Текст книги "Брак и секс: полная биография половых отношений"

Мишель Фуко. Забота о себе

Европейская культура имеет в своей основе античную. Поэтому взгляды на любовь и брак европейцев опираются во многом на представления мудрецов античности. Классические тексты великих античных авторов – «Домострой» Ксенофонта, «Государство» и «Законы» Платона, «Политика» и «Никомахова этика» Аристотеля – интересны тем, что практически все наставления супругам, содержащиеся в размышлениях о брачных отношениях, были направлены на достижение идеальных отношений в браке. Брак и семья были значимы не только сами по себе, но и в контексте отношений внутри общества. Как писал М. Фуко, «привилегии, положенные супруге, справедливость, которую следовало к ней проявлять, забота о ее воспитании и обучении – все это предполагало тип отношений, определенно не исчерпывающихся одной только функцией воспроизводства. Но брак порождал совершенно особый стиль поведения в первую очередь еще и потому, что женатый мужчина, будучи главой семьи и уважаемым гражданином, мог претендовать на политическую и моральную власть над другими, и именно вследствие этого искусство супружества, или необходимость владеть собой, приобретало специфическую форму мудрого, умеренного и справедливого поведения».

Аристотель придавал большое значение отношениям между супругами, но не признавал равенства мужчины и женщины на том основании, что мужское и женское начало принципиально различны по своему предназначению. Женское отождествляется с телесным, с бесформенной материей, мужское – с духовным, с идеей.

В трактате «О рождении животных» Аристотель приходит к выводу: женский организм холоднее мужского, поскольку женщины имеют меньше души и живут гораздо меньше, чем мужчины, поэтому в момент зачатия мужское духовное начало придает форму женскому материальному, вносит в него душу. Так что мужское начало играет главную роль в создании новой жизни, а женщина по сравнению с мужчиной – незавершенное творение.

По Аристотелю, «природа мужчины отличается большей завершенностью, поэтому все качества в нем совершеннее. Женщины менее духовны, чем мужчины, менее простодушны, но более мстительны, злонамеренны, несдержанны. Женщина легче подвергается слезам, ревности, ворчливости, более склонна к брани и дракам, к потере присутствия духа, в ней меньше стыда, она больше обманывает».

В многочисленных рассуждениях о браке античных авторов можно найти объяснение того, как на протяжении времени вырабатывалась определенная модель супружеских отношений. В одном латинском тексте, который считается третьей книгой «Экономики» Аристотеля, говорится о том, что муж должен относиться к жене «с уважением», «с большой воздержанностью и скромностью», обращаться к ней «с дружественными словами, свойственными благорасположенному человеку, держащемуся в пределах дозволенного и почтительного», выказывая «сдержанность и доверчивость».

Кстати, следует заметить, что представления мудрецов Востока о браке, идеальной жене не особо отличались от взглядов их европейских коллег. Фарид Алекперли в книге «Тысяча и один секрет Востока» приводит изречение, которое приписывается пророку Мухаммеду: «Сказать вам, каково самое большое счастье, которое мужчина должен беречь, как сокровище? Это хорошая жена, на которую приятно было бы смотреть, которая ждала бы мужчину в его отсутствие и подчинялась бы его распоряжениям». Средневековый Восток предписывал идеальной жене быть матерью, другом и служанкой своему мужу.

Фарид Алекперли цитирует азербайджанского ученого Насиреддина Туси, который в книге «Мораль Насира» писал следующее:

Жена-мать. Достойную супругу уподобляли матери потому, что она желает, чтобы муж был рядом с ней, скучает, когда его нет поблизости, готова переносить все трудности и мучения, выполняя его просьбы и пожелания: точно так же мать относится к своему ребенку.

Жена-друг. Ее уподобляли другу потому, что она довольна всем, чем наделит ее муж, а если чего-то не получит, то посчитает это простительным. Такая жена не пожалеет для мужа своего добра и ни при каких обстоятельствах не будет действовать против него.

