Текст книги "Великие стервы России. Стратегии женского успеха, проверенные временем"

Автор книги: Евгения Шацкая

Соавторы: Светлана Снегова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

А еще в горе ее утешила работа. Вскоре после свадьбы Николая II Феликс Кшесинский увез свою дочь из России на гастроли в Европу. Монте-Карло – район Монако, потом Варшава, все были очарованы русской балериной.

«Газета Польска» так комментирует ее гастроли: «Она вполне оправдала славу знаменитой танцовщицы. Ее танец разнообразен, как блеск бриллианта: то он отличается легкостью и мягкостью, то дышит огнем и страстью; в то же время он всегда грациозен и восхищает зрителя замечательною гармонией всех движений. Мы еще не видели чардаша в таком чудесном исполнении, какое дает нам госпожа Кшесинская».

Постоянные репетиции, выступления отвлекают Малю от горестных мыслей, но они нет-нет – да дают о себе узнать. На людях она еще старалась казаться веселой, беззаботной, но «оставаясь наедине с собой, я глубоко и тяжело переживала столь дорогое мне прошлое, мою первую любовь», – говорила она.

После возвращения с гастролей по Европе Матильда Кшесинская пошла в наступление в родном Мариинском театре. Она и раньше считалась примой театра, имела много партий. Но сейчас захотела стать единственной и неповторимой.

Кшесинская сумела изгнать из Мариинки балерин-итальянок, которые во главе с Пьериной Леньяни безраздельно много лет царили в русском балете. Правда, для этого ей потребовалось восемь лет. Но она победила. Русский балет был отдан русским балеринам!

Благодаря наделавшему в свое время шуму, «делу о фижмах», когда из-за спора о не приглянувшемся Мале костюме подал в отставку директор императорских театров, всемогущий князь Волконский, Кшесинская завоевала еще больший авторитет. Суть неприятности с князем Волконским состояла в том, что прима Кшесинская была оштрафована дирекцией за «недопустимое поведение»: сменила костюм, заказанный к очередному спектаклю дирекцией, на свой собственный, поскольку в заказанном ей было неудобно танцевать. Она обжаловала решение администрации о штрафе, дело получило широкую огласку, было раздуто до невероятных размеров бюрократами и сплетниками, и, чтобы прекратить шум, Волконскому корректно, но жестко предложено было уйти с поста директора.

На гастроли Матильда ездила в отдельном вагоне, достойном только царских особ. А про ее драгоценности, в которые она наряжалась во время спектакля, и говорить не приходится.

Даже нищенку в «Пахите» Кшесинская танцевала в ожерелье из крупного жемчуга и в бриллиантовых серьгах! Говорили, что чуть ли не половина лучших драгоценностей Фаберже находилась в шкатулке балерины.

Ну что тут поделать? Матильда Феликсовна никогда не скрывала, что испытывает непреодолимую слабость к бриллиантам, жемчугам, сапфирам.

Пользуясь своим положением прима-балерины и влиянием на дирекцию Мариинского театра, она лично составляла свой репертуар, имела в театре партии, какие только хотела. А иногда сама придумывала новые.

Известен случай, когда по ее настоянию композитор Дриго и балетмейстер Петипа специально придумали для нее партию Желтой жемчужины в балете «Жемчужина», который был поставлен на сцене во время коронационных торжеств. Не просто так, конечно. А по высочайшему повелению.

Изначально в этом балете участие Кшесинской не предусматривалось, ее обошли вниманием. Такое пренебрежительное отношение ударило по ее самолюбию подобно кнуту. Мириться с этим Маля не собиралась. Выход нашла не слишком оригинальный, но весьма действенный. Вот как об этом рассказывает она сама: «В полном отчаянии я бросилась к Великому князю Владимиру Александровичу за помощью, так как я никого не видела вокруг себя, к кому могла бы обратиться, а он всегда сердечно ко мне относился… Как и что, собственно, сделал Великий Князь, я не знаю, но результат получился быстрый…» Пришлось композитору писать специально для Кшесинской музыкальный ряд, а балетмейстеру ставить па-де-де.

