Текст книги "Арахна (СИ)"

Автор книги: Евгения Потапова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

Глава 68
Поездка в неизвестность

Аня задремала, а я пыталась вглядываться в черную сетку тонированного окна. Прислушивалась к звукам, старалась угадать по вибрации автомобиля, где мы едем. Однако местность была незнакомой, а машина дорогой, так что я так и не разобралась, куда мы едем. Слава крутился и почесывал спину.

– Аня, – пихнула я девушку в бок, от чего она проснулась, – Мне стоит волноваться? – шепотом спросила я.

– Тебе опасно волноваться, опасно для всех нас, – ответила она тихо, внимательно следя за охраной.

– Куда нас везут? – поинтересовалась я.

– Марина, все будет хорошо, – взял меня за руку Слава, – Это серьезные ребята, так что стоит просто подремать и поберечь силы, – он снова почесался.

– Ты чего чешешься? – поморщилась я.

– Мыться чаще надо, – хохотнул он и покосился на серьезных ребят.

– Пить хочется, – сказала я.

– И есть, – вздохнула Аня.

Один из серьезных парней достал поллитровую бутылку воды и протянул ее мне. Почему-то вспомнила, как я вместе с Тамарой ходила на первое совещание с криминальным авторитетом. Прошло всего ничего с того времени, а кажется, что это было в другой жизни.

Ане вручили шоколадный батончик, а вот Славе не дали ничего и даже спинку не почесали. Постепенно я успокоилась, решила, что нет смысла нервничать, это истощает нервную систему и изматывает физически. Прикрыла глаза и задремала, сквозь сон слышала все звуки, тихие перешептывания и разговоры.

Через часа четыре мы остановились где-то около небольшого заброшенного кафе. Нам предложили размять ноги и прогуляться до ближайших кустов. Я показала глазами Славе на одного из охранников, он еле заметно мотнул головой, показывая, что не стоит этого делать.

Второй машины не было, вероятнее всего ребят повезли по другой дороге. Наверно Слава с Аней правы, не стоит рисковать, это чревато, можно погубить оставшихся членов команды. Остается только ждать и гадать, куда же нас везут и что же будет дальше.

После небольшой прогулки до местного клозета, и стакана с кофе, нас снова усадили в машину, и мы отправились дальше. Теперь каждый получил по шоколадному батончику с орешками. Голод он, конечно, утолил, но вот удовольствия приторная сладость не доставила.

– Сейчас бы мяса, – протяжно протянула я и плотоядно посмотрела на одного из охранников.

Он невольно поежился.

– Не надо, – тихо шепнула Аня.

Они явно что-то знали, чего не знала я.

– Аня, что происходит? – спросила я.

– Марина, ребята серьезные, не устраивай кипиш. Поверь, лучше сидеть и не отсвечивать, – ответил Слава.

Я снова затихла, прислонилась к стеклу и задремала. Сколько мы так еще ехали, не известно. В какой-то момент автомобиль остановился. Мы подъехали к небольшому дому. Нас вывели по одному. Я оказалась последней. Когда я вышла из машины, моих товарищей уже не было. Меня проводили в одну из комнат в доме.

Помещение было маленьким, без окон, похожим на каюту в корабле или на тюремную камеру. Только вот тут было светло и чисто, ну и крохотный совместный санузел был отгорожен. Из мебели только стол и кровать, даже стула не было. На кровати лежала чистая смена белья. Я сразу же отправилась в душ, хотелось смыть с себя весь этот день. Рюкзак мне не отдали, так что пришлось воспользоваться предложенным бельем.

Пока я мылась, мне принесли поднос с едой. На нем лежал большой бутерброд с ветчиной и сыром, йогурт в бутылке, яблоко, шоколадный батончик и коробка с соком. Питательно, ничего не скажешь, главное никакой посуды, хорошо хоть не на газетке принесли, а на подносе. Чудесно.

Поужинала, и завалилась спать. Больше здесь делать было нечего, свет погасили. Кровать оказалась ужасно жесткой и неудобное, а одеяло тонкое, и я немного подмерзла. Пришлось свернуться клубочком. Через пару часов мне удалось задремать.

