Текст книги "Искушение любовью"
Автор книги: Эйлин Драйер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Фиона вскочила со стула.
– Что?
Алекс тоже поднялся и подошел к ней почти вплотную, но девушка отступила назад. Каждый удар сердца отдавался гулом у нее в ушах.
– Мы только что были в замке Хоузворт, – произнес молодой человек, стараясь говорить как можно спокойнее и слегка отступив назад. – Хотели лично сообщить вам очень хорошие известия. Йен жив. Более того, с него сняты все обвинения. Выяснилось, что он помог разоблачить нескольких предателей и добыл информацию, которая выведет на оставшихся.
Фиона вновь заморгала, будто стараясь сфокусировать зрение и вернуть расплывшуюся картину мира в обычное состояние, и оперлась на сильную руку Алекса, которая казалась ей сейчас единственной твердой опорой.
Жив. Йен жив! Он в безопасности. Он невиновен! Все они не запятнаны позором.
Все еще пребывая в растерянности, девушка потерла ладонью лоб, словно это помогло бы ей восстановить ясность мысли и душевное равновесие, и пролепетала:
– Я не понимаю.
Нежным движением Алекс усадил Фиону и опустился на колено, положив ладони на подлокотники ее кресла.
– Я не могу сказать вам всего, не могу даже сказать, где он сейчас, потому что ему все еще угрожает опасность и лучше пока скрыться от любопытных глаз. Вы тоже не должны пока говорить с кем-либо о том, что я вам сообщил. Ради его безопасности.
Она пристально посмотрела ему в глаза, опасаясь разглядеть в них хитрость или жестокость, но увидела только сочувствие и радость.
– Но с ним все нормально? Он здоров?
Алекс кивнул:
– Уверен, что скоро он свяжется с вами: наверняка захочет представить вас своей жене.
Фиона замерла с раскрытым ртом, будто подверглась розыгрышу.
– Так он женился и, видимо, поэтому так долго не объявлялся. Не так ли?
– Скажем… – начал было Алекс, возвращаясь на свое место, но Фиона жестом остановила его, не желая больше ничего знать.
– Мы не вернемся, – сказала она тихо и тяжело вздохнула. – Я не хочу, чтобы Мейрид опять оказалась рядом с этим ужасным стариком.
– Наверное, вы правы, – фыркнул Чаффи, – но можно поехать с нами.
Фиона сама почувствовала, как ее брови подскочили вверх.
– Поехать с вами? Куда?
Ответа она не дождалась. Алекс и Чаффи многозначительно переглянулись, и Чаффи сказал:
– Забыли об этом.
– Вы забыли, куда хотели меня отвезти?
– Мы должны все правильно рассчитать, – сказал, не обращая внимания на ее сарказм, Алекс. – Главное – у вас больше нет необходимости оставаться здесь, но очевидно также, что вы должны вернуться для того, чтобы занять подобающее место в обществе. Если даже нет других резонов, – он весело улыбнулся, – то хотя бы для того, чтобы увидеть, каким станет лицо вашего деда, когда он обо всем узнает.
Алекс продолжал улыбаться, а у Фионы тревожно стучало сердце. Как сказать ему? Сможет ли она вообще когда-нибудь позволить себе сообщить правду?
Фиона уже открывала рот, чтобы что-то ответить, когда в передней раздался стук в дверь. Отсрочка! Теперь у нее будет время подумать. Мейрид предоставила ей такую возможность.
– Это моя сестра. – Фиона поднялась со стула. – Буду вам очень признательна, если пока ничего не скажете ей о Йене. Шок может причинить ей серьезные неприятности.
– Вы уверены, что так будет лучше? – спросил Алекс, так же вставая.
Фиона кивнула, глядя на открывшуюся в этот момент дверь. Но это оказалась не Мейрид. На пороге возник мальчик лет двенадцати, и, войдя в комнату, он поклонился, с трудом пытаясь восстановить дыхание, будто только что побывал на крыше собора Святого Павла. Начавшее было возвращаться к Фионе спокойствие вновь улетучилось.
– Чего тебе, Тим?
– Вы… вы должны идти… – сбивчиво проговорил мальчик, указывая рукой куда-то вдаль. – На холм. Она… Ей плохо.