Конечно, ни композитор, ни балетмейстер ни разу не пожалели об этом! Партия «лишней» Желтой жемчужины стала подлинным украшением всего балета. Но что только об этом не говорили злые языки, обвиняя своевольную приму! Зря! Хотя и находилась Матильда Кшесинская на особом положении, пользовалась покровительством высоких лиц, но и сама трудилась в поте лица. Любившая повеселиться в свободное время, обожавшая приемы, балы и карточную игру, перед выступлениями Матильда преображалась: постоянные репетиции, никаких визитов и приемов, жесткий режим, диета. День спектакля она проводила в постели, практически без еды. Но когда она выходила на сцену – зал замирал от восторга.

Пусть досужие сплетники говорят что угодно, но Матильда Кшесинская была талантлива, с этим не поспоришь. Другое дело, что помимо работы Малечка любила мужчин. Но была женщиной, «слишком женщиной», как кто-то ее однажды назвал.

Кто-то сам добивался ее благосклонности, кого-то Матильда заманивала в ловко расставленные ею сети. «У него, – писала она об очередном «плененном», – была связь с графиней X., о которой все в городе знали. Я пустила в ход все свое кокетство, чтобы заставить увлечься мною, и я этого достигла».

Окружавшие ее мужчины блистали титулами и званиями и не забывали дарить Мале очаровательные подарки. Молодой дипломат Стас Поклевский подарил ей чучело медведя и механическое пианино, гусар Николай Скалон преподнес часы с миниатюрным циферблатом, окруженным бриллиантами, Великий князь Владимир Александрович осчастливил ее бесценным яйцом Фаберже… Список можно продолжать, и он известен. Ведь Матильда наряду со всеми своими достоинствами обладала еще одним – девушка она была практичная. Все полученные подарки она аккуратно заносила в альбом, с указанием того, от кого и по какому случаю получено. В список поклонников входят князь Никита Трубецкой, князь Джамбакуриани-Орбелиани, офицер лейб-гвардии конного полка Борис Гартман и многие многие другие, да не обидятся они, что не упомянуты здесь.

Но никто из ее поклонников по количеству подарков, преподнесенных Матильде, не может сравниться с Великим князем Сергеем Михайловичем. Этот благородный, высокообразованный внук Николая I, сын Великого князя Михаила Николаевича любил Матильду Кшесинскую всем своим сердцем. Он мог бы стать счастливым с одной из великих княжон, за ней он ухаживал до встречи с Матильдой. Но не стал. Он так и не женился, продолжая любить эту маленькую женщину. Любила ли она его? Скорее всего, нет. На склоне лет Кшесинская напишет: «Сергей Михайлович относился ко мне замечательно, но больше выступал в роли покровителя и друга, чем возлюбленного».

Между тем, подарки от него она принимать не стеснялась. Великий князь покупает для балерины роскошную дачу в Стрельне, оборудует ее мини-электростанцией – редкость по тем временам необычайная – осыпает Кшесинскую драгоценностями, подарками, платит за каждый ее каприз.

«Князь Сергей Михайлович баловал меня, как мог, ни в чем не отказывал и старался предупредить все мои желания», – вспоминала о том времени Матильда Феликсовна.

А желания ее были совсем даже не маленькие. Когда ей надоел, или показался неподобающим ее нынешнему положению, дом на Английском проспекте, подаренный незабвенным Ники, Великий князь Сергей Михайлович приобрел шикарный особняк в стиле «модерн», построенный в начале Каменноостровского проспекта по проекту архитектора А.И. Гогена. Мебель она заказала у крупнейшего фабриканта Мельцера, бронзу – от люстр до шпингалетов, а также ковры, материю для обивки мебели и стен – выписала из стильных салонов Парижа. Заложенный весной 1906 особняк был готов меньше чем за два года. Именно про него чуть позже поэт Владимир Владимирович Маяковский скажет: «Дом Кшесинской, за дрыгоножество подаренный…»