Утро наступило внезапно, так как кто-то щелкнул выключателем. В дверное окошечко просунули очередной поднос с тем же набором продуктов. Они явно заботятся о нашем пищеварении. Предупредили, чтобы я приводила себе в порядок, так как через полчаса выдвигаемся дальше.

Поела. Стащила с себя местные пижамные штаны, и натянула свои камуфляжи. Майка за ночь не высохла, пришлось оставаться в местной футболке. Набросила на себя куртку. Меня вывели из дома и посадили в машину. В этот раз я была единственной пассажиркой авто. От водителя меня отделяло глухое тонированное стекло. Двери были заблокированы, охраны рядом не было. Меня снова куда-то везли.

Глава 69
Одиночество

Ехали долго, с редкими остановками. Вероятнее всего переезжали через границу, потому что останавливались где-то и водитель с кем-то разговаривал. Ставила на стекло ладони и слушала руками. Ощущения странные, но все понятно, слышны вибрации, которые в голове преобразуются в слова.

Эта вынужденная тишина позволила найти и развить в себе еще один навык. Раньше я могла только определять, в какой стороне находится объект, примерные размеры и движется он или нет, теперь я еще и чувствую звуки. Наверно такими же навыками обладают глухие, чувствуют вибрацию воздуха телом, а не ушами. Жаль, что они не умеют их преобразовывать в слова.

Периодически думала про ребят, где они, с кем они, отпустили их или также везут куда-то в неизвестность. Кое-где мелькала мыслишка, что меня предали, подставили, и я теперь буду участвовать в каком-то кошмарном эксперименте вместе с тем самым Удавом. Мысль прогоняла прочь, и старалась об этом не думать. Стала вспоминать дочь, родителей и из глаз хлынули слезы, а если я их никогда не увижу. Опять гоню страшные мысли прочь и пытаюсь слушать окружающий мир.

Улеглась на заднее сидение, ноги немного затекли от поездки. Надеюсь скоро приедем, хоть бы немного размяться. На спинке висел небольшой карман, в котором находился небольшой запас еды: бутерброды, йогурты, батончики, вода. С водителем вообще не контактировала. Было несколько остановок для потребностей организма и чтобы хоть как-то размять затекшие ноги.

Наверно, можно было бы, и сбежать, но у водителя висел автомат на плече. Это как-то притормаживало, да и мысль о том, что после моего побега ребятам станет хуже, останавливало. К тому же я думала о своих родных, неизвестно, что могут предпринять эти люди в отношении них.

К вечеру меня куда-то привезли. Машина остановилась, водитель вышел. Через пару минут дверь распахнулась и мне предложили проследовать за крепким бойцом. Позади меня также шел вот такой же крепкий товарищ. Судя по пейзажу, кажется, мы были где-то в России.

Меня проводили до небольшого здания, похожего на обычную трехэтажную больницу. Вся близлежащая территория утопала в густом лесу. Скорее всего, это место не так просто найти на карте.

Холл действительно напоминал больничное помещение, казалось, что сейчас подойдет вредная регистраторша и скажет, что талончиков нет, и надо было приезжать пораньше. Однако нас никто не встретил, и мы с моими охранниками прошли по совершенно пустынным коридорам. Поднялись на третий этаж по лестнице, и меня заперли в небольшой палате с четырьмя железными койками и двумя тумбочками. Стол и стулья здесь отсутствовали, зато имелся закуток с унитазом и раковиной. Душа тут не было, к сожалению. Я бы привела себя в порядок.

Плюхнулась на одну из кроватей, жесткая, да еще панцирная сетка провалилась до самого пола под спиной, бедный мой позвоночник. Повалялась на всех, как Машенька из медведей, везде неудобно. Глянуло в окно, темно и тоскливо. Собрала все матрасы и свалила на одну койку. Застелила постельное. Ужин не принесли, жадины. Из кармана извлекла шоколадный батончик и перекусила им, хорошо, что его скомуниздила из машины, надо было еще и йогурт утащить. Пить пришлось из-под крана, попала в какую-то тюрьму. Надо было бежать по дороге.

Спать не хотелось, по дороге выспалась. Тоскливо. Хочется выть. Завыла. Протяжно, громко, вложила туда все свои тяжелые мысли. Через пять минут влетел охранник с огромными глазами от удивления.

