Текст книги "Чудеса в подвале (СИ)"

Автор книги: Евгения Бабина

Соавторы: Сергей Бабин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

22

Степка листал учебник по астрофизике. Он любил почитать что-нибудь такое, не очень понятное: умное, в общем…

Нужно было с пользой занять время. Сегодня бедняга был дежурным, а это было скучным занятием….

Правила для дежурного были простыми, но очень строгими:

– Ни при каких обстоятельствах не окидать своего места.

– Всегда записывать последние показания на табло каждого из секторов МП.

– В случае если те, кто находится за «стеной», не могут определить входа в черную комнату: помахать в «выход» большим флагом, на длинной жерди, специально заранее заготовленным для этих целей.

– Если что-то случится с путешественниками МП, оказывать им всякую помощь. (Интересно как это делать, если опять же, при этом, ни в коем случае нельзя покидать черной комнаты?).

– Если дежурному все же приспичит ненадолго покинуть свое место, то тем же флагом нужно вызвать «оттуда» кого-нибудь из путешественников, себе на замену.

Правила были составлены и написаны самим Степкой. Потому, уж кому-кому, а ему то нарушать их было тем более нельзя. Какой будет пример остальным!

Вот сейчас – все лежат на надувных матрасах, цедят колу, плюют в потолок… Хотя, какой потолок?! Там небо. Огромное, синее – синее… Солнышко теплое…

Это замечательное место выбрал Степка. Крутил шаром на ПМ, и в районе экватора нашел безлюдный райский уголок. Вот уже неделю, как ребята «ходят» сюда купаться. Потихоньку, через «выход» натаскали много полезных вещей: пляжный зонтик, палатку, надувные матрасы, раскладные шезлонги, удочки…

Здесь же, над водой Индийского океана, они научились с помощью «синов» хорошо летать. На первых порах было трудно мысленно соотносить и регулировать скорость, высоту, направление… Зато здесь практически нет помех для таких упражнений: ни столбов, ни проводов, ни зданий… Летали специально над водой, пока не привыкли. Так меньше боишься упасть… Поначалу побаивались: а вдруг браслет откажет?! Но, постепенно появилась уверенность, потому что «сины» работали безукоризненно.

Ребята только что вылезли из воды, грелись, и девочки рассказывали Нафане разные байки про своего любимого папика.

Федор невдалеке сосредоточено ловил рыбу. С одной рукой ему это было не очень удобно. Но, он старался.

Нафаня расслаблено полудремал, и плохо слушал, что ему говорит Лариса:

– Папа всегда очень точно отвечает на простой вопрос: «Сколько вам лет?». Он говорит, например, так: «Тридцать шесть целых, семьдесят восемь сотых». Как он это высчитывает? В уме что ли? Мы проверяли пару раз: все точно! А когда папа кому-то рассказывает про нас с сестрой, то называет нас: «мои многочисленные дочери». Люди удивляются и спрашивают: «А сколько же их у вас?» – «Да две!» – отвечает он, не моргнув глазом…

Жарко.

«Не найти ли нам островок немного севернее?» – думал Нафаня.

– Еще интересный был случай! – перехватила инициативу Настя. – Читаю какую-то книгу, и у меня возник вопрос: Сколько у человека весят мозги? Спросила у папы. Он немного подумал и отвечает: «Это у кого как доченька. Вот у меня килограмм пять-шесть. А у маленьких девочек, которые не учат уроки, а читают что попало, задают глупые вопросы… То есть у вас сестрой – грамм по сто!»… Мама как всегда ругалась, что папа шутит непедагогично…

Нафаня, перебив монотонное жужжание сестер, размышлял вслух:

– Может быть и мне тоже, книжку, какую ни будь глупую, почитать?

– Шекспира что ли? – уточнила Настя.

– Нет! Давайте лучше слегка перекусим? – предложил Нафаня, намекая на бутерброды, которые они взяли с собой.

– Настя! Накрывай на стол. Я жребий бросила – твоя очередь выпала, – схитрила Лариса.

– Что-то я не заметила, чтобы ты жребий бросала! Почему это без меня? Так не честно!

– А-а-а-а-а! Мама! – как гром среди ясного неба раздался громкий вопль Федьки, прервавший перепалку сестер.

Нафаня в ужасе подскочил: акула на него там напала что ли?

Федька с перекошенным от страданий лицом прыгал на одной ноге, здоровой рукой держась за пятку.