Дворец Кшесинской, как его стали называть, был роскошен. Матильда оборудовала его так, что все от зависти локти кусали – в нем были и ледник, и винный погреб, и отдельная прачечная, и сарай для экипажа и автомобиля. Даже свой скотный двор имелся, чтобы на стол несравненной Матильде Феликсовне, а никто ее иначе сейчас и не называл, поступала свежая свининка, курочка и молоко. Прохожие, любующиеся буржуазным роскошеством сквозь ажурную ограду, могли наблюдать пасторальную картинку: на газоне постоянно гуляли свинья, фоксик Джиби и козочка, выступавшая с Малей в «Эсмеральде». Корову, предназначенную давать свежее молоко для хозяйского сына (он родился в 1902 году от Великого князя Андрея Владимировича) правда, щипать элитную траву во двор не выпускали.

Особенно Кшесинская гордилась двумя гардеробными комнатами: в одной хоть и с трудом, но разместились ее многочисленные наряды, а в другой – театральные костюмы и аксессуары.

В своем знаменитом Дворце Кшесинской хозяйка наслаждалась покоем ровно 10 лет, пока не грянула революция.

Радоваться бы Мале, что у нее такой могущественный покровитель, да еще влюбленный в нее. Да не может успокоиться ее душа. Чем не устраивал ее Сергей Михайлович, непонятно. А ведь он так любил Матильду, что так и не женился. Ее замуж звал, а она отказывалась. Другого ждала. И ведь дождалась.

Избранником, которого выбрало сердце Кшесинской, стал, опять же, Великий князь (на других не разменивалась) Андрей Владимирович, двоюродный брат императора Николая II.

В 1900 году Матильда Кшесинская влюбилась по-настоящему. В феврале, через несколько дней после знаменитого бенефиса, Кшесинская устроила у себя дома парадный обед. Присутствовало несколько особ Дома Романовых, в их числе Великий князь Андрей Владимирович, кузен Государя, человек весьма незаурядный и образованный. К тому же двухметровый красавец, рядом с которым маленькая Матильда выглядела просто девочкой, хотя и была старше его почти на семь лет.

Во время обеда они сидели рядом, и от какого-то неловкого движения бокал с вином в руках Андрея Владимировича треснул, и все его содержимое оказалось на шикарном платье артистки, выписанном из самого Парижа.

«Великий Князь Андрей Владимирович произвел на меня громадное впечатление сразу в этот первый вечер, что я с ним познакомилась: он был удивительно красив и очень застенчив, что его вовсе не портило, напротив. Во время обеда нечаянно он задел своим рукавом стакан с красным вином, который опрокинулся в мою сторону и облил мое платье. Я не огорчилась тем, что чудное платье погибло, я сразу увидела в этом предзнаменование, что это принесет мне много счастья в жизни…»

И это было правдой. Но не думала в тот вечер Матильда Кшесинская, что этот молодой человек станет ее судьбой. Они просто наслаждались разговорами, танцевали, смеялись.

«С этого дня в мое сердце закралось чувство, которого я давно не испытывала; это был уже не пустой флирт… мы все чаще и чаще стали встречаться, и наши чувства друг к другу скоро перешли в сильное взаимное влечение», – напишет позже Кшесинская.

По поводу начавшейся связи Мали с молодым Андреем Владимировичем одна из ее подруг ехидно спросила: «С каких это пор ты стала увлекаться мальчиками?» Матильде было все равно. Чувства настолько захватили ее, что мнение окружающих ее не волновало.

Князь Андрей служил в Красном Селе, его путь в Северную столицу лежал через Стрельну, и дача Кшесинской была идеальным местом для встреч. Там же, на даче в Стрельне, 22 июля они стали близки. В последующие годы Матильда и Андрей отмечали этот день, как день своей свадьбы. Хотя до настоящей еще было слишком далеко.

«Романтическая сказка», – так называла Кшесинская свои отношения с князем Андреем. Да это так и было. Их отношения тех лет наполнены романтизмом и тайной.

