Текст книги "Двадцать квадратов и ребенок в придачу! (СИ)"

Автор книги: Евгения Светлакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Глава двенадцатая, или борщ, ремонт и поцелуй?

Алексей

Итак, итоги прошедших суток в квартире – меня еще не убили.

Я погладил усевшегося на табуретку рядом со мной Ван Гога и закрыл очередной сайт ремонтников. Это уже смешно – цены заоблачные, качество работы даже в примерах… Массаракш, да я лучше служебным положением воспользуюсь. Хоть и не люблю такое, но с другой стороны, зачем мне строительная фирма, если я ищу исполнителей легкого ремонта на стороне? Пока косметического…

Нет, хочется, конечно, все хорошо и основательно, но тогда нужен общий дизайн, а пока Наташа воспринимает меня, как врага, придется довольствоваться малым, а потом на время ремонта переедем в мою квартиру… Да, а губа не дура, и почему я уверен, что это непременно будет?

Я покосился на дверь кухни. А ведь непросто верил, знал, такая же спокойная уверенность, как и с тем, что уже завтра мне установят интернет. Тьфу, и нашел же с чем сравнить!

Ладно, хрен с ним, с чем сравниваю, главное было другое – я уже привык к Кириллу, и сейчас, в минуты затишья, пока он спит, мне как-то тоскливо, но как только он проснется, все начнется сначала, и я этому радовался.

Мобильник снова высветил сообщение от брата. Андрей паниковал и из-за работы, и из-за моей затеи.

Предупреждение, что чужие дети – это чужие дети и вообще… Что подразумевалось под "вообще", я не знал, и не хотел знать. Мне несложно было возиться с малышом, играть, притом я, кажется, искренне любил этого сорванца и испытывать неприятие оттого, что он сын от другого мужчины? Может, при других обстоятельствах, но сейчас мне было все равно, и будь у Наташи хоть трое детей, я бы все равно их любил, просто потому что они – часть ее…

А обижаться и не принимать? Это ведь жизнь, и у каждого есть прошлое, здесь разве что злиться только на себя, что тогда не соизволил ее найти, тогда бы и сын был мой…

Хотя одна проблема во всей этой ситуации была – я физически чувствовал взгляд Наташи и ее недовольство, когда возился с Кириллом. Вот это и правда проблема.

Но оно и понятно, она мне не верила, считая это все игрой ради квартиры и в этом, опять же, я был виноват сам. Так что нечего на зеркало пенять, коли рожа крива.

Я набрал номер одного из прорабов и за пять минут договорился о косметическом ремонте двух комнат. Просто переклеить обои и все побелить, красить сейчас было не вариант, но избавиться хотя бы от пыли я обязан…

Шипение и бурление прервало меня на полуслове, я бросился к плите убавлять огонь, не забыв снять пенку с получающегося бульона.

– Алексей Евгеньевич, а вы разве не в офисе? – удивлено спросил прораб, он был одним из тех, кто считал, что в моей жизни есть только работа.

– У меня отпуск, – пояснил я, прикрывая кастрюлю крышкой, оставляя ее чуть приоткрытой, параллельно думая, не дойти ли до комнаты Наташи и не напомнить ли ей о том, что она варит.

Я, конечно, могу все сделать и сам – холостяцкая жизнь и нелюбовь к полуфабрикатам давно меня приручили готовить самостоятельно, а добавляем сюда детство у бабушки – так я не только борщ сварить могу, я и пирожки с капустой легко устрою, но ведь она снова воспримет все в штыки.

– Отпуск? – в динамике, кажется, присвистнули, – а фирма хоть до Нового года доживет?

– Андрей за всем присмотрит, – пояснил я, улыбаясь, зная, что за этим последует.

– Так я этого и боюсь, – хмыкнул прораб. – Ладно, завтра пришлю ребят, все посмотрят и замерят к Новому году, думаю, приведем в порядок немного твой домик.

– Буду премного благодарен, – я хотел сказать что-то еще, но замолчал, отключая вызов, заметив на пороге вслушивающуюся в мой разговору Наташу.

Вот вам и опять недоверчивый взгляд, чтоб всему, вот сложно мне было самому познакомиться с ней сразу? Может, все бы было куда легче, но кто же знал, что девушка, о которой я то и дело вспоминал, всегда была так близко? Да и то, что я способен влюбиться в нее дважды…

– Что-то не так? – я улыбнулся как можно дружелюбнее.

– С чего же? – она передернула плечиками и прошла в плите.