– Чего орешь? – рявкнул он.

– Скучно, – ответила я.

– Спать ложись.

– Не хочу, выспалась. Есть хочу.

– Не положено, не выделили тебе жратву на сегодня. Не ляжешь спать, позову санитара, он тебя уложит, – пригрозил мужичок.

– Или я его, – подмигнула я ему, – Заодно и поем.

Охранник напугался и попятился назад к двери. Вылетел пулей и запер за собой. Через три минуты приоткрылась немного дверь и в щелочку мне кинули тощую книжонку Марининой. За неимением горничной приходится довольствоваться дворником, вернее Марининой. Лучше, чем ничего.

Детектив оказался весьма занятным и был проглочен мной за пару часов. После него меня потянуло в сон, ну хоть какая-то польза от чтива. Натянула на себя одеяло и вырубилась. Спала беспокойно, снились санитары и ползающий по потолку Слава.

Утром разбудили рано. Вошла какая-то девица с пробирками, охранник и здоровый санитар со шприцом наперевес. Девица в белом халате сунула мне баночку в руки и предложила пописать. Этого и следовало ожидать. Ушла в туалет. Вернулась и сунула банку ей в руку. Она поморщилась, нашла чему удивляться, первый раз, что ли мочу видит или принцессы не писают.

Попросила меня закатать рукав. Померила давление, температуру. Взяла кровь из вены, из пальца, снова из вены, только на кисти. Поналяпала несколько пробирок, спросила группу крови. Ответила, что не помню. Я поинтересовалась судьбой своего рюкзака. Девица сказала, что ей про него ничего не известно.

Предупредила, что есть ничего нельзя и пить тоже, будут смотреть желудок и другие органы. Как будто меня тут кормят, наверно, все охрана съедает. Хотя полное обследование мне не повредит, только вот, что будет дальше после него.

Вся гоп-компания покинула мою светелку, а я отправилась умываться. Через пять минут появился санитар и охранник и повели меня на прочие обследования. Меня ждало разнообразное УЗИ, МРТ, и прочие прелести всяких КТ. Смотрели, как работает мое сердце под нагрузками и в покое, как работают мозги, какое у меня зрение. Все специалисты молчали, и никто не проронил ни слова, хотя я их спрашивала про результаты. На меня смотрели, как на подопытное животное. На очередном обследовании я поинтересовалась, когда меня будут кормить.

– А вы разве не обедали еще? – спросил меня сухонький доктор.

– Я вам больше скажу, я даже вчера не ужинала и не завтракала сегодня, а вы меня про обед спрашиваете. Почему меня целый день осматривают и проверяют, чего хотят во мне найти? Глистов до поездки не было.

– Понимаете, девушка, вы очень интересный экземпляр, – ответил мне доктор.

– Сам ты экземпляр, а я человек. Не пойду больше никуда, пока не покормите, – рявкнула я.

Уселась напротив этого сухого человечка и уставилась на него. Он как-то сначала заерзал, затем засуетился, заволновался, и позвал охрану, велел им меня сопроводить в мою резиденцию и покормить.

Коридоры казались безжизненными, но я, то знала, что за этими дверями есть люди. Может где-то здесь лежит в палате Аня, или Слава, а может и оба они здесь.

Меня покормили, принесли какой-то холодный гадкий суп с желтыми мерзкими жиринками, и гречку с хлебо-мясной котлеткой, тоже холодной. Лучше бы не отказывались от идеи кормить меня бутербродами и батончиками, такая организация огромная и дают, как в больничной столовке периода конца девяностых. Где нормальное мясо, где салат и приличный гарнир? Хорошо, хоть компот оказался вкусным, не все сухофрукты сперли.

Через полчаса приперся горилла-санитар со шприцом. Посоветовала ему уколоть самого себя. Он сказал, что если я буду хорошей девочкой, то мне будет не больно и я смогу немного поспать.

– А я на сон не жалуюсь, – ответила я, обходя его сбоку.

В дверях замаячила фигура охранника.

– Ребята, вы серьезно, – хохотнула я.

