Текст книги "Обручённая со смертью. Том 1"

Автор книги: Евгения Владон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Евгения Владон
Обручённая со смертью. Том 1

Часть первая

Где-то в далёкой-предалекой неизвестности, или Без «Пролога» опять не обошлось

Я никогда и ни во что сверхъестественное до недавних событий не верила и уж тем более не практиковала. Имея в виду «сверхъестественное», я говорю о всяких там представителях потустороннего и «необъяснимого» вроде духов умерших, божественных чудесах и тех самых ясновидящих, которыми пестрят не только плазменные экраны наших телевизоров в конкретных телепередачах, но и с определённых пор рекламные листовки и печатные страницы подавляющего большинства бульварных газет. Детские годы и первые классы начальной школы не в счёт. Хотя, не буду кривить душой, был небольшой отрезок в моём подростковом взрослении, когда я, поддавшись некоторому отчаянью, решила проверить свою силу веры в христианского бога. Но, то ли мой прежний скептик не выдержал чудовищного засилья противоречий в «священном» писании, то ли мой внутренний гуманист никак не хотел мириться с очередным разделением людей на избранных и неугодных, так что продлилось моё тесное знакомство с данным учением относительно недолго.

Про вампиров-оборотней-драконов и прочей мифологической нечисти можно и не говорить. Если в них кто-то сейчас и верит, то где-нибудь за пределами человеческой цивилизации – в дремучих джунглях Амазонии или Африки, в диких племенах «первобытных» пигмеев, каким-то чудом ещё неоскверненных вторжением высокоразвитых технологий нашего современного мира. Да и с чего в них вдруг верить таким, как я, если в реальности о существовании оных так и не было найдено ни одного доказательства, а самим европейцам пришлось признаться в своём глубочайшем заблуждении и невежестве касательно охоты на ведьм ещё в начале XVIII века. Например, те же англичане были вынуждены ввести закон, запрещающий преследовать и обвинять людей в обладании магическими способностями или занятии колдовством, так сказать, не без оснований.

В общем, как ни крути, но исторические и научные факты были всецело на моей стороне. Правда, до определённого дня. До того самого, когда в один из крайне неприятных для меня моментов мне пришлось открыть глаза и… Вспомнить! Практически сразу же, что со мной успело произойти за последнее время, и почему на меня смотрел не белёный потолок моей спальни, а массивный балдахин-«корона» из тяжёлых складок тёмно-бордовой ткани, расшитой рельефным орнаментом золотой канителью. Про многоугольные кессоны очень высокого артесонадо* из массивного тёмно-красного дерева с позолоченной инкрустацией в виде резьбы из растительных узоров – можно вообще устроить отдельную лекцию, ибо раньше ничего подобного мне в жизни не доводилось лицезреть воочию, ещё и в режиме реального времени. А то что это был не сон, уж я знала наверняка и с полной убежденностью, поскольку во сне тебя на накрывает столь шокирующей паникой, а окружающие вещи никуда не исчезают и не видоизменяются.

Так что провалялась я на спине в позе оцепеневшей куколки не долго. Подскочила почти сразу, пусть и в сидячее положение, так как кровать, по центру которой меня кто-то до этого аккуратно выложил, оказалась неестественно огромной и, чтобы добраться до её края, повернуться и свесить ноги к полу было далеко недостаточно. До него буквально нужно было доползти в два этапа, что я и сделала, хоть и погодя. Для начала мне пришлось оглядеться в поисках визуального присутствия своего похитителя (а в том, что меня именно похитили, против моей воли и… каким-то нереальным для меня способом – в этом я нисколько не сомневалась).

Представшая моему откровенно ошалевшему взору необъятная панорама огромаднейшей комнаты-спальни на первый взгляд оказалась совершенно безлюдной. Правда, назвать всё, что меня окружало – вычурной роскошью не поворачивался язык, ибо для данной роскоши требовалось абсолютна иная трактовка и ни с чем не сопоставимое определение. К тому же, меня смущал вид используемых в интерьере материалов и их фактура. Мне почему-то казалось, что это не дерево, не ткани и не металлические вставки в их привычном представлении, а нечто другое (пластика, кстати, я так нигде и не увидела), пусть и напоминавшее полированную чуть ли не перламутровую поверхность морёной древесины на стенах, потолке и большей части корпусной мебели. Про некоторые совсем уж необычные решения в инкрустации того или иного предмета интерьера вообще не поворачивался язык с чем-то сравнивать.