Фиона коротко кивнула и махнула рукой в сторону передней:
– Дай мне накидку, Тим, там…
Мальчик, не сказав больше ни слова, вышел.
– Нам придется отложить этот разговор, господа, – сказала Фиона мужчинам. – Я должна посмотреть, что там с сестрой.
– Мы с вами, – ответил Чаффи, направляясь к двери.
Фиона удержала его за руку.
– Не надо. Вы только еще больше ее расстроите. Если хотите, приезжайте завтра после обеда. К тому времени я осторожно сообщу ей новости, а сейчас мне нужно идти.
– Но ведь лучше, если с вами будет кто-то из тех, кто в случае чего сможет помочь, – попытался возразить Алекс.
Впервые с того момента, как эти двое мужчин постучали в дверь, Фиона весело и легко рассмеялась.
– О Алекс, я ухаживаю за Мейрид чуть ли не с тех пор, когда нас учили ходить. Мне не нужна помощь: главное – чтобы не мешали. Увидимся завтра!
– А она не может причинить вам вред?
– Конечно, нет, – быстро ответила Фиона, подумав, что правду им в данном случае знать не обязательно.
Лишая их возможности задать еще какие-то вопросы, девушка быстро вышла, взяла у Тима накидку и плотно запахнула ее. Еще через мгновение они были на улице.
Глава 3
Прошло четыре часа, а Алекс все еще пребывал в возбужденном состоянии. Она в безопасности! Это было единственное, о чем он мог думать. После почти панического страха, не оставлявшего его на всем пути от Йоркшира, после страшных картин того, что могло случиться с ней и ее сестрой, которые непрестанно всплывали перед его мысленным взором, после бессонных ночей и неистовой безостановочной скачки оказалось, что ей ничто не угрожает, у нее есть пища и даже работа.
Когда он увидел Фиону, ему захотелось накричать на нее, сжать в объятиях и кружить до тех пор, пока не рухнет без сил. Она немного похудела, черты лица заострились, но это ничуть не изменило ее сути. Фиона оставалась такой же спокойной, хладнокровной и сдержанной, какой он мог бы ее увидеть в Йоркшире. Это его раздражало. Она могла бы понять, как переживали из-за нее, и оценить, что значит чувствовать себя в безопасности. Ну ничего, у него будет еще чертовски много времени, чтобы предоставить ей шанс проявить все это. А сейчас ему необходимо заняться другими делами. Ему наконец удалось поговорить с лордом Дрейком.
– Я ценю ваше решение встретиться со мной, – произнес он тогда, входя за Дрейком в библиотеку.
– Я один из тех, кто искал тебя, старик, – ответил тот, не поднимая глаз от маленьких рюмок, в которые наливал бренди.
В том, что это правда, Алекс не сомневался. Он взял протянутую рюмку и присел в одно из зеленых кресел с изогнутыми ножками у камина.
Дрейк, также с рюмкой в руках, последовал его примеру, так плотно вписав свое тело в очертания кресла, будто у него не было костей, закинул ногу на ногу, пригубил бренди и, прикрыв глаза, опустил рюмку на колено.
Друг Алекса Дрейк был темной лошадкой. Полноправный граф, он выглядел так, как принято представлять чистокровных британских аристократов: мужественный голубоглазый блондин, безупречно учтивый, веселый и легкий в общении. Но в отличие от большинства других их друзей Алексу было известно и о его скрытной жизни, окутанной тайной и связанной с такими грехами, о которых предпочтительнее не думать. Этот человек собрал вокруг себя пятнадцать отпрысков принадлежащих к высшей аристократии семей для тайной работы на правительство под видом «Клуба повес». Действовали они очень умно и решительно, выполняя задачи без лишнего шума, но с большим рвением. Однако обнаружить следы этой деятельности, как правило, было невозможно.
– Таким образом, старик попросту выбросил сестер Фергусон из дома? – наконец прервал молчание Дрейк, и в его мелодичном голосе звучал явный интерес. – Как-то чересчур, однако. Они-то ведь не наводили ружья на национальных героев.
Алекс нахмурился:
– Они угрожали престижу имени Хоуз своей родственной близостью к изменнику.
– Но ты же прояснил это недоразумение.
