.
Я поднимаю руку и направляю указательный палец непосредственно на Стью.
– У кого эта запись? Я хочу, чтобы его арестовали. – Он не моргая смотрит на меня, и я сам замечаю, что начинаю уже кричать:
– Это вторжение в частную жизнь.
– Там нет тебя и Элли. – Он протягивает телефон. – Я не знаю, кто слил эту запись, но через десять минут она будет по всем новостям телевидения.
– Что?
– Это видео. Там ты. Но на нем нет Элли.
47.
Элли
Я приземляюсь на самолете в Торонто и пробираюсь через главный зал аэропорта, чтобы пересесть на свой рейс в Оттаву. Уже объявлена посадка, и мне нужно отыскать табло, с какого прохода он будет отправляться. Я даже не могу добраться до стены и вытащить свой телефон, не то, что у меня есть время поговорить. Этим утром мы разговаривали всего лишь меньше часа, так что мне нужно поторопиться.
Я смогла убедить Гэвина, что не буду нуждаться в телохранителе во время поездки, поэтому я одна, что довольно мило. За пределами Оттавы меня почти никто не знает, поэтому я ощущаю себя в основном анонимно, и на конференции в Колорадо, я была обычной Элли. Академикам по фигу с кем я встречаюсь.
Очередь в «Старбакс» очень длинная, поэтому я продолжаю двигаться вперед по главному залу, дойдя до развилки на различные проходы, ведущие на посадку все возможных рейсов. Табло экрана слишком быстро перелистывает объявленные рейсы, и я медленно разворачиваюсь на триста шестьдесят градусов, ища глазами другое табло, показывающий рейсы отправления, когда картинка на огромном экране аэропорта, висящем неподалеку, сменяет рекламу на экстренный выпуск новостей.
На видео Гэвин, и сначала я не до конца понимаю, что именно я смотрю, потому что, очевидно, что это он, но молодой. И... обнаженный.
Ну, не совсем обнаженный. На нем надеты джинсы, расстегнута пуговица, и камера подрагивает, поэтому кажется, что он будто бы голый.
Промозглая паника поднимаются вверх по моей груди и оседает на шеи, опаляя щеки.
Мой парень занимается сексом по телевизору? Мой бойфренд – премьер-министр – на…
На секс-видео.
И Гэвин держит что-то похожее на стэк, другими словами хлыст. У меня тут же пересыхает горло, я начинаю кашлять, но не могу перестать смотреть на экран.
Гэвин ухмыляется своей секс-партнерше, которая держит камеру, я узнаю его ухмылку, она такая же, как и адресованная мне, он беззвучно шепчет одними губами:
– Похоже, ты плохая девчонка?
Я узнаю его слова. Не совсем такие же, не в таком порядке, но в общем похожи. Я узнаю форму его губ, когда они начинают изменяться, я понимаю, что он в игре и возбужден.
Конечно, мой мозг тут же запинается на этом моменте – ухмылка, плохая девчонка, ухмылка, плохая девчонка, несмотря на то, что я отворачиваюсь от огромного экрана.
А вдруг рядом стоящие люди узнают меня? Боже, мне нужно скрыться. Я натягиваю на нос солнцезащитные очки и опускаю голову вниз, разворачиваясь в противоположную сторону. Где, черт возьми, я могу спрятаться?
Мне необходимо попасть через час в самолет.
Сколько у меня есть на кредитной карте? Я в уме совершаю подсчеты, сколько может остаться на счете и быстро иду по главному залу к проходам на посадку. Вскоре я вижу еще одно табло, мой проход впереди. Я на грани истерики из-за бушующего адреналина, и даже толком не могу определить свои чувства, маршируя по зданию аэропорта прямиком к сотруднику авиакомпании за стойкой регистрации, опуская с глухим стуком свой кошелек на столешницу.
– Есть ли место в бизнес-классе? – спрашиваю я немного дрожащим голосом. – В первом классе?
Любовница в замешательстве ищет другой класс? Что это? Я готова отдать все пенни со своего банковского счета, если я смогу попасть с него.
– Простите, этот рейс... – Она замолкает, как только я чуть-чуть приспускаю солнцезащитные очки. Она переводит взгляд на паспорт, который я пихаю ей под нос. – Госпожа Монтегю. Посмотрим, что я смогу для вас сделать.
Господи. От сочувствия, звучащего в ее голосе, мне хочется блевать. Я последний человек в стране, желающий увидеть своего парня, дебютирующего в фильме для взрослых.
