Текст книги "Тоскуя по лучшему другу своего отца (ЛП)"

Автор книги: Эви Крофт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

ХАНТЕР

До этого момента я был уверен, что у меня здоровое сердце. Но, глядя на красоту, раскинувшуюся передо мной, я начинаю сомневаться в этом.

В груди стало тесно, появилась одышка. Но если я упаду в обморок, то спишу это на ее великолепные волосы, рассыпанные по светло-голубому одеялу, ее глаза, сияющие обещанием, озорством и бесконечным желанием, и губы, приоткрытые в нужном вздохе. А еще ее великолепное тело. Пышное во всех нужных местах, ее розовеющие соски зовут меня, а ее сочная маленькая киска блестит в мягком свете.

Я бросаю взгляд на окна. Жалюзи задернуты, пропуская слабый свет уличных фонарей. Через мое плечо дверь в спальню широко распахнута. Если Хизер вернется домой, она увидит это.

В два шага я дохожу до двери, закрываю ее и запираю, а затем поворачиваюсь к красавице на кровати. Ее руки лежат на животе, и я вижу, что она борется с желанием прикрыться. Она не привыкла обнажаться перед мужчиной. Слава богу.

Все изменится, потому что я планирую построить для нее дом вдали от всех соседей, где она сможет щеголять в своем праздничном костюме. Может, нам стоит ввести правило "не одеваться по выходным"?

Звучит идеально.

Я снимаю ботинки.

Все будет идеально, пока ее семья не нагрянет без предупреждения. А они приедут.

Впервые мысль о том, что ее семья узнает о моих чувствах к Пайпер, не вызывает во мне осколков ужаса. Как будто в моем мозгу переключился выключатель, и я не могу дождаться, чтобы рассказать им об этом. Чтобы пройтись по городу, держа ее за руку. Притянуть ее к себе через барную стойку и прильнуть к ее губам.

– Хантер?

Я выбрасываю все мысли из головы и сосредотачиваюсь на ней.

– Прости, любимая. Отвлекся.

Я перемещаю руки к пуговице джинсов, и ее взгляд следит за этим движением. Молния скользит вниз, громко звеня в тихой комнате. Она испускает сексуальный вздох, и я чувствую себя на десять футов выше.

Мой член тверже, чем когда-либо, и я беру его в руку, делая грубые поглаживания. Она извивается на кровати, и я понимаю, что в ее движениях чувствуется потребность. Она хочет трения. Ей нужно кончить. Я люблю ее так сильно, что это причиняет боль.

– Пирожочек…

– Я знаю.

Это удивительно. Она действительно знает. Так было с самого начала. Мы общаемся без слов. Достаточно взгляда. Это удивительно, и мне стыдно, что я когда-то думал, что этого достаточно. Что мы сможем выжить таким образом. Особенно когда я так сильно хочу ее.

Я спускаю штаны до конца и сбиваю все в кучу. Затем, когда я стою между ее бедер, поглаживая свой член, она скользит ногой по задней части моей икры. В ее глазах столько любви и страсти. Я самый счастливый мужчина на свете.

– Я знаю, милая. Я провожу руками по ее бедрам и помогаю ей переместиться на матрас. От первого прикосновения кожи к коже меня бросает в пот. После всего этого времени сдержанность стала очень ограниченной. Ее кожа такая мягкая, она зовет меня. Умоляет меня прикоснуться к ней всем телом, прижаться к ней.

– Черт, Пайпер. Мой лоб прижимается к ее лбу. – Я так долго мечтал об этом.

– Я тоже.

– Что тебе снилось?

Она тянется между нами и берет меня за член. Я с шипением выдыхаю и выкрикиваю ее имя. Это не должно быть так хорошо, не так ли? Я должен быть рядом с ней и чувствовать ее прикосновения, не кончая, как расшалившийся подросток.

– Расскажи мне, – призываю я, пытаясь отвлечься. Я хочу, чтобы она исследовала меня. Чтобы она изучила меня и почувствовала себя комфортно, но, черт возьми, когда она делает это… – О чем ты мечтала? Ты каталась на моем языке?