– Очевидно, никому не позволено указывать маркизу на то, что он был не прав, – грустно улыбнулся Алекс.
– И ты хочешь?..
Алекс прямо взглянул на Дрейка. Лицо было абсолютно равнодушное, но плясавшие в глазах искорки выдавали явную заинтересованность.
– Я хочу убедиться, что они заняли в свете подобающее место. Хочу, чтобы они своими успехами утерли нос этому старому ублюдку.
– Но в обществе есть негласные правила.
Улыбка Алекса стала еще более грустной, и он сказал:
– И тем не менее шансы есть. Чаффи уже умасливает леди Би, уговаривая ее взять девушек под свое покровительство, по крайней мере до тех пор, пока не вернется леди Кейт.
Брови Дрейка приподнялись.
– Леди Би – это, конечно, превосходно, лучше не придумаешь, – согласился он после некоторого размышления. – Но ты уверен, что леди Кейт будет интересно заняться подготовкой двух никому не известных цыплят к выходу на ярмарку невест? Это совсем не соответствует репутации леди Кейт.
Алекс усмехнулся, подумав, что репутация леди Кейт сводится к ее безудержному стремлению к роскошной жизни и зачастую весьма скандальному поведению.
– Кто, будучи в здравом уме, решится задеть леди Кейт? Тем более сейчас, когда она выходит замуж за такого, в полном смысле этого понятия, респектабельного героя войны, как Гарри Лайдж? К тому же, – продолжил Алекс, отхлебнув глоток бренди, – если нам повезет, к моменту ее возвращения после медового месяца у девушек уже появятся кое-какие связи. Кстати, куда она поехала на этот раз?
– В Венецию, – ответил Дрейк, расплывшись в улыбке, сделавшей его похожим на сытого кота. – Я прослежу, чтобы девушек встретили подобающим образом. Хотелось бы, чтобы я сам смог быть там, когда они встретятся с леди Би.
– Не думаю, что тебе следует…
– Ехать туда вместо тебя? – завершил за него начатую фразу вновь нахмурившийся Дрейк. – Нет, спасибо. Я уже достаточно натерпелся из-за твоих историй.
Алекс перевел глаза на мягкие тени, колыхавшиеся на полу богато обставленной комнаты.
– Но ведь мне действительно необходимо вернуться к участникам этой домашней партии именно сейчас, когда прибывает принцесса.
Дрейк пристально посмотрел на Алекса и сказал:
– Нет, ты не должен туда возвращаться.
Алекс почувствовал, как похолодело в груди, услышал удары собственного сердца и замер с поднятой рюмкой в руках.
– Потому что мне больше нельзя доверять?
– А ты бы мог?
Алекс со стуком опустил рюмку на стол.
– Не будь ослом. Конечно же, мог бы. Я же сообщил, что «Львы» связались со мной, не так ли?
– А кроме того, оставил свой пост и позволил им добраться до Фергусона.
Алекс не помнил, чтобы когда-нибудь видел у друга столь непроницаемый взгляд, как сейчас, и ощутил почти физическую боль.
– Не думай, что можешь наказать меня сильнее, чем я сам уже себя наказал. Понимаю, что мой поступок непростителен, и осознаю свою вину.
– И мы уже никогда не узнаем, что они хотели тебе сообщить, – продолжил, будто не услышав его, Дрейк.
– Да, ты прав. Но будь уверен: как только я услышу о них снова, ты об этом тут же узнаешь. Для меня теперь нет ничего важнее этого. Даже честь, даже жизнь не столь важны.
Теперь они прямо и твердо смотрели в лицо друг другу, не отводя глаз. На несколько секунд в комнате воцарилась абсолютная тишина, напряженная и почти осязаемо тягучая.
Наконец Дрейк, никак не проявляя реакцию на слова Алекса, налил себе новую рюмку бренди.
– Вообще-то ты здесь по другой причине: твой отец дома.
У Алекса перехватило дыхание.
– Что?
– Сэр Джозеф вернулся из Санкт-Петербурга, а твоя матушка осталась там.
Какое-то мгновение Алексу казалось, что он что-то неправильно понял, потому что был не в состоянии представить, как мать и отчим могут жить отдельно.