Жена-служанка. Служанке ее уподобляли потому, что, заботясь о своем муже, ухаживая за ним, она не поступится ничем – будет выслушивать наказы мужа, всячески покрывать его недостатки, хвалить его, знать цену хлебу, который ест, не будет совершать дел, которые мужу не по нраву.

«Жена должна быть целомудренной, честной, верующей, хозяйственной, любящей мужа, совестливой, чистоплотной, скромной, сговорчивой, умножающей богатство семьи. Сказано, что хорошая жена является украшением жизни», – резюмирует ученый все вышесказанное. Причем такие качества невесты, как красота, благородное происхождение и богатство ее семьи уступали по значимости целомудрию, уму и честности будущей жены.

Насиреддин Туси предлагал «удовлетвориться женой средней красоты», так как «красивая женщина обращает на себя излишнее внимание и, по причине слабости разума, часто сходит с праведной стези. Красота и рассудок редко следуют рука об руку. Жениться на красивой, но глупой и непутевой женщине – значит жить в бесчестии и умереть в позоре, служа посмешищем для окружающих».

Богатство семьи невесты тоже считалось нежелательным мотивом для вступления в брак, потому что являлось «причиной ее высокомерия, чувства собственного превосходства, притязания на главенство в семье. Снабжая деньгами своего мужа, она будет смотреть на него как на раба, прислугу, подчиненного и не будет с ним считаться».

В своих взглядах на отношения мужчины и женщины в браке средневековые ученые равнялись на античных авторов. Древнегреческий историк Плутарх рассказывал о законе, изданном афинским законодателем Солоном, согласно которому приданое невесты состояло из трех платьев и дешевой мебели. По мнению Солона, отношения должны строиться на любви и наслаждении, а не на материальной выгоде, превращающей брак в торговую сделку. Женитьба на девственнице была предпочтительнее, так как считалось, что невинная девушка «лучше поддается воспитанию со стороны мужа, привыкает к его характеру, принимает семейные традиции». Семья, из которой на Востоке брали невесту, должна была быть «с благородными традициями», чтобы девушка имела представление о разумном ведении хозяйства.Существовало мнение, что строгость в супружеских отношениях оправдана двумя великими и естественными целями, стоящими перед браком. «Прежде всего, это, разумеется, продолжение рода. Нельзя удовольствие почитать конечной целью акта, который самой природой предназначен в основном для произведения потомства, – подчеркивает Сенека (и в этом с ним соглашаются многие врачи), – и если природа наделила людей любовным влечением, то вовсе не затем, чтоб они предавались сладострастным наслаждениям блуда, но дабы продолжали свой род… Плотская связь и законна и справедлива в том и только том случае, если она направлена на продолжение рода; если же ее цель – одно лишь удовольствие, то она нечестива и противна закону, пусть даже и осуществляется в браке».

«Вторая важнейшая цель брака – обустройство совместной жизни – составляет еще один принцип, требующий строгости в супружеских отношениях», – пишет М. Фуко. Еще одно наставление супругам применено для различения трех типов брака, потому что брак подобно слиянию вина и воды, образующих при смешивании новую жидкость, каждый раз образует один из трех союзов. Это понятие встречается у Плутарха в тридцать четвертом Наставлении супругам: «Супружеские союзы, в которые вступают затем лишь, чтобы „вместе спать“, соотносятся с категорией смесей, составленных из „частей обособленных“, сохраняющих свою „индивидуальность“. Браки по расчету, заключенные „ради приданого или продолжения рода“, подобны сочетаниям „сопряженных частей“, элементы которых образуют прочную общность, но всегда могут быть разобраны вновь, как „дом или корабль“, сработанные плотником. Что же касается полного „растворения друг в друге без остатка“, – „красиса“, создающего „единое, сросшееся целое“, которое уже ничто не в силах разъединить, – то оно свойственно только бракам, основанным на взаимной любви».