Ее хватка сжимается на конце, и я стону, мой член становится невероятно твердым и упирается в ее руки. Она задыхается, и я не могу удержаться от смеха. Мне нравится, что все это так ново. Мы узнаем друг друга.

Ее большой палец проводит по влаге, собравшейся на кончике, и мои бедра подаются вперед, желая большего. Хочу быть внутри нее.

Она качает головой.

– Ты оседлала меня, как опытная ковбойша? – Ты можешь рассказать мне все.

– Это так…неправильно.

– Я люблю это. Особенно мне нравится быть непослушным с ней.

Она хихикает. – Тебе бы понравилось.

– Тебе тоже.

Она задевает чувствительную часть моего члена, прямо под головкой, и я таю.

Мои яйца напрягаются, готовые окрасить ее своей спермой. Но мне нужно спешить, чтобы она получила удовольствие, и я смог запомнить каждую восхитительную деталь.

– Мне нравится, как это звучит, – мурлычет она, ее внутренняя лисица выходит наружу.

– Да? Я целую ее в челюсть, вдыхая ее восхитительный запах. Зеленое яблоко, теплота, желание и нотки пива.

Я поворачиваюсь к ней боком и провожу ладонью по ее животу, обхватывая бугорок. – Тебе нравится заставлять меня хотеть тебя?

Она кивает и издает подтверждающий звук. Сексуальные звуки, предназначенные только для моих ушей.

– Заставлять меня нуждаться в тебе? Я провожу пальцами по ее волосам, и ее бедра раздвигаются. – Хорошая девочка. Такая хорошая девочка.

Ее живот вздрагивает, и я улыбаюсь ей. Она – все, чего я всегда хотел и о чем даже не мечтал. Никогда не любил просить. И все же она появилась неожиданно, и БАМ!

Она прижимает меня к своему бедру, и я провожу средним пальцем по ее киске. – Такая мокрая.

– Мммм… Она снова крепко сжимает меня. – Помнишь ту игру Четвертого июля?

Тот день запечатлелся в моей памяти и часто повторяется. К тому моменту я уже знал ее несколько лет. Я видел ее на воскресном ужине у ее родителей и всегда чувствовал с ней связь, которую не испытывал ни с кем другим.

Но в тот день я впервые по-настоящему увидел ее и задумался о том, каким может быть будущее с ней. Все, что я делал за свои тридцать пять лет, до этого момента было просто выживанием.

Мы играли в футбол с ее братьями и друзьями, когда мы с ней столкнулись, и я оказался под ней, выбив из нас обоих воздух. Ее бедра обнимали мои, а эти великолепные глаза смеялись, глядя на меня.

– Да. Я медленно потираю ее клитор. Она раздвигает ноги, перекидывая бедро через мое, безмолвно умоляя о большем.

– Я все время думаю об этом, – признается она хриплым голосом. – Каким большим и сильным ты чувствовал себя подо мной. Как твои руки обхватывали мои бедра. И что бы я чувствовала, если бы на мне не было джинсовых шорт и, между нами, ничего не было.

От ее описания у меня поднимается температура. Я словно снова оказываюсь там, на траве. Ослепленный солнцем и ее красотой.

– Никакой публики, только ты и я, теряющая себя в тебе, – говорит она. Ее руки перебирают мои мышцы.

– Я планирую сделать именно это, милая. Я беру в руки ее груди, подношу их к губам и долго посасываю.

Я откидываюсь на спину, а она ложится на меня, осыпая поцелуями мою грудь. Ее шелковистые волосы скользят по моей коже, заставляя мой член подрагивать между ее бедер. – Бери, все, что хочешь.

Дай нам то, что нам обоим нужно.

Она скользит по моему члену вверх-вниз, как по водной горке, и ее глаза встречаются с моими, когда она упирается в кончик.

– Сделай это. Введи меня в себя.

На мгновение у нее перехватывает дыхание, прежде чем она протягивает руку между нашими телами. Прохладные кончики пальцев обхватывают мой член и наклоняют его под нужным углом. И вот я уже там, головка моего члена прижимается к ее самой сокровенной части. Ее веки опускаются, и она прижимается ко мне, вбирая меня на дюйм. Потом еще один.