– Спасибо, – с трудом выдавливаю я, все еще думая о Гэвине, представшем в этом фильме.
Чертовое изображение.
Я стою перед стойкой, не желая разворачиваться, не дай Бог встретиться с кем-то глазами в зале аэропорта, пока она стучит пальцами по клавиатуре.
Стук.
Нажимает кнопку мыши.
– Хм. – Еще стук. – У вас нет багажа для регистрации?
– Нет.
Еще щелчок.
Все это время я умираю внутри. Чистое недружелюбное чувство превратилось в раскрасневшийся горячий гнев. Хорошо, что я вот-вот смогу сесть в самолет и взять бутылку алкоголя, который есть на борту, потому что, если бы я была одна в данную минуту, я бы позвонила Гэвину и наговорила бы ему столько, о чем явно могла бы потом пожалеть, как только у меня прошел бы шок.
Оказывается, я не очень хорошо выношу ревность.
Я особо не горжусь этим открытием.
Мой телефон вибрирует в сумочке. Может, он раньше тоже звонил, но я не заметила. Сейчас он вибрирует постоянно. Не могу сказать звонок это или пришедшая смс-ка, но даже в аду нет шансов, что я буду его проверять в данную минуту перед этой девушкой.
Наверное, это единственное, что удерживает хоть как-то меня на ногах, хотя я готова свалиться и начать рыдать, достаточно будет всего лишь упомянуть о Гевине или фильме, или о том, что происходит, и я превращусь в одну большую лужу.
– Да, у нас имеется место для вас, мисс Монтегю. Я поменяю ваш посадочный талон... – Она вытаскивает талон из моего паспорта. – Здесь ваша новая информация о посадке. Вы можете подождать в зале ожидания первого класса. – Она делает паузу. – Там есть отдельная комната, если вам нужно сделать личные звонки.
Фанатка. Чертовая. Испытывающая возбуждение.
Я принимаю лучшее выражение лица ледяной королевы, направляясь в зал ожидания, и клянусь, что этой чувихе не терпится отправлять сообщение своей подруге, поэтому она торопиться придержать для меня дверь, внутри тихо, и, по сути я оказываюсь одна.
Слезы уже бегут по щекам.
«Это давнишняя пленка», – уговариваю я себя. На ней он выглядит гораздо моложе. Не могу сказать, сколько ему там, но... это не мой Гэвин.
Должно быть, он сейчас безумно зол сам на себя. Где он? Может его атакует пресса? Мне нужно ему позвонить.
Я говорю себе, что стоит вытащить телефон из сумочки, но он по-прежнему остается в сумочке, потому что меня вдруг осеняет и я замираю, как статуя.
От внезапной мысли.
Я не могу сесть в самолет в Оттаву, потому что я не могу выйти из самолета в Оттаве. Только не сегодня.
Я разворачиваюсь и быстрым шагом возвращаюсь назад в зал аэропорта. Я не останавливаясь двигаюсь к главным дверям аэропорта, на выход. «Не останавливайся, – говорю я себе. – Иди вперед, главное не останавливайся».
Я машу такси.
– Куда вас отвезти, мэм? – Спрашивает таксист, как только я засовываю свой чемодан перед собой на заднем сиденье.
Хороший вопрос.
– Здесь поблизости есть торговый центр?
– Да, мэм. «Йоркдейл».
– Да. Отвезите меня туда.
Я вытаскиваю телефон, как только мы начинаем двигаться. У меня пропущенные звонки от Саши, мамы (Господи, только не это!), Гевина, Стью, и какой-то номер прямой линии из парламента, предполагаю, что это Бет… и Лаклан.
Я пытаюсь написать Саше, но все время стираю слова.
За последний час она прислала мне три коротких смс-ки.
С: Позвони мне, когда приземлишься в Торонто
С: Ты в порядке?
С: Дайте мне знать, если тебе что-то нужно
Я еще раз прочитываю их по новой и в очередной раз пытаюсь ей ответить. Когда я в очередной раз раздумываю над своим ответом, мне приходит от нее сообщение:
С: Я вижу, как ты печатаешь мне
С: Где ты?
Такси останавливается перед торговым центром, я протягиваю ему двадцатку.
– Сдачи не надо, – говорю я, выскакивая из машины вместе со своим чемоданом.
Я вхожу через главные двери и заворачиваю в первый элитный магазин одежды, который попадается мне на глаза.
– Мне нужен черный пиджак, – говорю я ассистентке, и она выбирает для меня два пиджака и проводит в примерочную. Я выжидаю, когда она выходит, потом опускаюсь на пол и нажимаю на кнопку вызова на экране.