– У него неприятности?
– Не такие, о каких ты подумал.
Алекс облегченно вздохнул, но Дрейк его огорошил:
– Речь идет о его сердце. Он перенес два приступа и вернулся домой, чтобы подлечиться.
Не вполне осознавая, что делает, Алекс вскочил на ноги и направился к двери.
– Не торопись, – спокойно остановил его Дрейк. – Я должен еще кое-что тебе сказать.
Алекс застыл у двери, не отрывая пальцы от ручки и чувствуя, как быстро бьется сердце.
– Ну так говори.
– Он никому не сообщил, что прибыл, даже с твоими сестрами не встречался, так что не окажись нечаянно глашатаем городских новостей. Но в министерстве иностранных дел посчитали, что тебя следует уведомить.
– Поблагодари их от моего имени.
Дрейк кивнул.
– Официальный предлог приезда, на случай если кто-нибудь все-таки проведает, – доставка важных депеш и краткий доклад премьер-министру по поводу того вздора со Священным союзом, который царь пытается нам навязать. Мистицизм и политика редко идут рука об руку. – Дрейк покачал головой. – Но царь настаивает.
Все еще не придя в себя, Алекс несколько раз моргнул, пытаясь сосредоточиться, хотя было уже понятно, что Дрейк отнюдь не просто так сообщает ему это.
– Мы присоединяемся к союзу?
– Нет. Но есть намерение внимательно отслеживать все, что вокруг этого происходит. Ведь Пруссия и Австрия подписались под обязательством укреплять королевскую власть и наследственные права. Знакомо звучит?
Алекс вернулся на свой стул.
– Думаешь, «Львы» вовлечены?
– А ты?
Алекс почесал переносицу.
– Как минимум это может восприниматься ими как призыв к действию. Возвращение к абсолютной монархи! Могу представить, что мой отец об этом скажет.
Наконец улыбнулся и Дрейк.
– Скажет он, безусловно, очень громко. Поэтому-то я бы не хотел быть тем, кто раскроет ему глаза, и тебе не следует. Просто побольше уделяй ему внимания, но не делай ничего такого, что могло бы взволновать его и повредить сердцу.
Алекс вдруг понял, что тупо смотрит на рюмку с недопитым бренди.
– Но ведь мне разрешили встретиться с ним.
– Безусловно, иначе было бы слишком подозрительно, однако ты меня очень обяжешь, если, находясь там, сделаешь обстоятельную оценку возможного участия в этих делах с царем наших умников «Львов».
Алекс кивнул и достал часы, чтобы рассчитать время. Получалось, что отец должен быть сейчас дома.
– Я сообщу, как только будут новости, – сказал он, вставая. – А отец знает о «Львах»?
– Нет. Он был далеко и немного в стороне от того, что происходило после раскрытия заговора, а сейчас, принимая во внимание его сердце…
Дрейк нахмурился и замолчал.
– Хорошо бы до того, как я пойму, исходит ли какая-либо угроза от царя, в отношении отца не принимали никаких решений, – попросил Алекс. – Я не могу допустить, чтобы ему что-то угрожало. И так здоровье ухудшилось.
– Думаю, что в правительстве вряд ли найдутся те, кто станет возражать в данном случае, – заверил Дрейк, поднимаясь со стула. – Почему бы тебе тогда не рассматривать предстоящее как своего рода отпуск? Навестишь отца и за сестрами Фергусон присмотришь благодаря мне. Кстати, ты собираешься вернуть их в Йоркшир?
Алекс убрал часы в карман и немного грустно улыбнулся:
– Леди Фиона настаивает на том, чтобы остаться мисс Фергусон. О чем это тебе говорит?
– А скажи-ка откровенно, как ты сам оцениваешь их шансы в качестве светских невест? – спросил Дрейк вместо ответа.
Алекс допил оставшийся в рюмке бренди.
– Пусть я и видел ее всего несколько раз, но точно могу сказать, что она очень привлекательна. Высокая, с такой же огненной шевелюрой, как у брата, и великолепной фигурой. Настоящая леди, до кончиков ногтей.
– Несмотря на то что годы, когда, собственно, и формировалось все это великолепие, были проведены под мостом?