– Я убавил огонь, – пояснил я, когда заметил ее непонимающий взгляд.

– Эм… Спасибо, – она, кажется, смущенно улыбнулась. – Я увлеклась работой, забыла, – пояснила Наташа, пока мирно, надо попробовать все же поговорить про ремонт…

– Мне несложно, если хотите, могу помочь приготовить, – недоверие, с которым на меня посмотрели, даже немного обидело. Она реально считает, что я не умею готовить борщ? Особенно из банки? Это почти оскорбление…

– Да я сама могу… Алексей… – она запнулась словно обдумывая, как спросить. – Спасибо за то, что столько времени проводите с Кириллом… Не думайте, я все-то против того, что вы ему такое сказали и боюсь, что это игра, но я готова признать – вы хорошо на него влияете… Мне просто не хочется думать, что это только ради комнаты.

Я вздохнул – и как мне ее убедить, что все не ради комнаты, а ради нее самой?

– Наташ, можно честно? – мне кивнули, кажется, напряглись, словно готовясь к удару. – Ты мне нравишься, и мне нравится твой сын, и да, мне нравится эта квартира, и да, я хотел выкупить ее всю. Честно, хотел, но сейчас… – я замолчал, вспоминая о том, что договор купли-продажи изначально был вторым вариантом, до того, как я объявил себя папой… – Я не претендую на твою комнату. И когда я предлагал сходить на свидание, я делал это вполне искренне…

– Алексей, остановитесь… – Наташа замахала руками. – Давайте не будем, я знаю, что вам нужна моя комната. Да, она не квартира, но мне нравится эта комната, и я не хочу ее продавать…

– Но… – я хотел как-то убедить ее в том, что она ошибается. Но, кажется, легче было убедить Ван Гога станцевать канкан…

– Наташ, просто дайте мне время вам доказать, то, что ты ошибаешься. По рукам?

На меня снова посмотрели с недоверием – что ни говори, а с вопросом доверия у нее явные проблемы… Интересно, это из-за отца ребенка или же все началось раньше, и в нашу первую встречу она была такой же?

– Хорошо, – мне кивнули и, что очень странно, ничего не сказали про сына. Я не знал, радоваться этому или бояться. За спиной девушки бульон снова предпринял попытку убежать, она судорожно сбросила крышку, уже начиная суетиться над заправкой.

Я понял, что теперь лишний и лучше переждать все в комнате. Согласие на попытку примирение – это уже что-то, но не стоит искушать судьбу.

– А… Наташ, завтра придет бригада… Давайте и вашу комнату освежит ремонт… – я остановился посреди кухни, вспоминая о важном, вернее, о насущном.

– Я уже говорила, я в этом не нуждаюсь…Спасибо за предложение, но я как-нибудь са… – я не уловил этого момента, когда самая невообразимая из женщин, которых я только знаю, полетела на меня.

Только недовольно “мя” и удивлённые глаза Наташи перед тем, как она в меня влетела… Второй раз за три дня, а мне ведь это начинает нравиться…

– …Ма, – закончила свою реплику девушка, чисто инстинктивно, обнимая меня и смотря в глаза…

Я бросил взгляд на ее губы. Интересно, а если я ее сейчас поцелую, она меня убьёт или же…

Глава тринадцатая. О, Боже какой мужчина, ну и покачнувшиеся стремянка…

Наташа

Шел третий день этой странной игры, вернее, уже четвертый.

Я уже не понимала, что я по этому поводу чувствую…

Кирилл тянулся к Алексею, подражая ему и слушаясь… Не было капризов с едой, не было с уборкой – да, вообще, никаких капризов!

Постоянно игры и какие-то дела, я же при этом могла работать, что до этого случалось не так часто, а то, как Грибоедов себя вел и со мной…

Принцесса Лея и Хан Соло, да я чувствовала себя королевой и самой любимой женщиной в мире…

Его манеры и обходительность, его галантность, его знаки внимания… Все это не напускное, как было у моего бывшего мужа – напоказ и для показания своей значимости. Здесь все искреннее и настоящее. После пересоленного борща, что тетушка сразу списала на влюбленность, он готовить вызвался. Все – завтраки, обеды, ужины… В чем ему активно помогал наш сын… Тьфу, мой сын.

– Так, и что за лицо великих дум? – тетя Сима, о которой я вспомнила всуе, появилась в комнате, как всегда, даже не постучав. Как она попала в квартиру, даже спрашивать не буду.