Открыто влюбленные могли встречаться лишь в Стрельне. В Петербурге вынуждены были соблюдать конспирацию. Тут они могли себе позволить лишь «случайную», мимолетную встречу. Очень часто в момент окончания спектаклей в Мариинском и выхода Матильды из здания театра по Невскому, как бы невзначай, проезжал кортеж князя Андрея.

Дело в том, что мать Андрея Владимировича, Великая княгиня Мария Павловна, была категорически против отношений сына с Кшесинской. Она была прекрасно осведомлена о скандальной репутации прима-балерины и, как любая мать, мечтала не о такой партии для сына.

Чтобы скрыться от всевидящего ока строгой Марии Павловны, влюбленные уезжают за границу. Франция, Италия… Счастливые моменты, проведенные вместе.

Результатом этих путешествий стала беременность Матильды. Перед нею встал выбор, трудный и мучительный. Кшесинская понимала, что мать Андрея никогда не даст согласие на официальный брак. А сам Андрей Владимирович не мог пойти против решения матери. Тяжелые, страшные раздумья. И Кшесинская решилась. Она нашла в себе силы пойти против мнения света. 18 июня 1902 года на даче в Стрельне Матильда Феликсовна разрешилась прелестным мальчиком.

О том, что Матильда Кшесинская была, несмотря на свою хрупкость и маленький рост, сильной женщиной, говорит следующий факт: она выступала на сцене до тех пор, пока удавалось скрывать живот, ушла со сцены лишь за три месяца до родов. «По моей фигуре это совершенно не было заметно!» – мимоходом кокетливо отметила она в воспоминаниях.

Уже будучи на 6-м месяце беременности, она умудрялась танцевать, хотя в профиль ее изменившаяся фигура все-таки бросалась в глаза. Репетируя перед спектаклем в Эрмитажном театре Зимнего дворца, она тщательно обдумывала каждый поворот, каждое положение, чтобы лицезревшая ее царская чета не заметила изменений в фигуре.

Роды были трудными, еле удалось спасти и мать, и ребенка. Но все, к счастью, закончилось благополучно. Мальчика назвали Владимиром, в честь отца князя Андрея. Матильде хотелось дать сыну имя Николай, но ее отговорили во избежание ненужных толков. Проблема возникла и с выбором отчества ребенка. Князь Андрей Владимирович не мог официально признать ребенка. Хотя, что там официальные признания? Ребенок как две капли воды был похож на отца.

Положение спас Сергей Михайлович. Он прекрасно понимал, что не является отцом ребенка. Однако он настолько любил Кшесинскую, что решил остаться с ней, чтобы оберегать ее как добрый друг. Мальчика записали, как Владимира Сергеевича.

Да и остальные мужчины Кшесинской проявили трогательную заботу о ребенке. Николай II даровал ему титул потомственного дворянина. Правда, не сразу. Лишь по достижении им десятилетнего возраста Матильда Феликсовна решилась просить Государя Императора о присвоении сыну родовой фамилии «Красинский», для чего она специально ездила в Варшаву и искала документы в польских архивах. Нашла мимолетное упоминание в знаменитом «Польском гербовнике». Прошение Кшесинской было удовлетворено. Чего только не сделаешь в память о былой любви! Великий князь Владимир Александрович, дедушка Володи, души в нем не чаял, дарил подарки и интересовался его судьбой до самой своей смерти в 1909 году.

А про князя Сергея Михайловича и говорить не стоит. Мало того, что он подарил ребенку свое отчество, так еще всячески уговаривал Матильду официально оформить с ним брак, чтобы стать настоящим отцом. Матильда отказалась. Она и так была счастлива.

Уже через два месяца после родов Кшесинская вернулась в рабочую форму и станцевала в нескольких спектаклях. Но теперь балерину интересовали иные заботы, у нее был сын: она демонстративно охладела к театру, свела до минимума участие в репертуаре и выбирала лишь самые выгодные зарубежные гастроли. За границей Кшесинскую чествовали как первую балерину России и даже называли ее «генералиссимус русского балета».