Алекс сердито сверкнул глазами, не понимая, почему в нем все буквально трепещет от желания защитить девушку.
– Так сложились обстоятельства. – Кое о чем вспомнив, Алекс вдруг хитро улыбнулся: – Лейбурн говорит, что она всюду ходит с ножом и искусно владеет пистолетом.
Дрейк удивленно поднял брови.
– Кое-что напоминает.
– Ее дед тоже так думает. Не могу сказать, что в данном случае он не прав. Откровенно говоря, я бы не рискнул с ней ссориться.
– А что можно сказать о ее сестре?
Алекс помрачнел.
– Я выясню это завтра. Но, судя по тому, что говорят люди, ее пристроить будет не просто. К тому же сомневаюсь, что Фиона захочет с ней расстаться.
– Что ж, тогда это еще одна проблема, – сказал Дрейк, допивая оставшийся в рюмке бренди. – И решать ее будет труднее, если кто-то потеряет объективность.
– Нет нужды в неуклюжих предупреждениях. Я не юнец, – парировал Алекс. – А теперь, если ты не возражаешь, я пойду. Надо убедиться, что отец действительно дома. Известие было слишком неожиданным для меня.
Глава 4
Алекс встретился с отцом, точнее – с отчимом, но в течение всех двадцати лет, которые прошли с тех пор, как сэр Джозеф Найт женился на его матери, Алекс никогда не ощущал разницы. Уже отметивший пятидесятилетие сэр Джозеф был худощав, обладал изысканными манерами, тихим голосом и мягкими, безупречно белыми волосами – лишь одна непокорная прядь над правой бровью была огненно-рыжей. Именно из-за нее в холостяцкие годы его называли Серебристым Лисом.
Войдя в библиотеку дома на Брутон-стрит, Алекс увидел сэра Джозефа работавшим с какими-то документами за полированным, выполненным в античном стиле столом. Внутри что-то дрогнуло. Внешне отец не сильно изменился – немного похудел, цвет лица стал не таким здоровым, как привык видеть Алекс, волосы потускнели, – но ощущалось нечто большее: он не излучал той жизненной энергии, что бурлила в нем раньше, казался каким-то потерянным. Если и до того Алекс опасался за его здоровье, то теперь по-настоящему испугался.
– Значит, оставил жену на растерзание этим элегантным русским князьям? – стараясь придать голосу бодрости и беспечности, воскликнул он, приблизившись к столу.
Сейчас ему было не до опасностей, угрожающих трону. Главное – не навредить отцу.
Сэр Джозеф поднял глаза и улыбнулся:
– Все-таки донесли… Ведь просил не беспокоить тебя. Извини.
Алекс прошел к бару и налил себе бренди. Вообще-то он не был любителем горячительных напитков, но сегодня, как он подумал, особые обстоятельства.
– Сказать по правде, ты появился как нельзя вовремя. – Он наполнил второй бокал и подвинул его к отцу. – Когда меня отозвали, я выполнял обязанности няньки, присматривая за сестричками одного моего друга. А до этого побывал на смертельно скучной вечеринке в честь принцессы Шарлотты.
– Наверняка и Пип тебя терроризирует? – улыбнулся сэр Джозеф.
– Именно так, – ответил Алекс с усмешкой. – Но, судя по гостевому списку, сама она вряд ли может столкнуться с подобной проблемой. К тому же и Бью там.
Отец улыбнулся:
– Бедняга. Интересно, понимает ли он, что остановить нашу Пип невозможно?
– Понимает. Ее героическое преклонение он стоически терпит с тех пор, когда она научилась говорить.
Сэр Джозеф поднялся и заключил Алекса в объятия.
– Как я рад видеть тебя!
– Взаимно, сэр! – произнес Алекс и на мгновение закрыл глаза, вдыхая тонкий аромат «Ветивера» – любимого одеколона отца, который сразу напомнил о том комфорте, что он испытывал рядом с этим человеком, когда был ребенком.
Однако уже через мгновение ощущение покоя и блаженства нарушили легкие хрипы, которыми сопровождался каждый вздох отца. Сердце Алекса сжалось, когда он понял, что отец похудел гораздо сильнее, чем показалось с первого взгляда, – худобу скрывал прекрасно скроенный костюм. Алекс мысленно поблагодарил Дрейка за предоставленную возможность увидеться с отцом и помочь восстановить силы.