Античные авторы считали супружеские узы наиболее важными из всех возможных человеческих отношений. Супружеская жизнь характеризовалась распределением обязанностей и единством в достижении цели: мужчина должен делать то, что не может исполнить женщина, она берет на себя дела, находящиеся вне сферы компетенции мужа, но процветание дома объединяет в одно целое различные по определению деятельность и образ жизни каждого из них. Супруги объединены общей целью, при этом каждый из супругов свою жизнь проживает как жизнь вдвоем. Такое единение супругов и является искусством состоять в браке.

Распад Римской империи продолжался довольно длительное время, в течение которого лик Европы постоянно изменялся из-за значительной миграции населения. Христианская церковь, выжившая в этот трудный для Европы период, нашла возможность объединить «наследие вавилонского реализма, иудейского абсолютизма, греческого платонизма и римского материализма» и стала преемницей Римской империи, что продемонстрировали походы крестоносцев.

Поскольку церковь была очень заинтересована в социальной стабильности, обеспечивающей ей постоянный доход, недостатки в светском законодательстве были заменены христианскими предписаниями. Всего за несколько столетий в европейском обществе христианская мораль слилась с социальной, а религиозная власть – со светской. Положение папства еще более усилилось, когда папа Григорий VII установил принцип целибата (безбрачия) для священников. Церковь вплотную подошла к своей подлинной цели – целомудрию, которое являлось главным идеалом христианской морали. Раньше, до провозглашения целибата, многие мужчины становились священниками только потому, что это был единственный путь к построению профессиональной карьеры в юридической, административной и научной областях, а с XIII века священник мог сделать карьеру, лишь продвинувшись по церковной иерархической лестнице.

Говоря о целомудрии вступающих в брак, социолог Энтони Гидденс сообщает:«Сексуальные отношения до и вне брака в средневековой Европе были весьма распространенным явлением как среди бедных, так и среди зажиточных слоев населения. В некоторых районах мужчине считалось позволительным до женитьбы проверить способность своей будущей жены к деторождению. Если беременность наступала, браку ничто не препятствовало, в противном случае невеста могла так и не выйти замуж. Количество незаконнорожденных детей во многих частях Европы (особенно в Центральной) было, по современным нормам, исключительно большим. Законности появления ребенка на свет придавалось сравнительно малое значение, и дети от внебрачных союзов часто принимались в семью и воспитывались наравне с законным потомством».

В целом христианская церковь рассматривала брак как ряд уступок человеческим слабостям, утверждая, что первый брак обеспечивает мужчине все необходимое; второй брак является супружеской изменой, третий – просто «свинство».

Если в эпоху античности брак был практически обязательным, то в Средние века брак был отмечен печатью греха, хотя и воспринимался как меньшее зло: в отличие от прелюбодеяния и распутства грех этот был простительный.

Появление потомства церковь рассматривала как порождение верующих, что, безусловно, является полезным для распространения христианской веры, однако церковь не считала бездетность основанием для развода, хотя это было социальной практикой всех древних сообществ.«При наличии достаточно широкого спектра брачных моделей и обычаев в Европе, повсюду неизменным оставался ряд ключевых характеристик брака: во все времена большинство мужчин и женщин вступали в брак хотя бы однажды и само общество понималось как совокупность домохозяйств, которые преимущественно формировались вокруг брачной пары или же вокруг ее овдовевшей половины. Сами же западноевропейские брачные модели варьировались в зависимости от региона (северо-западная и южная модели), социального слоя („аристократическая“ модель брака отличалась от „простонародной“) и, в меньшей степени, от конфессиональной принадлежности», – пишет Л. П. Репина в книге «Женщина и мужчина в истории: новая картина европейского прошлого».

Добиваясь идеального целомудрия в браке, в XIII веке христианская церковь объявила брак таинством, в результате чего он не мог быть расторгнут ни при каких обстоятельствах. При этом официальный и социальный статус женщины в браке практически не изменился, ранняя христианская церковь взяла за основу гражданские законы и обычаи Древнего Рима, итогом чего явилось заявление Климента Александрийского, что женщина равна мужчине во всем, но мужчины всегда и во всем были лучше женщин.