– Моя хорошая девочка. Она раскачивается взад-вперед, упираясь руками в мою грудь, и насаживается на мой член. Такая чертовски скользкая, но в то же время невероятно тугая. Я скриплю зубами.

– Это то, что ты себе представляла, милая? Я прикасаюсь к ней повсюду, запоминая каждый шелковистый мягкий дюйм. Ее мышцы подрагивают под моими кончиками пальцев. – Никаких барьеров. Только ты и я.

Она кивает, глаза остекленели от желания. Мои внутренности сжимаются от осознания того, что я сделал это. Довел ее до исступления. – Так лучше.

Она скользит вниз еще на дюйм, и мои руки впиваются в ее податливую плоть. Мне требуется все мое самообладание, чтобы не шевелиться. Позволить ей взять на себя инициативу, когда все, чего я хочу, – это взять ее. Трахать ее. Погрузиться до конца, на всю глубину, и дать ей кончить.

Я знаю, что она не девственница. Однажды она вскользь сказала, что хочет посмотреть, из-за чего вся эта суета. Но это было до того, как она встретила меня, и, судя по тому, как она напряжена и сколько времени требуется ее мышцам, чтобы привыкнуть, для нее это было так же долго, как и для меня.

– В чем я лучше? спрашиваю я, надеясь, что разговор поможет мне не кончить в следующие пять секунд. Я должен был знать, что это произойдет.

– Во всем. Она прижимается своими губами к моим. Затем она откидывается назад, принимая меня полностью. Да. Вот оно.

После долгого мгновения она садится. Ее ногти впиваются в мою кожу, и укус боли восхитителен. Реальность. С ней все так реально.

– Ты такой большой, – хнычет она.

Мой член вспыхивает в ее смазанном канале. Ее мышцы сжимают меня сильнее, и я стону, вжимаясь головой в постельное белье.

– Это правда? Я стискиваю зубы.

Она стонет, работая своей маленькой киской вверх и вниз по моему члену. Я поднимаю голову и смотрю на то место, где ее локоны встречаются с моей плотью. Я никогда в жизни не видел ничего лучше.

– Ты меня разрываешь. Она бросает на меня дерзкий взгляд.

– Хочешь, я извинюсь, любимая? Я провожу рукой вверх и вниз по внешней стороне ее бедра, успокаивая ее. Она качает головой, ее шоколадные глаза смотрят на меня.

– Не смей. Вот та маленькая львица, которую я знаю и люблю.

– Значит, ты хочешь сказать, что тебе нравится мой член.

Ее киска тает вокруг меня, и она задерживается на несколько тактов, позволяя мне заполнить ее. Значит, моему Пирожочку нравятся грязные разговоры. Приятно слышать.

– Мне нравится.

Мне нравится, как у нее перехватывает дыхание. Протянув руку, между нами, я прижимаю большой палец к ее клитору. Маленький бутончик твердеет под моим прикосновением, когда я обвожу его. Медленные, ленивые круги, когда Пайпер поднимается и опускается на мои колени. Десятки счастливых стонов наполняют воздух, кружась вокруг нас. Каждый раз, когда она приподнимает бедра, едва не соскакивая с моего члена, раздается крошечный, панический звук. А потом она вжимается в меня бедрами, глубоко проникая в меня. И раздается стон удовольствия.

Черт, она восхитительна. Сексуальная. Великолепная.

Но теперь моя очередь.

Обхватив ее за талию, я прижимаю нас друг к другу и переворачиваю. Она визжит, обхватив руками мои бицепсы. Ее ноги скользят вверх, обхватывая мои бедра. И наконец-то я лежу между ее сексуальных бедер, дома, где мне самое место.

Это больше похоже на это.

Ее волосы распускаются вокруг ее прекрасного лица, и она смотрит на меня сквозь опущенные ресницы, на ее лице почти кошачья улыбка. Безмятежная, знающая и довольная.

Я отвожу бедра назад, внимательно следя за ее лицом. Это все, о чем я когда-либо мечтал, и даже больше. От быстрого толчка ее спина выгибается, а тело прижимается к моему. Она такая тугая, что мне приходится прикусить губу, чтобы не кончить.