В двух из шести комнат шел косметический ремонт, и рабочие то и дело сновали на лестничную площадку и обратно, могли и они пустить.

– Нормальное лицо, – огрызнулась я, вспоминая, планировалась ли встреча или тетушка решила лично взглянуть на нашего “папу”.

– Ну-ну, – мне улыбнулись. – Вы собраны?

– Куда? – я непонимающе посмотрела на родственницу.

– Ну, здрасти приехали… Детский спектакль! Елка новогодняя для бюджетников…

– Японский магнитофон, – я бросилась к ящикам доставать заготовленный заранее костюм мушкетера. Как я могла забыть про эту елку?

– А где сам Д’Артаньян? – кажется, тетя Сима только теперь заметила отсутствие любимого внука в комнате.

– С Лешей, – ответила я, перерывая корзину стираного, но не разобранного белья в поисках подходящих колготок и носочков.

– С Лешей? – глаза работницы загса аж засветились азартом. – Так ты…

– Нет, – я обреченно взвыла. Ну, что за предположения? – С чего ты взяла, что он мне, вообще, в этом плане интересен…

Я не стала продолжать мысль, вспоминая случившееся два дня назад. Ван Гог, подлезший под ноги, снова крепкие мужские руки и желание поцеловать…

И ведь я бы его поцеловала, точно поцеловала, если бы не проснулся Кирилл… До сих пор на душе кошки скребли от этого.

– Ясно, – тетушка усмехнулась, – хоть покажи. Оценю, чтоб понять, кто для тебя так плох…

– Почему сразу плох… – пробормотала я себе под нос, испытывая детское желание спрятать Грибоедова и никому не показывать.

Еще одна странность – я непросто смирилась с тем, что мужчина, которого я знаю пятый день, изображает отца моего сына, я почти поверила, что это так, но объяснить это я не могла.

Тем более как и не могла объяснить то, что все, что бы я не делала – не специально, но соседу доставалось…

Уронила табуретку ему на ноги, обсыпала мукой, вылила на его штаны стакан воды, да так, что это выглядело будто он… Ну, то есть он… А еще в этот момент рабочие зашли…

А один раз я ему чуть нос не разбила, резко отрыв вечером дверь…

Вернее, разбила, но не нос, а лоб, но так, просто шишка…

Обваривала или морозила его в душе и так еще по мелочи, но я, честно, не специально! Только вот, боюсь, ему я это не смогу объяснить.

Попереминавшись с ноги на ногу, я обреченно вздохнула и пошла за Кириллом – надо же его собрать.

Как я могла забыть про эту елку? Да ладно я! Кирилл про нее не вспоминал с момента объявления “папы”. У него теперь есть своя елка и свой волшебник…

– Наталья Игоревна, – меня остановил Боря, начальник всей рабочей бригады. – Помогите, а? – мне показали два куска обоев. Оба симпатичных, но совершенно разных по рисунку и атмосфере.

– Какой шефу понравится? – шефу – это они про Грибоедова, тот не мучался и просто пригнал своих людей.

Не скажу, что я это осуждала, и правда, зачем строительная фирма, если ты к левым компаниям за ремонтом обращаешься, узнают еще, слухи пойдут.

К тому же, пять взрослых мужиков вели себя как выпускницы института благородных девиц, и я серьезно! Ни одного мата, реально, ни единого! Перед тем, как шуметь, предупредят… Грязи нигде не было, нигде! Они чуть ли в тапочки не переобувались, когда выходили с ремонтируемых комнат. И это без того, что они, уже просто так, починили всю сантехнику и притащили своего эклектика, проверить проводку, который, правда, только перекрестился, увидев все наше счастье, и, о чем-то переговорив с Алексеем, бросился в магазин закупать все необходимое и, кажется, я что-то слышала про ЖЭК.

К слову, про Алексея – его не пугала никакая работа, да он всю эту бригаду кормил, лично наваривая им отдельно мясную похлебку, покупая печенье и конфеты, а по утрам варил кофе, а в полдник загонял на чай. А когда позволял Кирилл, сам крутился рядом с ними, наравне делая ремонт…

Я была в восхищении – мои мужчины и бывший муж, в частности, даже бы руку рабочим не пожали, не то, что сесть с ними за один стол и пойти помогать.

– М-м, этот, – я ткнула в странный серебристо-розовый орнамент на свой вкус, я не была уверена, что угадала, но все же…

– Спасибо, хозяюшка, – просиял Боря и радостно помчался сообщать своим.