Дать чёткое определение художественному стилю я тоже не могла. Что-то превосходившее и барокко, и ампир, и модерн вместе взятые. При чём если это и был ар-нуво (и если брать за основу его витиевато-вензельные переплетения в качестве отделочных элементов), то всё действительно походило на нечто сказочно-фантасмагорическое и чуть ли не внеземное. Особенно парочка светильников в виде «парящих медуз», зависших над очень длинными и невероятно массивными подставками по обе стороны кровати и арочные проёмы высоченных окон с не менее огромным выходом в смежное помещение, буквально оплетённые «эльфийскими» лозами немалого диаметра.

От всех этих размеров и пугающих масштабов не то что кружилась голова, но и уже начинало ощутимо подташнивать. С каждой пройденной секундой во мне укоренялось стойкое убеждение, что я попала в «замок» какого-то великана, поскольку такими кроватями, такими каминами и межкомнатными проходами, превосходившими по высоте любого человека в два, а то и в три раза, могли пользоваться только гиганты пока ещё неопределённого для меня роста.

Так что подавать голос и звать того, кто меня сюда притащил для дальнейшего выяснения с ним отношений как-то совершенно не тянуло. И что-то я сильно сомневаюсь увидеть в его лице именно того человека, чьим рукам я сейчас и приписывала своё похищение. Мало куда он меня переправил и в конечном счёте кому передал. Поэтому разумней было не рисковать, а пока что исследовать местные достопримечательности как можно тише и незаметней, вдруг у меня оставалась одна ничтожнейшая возможность выбраться отсюда, а быть может даже и сбежать. Не то, чтобы я так уж на это оптимистично рассчитывала, но чем чёрт не шутит. Тем более вся моя одежда оставалась на мне, включая обувь, а это уже вселяло немало сил и уверенности для предстоящего мероприятия.

В общем, оглядывалась и раздумывала я не слишком долго, после чего всё-таки решилась подползти к краю большущей кровати и спустить ноги на деревянный подиум-возвышение в три ступени по сорок сантиметров каждая. Передвигаться я старалась как можно бесшумней, всё ещё надеясь на отсутствие в этой комнате наблюдающих за мной видеокамер (по крайней мере, что-либо на них похожее я так и не высмотрела). На благо, «половицы» блестящего, как зеркало, золотисто-кофейного паркета не скрипели и вообще никак не реагировали на мою поступь, будто я вышагивала по гранитной плите внушительной толщины.

Так что до ближайшего к кровати окна я добралась довольно-таки быстро и без драматических эксцессов, пусть и под аккомпанемент своего не в меру растревоженного сердечка. И вообще, если бы не моё безудержное волнение, дрожащие руки-ноги и творящийся в голове кавардак, кто знает, как бы я себя повела при других обстоятельствах и что бы испытывала при виде окружающей меня комнаты. Пока что меня колотило и едва не лихорадило от не самых приятных мыслей, воспоминаний и предположений, так что наслаждаться во истину фантастическим интерьером чудо-спальни у меня, само собой, никак не получалось. Наоборот, хотелось как можно быстрее сбежать из неё, и в особенности из того места, частью которого она и являлась.

Естественно, первый лучик надежды о возможности побега был связан с окном, пусть и самый немощный. Во всяком случае, я могла хотя бы определиться с внешней локацией и поискать какие-нибудь знакомые ориентиры (если они действительно для меня здесь существовали). Тем более я сильно сомневалась, что за столь короткое время (мне почему-то думалось, что я успела побывать в бессознательном состоянии не больше часа, максимум два) меня успели переправить в другое государство, а то и на другой континент.

Судя по приглушённому дневному свету, проникающему в полусумеречные пределы спальни из обоих окон, на дворе был либо вечер (на что я очень страстно надеялась), либо раннее утро (а вот на это я надеялась с наименьшим энтузиазмом).

Надо сказать, само строение окна, особенно его трёхстворчатая рама из неподъёмных на первый взгляд деревянных «балок», выглядело настолько неприступным и противоударным, что идея использовать его для побега, отпала ещё до того, как я дошла до его ниши и выглянула во «двор».