– Черт возьми, детка. С тобой трудно сдерживаться.

– Кто сказал, что ты должен сдерживаться? Она поджимает ноги, упираясь пятками в мою задницу.

– Я сказал. Я хочу, чтобы это длилось вечно.

Она издает горловое мурлыканье, ее внутренние мышцы пульсируют. Если бы я знал, насколько хорош массаж члена, я бы никогда не смог держать дистанцию, между нами.

– Мне нравится, как это звучит.

Я насаживаюсь сильнее, погружаясь в ее жар. Она такая маленькая подо мной, но обхватывает меня, как крендель. Каждая клеточка моего тела, кажется, скандирует одно единственное слово. Наконец-то. Наконец-то!

– А мне нравятся звуки, срывающиеся с твоих губ. Хочу засыпать каждую ночь, слыша их.

Она поднимает брови, и на мгновение в ее глазах что-то вспыхивает. Удивление? Нерешительность? Но потом я опускаю руки, и она откидывает голову назад. Я веду проигрышную битву. Наконец-то я получил то, чего всегда хотел, победил своих демонов и потерял себя в женщине своей мечты. Я нахожусь на расстоянии вдоха от того, чтобы наполнить ее своим спермой, и все же не могу удержаться от желания изучить этот взгляд.

Сомневается ли она во мне?

В нас?

В глубине души звучит рычание, которое отрицает это. Пайпер со мной.

Со мной.

Ее глаза следят за мной уже три чертовых года. А может, и дольше. Она не раз умоляла меня поцеловать ее. И она хочет меня так же сильно, как и я ее, так в чем же дело? Она не верит – вот и все.

Она не ошибается. Моя красавица редко ошибается.

Я беру в руки ее левую грудь и дразню сосок. Он морщится под моим большим пальцем, и я смотрю на него, с трудом веря, что это реально.

Ее ногти проводят по моему позвоночнику, и я вздрагиваю. – Что это?

– Ты. Не могу поверить, что ты настоящий.

Она щипает меня за задницу, и мы смеемся. Если смеяться, когда яйца глубоко в твоей женщине, – это не самое лучшее чувство, то я не знаю, что это такое.

– Ты настоящий.

– Я настоящий, – говорю я ей, отводя бедра назад, напоминая ей, что такое пустота. Я хочу привязать ее к себе и никогда не отпускать. Возможно, это слишком, но я ничего не могу поделать с тем, что чувствую.

– Это начало для нас. Ты и я. Назад дороги нет. Я был глуп, думая, что то, что у нас было, достаточно. Так глупо, черт возьми. Но ты ведь простишь меня, правда, милая?

Я наклоняю голову и глубоко засасываю ее сосок, дразня его языком. Ее сладкая киска сжимается вокруг моего члена, а ее горловые вздохи заполняют мои уши. Мое сердце сжимается, в груди возникает непрекращающаяся боль.

Я перехожу к другой ее груди и нахожу сосок таким же твердым и жаждущим моего рта. Я покусываю ее кожу и наслаждаюсь ее криками, полными блаженства.

– Ты простишь меня за то, что я потратил столько времени и позволил своей глупости помешать нам делать это каждый день. Я подкрепляю свои слова толчками бедер. Ее спина выгибается, и она издает звук согласия. – Как твоя голова?

– Лучше не бывает. Она проводит пальцами по моим волосам, глядя на меня почти с обожанием.

– Хорошо. Я наклоняю голову и провожу губами по ее губам. Она тут же открывается для меня. Я одариваю ее долгим, медленным поцелуем, набирая темп. Ее язык проводит по моей нижней губе, и мои нервные окончания загораются, как рождественская елка. Мои бедра подаются вперед. Она задыхается у меня во рту, и я использую все преимущества, трахая ее. Оставляю свой след в ее сердце и душе. Она никогда не сможет забыть эту ночь и то, что она для меня значит. Я всегда буду напоминать ей, как сильно она мне нужна.

Жаждать ее. Обожать ее.