– Хозяюшка? – такое обращение не ускользнуло от тетушки, я решила проигнорировать, мало ли, у нас интереснее задачка есть…

– Кирилл! – позвала я сына, заходя в кухню, и обомлела. Эта парочка не зря притихла…

Они лепили печенье… Фигурное, мастер Йода, печенье – звездочки, елочки, лошадки, цветочки…

– Мама! Это должен был быть сюплис… – обиделся сын. Алексей виновато улыбнулся.

– Ну ничего себе, – искренне восхитилась тетка.

– Здравствуйте, – заметив тетю, Грибоедов, кажется, смутился, что для него точно было несвойственно. Это он переживает по поводу того, что назвался папой Кирилла, или же тоже по поводу печенья?

– Здравствуйте, – быстро пришла в себя Серафима, – а я тетя Наташи, приятно познакомиться.

Она чуть ли не бросилась обнимать моего соседа.

– Алексей, взаимно…

– Кирилл, ты на елку опаздываешь, – вспомнила я, зачем пришла.

– Не хочу на вашу елку, – выдал сын, и я захлопала ртом.

– Ты же хотел? Дед Мороз тебе подарок приготовил… – аккуратно начала я.

– Пусть себе оставит… Мы печенье делаем…

– Но Кирилл! – и вот чем мне ему возразить? Пока я придумывала, Алексей что-то сказал ему на ухо, сын послушно кивнул и, спрыгнув с табуретки, побежал переодеваться.

– О Боже, какой мужчина! – пропела тетя Сима, наклоняясь ко мне и понижая голос до заговорщического шепота. – Хватай, пока можно…

Говорила она хоть и тихо, но явно так, чтобы объект этого разговора был в курсе. Грибоедов поспешно отвернулся, пряча веселую улыбку, а я поняла, что краснею…

Японский магнитофон, и почему мне так стыдно-то? Потому что это правда или нет?

***

Алексей

Кирилл взял с меня обещание, что печенье дождется его, и я один ничего делать не буду. Я послушно все убрал в сторону и накрыл полотенцем, еще успел погрозить Ван Гогу, заметил я за этим умником любовь пакостить: тогда под ноги подлез, мне под ноги свой мячик кинул, что я буквально падал на колени перед Наташей, воду из своей чашки разливал, что я прокатывался и почти буквально прижимал соседку в стену или же просто растягивался у ее ног…

– А тесто вы сами сделали? – вывела меня из задумчивого состояния тетя Сима, а я-то думал, она пошла помогать.

– А? А, да, – я даже не понял, о чем она изначально.

– А у вас жена в шкафу не припрятана? А то знаете, я знаю более надежное место… – я с недоумением посмотрел на женщину, это она так шутит, да?

– Я не женат… – серьезно ответил я, – любовницы тоже нет, – поспешил добавить, предупреждая следующий вопрос.

– Прекрасно, как же прекрасно…

– Тетя Сима! – Наташа почти кричала, ее тетя забавно хихикнула и, помахав мне рукой, припустилась на выход. Я прыснул от смеха, ну что же, тете я понравился – уже плюс.

От двери еще слышались бормотания, потом хлопок и недовольная всем Наталья вернулась в кухню, что-то бормоча. Слов я разобрать не мог, но, когда моя очаровательная соседка полезла в кладовку, грохот старой, еще советской стремянки, я узнал сразу. Этот раритет, вернее, винтаж, жил в этой квартире, наверное, не одно поколение, если не сначала постройки самого дома. Самое странное, что купить новую могли всегда, но эта, с рассохшимися ступеньками, всем нравилась больше, ее каждый раз приводили в порядок, пользовались и убирали обратно – всем этот монстр в два метра был роднее, что ли, хоть только на моей памяти он становился причиной сломанных рук, надорванных спин и синяков. Как никто не убился, не понимаю.

– Давай помогу, – я бросился на помощь.

– Спасибо, – сопротивляться и утверждать «я сама» не стали, уже хорошо.

– Куда? – я подхватил стремянку, мысленно пытаясь понять, сколько вот она весит.

– К антресолям, тете зачем-то потребовались бабушкина коллекция открыток… – недовольно пробурчала девушка.

– Так, может, я достану? – поинтересовался я, установив железяку под антресолью и придерживая, когда Наташа, не размышляя, полезла наверх. Стремянка опасно покачнулась, а ступеньки заскрипели.

– Я сама, – отмахнулись от меня, почти ныряя вглубь навесного шкафа. – Еще найти же надо.