Открывшийся моему взору вид и тут же накатившее вслед бессилие вызвали во мне очередную бурю неконтролируемой паники с отрывистым выдохом-всхлипом. Всё, что я сумела разглядеть – это небольшой участок земли с газоном, примерную высоту моей комнаты над ним (где-то третий этаж по стандартным меркам) и густую пелену непроглядного тумана. Я даже не могла понять, а был ли двор или сад, или пятиметровый забор всего в трех метрах от окна. Какие к чёрту ориентиры и местная локация? Я неба не видела! И будь комната ещё выше на пару этажей, возможно, не увидела бы и земли.

А туман! Я же прекрасно помнила, что с приближением сегодняшнего вечера не намечалось никаких туманов, как и резкого похолодания, которое могло его вызвать, да ещё и так скоро. Может я действительно сплю или нахожусь под чьим-то сильнейшим гипнозом?

Как бы там ни было, но стоять и глазеть в окно целую вечность, в попытках что-либо рассмотреть, я явно не намеревалась, как и ждать дальнейшего развития событий сидя на кровати с видом крайнего недоумения. Врождённые инстинкты самосохранения рвались на свободу и требовали незамедлительных действий. Тем более, по рукам-ногам меня не связали, хотя это и не означало ровным счётом ничего. Скорей всего похититель был уверен, что я не сбегу, что тоже не очень-то и обнадёживало. Но ведь никто меня ни о чём не предупреждал, ничем не угрожал и не зачитывал списки допустимых или недопустимых для меня действий. А вдруг меня просто пытались очень сильно напугать? В любом случае, у них неплохо это получилось, не смотря на истинные намерения моего похитителя.

Так что выходила я через арочный межкомнатный проём с крайней осторожностью, стараясь не то что не шуметь, но и даже не дышать, хотя мне и казалось, что обезумевший стук моего сердца был слышен через стену, а то и сразу через несколько. Честно говоря, не знаю, как называлась смежная комната, поскольку кроме высоченного камина по центру внутренней стены (так же оплетённого то ли полированными, то ли лакированными «лозами» внешнего декора) и трёх противоположных к нему окна с одним карнизом под тяжёлые и невероятно длинные портьеры почти чёрно-бордового цвета, в ней больше ничего (и никого, кстати, тоже) не находилось. И тем не менее, она превосходила спальню своими размерами раза в три. Начищенный до зеркального блеска паркет представлял из себя не меньшее произведение искусства, чем возвышающийся над ним атесонадо в виде восьмиугольных сот. «Расписанный» бесчисленными орнаментами витиеватых узоров с центральным вензелем или гербом неопределённого содержания, он мог спокойно представлять из себя масштабированную карту какого-нибудь лабиринта из мифического мира. Как ни крути, но всё, что мне попадалось здесь на глаза мало чем напоминало те же картинки и фотографии из когда-то любимых мною энциклопедий по истории искусства. Это-то меня и сбивало постоянно с толку, включая габариты помещений и высоту потолков в шесть, а то и в восемь метров. И, главное, ни одной картины или хотя бы зеркала.

Что ж, во всяком случае, отсутствие в этих комнатах предполагаемых хозяев или их слуг немного, но всё-таки как-то успокаивало. Пусть и до поры до времени. Что-то не сильно меня тянуло с ними встречаться. По крайней мере, до того момента, как мне не останется иного выхода кроме как протестовать и требовать ответов на копящиеся шаг за шагом вопросы. А пока что… Я бесшумно кралась в другой конец незнакомой (и непонятной в особенности) мне комнате, намереваясь добраться до увиденных мною в шести метрах от камина высоченных двустворчатых дверей. То, что они были закрыты – уже не вселяло в меня каких-либо оптимистических надежд. Но, чем чёрт не шутит?

Правда, где-то не середине моего странного «путешествия» я почувствовала ещё более странное изменение в окружающем меня пространстве. Проникающий до этого из окон свет и даже достающий центра комнаты и меня своей тусклой «дымкой», вдруг ощутимо начал отступать. Да, да, именно ощутимо! И не то что отступать, а исчезать за считанные секунды под сгущающейся и наползающей как раз со стороны окон живой тенью. Я даже не поняла, когда и что меня заставило остановиться и замереть на месте окаменевшим изваяньем.