– Твоя матушка страшно рассердилась на меня за столь скорый отъезд, – сказал сэр Джозеф, отстранившись от сына и протянув руку за бокалом.
– Надеюсь, у них с Сисси все нормально?
– О! – усмехнулся отец. – Они в курсе всего, что происходит при русском дворе. Пожалуй, это единственный способ для англичанки превратиться во француженку. А уж при обсуждении рецептов с тамошними поварами твоей матушке нет равных. Те постоянно пребывают в недоумении: отнестись к ее советам с недоверием или плюнуть на прежний опыт и просто молиться на нее?
Алекс понимающе кивнул:
– Не сомневаюсь, что они выбирают второе. Сопротивляться ей невозможно.
Взгляд отца потеплел.
– Да, ты прав.
Алекс чуть отступил и, помолчав, осторожно спросил:
– А она знает?
Впервые с начала разговора отец слегка смутился, утратив на мгновение свой жизнерадостный тон.
– Видишь ли, уже это меня немного смущает.
– Правительство не может не волноваться, если его лучшие дипломаты начинают зависеть от погоды.
Улыбка на лице сэра Джозефа сделалась усталой. Алекс заметил, как тяжело опустились плечи отца, будто их до того поддерживали, но вдруг перестали. Взяв бокал, отец подошел к камину и сел в одно из кресел.
– Четно говоря, было глупо с моей стороны отправиться домой из-за какого-то недомогания, – произнес он, когда и Алекс подошел к камину.
– Теперь сердечные приступы так называются? Недомоганием? – невесело усмехнулся Алекс.
– Я не хотел бы, чтобы твоя матушка узнала… Она будет беспокоиться.
– Все равно ведь узнает – это неизбежно. Тогда держись! А что говорят врачи?
– Все то же, что я слышу с двадцати пяти лет: сердце ослаблено из-за ревматизма, и мне надлежит быть очень осторожным. Но жить и все время чего-то остерегаться смертельно скучно! – неожиданно бодро воскликнул сэр Джозеф со своей знаменитой обаятельной улыбкой.
Алекс понимал, что надо бы сейчас ему возразить, воззвав к здравомыслию, но когда сэр Джозеф Найт так улыбался, даже особы королевских кровей испытывали нестерпимое желание сделать ему что-то приятное. Это было тайное оружие сэра Джозефа, о наличии которого, как был убежден Алекс, тот даже не подозревал. Отец обладал таким благородством, что никому из окружающих огорчить его не пришло бы и в голову. Одному Богу ведомо, как это получалось, но Алекс ощутил это необычное свойство с первой встречи, когда сэр Джозеф представился ему, девятилетнему мальчику, как главе семьи и попросил разрешения жениться на его матери.
Алексу порой хотелось и самому обладать такой способностью влиять на окружающих с помощью доброты, но ему было не дано. Видимо, он был не столь внимателен к людям или недостаточно терпим к их слабостям, не обладал отцовской способностью разглядеть крупицы доброты даже в душах отпетых негодяев. Отец жил в постоянной готовности найти компромисс даже в самых, казалось бы, непримиримых обстоятельствах. Алекс же стремился во всем добиться своего и очень расстраивался, когда не получалось. Эту черту своего характера он ненавидел больше всего. В общем, если Чаффи действительно хотел увидеть Белого Рыцаря, то ему следовало обратить свой взор на сэра Джозефа.
– Как добрался? – спросил Алекс, прервав свои размышления. – Намаялся в путешествии?
– Не так сильно, как ты мог подумать, – улыбнулся отец. – Большей частью это было морское плавание, что я люблю: в море чувствуешь себя таким умиротворенным, таким далеким от скандалов и интриг.
Последняя фраза вызвала у Алекса улыбку, и он уточнил:
– По крайней мере, дипломатических. Я слышал, что в царской короне завелась некая навязчивая пчелка?
Сэр Джозеф помрачнел.
– К сожалению, ты прав. Непонятно, как это получилось, но он связался с какой-то сумасшедшей, объявившей себя оракулом. Эта особа постоянно ему твердит, что создание Священного союза юридически закрепило бы волю Небес.