Саша поднимает при первом же гудке.
– Что я должна сделать?
48.
Гевин
– Что значит, она не села в самолет?
Передо мной стоит Лаклан. С его стороны даже опасно стоять вот так передо мной.
– Она поменяла свой билет на бизнес-класс, а затем исчезла из зала ожидания.
– Значит, она до сих пор где-то в Торонто.
– Да.
– Найди ее.
– На каких основаниях, я должен обратиться к полиции, чтобы они подключились к поискам твоей девушки?
– Тебе не нужны чертовые основания. – Я оглядываюсь на закрытую дверь позади себя и начинаю говорить тише. – Прошу как друга, Лаклан. Сделай это для меня. Черт, сделай это ради Элли. Найди ее. Обратись к Саше, если Элли ушла в тень, только с ее помощью.
– Может, тебе стоит предоставить ей немного личного пространства.
У меня начинают ползти мурашки по коже, и желудок переворачивается от мысли, что Элли необходимо личное пространство, причем без меня, хотя я умом понимаю, что это вполне разумное предложение. Но когда дело касается Элли, моя логика и рациональное мышление, вылетают в окно.
– Найти ее. Узнай, все ли с ней в порядке. – У меня сжимается горло от одной только мысли. – А потом мы решим, что делать дальше.
Он кивает.
– Я немедленно увеличу твою охрану. У Стью есть подробный отчет о том, куда ты собираешься в ближайшие несколько дней…
– Мне не нужно увеличение охраны, я никуда не собираюсь.
– Уверен, что не нужно?
Я знаю правила. Я серьезно их нарушил.
– Найди ее и убедись, что она в безопасности. Сделай это, я пока никуда не пойду и не поеду.
– Это всего лишь досадный инцидент. И он пройдет.
– Для меня может и пройдет, но не для Элли... – Черт, я хочу изрыгнуть все это. Мы одни в моем кабинете, но Бет многое может услышать сквозь мою закрытую дверь. Я снова понижаю голос. – Видео было снято, когда я учился в университете. Это был период в моей жизни, когда я увлекся и многое пробовал в БДСМ.
– Ах. Стэк? Вот что тебя волнует?
Я качаю головой.
– Не только это, но да… я никогда не использовал подобных игрушек с Элли. Но это уже не важно. Потому что в глазах общественности я буду грязным ублюдком, и они все будут думать, что я ее бил.
– А ты бил?
Я сжимаю кулаки.
– Не таким образом.
– Это не наказание, да?
– Пошел ты.
– Прости.
– Нет, это не наказание. Но если бы Элли захотела такого вида освобождение, я бы предоставил ей. Мне, наверное, понравится. Но теперь люди будут постоянно думать о том, что я применял на ней стэк, а это даже не правда.
Он медленно кивает.
– Я найду ее. Мы скоро перевезем тебя в резиденцию. Мы постараемся защитить твою частную жизнь, но народ все равно будет знать, что ты там. Находиться там будет безопаснее, чем здесь.
– Прекрасно, – выплевываю я. Хотя, на самом деле, ничего прекрасного нет. Но все постепенно образуется, потому что скоро должны прийти Кэролайн и Стью, и мы начнем планировать целенаправленное потопление того, кто вытащил и обнародовал эту запись.
Для него ничем хорошим это не закончится.
Со мной все будет нормально.
Но вот Элли?
Черт.
Это вопрос на миллион долларов. Потому что нет никакой тактики сильной руки, никакого очаровательного шарма, никаких убедительных разговоров, чтобы можно было вот так просто починить разбитое сердце.
Если эта пленка причинила ей несказанную боль, я сделаю все, что в моих силах, чтобы исправить последствия. Я просто не знаю, достаточно ли этого будет для нее.
А что, если она не сможет справиться с тем, что увидела по всем каналам?
Что, если для нее это перебор?
Кэролайн и Стью больше часа уже работают над заявлением, пока я подписываю письма канадцам, которые в этом году отпразднуют свой столетний юбилей, я не могу заставить себя перестать работать из-за этой дурацкой утечки информации.
Комментатор CAN News сообщает откуда у них появилось это видео. Я знаю эту женщину на пленке, конечно, тогда она была девушкой, когда я учился на юридическом факультете. Но я не думаю, что именно она отдала телеканалу эту запись, поэтому считаю не совсем правильным, если ККП обрушиться сегодня на нее. Последнее, что я о ней слышал – она счастливо вышла замуж и родила двоих детей.
Мне нет необходимости топить ее с собой.