А дома, в Мариинском театре, подросло новое поколение талантливых балерин: Тамара Карсавина, Анна Павлова, Вера Трефилова. И они становились достойными конкурентками Матильде Кшесинской. Болезненный удар по самолюбию честолюбивой примы, привыкшей считать себя самой лучшей.

Кшесинскую многие ненавидели, завидуя ее успеху, как на сцене, так и вне нее. Ее имя обрастало сплетнями. Казалось невероятным, как Кшесинская, помимо всех приписываемых ей интриг, еще успевает танцевать. Например, именно Кшесинскую винили в уходе со сцены двух молодых танцовщиц – Белинской и Людоговской. Будто бы Кшесинская свела их с влиятельными покровителями, и в результате одна из них куда-то пропала, а другая заболела и умерла.

Устав от постоянных обвинений, Кшесинская решает уйти из театра. Прощальный бенефис состоялся в феврале 1904 года. Последним номером была сцена из «Лебединого озера», где Одетта удаляется на пальцах спиною к зрителям – как бы прощаясь с публикой. После спектакля восторженные поклонники выпрягли лошадей из кареты Кшесинской и сами довезли ее до дому. Воистину небывалое выражение любви!

А жизнь, между тем, продолжается. Много времени Матильда со своим возлюбленным проводит за границей, во Франции. Несколько лет подряд они снимали в Кап-д'Ай, на Лазурном берегу, виллу графини де Морла. Срок аренды закончился, и Андрей Владимирович приобрел на имя Матильды Кшесинской собственную виллу. С одной стороны море, с другой – горы, очаровательное место!

Вилле дали имя – «Алам». Прочитав его задом наперед, получается «Мала». Именно таким именем называл Кшесинскую влюбленный князь Андрей. Этой вилле суждено будет сыграть в будущем значительную роль в жизни Матильды Феликсовны.

Здесь Матильда провела счастливейшие дни своей жизни, здесь находила успокоение во время несчастий. А они, несомненно, присутствовали в ее жизни. Круговерть интриг конкурентов в театре, ставивших своей целью сместить «российского балета первую балерину», как ее назвал однажды балетмейстер Петипа; смерть в 1905 году отца, Феликса Кшесинского, с которым Маля за несколько месяцев до смерти танцевала его любимую мазурку. А ведь ему уже было восемьдесят три! Похоронили Феликса Кшесинского в его родном городе – Варшаве. На похоронах присутствовали тысячи людей.

Вскоре умер отец Андрея Владимировича Великий князь Владимир Александрович. Кшесинская по-настоящему горевала из-за утраты этого доброго, так много сделавшего для нее человека. Но вдова, княгиня Мария Павловна, так и не поверила ее непритворному горю. Она по-прежнему оставалась ярой противницей связи своего сына с бесстыжей актриской.

Отношения с князем Сергеем Михайловичем оставались интересными. Отлученный от близости с Малей, он продолжал на что-то надеяться, фактически воспитывал ее сына, помогал Матильде материально. Однажды Сергей Михайлович решился разорвать сей порочный круг, даже посватался к одной девице. Но Матильда Феликсовна быстро остановила его попытки, вежливо, но настойчиво попросив его прекратить безобразие – во-первых, он ее компрометирует, во-вторых, ей неприятно на это смотреть. В этом вся сущность Мали – расставаться с тем, что принадлежит ей, она не любила.

Зато любила завоевывать новое. Таким завоеванием стал ее партнер по Мариинскому театру Петр Владимиров, красивый, элегантный, прекрасно танцующий. Вначале он относился к Кшесинской, как к богине. Еще бы! Прима-балерина театра, к тому же старше его на двадцать один год.

А Матильда с появлением нового партнера словно обрела вторую молодость. Это была настоящая страсть! Об этом можно судить хотя бы по тому факту, что с Владимировым Матильда впервые и единожды отступила от своих правил – танцор был далеко не царских кровей. А ведь до этого случая и после него Кшесинская любила только мужчин исключительно из рода Романовых.