Не сильный удар в пульсирующую точку, и грузный дядя охранник неожиданно для самого себя сел на попу. Легким движением повела руку санитара в сторону, и он воткнул сам себе в ногу шприц с раствором, и ввел содержимое в себя полностью. А я побежала по коридору, попутно открывая все двери, но нигде ребят не увидела, палаты были пустые. Хотя, я так думаю, они тоже находятся где-то под замком, может быть на другом этаже, и в другой стороне коридора.

Ну, что же я была хорошей девочкой и вела себя прилично, пока они не решили меня накачать чем-то непонятным, а теперь держите меня семеро, если удержите.

Глава 70
Никуда ты не уйдешь

Почти добежала до лестницы, но перед носом бухнула железная пластина. Именно бухнула, как топор на полено, не плавно опускалась, как показывают в фильмах, а упала со всего размаха, как гильотина. Если бы я находилась в дверном проеме, то меня бы стало бы сразу две: правая и левая половины. Я от удивления и неожиданности остановилась перед ней, заработала звуковая и световая тревога, заорала сигнализация. Прямо все, как я люблю в американских фильмах.

Позади послышался топот ног. Сколько их, трое, четверо, кажется четверо. С чем они бегут, что у них в руках, оружие или еще что-то. В голове запульсировала кровь, мыслей не было, остались инстинкты. Кинулась вправо, здесь дверь. Толкнула ее, пустая палата. Подоконник, окно. Закрыто. Да и все равно. Навалилась на раму, старое советское стекло лопнуло, и я полетела вниз. Время замедлилось. Наверху слышались крики.

Вот отвес следующего этажа. Коснулась его ногами, оттолкнулась и прыгнула в сторону. Хлопнула ладонью по стене и плавно спустилась вниз. В голове мелькнуло, что я словно человек-паук. Укол под лопатку в спину, не больно, неприятно. Люди, несколько человек бегут ко мне. Рванула в сторону леса. Задыхаюсь, ноги путаются, сознание ватное, но бегу. Спотыкаюсь, падаю, не могу встать. Голоса, что-то говорят, не могу разобрать слов. Темнота.

Снилась дочка маленькая, я за ней бегу, а она убегает и смеется. Бегу, тревожно, догнать не могу, она исчезает. Рыдаю, кто-то трясет меня за плечо. Очухалась. Лежу в большом помещении, высокая кровать-кушетка. Рядом приборы, в вене катетер, рядом штатив с капельницей. Холодно. На мне только простынка. Руки привязаны к кровати.

Перед глазами маячит чье-то размытое лицо. Не могу сфокусироваться. Кто-то вытирает мне щеки от слез.

– Все будет хорошо, – шепчет чей-то женский голос, – Не плачь, милая.

– Пить, – размыкаю пересохшие губы.

– Не положено, – отвечает она мне, – Нельзя пока. Сейчас я просто тебе губы смочу.

– Почему нельзя? Мне операцию делали? – пугаюсь я.

– Сейчас доктора позову, он все расскажет, – шарахается она от меня.

Пытаюсь шевелить конечностями, и считаю их количество. Две ноги, две руки, все на месте, хвоста вроде нет. Пальцы тоже вроде все на месте, лишних не появилось. Нигде ничего не болит, только вот немного все затекло от постоянного лежания. Немного поелозила, чтобы кровь разогнать.

Услышала шаги. Рядом замаячил мужской силуэт невысокого роста. Присел рядом на стуле. Пахнет табаком и одеколоном, а еще лекарствами, хлоркой и почему-то собакой.

– С возвращением, милочка. Первый раз у нас такая бодрая подопечная, не побоялась вынести собой окно. Главное никаких порезов на теле, и следов от падения. Удивительно. То ли такая быстрая регенерация, то ли кожа толстая. Надо поставить на заметку, потом проверить.

– Тогда почему я здесь? – спросила я, – И капельница?

– Ребятки перестарались. Обычно одной инъекции хватает, чтобы объект вырубился, а ты побежала. Вот они выпустили еще пару доз. Еле спасли. Одной порции было достаточно, но струхнули наши ребятишки, ты их уж прости. Побегала бы ты пятнадцать минут и свалилась где-нибудь в районе нашего лесочка. Лентяи, что уж говорить, – говорил он с участием и добротой.

– Сколько я так валяюсь?

– Восемнадцать часов, – ответил доктор.