Все мысли, которые ещё недавно роились в моей голове и ежесекундно атаковали моё сознание, были смяты в одно мгновение мощной волной враз вскипевших эмоций и удушающей паники. При чём не просто так и не на ровном месте. Я действительно чувствовала, что что-то за моей спиной разрасталось, перекрывая своими габаритами свет и как минимум половину пространства не менее огромной комнаты. И не просто разрасталось, а принимало осязаемую форму то ли физической тени, то ли нечто более конкретного в органическом понимании этого слова.

Когда в комнате практически не осталось каких-либо намёков на освещение извне, я наконец-то нашла в себе остатки сил и смелости заставить себя обернуться. Понятия не имею, сколько простояла до этого, вытаращив глаза, сжав дрожащие пальцы в кулачки и едва не теряя сознания от скользящих по моей коже бесплотных прикосновений нарастающей тени. Я даже чувствовала, как шевелились волосы на моей голове, а мурашки, будто искрящейся волной статического напряжения, охватывали и обжигали моё тело от макушки до пят то ли царапающим ознобом, то ли липким жаром смешанных чувств и усиливающихся страхов. Словно всё это жило своей волей само по себе и отдельно от меня, реагируя на происходящее за моей спиной неведомыми мне ранее ощущениями. Хотя на счёт неведомых я была не совсем уверена.

Когда я обернулась, всё остальное вдруг потеряло своё первостепенное значение, подобно миру за окном, поглощённому сизым туманом и исчезнувшему в мгновение ока вместе с моей прошлой жизнью (и мною тоже) под наплывом чего-то более сильного, ненасытного и вполне реального…

Я ведь говорила, что никогда не верила в сверхъестественное. Признаюсь честно, я хотела бы не верить и дальше, если бы мне дали право выбирать. Но то, что предстало моим ошалевшим и едва буквально не вылезшим из орбит глазам, назвать чем-то другим, кроме как сверх невозможным и крайне невероятным, просто не поворачивался язык. Я вообще не знаю, чем это было можно назвать. Но оно действительно выглядело настоящим (другого слова и не подберёшь), живым и нереально огромным, и оно взирало с высоты своего пятиметрового роста прямо мне в лицо, вдыхая вместе со мной уплотнившийся вокруг нас воздух. Правда, рассмотреть Его во всех деталях мне так и не удалось. Точнее, перед моим шокированным взглядом всё резко поплыло, моё тело среагировало за меня и само по себе каким-то дичайшим рывком-прыжком куда-то назад и в сторону, а из моего рта вырвался такой оглушающий визг, что даже я не поверила тому, что этот истошный вопль принадлежал именно мне, а не кому-то другому.

А потом всё вдруг почернело, лишь на несколько мгновений заискрившись красными всполохами бесформенных пятен, и я просто провалилась в кромешный мрак.

_____________________________________________

*артесонадо – (исп. artesonado – кессонированный), деревянный наборный потолок с кессонами, часто с резьбой и росписью. Артесонадо были заимствованы из мавританского средневекового зодчества в 15 в. архитектурой Испании, а затем Латинской Америки и других стран.

Невеста Дьявола

Кто этот красивый странник

С глубокими черными глазами?

Быть может, из Рая изгнанник?

Ибо голос его остро душу ранит…

И что за волшебная птица

Сидела на его изящном плече?

Кто же он, этот бледный рыцарь,

Верхом на прекрасном вороном коне?

И почему так все испугались,

Когда он в ворота деревни вошел?

И зачем мы в церкви собрались

И в страхе молились, словно перед чумой?

И куда ты внезапно пропала,

Ускользнув от надзора грозного отца?"-

Шепотом у меня сестра вопрошала,

Не замечая на пальце золотого кольца…

©Рысь Инга

Акт первый, или Как неправильно начать день, чтобы закончить его ещё хуже

сцена первая, «ознакомительная»

На самом деле, нет такой формулы, которая могла бы привести тебя к ужасному завершению очередного дня твоей всегда такой предсказуемой жизни, если ты конечно не станешь спецом искать идиотские приключения на свои пятые точки. По крайней мере, её не существовало лично для меня, осознанно причисляющей себя к породе тех пай-девочек, которые ни за что на свете не пожертвуют своим покоем и отлаженным распорядком учебной недели ради каких-то там сомнительных мероприятий.