Кстати, церковь нередко посылала христианок-аристократок в варварские страны – для вступления в брак с вождями франков или саксонцев. Часто жены обращали варваров в свою веру. А поскольку папа Григорий VII запретил браки до седьмой степени родства, это привело к тому, что принцессы крови, особенно принадлежавшие к династиям Меровингов и Каролингов, расширили «брачную географию» от Ирландии до Иерусалима и от Кастилии до Новгорода.

Период с начала XII века до конца XVI века был весьма примечательным для истории Европы, поскольку отношение к женщине в это время поразительно быстро сменилось в сторону уважения и даже обожания. Возникла концепция куртуазной любви(от франц. amour courtois; courtois – «учтивый, рыцарский»), при которой отношения между влюбленным и его Дамой сердца были подобны отношениям между вассалом и его господином.

«По существу, мужчина сделал такую же ошибку, какую некогда совершила женщина эпохи неолита, забыв установить контроль над ростом самоуважения мужчины. На этот раз мужчина, сосредоточившись на своем духовном восхождении, снисходительно отнесся к росту самоуважения женщины, поскольку считал, что это совершенно неважно. По неким весьма специфическим причинам он превратил Даму в символ добродетели, не задумываясь о том, что может прийти время, когда этот новый статус придется рассматривать в весьма практическом смысле», – считают специалисты по гендерным исследованиям.

Главным фактором, который способствовал превращению женщины в Даму, явились, по мнению многих ученых, походы крестоносцев, главной «добычей» которых стало расширение кругозора и восприятие нового образа жизни.

Этого было вполне достаточно, чтобы активизировать процессы изменений, уже начавшихся в европейском мире. Многие из достижений античности прошли через фильтр мусульманства, что и стало одной из главных причин возникновения той формы литературы, которая непосредственно повлияла на положение европейской женщины.

Временное отсутствие в обществе наиболее нетерпимых его представителей и присутствие множества других, которые открывали для себя новое мировоззрение, предоставили уникальный шанс женщинам высших классов.

Почти до конца XI века европейские женщины полностью зависели от своих отцов, мужей и сыновей. Но в период Крестовых походов многие жены столкнулись с необходимостью самостоятельно управлять собственностью своих мужей и даже использовали свой шанс в борьбе за источники власти – герцогские или королевские дворы. Христианская церковь тоже помогла стабилизации положения женщин, запретив разводы.

Еще одной причиной превращения женщины в Даму можно считать поклонение Деве Марии, культ которой принесли в Европу в начале XII века пилигримы, купцы и крестоносцы. Ростом своей популярности культ Девы Марии обязан Бернарду Клервосскому, под руководством которого по всей Европе были основаны сотни новых цистерцианских аббатств, в которых монахи носили белую одежду в честь чистоты Девы Марии и строили специальные женские часовни для поклонения ей.

Средневековый стиль мышления предполагал, чтобы каждую добродетель олицетворяла определенная святая. Дева Мария была идеалом женщины, обладающей всеми добродетелями, имена которых были Умеренность, Замкнутость, Стыдливость, Внимание, Благоразумие, Робость, Честь, Усердие, Целомудрие, Послушание, Смирение, Вера. Таковы были требования, предъявлявшиеся средневековым обществом женщине.

Традиция более благосклонного отношения к женщине была тесно связана с распространением культа Девы Марии. С XI века культ распространяется параллельно с ростом рыцарства и получает в рыцарской среде свое подобие в форме поклонения Прекрасной Даме. Этот широко известный атрибут рыцарства имел два противоречивых источника: христианскую доктрину любви возвышенной, духовной, отрицающей сексуальность, и идущий от античности идеал эротической любви, причем эротический элемент постепенно отходит на второй план. Об этом пишет Т. Б. Рябова в книге «Женщина в истории западноевропейского Средневековья».