– Не хило. Где мои ребята? – поинтересовалась я.

– Не переживай, с ними все в порядке.

– С какой целью вы меня здесь удерживаете? – выдохнула я.

– Эти вопросы не ко мне. Я тебя не держу, а только слежу за твоим состоянием, – похлопал он меня по руке.

– Что у меня со зрением? – пытаясь всмотреться в силуэт, произнесла я.

– А что у тебя со зрением? – он достал маленький фонарик и начал светить в глаза.

Тихо выругался.

– Капельки покапаем, надеюсь восстановиться.

– Вот вы клоуны, – усмехнулась я, – Надеюсь восстановиться, – передразнила я его, – Развяжите меня что ли.

Почувствовала его замешательство.

– А ты не попытаешься сбежать? – спросил он.

– Голая и плохо видящая? Обязательно, – ответила я, – Окно у вас крепкое или решетки стоят? А то прямо так пойду, верхом на каталке.

– Чувство юмора не потеряла, – усмехнулся доктор и сделал знак рукой медсестре.

Она ко мне подошла и сняла вязки с рук. Я попыталась сесть, но у меня закружилась голова и я рухнула назад на каталку.

– Вот сейчас сползу и побегу на четвереньках из вашей обители зла, – горько усмехнулась я, – Одежду мне принесут какую-нибудь?

– Да, принесут. Кстати, тут на окнах решетки, – уточнил он и вышел из кабинета.

Хорошо, что никаких операций не делали. Не одна я, видно, пыталась отсюда сбежать, весь алгоритм действий продуман. На улице меня уже ждали с заправленными дротиками, или как они там называются. Поймали, словно зверя какого-то, укололи, и спать уложили. Хорошо, хоть не распахали и не посмотрели, из чего у меня там весь организм состоит и как органы на самом деле выглядят.

Пришла медсестра, принесла какую-то пижамку цвета детской неожиданности. Словила себя на мысли, что вот уже и цвета различаю, что уже радует. Она помогла мне одеться. Я периодически заваливалась на бок. На ноги натянула носочки. Спасибо доброй женщине, и ведь не боится меня.

– Тапочки тебе не разрешили принести, – виновато она сказала, – Ты не бойся, у нас тут морга нет, и операционная закрыта. Привозят, обследуют и увозят.

– Куда увозят? – спросила я.

– Не знаю, милая, нам не докладывают, – пожала она плечами, – Но все своими ногами до машин идут.

– А рыжего здоровяка не видели? – спросила я.

– Нет, я же тут работаю. Сюда вот попадают те, кто пытался сбежать. После снотворного. Твой приятель не сбегал еще. А в палаты у меня доступа нет, – пожала она плечами.

– И много нас таких сюда попадает? – поинтересовалась я.

– Ко мне? Редко, очень редко, – покачала она головой.

Я сидела на кушетке и болтала ногами. Голова еще кружилась, но постепенно картинка восстанавливалась. Женщина закапала мне глаза.

– Это искусственная слеза. Видно роговица пересохла, – пояснила она, – Ты лучше не буянь. Вдруг бить будут.

– Здесь еще и бьют? – удивилась я.

– Не знаю, но вдруг будут, – пожала она плечами.

– А теперь попить мне можно? – спросила я.

– Сейчас спрошу.

Она ушла, а я осторожно попыталась встать на пол. Покачнулась, схватилась за штатив капельницы, села назад. Размытость пропала, стала разглядывать окружающую действительность. Белый кафель почти до потолка, побелка, старый каменный пол. Обычное больничное помещение, ничего особенного. Рядом еще пара таких «коек» и приборы для отслеживания состояния.

С левой стороны ширма. За ней слышно, как работает аппарат искусственного дыхания. Кто-то там лежит. Вошла медсестра со стаканом воды, налита одна четверть. Поймала мой взгляд.

– Так и не оправился болезный, – вздохнула она.

– Сколько уже лежит? – спросила я.

– Три месяца.

– Может, надо было отключить его уже давно?

– Не разрешают, – покачала она головой, – Ладно, давай приходи в себя быстрей, и тебя переведут в палату.