Брови Алекса настороженно приподнялись. Выходило, что Дрейк был прав. То, что рассказал отец, полностью соответствовало тактике «Львов».
– А откуда прибыла эта «ясновидящая»?
– Бог ее знает. Похоже, это самая обыкновенная шарлатанка, но царь и слышать ничего не хочет. Буквально завороженный религиозной идеей проекта, он уже предложил Пруссии и Австрии присоединиться. Она и меня постоянно покусывает, будто терьер на охоте, стараясь заручиться поддержкой. – Отец помолчал, плеснув в бокал еще бренди. – Это и был еще один повод вернуться домой, по крайней мере матушка его поймет. Но скоро я уеду, буквально через пару недель, как только привезут из Ливерпуля мой доклад и Александр слегка поубавит пыл.
– Ты уверен, что не следует задержаться?
Сэр Джозеф пристально посмотрел Алексу в глаза.
– Я внимательно отношусь к своему здоровью, сын. Но, поверь, просто не смогу, отстранившись от дел, принимать теплые ванны и греться на солнышке. Твоя матушка все поймет.
В справедливости его последнего утверждения Алекс был не вполне уверен, но понимал, что возражать бесполезно.
– Ты свободен сегодня вечером? Как насчет составить мне компанию за бифштексом у Уайтсов? – предложил он отцу, вместо того чтобы затевать ненужный спор.
– С удовольствием! Кстати, ты сможешь поподробнее рассказать о сестре друга, с которой тебе пришлось нянчиться.
– О сестрах, ты имеешь в виду. Их фамилия Фергусон, – уточнил Алекс.
Сэр Джозеф нахмурился, что-то припоминая.
– Их брат… Это не тот Фергусон, что стрелял в Веллингтона и был убит?
Алекс понимал, что не имеет права раскрывать тайну, но, с другой стороны, есть ли на свете кто-то более надежный, умеющий хранить секреты, чем его отец?
– Об этом никто не должен знать, – произнес он, наконец решившись. – Мне это известно лишь потому, что я должен был сообщить девушкам. Так вот, Йен отнюдь не пытался убить герцога и не погиб. Все ровно наоборот: он спас Веллингтона и помог задержать настоящих преступников. По каким-то причинам власти предпочитают не распространять эту информацию: возможно, за этим стоит кто-то из тех, кто пока нуждается в конспирации, – но, как бы там ни было, нас с Чаффи попросили сообщить правду маркизу и сестрам Йена.
– Кто попросил?
– Некий отирающийся возле правительства бездельник по имени Фиск.
Отец рассеянно кивнул, явно о чем-то задумавшись.
– Понятно. А как получилось, что ты оказался вовлечен в эти дела?
Сэру Джозефу не было известно о секретной деятельности Алекса. Он никогда не смог бы понять, почему необходимо лгать, похищать и даже убивать, пусть даже ради великой и благородной цели.
Собираясь с мыслями, Алекс пожал плечами и, потягивая бренди и глядя на огонь в камине, приступил к рассказу:
– Йен мой хороший друг. Когда сообщили, что он погиб, никому из его друзей, конечно же, не хотелось стать для его близких черным вестником, и мы решили бросить жребий. Вот я и оказался проигравшим.
– И?..
– И поскакал в Йоркшир, чтобы рассказать о случившемся леди Фионе. Мне и в голову не могло прийти, что маркиз вышвырнул их с сестрой на улицу.
Алекс ненадолго прервался, чтобы восстановить сбившееся из-за закипающего гнева дыхание, и, возмущенно покачав головой, продолжил:
– Кем надо быть, чтобы совершить такое?
– Маркизом Лейбурном, очевидно. Довольно неожиданно, надо сказать. Хотелось бы верить, что речь идет о досадном недоразумении. Отправить девушек восвояси? Действительно неожиданно, учитывая его органическую нелюбовь к скандалам.
– Да, для меня это тоже было неприятным сюрпризом.
Отец смотрел на него спокойно и с какой-то отрешенной мудростью.
– Кроме того, именно я в свое время привез к нему девушек, – продолжил Алекс. – Мне казалось странным интересоваться, рады ли их приезду, для меня все было однозначно…
– Это потому, что у тебя есть мать, которая никогда никого не бросала, – заметил отец.