При многих блестящих дворах Западной Европы культивировалось поклонение Даме: в Бургундии, Бретани, при дворе Элеоноры Аквитанской и Генриха II в Англии (XII век), при дворе французского короля Людовика VII (XII век). Куртуазная любовь представляла собой идеальную связь между высокородной дамой и романтичным кавалером, ее рыцарем. Героиней любовной лирики трубадуров была некая дама-аристократка, вышедшая замуж за могущественного сеньора, и именно ее высокое социальное положение (а не статус замужней женщины) беспокоило влюбленного в Даму рыцаря. То, что ради сохранения репутации дамы влюбленные держали свои чувства в тайне, делало их отношения возвышенными. Рыцарь стремился стать достойным своей Дамы, терпеть лишения, побеждать в битвах в ее честь и не ждать от нее большей награды, чем слово похвалы.

Любовный роман наделил Даму рядом достоинств, которые раньше приписывались только мужчине. Мы читаем у Т. Б. Рябовой, что куртуазная любовь строилась на следующих принципах(далее цитата):

1 Первое правило – «в браке нет любви». Куртуазная любовь была своего рода реакцией на сложившуюся форму брака без любви, брака по расчету.

2 Женщина была поставлена на пьедестал. Рыцарь воспевает ее, восхищается ею и должен смиренно и терпеливо сносить ее капризы; она же подчиняет его. Любовь к госпоже воспринималась по привычной схеме – как отношение служения сеньору или Богу. Об этом свидетельствует и мотив признания заслуг «вассала» и поощрения его наградой: улыбкой или поцелуем, кольцом или перчаткой Дамы, красивым платьем, добрым конем – или удовлетворением его страсти.

3 Идеал рыцаря и идеал поклонника Прекрасной Дамы отождествлялись. Если поклонник Прекрасной Дамы должен был культивировать в себе рыцарские добродетели, то настоящим рыцарем, добродетельным и благородным, можно было стать только с помощью куртуазной любви, поскольку любовь считалась источником бесконечных духовных возможностей для человека. Куртуазная любовь – это и основание литературного совершенства: рыцарю рекомендовалось слагать и посвящать любимой сонеты. Условия рыцарского кодекса чести: молчание и терпение, подавление в себе вспышек гордыни, благоговение перед своей Дамой и верность ей, куртуазность. 4Любовь должна быть платонической. Ее реальное содержание, смысл были не столько в самом любовном романе, сколько в тех душевных переживаниях, которые преображают влюбленного, делают его совершенным, щедрым, благородным. Она – источник вдохновения и военных подвигов. Слияние образов Прекрасной Дамы и Девы Марии позволяет говорить даже об эротическом отношении к Мадонне в куртуазной культуре; любовь земная – преддверие любви небесной. Главное в куртуазной поэзии есть именно преображающая сила любви – но не женщина. Смысл любви здесь не в отношении к неповторимой индивидуальности Прекрасной Дамы, не столько в объекте любви, сколько в переживаниях ее субъекта. Не случайно в лирике трубадуров героиня лишена индивидуальных черт.

С начала рыцарских времен возникла мода на «куртуазные книги», обучавшие грубых рыцарей приличным манерам. Наиболее обстоятельно куртуазная теория представлена в сочинении «О любви», принадлежащем перу Андрея Капеллана, духовника французского короля. Любовь, по словам Капеллана, преображает человека: даже грубого и невежественного заставляет блистать красотой, низкородного одаряет благородством нрава, надменного благодетельствует смирением. Андрей Капеллан выделяет три пути достижения любви: красота облика, доброта нрава и красноречие.

В системе правил для любящих, представленной Капелланом, – 31 правило. Вот некоторые из них:

супружество не причина к отказу от любви;

кто не ревнует, тот не любит;

любовь разглашенная недолговечна;

легким достижением обесценена бывает любовь;кого безмерное томит сладострастье, тот не умеет любить.