С этими словами на меня прилетело что-то мягкое и пыльное – ага, помню эту подушечку, ее там кто-то дарил – и я чихнул.

Следующий неопознанный объект был менее приятен при падании, больно ударив меня по голове и отскочив, и я только краем глаза заметил покатившийся по полу мячик, кажется, тот самый, который Танечка в речку у Барто роняла.

Ну спасибо хоть ничего тяжелее по мне не прилетело…

– Нашла! – известила Наташа, извлекая на свет большую коробку. Ответить и прокомментировать я не успел.

Дно коробки, от старости или еще чего, расклеилось, и все содержимое коробки полетело на пол, а, вернее, на мою голову…

– Алексей, – Наташа испуганно отбросила уже пустую коробку и попыталась спуститься, но сделала резкое движение, раскачав этим стремянку. Я от неожиданного дождя из открыток уже ее не держал.

Ступенька внесла свою лепту в наш цирк и накренилась, сбрасывая неосторожного человека.

Ловил я по инерции – так просто не мог дать Наталье упасть – но, кажется, уже в следующую секунду я лежал на полу, хорошо приложившись затылком, к счастью, на удачно упавшую до этого подушку, и был придавлен сверху женским телом.

Грохот мы подняли такой, что, наверное, весь дом содрогнулся.

– Алексей Евгеньевич, у вас что-то случилось? – топот ног и голос Бориса, но я видел только полулежавшую на мне девушку.

Мои руки совершенно инстинктивно обняли ее, еще сильнее прижимая к себе, а ее губы были со всем рядом…

Несмотря на всю нелепость ситуации, кажется, никогда раньше я не испытывал такого возбуждения и желания. С этим точно надо что-то уже делать…

Плюнув на все, я просто притянул соседку к себе и поцеловал.

Лучше ведь совершить и просить прощения, чем опять мучаться, что этого не было…

Глава четырнадцатая, или мы не ждали вас, а вы приперлись…

Наташа

Если я скажу, что радовалась падению, это будет звучать странно, но я была счастлива, что эта злосчастная стремянка меня сбросила. Я все же его поцеловала! Я его целовала, и уже неважно, кто начал поцелуй, я хотела этого.

Я даже почти забыла, где мы находимся…

– Я же говорил – жена она шефа, а вы мне: «Кольца нет, кольца нет!» Тьфу, кому кольца-то нужны? Любовь есть, сынишка растёт… – голос Бориса отрезвил, и я усилием воли прекратила поцелуй, привстав и опираясь руками по обе стороны от его головы.

– Наташа, я… – я поспешила приложить палец к его губам, призывая к молчанию. Вот не надо портить хороший момент дурацкими оправданиями. Оба взрослые люди и знаем, чего хотим.

Подумав, убрала палец и легко прикоснулась губами к его губам, только после этого села и оказалась при этом в еще более пикантном положении, и сидела я явно не на ключах от собора…

– Оу… – тихо выдохнули наблюдавшие, вот же…

– Так интересно? – я повернулась к рабочим, те моментально смутились и бросились врассыпную. – Ну вот, неинтересно… – с напускным разочарованием протянула я. В коридоре снова стало тихо. Я посмотрела на улыбающегося Алексея, при этом его рука нежно гладила мою ногу.

– Ты цел? – я опасливо осмотрела своего спасителя, а ведь удачно упали, и бабушкина подушечка пригодилась, и углов не встретил…

– Сейчас проверим, – обнимая меня и чуть передвинув, он аккуратно сел, – Все вроде цело, но задница пострадала, и голова кружится…

– Голову вправлю, – я улыбнулась, вспоминая бабушкины поучения и методы, которые врачи не особо принимали, но действенные во все времена.

– Спасибо, – Алексей улыбнулся, ловя мою руку и целуя ее, после чего покосился на стремянку. – Может, вторую купим, а эта пусть так и живет в кладовке, как домовой. Вот честно, я ее боюсь…

Я проследила его взгляд, пытаясь сравнить несуразную тяжеленную стремянку с самым известным мне домовым Кузей.

– Хорошо, назовем Кузьмой Ивановичем и отправим на пенсию, – как можно серьезнее выдала, но не удержалась и прыснула от смеха, позволяя себе уткнуться лбом в мужское плечо. Возможно, я ослабила свою защиту, но мне было так хорошо с ним.

Пока я пыталась унять приступ смеха, он легонько поглаживал меня по спине, отчего мне хотелось просто раствориться в его прикосновениях.