– Что еще? – нервно спросил Нафаня.

– Укололся: живой еж… Крючок зацепился, и я полез возле скалы…

Нога у него распухла и болела, ступить на нее он почти не мог. Укол морского ежа очень болезнен.

Вдруг он вообще ядовит?

Пришлось срочно сворачиваться и возвращаться в черную комнату, а затем в дом. Вот – опять нужно везти этого неуклюжего тюленя в травмпункт.

Обычно, после купания Степка устраивал экскурсию, настроив пульт на какую-нибудь экзотическую страну. Телевизора не нужно!

Но сегодня из какого-то ежика все сорвалось….

23

Федька теперь ходил в школу с палочкой. Как старый дед. На раненую пятку без боли наступать он не мог. Можно было бы вообще не ходить, пока не заживет. Но, как тогда объяснишь родителям, что на уроки он не ходит, зато все время торчит у Нафани? А пропускать путешествия на МП Федька не хотел. Вот и приходится терпеть, превозмогая боль.

Нафаня и Степка при таких обстоятельствах сопровождали его повсюду – мало ли что помочь понадобится.

Как-то, в коридоре вся троица столкнулась с физруком.

– Батюшки «светы»! – воскликнул Финик. – Рука не прошла, а уже и нога туда же… Все бабушкины орехи?

– Нет, он просто на ежа наступил, – пояснил Степка.

– На ежа-то у бабушки?

– На море! – немного с вызовом заявил Степка.

Нафаня, незаметно толкнул его сзади: не до такой же степени откровенничать!

А потом: Степка мало того, что настроил против себя литераторшу, еще не хватало и физрука так же…

Нафане чем-то физрук нравился: да, поучает, конечно, но, никому плохого ничего не сделал… Не орет… И, главное, лицо доброе.

– На каком море? У бабушки?

– Где-то на Филиппинах!

– Так! Ясно! Врем старшим все время! Вот до добра непослушание не доводит. Мне только сегодня рассказали: В одной школе «ученички» также, отличались непослушанием… Лгали учителям, грубили… И, что особенно неприятно – физкультуру пропускали… Даже до того дошло, что над учителями издеваться начали…

– Как это издеваться? – не понял Федька.

– По разному! Например, взяли все потихоньку, на цыпочках сбежали с урока. Учитель пришла: нет никого. Пошла к завучу. Дети это проследили, и опять потихоньку все назад вернулись. Приходят завуч с учителем: смотрят полный класс, все на головах ходят. Спрашивают: «Где вы только что были»? А те отвечают: «Как где? Здесь все время! Думали урока уже не будет!».

– И что? Урок начался? – поинтересовался Степка.

– Нет! Всех выгнали! Из школы! Насовсем! Класс расформировали. Кого в тюрьму, кого в колонию, кого в детский дом определили… Последняя капля терпения была…

– Так не бывает! – не поверил Федор.

– Зато орехи и ежи у бабушки в погребе бывают?! – язвительно проронил Финик. И, чтобы последнее слово оставалось за ним, гордо проследовал дальше, покинув ребят.

Когда физрук скрылся из виду, Степка произнес:

– Что-то мы с вами совсем слабо используем свои «чины». Хочется как-то похулиганить. Вон, смотрите, народ что вытворяет, даже не имея специальных средств! Хотя Финик конечно загнул, что их всех выгнали! Но, нужно над этим хорошо подумать. Может конкурс объявить: кто лучшее применение браслетам придумает!

– По всей школе, что ли конкурс? – Федя не одобрял подобной идеи друга.

– Да нет! Среди своих, разумеется.

– Тогда у меня давно есть мысль! – поделился Нафаня. – Давайте в мой детский дом наведаемся!

– Точно! Мы им, покажем! – обрадовался Федька. Он по рассказам Нафани прекрасно помнил – как ему там досталось.

– Мысль неплохая, только нужно достать хорошую карту города, – одобрил идею и Степка.

– Вот, устроим! – не унимался Федька. Если бы у него не было бы столько травм, он сейчас может быть, даже и подпрыгнул бы, от возбуждения.

– Хорошо же на нас действуют поучения учителей! Прямо противоположно! – удивился Нафаня, имея в виду недавнюю речь Финика. – Нет, я не граф Монте Кристо, чтобы мстить. Но, чуть-чуть пошалить вполне можно!