Его слова заставили Алекса вспомнить о тех своих друзьях, что предпочитали проводить отпуск отнюдь не в родном доме.
– И отец, который безмерно потакал ей во всем и смотрел как на святую, – сказал он после небольшой паузы.
Лицо сэра Джозефа осветила его особенная улыбка.
– Разве я мог рядом с такой женщиной глядеть куда-то еще?
Внезапно Алекс ощутил укол совести: будто каким-то образом пытался отделить родителей друг от друга. Он забыл, каким сильным было чувство, что их связывало? Нет. Это невозможно забыть. Просто он не думал об этом: достаточно было знать, что там, в другой стране, они в безопасности. К тому времени как они уехали, он уже не замечал нежности, с которой они прикасались друг к другу, не видел выдающих чувства улыбок – не было времени наблюдать, как им хорошо вместе. И все же Алекс сознавал, что именно таких отношений хотел бы и для себя.
И ведь они у него были, пусть и короткие – меньше года.
– И что ты намерен делать? – прервал его размышления голос отца, раздавшийся будто издалека, так что Алекс не совсем понял суть вопроса.
– Извини, отвлекся…
– Я спросил, что ты собираешься делать… с девушками, имею в виду. Ты разыскал их?
– Да, но успел поговорить лишь с одной, с Фионой.
Блестящая, чувственная Фиона. Застегнутая на все пуговицы, как жена викария, но с душой, в которой тлеет пламя страсти. Он-то знает это наверняка. И то, что пламя может вспыхнуть, тоже – стоит только оказаться там, где она почувствует себя в безопасности и сможет предаться воспоминаниям.
И?..
Алекс вздрогнул, поняв, что опять углубился в размышления.
– Им с сестрой удалось выстоять: обе преподают в школе, которую организовала их подруга.
– Что ж, это хорошо.
– Ничего хорошего! – вдруг выпалил Алекс и, вскочив со стула, подошел к окну. Зачем, он и сам не знал. За окном не было ничего примечательного: такой же, как и на протяжении пяти последних дней, желтый туман, клочьями нависавший над мостовой и вонявший серой. – Фиона и ее сестра – дочери виконта, внучки маркиза. Они не должны столько работать, чтобы сводить концы с концами, как простолюдинки.
И, опасаясь, что порыв откровенности пройдет, он постарался как можно подробнее посвятить отца в свои планы относительно судьбы девушек. Когда Алекс закончил, в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только потрескиванием огня в камине и тиканьем старинных часов, раздававшимся из холла.
Во время этого затянувшегося молчания Алекс едва сдерживал улыбку. Ему был хорошо известен этот тактический прием. Сэр Джозеф знал, что в такие моменты его сыну необходимо преодолеть возбуждение, и когда это произойдет, он сам подаст знак, что желает узнать мнение отца.
Бросив последний взгляд на подернутую дымкой улицу, Алекс продолжил, заполняя кресло своим телом, а бокал – бренди:
– А затем, после того как устрою их у леди Би, мне, думаю, следует немного попутешествовать. Кстати, как мне стало известно, леди Кейт и Гарри Лайдж отправились в Венецию. Неплохие ассоциации – тепло и солнце, не правда ли?
На лице отца вновь появилась неотразимая улыбка.
– Ты можешь поехать в Санкт-Петербург, если, конечно, захочешь. Матушка была бы очень рада.
На какое-то мгновение Алексу показалось, что он уже готов поддаться уговорам, однако быстро взял себя в руки. Конечно же, ни в какой Петербург он не поедет, да и вообще никуда, до тех пор, пока не будет уверен, что за Фионой закреплены ее наследственные права; пока не выяснит, чем располагает тот шантажист, который узнал что-то от Аннабел, что-то способное разрушить его судьбу и, что еще страшнее, его семью.
Алекс допил бренди и улыбнулся:
– Я же говорил о тепле. Если бы мне захотелось померзнуть, то проще было бы остаться здесь и, не подвергая испытанию уши, вести беседы на родном языке.
– А как насчет поместья, что оставил тебе дядюшка вместе со столь причудливым титулом? Будет возможность съездить туда?