Она отрывает свои губы от моих, выкрикивая мое имя. – Я. . нуждаюсь…

Я тоже. Чудо, что мне удалось сдержаться, но ее потребность подстегивает мою собственную. Я просовываю руку между нашими телами, меняя положение, чтобы погладить ее клитор тугими кругами. Ее внутренние мышцы напрягаются, сжимая меня, словно вытягивая из моего члена сперму. Я никогда не испытывал ничего подобного.

– Вот так, милая. Давай.

Ее ногти впиваются в мои бицепсы, и она извивается подо мной. Я не могу понять, пытается ли она подойти ближе или ослабить давление.

– Моя, – прорычал я ей в губы.

Еще один круг по ее клитору, и она вскрикивает подо мной, тело напрягается, как скрипичный смычок, попеременно отталкивая меня и прижимая к себе. Черт, она прекрасна. Ее О-лицо – самое упоительное, что я когда-либо видел, и я падаю вслед за ней. Струя за струей сперма вырывается из ее сладкой киски. А ее киска… она высасывает из меня все, что я могу. Все мое тело дергается, когда я отдаю ей все, что у меня есть.

– Тебе не больно? – это все, что я могу сказать.

Она качает головой, грудь вздымается. Это великолепно. Она великолепна. Мои мышцы начинают сдавать, потому что, черт возьми, это было очень сильно. Впрочем, наша связь всегда была такой.

Я опускаюсь рядом с ней, и она тут же сворачивается калачиком у меня под боком. Я впиваюсь поцелуем в ее волосы. И когда мы оба погружаемся в сон, я шепчу три слова, состоящие из десяти букв, которые я напевал в своей голове уже много лет.

ПАЙПЕР

Когда я просыпаюсь, на улице уже темно, дверь в спальню приоткрыта. Светильник в ванной отбрасывает теплый отблеск на гостиную. Я растягиваюсь на простынях, все еще теплых от тела Хантера, похожего на печь.

У меня все болит. Очевидно, секс марафон многое забирает из девушки.

Я улыбаюсь в темноту, вспоминая все способы, которыми он заставил меня кончить сегодня ночью.

– Что это за коробки? Голос Хантера прорезает тишину. – Хизер переезжает?

Ужас захлестывает меня. Я облизываю губы. – Нет. Она любит это место.

Он появляется в дверном проеме, освещенный светом. На его красивом лице застыли тени. – Вы переезжаете? Когда?

Возникает пауза, потому что я не знаю, как ответить. Я решаю, что придерживаться правды – лучшая политика в данный момент. То, что мы шептали друг другу в разгар занятий любовью, может оказаться неправдой при свете дня, верно? Он может вернуть все назад, и где тогда буду я? Больной и с разбитым сердцем.

– Завтра.

Его брови взлетают вверх по лбу. Затем он поднимает запястье и проверяет часы. – То есть сегодня?

– Да. Я чувствую себя как жук под ботинком. Испуганной, неспособной увернуться от того, что приближается.

– Почему ты не сказала об этом? Ты же знаешь, что я помогу тебе переехать.

О, я знаю, что он поможет. Мои отец и братья тоже были бы там, плечом к плечу с ним. Грузовики и все такое.

– Я не возьму много, – говорю я, и мое сердце разрывается на части. Это должен был быть просто поцелуй, чтобы наконец-то выкинуть все из головы. Но в тот момент, когда мои губы встретились с его губами и удивительное ощущение правильности происходящего охватило меня, я должна была узнать, каково это – быть любимой им.

И я узнала.

– Куда ты переезжаешь?

– В ЛОС – АНДЖЕЛЕС.

– В ЛОС – АНДЖЕЛЕС? Я вижу, что он пытается понять, где это. Потому что, конечно, я не могу иметь в виду город, расположенный в нескольких штатах от нас.

– Лос – Анджелес, – подтверждаю я, проталкивая слова через губы.

– Какого черта, Пайпер? Его массивные руки поднимаются, скрещиваясь на груди, и он смотрит на меня в полном замешательстве. Но это только заставляет меня любить его еще больше. Он не злится. Просто растерян.

Я так отчаянно хочу, чтобы все, что он сказал, было правдой. Что я его, и он меня не отпустит. Не сегодня. Не завтра. Никогда.