В возрасте сорока лет она решилась исполнить партию Жизели в балете на музыку А. Адана в постановке Михаила Фокина. Не учла она, что неподходящая эта партия для женщины в возрасте, пусть даже и великой балерины. Случился настоящий провал. Зато после него она сблизилась с Петром Владимировым. Он стал неизменным спутником в ее гастролях за границей.

Разве мог князь Андрей Владимирович стерпеть такое? Он бесился, переживал и, наконец, во время одних гастролей во Франции вызвал молодого соперника на дуэль. Они стрелялись под Парижем, в Булонском лесу. Великий князь прострелил Владимирову нос. Тому пришлось делать пластическую операцию. После этого инцидента Кшесинская успокоилась и вернулась под крылышко отца ее ребенка. В 1934 Владимиров уехал в США и там стал одним из самых популярных русских педагогов. Кшесинская следила за успехами своего любовника всю жизнь.

Первая мировая война ворвалась в жизнь Кшесинской, как и всего русского народа, страшным ураганом. И хотя она не причинила вреда ее мужчинам, сын был еще мал, Сергей Михайлович имел слишком большие чины, чтобы попасть на передовую, а Андрей из-за слабого здоровья служил в штабе Западного фронта, Матильда Феликсовна проявила себя настоящей патриоткой.

На свои деньги она устроила лазарет на 30 кроватей для раненых солдат, пригласив лучших врачей, за что получила теплое благодарственное письмо и памятный жетон от Великой княжны Ольги Николаевны, старшей дочери императора, чем бесконечно гордилась. Раненые и медперсонал любили ее, потому что хоть она и не ухаживала за больными и не перевязывала ран – поскольку не умела делать этого профессионально, – но заботилась о болящих не меньше сестер и врачей: то везла их партиями по десять человек к себе на дачу, в Стрельну, то устраивала для раненых и врачей поездку в театр, то украшала палаты цветами, то писала под диктовку письма, а то, сбросив туфли, прямо на полу, без пуантов, на пальцах, в одних тонких чулках, танцевала для раненых то венский вальс, то русскую. Она ездила с концертами и по линии фронта, и по госпиталям. Принимала участие во всех благотворительных концертах в пользу раненых и сирот.

Затем она устроила свой бенефис, а средства от него передала в русское театральное общество, семьям призванных в армию актеров. Она танцевала главную и самую потрясающую свою партию в балете «Эсмеральда», увлекая зрителей великолепной техникой танца и блистательной игрой драматической актрисы, особенно в момент танца перед невестой Феба и в сцене прощания перед казнью.

Наступивший 1917 год разрушил не только все планы, но и всю налаженную жизнь. 28 февраля 1917-го в особняк ворвалась толпа и учинила погром, начав, естественно, с винных подвалов. Кшесинская вынуждена была бежать. Оделась она скромно – в черное пальто, на голове – платок. В саквояж положила какую-то часть драгоценностей. Прихватила любимого фоксика Джиби и бросилась в омут страшной улицы. Часть драгоценностей, которую удалось спасти, она положила в банк, зашив квитанцию в подол любимого платья. Это не помогло – после Октябрьской революции большевики национализировали все банковские вклады. Несколько пудов столового серебра, драгоценные вещицы от Фаберже, даренные поклонниками бриллиантовые безделушки – все разошлось по рукам обосновавшихся в покинутом доме матросов.

Поначалу она пыталась бороться – заручившись словом Керенского, подала в суд на Петроградский комитет большевиков и в мае эту тяжбу выиграла. Но однажды, посетив свой дом, увидела гуляющую по саду г-жу Коллонтай в своем горностаевом пальто, а вторично придя с ордером на выселение оккупантов – нашла там уже полный разгром. Позже дворец Кшесинской превратили в штаб революции, именно с балкона этого дома произнес свою знаменитую речь Ленин после возвращения из эмиграции.