Не то, чтобы я готов пойти ко дну.
Сволочи. Все новостные каналы нужно лишить лицензии за съедаемое любопытство, похотливые «взгляды» и душераздирающие высказывания.
Кэролайн говорит мне, что незамедлительно отреагировал первым Twitter, высказав неприязнь по поводу пленки, появившейся в эфире, но Twitter всегда отличался своим особым мнением, в отличии от всего населения. Мы не знаем, как к данной ситуации относится среднестатистический канадец, пока не получим хоть какие-то данные.
Я всегда понимал, что смогу слететь с пьедестала, на который меня возвели. Я никогда не хотел, в первую очередь, оказаться на нем, хотя прекрасно понимаю, что использовал эту возможность в своих интересах на выборах.
Может это карма. Расплата, что я притворялся тем, кем не являюсь на самом деле.
– У нас имеется проект твоего заявления, – говорит Стью, переводя мое внимание на них двоих, явно нервно и медленно заходящих ко мне в библиотеку.
Я протягиваю руку.
Он опускает бумагу.
– У нас имеется еще один вариант…
Я щелкаю пальцами. У нас нет времени на это дерьмо.
Заявление короткое, но то что там написано, неприемлемо.
– Это похоже на извинение.
– Ну…
– Я, бл*дь, не собираюсь извиняться! – Я комкаю бумагу и бросаю ее на пол. – Давай другой вариант.
Он еще хуже.
– Оно тоже не годится. Я напишу свое.
– Нужно сделать это быстро, потому что мы теряем время, – замечает Кэролайн.
Стью добавляет:
– Ты обязан взять под контроль эту ситуацию, прежде чем все это окончательно выйдет из-под контроля.
Я со стуком опускаю руки на стол.
– Ты хочешь, чтобы я прокомментировал свое поведение, а не агентство новостей, которое опустилось до использования таблоидных трюков?
– Это один из вариантов. Хочешь, чтобы мы высказались по этому поводу?
У меня не имеется ни одной чертовой мысли на этот счет.
– Я ничего не скажу, пока не узнаю, где Элли.
– Я уже здесь.
49.
Элли
Водитель Саши подвез меня к Сассекс 24. Саша хотела спрятать меня в своем коттедже, но я не могла согласиться на это, не увидев Гэвина.
У ворот нас поджидает толпа журналистов, и я сопротивляюсь желанию вжаться в сидение, опустившись пониже.
Я в полном беспорядке, ревность, смешанная со злостью, но никто не должен видеть моих эмоций. И, несмотря на смешанные чувства, я точно знаю, что Гэвин не сделал ничего ужасного, и, конечно, не заслуживает, чтобы его частную жизнь рассматривали под увеличительным стеклом.
По крайней мере, завтра никто не сможет опубликовать сюжет, что я струсила и прикрыла лицо, когда подъехала к его резиденции. Я не покажу им своего смущения, и они не смогут истолковать мои действия по-другому.
Я жду, когда водитель откроет мою дверь, потом выхожу и направляюсь с ним к багажнику седана, беседуя и смеясь.
Все это время пресса выкрикивает мое имя из-за ворот. Они не совсем хорошо меня видят, но я-то слышу их довольно четко.
– Госпожа Монтегю! Пару вопросов!
– Вы знали о записи?
– Вы знаете, эту женщину?
«Премьер-министр когда-нибудь называл вас плохой девочкой?» Я чувствую, как румянец ползет вверх по груди, хотя никто не озвучил этого вопроса, но они почти подобрались к нему.
Я не поворачиваюсь к ним, пожимаю руку водителю и забираю свой чемодан, оказываясь перед входной дверью официальной резиденции премьер-министра Канады, которому принадлежу.
Хотя и не знаю, что собираюсь здесь делать.
Небольшая библиотека Гевина заполнена сотрудниками из аппарата премьер-министра. Я наблюдаю за ним из тени, прежде чем войти в комнату, сказав:
– Я здесь.
Я тут же вижу, как у Гэвина начинает дергаться на щеке жилка, окружающие встают как один и молча выходят из комнаты. Последний закрывает дверь, и мы остаемся одни.
Гэвин выглядит как привидение. На нем рубашка с закатанными рукавами, на шеи болтается полу развязанный галстук, верхние пуговицы расстегнуты.
– Элли... – Хрипит он замолкая.
Я бросаюсь через всю комнату в его объятия. Тихие слезы текут у меня по лицу, как только он хватает меня в свои стальные руки, мне даже немного больно, но в данную минуту мне не до этого.