– Там живет мой двоюродный брат, – говорю я, как будто это все объясняет. Это ничего не объясняет. Он знает это. И я знаю. Но я не должна была говорить ему ничего из этого. Я бы просто отстранилась от ситуации и постаралась бы, черт возьми, забыть о его существовании.

– Ты никогда не говорила об этом раньше. Ты любишь этот город.

Неужели он должен быть таким чертовски красивым? Длинные ноги и облегающие джинсы, обтягивающие его тонкую талию.

Я сглатываю.

– Я знаю.

– Подожди…Хизер знает?

Я…

– Твои родители?

Я смотрю в окно. Сквозь жалюзи пробивается первые лучи света. Внезапно мне становится холодно, как будто прохладный ночной воздух давит на меня.

– Значит, ты собиралась просто уехать. Не сказав ни слова? Никому? Он имеет в виду его.

Конечно, он имеет в виду его.

Как мы перешли от одной из самых прекрасных ночей в моей жизни к этой…..мучениям? Я сама навлекла это на себя, но он не должен был видеть коробки. Он должен был заниматься своими делами, может быть, гадать, куда я пропала. Спросит обо мне через несколько месяцев. А к тому времени я буду уже за множество километров от него.

Но я быстро понимаю ошибочность этой идеи. Когда я смотрю на него, действительно смотрю, Хантера Доусона уже не забыть.

Что бы ни было, между нами, он родная душа. Такое встречается раз в жизни, если тебе очень повезет. И я никогда не хотела никого, кроме него. Поверьте, я пыталась.

Он крадется вперед, как лев, и садится на край кровати. Я плотнее натягиваю простыню на грудь, но не для того, чтобы предупредить его, а потому что мне холодно без него.

– Пирожочек…поговори со мной.

Я закрываю глаза. – Да.

– Да, что?

– Да, я собиралась уехать, никому не сказав. Не попрощавшись.

– Почему? В этом слове столько боли, что мои глаза начинают слезиться, а кончик носа пощипывает.

Я смотрю на него, давая ему понять, как я расстроена. С Хантером мне никогда не приходилось прятаться.

– Потому что я больше не могу. Я не могу жить в этом городе, гадая, когда увижу тебя в следующий раз. Смотреть, как женщины флиртуют с тобой. Видеть тебя каждое воскресенье за ужином, но знать, что ты никогда не сможешь стать моим! кричу я ему. Слезы катятся по моим щекам, а конечности дрожат от нахлынувших эмоций и болезненной правды.

– Пирожочек. Его великолепный голос трещит, когда он тянется ко мне, прижимая меня к своей груди.

Его знакомый запах окутывает меня, как теплое одеяло. Я прижимаюсь лицом к его шее и впитываю его утешительное присутствие. Он гладит меня по затылку.

– Милая моя. Твои слезы разбивают мне сердце.

Я подавила всхлип. – Мое разрывается уже много лет. Я не знаю, откуда взялась вся эта честность. Но это как сломанный кран. Как только правда начинает выходить наружу, она уже не останавливается. Какая-то часть меня не хочет этого. Может быть, если все будет открыто, я больше не буду страдать в одиночестве.

– Теперь все закончилось, милая. Разве ты не слышала меня вчера вечером? Мы не вернемся к тому, что было. Никогда.

Я крепче сжимаю его руки.

– Как это может закончится? Ничего не изменилось. Все еще есть мой отец, о котором нужно беспокоиться. О маме. О Боже. И мои братья! К тому же мы живем в маленьком городке.

– Все изменилось. Ну, не все. Я по – прежнему без ума от тебя, но мы не вернемся к тому, что было раньше. Я не могу. Я ошибался, думая, что одних смс и случайных встреч в продуктовом магазине достаточно. Ты стоишь того, чтобы раскачивать лодку. Ты стоишь всего.

Я отстраняюсь, чтобы посмотреть ему в глаза. Простыня скользит под моей грудью, но его взгляд не ослабевает. Он смотрит мне в глаза, словно желая, чтобы я поняла, что у него на сердце и в душе. И я хочу этого. Отчаянно. Но после многих лет самоотречения, когда я говорила себе, что он никогда не увидит во мне ничего большего, чем дочь Джошуа…

Трудно изменить мантры, которые так долго звучали в моей голове.