Она скрылась за ширмой и стала разговаривать с пациентом, вот только он ей ничего не отвечал. Проведя все нужные процедуры, женщина вышла из помещения. Я же попыталась дойти до ширмы, было любопытно кто там лежит. Заглянула. Весь опутанный трубками на кушетке лежал худенький паренек лет семнадцати. За него ровно дышал аппарат, а приборы показывали сердечный ритм и давление.

У меня снова закружилась голова, и я вернулась на свое койко-место. Значит, придется дальше прибывать в неведении и ждать того, кто все мне расскажет.

Глава 71
Особенный

В этой палате меня кормили нормально, все было горячим и вкусным, и даже курник принесли и салат из помидоров и огурцов. Капельницу больше не ставили, но решили меня оставить здесь до завтрашнего утра. Медсестра принесла несколько газет и журналов, чтобы я не скучала.

Вечером приходил доктор пообщаться со мной, узнать о самочувствии. Прошел за ширму, посмотрел показатели у другого пациента, поохал, повздыхал и ушел. Мы остались вдвоем с пареньком. Равномерно работали приборы, я читала журналы. Перед сном к нам заскочила медсестра, пожелала спокойной ночи, сказала, что в случае чего я могу нажать на кнопку в стене.

Легла на спину на пол, и постаралась исключить звук работающих приборов, чтобы послушать, что происходит в больнице. Через несколько минут мне удалось настроиться. Советские бетонные здания очень хорошо проводят звуки и разные вибрации. Я слышала, как кто-то ходит на верхних этажах, как где-то пикает микроволновка и работает холодильник, чьи-то разговоры. Через несколько часов все затихло и замерло. Наверно, часть людей ушло, а часть легли спать. Стало совсем тихо.

Подкралась к пареньку, посмотрела на него, отодвинула веко, заглянула в безжизненный глаз, потыкала в него пальцем, и даже понюхала. Решила, что они на нем опыты ставят, стала отключать приборы и убирать всякие трубки. Жаль было парнишку, посчитала, что делаю доброе дело. Ведь он столько времени пролежал в коме, а это значит, что мозг уже не работает. Хотела, чтобы он отошел спокойно в мир иной. Однако, постаралась, как можно аккуратней вытащить трубку изо рта, чтобы сильно не ободрать горло и слизистую. Не знаю, почему-то посчитала, что так будет правильней.

Приборы быстро вырубила из розетки, так что ничего не запищало и не заверещало. Грудь парня еще два раза поднялась и опустилась, а затем совсем замерла. Я наклонилась послушать, бьется у него сердце или нет. В один момент почувствовала опасность и увернулась от стремительного броска руки, которая попыталась меня схватить за горло.

Парень открыл глаза. Он не дышал, но был каким-то образом жив. Он сел и внимательно посмотрел на меня. Парень был старше, чем мне показалось в первый раз, лет 25–28.

– И зачем ты это сделала? – поинтересовался он.

– Я думала, что твой мозг уже давно не активен, а поддерживать жизнь в теле не имеет смысла. Тем более еще немного и твое бы тело отправили на опыты. Почему ты живой, если ты не дышишь?

– Я по-другому дышу, – ответил он, – Надо уходить отсюда. Если они узнают, что я могу обходиться без их аппаратов, то нам будет худо.

– Везде камеры, – тоскливо сказала я.

– Да не вопрос, – усмехнулся он, – Меня, кстати, Ренат зовут.

– Марина, – слегка склонила я голову.

Ренат выдрал розетку и сунул в оголенные провода пальцы. Через мгновение все потухло.

– Идем, – сказал он.

– Они потом в записи увидят, как ты в провода руку суешь, – поморщилась я.

– Не увидят, у них оборудование, которое было в розетку включено, все сгорело, – хмыкнул он.

– Как? – удивилась я.

– Уметь надо, пошли уже. Хватит болтать, – спрыгнул он с койки.

– Дверь закрыта. Как мы выйдем?

– А вот так.

Парень прошел сквозь дверь, я не поверила своим глазам. Однако услышала звук удаляющихся шагов. Сиди теперь Марина в темной комнате, этот друг, который вовсе не друг, оставил тебя здесь. Но фокус с прохождением через дверь, очень примечательный. Вздохнула и направилась к своей койке. Посидела немного и собралась уже ложиться, но замок в двери щелкнул, и она распахнулась. Ренат вошел в темноту.