Степка добыл таки подробный план города. Это именно он всегда высчитывал на компьютере координаты, которые нужно ввести на МП. Он же придумал страховать силовым полем браслета окно «выхода» при «подключении». Если опасности нет – защиту снимали. Такая предосторожность, была необходима, например, при ошибочном попадании в эпицентр шторма, или других непредсказуемых катаклизмах. Да хотя бы для того, чтоб больше никакой кокос не влетел ни в кого из ребят.

Но, в этот раз подключать МП Степка не спешил. У него были какие-то новые идеи.

– Вчера, случайно, я открыл интересную штучку! Вы упадете! Посмотрите: оказывается красным «сином» можно пользоваться немного по-другому! Это как раз вовремя: вдруг пригодиться для сегодняшней нашей вылазки.

И Степка исчез.

Но ребят подобным уже не удивишь. Самое любопытное произошло дальше: вдруг в воздухе появилась Степкина голова.

– Ну как? – проговорила голова.

Действительно, это было очень эффектно.

– А вот еще! – Степка сделал так, что голова исчезла, зато появились кисти рук, приветливо помахивающие перед носом Нафани.

– Здорово! – похвалил Нафаня.

– Делается все это очень просто! – не стал томить друзей Степка. – Когда кто-то из вас, раньше хотел стать невидимым, он так и представлял мысленно – стать прозрачным целиком… Я же, попытался думать по-другому: например пусть невидимо все, а голова нет… И что вы думаете? Браслет все понимает, у меня получилось… А еще можно делать всякие штучки с предметами.

– С предметами? – заинтересовался Нафаня.

– Вот именно! Это очень просто!

И Нафаня увидел, как при очередном исчезновении Степки с пола поднялась и поплыла по воздуху банка с насекомыми. Их наловил Федька, пытаясь использовать как приманку для рыбной ловли. Он зачем-то притащил насекомых в черную комнату.

Банка подплыла к Нафане, и потихоньку начала наклоняться в его сторону, угрожая высыпать этих экзотических малосимпатичных тварей прямо на него.

– Э! Хватит-хватит! – остановил Степку Нафаня. – Я уже все понял.

Степка выключил невидимость, и друзья увидели, что банку он держит в руке.

Нафаня и ранее уже пробовал перемещать предметы с помощью черного «сина». Но, так как показал Степка, было даже несколько проще…

– Давайте же поскорее «включимся» в детский дом, – напомнила Настя цель сегодняшнего перемещения. – Будем хулиганить…

Что с людьми браслеты и машина перемещения делают? Настя пошалить хочет! Полный атас!

Степка сел в кресло и ввел требуемые координаты.

Включение произошло несколько не там, где ожидали.

На стенке возник вид улицы недалеко от детского дома.

Нафаня сразу узнал это место, так как ходил этой дорогой в бурсу и обратно. Именно здесь над его синими ботинками посмеялся тогда тот прохожий. Он назвал их мокасинами…

Нафаню передернуло. Он вообще весь напрягся: даже мысленно возвращаться в детский дом для него было тяжелым испытанием. А здесь такое…

Степка начал потихоньку подкручивать маленький шар, пока линия «входа» не дошла до требуемого дома.

– Второй этаж! – подсказал Нафаня.

Степка изменил угол, задействовав шар третьего сектора…

Это был коридор. Еще чуть-чуть подкрутить маленькие шары первого и второго секторов. Наконец попали в нужное место. Ребята увидели комнату, где еще совсем недавно жил бедный Нафаня.

В спальне кроме дежурного никого не было.

– Нужно вернуться сюда вечером, – шепотом предложил Нафаня. Он прямо таки впился глазами в комнату, в которой он столько пережил.

Степка согласно кивнул и, записав точные координаты, встал, выключив тем самым МП…

24

– Ешь! – приказывали Катя и Ларион.

– Не хочу, – активно размахивая руками, возражал Смол.

– Говорят тебе – глотай! – Катя упрямо пихал ему ложку с вареньем.

Банку с вишневым вареньем, один из бурсаков стащил сегодня где-то в городе. Сверху содержимое было покрыто зеленой плесенью. Всю эту гадость осторожно сняли ложкой и выкинули. Но все равно: детдомовцы опасались отравиться. Нужно было проверить варенье на ком-то из людей. Для этих целей Катя назначил Смола.

– Но почему я? – не соглашался Смоленский.