– Как же глупо все это получилось, – отсмеявшись, пробормотала я.

– Есть такое… А все-таки, зачем открытки? – заинтересовано спросил Грибоедов, поднимая с пола один из наборов.

Открытки были разношерстные – с городами, артистами, просто с цветами, были откровенная макулатура, были и дореволюционные – но все это не объясняло, зачем они тете Симе, если только…

– Вот же, ну, сводница… – я вновь прыснула от смеха, начиная понимать тетушкин замысел. – Она же…

– Что она?

Я замотала головой, не в силах объяснить. А ведь эту коробку тогда убирала она и жаловалась на то, что поднимать нельзя – развалится…

Она знала, как и знала о ненадежности стремянки… И все это ради того, чтобы свести меня с Лешей? Ну она дает… Стратег…

– Наташ, все точно хорошо? – я уже плакала от смеха и своей глупости, от которой пострадал замечательный мужчина.

– Все очень хорошо, просто я попалась, как маленькая девчонка… – с трудом заставила себя отстраниться, улыбаясь и смотря на обеспокоенные, но очень добрые глаза.

– Попалась? Ты о чем? – вместо ответа я, повинуясь порыву, снова наклонилась к нему и поцеловала. Просто потому, что могу. Может, стоит самой пригласить его на свидание? Ведь я и правда хочу.

Звонок в дверь, торопливые шаги кого-то из рабочих – все это я отмечала на краю сознания, полностью растворяясь в поцелуях мужчины.

Какой-то шум, смутно знакомый женский голос, возражение Бориса, снова ругань уже двух женских голосов, а потом…

– …Эй, дамочка вы куда? – возмутился Борис, – да кто вам разрешал! Вернитесь обе…

Цоканье каблуков и торопливый тяжёлый шаг. Эти шаги я узнаю где угодно – Мама! Я отстранилась и встала, прежде чем из-за угла успела появиться гостья. Я не стеснялась, просто вынос мозга Алексею явно не желала. Но прежде, чем кто-либо появился, в нос ударил отвратительный запах духов. Такой приторный и резкий, что я невольно поморщилась – и какого скунса принесло? По реакции Леши, поднявшегося следом, я поняла, что он запах узнал, и, кажется, рад ничуть не больше, чем я маминому голосу.

Когда из-за угла наконец показалась носительница "божественного" аромата, я едва не присвистнула – ну и кадр, и как ее вообще занесло к обычным смертным?

Перед нами предстал классический образ голливудской блондинки, и это не преувеличение!

Мадам – простите, другого слова не нашлось – в красном платье ниже колен, белых полусапожках на шпильках и такой платформе, что непонятно как ходит, длинная белая шуба явно не из искусственного меха, добавляем торчащую из меха брошь, похоже, с брильянтами и шапка, как у Надежды из «Иронии судьбы», такая же лохматая, только чисто-белая. Ну и образ довершали волосы светло-русого цвета – завиты и лежат на плечах, как будто это делалось специально для красоты кадра.

Ну и не забываем про яркие красные губы, шикарные стрелки на глазах и в принципе фарфоровую маску на брезгливо искривлённом личике.

Ну и во имя Дарта Вейдера, что это за чучело? Я перевела взгляд на маячившую рядом маму, с весьма воинственным видом уставившуюся на Лешу.

– Не хочешь поприветствовать невесту? А, Грибоедов? – Невесту? Сердце ушло куда-то в пятки, а потом все оборвалось… Нет, не может, не может быть, я не могу так ошибаться.

Я удивленно посмотрела на товарища Грибоедова.

– Наташа, ты неправильно поняла! – тут же заверил Леша.

– А как мне это понимать? – у меня не было права злиться, но я злилась, именно злилась – он был мой, и только мой! Нахер все ваши невесты!

Выслушать объяснение я не успела, вернее, мне не дали – мама, что не привыкла быть на вторых ролях, с воинственным видом оттолкнула блондинку и, подперев руки в бока, взревела:

– А что это здесь происходит? Может, мне кто-нибудь объяснит? – желание что-либо скрывать не было ни у кого из нас, но сказать мы не успели – хлопнула входная дверь. Топот детских ножек и радостный крик «Папа!», прежде чем Кирилл повис на шее Грибоедова.

– Папа? – хором переспросили мама и блондинка. Я смотрела, как вытягиваются лица женщин, до начала катастрофы оставались секунды.

Десять…Девять…Восемь… Семь…