Благодаря теории «куртуазной любви» отношение мужчины к женщине изменилось сильнее, чем за три тысячелетия предшествующей истории. Т. Б. Рябова считает, что «кодекс рыцарской любви долго существовал и после того, как рыцарский дух его покинул. Безусловно, культ Прекрасной Дамы, созданный в рамках куртуазной культуры, оказал сильное влияние на преодоление женоненавистничества и подготовил почву для рождения одухотворенной индивидуальной любви. Однако об этом благотворном влиянии можно говорить скорее применительно к последующим эпохам, чем собственно к Средневековью».

XIV–XV века исторически считаются переходной эпохой от Средневековья к Возрождению (Ренессансу), это было время переосмысления традиционных ценностей и изменения отношений между различными социальными слоями населения. Большой переоценке были подвержены отношения между мужчиной и женщиной.

Новое время требовало другого взгляда на женщину, появились первые произведения феминистского характера, среди которых знаменитый трактат Кристины Пизанской «О Граде женском». В противовес этим произведениям возникло множество произведений антифеминистского толка. Широкую известность приобрели «Роман о Розе» Жана де Мена и «Зеркало брака» Эсташа Дешана (в 97 главах Дешан стремился рассмотреть особенности брачной жизни с ее достоинствами и недостатками). Но особенно ценным стал для публики перевод малоизвестного произведения «Пятнадцать радостей брака», которое служит ярким примером сложившегося в обществе отношения к браку.

По одной из версий, это произведение было написано между 1380 и 1410 годами и его название – пародия на широко распространенные молитвы «пятнадцать радостей Богоматери». Автор произведения неизвестен, но ученые склоняются к мысли, что он был духовным лицом, потому что в тексте есть слова «сладость брака мне познать не суждено, ибо Господу было угодно ввергнуть меня в иную Юдоль, даром что и там лишен я вольной воли».

В «Пятнадцати радостях брака» доминируют два мотива:

«рыболовной сети» (то есть брака), в которую попадает сознательно и добровольно незадачливый муж;женщина склонна к прелюбодеянию по своей природе, и ничего с этим не поделаешь.

«Брак, – считает автор, – заключает в себе пятнадцать состояний, которые женатыми людьми почитаются за великое блаженство и сладчайшее утешение, мною же, из ума еще не выжившим, сочтены горчайшими и жестокими муками, тяжелее коих не видано на земле, ежели не помнить о четвертовании и пыточном колесе». Каждая «радость» брака – по мысли автора – это новая беда, напасть для бедного мужа, которую он почитает за счастье. Женщина обвиняется во всех грехах, прежде всего в коварстве, любострастии и сварливости. Автор «Пятнадцати радостей брака» пишет: «Какого бы характера ни была жена, покладистого или вздорного, она, как и все женщины на свете, держится одного главного и непреложного правила в браке, а именно: что муж ее самый слабый и немощный из всех мужчин и что нет никого ничтожнее его в тайных супружеских делах. И бывает так, что резвый и пылкий молодой человек женится на достойной и благонравной девушке, и они вдвоем услаждают себя чем только возможно и год, и два, и более, пока не охладеет в них молодой задор; но женщина стареет не так быстро, как мужчина, каков бы он ни был, ибо на ее долю не выпадает столько забот, да трудов, да маяты, сколько мужу ее: не будь у него услад да забав, он, глядишь, еще скорее в дряхлость бы впал. Правда и то, что женщине, когда она носит да рожает детей, также тяжко приходится, ибо беременность и роды, что и говорить, тяжелый труд, но разве мыслимо сравнить его с теми заботами, да тяготами, да глубокими раздумьями, в которые ввергает мужчину любое важное дело. А кончается это тем, что бедолага наш худеет да хиреет, задавленный трудами, заботами и неотвязными мыслями; теперь он для супружеского дела вовсе не годен или же так мало годен, что жене не угоден; не под силу ему обходиться с нею так, как хотелось бы, и от этого он приходит в полное расстройство. Чего не скажешь о его половине: она-то теперь в самом соку, как и была вначале. И поскольку рацион ее с каждым днем все убывает, то вместо любовных услад, да забав, да приятностей, коими тешили себя супруги во время оно, когда муж был еще в полной силе, начинаются у них свары да дрязги».