Некоторое время Кшесинская жила то у своей давней подруги Лилии Лихачевой, то в квартире П. Владимирова на Офицерской улице, а в июле она вместе с сыном, горничной Людмилой Румянцевой и преданным слугой Иваном Курносовым выехала из Петербурга. Путь ее лежал на юг, в Кисловодск, куда раньше уехал князь Андрей Владимирович с матерью.

На вокзале Матильду провожал Великий князь Сергей Михайлович. Перед отъездом он в очередной раз сделал ей предложение, но она вновь его отклонила. Матильда звала его уехать из страшного Петрограда. Князь мог уехать, но предпочел остаться – надо было уладить дело с ее вкладом и присмотреть за особняком.

Поезд тронулся, Маля высунулась в окно купе и помахала рукой – Сергей, не похожий на себя в длинном мешковатом штатском плаще, поспешно снял шляпу. Таким она его и запомнила – больше они не увиделись. В ночь с 16 на 17 июля Великого князя расстреляли в Алапаевске. Когда его труп достали из шахты, на груди нашли медальон с фотографией Матильды Кшесинской. Она была рядом с ним до последнего мгновения жизни. Но об этом Матильда Феликсовна узнает значительно позже.

В 1921 году, приехав в Париж, следователь Николай Соколов, проводивший по поручению адмирала Колчака расследование убийства императора и его семьи, а также убийство членов семьи Романовых в Алапаевске, попросил встречи с Великим князем Андреем Владимировичем, чтобы показать ему материалы расследований. На эту встречу Андрей Владимирович пришел с женою – Матильдой Феликсовной Кшесинской. Именно здесь она получила из рук Соколова свой медальон, который когда-то подарила Великому князю Сергею Михайловичу на память.

А тогда, летом 1917 года, Кшесинская вместе с сыном Володей ехала в Кисловодск, чтобы соединиться с любимым Андреем. На поездку по России и беспрепятственное проживание в любом месте она получила разрешение от Министерства юстиции Временного правительства. Впрочем, от дальнейших бедствий Кшесинскую это никак не спасло.

Начался период, который Матильде Феликсовне запомнился, как затянувшийся кошмар, из которого невозможно было вырваться. Поначалу в Кисловодске было спокойно, власти большевиков не ощущалось. Матильда встретила много знакомых по Петербургу, которые скрывались здесь от революции. Одна беда, Великая княгиня Мария Павловна по-прежнему не признавала Кшесинскую, не допускала до своего дома. И князь Андрей, отец пятнадцатилетнего сына, вынужден был, как и прежде, навещать Малю тайно.

А потом в Кисловодск для укрепления позиций советской власти прибыл из Москвы отряд красногвардейцев. Начались аресты и репрессии. Забрали князя Андрея и его братьев. Кшесинская пошла к местному главному большевику и вымолила, чтобы их отпустили. По поддельным документам те ушли из города и вынуждены были скрываться в горах.

Там, в Кисловодске, Маля ходила в одной потертой юбке из черного бархата, недосыпая и недоедая, пряча остатки драгоценностей (которые потом меняла на муку и сахар) в ножки кровати и банку помады. Она переживала за участь сына, узнав о происхождении которого, шальные комиссары не пожалели бы девяти граммов свинца. Матильда Феликсовна еще надеялась на чудо.

Но чуда не произошло. Когда в Кисловодск вошли войска Деникина, знатные беженцы, высший свет Петербурга, на пароходе «Тайфун» через Туапсе перебрались в Анапу. В Анапе было спокойнее. Кшесинская с сыном поселилась в небольшой, на 12 мест, гостинице «Метрополь».