– Поговори со мной, милая.

Я закрываю глаза, не зная, что сказать. Прошлая ночь дала мне надежду, и я боюсь поверить в нее, потому что уже столько раз разочаровывалась.

– Я боюсь, что это сон. Слова срываются с моих губ, честные и грубые.

Его густые темные брови слегка приподнимаются, а затем его взгляд опускается к моим губам. – Это была моя мечта. Много лет.

– Хантер.

– Я серьезно, Пайпер. Насчет тебя. Мы…

– Но…

– Мы поговорим с твоими родителями вместе. Единым фронтом. А если все пройдет плохо, мы сможем вместе сбежать в Лос-Анджелес.

Он слишком хорош, чтобы быть правдой. Такой непоколебимый и понимающий. Спокойный и справедливый…решающий проблемы. Такой прекрасный человек.

Уголки его грешного рта кривятся настолько, что я просто таю. Даже мысль о том, что мне придется столкнуться с моим отцом, не может погасить надежду, расцветающую в моей груди. Я сжимаю его плечо.

– Ты не можешь этого сделать. У тебя здесь бизнес.

– Я могу нанять кого-нибудь для управления.

Даже когда он произносит эти слова, я качаю головой.

Он наклоняется ближе, прижимаясь своим лбом к моему. – Послушай меня, милая.

Я смотрю в его лесные глаза, желая и надеясь. Годы тоски сгущаются, пока сердце не начинает сильно стучать в ушах.

– Я люблю тебя. Я перестал отрицать это всем, включая себя.

– А что, если я не хочу вставать между тобой и папой.

Он делает глубокий вдох. – Ты…мы больше не будем обсуждать это, дорогая. Я люблю тебя больше всего на свете.

Его глаза умоляют меня поверить ему. Поверить в нас. Они подозрительно яркие, и я заползаю к нему на колени, обхватывая его бедра. Его большие руки сомкнулись на моей попке, крепко прижимая меня к себе.

Чувствовать его уверенность просто восхитительно. У меня даже голова кружится от восторга. Мое сердце начинает верить, но в голове крутятся вопросы.

Он так уверен в себе. Такой чертовски устойчивый. Мой благородный, солидный, непоколебимый дровосек.

– Я тоже тебя люблю. Так сильно, что мне больно. Пожалуйста поверь мне.

– Милая, я провел последние восемь часов, занимаясь с тобой любовью всеми известными мне способами и наполняя тебя своей спермой. Моя кожа горит от этих грубых слов. – Я собираюсь завести от тебя детей, построить дом твоей мечты, и у нас будут дни без одежды каждые выходные.

Я моргаю. Я даже не подумала о защите. Но я хочу этого. Всего. Каждый кусочек. Ребенка с его темными волосами и милой улыбкой.

Должно быть, он заметил мою нерешительность. – Не волнуйся, милая. Я прохожу медосмотр каждый год. Тебе не о чем беспокоиться. Я ни с кем не был с тех пор, как мы познакомились. И…

Шок пронзает меня, заставив почувствовать тяжесть и скованность. – Не был?

Он качает головой.

– Но это было… Мой мозг подсчитывает, все еще не веря. – Много лет назад. Он опускает голову. – Да. Он говорит, что это как будто не имеет значения.

Но это очень важно. Огромное дело, на самом деле. Мои мысли бешено бегут, а эмоции захлестывают меня. Он сжимает мои бедра и снова скользит теплыми ладонями по моей попке.

– Я знаю этот взгляд. Ты чем – то взволнована.

– Ты общался с нами годами и…

Он прерывает меня поцелуем, рассеивая пар, поднимающийся внутри меня.

– И я извинился, и мы договорились, что ты простишь меня за мои идиотские наклонности. Этой его дразнящей стороны не хватало так долго, что я чувствую себя как в первый теплый день весны.

– Не позволяй этому повториться, – пробормотала я, наклоняясь для очередного поцелуя. И еще одного.

– Никогда. Еще одно сжатие. – А теперь пойдем в душ, потому что я хочу попасть в дом твоих родителей к завтраку.