К тому же, предпоследняя пятница марта, предшествующая не только выходным, но и давно оплаченной недельной поездке в Париж, сама по себе являлась позитивным предвестником приближающегося от учёбы отдыха и связанных с ним приятных планов на ближайшее будущее. Так что ни о каком неправильном начале дня я в это утро не думала и уж тем более намеренно на него не настраивалась. Проснулась я как обычно, за несколько секунд до того, как сработал будильник; встала с «той ноги», по дороге в ванную и в ванной включительно не разбила ни одного зеркала. Через пару минут вернулась опять в свою комнату, чтобы переодеться в спортивный костюм, собрать волосы в хвост, прихватить наушники с МР3-плеером и по дороге к выходу из дома зарулить на кухню.

Мама уже, как всегда, бодрствовала, колдуя над чем-то у плиты, так что привычный для нас ритуал утреннего приветствия прошёл без каких-либо эксцессов по неизменному уже сколько лет сценарию, не предвещая ни бурь, ни каких-либо неприятных для нас бесед. Я, как обычно, сделала несколько глотков отфильтрованной воды, отщипнула парочку ягод кишмиша, соли по ходу так и не рассыпала, и перед окончательным уходом чмокнула главную хранительницу семейного очага Ковалёвых в румяную щёчку.

– Заскочишь на обратном пути в хлебный и купишь лаваш для шаурмы? Деньги возьми у меня в кошельке.

– Только лаваш?

– Так уж и быть, можешь купить свои любимые пампушки с чесноком. А то где ты в ближайшую неделю будешь искать их в Париже? Пакет, смотри, не забудь.

Раннее утро нового мартовского дня тоже не могло не радовать слепящим глаза раскалённым золотом восходящего солнца и совершенно безоблачным небом с розово-пурпурной палитрой над восточным горизонтом. Ну и, само собой, пробивающейся на ветвях деревьев и в оттаявшей земле сочной зеленью. Всё живое пробуждалось от зимней спячки уже не по дням, а буквально по часам и даже минутам. В частном, практически загородном секторе, за всем этим можно было наблюдать будто в ускоренном режиме, так же, как и в любом парке города или в лесу, тёмная полоса коего чётко прочертила свою границу за чернозёмом невспаханного поля по другую сторону Николаевского шоссе.

Людей уже было предостаточно, всё-таки пятница – рабочий и учебный день. По большей части, они скапливались на остановках, но хотя бы не выглядели, как ещё совсем недавно, закутанными с головы до ног в зимние пальто, дутые куртки, шапки-шарфы и прочие элементы таёжного гардероба. Как всегда, больше всех спешили оголиться представительницы слабого пола, начиная с самого юного среднего школьного возраста и заканчивая молодыми особами предзамужнего состояния.

В общем, всё как обычно, если не считать потихоньку прибавляющегося дня и ярко выраженных весенних ароматов в пока ещё прохладном воздухе. И, да, ни одной чёрной кошки мне по пути так и не встретилось, как и спешащих на встречу прохожих с пустыми вёдрами в руках. Прохожих, конечно, было хоть отбавляй, а вот пустого ведра – ни одного.

Пробежка прошла без всяких приключений и неожиданностей, довольно-таки легко, ровно под четыре трэка последнего альбома «Мельницы» – «Химера». В хлебном тоже всё было спокойно и относительно гладко. Домой вернулась по привычному для меня маршруту, так ни во что и ни где случайно не вляпавшись.

Правда, был один момент, когда мне показалось, что кто-то очень пристально смотрит мне в затылок. И это при том, что бежала я полностью сосредоточившись не только на темпе и дыхании, но и слухом (и возможно на девяносто процентов сознанием) погрузившись в многомерное звучание песни «Колесо», перекрывшее шумы и «акустику» внешнего мира. Даже не знаю, как это назвать, но что-то словно щёлкнуло в моей голове поверх голоса Хелависы, будто кто-то «крикнул» со стороны, скользнув почти физически по нейронам отвлеченного рассудка. Или же прошептал мелодичной вибрацией в такт играющей композиции, смакуя на вкус моё имя.

Естественно, длилось это совсем ничего, и оборачиваясь назад и по сторонам, я так и не обнаружила источника этого непонятного для меня явления. А когда дошла до ворот нашего частного дома, так и вовсе успела подзабыть о «случившемся». Ну, а дальше – привычные действия и рутинные заботы вытеснили фантомные остатки несостоявшейся галлюцинации за считанные секунды. Контрастный душ, плотный завтрак, сушка волос и выбор одежды на сегодняшние пары – всё как обычно и без каких-либо исключительных новшеств. Плюс, перебросилась несколькими фразами со спешащей на работу мамой:

– Может останешься сегодня дома? Наверняка будете большую часть дня маяться в ожидании окончания учёбы и забалтывать преподавателей, чтобы отпустили с уроков пораньше.