Вот как пишет о жизни в Анапе Кшесинская в своих воспоминаниях: «Наш день начинался с утреннего кофе, который мы все ходили пить в маленькую греческую кофейню. По дороге мы лопали свежие чебуреки, еще горячие… После кофе мы обыкновенно ходили гулять. Сперва отправлялись на мол посмотреть, не пришел ли какой-нибудь пароход, и узнать последние новости. Затем шли на базар, где можно было дешево купить красивые серебряные вещи. Первые дни мы ходили завтракать и обедать в чудный ресторан «Симон», где был великолепный повар. Но так как денег у нас было мало, мы стали питаться в маленьком пансионе, который содержала одна дама, и ежедневно ели одно и то же блюдо – битки, которые были самыми дешевыми и сытными».

Представляете? Ведь это слова одной из знаменитейших и богатых женщин России. Правда, следует добавить – в прошлом. Потому что вся красивая жизнь великой балерины осталась в прошлом. В Анапе влачила жалкое существование женщина, которая даже не имела своего угла. Князь Андрей Владимирович обосновался с матерью в доме зажиточного казака. И хотя он предпринимал постоянные попытки примирить мать с любимой женщиной, ему это сделать не удалось. Великая княгиня была непреклонна.

В феврале 1920 года Матильда Кшесинская навсегда покинула Россию. Больше она никогда не ступала на русскую землю. Уплыла из Новороссийска она на итальянском пароходе «Семирамида», куда начальник английской базы в Новороссийске пристроил знаменитую балерину. Вместе с нею Россию покидали князь Андрей с матерью и братьями.

У Кшесинской и ее спутников почти не было багажа. У самой Матильды – лишь одно запасное платье. У Андрея – золотой портсигар да пара запонок от Фаберже. Ну и немного денег – как раз столько, чтобы из Венеции, куда их доставила «Семирамида», добраться на поезде до французского местечка Кап д'Ай, на виллу «Алам», которую князь Андрей когда-то купил за 180 000 франков и подарил Матильде.

Вскоре умерла мать Андрея, Великая княгиня Мария Павловна. По окончании траура Матильда и Андрей, получив позволение старших родственников, обвенчались в Каннах 30 января 1921 года в русской православной церкви. Так, спустя много лет, исполнилась мечта Кшесинской. Матильде Феликсовне был присвоен титул Светлейшей княгини Романовской-Красинской, а ее сын Владимир наконец-то был официально признан сыном Андрея Владимировича и Светлейшим князем.

После венчания сразу же поехали к великому князю Кириллу Владимировичу и великой княгине Виктории Федоровне, которые теперь приняли Матильду Феликсовну как законную жену князя Андрея, а Володю как их законнорожденного сына.

Бывшая императрица Франции Евгения Монтихо приглашала Великого князя Андрея и его супругу «княгиню Малечку» к себе на парадное чаепитие, и была очарована маленькой светской дамой, похожей на саксонскую изящную статуэтку, с неотразимой улыбкой!

Но все это, так сказать, внешняя мишура. На самом деле, все было не так красиво. Денег на жизнь не хватало. Пришлось заложить любимую виллу «Алам», а самим перебираться в Париж. Матильда Кшесинская поселилась с мужем на скромной вилле «Монитор», расположенной в Шестнадцатом округе Парижа.

Первое время они жили на средства, вырученные от продажи виллы «Алам». Но они катастрофически быстро таяли, и деятельная Малечка взвалила на себя заботу по обеспечению семьи.

Нет, она не вышла снова на сцену. Хотя Сергей Дягилев, с которым Кшесинская сотрудничала в бытность прима-балерины Мариинского театра, настойчиво приглашал ее в свою труппу. Но с тех пор, «как императорские театры перестали существовать, – писала Кшесинская, – я не испытывала желания выступать и танцевать!» А ведь сумела бы, она находилась в прекрасной форме. Разве мог ей помешать возраст? Всего лишь сорок девять!

Но тогда, в 1929 году, Матильда Кшесинская решила пойти по другому пути – она организовала свою собственную балетную школу. Финансовую помощь оказали эмигранты – чета певицы Н. Ермоленко-Южиной и певца и скрипача И. Махонина. Кроме того, в организации школы большую помощь оказали Тамара Карсавина, Анна Павлова, Серж Лифарь, Михаил Фокин и многие другие.