– Как наименее ценный среди нас! Помрешь от ботулизма – не так жалко. Уж не думаешь ли ты, что пробовать нужно на мне? – с угрозой вопрошал Катя. Он недобро посмотрел на строптивого подопытного. – Отвечай, когда спрашивают!

– Нет, конечно, не на тебе! Но и мне как-то не хочется! – еще пытался возражать Смол.

– А тебя и не спрашивают: хочется или нет! Ешь!

Деваться было некуда, и Смол проглотил содержимое ложки.

– Так! Ждем минут пятнадцать: если выживет – смело можно есть, – заявил Ларион.

Смоленский с опаской прислушивался к своим внутренним ощущениям.

– Сам виноват! Испытывали бы сейчас варенье на Нафане! Тот вообще был никчемный! – произнес Катя, глядя на тревожного Смола.

– А почему я то виноват?

– Да потому, что ты неудачно проследил обстановку! Умудриться залезть в квартиру, где хозяйка была дома! Зачем мы целую неделю туда посылали тебя следить?! Кто тогда сказал: все чисто, квартира пустая?..

– Сколько раз уже объяснял: откуда мне было знать, что хозяйка там как мышка живет. Ни разу не видел ее в течение недели, пока наблюдал. И эта дверь на балконе: все выглядело так, как будто, уезжая, ее забыли закрыть… Чтобы проверить есть кто-то дома или нет, я даже во входную дверь звонил… А сам в это время убегал и с первого этажа прислушивался: откроет кто-то или нет. Сейчас я думаю: может быть у них просто звонок был отключен?

– Слышали уже твои «отмазки», и не раз! Впредь нужно более четко такие вещи проделывать! Это вам не уроки делать. Готовиться нужно тщательно. А то подобное тюрьмой пахнет. Для нас все обошлось, только из-за моей предусмотрительности! Я как чувствовал, тогда этого Нафаню вперед послал…

– Ту квартиру, вообще-то и не я, а ты отыскал! – напомнил Смол, стремясь частично переложить ответственность на Катю.

Тот с все возрастающей угрозой вопрошал:

– Я не понял! Уж не меня ли ты обвиняешь?

– Пятнадцать минут прошло! – напомнил Ларион. – А этот гад – Смол еще живой! Можно и нам варенье есть!

Катя зачерпнул из банки и медленно, недоверчиво стал подносить варенье ко рту.

Вдруг откуда ни возьмись, в ложке оказался то ли жук, то ли каракатица, в общем – отвратительное насекомое. Причем, очень странно как будто оно самопроизвольно возникло из воздуха!

– Бр-р-р!

От неожиданности Катя выронил ложку.

Немного придя в себя, и изучив банку, он зачерпнул новую порцию варенья, и как только поднес ее ко рту, в ложке вновь оказалось, еще более гадкая тварь.

Катя бросил ложку в безответного Смола, как будто бы тот был в чем-то виноват.

Но тут, банка, сама, как живая, словно разозлившись, подлетела к Кате и вылила все свое содержимое прямо ему на голову.

Все бурсаки, присутствующие в комнате, наблюдали за развитием событий от удивления разинув рты!

Обезумевший Катя вскочил, и в ужасе побежал в душевую: к воде.

Какого же было его состояние, когда там он увидел под потолком живую голову Нафани.

Привидение, страшно оскалясь, прошипело:

– Ты мне ответишь за все свои гнусные инсинуации, мерзкий тип!

Катя не знал, что такое «гнусные инсинуации». Он почувствовал, как волосы у него встают дыбом. Бедняга рванул назад в спальню.

Но и там не было покоя. Одеяло с бывшей Нафаниной кровати, все это время так никем и незаселенной, вдруг собралось в комок…. Подлетело к Кате, и… навернулось ему на голову. Само!

Он, истошно взвыв, вырвался.

Боковым зрением страдалец заметил, как с той же кровати поднялась еще и подушка.

Думая, что подушка также сейчас прилетит в него, не выдержав всего происходящего, Катя вновь рванул из спальни…

Он уже не видел того, что подушка, переместившись по воздуху, просто исчезла. В никуда.

В спальне все стихло…

* * *

– Неплохо повеселились! – умилялся Федька. – Для большего эффекта: я ему волосы дыбом приподнял, когда он Нафаню увидел…

Нафаня, не слушая товарища, задумчиво держал в руках подушку, так эффектно выуженную им из детдома.

Он нащупал распоротый край и, засунув туда пальцы, вытащил, наконец, заветную бумагу.