Во времена Средневековья брак как социальный институт регламентировал отношения между полами в соответствии с принципами христианской морали. «Бог и природный разум противятся греху, ибо, как говорят проповедники, Бог, сотворив мир, соединил в браке мужчину и женщину и приказал им жить в браке. И после, когда Христос сошел к людям, он возвестил в своих проповедях, что супружество угодно Богу, что супруги – единая плоть, что они должны любить друг друга, оставляя даже мать и отца своего и любое другое существо. И поскольку Бог их соединил, никакой смертный человек не может разъединить их, то есть отнимать любовь одного из супругов. Так молвил Господь своими святыми устами, и так перед вратами церкви велят молодоженам любить и беречь друг друга в радости и в горе, и в болезни и здоровье и не покидать друг друга никогда», – поучает своих юных дочерей автор знаменитой «Книги рыцаря» Делатур Ландри.

Идеальная женщина должна соблюдать традиционные каноны поведения: быть благочестивой, скромной, не выставлять напоказ свои чувства, не ввязываться в спор, не пользоваться косметикой, не предаваться излишествам в еде и туалетах, хранить честь семьи.

«Всякая добропорядочная женщина, повинуясь Господу и Святому Писанию, должна любить мужа своего пуще всех других, оставляя всякую другую любовь ради этой, ибо изрек Господь своими собственными устами, что должно бросить отца и мать, сестру и брата, пожертвовать всем ради любви своего господина и что это не две плоти, но одна. Бог соединил их в одну, и никто из людей не может их разъединить, то есть никакой человек не может и не должен оскорблять любовь одного из них, поскольку соединили их Бог и Церковь».

В «Пятнадцати радостях брака» женщина далека от идеала. Вот «радости», которые она может иметь благодаря браку:

Женщина любой ценой стремится получить от мужа новые наряды и украшения, в результате чего их дом и хозяйство приходят в упадок.

Вместо того, чтобы сидеть дома и следить за хозяйством, жена посещает разные веселые празднества и собрания.Жена заводит себе любовника. Муж попадает под каблук жены и поет с ее голоса.

Еще одно подтверждение недостойного поведения женщины дано в средневековом сочинении «Зерцало мирян»: «Женщина есть смущение мужчины, ненасытное животное, постоянное беспокойство, непрерывная борьба, повседневный ущерб, буря в доме, препятствие к исполнению обязанностей. Нужно избегать женщину, во-первых, потому, что она запутывает мужчину, во-вторых, потому, что она оскверняет его, в-третьих, потому, что она лишает его имущества».

Таковы типичные мужские представления о женщинах в эпоху Средневековья. Тем не менее, изучив тексты многочисленных народных баллад, а также сборников пословиц и поговорок, британский историк Дж. Шарп сделал вывод, что, несмотря на строгое разграничение функций жены и мужа, главным были любовные отношения между ними. Более того, только браки по любви считались естественными, браки же по расчету – «предосудительными и заведомо несчастливыми». «Тот, кто видит, как мужчина (каким бы добродетельным он ни был) изнывает в своем доме без ласкового общества жены, которая бережно распределяет его добро, заботится об удовольствии мужа, потихоньку держит его в узде, из боязни, чтобы он не слишком повредил своему здоровью, избавляет его от неприятностей или предотвращает их, успокаивает его, смягчает его нрав, ухаживает за ним во время болезни, составляет с ним два тела, четыре руки, две души… И он припишет это счастье не столько браку, сколько любви, поддерживающей брак. Если же ее нет, мужчина впадает в неистовство, он бежит и покидает свой дом. Если женщина не живет со своим мужем в любви, она никогда не смеется. Нет им покоя. Он хочет отдохнуть – она кричит. Их добро расточается, все идет прахом. И это – верное доказательство того, что только дружба в браке приносит удовлетворение, которое в нем ищут», – пишет в своем «Споре Безумия и Амура» лионская поэтесса Луиза Лабе.