– Чего расселась, пошли быстрей, – позвал он.

Спрыгнула и пошлепала за ним. Передо мной мелькала голая задняя часть парня. Он был одет в тонкую больничную рубашку с завязками на спине, которые заканчивались где-то в районе талии.

– Надо поискать какую-то одежду, – тихо прошептала я.

– На первом этаже есть склад сестры хозяйки, думаю, там что-нибудь найдется для нас подходящее, – ответил он.

Дошли до какой-то двери. Он подобрал ключ из связки и открыл замок. Было темно, на стеллажах лежали стопки какого-то белья.

– Я так понимаю, ты тоже в темноте хорошо видишь? – спросил он.

– Так же, как и днем, – ответила я.

– Отлично. Поищи себе тапки. Обычной одежды здесь нет, только больничные костюмы, халаты, пижамы. Я переоденусь, и мы свалим отсюда. Сигналка и системы безопасности сгорели, народ спит, уйдем без проблем, никто и не заметит.

Он говорил, и искал нужный размер пижамы. Я рылась в коробке с обувью, нашла тапки с задниками. Бежать в носках по лесу было бы не комильфо. Ренат натянул больничный костюм, нацепил шлепки.

– Нет нормальной обуви, – вздохнул он, – Оружейка и склад у них в другом здании.

– У них есть еще одно здание? – удивилась я.

– Да, пошли.

Мы выскользнули из кабинета и дальше шли молча. Из коридора попали в тот самый огромный холл. Я направилась к двери, через которую мы с охранником заходили. Ренат поймал меня за руку и помотал головой. Потянул куда-то в другую сторону. Открыл маленькую дверь. Небольшой коридорчик. Лестница. Несколько ступенек. Снова дверь. Ключ в замке. Пахнуло прохладой, лесом. Где-то стрекотали цикады, звенели комары. Хорошо, вздохнула свежий воздух полной грудью, даже голова немного закружилась.

Мы вынырнули в прохладу ночи. Дошли до яркого фонаря. Ренат открыл маленькую дверцу в столбе и дернул за провода. Лампа замигала и погасла, как и остальное освещение территории больницы.

– Идем, – он направился к воротам, – Электричества нет, все и так откроется.

Спокойно открыл калитку и пропустил меня вперед. Я повернула в сторону леса.

– Не нужно, – мотнул он головой, – Пошли по дороге, у нас есть пара тройка часов до того момента, когда народ проснется и поймет, что у них проблемы с электричеством. Надеюсь, они не сразу нас хватятся.

– Наверно ты не знаешь, но все, же я спрошу тебя. В больницу не привозили других в последнюю неделю? – поинтересовалась я.

– Нет. За три месяца были другие, но вот в последнюю неделю только одна машина приезжала, не считая Газельку с продуктами. Твои друзья?

– Да, – кивнула я.

– Они такие же, как мы? – спросил он, – Если они здесь еще не были, то их все равно в скором времени поймают и доставят сюда.

– Что это за место? – поинтересовалась я.

– А ты сама как думаешь?

– Думаю, что это какие-то госструктуры.

– Они самые. Все мы под колпаком, – усмехнулся парень.

– Они ставят над нами эксперименты? – испуганно спросила я.

– Раньше ставили, сейчас очень редко. В основном вербуют, если можно так сказать.

– Делают предложение, от которого сложно отказаться, – усмехнулась я.

– Совершено, верно, – кивнул Ренат, – Ты умеешь быстро бегать? Мы не на прогулке.

– Умею.

– Тогда побежали. Нам нужно до рассвета добраться до трассы.

– А почему ты не сбежал раньше? – спросила я.

– Потому, что я дышу по-другому, – усмехнулся он, – Такая подача кислорода обездвиживает меня и вводит организм в некий анабиоз, а они думали я в коме. Правда, я все видел и слышал. В общем, спасибо тебе за эту бредовую идею избавить меня от страданий.

– Обращайся, – улыбнулась я.

Ренат снял шлепки и сунул их в глубокие карманы штанов. Это его право бежать босиком. Больше мы не разговаривали, а рванули по дороге в сторону трассы.