Вот оно – письмо Буша. Удивительно, но никто до него до сих пор не добрался.

Теперь-то уж не кому помешать его прочитать.

«Нафаня! Если ты читаешь эти строки то, скорее всего, со мной уже расправились и случилось нечто ужасное. Может быть даже меня нет в живых… Это письмо тебе передаст верный человек… По нашему с ним договору, он не будет его читать (сам так захотел), потому что очень боится за себя. Меньше знаешь – дольше проживешь. Хорошо уже то, что этот парень вообще согласился, если со мной что-то случиться подбросить тебе эту записку…

Ты сейчас единственный, кто узнает, почему Козлявская и ее прихлебатели хотят меня сжить со свету.

Однажды я случайно стал свидетелем разговора Нелли с директором… Я тогда зашел в кабинет к Козлявской, и ждал ее там. Так получилось, что из смежной комнаты были слышны голоса. Они обсуждали то, что как-то во время поездки к шефу… Этот шеф, как я понял, помогает им сбывать краденное, и вообще координирует связь с другими преступниками…

Так вот, во время поездки к этому шефу, на своей Вольво, когда за рулем был директор они, нарушив правила, сбили насмерть человека. Да еще и скрылись с места происшествия…

Они спорили о том, что нужно как-то избавиться от этой машины, чтобы не было лишней улики…Директор хотел это сделать немедленно, а Нелли говорила, что нужно переждать, а потом продать автомобиль в другом городе. В какой-то момент Козлявская выглянула из кабинета и заметила меня… По моим глазам она поняла: я слышал все!

С тех пор мне не стало житья, хотя я и помалкивал.

Еще одна деталь: на территории детского дома, в блоке хозяйственных построек есть гараж, его с тех пор никогда не открывают. Я думаю, что машина, на которой они сбили человека, до сих пор там.

Если когда-нибудь сможешь – то используй это письмо как улику в доказательстве их вины. Отомсти за меня».

На записке также имелись дата и подпись Буша.

Нафаня задумался.

Лариса, Настя, Степка и Федя с участием смотрели на него. Они, сгрудившись вокруг, также прочитали письмо. Всем без слов было ясно кто виновен в том, что Нафанина мама сейчас в таком состоянии.

Буш то этого не знал. Нафаня как-то не успел рассказать ему свою историю.

Зато все присутствующие сейчас в черной комнате, прекрасно понимали: благодаря письму Буша, невольного свидетеля разговоров преступников, количество улик против них увеличивается.

Но, никто из друзей Нафани даже и не подозревал, о чем тот сейчас в действительности думает.

– Степка! – вдруг обратился к другу Нафаня. – Чем пахло в каморке Финика, когда мы туда таскали Федькину справку?

– А что там пахло? Да вообще-то я не помню.

– Зато я помню! Там пахло сигаретами, которые курит Козлявская. Это не очень то распространенный запах. Я только у нее в кабинете такой ощущал! Она курит сигареты черные, длинные такие, с ментолом и каким-то противным ароматизатором, что ли….

– Козлявская была у Финика?

– Вот именно! Незадолго до нашего туда прихода.

Нафаня возбужденно заходил по комнате, заложив руки на затылок. И продолжил:

– И тогда тоже… Что, по-вашему, в тот день, когда произошло происшествие с моей мамой, им было делать в районе нашей школы? Да все просто: они к нему вообще периодически ездят. Финик и есть этот их шеф! Представляешь! Кто может подумать, что какой-то учитель физкультуры…

Нафаня схватился за коммуникатор.

– Куда ты хочешь звонить?

– Позвоню тетке – все расскажу, пусть сюда адвокатов, детективов, еще кого-то шлет… Посмертное письмо Буша им передам… Они взрослые – придумают, как разоблачить и доказать… За его смерть, за все расквитаемся… Конечно же, не буду рассказывать как оно ко мне попало… К примеру, нашел в своих вещах, случайно, только сейчас…

25

– …и они же фактически убили Бушилу! Даже этот доктор с ними заодно, – закончил свой рассказ в кабинете у следователя Нафаня.

По невероятному стечению обстоятельств дело вел уже знакомый Нафане Валерий Иванович. Это он когда-то занимался расследованием преступных деяний Саныча и Толстого.

– Пойдем-ка, друг милый, со мной! Я тебе кое-кого покажу, – прерывисто и устало вздохнул следователь, заканчивая записывать Нафанины показания. – Этот товарищ нас уже заждался! Сейчас можно…

Тот удивленный проследовал, куда ему указали – в другой кабинет.