– Мам, ты это серьёзно? Ты только что предложила мне прогулять уроки?

– Когда-нибудь стоит хотя бы попробовать это сделать. Тем более от тебя уж точно не убудет, да и мало кто заметит. Ты завтра летишь в Москву, а оттуда в Париж, и вместо того, чтобы собирать багаж и выбирать нужные вещи, ты думаешь об последних парах в колледже. По-моему, это как-то ненормально, ты не находишь?

Тут надо сказать, что мои родители были изначально настроены против моего решения трёхлетней давности поступить именно в медицинское училище, а не сразу в институт на юридический или экономиста. Не удивлюсь, если они до сих пор не теряют надежды, что я когда-нибудь одумаюсь и выберу правильный, по их мнению, жизненный путь. Поэтому, слышать из уст Лидии Афанасьевой Ковалёвой подобные слова было вполне предсказуемо и отнюдь не ново.

– Я уже давно собрала свой багаж, осталась банальная мелочёвка, о которой не стоит и голову ломать – если что-то вдруг из неё и забуду, спокойно куплю в любом магазине или аптеке в том же Париже.

– Как же с тобой сложно. Хочешь подговорить её на вполне безвинное «преступление», чтобы у неё появилось хоть немного свободного времени на отдых и моральную подготовку перед полётом, так она и тут умудрится проявить свой характер ни с чем непримиримого перфекциониста. И в кого ты только такая пошла, ума не приложу.

Шутки-шутками, но, если говорить вполне серьёзно, со мной и вправду было не всегда легко. Слишком ответственная, слишком правильная и обязательная – и это лишь вершина айсберга неотъемлемых качеств моего не в меру упрямого характера, с которым приходилось мириться моим друзьям и близким на протяжении всей моей сознательной жизни. Ну, об этом чуть попозже (если, конечно, кому-то будет интересно), сейчас же меня больше волновал поход в колледж и последний день учёбы перед предстоящими «каникулами». И, конечно же, чего уж душой кривить, завтрашний перелёт.

– Люсь, ты где? Я уже пять минут торчу перед домом!..

– Аська, ну сколько раз я тебя просила не называть меня так!.. – из смартфона наконец-то раздался умирающе недовольный голос подруги. Судя по его интонации и частично растянутым слогам, либо она только-только проснулась, либо на самом деле прощалась с жизнью и поэтому так долго не брала трубку, упорно не отвечая на смс-ки. Если это не вторая причина, тогда на милость пусть не рассчитывает.

– Только не говори, что ты всё ещё дома! Иначе твоё прозападное «Люси» превратиться на ближайшие полгода в «Людка, а, Людка!»

– Ну что ты за нелюдь, Аська? Я тут, в буквальном смысле, подыхаю, уже подумываю скорую вызывать, а ты вот так вот, с ходу, не разобравшись, уже готова растерзать меня на месте, даже не поинтересовавшись, жива ли я вообще. Всегда знала, что ты меня не любишь!

– Ещё скажи, что я дружу с тобой только из-за твоего Пежо. Ладно, что там у тебя на этот раз стряслось? Потому что если это действительно серьёзно, и оно угрожает нашей завтрашней поездке…

– Вот Париж попрошу не трогать! Париж – это святое! Я туда полечу, даже если буду при смерти и не смогу передвигаться самостоятельно. Так что весь сегодняшний день я намереваюсь посвятить чудодейственному исцелению от результатов… «вчерашнего» похода в клуб.

Не знаю, как я тогда не взвыла и не выругалась в голос, невольно потянувшись к ближайшему дереву, но каким-то чудом всё же удержалась и не стукнулась о его ствол головой.

– Поход… в клуб? – каждое произнесённое мною в смартфон слово теперь давалось мне с неимоверным усилием. Казалось, от злости на лучшую подругу и собственного по этому поводу бессилия я была уже готова разрыдаться, а может даже и вернуться домой. – Твою… чёртову бабушку!

– А бабушка моя тут при чём?

– Люсь… честное слово! Я с тобой реально состарюсь раньше биологического срока. Мы же с тобой договаривались, что в эти дни никаких клубов и вечеринок с попойками. Все силы и настрой только на подготовку к поездке и сам перелёт!

– Да помню я, Ась! Бога ради, только прости! Не смогла я удержаться, рванула с девчонками в «Баккара». Ты же знаешь, как я неровно к нему дышу.

– Ага, как и к Б-52 в немереном количестве.

– Вечно ты всё сводишь к больной теме. Я, между прочим, там с таким нереальным красавчиком познакомилась, что даже забыла о коктейлях.

В этот раз я всё-таки не выдержала и прикрыла глаза свободной рукой.

– Что-то я не припомню ни одного случая, в котором бы не фигурировал очередной нереальный красавчик. Они у тебя все нереальные и обязательно красавчики, разве что слово «нереальный» имеет несколько иное значение.

Боюсь, Людка меня уже не слышала, благополучно оседлав своего любимого конька и пустившись во все тяжкие по любимой волне, то бишь, теме.

– Ась, я вполне серьёзно! Не веришь, спроси у девчонок! Да они меня там чуть ли не буквально мечтали порвать на лоскутки, потому что он выбрал именно меня. И не только они, а, как минимум, половина клуба. Только, убей, не могу вспомнить, как я домой попала. Я ведь не пила столько… я вообще не помню, чтобы вчера пила. Буду надеяться, что он взял мой номер телефона и вот-вот перезвонит.

– Надеюсь, это было сказано не с намёком на то, чтобы я не висела на линии и не нервировала тебя своими разговорами, мешая ожиданию столь важного для тебя звонка.

– Вот надо тебе обязательно всё свести до грубости. Нет чтоб хоть раз в жизни меня пожалеть и быть может порадоваться за моё будущее. А вдруг это моя судьба? Вдруг я скоро за муж выйду? Я ведь могу выбрать в подружки невесты кого-то другого, вместо тебя. Такой расклад тебе в голову не приходил?

Это было бесполезно, впрочем, как и пытаться воззвать к совести Людки Захаровой. Хоть убейте, но понять, почему мы столько лет дружим и до сих пор считаемся лучшими подругами «не разлей вода», я так и не могу. Мы были разными во всех смыслах этого слова, не говоря о вкусах и жизненных стремлениях. Вот и сейчас наш разговор сводился к тому, что каждый останется при своём, никому ничего не доказав и, естественно, но добившись желаемых результатов.

– В общем, я так понимаю, ждать тебя сегодня в колледже не стоит? И вечером ты к нам тоже не придёшь?

– Ась, прости. Но мне реально хреново! Я даже не знаю, какая буду вечером. И я очень рассчитываю на звонок от Ника.

– От Ника? О, господи…

– Кончай смеяться! Он между прочим настоящий иностранец. Ты и представить себе не можешь, как он целуется…

– Давай только без подробностей. Главное, чтобы завтра была как штык, и чтобы мне не пришлось везти тебя до аэропорта на неотложке.

В общем, это была пока что первая и на тот час единственная неприятность, которая со мной произошла в то утро и которая, ежели уж так подумать, не сильно-то таковой и считалась. По крайней мере, исправить её было не сложно, достаточно перейти дорогу и смешаться с ожидающими на остановке людьми, так сказать, встав в очередь на нужный тебе номер маршрутки. Да, ездить в общественном транспорте с окраины города до центра – это далеко не одно и то же, что в удобном чистом авто, ещё и с личным водителем в лице лучшей подруги, но я ещё не настолько считала себя избалованной и испорченной. Тем более машины в нашей семье тоже водились далеко не первый год, и на права я успела сдать сразу после окончания школы, но об этом тоже говорить пока рано, или, вернее, не имеет особого смыла.

Чтобы не ходить вокруг да около и не отвлекаться на всякие левые темы, скажу сразу, что до своего колледжа я доехала без приключений, в целости и сохранности, ни о чём таком катастрофическом в глобальных масштабах не подозревая. И когда выходила на Кирова на своей остановке, и когда переходила дорогу, влившись в волну других спешащих прохожих. Тем более до главного учебного здания далеко не нового колледжа было уже рукой подать, оставалось пройти чуть меньше ста метров и войти в гостеприимные двери столь любимого почти всеми нашими студентами училища.

А вот тут-то и начались те самые странности и неожиданности, продолжение которых растянется на остаток всего этого дня и прихватит в последствии немалую часть моего ближайшего будущего.