Зашел в комнату и ахнул! Навстречу ему поднялся живой, невредимый и улыбающийся Буш.

Друзья обнялись.

– Но как же?.. – не веря своим глазам, начал Нафаня.

– Все очень просто! – рассмеялся Буш. – В то время когда ты попал в детский дом, милиция уже занималась всем, что там творится. Для того, чтобы собрать побольше доказательств, и выявить главарей, туда они устроили своего человека – доктора.

– Доктора?

– Да! Да! Я все это время жил в его семье. Хорошие люди. Правда, Козлявская не очень то доверяла доктору. Когда она отдала меня ему на так называемое лечение, то убивала двух зайцев. Либо меня доконали бы там по ее указке, либо она бы выяснила, что доктор не их поля ягода… Поэтому, как мне потом рассказали, было принято решение: сначала давать мне обычное снотворное, а потом, вообще имитировать мою смерть. С больницей милиция договорилась. В общем, тебе эти детали теперь ни к чему. Главное, что сейчас Козлявской и ее компании не отвертеться. В детском доме будет новое начальство. Многих ребят переводят в другие детские дома… Катю, скорее всего, определят в спецшколу… А я вернусь назад, но в уже ставший нормальным детский дом…

– Погоди! Погоди! Я поговорю с тетей. Думаю, им не будет в тягость, взять тебя к нам. Будем тогда жить вместе… Да! Вот это новости ты мне сейчас рассказал! А что же получается, что я милиции вовсе и не помог?

– Эх, Нафаня! – заговорил уже Валерий Иванович. – О том, что ваш физрук и есть неуловимый шеф, стало известно только от тебя. Операцию завершили только тогда, когда поступила эта информация.

Мало того: неуловимый шеф, в предыдущем деле… Помнишь, когда арестовали этих двух хорошо известных тебе типов: Саныча и Толстого? Так вот, тот их неуловимый шеф и шеф, о котором идет речь сейчас, это один и тот же человек. Круг замкнулся! Его уже арестовали…

У Нафани от обилия информации голова совсем пошла кругом.

Но он задал все же еще один вопрос:

– Мне очень интересно: а кто же из бурсаков передал мне записку?

Буш рассмеялся:

– Ни за что не поверишь! Мою записку подбросил тебе Смоленский.

– Смол? – еще больше удивился Нафаня.

– Да! Именно он. И его, кстати, никуда не переведут. Смол останется в этом детском доме, как не совсем безнадежный…

* * *

Нафаня не шел, а бежал. Летел домой, почти ничего не соображая. Мысли путались. Даже забыл, что можно элементарно вызвать машину.

Он плакал. Навзрыд. Плакал не от горя. И не от радости. От страха в ожидании самого худшего.

Прохожие с удивлением смотрели на здорового уже мальчика, всхлипывающего на ходу, и размазывающего кулаками обильные слезы. Но он совсем не стеснялся, даже не думал об этом. Только что Нафане позвонили: срочно вызвали к матери. Звонил лечащий врач, ничего толком не объясняя при этом. Просто сказал, что он нужен здесь… Выяснить подробности в телефонном разговоре Нафаня побоялся. Ничего хорошего он не ждал…

На пороге его встретила заплаканная тетя Нюра. Она пыталась что-то сказать, но не могла. Только махнула рукой. Дескать – иди туда.

Перед комнатой матери он столкнулся с врачом:

– Редчайший случай молодой человек! Редчайший! Повезло Вам! Вышла из комы… Заходите, только сильно пока не тревожьте.

Что это? Нафаня влетев в комнату, чуть не умер, от навалившегося на него… Он увидел ее глаза…. Живые, между прочим, глаза!

Теперь она пойдет на поправку! Это главное! Не просто главное! Это вообще – все! Что еще нужно Нафане в жизни?

И сразу, куда-то на задний план отошли всякие там машины перемещения, браслеты, преступники….

Не знал он, что именно в данную минуту Степку осенили очередные гениальные идеи: как выяснить кто же владельцы таинственных браслетов – люди или инопланетяне.

А еще, Степка начал догадываться, каким образом разгадать самую величайшую тайну, пока так и не раскрытую друзьями! Точнее – как заставить работать установку найденную ребятами в подвале в полную силу: в качестве машины времени…

Но! Это уже, как говорится – совсем другая история.